Wager.

[K]

POV KATHЕRINE Вчера я довольно быстро распрощалась с Кэролайн. Она особо не сопротивлялась и оставшуюся дорогу мы провели в полном молчании. Я была ей за это благодарна. Сжимая в руках лист бумаги, не могла поверить, что это конец… Конец моим мечтам. Всю жизнь хотела лишь одного – увидеть свою мать. Я верила, что когда-нибудь она придёт за мной в эту школу, заберёт меня, прижмёт к себе и скажет «Я скучала… Извини». Я бы простила. То, что почти десять лет мама не давала о себе ни одной весточки не пугало меня. Я верила, что пока она не может. Не сейчас. Но когда Кэролайн передала мне листок бумаги, всё внутри перевернулось. Её нет… Она больше никогда не подойдёт ко мне и не обнимет. За ночь я сотни раз перечитывала краткое изложение. На листе аккуратным почерком с небольшой завитушкой в букве "К", был выведен адрес с точным описанием маршрута. Я всё-таки вызвала такси, чтобы добраться до места. Элайджа ушёл рано утром по делам, пожелав мне хорошего дня. Ничего не мешало через пару минут выскочить из дома готовой. Всю ночь, не сомкнув глаза, я даже не переодевалась, в то, что одето была вчера – красовалось на мне и сегодня. Таксист, на удивление, вёл машину плавно и почти не превышал скорости, что позволяло мне спокойно ехать и просто вспоминать. Думать, понимать, осознавать о том, что сейчас увижу. Справлюсь ли? На какой-то момент я поймала себя на мысли, что лучше бы мне не знать правды. Но тут же сама себе стала противна. Она моя мама… Сегодня год, ровно год, как она умерла. От чего? Что произошло? Шестнадцать лет я боялась признаться себе, что мама никогда не придёт ко мне. Я отчаянно верила, что это не так. В одиннадцать лет я придумала безумную историю, где рассказывала всем про путешествия и препятствия, с которыми сталкивалась мама, чтобы увидеть меня. В тринадцать писала глупые письма и, когда все дети получали сообщения от настоящих родителей, присылала сама себе. В пятнадцать поняла, что всем безразлична моя судьба. Тогда я и стала такой. Я ненавидела людей за их безразличность. За их равнодушность. Когда Клаус официально записал меня как свою сестру, я поняла, что хуже быть не может. Этим он как бы отрезал меня от прошлого. Я не помню своих родителей, в моей память при слово «мама» всплывает лишь улыбка и глаза. Они смотрят на меня так ласково и нежно. Я всегда пыталась найти того, кто так посмотрит на меня. С любовью... Но взамен видела озлобленные или полные презрения взгляды. В восемь лет я пошла в школу. В тот момент я ненавидела Клауса, он кинул меня на произвол судьбы. Но так ли это? Этим он научил меня, что в этой жизни нужно выживать только благодаря своим силам. Никто не протянет тебе руку помощи, каждый сделает вид, но лишь некоторые действительно дотянут её. Он оплачивал каждый семестр, изредка звонил, интересовался моими делами. Казалось, даже это делалось с трудом. Причины я не знала… Да что там думать, я не знала даже того, где моя мама познакомилась с ним. Как он связан с нашей семьёй? Последний день. Последний день, когда я видела своих родителей… Я навсегда запомню эти мгновения. «- Кэт, мы ненадолго, - улыбнулась женщина, гладя по голове двухгодовалую девочку. - Не успеешь глаза закрыть, мы будем на месте. - Куда вы? – не хотев отпускать маму, держалась за край юбки дочь. – Возьмите меня с собой. - Это работа, - со вздохом пояснил отец, собирая вещи. - Тебе не стоит волноваться, дорогая. Это плановая поездка, ты останешься с нашим другом. Мы приедем через два дня, не скучай. Он поправил плюшевого мишку около кровати и улыбнулся, затем повернулся к своей жене. - Шарлин, через минут пятнадцать за нами заедут. - Да, я уже готова, - женщина горько взглянула на своего ребёнка и обняла её. Маленькая Катерина заплакала. Она не хотела отпускать родителей. Мужчина потянул к себе дочку и погладил её. - Ну же, не плачь… Ты взрослая. Ты никогда не должна плакать, - аккуратно вытирая слезу, улыбнулся он. – Пообещаешь мне, что никогда не заплачешь? Кэтрин отрицательно замотала головой. - Я хочу поехать с вами, - закапризничала малышка. - Почему вы не возьмёте меня? - Мы приедем, милая, - пролепетала мама. - Тебе будет весело с другом. - Но он – не вы, - непонимающе произнесла Катерина. - Вас мне никто не заменит. - Это всего на два дня, - напомнила женщина, закидывая в сумку последние необходимые вещи. - Я готова. Она присела на диван рядом с мужем и дочерью. Кэтрин попыталась улыбнуться. Не получилось. Она сильнее прижалась к родителям. - Я буду… скучать по вам, - сквозь слёзы пробормотала девочка. - Мы тоже, - одновременно произнесли родители. Звонок. Режущий звук. Отец вздрогнул и крикнул: - Открыто! – затем повернулся к Катерине и чуть приподнял лицо. - Вот и пришёл… Знакомься, милая, это мистер Майклсон…» Я неотрывно продолжала смотреть на окно. Это последнее, что осталось в моей памяти. Дальше - ничего. Пустота. Машина резко остановилась, чуть поддавшись вперёд, я резко откинулась назад. Мужчина средних лет виновато посмотрел на меня, но спорить с незадачливым таксистом не хотелось. Не было желания. Молча расплатившись, я вышла. Кладбище. Это место, лично у меня, взывает судорогу во всём теле. Первое, что бросилось в глаза, так это огромная вывеска: «Кладбище Роузхилл. Основано в 1859 году. Добро пожаловать. Вход слева» Криво усмехнувшись, я последовала указателю. Я родилась в Чикаго, но десять лет назад мне пришлось переехать, дабы пойти в школу. Почему? Разве нельзя было подобрать мне школу рядом с собой? Я взяла листок в руки, помятый от множественных прикосновений, и ещё раз посмотрела в него. Если следовать указателю, то через пару метров будет нужное. Сложив бумагу в сумку, я не спеша стала пробираться через могилы, стараясь не смотреть на лица погибших. Не люблю этого делать. Когда я была в третьем классе, мы со всей группой отправились на благотворительную акцию, которая заключалась в помощи от загрязнения природы. Мне выпала «честь» убираться на территории местного кладбища. И я не смогла этого сделать, мне стало плохо, и меня выгнали с уборки. Поставили «неуд» и более никогда не приглашали на какие-либо мероприятия. Прибавив в шаге, я добиралась до цели. В ориентировке было написано: с чёрной оградой. Глазами рыскав, наткнулась на невысокий холмик, издалека виднелся чёрный отблеск. Вздрогнув, всё-таки прошла вперёд. Как и думала… Я на месте. Могила, в отличие от других, отличалась особой загрязнённостью. Я присела. Проведя рукой по холодному камню, попыталась разглядеть фотографию. Ничего. Всё заросло травой. Всё застелено пылью. За могилой никто не ухаживал. Мне отчего-то стало больно. Защипало в глазах. Не обращая внимания на грязь, я села на засохшую траву непосредственно около могилы. Слёзы… Они есть. Спустя десяток лет я, Катерина Пирс, снова плачу. Я обещала, что никогда не пророню слезу. Но разве я вправе разглашать это правило, когда единственный родной человек сейчас лежит подо мной? Я схватилась за голову, пытаясь унять свою дрожь. Ничего… «- О, неужели наша Катерина не умеет косить траву? И откуда такая напыщенность? - рассмеялась одногруппница, другие поддержали весёлым смехом. - Ну же, это просто. Или для тебя это низко... косить? – поддакнул друг. - Могилы... – прошептала девочка, пытаясь не смотреть на них. - Я не смогу. Можно, я уйду? Дети сильнее рассмеялись, а Пирс зажмурилась. Она боялась могил. Она боялась, проходя мимо них, увидеть на камне знакомые имена. - Катерина, что за заскоки? – строго поинтересовалась учительница. – Это работа для всех. - Я не могу, - замотала головой брюнетка. - Я хочу уйти. - Воспитали, теперь мучайся с ними, - фыркнула женщина постарше. - Зачем только родители отправляют таких капризных в школу? Таких бить нужно, чтобы не повадно было. Алевтина, брось девчонку, пусть в корпус возвращается. - Иди, - равнодушно бросила воспитательница, - но за не выполнение работы имеется наказание. Еда сокращается от четырёх раз в день до двух. Всё. Идите, мисс Катерина. Девочка, еле сдерживая слёзы, побежала обратно. Но даже тогда она не проронила слезу…» - Мама… - прошептала, - а ведь ты бросила меня… Но… Я прощаю тебя, мама. Я знаю, что ты любила меня… И я… Любила тебя. Правда. Я облокотилась на рядом стоящее дерево. Слёзы текли, но я не обращала внимания. Хотелось прижаться к кому-то… Хотелось высказать кому-то все свои переживания. Подул ветер, я посильнее сжала руки. - Мам, а ведь вы с папой так и не вернулись... – нервно улыбнулась я. - Вот этого я не прощу вам. Вы обещали, но не выполнили. Почему? Мам, я совсем одна. Я только поняла, насколько я одинока. У меня никого нет… Зачем тогда жить? Я жила лишь желанием увидеть вас с папой. Я верила… Но сейчас я могу сказать с уверенностью: никогда ни о чём не мечтай. Это никогда не сбудется. А знаешь… Так было всегда… «- Катерина, ты хочешь выиграть этот конкурс? – язвительно поинтересовалась девушка, живущая в одной комнате с брюнеткой. - Очень, - наивно ответила она. Пятнадцатилетняя девушка, только что справившая свой день рождения сидела перед зеркалом, поправляя свои локоны. Клаус выслал ей денег, что было неожиданностью с его стороны, на новые вещи. Заказав всё по Интернету, так как выходить за пределы школы было нельзя, она дожидалась заказа, предвкушая обновки. Сожительница вышла из комнаты, но через пару секунд вернулась с конвертом в руках. Блондинка отдала его Петровой. - Что это? – удивлённо распахнула глаза Катерина. Девушка с усмешкой пожала плечами. Катерина поспешила заглянуть внутрь. - Ч-что? – вздрогнула брюнетка, читая текст. – Как я отменила заказ? Я не отменяла его! Она резко посмотрела на монитор компьютера, который также подарил на день рождения Клаус. В голове начиналась складываться картинка. Элизабет, так называемая подруга, в ожидании ждала всплеска эмоций от Пирс. Но девушка сдержалась, ей хотелось с кулаками наброситься на противницу, но понимала, что этого делать нельзя. Она сумеет выкрутиться. Она сильнее её…» - А ведь тогда я проиграла, - со слезами пробормотала. - Я была слаба и беспомощна. Я ждала от кого-то помощи. Знаю, наивно. Но я до конца верила в человеческую доброту. Уже позже, на следующий день я полностью изменилась. Меня подставили на финале, дали неправильный вопрос. И я опозорилась на всю школу со своим ответом на тему «Как правильно есть». Я слегка улыбнулась. - А знаешь, мам, какая была на самом деле тема? Она звучала просто.:«Для чего мы живём». Я бы тогда ответила: для того, чтобы снова увидеть твою улыбку. Переведя дыхания, начала автоматически рвать траву. - А сейчас? А сейчас я бы ответила: не знаю. Я, наверное, даже благодарна, что всё так пошло. Я встретила Кэролайн, она милая… Она напоминает меня несколько лет назад. Я хочу научить её тому, чему когда-то учила меня ты и Клаус. Быть сильной и независимой, научиться достойно себя вести в любой ситуации. И Элайджу… Я не представляю, как расскажу всё Кэр, но больше меня смущает тот факт, что он не знает правды. Он не простит меня, меня не простит Клаус и Кэр за то, что я вдобавок разрушала и её жизнь. Я с незаметной улыбкой начала вытирать рукой могильную плитку. - Неужели Клаус не позаботился о тебе? – пробормотала я. – А ведь обещал… Снова обещания. Снова невыполненные. Ветер подул сильнее. Тучи на небе начинали сгущаться, предвещая скорый дождь. Я посмотрела на небо: - Это знак того, что это не так? – разговаривая сама с собой, поинтересовалась. – Но Клаус должен знать… Но почему он не рассказал мне раньше? Или… Он специально принял предложение о моём приезде, чтобы сообщить? Так не похоже. Или снова ошибаюсь? Я вновь посмотрела на поблёкший камень. - Но ведь он сообщил это Кэролайн… Я ведь так и не спросила о том, кто сказал Форбс об этом. Почему-то сомнений не было: Клаус. Я ему доверяла, не смотря ни на что. - Мам, - снова обратилась к ней, - я, возможно, даже и не права… Клаус, как бы ни странно это звучало, скрасил мои дни. Он был всегда равнодушен, но не жесток со мной. А ведь я даже не интересовалась у него, почему так. Да и сейчас это неважно. Я сама примусь за твою могилу. Приведу всё в порядок. Я тебя не брошу… Правда, - я вздохнула, заглатывая слёзы. - Я не оставлю тебя. Я выполню своё обещание. Я люблю тебя, и ты даже не представляешь как мне сейчас плохо. Я повторюсь, я только поняла, насколько мне плохо. Насколько я одинока без тебя. Без папы. Начался дождь. Но высокое, уже засохшее дерево, старалось скрыть меня от капель. Но было всё равно. Дождь и слёзы – всё одно. Первое дополняет второе. - Я… тебя… люблю, мама, - прошептала. - Я верила до конца, что ты жива… что всё будет в порядке. Просто знай, что если ты боялась прийти ко мне, я… я простила бы тебя. Никогда не смогу отказать тебе, и если это так, то мне очень жаль… Я всегда бы, в любом случае, поняла бы тебя и поддержала. Нехотя посмотрела на часы, свисавшие на моей руке, и не без сожаления поняла, что пора уходить. Время бежит незаметно, не ждёт никого. Достав из сумки бумажный платок, вытерла слёзы и взглянула в зеркало. Красные, заплаканные глаза, опухшие веки. Закрыв крышечку пудреницы, посмотрела вдаль. Внешний вид совершенно не заботил сейчас. Это было последнее, о чём сейчас можно было думать. - Мне пора, но я вернусь. Помни и знай, что я люблю тебя. Хруст. Неожиданный звук заставил меня резко выпрямиться и встать. Услышать на кладбище хруст равен самоубийству. Я огляделась. Через несколько оград была видна тень. Заметно напрягшись, громко крикнула: - Эй! Что за идиотская привычка сторожей прятаться за железными стенами. Мой вечный страх снова давал о себе знать. Рука непроизвольно начала дёргаться. И слёзы, как бы ни хотелось, не преставали появляться на лице. Снова движение. Я схватила сумку чисто рефлекторно. Взглянув на могилу, улыбнулась. Слеза скатилась на уголки губ. - Я вернусь, мам. Я люблю тебя. Тень большими шагами удалялась. Я вздохнула. Нельзя шутить на кладбище. Хорошее место. Отсюда видно всё. Движение замедлилось, видно, что тень остановилась между деревьями. Желания спорить по-прежнему не было, поэтому я просто наблюдала за ней. Снова хруст. И снова левая рука безмолвно опустилась. Закусив губу, чтобы снова не разрыдаться, я просто смотрела. Не знаю, чего жду. Вера, надежда и мечта – это пока то, в чём я разочарована. Полностью и бесповоротно. Снова шаги. - Да что же это… Решив всё-таки уйти побыстрее с этого места, я хотела было развернуться, но неожиданно у тени выпала вещь, на первый взгляд – мобильный телефон. Я с детства никогда не жаловалась на плохое зрение, поэтому с лёгкостью определила предназначение вещи. Следом за предметом из-за деревьев показалась фигура. Аккуратно присев, девушка, а по виду она, подняла телефон и неожиданно резко устремила свои глаза на меня. Я слабо усмехнулась, но тут же вздрогнула. - Тесс? Девушка самодовольно хмыкнула и развернувшись, так же неожиданно, как и появилась, скрылась за плитами могил.