я твоё никогда, цветущее васильками

Троица самых известных преступников была поймана в ту злополучную ночь. Позже, спустя две недели из заключения, они были казнены. Виселица стала их вынужденным прощанием с миром. Если это и можно было назвать справедливым правосудием, то слишком уж поспешным. У мужчин просто не оставалось ни времени, ни единого шанса выкупить собственную жизнь. Во время казни Киран был там, в компании Генри Стоуна. Он стоял в стороне, пока их вели к месту казни, пока на шеи надевали петли. Юноша смотрел лишь на Роумэна, не обращая никакого внимания на рыдающего подле него Джека и другого, незнакомого мужчину, который яростно сверкал глазами по собравшейся толпе. Грей покорно шёл, опустив голову с нечёсаными волосами, спутавшимися за время недолгого заключения. Его рубашка была порвана, а на груди зияли свежие синяки. Когда их заставили подняться на эшафот, мужчина поднял голову и окинул взглядом толпу. Он шарил по ней ровно столько, чтобы заметить знакомый взгляд. Расплывшись в почти победной улыбке, Грей подмигнул. Бладелл не ощущал ничего, кроме его горящего взгляда на своём лице. Он знал, что тот с лёгкостью может выдать его прямо сейчас, и приходить вообще не стоило, но почему-то был уверен, что мужчина так не поступит. Юноша просто смотрел, как тот сохранял достоинство, пока на смуглой шее затягивалась петля, неотрывно глядя ему в глаза. – Я многое сделал, и ни о чём не жалею! – крикнул Роумэн, когда ему было позволено сказать свою последнюю реплику. – Нет ничего прекраснее весёлой, хоть и короткой жизни! Насладитесь зрелищем, господа! Толпа загудела, негодующая и, одновременно, завороженная предстоящим действом. Мужчина в последний раз взглянул на Кирана. Он отметил, каким бледным стало его лицо, и едва заметно кивнул в знак прощания. Роумэн прощался с его профилем, тёмными полумесяцами ресниц на молочной коже, с мягкими губами, которых нестерпимо хотелось сейчас коснуться, с плавным изгибом шеи. Он видел, как голубые глаза наполнились слезами, как парень на секунду дёрнулся вперёд, а потом замер на месте. Грей отрицательно качнул головой, не позволяя приблизиться, уверенный, что Джек выдаст его, как только заметит. Если он вообще способен что-то заметить. Он стоял рядом, сгорбившись, и продолжал всхлипывать, содрогаясь всем телом. Он всё ещё был так молод, этот мальчишка. Юный и обречённый. – Помнишь, я сказал, что ты будешь болтаться на виселице рядом со мной? – шёпотом спросил мужчина, привлекая внимание и замечая неосознанный согласный кивок. – Мы вместе, слышишь? Вместе – не так страшно. После повешения, всех вынули из петель, для прощаний оставив тела в ближайшем дворике. Киран хотел было пойти туда, но мистер Стоун удержал его за рукав, шепнув, что это не самая хорошая идея. Все кругом сплетничали о том, что один подельник сбежал, и было бы невероятной глупостью выдать себя подобным образом. Юноша шагал обратно в апартаменты Генри, не ощущая происходящее реальным. Как он – Роумэн Грей, мог вот так погибнуть? Он так хорошо помнил все планы, что тот разрабатывал в последние месяцы, помнил его непоколебимую уверенность в своём грандиозном будущем. Как же мог он оказаться мёртвым, такой большой и сильный? Такой до сумасшествия знакомый человек. Бладелл помнил его крепкие мускулы, перекатывающиеся под кожей, когда они вместе валялись в постели; помнил тёмные азартные глаза, смазанные маслом чёрные кудри, небрежно спадающие на лоб. Его громоподобный хохот, прежде раздающийся в гостиной вечерами, сейчас без остановки воспроизводился в мыслях. Боги, он так любил хохотать и напиваться, а ещё – никто и никогда не мог его перепить. И вот теперь он мёртв. Он не раз видел, как мужчины, умирающие в тюремной часовне, рыдали. Киран возвращался к застывшей перед глазами картинке казни, вспоминая безмятежное лицо мужчины, и не переставал удивляться. Он представлял себя, рядом с ним, вместо того же Джека, и содрогался. Испытывал вину за то, что до сих пор дышал. «Я должен был умереть!» – беспрестанно крутилось в мыслях в течение дня, какое занятие он бы не находил для того, чтобы отвлечься. Ночами он плохо спал, частенько, с криками и слезами вскакивая с постели и силясь дрожащими руками зажечь свечу. Киран вдруг осознал, что это первая личная потеря, которая его так сломила. Он и раньше видел чужие смерти, но именно казнь Роумэна неустанно напоминала ему о том, сколь всё быстротечно; напоминала, что все мечты могут рассыпаться в один миг. Иногда он даже начинал молиться, сам того не осознавая, и повторял заученные в детстве слова в темноту комнаты. Почти месяц он безвылазно сидел в квартире мистера Стоуна, который деликатно давал ему время оправиться и не слишком часто появлялся в поле зрения. Он даже купил ему новую, хоть и уже подержанную одежду. Затем парень долго учился его умению держаться, пытался копировать манеру поведения и речи, чтобы друзья Генри поверили в то, что они – близкие родственники. Выходило забавно, и мужчина искренне смеялся, не раз отмечая, что у парня истинный талант к представлениям. Постепенно он рассказал Стоуну всю свою историю, умолчав лишь о лорде Ротмансе и соврав, что просто сбежал в город с приезжими рыцарями. Мужчина даже навестил ушлую ростовщицу, спустя месяц после свершившейся казни, убедив её, что Киран Бладелл покинул город навсегда, и искать его не имеет никакого смысла. Кроме того, ему удалось забрать кольцо, подаренное Алексом на деревенской ярмарке, что впервые за долгое время заставило юношу улыбнуться. – Она рада, что ты сбежал, – поделился Генри новостями. – Считает, что это к лучшему. – Пф, как же, – нахмурившись, юноша откусил от румяного яблока, принесённого вместе с кольцом. – Уж поверь, она могла очень много на мне заработать, и я ни на грош не верю, что её заботит чья-либо судьба, кроме собственной. Частенько остающийся в собственной компании, Киран много учился. Он с прилежностью выводил буквы и читал оставленные мистером Стоуном книги. Иногда, юноша выводил рядом со своим именем имена Роумэна и Алекса, позже перечёркивая и швыряя листы в камин. Не то, чтобы он переживал о том, что мужчина отыщет их. Ему было наплевать, какие именно надежды тот питал в его отношении, если они вообще были. Просто становилось слишком горько; их имена напоминали о двух самых больших потерях, что он пережил за свою короткую жизнь. Постепенно, он оживал, всё чаще и чаще прося мистера Стоуна прогуляться по улочкам близ новой квартиры, в которую они переехали. Юноша медленно заводил новые знакомства, приобретал друзей. Он окунулся в некогда позабытый мир, подвергая тщательному изучению всё новое, что удавалось оценить. Вскоре Бладелл знал множество офицеров, джентльменов и герцогов, красивых женщин, которые часто делили с ними ложе и нисколько этого не стеснялись, торговцев, актёров и актрис местного театра. Они частенько посещали театр, проводя время за беседами с множеством джентльменов и дам, что постоянно скрывали свои лица за маскарадными масками. Киран осматривался по сторонам, воодушевлённо вываливая на мистера Стоуна все свои впечатления, и тот покладисто их выслушивал, иногда включаясь в диалог. Затем они стали всё чаще выбираться в городские парки, которые внезапно приобрели ошеломляющую популярность не только среди любителей прогулок, но и среди тех, кто готов был платить двойную цену, лишь бы не передвигаться пешком. Иногда юноша позволял себе переглянуться с каким-нибудь с виду загадочным джентльменом, восседающим на лавочке с газетой. Генри рассказал ему, что многие из тех, кого называли сливками общества, предпочитали не только прелестных молоденьких девушек, но и прелестных молоденьких юношей. Актёры и актрисы, выступающие в театральных постановках, имели успех среди таких людей. Мужчины дарили им дорогие подарки, брали с собой в интересные поездки и снимали для своих любовников и любовниц хорошие, просторные апартаменты. Большинство из них были женаты, и именно это побуждала Кирана даже не задумываться о значении тех взглядов, что они часто бросали на него в партере или парке. Он куда больше радовался компании из шумных и искренних друзей мистера Стоуна, что частенько оставались у них на ночёвку, разбавляя однотипные вечера задорными историями. Киран буквально обожал эту шумную и живую атмосферу. Все они считали бракосочетание дурным тоном, как и любое «поклонение» другому человеку, и парень быстро влился в их ряды, поскольку на собственном опыте узнал, насколько они правы в своих убеждениях. Временами, он всё же вспоминал свою первую и единственную любовь – Алекса Ротманса, встречи с которым никогда уже не должно было случиться, и позволял себе минутное сомнение. Уверенность в себе постепенно возвращалась, а отсутствие любых требований со стороны мистера Стоуна со временем начало напрягать, поскольку Киран давно уже не верил в бескорыстную помощь. При виде констеблей, парень всё ещ старался отвернуть лицо в сторону и быстрее убраться с их пути. Воспоминания тяжким грузом давили на совесть, и Бладелл изо всех сил искал для себя какое-то занятие, способное прокормить его в будущем. И вскоре, таковое нашлось. Его искренне восхищали актёры местного театра, которые одевались по последней моде, имели собственные кареты и множество поклонников. – Много они зарабатывают? – спросил он у мистера Стоуна, когда они ходили вместе в театр. – Не слишком-то много, – зевая, отозвался он. – На них множество долгов. – Тогда завидовать нечему, – разочарованно протянул юноша. – Их посадят, и им придётся окончить свою жизнь в тюрьме. – Никто не может посадить работников театра, они – практически слуги самой королевы. – Ничего себе! – поразился он, с этого момента, только чаще задумываясь о перспективах, кторые даровал городской театр. Всякий раз глядя на сцену, юноша с пущей завистью стремился узнать подробности их жизни. Со временем он осознал, что множество зрителей всегда стремились к гримёркам, чтобы почтить своей похвалой полюбившихся актрис и актёров. Они дарили им подарки, даже мужчины – мужчинам, и это считалось абсолютной нормой в стенах театра. Он стал замечать, что некоторые популярные актёры и актрисы имели влияние на высокопоставленных, богатых лордов, которые, в свою очередь, имели влияние при королевском дворе. Вглядываясь в их лица, юноша не мог не признавать, что он сам – красивее любого из них. Он пытался сделать так, чтобы появилась возможность проявить себя. Однажды они ужинали вместе с театралами, устроившись в ближайшей к театру таверне и заказав множество различных лакомств. Поначалу Киран был увлечён поеданием того, чего прежде не пробовал, а затем обратил пристальное внимание на девушку, которая часто появлялась на сцене в совершенно разных ролях, заслуживая всеобщие аплодисменты. Она сидела, полностью сосредоточившись на собственной тарелке, и не обращала ни на кого внимания. Оставив мистера Стоуна в мужской компании, юноша собрался с духом и подсел к ней. Молодая и нежная, с бледной бархатной кожей и светлыми кудрями, девица напоминала ангела, что рисовали на церковных фресках. Тонкий стан и светло-голубые глаза постоянно привлекали к ней всеобщее внимание, поэтому она и бровью не повела, когда Бладелл присел рядом и мирно ей улыбнулся. Впервые, он задумался о девичьей красоте, поскольку сидящая рядом девушка действительно вызывала бурные эмоции одним своим видом. Юноша осторожно коснулся её локтя, привлекая внимание, и взглянул на неё со всем очарованием, на которое только был способен. Эмма ответила сдержанным коротким взглядом, но всё же не смогла сдержать ответной улыбки. – Вас, наверное, часто о таком спрашивают, – начал он, поймав её взгляд. – Мне интересно, как вы оказались на сцене? – Ох, – девушка довольно прищурилась. – Вы, должно быть, тоже хотите там оказаться? – Может быть, – Киран опустил глаза, принимая абсолютно невинный вид. – Могу сказать лишь, что вы достаточно привлекательны, чтобы заинтересовать зрителей. – Благодарю за комплимент, – кокетливо отозвался он. – Я так же слышал, что жизнь актёра довольно хороша. Хорошие деньги и…покровители. Он сказал это специально, точно зная, что именно у этой актрисы было самое большое количество любовников, которые осыпали её дорогими подарками и боролись за то, чтобы провести с ней время. Некоторые знатные лорды проматывали на эту штучку половину своего состояния и, судя по тому, что хитрый взгляд Эммы заискрился весельем, она нисколько этого не стеснялась. Более того, она явно этим гордилась. – Быть может, – с достоинством ответила актриса, поправив локоны. – Могу познакомить вас с мистером Бернардом, управляющим театральной сценой. Киран знал, какое знакомство она ему предлагала, и поэтому не собирался отказываться. Бернард был не только управляющим городского театра, но и числился любовником самой королевы. Точнее, одним из них, но сути это не меняло. Такое знакомство могло взрастить слабые ростки надежды. Юноша всерьёз задумался о том, что это может стать его любимым делом, его призванием. – Я был бы очень вам благодарен, – спокойно сказал Бладелл, а затем опустил голову, чтобы поцеловать белую ручку девушки. – Репетиции начинаются с раннего утра, приходите. Киран загорелся этой идеей, он с волнением ожидал момента, когда сможет отправиться на первую в своей жизни репетицию. Утро встретило его холодной погодой, туманом и гадкой изморосью, однако ничто не могло поколебать желания оказаться в театральной зале. Парень боялся: его ладони дрожали и покрывались влагой, а живот неприятно потягивало, но он всё же вышел из дома, чтобы отправиться навстречу судьбе. – Здравствуйте, – обратился Бладелл к мужчине, что расставлял декорации, и тот даже присвистнул, увидев его, озирающегося по сторонам. – Меня пригласила Эмма, могу ли я пройти к ней? Он молча окинул юношу взглядом, а затем кивнул в сторону гримёрных. Сцена была пуста, а в большой тёмной зале одиноко горели несколько канделябров. Поспешив убраться, он двинулся на голоса, в которых узнал управляющего и какую-то из местных актрис, что часто играла роль торговки в еженедельной пьесе. Приблизившись, он заметил там и Эмму, которая тоже сразу заметила его, обернувшись на шорох подошв о паркет. Когда юноша, наконец, подошёл к ним, мистер Бернард прошёлся по нему оценивающим взглядом. Эмма, как и обещала, познакомила их. Мужчина производил впечатление человека со средним достатком, однако, безупречным чувством стиля. Он был пострижен по последней моде, одет в хорошую, качественную, но не новую одежду. – Наша красавица сказала, что ты хочешь выступать в нашем театре? – поинтересовался он сразу же после приветствия. – Я хотел бы попробовать, – улыбнувшись, честно ответил Киран. – Вы могли бы дать мне какую-то роль? – Твоя внешность, бесспорно, хороша, – ответил мужчина, тщательно всматриваясь в лицо юноши. – Однако она не поможет тебе хорошо играть. Необходимо сильно потрудиться и вызубрить роль. – Это я смогу! – закивал Бладелл, стараясь скорее убедить самого себя. – Буду учить всю ночь, если придётся, только дайте мне шанс. – Ну, что ты, по ночам лучше спать или заниматься чем-то более приятным, – рассмеялся мужчина. – Следующая репетиция лишь в среду, и роль ты получишь, когда придёшь на неё. К восьми часам утра тебе следует быть здесь, не опаздывай. Киран покидал театр бесконечно счастливым и окрылённым одной мыслью о том, что сможет выйти на сцену и сыграть совершенно другую, незнакомую жизнь, какой бы та не была. Он уже представлял заслуженные аплодисменты и томные взгляды зрителей. Юноша даже поделился своим счастьем с мистером Стоуном, а тот скептически воспринял его идею, но обещал во всём поддерживать. Однако ничто, даже малюсенькая роль, которую ему дали на следующей репетиции, не могли сломить его мечты о признании, славе и счастливой жизни.