***
Следующее утро Громкий стук в дверь застал Сасори, когда он уже встал на первую ступеньку лестницы. Вся усталость сразу сошла с лица, уступив место невозмутимой холодности; а вот и проблемы пришли. Шумно выдохнув, парень жестом показал матери, чтобы та вернулась на кухню, после чего подошел к входной двери. Рука легла на ручку, и Акасуна неожиданно замер. Нет, он явно упускает что-то очень важное. Если кто-то хочет подставить Каге, то действовать нужно по-другому. Он бы поступил иначе – просто убил Гаару. Но и тут бы Сасори столкнулся с серьезной проблемой: это довольно сложно провернуть. Учитывая, что действовать нужно тонко и скрытно – чтобы никакие улики не привели к заказчику… Парень мотнул головой, отгоняя от себя эти мысли, и решительно распахнул дверь. Холодный взгляд вперился в женщину, за спиной которой стояло два Анбу. – Доброе утро, Пакура-сан, - сухо поздоровался, на что получил короткий кивок. – Мы здесь по приказу Казекаге. Ничего не отвечая, Сасори отошел в сторону, пропуская не очень ожидаемых гостей в дом. – Прямо и налево. Потом вниз по лестнице. Я сейчас подойду, - без лишних расшаркиваний и эмоций проговорил, после чего поспешил к своей жене. В комнате он ее не обнаружил, поэтому сразу направился в ванную, откуда доносился звук льющейся воды. Приблизившись к двери, Сасори занес кулак, чтобы постучать; врываться без спросу почему-то не хотелось. Но именно это он и сделал, когда услышал тихое и довольно настораживающее бормотание. С тревогой в глазах зайдя внутрь, парень даже слегка опешил, когда увидел Настю, стоявшую возле зеркала. Вокруг сердца стянулись колючие путы страха, и Сасори подскочил к своему нагому ангелу. Рука потянулась за полотенцем, но затем резко замерла, когда настороженный взгляд упал на зеркало. Пустые глаза. Абсолютно безжизненные ледышки, смотрящие куда-то в пустоту, которая утягивала невнятное и очень пугающее бормотание. Девушка не двигалась; ее лицо не излучало ни единой эмоции. А мертвецки бледный вид приносил один лишь страх и тревогу. А еще безрадостное осознание, что любимая опять начала терять себя – растворяться во тьме своих же страхов. – Насть? – осторожно позвал и положил руку на хрупкое плечико, мгновенно принеся тишину. Замолчав, девушка медленно моргнула и перевела на парня совершенно пустой взгляд. Недолго посмотрела сквозь него, а затем вновь вернулась к зеркалу, в котором она увидела свою жизнь. – Ты это видишь? Сасори передернуло, когда он совершенно не узнал этот голос. В нем не было абсолютно ничего; лишь пустота, которая поглощала даже эхо… – Что именно? – и встал у любимой за спиной, дабы понять, куда она смотрит. Но, как и ожидалось, в зеркале он ничего необычного не увидел. Просто светлую плитку с незатейливым рисунком. Вот только что-то ему подсказывало, что Настя видит совершенно иную картину. Но какую? – Я этого раньше не замечала, - пустым голосом продолжила, пристальным взглядом скользя по отражению стены. – Мы живем во лжи. Всё это лишь завеса, которая скрывает истинный облик всего. Неужели ты не видишь? Громко сглотнув, Акасуна еще раз огляделся по сторонам, дабы убедиться, что с Настей начали твориться странные вещи. Неужели его обман так сильно ударил по ее шаткой психике? – Нам уже нужно идти, - вернул своему голосу твердость, скрывая за ней необъяснимую тревогу. Ведь где-то глубоко-глубоко внутри к нему пришло очень пугающее понимание ее слов. Но чьих слов? Психически нездорового человека? Или здраво мыслящего гения, сумевшего разглядеть то, чего не удалось другим? – Зачем куда-то идти? Зачем жить во мраке? Сасори тут же нахмурился; что-то он не припомнит такого поведения. Обычно Настя либо зацикливается на чем-то, либо впадает в состояние транса. А тут… тут явно что-то другое. Словно она балансирует на грани сознания и забвения, не зная, куда отпустить свой разум. Надо бы ей еще поспать тяжело вздохнул и положил два пальца на сонную артерию; так будет проще. Подхватив обмякшее тело, Акасуна еще раз взглянул в зеркало. Ничего. Но Настя ведь явно что-то увидела. И это что-то выбило ее из состояния равновесия, опустошив оболочку. Не понимает – запутался в том, что происходит. И от этого нет уверенности в своем следующем шаге. Ведь сейчас любая ошибка может стоить очень дорого... Может действительно забрать Настю и уйти из Суны? Положив девушку на кровать, Сасори создал одного клона и, приказав тому следить за ней, бесшумной тенью вышел из спальни. Нужно сперва разобраться, кому понадобилось травить Хаку и подставлять его. А потом… потом будет видно, что ему делать.Но не будет ли уже слишком поздно?
***
– Я… я не знаю, что произошло, - начал Хаку, растерянно смотря на свои подрагивающие пальцы. У изножья больничной койки стоял Сасори, пытливо смотря на очнувшегося парня. А на стуле восседал безумно уставший Гаара. Со дня убийства посла прошла мучительно долгая и трудная неделя. И за это время Собаку но успел понять одну вещь – он скоро сломается. И не столько физически, сколько морально. Каждодневное напряжение, вызванное встречей двух даймё в Суне и смертью высокопоставленного чиновника, не отпускало Каге ни на минуту. А, наоборот, с каждым днем ширилось и постепенно съедало его шаткое спокойствие и нервы. Но даже не эти события подкосили Гаару и заставили быть злым и раздражительным. А Настя. Его необычная помощница, которую он не видел всё это время. На вопрос, что с девушкой, Сасори отвечал сухо и неохотно. Приболела. И от этого короткого и очень обширного ответа Собаку но бесился еще сильнее. Ведь болеть можно по-разному! – Что помнишь? Хаку невольно дернулся, когда встретился взглядом с Каге, глаза которого буквально на мгновение блеснули недобрым огоньком. Глубоко вдохнув, парень перевел усталый взгляд к Сасори и тихим голосом продолжил. – Когда я зашел в дом, то почувствовал кого-то в Вашей мастерской. Чакра не ощущалась, поэтому я подумал, что это Настя. Но… но так как она была с Вами, я решил проверить… на всякий случай. А когда спустился вниз, то… потом всё было как в тумане. Помню только, что увидел труп посла. – А остальные трупы? Разве не ты их убил? – Хаку отрицательно помотал головой, отчего Сасори окончательно впал в замешательство. – Значит кто-то сделал так, чтобы все подозрения пали на тебя. И мастерскую разрушили, для видимости боя. И трупов подкинули… – Но причем тут вы? – Гаара озадаченно перебил его, заставив Акасуну задумчиво промычать. – Мы? – и напряженно посмотрел в окно, за которым стоял яркий солнечный полдень. – Не знаю. – Собаку но иронично фыркнул, на что кукольник решил тактично не обращать внимание; будет он тут распыляться по поводу мальчишества Главы. Он ему уже давно сказал, что Настя – его женщина. А этот наглый пацан словно не понимает, что с ним будет, если он продолжит подбивать клинья к девушке. – Но думается мне, что эти два дела связаны. – Какие? Презрительно хмыкнув, Сасори посмотрел на Главу, у которого, походу, совсем логика не работает. И как он еще удержался на этом посту? – Махинации с бюджетом и убийство посла, - высокомерно проговорил, всем своим видом указывая на недалекость Каге. – Настя… И тут Собаку но аж передернуло от внезапной ярости. Давление Ки резко подскочило. По руке поползла вереница кандзи. А в глазах, заплывших желтым пламенем, загорелась звериная жажда крови. – Акасуна, что с Настей? – сквозь зубы прорычал, заставив того недобро сощурить свои холодные глаза. – Я же сказал: это… – С ней что-то случилось? Сасори мигом поумерил пыл, когда услышал взволнованный голос со стороны больничной койки. Вздохнув, парень перевел чуть более спокойный взгляд к Хаку, которого ему почему-то не хотелось ни расстраивать, ни тем более обижать. Ведь этот парень – лучший друг Насти. А еще его верный раб, которого он очень ценит и уважает. – Ее болезнь… дала о себе знать, - запнулся, даже не зная, как объяснить состояние любимой. – Что за болезнь? – Гаара холодно отозвался, привлекая к себе угрожающий взгляд серо-карих глаз; как же он его уже достал. – Сидит и в одну точку смотрит… – А успокоительные? – Хаку тут же спросил, удивившись от услышанного. Ибо раньше с этим никогда не было проблем: выпил настойку – и сознание вернулось. Но судя по глубоким мешкам под глазами Акасуны и его осунувшемуся лицу в этот раз дело обстоит намного сложнее. И обычных травок уже недостаточно, чтобы выдернуть человека из забвения. Со вздохом потерев глаза, Сасори отошел к окну и оперся протезом о стену, растерянно вглядываясь в пылающий горизонт пустыни. – Ничего не помогает, - тихо ответил, отчего даже Ичиби заткнулся, ощутив, как напрягся его сосуд. – Нет, она реагирует на окружающих, но… постоянно бормочет о какой-то бессмыслице. – А к ирьенину не пробовал? Уловив в голосе Главы нотку раздражения и осуждения, Акасуна невольно усмехнулся; глупый… влюбленный пацан. – Ты думаешь, я не обратился к матери за помощью, - бросил на Гаару тяжелый взгляд, после чего вновь вернулся к бездумному созерцанию Суны. «Может это из-за новости о сестрах? Но почему она тогда сразу после письма Итачи не впала в состояние транса?.. Нет, по-прежнему не понимаю» Помотал головой и вздохнул; нужно побольше отдыхать, а то неделя без нормального сна сказывается на нем слишком пагубно. Глядишь, и свалится в обморок от бессилия. А этого сейчас никак нельзя допускать. Он должен быть… …вместе с Настей. Гаара подорвался со стула, когда Акасуна внезапно рухнул на пол. «Похоже не ты у нас один бодрствуешь круглые сутки… Смотри, какой бледный» фыркнул Ичиби, чего парень даже не заметил. Ибо сейчас все его мысли зацепились за возможность увидеть ее. Акасуна без сознания, а это значит, что он может посетить закрытого в клетке ангела. И своими глазами узреть, что же с ней происходит. …по коридору растекалось тихое напевание, вклинивающееся в общую атмосферу пустоты и безмолвия. Ведя пальчиками по стене, Настя шлепала босыми пяточками по холодному полу и бездумно смотрела перед собой. Бледное лицо излучало абсолютное безразличие ко всему. Некогда голубые глаза померкли и лишились своего блеска. А в голове роем носилась сотня мыслей, за которые ей никак не удавалось ухватиться. Одновременно она думала обо всем и ни о чем. Ощущение реальности осыпалось так же, как и мир вокруг нее. Она видела его другим; не таким, как Сасори и остальные. Они слепы, и от этого не могут узреть истины. А Настя смогла – смогла понять, что весь мир покрыт сетями обмана и лжи. Всё это лишь пыль в глаза, от которой она избавилась. И теперь просто не понимает, зачем жить дальше. Какой смысл всего этого существования? Девушка подошла к лестнице и остановилась. Глаза опустились на Гаару, который внезапно появился на пороге этого дома. Но не один – а с ее мужем, которого поддерживал клон. – Я говорила ему, что нужно отдыхать, - отрешенно ответила и продолжила бесцельный путь вниз, переключив свое внимание на другие вещи. Словно состояние мужа ее совершенно не интересовало. Удивленно похлопав глазами, Собаку но приказал клону отнести Акасуну в спальню, после чего поспешил за очень странной девушкой. – Ты как? – обеспокоенно поинтересовался, когда настиг Настю на полпути к кухне. Подумав над чем-то, она замерла в пороге и, обернувшись, тихим голосом ответила: – Странный вопрос. Как может чувствовать себя человек, узнавший правду, м? Хлопнула глазами и тут же потеряла к нему интерес, уходя на кухню. Но… зачем? Что она хотела там найти? Еще одно доказательство того, что вся ее жизнь – это сплошной обман? «Жуткая она… Может пойдем отсюда» неожиданно отозвался Шикаку, отчего Гаара окончательно выпал в осадок. Если даже биджу стал вести себя странно, то этот мир явно перевернулся. – Здравствуйте, Сумико-сан. Женщина чуть тарелку от удивления не уронила, когда узрела на пороге самого Каге. Вот кого-кого, а этого человека она совершенно не ожидала увидеть на своей кухне. – Добрый день, Казекаге-сама, - учтиво поздоровалась и тут же перевела настороженный взгляд к своей невестке, которая присела за стол и вновь превратилась в безжизненную статую. Словно ее кто-то запрограммировал на то, чтобы дойти до кухни и поесть. Но вот зачем – этого она уже не знала. Точнее просто не понимала, для чего всё это. – Насть, что будешь есть? Услышав свое имя, девушка подняла голову и пустыми глазами посмотрела на маму Сасори, лицо которой было искажено искренним волнением. – Ему не стоит знать о вас. Пусть всё останется в тайне. И опять отключилась от реальности, устремляя всё свое бездумное внимание к корзинке с конфетами. Даже не замечая, как в глазах Сумико зародилось искреннее непонимание, а лицо Гаары исказилось глубоким замешательством. – Может Вы скажете, что это с ней? Вздохнув, женщина коротко взглянула на подошедшего к ней Каге, после чего вернулась к мытью посуды; Настя всё равно не будет есть – опять. – Я сама не понимаю. Она стала такой совершенно неожиданно… - вымыла тарелку и, в задумчивости подержав ее под водой, убрала в сушилку. – Осмотр ничего не дал. Ирьенин тут абсолютно бессилен. Могу только сделать предположение, что это как-то связано с ее психоэмоциональным фоном. Но это не моя область, Казекаге, поэтому тут я ничем не могу помочь. – А к психиатру ее водили? – Гаару сразу спросил, пытливо вглядываясь в поникшее женское лицо; видно, что устала. Сумико в ответ невольно усмехнулась и в безмерной иронии покосилась на парня. Нашел, кого учить. – Разводят руки… Может потому, что она не из нашего мира? подумал Собаку но, когда покинул дом Акасуна. Задерживаться там он физически не мог; работы еще не початый край. Да и помочь Насте Гаара тоже ничем не мог. Раз этого не смогли сделать врачи, то он тут… бессилен. Поэтому остается только надеяться, что это поведение временно. И девушка скоро придет в норму.***
Следующий день Joshua Bradford, Clayton Worbeck - H2No Дымка, исходящая от горячего чая, плавно закручивалась вместе с напитком, который монотонно перемешивали ложечкой. Бездумный взгляд был устремлен к полной вазочке с конфетами; сладкого не хотелось. Как и той еды, которую ей постоянно предлагают. Рядом стояла тарелка с уже остывшим омлетом, а на маленьком блюдечке лежал приготовленный для нее бутерброд. Настя медленно потирала подбородок двумя пальцами, совершенно не замечая взволнованных взглядов от Сумико. Не переставая вздыхать, женщина возилась возле плиты… точнее пыталась хоть как-то отвлечь себя от пугающего состояния невестки. Настя стала ее сильно тревожить. Она практически всегда молчала. Ничего не делала и… не ела. А на постоянные просьбы отвечала тревожным молчанием. Девушка словно была далеко отсюда; в каких-то своих мыслях, которые отражались в ее глазах пугающей пустотой. Сейчас ее было не узнать. От веселой и вечно болтливой девчонки осталась даже не тень, а что-то совершенно непонятное; неподдающееся пониманию ирьенина. Что послужило причиной для такой резкой смены поведения, Сумико не знала. А расспрашивать Сасори было просто бесполезно; сын также молчал. Но по его напряженному лицу она сразу поняла – он подозревает. Не знает, но обладает какими-то знаниями, которые помогли бы объяснить это необычное состояние… коматоза. Ну не могла Настя стать такой без особой причины. Неужели нападение на Хаку так сильно подкосило ее? Или в этом деле было замешано что-то более сложное? – Нельзя же так изводить себя… Сумико безрадостно вздохнула и с безумно поникшим видом забрала не съеденный завтрак; и так целую неделю. – Как думаете, что станет с людьми, когда истина всплывет? Женщина резко остановилась и медленно повернулась назад, когда ей в спину неожиданно прилетели пустые слова. И когда она вновь посмотрела на девушку, то чуть тарелку из рук не выпустила. По спине отчего-то забегали ледяные мурашки, а сердце ухнуло куда-то в бездну непонятных страхов и тревог. Встретившись с безжизненным взглядом голубых глаз, Сумико внезапно поняла, на кого сейчас похожа Настя. Марионетка; такая же безжизненная и лишенная эмоций… Женщина быстро проморгалась и еще раз посмотрела на невестку. Нет, показалось – она по-прежнему человек. Сасори бы не стал поступать с женой так бесчеловечно. Или поступил бы..? Уже полдень, а он еще спит…Странно… озадаченно посмотрела в сторону спальни сына, в которой по-прежнему ощущалась его чакра. Вздохнув, женщина еще раз покосилась на девушку, после чего в полном молчании вышла из кухни; что-то ее беспокоит эта тишина. Как только шаги стихли, Настя с шумом отодвинула стул и попыталась выйти из-за стола. Но только она оторвала свое тело от деревянной сидушки, живот внезапно скрутило адской болью. Сдавленно прошипев, девушка рухнула обратно; руки мгновенно легли на эпицентр этих невыносимых страданий. Картинка перед глазами поплыла, на лбу выступил холодный пот, и Настя с ужасом уставилась на уже остывший чай. Взгляд обрел чуть больше осознанности, а на некогда безэмоциональном лице начали проявляться первые признаки жизни. Дыхание участилось; паника быстро подступила к ее трепыхавшемуся сердцу. Тело попятилось назад, и стул с грохотом упал на пол. Настя дернулась от неожиданности; во рту резко пересохло. «Что происходит?» Взгляд заметался по сторонам в попытке понять, где она вообще находится – что это за странное место? – Сасори… - жалобно всхлипнула и, продолжая держаться за живот, пулей полетела к мужу. Подскочив к лестнице, Настя уже хотела забежать на второй этаж, как вдруг со стороны входной двери донесся громкий и даже настойчивый стук. Девушка опять вздрогнула; нижняя губа начала трястись. Ноги сами понесли ее ко входу, и буквально через мгновение глаза вперились в представителя Анбу. – Настя-сама, Вас срочно вызывает к себе Казекаге. – Но… я… Сасори… – Это очень срочное дело. Он требовал, чтобы Вы прибыли к нему незамедлительно, - с нажимом произнес безликий человек, на что Громовой даже ответить ничего не нашлось; слишком разбита и опустошена. Поэтому, коротко кивнув, Настя вышла за порог дома и в полном доверии вложила свою ладошку в протянутую руку. В прорезях маски сверкнул недобрый огонек, и через мгновение на крыльце дома Акасуна осталась лишь тишина. И маленькое колечко с синим камушком, со звяканьем упавшее на каменный выступ. …Сасори, устало потирая глаза, спустился со второго этажа и с налетом непонимания уставился на распахнутую дверь. – А где Настя? – коротко бросил, на что со спины ему ответили не менее озадаченным голосом. – Была на кухне… Остановившись на последней ступеньке, Сумико с тревогой на сердце стала наблюдать за сыном. Акасуна опустился на одно колено и, подхватив с земли кольцо супруги, напряженно нахмурился. Пальцы прокрутили холодный металл, после чего крепко зажали его в своих тревожных тисках. «И куда ты могла уйти?» Тяжелый взгляд устремился к больнице, где ощущалась чакра Хаку. Единственный вариант. Но только лишь для него. Ведь в таком состоянии Настя может уйти куда угодно. Но он всё же будет надеяться, что она отправилась к лучшему другу.…
Стрелки настенных часов приближались к трем часам дня. Прошло всего сорок минут с начала встречи двух даймё, а Гаара уже готов был выскочить из кабинета. Он сидел за столом вместе с этими обрюзгшими политиканами и в такт с тиканьем часов отбивал пальцем по столу. По виску медленно ползла горячая капелька пота, рожденная даже не духотой, а жутким нежеланием находиться в этом месте. Голова мучительно раскалывалась от бессмысленного трепа даймё, спорящих о необходимости вступления в альянс Мадары. А ехидный голос Ичиби, пронзающий его голову словно иглами, постепенно повышал градус раздраженности. Гаара незаметно покусывал губу, нервно тряс ногой под столом и не переставал коситься то на дверь, то на распахнутое окно. И всё из-за Насти, о которой он не слышал со вчерашнего дня. Он беспокоился за нее. Даже боялся, что в таком состоянии она может навредить себе. Успокаивало лишь то, что рядом с ней постоянно находятся Анбу. И в случае чего они ему сообщат о проблемах… – А Вы что думаете, Казекаге-сама? Парень моргнул и перевел бесстрастный взгляд на своего даймё, который смотрел на него с безумно слащавой улыбочкой. Но его этим не проведешь – Гаара видит этого человека насквозь. Точнее чувствует волны неприязни в свою сторону. И причина одна – отказ от участия в войне. – Я уже не раз высказывал свою позицию по поводу партнерства с Хокаге, - холодным голосом начал, гордо расправляя плечи, и тут же был прерван жестом руки. – Видимо, Вы плохо нас услышали, Казекаге-сама, - дайме Ветра елейно протянул, растягивая свои губы в еще более самодовольной ухмылке. – Сейчас нас интересует Ваша позиция по поводу нынешней проблемы с нукенинами. Палец завис в воздухе, и Собаку но слегка прищурил глаза, совершенно не понимая, зачем вообще поднимать этот вопрос. – А что с ней не так? Мои люди ведут активную борьбу с предателями и… – И потворствуют принятию в Вашу деревню опасных преступников, - даймё Ветра перебил его, вкладывая в свой мягкий голос нотку елейного осуждения. Очень тонкого и дающего понять, что это абсолютно неприемлемо. Но при этом открыто выступать против никто не собирается. Лишь дают намек на не очень хорошие последствия такого решения. Даймё Камня нахмурился и перевел пытливый взгляд на Каге, ожидая его ответа и… разъяснения по поводу убийства своего посла. Что уже было большим ударом по тесным отношениям между двумя странами. – Хаку Юки был вынужден бежать из Киригакуре, - Гаара сухо ответил, тяжелым взглядом приказывая, чтобы его сейчас никто не перебивал; говорит он. – Моя деревня дала ему убежище в обмен на верную службу. И за всё это время Хаку показал себя очень ценным шиноби, которому удалось раскрыть не одного шпиона. Кстати… - и перевел суровый взор к даймё Камня, отчего тот сразу напрягся, - среди шпионов были обнаружены и Ваши люди. Не могли бы Вы объясниться. Мужчина в ответ неопределенно усмехнулся и уже хотел ответить на такой дерзкий вопрос, как вдруг его опередили. – Так значит Ваши люди, Казекаге-сама, не могут справиться со своей службой, раз Вы доверяете такую ответственную работу нукенинам? – дайме Ветра красноречиво выгнул бровь, после чего, выдержав паузу, спокойным голосом продолжил. - Интересно-интересно. Зачем же тогда вообще нужна Скрытая деревня, если она не выполняет своих обязательств? Может мне стоит обратиться за помощью к какой-нибудь организации нукенинов, м? Поймав на себе прищуренный взгляд хитрых глазок, Гаара чуть зубами от злости не заскрежетал. Но сдержался – не позволил своей маске холодности треснуть и явить свету внутреннего зверя. Он не поддастся на эти провокации. И стойко вынесет все обвинения в свой адрес. – А еще до меня стали доходить слухи, что в Сунагакуре участились случаи краж из бюджета. И вот тут Собаку но насторожился, начиная постепенно понимать, к чему ведет этот обрюзгший черт. – И каково же было мое удивление, когда это обнаружила девушка не из этой деревни. Не удивлюсь, если опять беглянка. Как же Вы так позволили, чтобы посторонний человек был допущен к особо ценной информации? Да еще и помощницей своей сделали. Вы меня удивляете, Казекаге-сама. В нынешних обстоятельствах быть настолько беспечным и доверчивым… А вдруг она шпион какой? Или… убийца? – Настя?! – Гаара удивленно прохрипел, после чего спешно прокашлялся, возвращая себе невозмутимость в лице. – У девушки абсолютно чистая репутация. И она еще ни разу… Вдруг дверь в переговорную с шумом ударилась о стену, и в помещение влетел взмыленный шиноби. – Казекаге-сама! У нас происшествие! Старейшин убили! «Чего?!» Гаара резко вскочил со стула и в глубокой растерянности уставился на гонца, принесшего такую новость. – Когда? Кто обнаружил? Как это получилось?! Шиноби аж голову в плечи вжал, когда ощутил на себе животную ярость Казекаге. Коленки задрожали, зубы стали отстукивать нервную чечетку, и с языка соскользнуло испуганное роптание. – В-в своих квартирах. Сле-едов драки нет, н-но свидетели видели, как от… от них выходила девушка. – Какая девушка? – с замиранием сердца спросил, опасаясь услышать совершенно абсурдный ответ. Шиноби громко сглотнул и на выдохе выпалил. – Ваша помощница, Казекаге-сама! После этих слов в помещении моментально наступила безмолвная тишина. Даймё затаились в ожидании развязки. Шиноби мгновенно превратился в незаметную статую, дабы избежать гнева Главы. И лишь настенные часы гулко ударяли по уже раскрошившейся стене отрицания, напоминая, что жизнь по-прежнему течет своим ходом. Гаара стоял и даже не знал, что сказать. В голове роем носились безумные мысли, каждая из которых кричала о том, что он наивный мальчишка. Глупец, который позволил волку подобраться на расстояние удара. Он ведь и помыслить не мог, что Настя – это… «Да подожди ты лошадей гнать. Может она к Чиё просто на чай забежала» Ичиби поспешил осадить своего глупого сосуда, который начал себя накручивать. И чего только не напридумываешь на уставшую голову! «Д-да, ты… ты, наверное, прав…» Глубоко вдохнув, Собаку но быстро вернул на лицо непроницаемую маску холодности, за которой скрыл свою растерянность и шок – шок от того, что всё это время Настя могла быть не тем, за кого себя выдавала. Ведь никогда нельзя знать, какой демон скрывается за лицом ангела… – О чем я твержу, Казекаге-сама. Вы слишком доверчивы для Главы целой деревни. Гаара слегка повернул голову в бок и, подумав над чем-то своим, ушел из переговорной песчаным вихрем, оставив едкое замечание своего даймё без ответа. Как только последняя песчинка упала на пол, шиноби прикрыл за собой дверь и тихой поступью подошел к столу. Переглянулся с Главой Страны Ветра; еле заметно ухмыльнулся. А затем, незаметно выудив из подсумка шприц с ядом, всадил иглу в шею второго даймё. Мужчина дернулся и в то же мгновение рухнул лицом на стол, так и не сумев выразить своего изумления по поводу произошедшего. Два пальца легли на сонную артерию, и губы убийцы расплылись в кривой ухмылке. – Готов*. Даймё страны Ветра с пренебрежением посмотрел на труп своего товарища и с безумно страдальческим видом оттянул ворот своего одеяния. – Охрана? Убийца встал возле начальства и, проверив второй шприц, но с более мягким и несмертельным ядом, довольно осклабился. – Все мертвы. Ваша охрана также обезврежена. Теперь дело за малым. – Где девчонка? Шиноби приставил иглу к шее даймё. – Уже на месте, - и до упора вдавил поршень, впрыскивая яд в тело Главы Ветра. Ощутив, как по телу стала растекаться свинцовая слабость, мужчина откинулся на спинку стула и со вздохом прикрыл глаза. – Тогда приступаем ко второму этапу…***
Сасори переступил порог больницы и сразу направился к палате Хаку, минуя несколько этажей и коридоров. Когда до заветной двери оставались считанные метры, парень сразу увидел двух шиноби, охраняющих вход к Юки. Прошла уже неделя, а в убийстве посла Камня так и осталось множество дыр и несостыковок. И самая главная заключалась в убийце, коим огласили единственного выжившего. Вот только слова и картина преступления довольно сильно разнились, отчего Гаара до сих пор не смог вынести свой вердикт. Поэтому и решил держать Хаку под охраной до окончания расследования. – Мою жену не видели? Сасори подошел к палате и пытливо посмотрел на двух шиноби, ответивших ему безмолвным отрицанием. Вздохнув, парень беспрепятственно прошел в палату и тут же рыкнул; здесь ее нет. – Вы уже очнулись, Сасори-сама? Отложив книгу, Хаку поднял глаза на Акасуну, подошедшего к его кровати. – Настя не заходила? – с нажимом спросил, намекая, что он сейчас очень торопится. И на пустую болтовню у него времени нет. – Как неделю уже не видел, - Юки ответил с некой растерянностью, по хмурому лицу господина понимая, что с девушкой опять что-то случилось. – Что с ней? Мысленно чертыхнувшись, Сасори уже хотел покинуть палату через окно, как вдруг снаружи стало как-то слишком шумно. И буквально через мгновение источники подозрительного шума чуть ли не ввалились в помещение – и явно не хорошего дня пожелать. – Сасори но Акасуна, Вы задерживаетесь по подозрению в убийстве старейшин Сунагакуре, - холодным голосом отчеканил один из Анбу, отчего парень мгновенно пришел в легкую степень растерянности. – Мне кажется, вы немного дверью ошиблись, господа, - с налетом иронии протянул, незаметно вытягивая из-за пояса отравленные сенбоны. Трое Анбу тут же насторожились, когда лицо кукольника внезапно заледенело и дало понять – просто так сдаваться никто не собирается. Сейчас он не может тратить свое драгоценное время на этот цирк. Ему нужно найти Настю и убедиться, что с ней всё в порядке. Иначе эта деревня потонет в собственной крови… – Не стоит усложнять, Сасори-сама. Сбежать Вам никто не даст. Поэтому лучше сдайтесь по-хорошему. Иначе Вашей супруге… Мужчина резко замолчал, когда его неожиданно окатило чудовищной Ки. В глазах затеплился еле заметный страх, а рука самовольно задергалась в сторону оружия. – Что там с моей супругой? И было это сказано с такой угрозой, с такой ненавистью и презрением, что в сердцах каждого неожиданно зародилось понимание – без крови не обойтись. Они уже чувствуют, как ледяные лапы смерти вцепились в их жалкие душонки. А тело совершенно отказывается подчиняться и защищать себя от… монстра. – Анастасия… но Акасуна подозревается в соучастии, - командир отряда пояснил, после чего быстро выхватил кунай, когда парень внезапно засмеялся. Тихо, зловеще – словно безумец, получивший последний пазл к картине всех ответов. И как же он раньше не догадался, что его семья стала лишь пешками в крупной игре… Глупец. – Хаку, ходить можешь? - Сасори покосился на парня, и буквально через мгновение тот вырос возле него. Хороший мальчик подумал он и бегло осмотрел своих противников; мусор. – Прошу нас простить, но мы вынуждены вас оставить, господа. И без заминки бросил в Анбу три сенбона, от которых те ловко увернулись. Вот только потом оказались обезврежены настоящей тенью, вырубившая их точным ударом по шее. Как только последний противник рухнул на пол, Хаку быстро облачился в свою одежду и вместе с Сасори обезвредил оставшихся шиноби. – И куда она могла пойти? Выскочив на улицу, Акасуна запрыгнул на крышу и стал напряженно осматривать деревню в попытке понять, где может быть Настя. Раз старейшины мертвы, то бабуля Чиё сразу отпадает. Если вернулась домой, мать бы сообщила ему. Поэтому сейчас у него остается последний вариант. Гаара – Она не там. Кукольник чуть с крыши не навернулся, когда со стороны Хаку неожиданно пришел абсолютно уверенный ответ. Словно он знает, куда ушел глупый ангел. – У нее кольца нет. Поэтому… – Вы не сенсор, Сасори-сама, и не можете уловить настолько слабый фон чакры. А я чувствую Настю. Брови сомкнулись на переносице, и Акасуна нетерпеливо уставился на парня, дабы тот пояснил свои слова. И желательно скорее, а то он лично выбьет их из него. – Понимаете… - Хаку замялся, а затем, решив, что в данный момент будет глупо держать данное обещание, решительным голосом ответил: - беременность достигла того срока, когда у плода начинается формирование очага чакры. Поэтому я могу обнаружить Настю по фону чакры вашего ребенка. – Р-ребенка? – Сасори ошарашенно прохрипел, совершенно не веря в услышанное. Он… он станет отцом?! Но почему Настя не сообщила ему? Почему скрыла? Ведь знала… Неожиданно с губ сорвалась горькая усмешка, когда к нему пришло осознание, зачем Настя промолчала. Мстит. А это жестоко, даже очень. Ведь она в курсе, как он хочет от нее детей. И в отместку за его обман отплатить таким чудовищным способом… – Найду - ноги переломаю и на цепь посажу. Холодным голосом проскрежетал и безумным взглядом показал опешившему Хаку, чтобы тот не медлил – пусть отведет его к жене, которой он покажет, почему не стоило играть с ним в такие игры. Видимо, Сасори действительно плохо объяснил, кто он такой… Нервно сглотнув, Юки незаметно убрал в рукав несколько отравленных сенбонов и с безумно тяжелым сердцем отправился по следу Настиной чакры. Он не позволит ей навредить; и, если понадобится, убьет Сасори но Акасуну. Лишь бы защитить своего единственного друга…***
– Я всё равно не понимаю, зачем нам эта девчонка? Почему нельзя всех просто грохнуть? – Тебя понимать никто и не просит. Наше дело – только присматривать… И я бы посмотрел, как бы ты побежал на Казекаге с кунаем… – Я бы его отравил. – Чем? Сенбоном? Или яду в чаек подлил? Не будь таким наивным. Собаку но не за красивые глазки считают одним из сильнейших шиноби нашего времени. И просто так убить его не получится… Думаешь, не пытались? Хах, еще как пытались! Да только из боя с ним никто живым не выходил. А если всё пытались сделать незаметно, то абсолютная защита не давала к нему даже на расстояние удара подойти. Поэтому… – Тогда зачем его вообще убивать? Не проще было… – Нет, идиот! О, Ками, с какими придурками приходится работать… Для особо тупых объясняю: деревня любит своего Каге. И ничто не сможет очернить его репутацию, пока он… жив. Запомни – мертвые уже не могут себя оправдать. А нам… Вдруг дверные петли скрипнули, и голоса мгновенно смолкли. Держа голову опущенной, Настя продолжала притворяться бессознательной, дабы просто понять, что происходит. Запястья сводило болезненной судорогой; из-под сильно затянутых веревок сочилась горячая кровь. Тело потряхивало от мелкой дрожи – пальчики ног заледенели от сильного сквозняка, устлавшего каменный пол. Было страшно. Хотелось кричать и плакать от обыкновенного бессилия и мысли, что ее опять похитили. Опять. И ради чего? Ради того, чтобы использовать в своих целях. Кукла. Обыкновенная игрушка, которой все вертят, как хотят. Как это было в прошлом мире, так и осталось в этом. В жизни ничего не меняется; даже если ты начал ее с чистого листа… – Настя-сан, можете больше не притворяться. Есть разговор. Девушка дернулась, когда перед ней неожиданно что-то громко и противно скрипнуло; поставили стул – будет допрос. Глубоко втянув промозглый воздух, она разлепила веки и медленно подняла глаза на человека перед собой. С губ невольно слетела усмешка; безрадостная и полная досады. Ничего в этой жизни не меняется. – А я думала, что Вы преданы своей деревне, Пакура-сан, - совершенно спокойным голосом проговорила, незаметно осматривая место, в котором она оказалась. Маленькая комнатушка; даже больше похоже на какую-то кладовку. Без окон и лишней мебели. А единственным источником света является свеча, пламя которой подрагивало от каждого дуновения ветерка. На стенах играли зловещие тени; надежды на побег нет – да и сил с желанием для этого неоткуда брать. Настя знает, чем обычно заканчиваются подобные похищения. Горький опыт прошлой жизни дает о себе знать… Женщина еле заметно поморщилась, высказывая свое презрение к такому комментарию. – Я была ей верна до тех пор, пока она не забрала у меня дорого человека. Поэтому сейчас мне совершенно плевать на Сунагакуре. И… особенно его Каге. Светлые брови сомкнулись в непонимании; взгляд уткнулся в абсолютно безжизненные глаза ее собеседницы. – Я слышала о Вашей ученице. Она погибла на задании… Настя озадаченно замолчала, когда Пакура неожиданно фыркнула, а затем исказила свое лицо такой миной злости и ненависти, что по спине пробежался ледяной морозец. – Везде сказано, что моя ученица погибла на задании, - холодным голосом начала, постепенно возвращая себе былое хладнокровие; нельзя показывать своих эмоций врагу – это делает тебя слабым и уязвимым. – Но лишь единицы знают истинную причину смерти… Наклонилась чуть вперед и перешла на зловещий шепот, заставив Настю отпрянуть к спинке стула. Но не от опаляющей ярости, что плескалась в глазах Пакуры. Не от той жажды крови, которая просачивалась сквозь маску холодности. А от вида этой женщины – ее истинного лица, представшего Настиному взору. И он действительно пугал, вынуждая постепенно возвращаться к своему коматозному состоянию. Уж лучше она будет плавать в забвении, чем видеть это… – Думаю, ты слышала, что в детстве наш Каге был не совсем… адекватен. После запечатывания в нем биджу психика мальчика повредилась, и он стал абсолютно не управляем. Четвертого просили изолировать сына или хотя бы поставить на нем сдерживающие печати. Но этот упрямый баран заявил, что не собирается ограничивать силу их главного оружия… Кретин. Презрительно фыркнула и, сделав глубокий вдох, с такой же холодностью и невозмутимостью продолжила. – И это решение стало роковым для многих шиноби и жителей… Включая и мою ученицу. Если вначале Гаара убивал людей неосознанно, - в порыве неконтролируемой ярости, - то потом он стал… получать от этого удовольствие. После этих слов Настя ошарашенно округлила глаза, совершенно не веря в услышанное. Гаара… маньяк? Садист? Этот милый и добрый парень?! Да не поверит! Но Сасори тоже ведет себя спокойно… до поры до времени неожиданно подумала и невольно опустила глаза на свой живот. Дыхание резко участилось, а внутри поселилось отвратительное ощущение страха, которое начало отбирать последние остатки сознания. На глаза легла дымка забвения, и все слова, что слетали с губ Пакуры, начали доноситься откуда-то издалека… – …в один из таких дней на его пути возникла моя ученица, у которой даже шансов не было выстоять с этим монстром. Поэ… Женщина даже слегка растерялась, когда лицо ее собеседницы словно застыло в абсолютно безэмоциональном состоянии. Глаза остекленели и превратились в две пустых ледышки; девушка сейчас была явно не здесь. Тяжело вздохнув, Пакура жестом руки подозвала своих людей и, вытащив из кармана пузырек со светло-розовой жидкостью, передала его мужчине. Самому адекватному и надежному. – Это наркотик. До окончания всего плана девушка должна быть без сознания, - и повернула голову к скалящемуся парню, который смотрел на Настю как-то слишком странно и… плотоядно. – Я сказала без сознания, Тоширо. Только попробуй с ней что-нибудь сделать – пришибу лично. Встретившись с ледяным взглядом босса, шиноби нервно сглотнул и примирительно улыбнулся; с этой женщиной лучше не шутить. – Я Вас понял, Пакура-сан. Девочка будет в полном порядке. – Проследи за ним, - покосилась на мужчину, после чего встала со стула и напряженно посмотрела на маленькую девочку. Пакура не желает Насте зла, ведь чем-то она напоминает ей Маки. И от этого больнее всего использовать ребенка в своих эгоистичных целях. Но… она уже не может отступить назад, так как ради этого погибло слишком много людей. Каге должен подохнуть – должен ответить за преступления, совершенные в детстве. Иначе она никогда не сможет избавиться от призраков прошлого, забирающих ее покой и внутреннее равновесие… –Пакура, ты веришь в призраков? Пустой голос неожиданно застал ее у самой двери, отчего куноичи невольно растерялась. На лице промелькнуло непонимание, которое резко сменилось хладнокровным спокойствием, позволившее ей ответить твердо и непоколебимо: – Нет. Их не существует. – Ошибаешься. Они живут среди нас. И сейчас я смотрю на одного из них. Пакура повернула голову назад и сразу встретилась взглядом с абсолютно пустыми глазами, смотрящими… сквозь нее. Словно ее здесь и нет. А всё вокруг лишь пыль, за которую даже цепляться не стоит. По спине пробежала мелкая дрожь, и женщина быстро выскочила за дверь – будто убегая от какого-то страшного осознания. А Настя вновь опустила безжизненный взгляд в пол, возвращаясь обратно в свой мир страхов и тьмы. – И где они только таких больных берут? – парень озадаченно почесал затылок, после чего с еле заметной ухмылкой проводил пустую склянку, содержимое которой залили в безвольную куклу. Довольно симпатичную и такую беспомощную. А он таких обожает… – Нам это только на руку. Психически нестабильных можно обвинить в чем угодно. А эта девчонка подходит еще и по своим связям с семьей Акасуна. Так что ее слабость станет нашим главным козырем, - пояснил мужчина и кивком головы показал на дверь. Еще раз взглянув на симпатичную мордашку, парень неохотно последовал за напарником, по пути не переставая заваливать того бесчисленными вопросами. И главным из них был: – Зачем мы вообще этим занимаемся? Нет, то, что платят много – это хорошо. Но какой смысл даймё влезать в такое дерьмо? А если что всплывет? Мужчина в ответ неопределенно хмыкнул, запирая за ними дверь и кладя ключ к себе в карман. – Поди пойми этих глав. Чего им на жопе ровно не сидится? – И то верно… Парень тихо протянул и ловко стащил заветный ключик, холодность которого приятно обожгло загрубевшую кожу. В уголках рта заиграла довольная ухмылка, а в черных глазах заблестел недобрый огонек. Ничего же плохо не будет в том, если он немного «поиграет» с их пленницей?…
Спрыгнув на крышу очередного здания, Сасори холодно обвел глазами заброшенную часть деревни. Квартал, который жители считают проклятым, говоря о том, что здесь обитают призраки. Чушь, конечно, но многие верят в это, отчего даже заходить сюда боятся. А вот что здесь могла забыть Настя, он не понимает. Очередная выходка ее мозга? Или она осознанно забрела в этот мертвый квартал? – Где она? Палец резко вытянулся в сторону самого дальнего здания, расположенного у скалы. – Но там явно есть кто-то еще. Они скрывают чакру, но… Ты ее можешь почувствовать Сасори мысленно закончил и в мгновение ока переместился к заветной цели. И тут же скрылся в тени, заметив появление очень неожиданного человека. Пакура вышла из постройки, на которой он затаился вместе с Хаку, и, немного постояв, исчезла шуншином. Выждав несколько минут, Акасуна жестами показал парню заходить с черного входа, после чего бесшумно спрыгнул на землю. Подскочил к двери; прислушался. Вокруг стояла пугающе мертвая тишина, которую не нарушал даже свист ветра. Казалось, что сама природа боится заглядывать в это проклятое место. Словно что-то отталкивает ее отсюда, даже… пугает. Акасуна ощущал некое давление, возникшее в тот самый момент, когда он зашел в этот квартал. Всё тело охватила непонятная дрожь. А в районе живота стало неприятно покалывать, растекаясь по чакроканалам холодным огнем. Если раньше он не верил в бредни стариков и детей, то сейчас может с уверенностью сказать: проклятым квартал был назван не просто так. Здесь точно что-то обитает. И это что-то неустанно следит за ним, ожидая удобного момента, чтобы схватить… Вдруг по шее лизнуло чем-то ледяным и липким. Инстинкты шиноби сработали незамедлительно, и вот Акасуна уже смотрит… в пустоту. За спиной никого нет. Хмыкнул; в недоумении провел пальцами по месту, которое начало гореть и щипать. Он точно что-то почувствовал. Или это уже его паранойя разыгралась? С Настей я сам скоро психом стану нервно выдохнул и подошел к двери, за которой ощущался заветный источник чакры. Из протеза выскользнул клинок; парень еще раз обернулся назад. И опять ничего. Лишь заброшенные дома, почерневшие от пожара, унесшего жизни сотен людей. Тогда Суна превратилась в настоящий ад, который удалось вовремя остановить. Иначе бы вся деревня превратилась в заброшенное селение… Вернув на лицо маску холодности, Сасори бесшумно проник в здание и настоящей тенью заскользил к своей непутевой жене. Гаара песчаным вихрем возник перед строением, в котором отчетливо ощущалась чакра двух… преступников. И в то же мгновение устало выдохнул, когда возле него возник начальник штаба Анбу. Тот самый, которого Хаку и Сасори вырубили вместе с его людьми; жалкое зрелище. И это самые сильные шиноби их деревни – основа безопасности! – Что делаем, Казекаге-сама? Холодно посмотрев на безликого мужчину, парень жестом показал, чтобы они ждали снаружи. А сам уверенным шагом двинулся к двум предателям, намереваясь получить от тех свои ответы. И в случае неповиновения убить… Пробежав по полуразрушенному коридору, Хаку резко прильнул к стене, когда со стороны соседнего помещения раздался тихий свист; а он его даже не почувствовал. Пальцы зажали несколько сенбонов, и парень аккуратно выглянул из-за угла. Один шиноби. Мужчина. Юки понадобилось меньше двух секунд, чтобы оказаться у того за спиной, приставить отравленное оружие к бьющейся венке и мрачно прошептать: – Где девушка? Медленно выдохнув, мужчина опустил глаза на металлическую кастрюлю, стоявшую на плите. – Хаку Юки. Очень рад нашей встрече. Наслышан о Ваших заслугах перед деревней, - спокойно протянул, незаметно выпуская из рукава тонкий и очень острый нож. – Анастасия-сан «задержана» до выяснения всех обстоятельств. А Вы… Парень отпрыгнул назад, спасаясь от внезапной атаки; сенбон со звоном упал на пол. Все-таки еще не до конца восстановился после отравления – реакция еще не та. – Очень удачно зашли на наш праздник жизни! – зловеще оскалился и ринулся на свою маленькую жертву, которая на это мысленно выдохнула. Быстро разобраться не получится. «Надеюсь, Вы не поступите опрометчиво, Сасори-сама» Дойдя до конца темного коридора, Акасуна внезапно замер, когда его чуткий слух уловил нечто ужасное и моментально приводящее в ярость. В глазах распалилась безумная ненависть, по скулам ходуном заходили желваки, и парень с ноги распахнул чертову дверь. И тут же застыл в немыслимом шоке, когда узрел своего ангела… Пустые глаза были устремлены к потолку, пока каждая клеточка тела сгорала от омерзительных ощущений. Оголенные участки кожи, проглядывающие сквозь разорванную одежу, покалывало от промозглого холодка. Волосы рассыпались по столу, противно скрипящему от каждого рваного толчка. А грудь, окрасившаяся кровавыми укусами, тяжело вздымалась и опускалась, туша в себе все хрипы, стоны и мычание. Она молчала. Не кричала, не просила остановиться. А безмолвно сносила все издевательства над собой, ибо сознанием была далеко отсюда. И от такого покорного поведения парень приходил в еще больший экстаз. Он остервенело вбивался в юное тело грязным членом и с садистской улыбкой любовался этой куклой. Один только взгляд на ее фарфоровую маску заставлял его урчать от неимоверного блаженства. А от осознания, что девка под ним не просто помощница Каге, но еще и жена Акасуны, парень готов был смеяться. Как безумец. И человек, сумевший поставить этих высокомерных шиноби на колени! – Он ведь тебя также трахает? М, куколка? Ска… И все слова неожиданно засосало в узелок животного страха, когда насильник ощутил у себя за спиной ту самую чакру. Пугающую и приносящую понимание – ему конец… Мертвую тишину разрезал свист ветра, после чего по полу покатилась отрезанная голова. Из ровного среза фонтаном забила алая кровь; под столом и ногами растеклась багровая лужа. Деревянные фаланги впились в плечо трупа и со всей ненавистью отбросили его к стене. Из груди вырвался яростный рык – слишком простая смерть для этого ублюдка. Но затем, когда ледяной взгляд вернулся к столу, вся эта ненависть, злость, отвращение мгновенно растаяли под тяжестью безумного отчаяния. Коленки внезапно задрожали, и Сасори на ватных ногах подошел к своему маленькому ангелу. Руки тряслись, когда он со всей бережностью поднимал Настю и прижимал ее к своей груди. А затем весь мир просто померк на фоне ее абсолютно пустого взгляда. Окровавленные пальцы повели по выступающей скуле, убирая с ее прекрасного, но такого бледного личика разметавшиеся прядки волос. В груди всё стянуло от безумной боли. Под глазами неожиданно залегла ужасная усталость, а плечи сдавило тяжелой мыслью, что он опять не уберег любимую от жестокости своего мира. – Прости меня… я виноват… я опять подвел… Отчаянно шептал, утыкаясь носом в ее висок и мысленно прося, чтобы она ему ответила. Чтобы не молчала, не была такой безжизненной куклой. Ему нужны ее эмоции. Нужен крик. Да даже слезы, которые принесут облегчение и радость от того, что она еще с ним; а не погрузилась в омут своих страхов и тревог. – Насть, скажи что-нибудь… прошу… не мол… Глаза резко метнулись к двери, в которой застыл опешивший Гаара. Парень сделал нетвердый шаг вперед и снова застыл, отказываясь верить в увиденное. – Что… что здесь произошло? – в глубочайшем шоке посмотрел вначале на убитого человека, а затем на маленького… изнасилованного ангела. Заметив внешний вид девушки, Собаку но неожиданно почувствовал, как земля медленно уходит у него из-под ног. Голова закружилась, и лишь усилием воли он сумел сохранить равновесие. «Хей, сосуд, ты чего? А ну соберись! Девушка жива! И видится мне, что они здесь совершенно не причем. Поэтому возьми себя в руки. Иначе я заберу себе контроль над телом!» Шикаку сердито прорычал, чем немного, но подарил парню толику контроля над ситуацией. Сделав глубокий вдох, Гаара приблизился к Сасори и с содроганием взглянул на мертвецки бледное лицо Анастасии; опять она не здесь. – Скажи, что это не вы убили старейшин? – снял с себя плащ и накрыл им девушку, скрывая от глаз ее наготу. Но Акасуна ему на это ничего не ответил – лишь недобро прищурил глаза, пытаясь окончательно понять для себя: Настя пострадала из-за этого ублюдка или Гаара сам жертва чьей-то игры? – Сасори, не молчи. Мне нужно хоть что-нибудь, чтобы защитить вас перед… Внезапно возле Главы возник взмыленный Хаку, на появление которого песчаная защита никак не среагировала. Что и стало главной ошибкой слишком доверчивого Каге. Одно точное движение сенбона, и по телу уже растекается свинцовая тяжесть, унося сознание Собаку но в глубокое забвение. В бирюзовых глазах буквально на секунду отразилось искреннее непонимание, после чего Гаара безвольно рухнул на пол. – Нам нужно срочно уходить из деревни, - Хаку с нажимом посмотрел на Сасори, еще даже не замечая состояния подруги; плащ скрывает самое страшное. Бровь кукольника слегка дернулась, и в серо-карих глазах застыло безмолвное требование объяснить. И эти слова, и кровь на одежде. – Я допросил одного из… похитителей. И он мне рассказал, что на нас хотят повесить убийство не просто старейшин, а самого даймё! Поэтому… Хаку замолчал, когда губы Сасори неожиданно расплылись в безумной ухмылке. – Вот теперь всё ясно, - и аккуратно передал озадаченному парнишке свое самое главное сокровище. – Забирай ее и уходи. Ей срочно нужно к ирьенину. Я вас догоню… – А что Вы собираетесь делать? Со всей виной и сожалением прижавшись губами к холодному лбу любимой, Акасуна выпрямился и холодно посмотрел на бессознательного Каге. – Исправлю свои ошибки… …и покажу этой деревне, кто такой Скорпион Красных песков Проводив парня тревожным взглядом, Хаку обеспокоенно взглянул на подругу, которая опять ни на что не реагировала. Словно сейчас он держал обыкновенную куклу. Без воли, мыслей и желания жить. Что же с тобой происходит? отчаянно подумал и уже хотел покинуть это жуткое место, как вдруг его пальцы увлажнились в чем-то теплом. Хаку озадаченно нахмурился и, вытянув руку из-под плаща, неожиданно увидел… кровь! Внутри всё резко похолодело, а в глазах застыла безумная надежда на то, чтобы это кровотечение не привело к серьезным последствиям. Иначе этот мир захлебнется в собственной крови…***
На раскаленный песок капала горячая кровь, поглощая своей рубиновой глубиной блики яркого солнца. От земли исходил безумный жар; по лицу стекал горячий пот вперемешку с кровавыми ручьями. Некогда рыжие волосы слиплись и приобрели оттенок алой смерти. Чакра с последними остатками сил плескались где-то на дне его естества. Но Сасори упорно передвигал ногами, подгоняемый одной единственной мыслью: увидеть Настю. Взобравшись на очередной бархан, Акасуна узрел зеленую границу, за которой начиналась Страна Рек. Ему нужно преодолеть это жалкое расстояние, и тогда он увидит своего маленького ангела. Нужно только двигаться; нельзя останавливаться… Вдруг нога подкосилась, и тело стало безвольно клониться вниз, грозя долететь до основания со сломанной шеей. Но внезапно его подхватили надежные руки, и буквально через мгновение Сасори уже сидел в тени какого-то дерева. Кожу начала покалывать приятная прохлада; тело окончательно расслабилось. Кое-как приоткрыв правый глаз, Акасуна увидел перед собой взволнованного Хаку, лицо которого излучало лишь одно: Страх Юки опустился на одно колено возле своего учителя и в глубоком замешательстве осмотрел его внешний вид. Сасори сейчас было не узнать. С головы до ног покрыт запекшейся кровью. Под ногтями видны кусочки человеческой плоти. А сквозь изрезанную одежду проглядываются чудовищные раны, из которых продолжала ручьями сочиться кровь. Рука выхватила из подсумка бинт, и Юки стал осторожно промывать раны на лице. – Что с Вами случилось? – тревожно прохрипел, смачивая глубокую царапину на лбу. – Я уже думал, что Вы не придете. Прошло три дня… Неожиданно Сасори перехватил парня за запястье и довольно грубо отмахнулся от этой ненужной помощи. Кровоточащие раны – это ничто по сравнению с тем, что творится у него на душе. – Пришлось немного повозиться, - растянул губы в безумной ухмылке, глубоко втягивая ушибленной грудью запах свинца. В носу приятно защекотало, и только после этого внутри образовалась временная легкость. Ведь он покарал практически всех виновных – забрал их жизни в качестве платы за боль своего ангела. – И что же Вы сделали? – Юки осторожно поинтересовался, на что Сасори тихо посмеялся. – Убил даймё Ветра… всех его верных псов… а еще пришлось прирезать парочку… а может и не парочку шиноби Песка. Уже не помню… Их было так много… Уловив то, с каким садистским удовольствием кукольник говорит о смерти стольких людей, Хаку неожиданно стало не по себе. И желание убить этого человека начало лишь крепчать. Он не хочет, чтобы подле Насти был такой безумец. Ведь отлично понимает, что для таких людей не существует границ. И когда-нибудь они могут зайти слишком далеко… – Где Настя? Сумев немного прийти в себя, Акасуна оперся рукой о дерева и начал мучительно подниматься на ноги, при этом стараясь не обращать на безумную усталость и боль по всему телу. – Сасори, тут… Юки замялся и отвел взгляд в сторону, чем сразу заставил кукольника насторожиться. – Где она? – уже с большим холодом гаркнул, вынудив Хаку тяжело вздохнуть. – Она около реки… - и тут же вскочил с земли, когда Акасуна направился в сторону водной глади, раскинувшейся в нескольких сот метрах от них. – Подожди. Сасори недобро сузил глаза, вперившись взглядом в человека, вставшего на его пути воссоединения с любимой. – Тебе нужно кое-что знать… – Говори быстрее! - грубо рявкнул, медленно выходя из себя. Хаку в ответ глубоко вдохнул и твердым голосом ответил: – Она потеряла ребенка. И тут вся слабость, вся тяжесть этого мира неожиданно рухнули на его плечи, заставив ноги подкоситься. Хаку спешно подхватил Сасори и позволил тому опереться о себя, дабы просто устоять на ногах. – Ч-что..? Акасуна невидяще посмотрел сквозь парня, ощущая, как постепенно начинает терять связь с реальностью. Сердцебиение неожиданно замедлилось, гулким эхом отбивая в ушах. Дыхание забилось шоком и неверием в услышанное. А глаза заросли плотной паутиной отчаяния. Потеряла – Я… я тебя понял. С неимоверным трудом выдавил из себя и на нетвердых ногах, так и норовя запнуться о бесчисленные препятствия этой жизни, пошел к своему маленькому ангелу. Но с каждым шагом, с каждым преодоленным метром внутри начинала разрастаться пустота, куда осыпались его надежды на светлое будущее. Сасори двигался к любимой и постепенно ощущал, как глухая стена, выстроенная вокруг той части души, где жил маленький мальчик, начинала рушиться и осыпаться. Он всё это время стойко сносил все выпады судьбы. Никогда не отчаивался и продолжал упорно идти вперед. Но сейчас, лишившись шанса стать счастливым отцом, с концами разорвав связь с родиной и накрыв свою жизнь плотной пеленой тьмы, у него уже просто не осталось сил. Когда-то Сасори но Акасуна был великим гением, опаснейшим убийцей. Однако теперь он стал просто человеком. Со своими слабостями и страхами… Ноги задрожали, и парень рухнул коленями в мягкую траву, бессильно утыкаясь головой в бедра своего маленького ангела. Глаза защипало от безумной горечи, после чего по оголенным ногам заструились горячие и бесшумные слезы. Впервые в жизни Сасори не мог сдерживать своих эмоций. Просто не хотел затаптывать в себе эту душевную боль, дерущую его душу своими острыми когтями. Пусть этот мир знает, как же ему больно – как же он устал от выпадов этой жестокой судьбы. Почему они не могут жить спокойно? За что им такие испытания? За какие грехи человечества этот хрупкий ангел должен страдать? Когда им дадут быть счастливыми? – Прости меня… я так перед тобой виноват… я не… Слова затаились на кончике языка, когда на голову внезапно опустилась ее рука. Сасори шмыгнул носом и медленно оторвался от любимой, устремляя к ней всю свою преданность и любовь. – Почему ты плачешь? Настя хлопнула глазами и в искреннем непонимании дотронулась пальчиками до пушистых ресниц, на которых блестели слезы отчаяния и боли. Поймав одну капельку, она поднесла ее к лицу и, словно маленький ребенок, стала осматривать эту необычную эмоцию. – Тебе больно? – и перевела на парня абсолютно невинный и… пустой взгляд, от которого у Сасори мгновенно защемило на сердце; потерял. В уголках губ застыла грустная улыбка, и рука ласково убрала светлую прядку волос за ухо. – Да, Настя, мне больно. Больно от осознания, что ты больше не со мной, - с безумной горечью ответил, на что даже не поступило никакой реакции. Девушка просто посмотрела на него, а затем вновь вернулась к бездумному созерцанию зеленой долины. Безрадостно усмехнувшись, Сасори присел на берег возле любимой и, перетянув ее к себе на колени, до хруста костей прижал к своей груди. Лишь бы больше никогда не терять. Раз он упустил ее сознание, то сделает всё возможное, чтобы сохранить хотя бы оболочку – хотя бы бледное напоминание о том, кто же такая Анастасия Громова. Голова опустилась на плечо, и Сасори прикрыл уставшие глаза, медленно окунаясь в омут тяжелого сна. – Я уничтожу этот мир до основания и построю такую реальность, чтобы ты больше никогда не боялась и не страдала из-за ошибок других. – Сасори… А почему небо такое темное? Парень растерянно нахмурился, услышав этот странный вопрос. Не совсем понимая, когда погода успела испортиться, он разлепил веки и тут же пришел в шоковое состояние. Некогда голубое небо заволокло плотной пеленой грозовых туч, чернота которых не пропускала ни одного лучика света. На горизонте сверкала вереница молний. А речная долина, раскинувшаяся подле них, иссохлась и превратилась в безжизненную пустыню. Красок больше не было – словно в одно мгновение мир умер и превратился в ничто. Акасуна моргнул; и всё резко вернулось на круги своя. Он снова увидел зеленую долину и голубое небо. Неужели галлюцинации? растерянно хмыкнул и еще раз моргнул. Ничего. Словно это был его страшный сон. Помотав головой, парень вновь умостил голову на плечо Насти, в мыслях пытаясь понять, что это сейчас было. Сон начал овладевать его сознанием, и Сасори практически сразу уснул; отдых ему был жизненно необходим… Как только возле самого уха засопели, девушка оторвала глаза от неба и опустила пустой взгляд на белый цветок, который рос возле нее. Пальцы обхватили зеленый стебель и с корнем вырвали растение из земли. А затем Настя стала завороженно наблюдать, как некогда белая красота чернеет и превращается в пыль. С губ сорвалось тихое хихиканье, которое унесло с собой тихий шепот: – Мы уже давно живем во тьме, Итачи. *Народ, не думайте, что у них ничего не продумано. Схема по ликвидации неугодных намного сложнее. Там и подставные лица под хенге, и подкуп, и прочая ерунда, которая поможет даймё выйти сухим из воды. Просто делаю на этом акцент, чтобы не возникало вопросов. Моя задача - показать именно момент предательства и подставы.