Солнце в дождливый день

       Лань Ванцзи сидел под деревом с гуцинем на коленях. Его пальцы лежали на струнах, но ничего не играли: юноша просто сидел с прямой спиной и пустым лицом, однако был в курсе всего, что происходило вокруг.        Среди тиши Облачных Глубин смех Вэй Усяня и других учеников раздавался особенно громко. Казалось, это было так естественно — наблюдать за ним, стоявшим невдалеке в толпе людей. Вэй Усянь всегда был ими окружен: его беззаботный и жизнерадостный дух привлекал остальных.        Красивый, сияющий, очаровательный.        Вэй Усянь уже не был тем мальчиком, которого никак не мог забыть Лань Ванцзи; он уже не был тем мальчиком, искусанным собаками и в драных одеждах — теперь он был красивым и сильным юношей, лишь улыбка его осталась прежней. Казалось, он родился с улыбкой на губах: пройдя сквозь невзгоды уличной жизни, он все еще улыбался и сохранял добро в себе. Лань Ванцзи на самом деле не мог понять, как Вэй Усяню это удавалось, но эта его улыбка была прекрасней всего на свете. В тот дождливый день она казалась солнцем. Искренняя, светлая, беззаботная, она словно говорила, что все будет хорошо.        Второй Нефрит клана Лань наблюдал за учеником ордена Юньмэн Цзян, который смеялся над чем-то, что сказал другой ученик. Он повернулся к Цзян Чэну и локтем пихнул его в грудь. Юноша покачал головой и хлопнул Вэй Усяня по плечу, притворяясь, будто сейчас расплачется, а затем толкнул брата. Оба засмеялись. Вэй Усянь попытался обнять Цзян Чэна, но получил еще один толчок в плечо; ученики рассмеялись — Вэй Усянь что-то сказал.        За сценой наблюдал и Лань Ванцзи; какая-то часть его тоже хотела быть там, стоять рядом с Вэй Усянем и смеяться над его шутками, слышать его голос и получать все его внимание, однако он знал, что попросту не впишется: он был серьезным, не умел улыбаться. Все даже говорили, что он холоден и необщителен с другими. Компания явно не будет рада ему.        Лань Ванцзи и Вэй Усянь были совершенно разными: Вэй Усянь мог улыбаться и быть дружелюбным со всеми, он был добр к незнакомцам и относился к ним, как к друзьям, но и наивным или слишком доверчивым его не назвать — просто он не судил людей беспричинно.       «Он совсем не изменился», — так подумал Лань Ванцзи, вспоминая Вэй Усяня в детские годы. Тогда он не знал его, но все равно предложил помощь в поисках брата и дяди. Он не хотел принимать лечебные травы или еду, ведь их давал Лань Ванцзи, и думал, что, возможно, позже они могут пригодиться ему самому; он оставил пельмешек — понимал, что мальчик голоден; он не смеялся над Лань Ванцзи из-за отсутствия друзей, но улыбнулся и сказал, что будет его первым другом.        У Лань Ванцзи не было друзей: с самого детства он был плох в выражении эмоций, а потому его избегали — из страха или из уважения к нему, как ко второму господину ордена Гусу Лань. Он часто слышал, как люди называли его высокомерным или что он ставит себя выше всех остальных. Правда же была в том, что он хотел иметь друзей, но просто не знал, как подступиться. Вэй Усянь же сказал, что будет его первым другом, — и в тот момент Лань Ванцзи был счастлив.        Он хотел бы вернуться и вновь увидеть Вэй Усяня, но после вести о смерти матери ему нужно было время, чтобы принять ее. Когда он вернулся за Вэй Усянем, мальчика уже не было. Единственное, что он нашел, — лоскут белых одежд, выглядевший так, будто его кто-то выдрал. Лань Ванцзи попросил дядю помочь ему найти «А-Ина», но даже так поиски оказались тщетными. Надежды почти не оставалось.        Только он подумал, что никогда больше не увидит мальчика, сиявшего подобно солнцу, как встретил его на стене Облачных Глубин — непокорного, пренебрегающего правилами юношу все с той же светлой улыбкой. Лань Ванцзи узнал его и уверился, что это был тот самый «А-Ин», когда юноша рассказывал о почивших родителях и том, что его приняли в семью Цзян, — и все это за месяц, который они провели в библиотеке.        Лань Ванцзи снова был счастлив и полагал, будто Вэй Усянь лез к нему с разговорами потому, что он тоже помнил его. Однако вскоре стало ясно, что Вэй Усянь не знал, что он был А-Чжанем.        «Возможно, для него это было не так важно, как для меня».        Наблюдая за ним, Лань Ванцзи чувствовал себя пристыженным: окружавшие Вэй Усяня ученики получали все его внимание, и он завидовал им. Лань Ванцзи знал, что для Вэй Усяня он был просто человеком, которого забавно дразнить; одним из многих друзей и знакомых; вовсе не особенным.        Но для Лань Ванцзи Вэй Усянь был особенным — куда более особенным, чем хотелось бы признать.        Тихо вздохнув, Лань Ванцзи подумал о том, чтобы начать играть мелодию на гуцине — успокоить свои мысли и эмоции, но понял, что один из учеников, болтающий с Вэй Усянем, смотрел в его сторону. Что-то во взгляде этого ученика заставило его немного встревожиться. Однако дискомфорт исчез, стоило Не Хуайсану пихнуть Вэй Усяня в спину и указать веером на Лань Ванцзи. Вэй Усянь перевел взгляд и улыбнулся, когда понял, что в указанном другом направлении был Лань Ванцзи. Сам юноша с трудом сглотнул, и сердце его неровно забилось: он увидел, как Вэй Усянь улыбается и прыгает, размахивая руками из стороны в сторону.        Лань Ванцзи опустил голову и попытался скрыть улыбку. Ему не нужно было слышать голос Вэй Усяня, чтобы знать, что тот зовет его. Лань Ванцзи почувствовал, как пылают его уши, когда он вспомнил листок, который Вэй Усянь исписал его именем, а после нарисовал на нем двух целующихся человечков.        «Что будет, если я его поцелую?»        Лань Ванцзи поразился собственным мыслям и вновь глянул на Вэй Усяня, стараясь сохранить беспристрастное лицо. Вэй Усянь же все еще смотрел на него, махал и выглядел так, будто и не собирался останавливаться, пока Лань Ванцзи не махнет в ответ. Он думал кивнуть Вэй Усяню, но остановился, когда юноша повернулся к говорящему что-то Цзян Чэну. Лань Ванцзи растерялся, но в нем тут же взыграло любопытство, стоило Вэй Усяню раскраснеться. В какой-то момент он даже показался разозленным, но все лишь посмеялись над его заалевшим лицом.        «Он счастлив, и это главное. Я просто хочу, чтобы он продолжал улыбаться. Мне не нужно быть особенным для него: достаточно и того, что Вэй Ин в порядке», — думал Лань Ванцзи, опустив голову и посмотрев на свой гуцинь. Он понимал: это ложь. Он хотел, чтобы Вэй Усянь считал его особенным человеком в своей жизни.        — Лань Чжань!        Удивление не отразилось на его лице, но сердце Лань Ванцзи подпрыгнуло, когда он услышал свое имя. Он поднял глаза и увидел, что Вэй Усянь уже близко, его лицо все еще пылало, но он улыбался.        — Лань Чжань, чем занимаешься? — спросил Вэй У Сянь, заложив руки за голову.        — Практикуюсь.        — Можно остаться и послушать, как ты играешь на гуцине?        — Ты разве не разговаривал с друзьями? — О чем он спросил, Лань Ванцзи понял только после того, как слова сорвались с языка.        — А? Да, разговаривал! Но теперь я хочу быть с тобой.        Лань Ванцзи чувствовал себя счастливым и грустным одновременно: он знал, что Вэй Усянь не придавал большого значения своим словам. Дело было в самом Лань Ванцзи, который слишком много думал над ними.        «Вэй Ин не говорит, что хочет остаться со мной потому, что я особенный. Должно быть, он просто хочет снова подразнить меня».        — Лань Чжань?        — Садись, где хочешь.        — Хорошо, сюда!        Вэй Усянь сел рядом с Лань Ванцзи, и тот глубоко вздохнул, а потом начал играть на гуцине. Вэй Усянь закрыл глаза и через некоторое время начал подпевать мелодии. Лань Ванцзи хотел бы остановить это мгновение — мгновение, которое, казалось, существует лишь для них двоих.        — Вэй Ин? — Лань Ван Цзи перестал играть и заметил, как Вэй Усянь пошатнулся с закрытыми глазами.        Он собирался коснуться плеча Вэй Усяня, но юноша завалился на бок, и Лань Ванцзи пришлось придержать его, чтобы тот не ударился головой о гуцинь. Лань Ванцзи был немного удивлен, когда понял, что Вэй Усянь спит. Да и не похоже, что он проснется в скором времени.        Лань Ванцзи не знал, что делать, но решил стащить гуцинь со своих колен и очень осторожно положить на них голову Вэй Усяня. Не просыпаясь, юноша ворочался, пока не нашел удобную позу, используя чужие колени в качестве подушки. Лань Ванцзи разрывался между чувством нервозности и счастья, оттого что Вэй Усянь спит на нем, но решил не думать слишком много и продолжил смотреть на его лицо. С едва заметной улыбкой и огромной нежностью Лань Ванцзи начал гладить пряди волос, упавшие на лицо Вэй Усяня.        — А-Ин, — позвал он тихо, — что из твоих слов и поступков мне принимать всерьез?        Лань Ванцзи провел пальцем по щеке Вэй Усяня, почти не касаясь его кожи, и тот слегка шевельнулся и улыбнулся, бормоча что-то, что Второй Нефрит клана Лань не мог понять.        — Если я ничего не расскажу, ты так и не вспомнишь?        — Лань Чжань…        Глаза Лань Ванцзи расширились: он думал, что Вэй Усянь проснулся, но вскоре понял, что юноша все еще спит, и менее нервным от этого он не стал. Сердце Лань Ванцзи забилось быстрее и сильнее, чем это возможно, когда он понял, что Вэй Усянь назвал его имя во сне.        «Я знаю, что ты любишь меня, ты просто не признаешься в этом!» — вспомнил он в шутку сказанное Вэй Ином. «В твоих словах куда больше правды, чем ты думаешь, Вэй Ин».        — Вэй Ин, ты так и не заметишь моих чувств? — тихо спросил Лань Ванцзи, затем посмотрел на небо и на мгновение закрыл глаза. В тиши Облачных Глубин они провели несколько безмятежных часов, словно целого мира не существовало.

***

       Вэй Усянь нахмурился и начал постепенно просыпаться. Он не помнил, когда заснул, но помнил, что сидел под деревом вместе с Лань Ванцзи, а теперь его голова была на чем-то твердом, но в тоже время удобном.        Этот запах… сандал?        Вэй Усянь перевернулся, открыл глаза — и крик застрял в его горле, когда первое, что он увидел, были золотые глаза Лань Ванцзи. Его мысли и сердце затрепетали, когда он попытался осознать происходящее и вскоре понял, что лежит головой на коленях Лань Ванцзи, а юноша смотрит прямо на него.        Вэй Усянь несколько раз открыл и закрыл рот, не зная, что сказать, а Лань Ванцзи так и сидел без капли эмоций на лице. Вэй Усянь оставил попытки что-либо произнести и просто посмотрел на него. Сердце забилось пуще прежнего, но он так и не думал подниматься с земли.        «Я сплю или что?»        Из любопытства Вэй Усянь протянул руку и коснулся пряди Лань Ванцзи. Юноша ничего не сделал, заглянул в его лицо. Осмелев, Вэй Усянь коснулся щеки Второго Нефрита кончиками пальцев и почувствовал, как тепло распространяется по его телу.        — Не холодная, — мягко сказал он, поглаживая юношу по щеке.        — Разве она должна быть холодной?        В тот момент, когда он заговорил, Вэй Усянь понял, что это был не сон, и быстро сел на землю спиной к Лань Ванцзи. Он положил руку на грудь в тщетной попытке успокоить сердце и попытался скрыть свое покрасневшее лицо.        «Что это? Почему мое сердце бьется так быстро?»        — Ха-ха-ха, Лань Чжань, прости, я заснул, — Вэй Усянь попытался заговорить, но почти не слышал собственных слов из-за громко бьющегося сердца. — Ты… — Он слегка повернул голову, чтобы посмотреть на Лань Ванцзи.        — Ты проспал два часа, — монотонно проговорил Лань Ван Цзи.        — Два часа? Ты просидел так два часа? — Вэй Усянь повернулся, чтобы лучше видеть Лань Ванцзи. — Нет, нет, нет, не в этом дело! Я хотел спросить: ты позволил мне спать на твоих коленях два часа к ряду?        — Ты выглядел уставшим, — сказал Лань Ванцзи, медленно поднимаясь и убирая гуцинь за спину.        — Кто ты? Что ты сделал с Лань Чжанем, который ненавидит прикосновения? — нервно рассмеялся Вэй Усянь, глядя на Лань Ванцзи.        — Я иду в свою комнату.        — Подожди! — Вэй Усянь схватил проходившего мимо Лань Ванцзи. — Спасибо, что дал поспать, но ты мог бы и разбудить меня.        — Все в порядке, — Лань Ванцзи глянул на руку, которую держал Вэй Усянь, — иди спать в свою комнату, если еще чувствуешь себя уставшим.        — Лань Чжань, ты всегда говорил, что не любишь прикасаться к чужим.        — Ты сказал, что ты — не «чужой».        — Я… я так сказал? — Вэй У Сянь тяжело сглотнул, сердце его все еще колотилось.        — Увидимся завтра.        Лань Ванцзи выдернул руку из захвата и ушел. Вэй Усянь смотрел на него, пока тот не исчез из поля зрения, и все вдруг стало таким тихим. Рука его казалась странно холодной, теперь, когда в ней не было ладони Лань Ванцзи.        — Хватит! Хватит! — Вэй Усянь осел на землю и обеими руками схватился за грудь. — Я просто удивился, когда проснулся и увидел его лицо, остановите мое сердце!       Вэй Усянь несколько раз пнул воздух, чувствуя себя преданным собственным сердцем.        Вэй Усянь попытался успокоиться и подумать о том, что произошло, но, как только он вспомнил ощущение кожи Лань Ванцзи под своими пальцами и его золотые глаза, пристально вглядывающиеся в его лицо, его сердце вновь затрепетало.        «Ты сказал, что ты — не «чужой».        В его голове раздался голос Лань Ванцзи, а на лице появилась глупая улыбка.        «Говоришь, мы близки, Лань Чжань?»        Вэй Усянь начал кататься по замле, хихикая и чувствуя себя странно счастливым. Какое-то время спустя он наконец поднялся и отправился в свою комнату, где с удивлением обнаружил Цзян Чэна, Не Хуайсана и еще нескольких учеников, ожидающих его.        — Наконец-то наша влюбленная барышня явилась! — первым заговорил Цзян Чэн, и все тихо рассмеялись.        — Снова так меня зовешь? — цокнул Вэй У Сянь.        — Ты все это время был с Лань Ванцзи? — спросил Не Хуайсан.        — Нет, — солгал Вэй Усянь, чтобы остальные не наговорили глупостей.        — Братец Вэй, ты говорил, что у тебя припрятана «Улыбка императора»! Мы пришли выпить. А у меня… — Не Хуайсан загадочно улыбнулся и вытащил из-под одеяний три книжонки. — Моя новая эротическая коллекция!        Юноши просияли, и Вэй Усянь тут же пошел за «Улыбкой императора», которую он спрятал в шкафу. За разговором все уселись на полу, начали пить и рассматривать эротические сборники, когда стемнело, да нахваливать Не Хуайсана за такую занимательную коллекцию. Вэй Усянь оставил компанию и сел у окна, спиной прислонившись к стене. Усмехнулся, вспомнив реакцию Лань Ванцзи в момент, когда он показал ему один такой сборник.        Мне нужно показать ему новые сборники. У Лань Чжаня лучшая реакция!        Вэй У Сянь сделал еще глоток вина и уставился в небо, не замечая, что другие юноши смотрят на него и шепчутся.        Лань Чжаню и правда все равно? Какая жалость, он ведь такой красивый и привлекательный!        Вэй Усянь покачал головой и, наконец, понял, что за ним наблюдают.        — Что?        — Братец Вэй, ты выглядишь счастливым, — заговорил один из учеников.        Другой ученик посмотрел на Вэй Усяня и улыбнулся:        — Ты уверен, что не встретил красивую девушку и не влюбился?        Вэй Усянь выгнул бровь:        — Зачем ты спрашиваешь?        — Потому что у тебя вырвался любовный вздох, — со смешком сказал третий ученик.        — Неправда! — Вэй Усянь нахмурился.        — Братец Вэй, — Не Хуайсан спрятал лицо за веером, — ты пришел сюда с красным лицом и глупой улыбкой, будто только что вернулся с тайной встречи с любовницей!        — Прекрати ерунду нести! — Вэй Усянь закатил глаза. — И вообще, ты когда-нибудь влюблялся, чтоб знать, как ведет себя влюбленный человек?        — Вэй Усянь, — Цзян Чэн положил на пол книгу, которую до этого рассматривал. — Я знаю, ранее мы дразнили тебя, мол, тебе Лань Ванцзи нравится. Но если серьезно, тебе кто-то нравится?        — Да вы кучка любопытных сплетников! — Вэй Усянь рассмеялся. — Никто мне не нравится!        — Как скажешь, — первый ученик пожал плечами.        — Но он кажется влюбленным! — настаивал Не Хуайсан.        — Займитесь своими жизнями и оставьте меня в покое, — Вэй У Сянь снова закатил глаза. — Эй, вы уже все выпили?        — Да! — одновременно заголосили юноши.        — Мне нужно больше вина. Кто хочет еще?       Все тут же крикнули: «Я!» — и Вэй Усянь рассмеялся, прежде чем встать и выйти из комнаты, уже планируя, как он покинет Облачные Глубины и вернется незамеченным.        — Влюблен, — пробормотал Вэй Усянь, направляясь к одной из стен Облачных Глубин. — Что за чушь! Я ни за что не влюблюсь.