Наше будущее

Оказавшись в развалинах того, что когда-то представляло собой столь желанный наивным вроде юной Сансы девам дворец, Джон не смог сдержать разочарованного вздоха. Ему всё мерещилось, что даже спустя время пепел всё продолжает оседать, покрывать осколки красного камня и превращать их в серость, коей в жизни выживших и без того было предостаточно. Где-то здесь полегла прежняя ваша королева, Семь Королевств. Помните ли вы шёлк её платьев и густоту золотистых волос, слагаете ли, в тайне от нынешних своих правителей, легенды? Вместо ответа - пыль, покрывающая последнее пристанище опальной королевы. Серсею народ ненавидел, ненавидел за блеск золота в её волосах, противопоставленный их тусклой жизни, ненавидел за зелень глаз(в которой видели вовсе не летнюю листву - яд, сплошной яд с примесью лжи и лукавства). Ланнистер мечтала быть истинной львицей-матерью, клыками и когтями рвать на части плоть всех, кто посмеет посягнуть на главное сокровище - её львят. Но изорвала лишь Вестерос и свою душу. А Джейме? Храбрый воин, истинный мастер меча, не растерявший мастерства даже после потери кисти на руке. Ему бы впервые вкладывать деревянный меч в руки  маленьких сыновей и стеной стоять за красавиц дочерей, но не разлагаться под обвалами трёклятого замка. Впрочем, оба они теперь - навсегда поблекшее золото, застывшее в истории Вестероса. Джона не пугает прошлое, не пугают его воспоминания о Ланнистерах и их делах. Страшится юный лютоволк вовсе другого. Того ли, что его жена на последних месяцах беременности вовсе теряет рассудок, ужесточая казни и увеличивая контроль за ним самим? Он привык к этому. Того ли, что всё чаще приходят доносы о попытках бунтов или покушений на правящую чету? Нет. (Джон признаётся себе, что не боится смерти, скорее она стала бы даром его неприкаянной и давно потерянной душе) Его пугает скорее тот факт, что всё чаще ему хочется вручить этот дар своей жене и их будущему ребёнку.