Ты — моя болезнь

Минус одиночества в том, что через время начинаешь получать от этого наслаждение, и больше просто не пускаешь никого в свою жизнь. Emiliana Torrini – Dead things 4 октября Вместе они пили чай. Чашка за чашкой. Ели печенье с шоколадной крошкой. Смеялись, шутили и шикали друг на друга, когда смех был слишком громким. Время медленно приближалось к 5 часам. — Ну все, я пошла спать, — сказала Вайолет, когда они закончили обсуждать фильмы Хичкока. Тейту больше нравилось «Окно во двор», а Вайолет предпочитала «Птиц». — Тогда, как истинный джентельмен, я должен проводить прекрасную даму домой. — Мы живем в одном доме. — Ну в комнату. Дай мне побыть полноценным, Вайолет. — Это твоя любимая фраза? Или я ошиблась, и у тебя есть некоторые проблемы в этом плане? — Дай мне повод, и я докажу, что проблем нет. — Уж спасибо, обойдусь. Идём, недо-джентельмен. Пройдя в комнату, Вайолет почувствовала жуткую усталость и буквально завалилась на кровать. Глаза слипались и, пролежав пару минут, девушка всё-таки уснула. Слова из сна «обещай не засыпать» как-то вовсе выветрились из Её головы. На этот раз без сновидений. Её разбудил стук в дверь. Потянувшись, Вайолет резко села на кровати, не понимая сначала где она и что происходит. Временное помутнение прошло, и девушка осознала что она за тысячи миль от дома в доме друга отца, с которым они последний раз виделись 15 лет назад. — Вайолет? — за дверью послышался тихий голос отца. — Детка, я зайду? — Да, пап, конечно, входи, — сказала Хармон, протирая глаза. — Доброе утро, соня. Скажи на милость, чем ты вчера занималась ночью? Сейчас 3 часа дня. — Это все переезд, — вздохнула девушка, вспоминая того, кто на самом деле был причиной этого очень долгого сна. — Я должен поговорить с тобой. Хоть мы и приехали сюда погостить, но мне все равно придётся работать, чтобы не сидеть у Хьюго на шее, свесив ножки. Я нашёл неподалёку частный кабинет психологической помощи. Буду работать там неделя через неделю. — Здорово! — пропела Вайолет, вставая с постели и открывая шторы, — Поделишься с калифорнийскими психологами опытом. — Ты не обижаешься на меня? — Обижаться? Да на что? Ты проделал этот путь ради меня, для того, чтобы помочь мне выздороветь и встать наконец на ноги! Пап, я благодарна тебе и… я люблю тебя! — девушка обняла отца, а тот обнял Её в ответ. — Тогда, — встал Бен, хлопая руками по коленям, когда дочь отстранилась, — я пошёл. Хочу посмотреть город. Взял бы тебя, но ты все проспала. — Ничего, сходим вместе в другой раз, — улыбнулась девушка, пока отец выходил из комнаты. Никто не заметил приоткрытую дверь в ванную и юношу, невольно ставшим свидетелем этого невинного, на первый взгляд, семейного разговора. Когда Вайолет вошла в ванную, желая привести себя в порядок и принять душ, то встретила Тейта. — Доброе утро, — поздоровалась Хармон и засунула зубную щетку в рот. — Привет, — пропел Лэнгдон, — как твоё самочувствие? Ну, после вчерашнего? — Я бы шкажала шеводняшнево, — ответила девушка с полным ртом пасты, — Тьфу, — продолжила она, когда рот был уже пуст, — Надеюсь, ты понял. Я в норме. Спала, как сурок. Вайолет всё-таки приняла душ, когда Тейт вышел, и уже буквально через 20 минут была готова. Одевшись в легкое платье, так как температура сегодня должна была подняться до 26 градусов Цельсия, девушка спустилась вниз. Там были лишь Мойра и Тейт. Первая загружала посуду в посудомоечную машину, а второй ел овсянку. Мойра предложила сделать Вайолет чай и подать овсянку. Девушка согласилась и уже через пару минут за обе щеки уплетала вкуснейшую кашу, запивая ароматным чаем. Все сидели в тишине. Точнее, Вайолет и Тейт сидели, наслаждаясь едой, а Мойра ушла уже как пару минут назад, пожелав им приятного аппетита. — Ты покажешь мне дом? — вдруг спросила Вайолет и Её голос показался оглушающим в этой вовсе не неловкой тишине, в которой они ели. — А то вчера я как-то не успела посмотреть. — Конечно. Но взамен ты посмотришь со мной фильм, — хитро улыбнулся парень. — Идёт, — легко согласилась девушка и, спрыгнув со стула, поставила тарелку в мойку. — Но только не «Окно во двор». — Идёт. Тейт проделал все то же самое с посудой, что и девушка. Они явно избегали разговора о той маленькой откровенности в ванной. Вайолет избегала. Тейт же изнывал от желания узнать, что Хармон ему не договаривает, но держал себя в руках. Пока держал. Они прошлись по всему первому этажу. И больше всего девушке понравилась гостиная. Такая уютная. С камином. Этот дом вовсе не был похож на обычные дома Лос Анджелеса. Он был словно… словно у него была душа. Тейт показал подвал, где кроме пыли, грязи, затхлого воздуха и стиральной машины с сушкой ничего не было. На втором этаже жили его мать и отец. Во второй комнате иногда ночевала Мойра. Эта старая женщина с милой улыбкой и такими мудрыми глазами сразу понравилась девушке. А ещё Её волосы. Словно осеннее листья. Такого насыщенного красного цвета. Дальше был третий этаж. Тейт провёл Вайолет в свою комнату, какую она теперь могла нормально рассмотреть. Когда она была здесь в первый раз, — Тогда, когда перепутала комнаты, — времени осматривать как-то не нашлось. А вот сейчас она внимала в себя каждую мелочь, каждую деталь. — Кроме Мойры здесь никто не бывает, — протянул он, — Да и то, только раз в месяц, чтобы протереть пыль. Я не люблю делиться этим пространством, — серьезно проговорил Лэнгдон и внимательно посмотрел на Вайолет. Да, она очевидно была невероятно привлекательной. Её русые длинные волосы; тонкие, будто из мрамора, черты лица; загадочная полуулыбка-полуухмылка; эти руки с длинными пальцами, обнимающие плечи; оголённые ключицы; тонкая белая шейка; зубы, покусывающие губу, что явно показывало, как она заинтересована или задумчива; глаза, которые светились неподдельным восторгом и благодарностью; эти стройные ноги; грудь полностью закрытая платьем и осиная талия. — Тогда почему я здесь? — с вызовом спросила Хармон и опустила руки, прикрывавшие плечи. Она подошла к столу, на котором стояла фотография в рамке. Там был изображён закат. Такой закат, который многие мечтают увидеть в своей жизни. Когда небо окрашивается в невероятной красоты пастельные и яркие цвета. Когда создаётся впечатление, что это просто картинка, но никак не реальность. — Ух ты! — воскликнула девушка, — А ты фотограф. — Как ты узнала, что это я? — с удивлением спросил парень. — Интуиция, — загадочно ухмыльнулась девушка. — Но на самом деле я тоже занималась фотографией и кое-что понимаю, а ты не похож на человека, собирающего чужие воспоминания. Ты сам их для себя создаёшь. Тейт был поражён. — Какая ты проницательная. Я тоже могу кое-что о тебе сказать, — словно игра. Только правил никто не знает. — Да неужели? Но мы отошли от темы. Ты так и не сказал, что я тут делаю. Ты не пускаешь в комнату даже родителей, куда уж мне ровняться. Её это задело. Приятно задело. Словно удар током. Слабый, но от этого не менее ощутимый. Да, ей было приятно, что она может здесь находиться, рассматривать все, трогать его вещи. — Мне показалось, что тебе интересно, — мерзавец! Её же словами. Дерзкая ухмылка не сползала с его лица. — Ну а как же девушки? Или вы начинаете веселье прямо в коридоре? — Я не трахаю девушек у себя дома. Пару минут пара стояла молча, будто пытались заглянуть друг другу в душу. — Что ж, спасибо за экскурсию, Тейт, но я пойду. Лэнгдон остановил Её, хватая за запястье, когда Вайолет практически покинула комнату. — Ты так и не услышала мое мнение о тебе, да и, к тому же, мы не были ещё в одном месте, — девушка посмотрела на руку на своём запястье, а потом в глаза Тейта. Словно ток. Его прикосновения словно гребанный ток. И она сейчас получила какой-то смертельный разряд. Тейт убрал руку, но ничего не изменилось. Она все так же отчаянно чувствовала его руку на своей. Вайолет даже потёрла запястье, пытаясь избавиться от этого чувства. Хотя делать этого совсем не хотелось. — Ну, пошли? — будто очнувшись ото сна, сказала девушка. Ощущение неправильности и абсурдности ситуации, в которой она очутилась, накрывало с головой. Но нужно было идти. Тейт вышел в коридор. Вайолет молча пошла следом. Подойдя к комнате Хармон, он нащупал какую-то веревочку на потолке и потянул ту на себя. Перед ними появилась лестница. — Ух ты! Это что чердак? — казалось Вайолет была восхищена. – Проходи, — пригласил Тейт, подавая Хармон руку. Только вот этот жест она проигнорировала, поднимаясь по лестнице самостоятельно. На чердаке было пыльно. Но это казалось романтичным, что ли. Не так, как в подвале, где было просто грязно и мерзко. Здесь… здесь словно и должно было так быть. Под стенами стояло огромное количество разных книг. Какие-то шкафы, полки, усыпанные хламом и коробки. На крыше было окно. — Мы можем подняться, — сказал Тейт, увидев заинтересованный взгляд девушки. Она кивнула. Лэнгдон подошёл к окну и, потянув за рычажок, резко откинул его наружу. Так как окно было невысоко, юноша легко подтянулся на руках и предложил было свою помощь Хармон, но та, даже будучи в платье, легко забралась за ним следом. Картина поражала. Это был поистине очень красивый пейзаж. Лес за домом, город. Все это будоражило сознание. Вайолет была очарована и с трудом скрывала восхищение. — Тейт, это… это так красиво! И красиво действительно было. Время близилось к пяти, и солнце медленно сползало все ниже по горизонту, раскрашивая небо в разнообразные цвета. — Я рад, что тебе понравилось. Вайолет, я… — начал был парень, но девушка его перебила: — Мне кажется, ты хотел что-то обо мне рассказать, — сказала Хармон, поворачиваясь к Тейту лицом. Солнце освещало лишь часть Её лица, и она казалась такой загадочной и такой… такой красивой. Тейт хмыкнул и улыбнулся. — Да, я кое-что заметил. Точнее, мне кое-что интересно. Вай, тебе 19 и… — Стой, что? Что ты только что сказал? — опешила Вайолет. — Эм… сказал, что тебе 19, — неуверенно протянул парень и почесал затылок. — Нет-нет! Как ты меня назвал? — Ну, Вай. Извини, если тебе не нравится, я не знал. Словно ножом в сердце. Соль на раны. Вай. Ведь это Крис так называла Её. Крис и никто более. А теперь Её нет и… — Я… извини, я наверное… мне нужно… я пойду… — Вайолет пыталась сложить отдельные слова в предложения, но получалось паскудно и она быстро спрыгнула обратно на чердак, оставляя недоумевавшего парня на крыше только лишь догадываться чем были вызваны такие перемены. Тот понял лишь, что отныне он больше никогда не обратится к ней словом «Вай». Хармон вбежала в ванную, закрывая дверь и сползая по ней вниз. Черт. Черт! ЧЕРТ!!! Воспоминания нахлынули, как цунами. Она задыхалась, всхлипывала, закрывала рот рукой и судорожно вытирала слезы. Он не должен был узнать, что что-то не так. Но как? Как он может не узнать, если она так себя повела? Как он может не… Громкий всхлип разорвал тишину. — Вайолет? — послышалось из-за двери. — Все хорошо? Видимо то, что она отказалась принимать таблетки так сказалось на Её поведении, но Хармон ощутила невероятный прилив сил и тот перерос в неконтролируемую агрессию. Она поднялась на ноги и смела все с тумбочки около раковины. Отошла на пару шагов назад, а упершись в стенку спиной, развернулась и ударила по ней кулаком. Ещё раз. Ещё. Кровь текла по рукам, но было плевать. Не было боли сильнее той, которую она сейчас ощущала в душе. Да как?! Как они могут твердить, что она в порядке, если одно лишь слово вызвало такой срыв?! — Вайолет? — опять голос за дверью. Тейт! — Пожалуйста, ответь мне или я… Тихий щелчок. Это Вайолет открыла дверь. Тейт положил руку на ручку двери и неторопливо открыл. Вайолет сидела на полу около ванной. Её лицо было перемазано кровью из-за того, что она вытирала руками слезы. Костяшки были сбиты. Стена замазана кровью, около тумбочки валялись всякие тюбики. От разбитого подсвечника остались лишь куски стекла. Все это Тейт проанализировал за долю секунды и быстро подскочил к Вайолет, обнимая ту. — Эй, все в порядке. Все хорошо, Вайолет. Я здесь, все… — Лэнгдон не успел договорить, так как Хармон закрыла ему рот поцелуем. Она словно набросилась на него, повалив парня на плитку и продолжая целовать, вплетая руки в его мягкие волосы и замазывая те кровью. Она отстранилась и поднялась, садясь своими бёдрами на его. Парень был возбуждён. Определенно возбуждён. — Отвлеки меня, Тейт. Пожалуйста, мне это нужно. Сделай мне больно. Пожалуйста, Тейт, я… я хочу. Я хочу этого. Мне нужно… пожалуйста… Её слова было сложно понять. Но он понял. Она хотела его. Здесь и сейчас. Хотела использовать его, чтобы отвлечься. Ситуация была определённо возбуждающей. Её платье задралось, практически показывая все, что было под ним, ее грудь тяжело вздымалась от каждого вздоха. Вайолет сидела вся такая растрепанная, заляпанная в крови. Весь этот бардак. Все это определённо заводило его, но… но это чертово «но»! Тейт поднял спину с холодной Плитки, но Вайолет продолжала сидеть на нем, крепко держа его за шею обеими ручками. — Послушай, не нужно вдаваться в крайности. Ты сейчас немного не в себе. Я не могу этого сделать, — парень взял обе Её руки со своей шеи в свои ладони. — Тебе противно, да? — спросила она, практически полностью успокаиваясь, — Я тебе совсем не нравлюсь, — последним предложением она констатировала факт. — Нет же, Вайолет! — она дернулась и отстранилась, забирая руки из его ладоней. — Будь это при других обстоятельствах, я бы взял тебя не раздумывая. Ты красива и… ты мне нравишься. Я хочу узнать тебя ближе. Тебе нужно умыться. А лучше принять душ. — Нет! — Вайолет задергалась в попытках встать, но руки парня быстро опустили Её за бёдра. — Не зли меня, Вайолет, или я вымою тебя сам, — слова не подействовали и Хармон задергалась ещё сильнее, чем раньше. Тейт сгрёб Её в охапку и потащил к ванной, усадив Вайолет внутрь, он включил холодную воду, которая полилась сверху, полностью омывая девушку водой. Парень тоже намок, потому что держал девушку, чтоб она не вырвалась. Её легкое платье быстро промокло и стало просвечивать чёрное белье. — Ты что совсем придурок?! — в сердцах заорала Хармон, когда наконец пришла в себя от ледяной воды. — Я принесу тебе вещи, — сказал Тейт, не обращая внимания на слова девушки, попутно снимая с себя футболку и выключая воду. Когда Вайолет таки смыла кровь и переоделась, место в душе занял Тейт, избавляясь от крови, что была на его волосах и других местах, которых касалась девушка. Лэнгдон спустился, когда она уже заваривала чай. В две чашки. Девушка была в чёрной водолазке и серых спортивных штанах и было в этом что-то… что-то такое сексуальное. В общем, Тейт почувствовал себя хорошим стилистом. Они сели друг напротив друга молча. Вайолет обхватила руками чашку. — Я знаю, ты ждёшь, что я как-то это объясню и я должна это сделать. Определенно, — Хармон громко отхлебнула из чашки. — Это была паническая атака. Все, что происходит со мной — это паническое расстройство. Так бывает, когда человек переживает какое-то психотравмирующее событие. — Но ведь панические атаки случаются спонтанно, без повода. А у тебя было как-то… по-другому, — Тейт неуверенно замолчал и посмотрел в глаза девушке. Та была очень бледна. — Да, но давай не будем об этом. Некое событие в моей жизни привело к тому, что мой мозг пережил сильнейший стресс и весь организм пошёл под откос. Тейт, мне 19, но, судя по некоторым органам, врачи дают мне все 50, понимаешь? Есть огромное количество побочных симптомов. Из-за этого я не могу уснуть ночью. Я практически заболела анорексией, потому что отказывалась есть. Я с легкостью могу подцепить всякую заразу. Боюсь, даже наше купание вылезет мне боком. Я больна, Тейт. А врачи отчаянно утверждают, что все в порядке. Вайолет сделала ещё один глоток. В горле першило. Глаза слезились. Её вдруг кинуло в жар. Слезы потекли по щекам и девушка всхлипнула. — Я наверное кажусь сейчас такой слабой, да? Не могу справиться даже с собственными эмоциями. Чего уж там говорить о каких-то проблемах. — Вайолет, слезы — это не признак слабости, это признак того, что человек слишком долго был сильным. Иногда нужно делиться тем, что внутри, — Тейт не сказал больше ни слова. Впрочем, как и Вайолет. Но их души не молчали. Эта тишина вовсе не была неловкой или угнетающей. Это было даже как-то… интимно. — Но… что всё-таки произошло? — осторожно спросил Лэнгдон. — Я боюсь. Боюсь впустить в свою жизнь людей. Боюсь, что когда они станут мне дороги, они исчезнут. Растворятся, словно дымка. Я устала терять. — Ты уходишь от ответа. Ты должна выговориться, иначе… — Вайолет грубо прервала слова парня: — Моя подруга умерла, — сказала она ледяным тоном. — Доволен? Моя единственная подруга. Она умерла у меня на глазах. Хармон резко встала со стола и быстро поднялась в свою комнату, запираясь на замок. Она не знала сколько прошло времени после того, как она вернулась. Она слышала, как Её звал отец, вернувшийся домой, как приходила Констанс и спрашивала, не нужно ли ей чего-нибудь, слышала, какую-то ругань в коридоре, а потом, как стукнула соседняя дверь. Но не слышала, как Тейт бросил стул, разбросал книги, стоявшие на столе. И даже разбил рамку с фото. Не слышала, как после он перевернул стол и разбил зеркало, висевшее над комодом. Она собралась с последними силами и потянулась к комоду в попытке найти бинт, чтобы перевязать костяшки. Руки нещадно ныли, после причинённой им боли. Хотелось завыть волком, но… Нет… Нет, она же обещала самой себе прекратить. Она должна жить нормальной жизнью, а не предаваться иллюзиям. Но ведь соблазн так велик… Нетвердо встав на ноги, Вайолет подошла к дорожной сумке. Там все ещё находились неразобранные вещи, но что было важным для неё сейчас — там была припрятана бутылка виски, уже начатая когда-то, но обещанная лишь лежать в сумке. Нет, видимо ей не судилось. Известно, что люди, пережившие сильный стресс, подвержены злоупотреблению алкоголя, токсических и наркотических веществ. Так глоток за глотком, Вайолет выпила почти что все. Её остановил стук из двери ванной. Это был Тейт, а она забыла закрыть эту дверь. К сожалению, тогда это не дошло в мозг Хармон. С трудом соображая своим мутным сознанием и не догадавшись, что лучше было бы помолчать, Хармон сказала, чтобы, кто бы там ни был, он убирался прочь. Затем дверь открылась. Сегодня ей не везло. Говорят, понедельник неудачный день. Видимо, нет. — Ты чего так… накидалась? — спрашивает чей-то голос, выходя из-за двери и забирая из Её рук бутылку. — Пошёл прочь, Тейт. Это все из-за тебя, — Тейт. Конечно, это был он. Только он мог заходить со стороны ванной. Он берет Её на руки, поднимая с пола, где она и пила, и кладёт на кровать. Кое-как уложив девушку, он вернулся к себе, так и не заметив, что она ни на минуту не сомкнула глаз. 5 октября Она медленно приходила в себя, трезвея все больше. 5.21. Показывали Часы на тумбочке и девушка поднялась. Голова закружилась и, не устояв на ногах, она приземлилась на ковёр, удачно падая на выставленные вперёд руки. Такое ужаснейшее похмелье было у неё уже не в первый раз, поэтому она очень хорошо знала, как с ним бороться. Рука в аптечке на ощупь нашла таблетку от головы и Хармон глотнула Её, выпивая следом целую бутылку воды, что стояла на тумбочке. В голове немного прояснилось. Она приняла душ и стала разгребать бардак, устроенный ею вчера. Помыла стену, расставила разбросанные тюбики. В общем, навела относительный порядок. Это помогло ей отвлечься, голова больше не болела, тело не ломило. Времени было половина седьмого. На все про все ушёл целый час. Погода позволяла, поэтому девушка одела свитер с длинными широкими рукавами, закрывающий всю Её ладонь. На улице становилось светлее. Вот только солнце так и не появилось. Все небо было затянуто тучами, и дождь неторопливо постукивал по окну. Казалось, даже природа плачет вместе с Хармон. Девушка открыла блокнот. Как давно она ничего не писала! А ведь раньше именно блокнот знал обо всем, что любила или чем дорожила девушка. Фильмы, книги, песни, цитаты, фразы по испанскому, какие-то запланированные дела — все это было записано в ее блокнот. Он был Её другом. Тем другом, которого нельзя потерять… А что же сейчас? А чем ей было делиться сейчас? Своими пьянками? Мыслями о суициде вслед за подругой? Или всякой прочей чепухой, которая заполняла Её голову с момента смерти Крис? Ей нужно было жить дальше. Но как же жить дальше, став свидетелем такого?! «В каждой перемене, даже в самой желанной, есть своя грусть, ведь то, с чем мы расстаёмся, это часть нас самих. Нужно умереть для одной жизни, чтобы войти в другую». Она не была уверена в том, откуда взяла эту фразу. Что-то прочла, что-то додумала сама. Девушка лишь точно знала, что именно об этом думала в данный момент и написала это. Вот так просто. Её мысли отразились на бумаге. Дождь забарабанил с новой силой. Это был уже даже не дождь. Скорее ливень, ведь лило действительно, как с ведра. Вот это Калифорния! Не ожидала, что здесь вообще существуют дожди. Она просидела за столом что-то около часа, смотря то на дождь, то на зажженную свечу. Настроение было отвратительным, но явно получше, чем вчера. Она собралась. Смирилась с некоторыми вещами. Пообещала себе больше не реагировать так на упоминания о подруге. Ведь все мы умираем. Вот, к примеру, мать Вайолет, Вивьен тоже умерла. Ещё и при родах. Хармон Её даже не знала. Свою родную маму. Все, прочь из моей головы. Здесь не место всем этим мыслям. В сознании мгновенно всплыл образ Тейта. Ну почему, когда она пытается отвлечься и не думать о чём-то, то начинает думать об этом парне?! О боже! Это же он меня вчера застукал… Теперь девушку с головой накрыл стыд. Как же неловко! Надо же было так спалиться. Теперь наверняка придётся объясняться. Опять. На этот раз она все сделает спокойно. Без срывов и истерик. Она слишком сильная, чтобы так вот сдаваться. Расскажет, о чем попросит. Ну, наверное. Может, лишь частично. Вайолет вдруг стало жутко стыдно перед всей семьей Лэнгдонов, которые их приютили. Они то с отцом скрывают правду. Они здесь не из-за соскучившегося Бена или Вайолет, желающей посетить тёплый штат. Все просто. Они здесь ради смены обстановки, которую предложил доктор. А тут, Лэнгдоны уже так долго ожидающие старшего Хармона в гости. Пользоваться ими было некрасиво, но они не имели другого выхода. Рассказать правду? Бен не рассказал бы как надо, ведь и сам почти ничего не знает. А Вайолет… она бы не смогла выдержать под их жалостливыми взглядами. Да и рассказать не хватило бы духу. Вот они и молчали. И лишь только Тейт пытался докопаться до правды. А Вайолет и хотела бы поделиться с ним, но Её эмоции… они словно захлёстывали Её. Заставляли задыхаться. Снова переживать весь кошмар. Вчера с Её плеч упал какой-то камень. Скорее камешек. Но она перестала бояться того, чем раньше практически жила. «Никто не застрахован от смерти. Нужно продолжать общение с людьми, даже если с ними придётся прощаться. Просто потому, что это жизнь». Вот что гласила ещё одна новая запись в блокноте. Нужно продолжать жить. Как бы трудно ни было. Каким бы сложным это не казалось. Мы обязаны… просто на просто обязаны двигаться вперёд. Нужно впускать людей в свою жизнь. И именно поэтому сейчас на стук в дверь, Вайолет громко отвечает «Войдите!» Пусть с тем, кто сейчас войдёт сюда, в Её жизнь войдёт и радость, и счастье, и смех, и… — Доброе утро, Тейт! Как спалось?