***
На стадионе Стад де ла Мено атмосфера была не особо радостная, особенно после трех удалений подряд. Страсбур, вроде бы, и не казался заоблачно сильной командой, но очень хотелось выиграть. Головин настраивался на матч долго, но почему-то безрезультатно. Ему казалось, что он в последнее время всё делает не так, ошибаясь и ошибаясь на каждом шагу, делая больно дорогим ему людям. Под дорогими людьми подразумевалась Корнева. Он не хотел так сильно её обижать, но и исполнять ее последнюю просьбу было слишком страшно. Он боялся не за себя, а больше за девушку, которой бы досталось в разы сильнее, чем ему. Начали монегаски снова живенько. Уже на одиннадцатой минуте мяч залетел в ворота соперника. Сашка радовался, как маленький ребенок, впервые вышедший на поле со взрослыми ребятами. Правда, ближе к концу тайма эта радость слегка рассеялась, стоило только Гильермо Марипану жестко сфолить на одном из игроков Стасбура. Не взятый пенальти уж точно не добавил Монако оптимизма, но Слимани быстро исправил досадное недоразумение, оформляя дубль. Это заметно улучшило всем настроение, к тому же прибавило уверенности, что матч вполне может быть выигранным. После перерыва несколько замен немного освежили обстановку на поле, а Сашка воспрянул духом еще больше, стараясь быть везде и всюду. Впрочем, как всегда. Дальше игра шла более-менее ровно, но последние десять минут выдались просто невероятно сложными. А когда на восемьдесят четвертой минуте Адриан Томассон сравнял счет, выкладываться приходилось на все двести процентов, несмотря на дикую усталость и боль в ногах. К сожалению, даже семь добавленных минут не смогли улучшить состояние Монако, а встреча закончилась вничью. Впрочем, уже было хорошо, что не проиграли. В некоторых моментах смотрелись даже лучше хозяев. Уставший и разбитый Головин занял место в конце автобуса, нехотя пролистывая ленту оповещений, отмечая про себя, что Ксюша достаточно давно не выкладывала новых фото. К чему он это вспомнил, парень так и не понял, загоняясь еще сильнее. После их разговора прошло всего пару дней, а осадок даже не собирался пропадать. Было впечатление, что парню просто хочется постоянно чувствовать себя виноватым перед кем-то, нежели наоборот. Уже завтра он улетал в Москву на очередные сборы. Полетит ли с ним Лина, пока было под вопросом, ведь после их очередной ссоры как раз перед Сашкиной игрой, она сказала, что футбол ей надоел. Хотя, Головин всегда знал, что девушка недолюбливает его любимое дело, пусть и очень старается это скрыть. Очень хотелось оказаться среди друзей, поговорить с Федей и Костей. Может даже спросить совета. Постараться не выглядеть тряпкой. Хотя, Саша никогда не был тряпкой. Даже, когда ухаживал за Линой, он не унижался перед ней, хоть и очень старался покорить ее, казалось бы, неприступное сердце. То, что ребят вызвали в молодежку и уже в первый вечер можно будет с ними увидеться, нереально грело, ведь встретиться хотелось до жути. По пути в отель, парень-таки открыл диалог и черкнул Лине пару слов, что он будет поздно ночью, на что она ответила простое «ОК». Как реагировать на такое, Головин понятия не имел, поэтому тупо пялился в экран сотового, даже не моргая. Такое его состояние заметил Жардим, который был, как ни странно, в хорошем расположении духа, и подошел. — Alex, tout va bien? [Алекс, всё в порядке?] — участливо и с некой заботой спросил мужчина, внимательно смотря в глаза парня. — Oui, dans un ordre parfait. Je suis très fatigué, [Да, в полном порядке. Устал очень,] — Саша, конечно, не лгал, но и открывать душу не собирался. Всё-таки это его личные сердечные проблемы, с которыми он должен сражаться сам. — Dommage que je ne puisse vraiment pas me détendre. Je vous souhaite bonne chance au camp d'entraînement et bien défendre l'honneur du pays, [Очень жаль, что особо и не получается отдохнуть. Желаю удачи на сборах и хорошо отстоять честь страны,] — Леонардо по-отечески обнял Головина и отошел к другим игрокам, услышав, как парень произнес: — Merci beaucoup! [Огромное спасибо!] Саша занимался французским через неделю, чередуя его с изучением английского, который давался ему в разы лучше. Больше, чем за год в Монако, парень привык ко всему, а язык старался понимать и делать всё, чтобы в команде было с ним легче и проще общаться. Он быстро выучил несколько стандартных фраз, чтобы уж совсем не выглядеть дураком. Все остальное же шло с трудом, но успехи были вполне осязаемы. Раньше они вместе с Линой в шутку старались общаться на французском, но вскоре и это сошло на нет. Девушка начала пропадать на показах и фотосессиях, а приходя, совершенно не изъявляла огромного желания как-либо помогать Головину. Дома парень появился действительно достаточно поздно. Лина безмятежно спала, обнимая подушку, а Сашка на мгновение даже умилился. Приняв душ, он уже собирался лечь, ведь через несколько часов он уже должен быть на пути в Россию, когда дисплей телефона засветился. Оповещения, казалось бы, не успокаивались ни на миг, но одно привлекло внимание Головина больше всего. Ксюша, несмотря на поздний час, не спала, а ее селфи на балконе на фоне ночного Монако, было просто восхитительным. Сашка на автомате нажал на сердечко под фотографией и улыбнулся. Переведя взгляд на крепко спящую Лину, он несколько секунд, словно, на что-то решался. Кивнув самому себе, парень как можно тише покинул комнату, прикрывая плотно дверь, чтобы ни в коем случае не разбудить девушку. Пару шагов — и вот он уже около соседней квартиры. Поднеся руку к дверному звонку, Головин замешкался. Не был уверен, что его тут ждут, да и вообще рады видеть. Его рвало на части от неопределенности и понимания, что таким образом он предает Лину. Мерзко и подло предает. Опустив руку, Саша резко отошел к двери в свою квартиру. Мгновение — и он уже снова в своей прихожей. Жалел? Да! Сделал бы по-другому? Нет! Пройдя на кухню, Головин залпом выпил два стакана ледяной воды, немного охлаждая пыл. Легче не стало. Пришлось еще и судорожно умыться, надеясь, что Лина не проснется из-за шума. Осознание, что он продолжает вести себя, как идиот — пришло следом. Достав телефон, парень, поддаваясь внутреннему порыву не быть полным подонком в глазах Лины, убрал все доказательства сомнительной аферы. Он понимал, что для начала нужно закончить действующие отношения. Так всем будет лучше и спокойнее.***
Стоило за Сашкой закрыться двери, как Лина открыла глаза. Она всегда его ждала после любой игры, не важно, где она проходила. Хоть в Антарктиде. Руки самопроизвольно сжались в кулаки от одной только мысли, куда ушел парень. Точнее, к кому. Лина давно поняла, что Головин и их несносная соседка от нее что-то скрывают, только доказательств никак не находилось. Сейчас же хотелось устроить дичайший скандал. Кричать, бить посуду, вырывать волосы гребаной Корневой за то, что она появилась в их жизни. В какой-то миг захотелось даже случайно выбросить ее с балкона, но Лина понимала, что это чересчур. На удивление, парень вернулся слишком быстро, а у девушки отлегло от сердца. Может, он мусор выбрасывал или еще что-то?! Но стоило ей услышать, что он открыл воду на кухне, причем, стараясь делать всё как можно тише, что получалось с огромным трудом, как это привело Лину в бешенство. Что-то произошло в соседней квартире. Что-то, что имело такие последствия. Кулаки снова резко сжались, а огромное желание показать живущей за стенкой стерве, кто есть кто, возросло до критической точки. Правда, стоило Головину лечь рядом, обнимая со спины, как в голову девушки пришла другая мысль. Она была даже лучше предыдущей.***
С шести утра времени на раскачку не было совершенно. Парень носился по квартире в поисках всех нужных на сборах вещей. Лина же собиралась на очередные съемки, давая Саше понять, что с ним не летит. Хотя, он ни на что другое и не надеялся. Сложив все в чемодан, парень уже собирался было вызвать такси до аэропорта, как девушка схватила его за руку, привлекая ближе к себе. Что она задумала, понять было не сложно, только уж очень это было не вовремя. Головин снисходительно на нее посмотрел, отходя на несколько шагов. — Мне пора, — немного жестко ответил парень. Он думал, что очередного скандала не миновать, но Лина его удивила. Она кивнула и молча поцеловала Сашу в щеку, до чертиков слащаво улыбаясь. Казалось, будто бы она что-то задумала. Нечто гадкое и неприятное. Правда, времени на то, чтобы все разузнать у Головина не было. Он напоследок сжал девушку в объятиях и покинул квартиру, даже не заметив, как улыбка Лины превратилась в звериный оскал. Девушка была готова к решительным действиям. В Шереметьево парень не успел и пары шагов сделать, как около него образовалась практически очередь болельщиков, желающих сфотографироваться. Сашка, естественно, не смог отказать. Он смотрел в объективы камер сотовых телефонов ребят, а на его лице практически было написано, что он хочет оказаться под освежающим душем желательно уже в Новогорске. До выезда оставалось всего пару часов, но стоило по пути заехать на квартиру, проверить, все ли там в порядке. Сдавать ее он не собирался, хоть Лина и очень на этом настаивала. Так, по крайней мере, он мог в любой момент появиться по до боли знакомому адресу и отдохнуть между перелетами или сборами. Бросив на тумбочку ключи от квартиры в Монако, которые в ближайшую неделю ему точно не понадобятся, Головин быстро принял душ и заглянул в холодильник, в котором, казалось бы, повесилась мышь. Только лед в морозилке давал понять, что предмет бытовой техники работает исправно и не терпит никаких сбоев. Еду парень никогда не оставлял, ведь за время его длительного отсутствия она вполне могла испортиться. Но, правда, каждый раз Сашка надеялся, что что-то он сможет найти съедобного. Застонав, он хлопнул дверцей холодильника, закрывая его. Он вполне мог сходить в ресторан, который был неподалеку, но не хотел сильно светиться, иначе тогда его небольшой отдых явно нельзя будет назвать спокойным. Поменяв в телефоне sim-карту, парень быстро положил на счет пару тысяч на всякий случай и позвонил родителям. Разговор вышел безумно теплым и душевным. Впрочем, как и все разговоры с родными. Мама и папа переживали за него даже больше, чем он сам, отчего хотелось как можно больше времени им уделять. Правда, получалось это с трудом, ведь он бывал теперь не только в Калтане, но и в Москве крайне редко. Передав привет отцу и брату, Головин черканул пару слов в беседе с Костей и Федей, и уже через несколько минут его телефон разрывался от мелодии входящего вызова. Звонил Чалов, который настолько сильно радовался Сашкиному приезду, что, казалось бы, готов прыгать до потолка. — Вечером обязательно увидимся, мне нужно с вами поговорить, — Головин был серьезен. Ему точно стоило разобраться во всем происходящем, чтобы еще сильнее не чувствовать себя последним придурком. — Конечно, — заверил его Федька, после чего у него телефон забрал Костя, радостно сообщая, что они очень Сашку ждут. Попрощавшись с ребятами и заверив их, что кровь из носа уболтает Саламыча отпустить его с ними встретиться, Головин убрал телефон в карман, продолжая улыбаться. Он был безумно счастлив, что у него есть такие друзья. То, что Кучаев был в курсе его сердечных переживаний, Саша и не сомневался, ведь не так давно сам разрешил Феде рассказать ему, что их французский друг, как его частенько теперь называли, вляпался по полной программе. Чалов всегда старался помочь хотя бы маленьким советом, а Костя поддержать в любой ситуации, даже исконно самой провальной. Около пяти вечера Головин заказал такси, ведь не планировал после сборов и игр возвращаться в квартиру, а сразу полететь в Монако. Закрыв дверь, парень почувствовал, что, будто бы, забыл что-то важное там, на девятом этаже, но никак не мог понять, что. Назвав водителю адрес УТЦ «Новогорск», парень откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза. Ключи от квартиры в Монако остались благополучно лежать на тумбочке.***
На базе его встретили очень приветливо. Обнявшись со всеми, Головин забрал ключ от номера, который в этот раз делил с Денисом Черышевым. Ужин, разговор с тренером и пара игр в приставку с командой, где Сашка обыграл Артема, подняли ему настроение до наивысшей точки. — Станислав Саламович, а можно мне с ребятами из молодежки увидеться? До отбоя успею вернуться, — умоляюще произнес Головин, смотря на тренера глазами кота из «Шрека». Черчесов, конечно, для виду побурчал о том, что молодое французское дарование решило сесть ему на шею, но все же согласился, отпустив парня на полтора часа к друзьям. Сашка умчался раньше, чем тренер пригрозил ему жестокой расплатой на завтрашней тренировке, если тот опоздает хотя бы на пару минут. Молодежную команду разместили в соседнем корпусе, куда Головин сразу и направился, предварительно выведав у Феди, на каком этаже и в каком номере их с Костей искать. Поднявшись на второй этаж и преодолев расстояние до номера «29», Сашка нетерпеливо постучал в дверь. Открыли ему тут же, а уже через мгновение две пары рук обнимали его с двух сторон. — Ребят, задушите, — смущенно улыбался Головин, но Федя с Костей его не слушали, продолжая тискать со всех сторон. Вдоволь наобнимавшись, ребята переместились вглубь номера, занимая удобные места. Сашка потупил взгляд, стоило ему заметить, насколько пристально на него по очереди смотрят друзья. От Костиных глаз вообще хотелось почему-то раствориться — они прожигали не хуже раскаленного металла. Парни ждали. Ждали, когда Головин созреет и сам выдаст всё, что его тревожит, ведь из-под палки с ним разговор никогда не получался. Он вечно выпускал свои шипы и колючки, не желая делиться слишком личными проблемами. Оставалось только терпеть, пока он не сдастся и не выложит всё до последнего слова. — Короче… — Сашка не знал, с чего начать, поэтому решил говорить первое, что приходило в голову, хоть и получалось это с огромным трудом. — Вы же знаете, что я ввязался в аферу, помогая соседке? — ребята синхронно кивнули. — Всё было по началу безобидно — прикинуться ее парнем на одну встречу с Ксюшиным отцом. Только он думал по-другому. Перед прошлыми сборами я изображал ее парня, но уже в Питере, для родителей. Всё прошло отлично, не считая того, что я мозгами двинулся, когда целовался с ней. Хотя, мне кажется, что двинулся я раньше — когда соглашался на аферу… Головин замолчал, формулируя рассказ дальше. Федя с Костей загадочно улыбались, время от времени переглядываясь, но молчали. Скорее всего, словно близнецы, вели безмолвный, ментальный диалог. Сашка покачал головой, уточняя для себя, что эти двое могут понимать друг друга вообще с полувзгляда. Хотел бы и он иметь такого человека. Впрочем, не об этом. — …Потом всё в порядке было, не считая того, что моя крыша продолжала медленно уезжать, как только я начинал задумываться о Ксюше. Я скучал постоянно, пока был дома, в Калтане, лгал родителям, что с Линой у нас всё хорошо. Мама, правда, судя по всему, не поверила, но не стала устраивать сцены и разборки. Я запутался, блин, капец, как запутался. Я не знаю, что мне делать… — Кость, объясни этому тугодуму, как называется его состояние, — Чалов улыбался настолько широко, что хотелось ему втащить изо всех сил. Кучаев кивнул, придавая лицу, как можно более серьезное выражение и поправляя невидимые очки, уподобляясь опытному психологу. — Любовь, — сладко пропел Костя, тоже расплываясь в улыбке, тем самым вгоняя Головина в полное непонимание ситуации. На какой-то момент его все же посетила догадка — его просто нещадно стебут, желая вывести на чистую воду, а не вытягивать из него по паре слов в час. Тем более, что времени у них было не так много, учитывая режим. — Да ну вас, — сдался Сашка, а ребята пожали друг другу руки, понимая, что полностью добились своего. — Я влюбился, как маленький мальчик, довольны? — Сашка закипал, а Федя с Костей довольно улыбались. Теперь хотелось втащить обоим. — А пару дней назад Ксюша пришла и сказала, что теперь я должен буду предстать перед ее семьей в качестве жениха, вернее, попросить у отца ее руки, как на это реагировать? — Ну, не орать, так точно, — Федя был совершенно невозмутим, не реагируя на Сашки выпады. — Что ты ей ответил? — Отказался, — Головин присел в кресло, запуская пальцы в волосы и прикрывая глаза. Он очень хотел, чтобы ситуация разрулилась сама собой. Только она не разруливалась, а только усложнялась с каждым мгновением. — Почему? — непонимание сквозило в Костином голосе, будто бы, Сашка творил полнейшую чушь, отрицая очевидные вещи. Резко открыв глаза, Головин уставился на него, как на идиота. Костя же смотрел, как ни в чем не бывало, не замечая, что его вот-вот испепелят взглядом. — У тебя банан в ухе, что ли? — рыкнул Сашка. — Я должен сделать предложение! ПРЕД-ЛО-ЖЕ-НИЕ! — для пущей убедительности он еще ударил кулаками по подлокотникам кресла. Со стороны это выглядело весьма комично, но Федя с Костей больше не улыбались — не хотели выводить друг еще сильнее. Он и так в последнее время чересчур нервный. — Знаешь пословицу «Обещать — не значит жениться»? — Сашка заторможено кивнул, выуживая из дебрей памяти знания народного творчества. — Ну, вот. Тебя же никто не потащит в ЗАГС сразу после того, как ты появишься в гостях. Я же так понимаю, что вам просто нужно усыпить бдительность отца? Ну, так усыпите и сами можете спокойно спать, что тут сложного?! Головин таращился, не в силах ничего ответить. По крайней мере, ничего цензурного. Ведь на языке крутились исключительно жесткие матерные выражения, в которых он обычно не скупился на поле, когда что-то шло в разрез с его планами и желаниями. — Чал, ты осознаешь, что нихрена мне не помогаешь сейчас? — А что ты от меня хочешь услышать? Или ты хочешь, чтобы я спокойно реагировал на то, что ты совершаешь ошибку? Неужели ты до сих пор не понял, что Ксюша — именно та девушка, которая тебе нужна? Судя по твоим рассказам, она настолько хорошая, что у меня просто нет другого объяснения. Просто признайся самому себе, что боишься, что с ней в результате все будет так, как с Линой? Что тоже пройдет любовь, а вместе быть будет практически невыносимо. Ты же больше всего этого боишься, но ничего не можешь поделать со своими чувствами и эмоциями, ведь привык всегда им подчиняться, — Федя явно был в ударе, ведь он говорил настолько правильные вещи, отчего Костя даже на миг задумался, а не добавили ли им в еду сегодня несколько капель коньяка. — Согласись, что ты чувствуешь, что она — твой человек? Чувствуешь? — Головин снова кивнул, будто китайский болванчик. — Тогда делай что-то. Девушки порой устают ждать первого шага и просто уходят.***
Калининград встречал толпой фанатов, с которыми действительно хотелось сфотографироваться. Игра в Глазго порядком измотала, а счет 1:2, казалось, дался благодаря Всевышнему. Правда, насчет второго гола были некоторые разногласия, ведь засчитали его, как автогол команды Шотландии, тогда как большинство болельщиков считало, что это именно забитый мяч Юрия Жиркова с передачи Головина. Игра же с Казахстаном обещала быть не менее сложной, но немного спокойнее, ведь играли дома, в России, с полными трибунами родных болельщиков. Первый тайм, казалось, был нескончаем. Мяч упорно не ложился в ворота, а нервы были на взводе уже на двадцатой минуте. Нужно было только выигрывать, чтобы с чистой совестью проходить и бороться дальше. Правда, сборная Казахстана была настроена примерно так же — не хотела уступать и давила, давила, давила, лишая сил. Ближе к шестидесятой минуте Черчесов сделал две замены, видимо понимая, что стоит все же немного освежить обстановку. Хотелось верить, что матч закончится победой именно российской команды. Очень хотелось верить, только соперники думали по-другому, то и дело зажимая наших ребят в штрафной и совершая парочку опасных ударов по воротам. Переведя на восемьдесят восьмой минуте мяч на угловой, игроки Казахстана и подумать не могли, что совершили ошибку. Головин подавал, а Марио, выпрыгнувший снова вовремя, как и в матче с Хорватией, оформил единственный гол, тем самым продлевая выигрышную серию команды до пяти игр. Проходя к выходу со стадиона, Саша был пойман в микст-зоне одним из журналистов. — Сыграли плохо, поэтому, наверное, недовольны своей игрой. Понятно, что три очка — это важно, но всё-таки нужно было играть лучше, — Саша говорил с уверенностью, ведь прекрасно понимал, что играть действительно нужно было лучше, как ему самому, так и команде в целом. — Как думаешь, почему так получилось, что вот такая сложная игра, в отличие от первой, когда 4:0 выиграли? — журналист, как ни странно попался вполне адекватный и задавал правильные вопросы, не пытаясь унизить. — Не могу сказать за всех, самому физически было тяжело. Была очень тяжелая игра. Два дня назад с Шотландией и, наверное, на этом фоне было тяжело, — тяжело было не то слово, ведь победу пришлось едва ли не выгрызать зубами. — Как тебе соперник? — Соперник неплохой, хорошо обороняется, но робко играли в атаке. Мы им позволяли даже многое, но при всем при этом они как-то робко действовали. В любом случае, как мне кажется, мы вообще не должны ничего давать делать команде и забивать в первом тайме, не доводить до такого игру. — Впереди осталось еще несколько игр, как ты думаешь, Россия уже одной ногой на ЕВРО или еще нужно постараться? — Не хочется, конечно, забегать и говорить, что мы одной ногой на ЕВРО. У нас задачи, конечно, выиграть игры, которые у нас есть. Просто будем готовиться. Понятно, что результаты в группе неплохие в плане выхода у нас, но мы на это особо не опираемся. Просто играем в свой футбол и не смотрим на турнирную таблицу. Всего пара минут показалась Головину вечностью, поэтому, когда он опустился на сиденье в командном автобусе, у него только хватило сил на то, чтобы вытянуть ноющие ноги перед собой, хотя бы немного отдыхая. Впереди был перелет в Москву, а после уже и быстрое возвращение в Монако, где, как казалось парню, его ждет много интересного.***
Ксюша прилетела из Калининграда поздно ночью и завалилась спать, даже не разбирая чемодана. Она умаялась настолько сильно, что сил хватило только на короткий душ. Упав на мягкую кровать, девушка провалилась в сон, едва ее голова только коснулась подушки. Утром же хорошо выспавшись и приведя себя в порядок, Корнева ожидала приезда Головина, из-за которого, собственно, и посетила матч сборной. Она смотрела на него с трибун и радовалась, как маленькая девочка, когда Сашке удалось помочь в оформлении гола. Ей хотелось обнять его, поздравить, но некая обида на парня продолжала гложить изнутри, отчего девушка не стала ожидать Головина в миксте, чтобы банально попросить автограф или фото. Правда, сейчас очень уж хотелось его увидеть. Открыв холодильник, Ксюша нашла там всё, что было необходимо для яблочного пирога, рецепт которого она выпросила у мамы. Хотелось порадовать парня чем-то домашним и желательно вкусным. Когда руки были едва ли не по локоть в муке, в дверь позвонили. Причем именно в дверной звонок, а не в домофон, а это значило только одно — пришел Сашка. Больше некому. Наскоро вымыв руки, Корнева отворила дверь, убеждаясь в своих догадках. Немного взъерошенный Головин смотрел на нее заспанными глазами и выглядел настолько чертовски мило, что в пору было сгребать его в охапку и тащить к дивану, укрывая пледом, чтобы лучше спалось. — Привет, — слишком сонным голосом произнес парень, отчего Ксюша поняла сразу же, что не обижается на него совершенно. — Привет, — девушка улыбнулась, отмечая про себя, что и Головин едва сдерживает улыбку, но боится чего-то, ведь последний их разговор закончился не очень хорошо. — Саш, я не обижаюсь на тебя, если что. Правда. — Спасибо. Можно у тебя телефон зарядить, пожалуйста? Я просто ключи от квартиры или потерял, или забыл где-то, — Сашка запустил пальцы в волосы, а Ксю в который раз поплыла от одного только его движения. Да закончится это когда-то или нет?! — Конечно, проходи. Пропуская парня в квартиру, Ксюша ненадолго уловила аромат его парфюма. Голова немного закружилась, но чтобы не выглядеть дурой, девушка быстро пришла в себя. — Зарядить можно в моей комнате, там три розетки, — она указала Саше рукой направление, а он кивнув, ушел в спальню. Доставая из рюкзака зарядку, он невольно услышал, как за стенкой кто-то слишком уж громко занимается любовью. Крики и стоны девушки были странно знакомыми, но парень не мог понять, где он слышал этот голос. Включив телефон, Саша еще раз набрал Лину, но она упорно не брала трубку, хотя прекрасно знала, когда и во сколько он прилетает. Положив сотовый на тумбочку, Головин уже собрался выходить из спальни, когда за стенкой девушка закричала настолько громко, что у него, казалось бы, зазвенело в ушах. Это же как надо соседей не уважать, чтобы так себя вести! Ксюша продолжала замешивать тесто для пирога, когда на кухне появился озадаченный Саша. — Ксюш, как ты вообще спишь в той комнате, там же слышимость просто убойная! За стенкой кто-то слишком уж увлекся сексом, такие стоны стоят, — парень присел на один из стульев, наблюдая за девушкой, которая в миг застыла. Ей не показалось. Ей не приснилось. Корнева повернулась к Саше лицом, стараясь уловить его настроение. Говорить было сложно, но у нее, кажется, появился шанс вывести Лину на чистую воду. — Саш… за стенкой твоя квартира.