Мой дом - это ты

Темнота. Это все, что мог видеть Чарльз. Веки не слушались, не желали открываться. Она пугала. Странное чувство пустоты вокруг и внутри окутывало со всех сторон. Голоса? Он слышит голоса? Из-за того, что он довольно давно их не слышал, сейчас все они сливались в дикую какофонию. Их было не очень много, (сил почти не было, так что диапазон их слышимости так же был небольшим), но даже это давило на мозг. Пугало и то, что он не мог открыть глаза, чтобы узнать, где он. А потом он вспомнил, что произошло перед тем, как он оказался здесь. "Черт, где ЭРИК?!" Он начал из-за всех сил стараться открыть глаза и пошевелиться. Сначала ничего не получалось, но после долгих попыток веки все-же приоткрылись, не давая при этом ничего из того, до чего он бы сам не мог догадаться. Он не в раю. Это все, что было известно о его местоположении. Но и на ад похоже не было, так что все не так плохо. Мутная картинка вскоре превратилась в довольно уютную комнату: обои мягкого бежевого цвета не резали глаза; лежал он на просторной кровати, рядом с которой стоял столик с лампой и, похоже, капельницей; на стене перед ним отражались лучи света, попадавшие через плохо задвинутые жалюзи. Небольшой незакрытый шкаф в комнате выдавал хозяина как человека не самого аккуратного, вещи были разворошены и как-то по-знакомому хаотично впихнуты, хотя может хозяин просто торопился и не знал, что надеть. Окончательно (ну относительно) придя в себя, Чарльз попробовал поднять руку - это вышло, затем ногу - не вышло, что было вполне ожидаемо, хотя между голосами и ногами сейчас он бы выбрал ноги. Только он хотел попытаться встать, как в комнате появился Пьетро, буквально из воздуха. Его сознание просто кричало о том, что нужно узнать, что, черт возьми, произошло как можно скорее, но узнав знакомое лицо, профессор отгородился от желания залезать тому в голову. Тот быстро (как и всегда) осмотрел лежащего и взволнованным голосом начал тараторить: - Чарльз, ты проснулся! Вот незадача! Эрик ушел всего час назад... Он сидел здесь трое суток, пока ты был в отключке, и вот ты выбрал момент для возвращения в жизнь после того, как он был вынужден уйти! Как ты себя чувствуешь? Если хорошо, то Хэнк привез пару шприцов для ног, он сказал, что пока ты не стабилен лучше ничего не колоть. Кстати, о ребятах. Они тоже приходили, но ты был не в состоянии это заметить. Хэнк был твоим врачом, так что можешь не беспокоиться, подлатали как надо! - Я... привет, Пьетро. - Чарльз постарался улыбнуться, и вроде бы, у него даже получилось. - Да, я поставлю, голова раскалывается... - Таблетки и вода на столе. Я пообещал Эрику, что сразу сообщу ему, если ты проснешься, так что, если ты не возражаешь, я быстро, - На долю секунды парень пропал, а потом появился с улыбкой на лице. - Теперь можешь задавать вопросы! - Я... Где мы? - Взгляд Чарльза был слегка виноватым, такие вопросы вообще никому не даются просто. Это место не выглядело как больница, а уж тем более тюрьма, сюда приходили его друзья, здесь Пьетро... неужели это- - Мы дома. Мы с Эриком живем здесь уже пару лет и он... настаивал, чтобы ты поправлялся именно здесь, а не в лаборатории или школе, полной шумных детей и сожалеющих взрослых. Непонятно почему, но это заставило Чарльза мечтательно зажмуриться, а в груди появилось приятное чувство от заботы. "Мы дома"... Но вопросов у него было явно больше, чем один (их было три), так что останавливаться на знании где он находится не хотелось. - Что случилось? Я имею ввиду на острове? Как себя чувствует Эрик? - Радость на лице сменилась волнением. - Эрик как раз уехал разбираться "Какого хрена на такой охраняемый остров могло случиться нападение". Я слегка смягчил его интонации и выражения. Этим ребятам вообще повезло, что он не спал трое суток, может хоть это чуть поубавит его пыл. Он был в довольно... агрессивном состоянии, после того, как принес тебя сюда, а ты не желал просыпаться. Но он обещал никого не убивать. - Пьетро пожал плечами, продолжая выбирать Чарльзу одежду из той, которую привезли друзья профессора. - Эрик несильно пострадал, если ты об этом, за что и был зол на себя, в тоже время радуясь, что благодаря этому вытащил тебя оттуда. Чарльз вроде было открыл рот, но не придумав, что сказать, закрыл его и просто уставился на Пьетро. Неловкая пауза длилась где-то секунд 30, и Пьетро решил взять на себя роль гида. - Так что, если вы чувствуете себя хорошо... могу показать дом, если хотите. - Он пожал плечами и чуть отошел к двери, как бы приглашая к действию. - Эрика не будет до самого вечера, а сейчас... ой, кстати, забыл сказать: сейчас 8 утра, с того момента, как вы попали сюда, прошло три целых дня и пара часов. - У него было такое виноватое лицо, что профессору даже стало чуть неловко, ведь мальчик был не причем. - После того, как вы оказались здесь, с вас сняли браслет. С меня, кстати, тоже. - Он покрутил ногой, доказывая вышесказанное и радостно улыбнулся. - Я... не против прогуляться, только вот- - Да, да, все в порядке, я принес шприцы две минуты назад, они справа от вас. - Чарльз обернулся и действительно обнаружил их там, где их еще совсем недавно не было. - Я... дам вам 10 минут на все про все, как закончите - можете просто крикнуть. - Пьетро улыбнулся и в туже секунду исчез. *** Эрик часто, ну по меркам Эрика, упоминал свой дом, но никогда не описывал его, оставляя все дело воображению Чарльза. Сейчас же все его представление о доме Леншерра рушилось. Он думал это будет какое-нибудь холодное строение с минимумом мебели (что, кстати, отчасти было правдой), совершенно не имеющее ничего из декора. На самом же деле повсюду были подушки и пледы; стены везде были теплых цветов; мягкая мебель и деревянные шкафы. По стенам были развешаны фотографии, на которых были совершенно незнакомые Чарльзу люди - Пьетро сказал, что это его кумиры, и он просто уговорил отца "продырявить стены". Всего в доме было 6 комнат: спальня, в которой проснулся Чарльз, принадлежала Эрику, поэтому хаос в шкафу был так узнаваем; была так же и спальня Пьетро, раньше служившая гостевой спальней (но так уж сложилось, что Эрик гостей к себе не водил, а тут как раз сын нарисовался); большая кухня, переходящая в зал была полностью заставлена кастрюльками и сковородками, полный беспорядок все же казался уютным. Пьетро рассказал, что отец проводил много времени здесь. Душевая и туалет так же были просторными и заставленными всякой ерундой, скорее всего принадлежащей сыну; в доме была кладовка и небольшая веранда со столиком и плетенными креслами, парень так же поведал, что они с Эриком проводят здесь вечера за играми. Единственная комната, которую Пьетро Чарльзу не показал, была кабинетом отца. Он объяснил это тем, что вход туда запрещен. - Однажды я случайно туда зашел. - Он посмотрел на Чарльза и увидел взгляд "да ну не ври". - Нет, правда. - Пьетро отвернулся и продолжил. - Там на самом деле ничего интересного, просто стол и куча стеллажей. Рассказывать про рамки с фотографиями на столе он не стал. В тот вечер он и решил, что останется здесь. Эрик сначала его приезда не особо показывал свою любовь и расположение, но фотография на рабочем месте дала Пьетро понять, что это не правда. В правом углу стола стояло всего две фотографии: на одной был сам Максимофф, он смеялся у них во дворе (он так и не понял, когда Эрик успел сделать это фото ), а на второй был Чарльз, сама рамка была старой, как будто ей уже пару лет так точно, и сам профессор был моложе. На фотографии он стоял в саду и, смеясь, пытался достать яблоко с дерева. Пьетро был приятно удивлен своей фотографии на столе, а вот фотографии Чарльза он не удивился совсем. Эрик часто говорил о нем, порой грустно улыбаясь. "Когда-нибудь ты познакомишься с ним поближе, и уже не захочешь расставаться". *** Снег. Очень много снега. Завтра утром придется все это убирать... Но займет это не так уж и много времени, с его-то способностями. В комнате довольно темно, хотя сейчас всего 5 вечера, а глазам сложно различить на улице деревья от неба. Камин освещает пространство, что есть между тремя креслами, небрежно накинутыми пледами. Столик, на котором расположились две кружки с остывающим чаем, был, кажется, слишком мал и не удобен для игры в карты, но внимание на это никто не обращал. Гостиная, где они находились, была довольно большой, визуально размера добавляя еще и кухня, плавно перетекающая из этой самой гостиной. Большой книжный шкаф стоял у окна, закрытого мягкой шторой, на подоконнике стоял кактус - за ним почти не надо было ухаживать, поэтому ему было разрешено остаться в этом доме. Камин, стоявший посередине стены, служил еще и полкой для всякой ерунды, которой Эрик порой даже не мог дать названия, ее приносил Пьетро, оправдывая это тем, что "Она делает этот дом уютнее", спорить с ним Эрик перестал уже на вторую неделю проживания вместе. Рядом с камином, с правой стороны, стоял маленький стол, он не нес особой практической части, просто всем иногда хочется сесть и писать, чувствуя как по спине пробегают мурашки, вызванные теплом от огня. Окна на стене, около которой стоял стол не было, потому как по ту сторону была другая комната, спальня Пьетро. Зато на стене была куча фотографий неизвестных Эрику личностей. Хотя отчасти это было в прошлом, сын любил знакомить его со своими вкусами, чему, как ни странно, Эрик никогда не сопротивлялся. Посередине гостиной, было три кресла, выставленных в форме клевера, лицом к огню. На вопрос "зачем три кресла, если в доме живут лишь два человека?", Эрик ответил бы, что оно для гостей, хотя и так было понятно, что гостей здесь явно не ждут, исключая, разве что одного, которому это кресло не особо и нужно, по некоторым причинам. Сразу за креслами стоял довольно большой стол, который так любил накрывать Эрик. Вообще довольно сложно поверить в это хобби Леншерра ( особенно, если посмотреть записи его прошлых деяний), но готовить он очень любил. Ему нравилось то, как нож разрезает овощи, как приятно разминать фарш, да и сам запах еды ему нравился. Его успокаивало это занятие. Отмерять в стакане нужное количество молока, взвешивать муку - все эти небольшие расчеты отвлекали от повседневной и слегка поднадоевшей рутины. Может лишь чуть меньше, чем готовка, ему нравилось раскладывать все на столе. Он не руководствовался какими-то книгами или картинками в интернете, он делал это "от души". До того, как он накроет на стол, на кухню заходить было нельзя. Это было правило, которое даже никогда не произносилось в слух, но Пьетро понял это только заехав в дом. Сама кухня так же была полностью построена под Эрика, все всегда лежало там, где ему было удобно. Другие могут сказать, что все лежит в разброс и особого порядка тут нет, но они ошибутся. Эрик всегда знает, что и где лежит в данный момент. Этот вечер был одним из тех, когда Эрик грустил. В такие вечера он говорил мало, но в тоже время рассказывал все. Пьетро одновременно и радовался тому, что отец рассказывает ему о своих чувствах и одновременно переживал за него, перенимая печальное настроение. В такие дни Пьетро прятал шахматы, может Эрик и догадывался почему они пропадают всегда, когда ему плохо, а может и нет, но Пьетро знал, что это сделает Эрику только хуже. Парень никогда не старался изменить настроение отца (однажды попробовав, он понял, что ни к чему хорошему это не приведет). Если он будет пытаться развеселить Леншерра, когда тот не настроен на веселье, то его плохое настроение растянется на пару дней, а этого допускать было нельзя. Лучше было дать ему выговориться, тогда тоска покидала этот дом на пару недель. Чуть свернувшись от холода, Пьетро вжимался в плед. Укрываться им было бессмысленно, потому что в таком случае он бы постоянно спадал при игре. Эрик, сидящий напротив, пустыми глазами смотрел то на столик, то подолгу смотрел на камин, забывая об их партии. - Скажи мне, только честно, я заслуживаю друзей? - Он произнес это на одном дыхании, будто боясь услышать ответ. Он действительно боялся. Порой у него в голове появлялись не лучшие моменты его жизни. Порой это становилось невыносимо. Он столько раз предавал друзей, черт возьми, он даже никогда не говорил, что считает их своими друзьями. Он столько раз предавал Чарльза... - Конечно, пап. - Пьетро начал нервничать после такого вопроса, голос дрогнул, хотя он знал, что говорит правду. Пауза длилась долго, но потрескивание, доносившееся со стороны камина, не давало ей стать слишком неловкой. *** - Пьетро? Собравшись с силами и «случайно» надев свитер Эрика (может быть у него легкая амнезия и он не помнит, что из вещей - его, а что - нет?), Чарльз медленно прошелся по всей комнате. На самом деле тут не было таких вещей, про которые можно было сказать «Ну, вот здесь живет Магнето», по крайней мере по представлению большей части населения планеты. Из шкафа не выглядывал костюм, на прикроватной тумбе не стоял шлем, даже ни одной отрубленной головы в рамочке не было. Но Чарльз теперь с уверенностью мог сказать, что тут живет Эрик Леншерр. Его беспорядок всегда выглядит как что-то задуманное, будто так надо. Заглянув в шкаф, Чарльз не увидел ничего особенного, но все равно был чуть удивлен: куча смешных свитеров и футболок со странными надписями сдавали человека, что дарил вещи Эрику - это был Пьетро, ну или Чарльз ошибался, когда думал, что хорошо знает друга. «Гений. Миллиардер. Плейбой. Филантроп.» Вряд ли Эрик сам бы купил такую футболку. Свитер с надписью «Какой к черту Баки» тоже слегка не вписывался в гардероб короля металла. Но были и вещи, которые Чарльз узнал, в груди даже кольнуло печалью. Эрик всегда любил водолазки, и эта черная, висящая прямо посередине, была ему до боли знакома. Он успел осмотреть даже содержимое тумбочки, немного стыдясь своего интереса, но он не нашел там ничего интересного. Никаких тебе презервативов и ошейников, не то, чтобы о чем-то таком думал, конечно... - Ты готов? О... это, - Он остановился на свитере с надписью «повелитель металла», затем улыбнулся и сделал вид, что так и должно было быть. «Кто знает, может у Чарльза есть такой же?» Он чуть не засмеялся, подумав об этом. - С чего хочешь начать? - Я... - Чуть смутившись и даже слегка покраснев, Чарльз сделал почти умоляющее выражение лица «просто веди меня уже куда угодно и давай забудем». Пьетро понял это правильно. - Не знаю насколько странно будет показывать вам мою спальню, но раз уж у нас тут такая вечеринка, то почему бы и нет. Комната Пьетро была именно такой, какой и представлял себе Чарльз: темные стены с кучей фотографий и плакатов, полный беспорядок, возможно доставшийся ему от отца по наследству, стол с большим игровым компьютером, шкаф с яркими вещами и что-то похожее на Плейстейшен, он не особо в этом разбирался. Проводя осмотр комнаты, его взгляд упал на что-то вроде металлического кубка в форме сердца. Подойдя ближе, он разглядел надпись, что чуть не заставила его пустить слезу. «Может быть я не лучший отец, но ты точно самый лучший в мире сын. Я нечасто это говорю, но Я ЛЮБЛЮ ТЕБЯ» - Это... от Эрика. - непонятно зачем объяснил Пьетро. Он встал за спиной замеревшего Чарльза, не зная, что сказать. - После того, как я нашел это около своей двери, он пропал на четыре дня, ему... очень трудно признаваться в чувствах. Чарльз повернулся и понимающе кивнул. Следом заметив пару знакомых лиц на фотографиях на стене. На одной Пьетро держал снеговика за голову, видимо пытаясь удержать того от падения. Сам он был весь в снегу: шапка, лицо и шарф вообще были похожи на одно целое. Другой фотографией было смазанное селфи, очень исчерпывающе подписанное как "первое селфи моего отца-динозавра" рядом была куча сердечек и улыбающихся смайликов. Честно говоря, Пьетро не считал Эрика старым, скорее старомодным. На другом фото Пьетро и Эрик были в парных футболках. Они стояли, показывая друг на друга пальцами и кривлялись. Пьетро ни за что бы не рассказал, что на самом деле существует еще и третья футболка, но никто и не спрашивал. Дизайн футболки " ЭРИК, НЕТ!" предложил сам Леншерр. Эти фотографии вызвали у Чарльза улыбку и кучу вопросов, которые он хотел бы задать именно Эрику, так что сейчас молча улыбался. *** - Ты уверен, что хочешь на пляж? - Эрик не выглядел как человек, очень довольный такой идеей. - Ты не хочешь? Можем не ехать, просто я подумал почему нет, сейчас так жарко и вода, она- - Нет, нет, ты то можешь поехать, возьми друзей, просто я не был на пляже кучу лет и... не горю желанием там появляться. - С каждым словом лицо Леншерра становилось печальнее, а из голоса будто пропадала жизнь, он потупил взгляд и начал дырявить взглядом пол. Пьетро понял, что, похоже, испортил настроение отцу и почувствовал себя виноватым. - Э-эй, ты ни в чем не виноват, Пьетро, боже, иди сюда. - Эрик опомнился и нашел сына в очень затруднительном положении. Протянув руки и обвив ими спину, он его обнял. - Просто у меня не самые, а точнее худшие в моей жизни воспоминания связаны с песком, я...я, - Его голос начал дрожать, а через какое-то мгновение Пьетро почувствовал, что дрожит и тело. Единственное, что было логично в этот момент - дождаться, пока это пройдет, стараясь не давить и не заставлять рассказывать то, чего его отец рассказывать не хочет. Аккуратно гладя дрожащего Эрика по спине, ему уже было понятно с кем это воспоминание связано. - Я так виноват, боже, так виноват... *** Оказавшись в гостиной, Чарльз ощутил небольшой укол ревности, среди фотографий на стене было фото Рейвен, но его - ни одной. Откуда ему было знать, что в гостиной вот уже пару лет стоит кресло, которое ждет именно его. - Здесь мы с папой играем в... во всякое. - Он совершенно забыл куда спрятал шахматы в последний раз. Вообще в этом не было надобности, ведь из своей спальни последние три с половиной дня Эрик не выходил, но он явно был не в духе, а у Пьетро уже на это что-то вроде рефлекса... - Тут уютно. - Ему на самом деле сразу здесь понравилось. Атмосфера этой комнаты была очень теплой. Может на это так повлиял камин, может быть пледы, аккуратно сложенные на одном из кресел, может пара свечей на столе. Но он определенно был бы не против проводить здесь вечера, особенно в компании Эрика и, как ни странно, Пьетро, к которому он уже привык. - А тут сразу кухня, папа творит здесь чудеса. - Без какой либо фальши проговорил паренек и оказался у холодильника. - Я, если честно, не такой классный повар как он, так что последние дни питался только пастой. Если ты голоден, до приезда Эрика могу предложить только ее. - Он снова сделал виноватое лицо и неловко улыбнулся. Почувствовав тепло к мальчику, Чарльз улыбнулся. - А я люблю пасту. - Он подмигнул ему, сразу замечая, как тот просиял. *** - Еще одно? - Пьетро удивленно осмотрел их на самом деле довольно большой двор, полностью засаженный деревьями. - Так, а ты что-то имеешь против? - Он наигранно нахмурился и поставил руки в бока. - Ахах, нет! Просто... куда больше? - Он продолжал улыбаться, снова возвращаясь к прополке земли. - Один мой друг, он... очень любит деревья и я- - Тебе не обязательно всегда говорить "один мой друг", пап. Это Чарльз? - Он мягко улыбнулся, зная, как порой это имя может изменить настроение отца в совершенно противоположные стороны. Но в этот раз ему повезло. - Да, это он... - Он улыбнулся своим мыслям и взялся за лопату. - Возможно, он когда-нибудь побывает здесь, и я думаю, ему очень понравится. - Он посмотрел на Пьетро, а затем уже тише добавил: - Может он даже захочет остаться... Пьетро сделал вид, что не слышал, и быстро добежав до кухни, захватил два свежих сока. - Держи. - Он улыбнулся, протягивая стакан. - Спасибо! Если успеем все доделать до вечера, то предлагаю съездить к парку аттракционов тут неподалеку, - он заговорщически улыбнулся, зная,как сын любит такие места. *** Перед тем, как показать Чарльзу веранду, Пьетро ни с того ни с сего начал волноваться. Он знал, как важно Эрику было увидеть эмоции профессора в этот момент. Он думал о том, как бы это провернуть. Украсть Эрика с конференции? Нет, не получится... Пытаясь придумать как можно более реалистичное оправдание, почему на веранду сейчас выходить нельзя, Пьетро не заметил, что профессор уже скрылся за дверями террасы. Быстро достав телефон из кармана, Пьетро открыл камеру. - Это... невероятно. - Глаза Чарльза, казалось, просто светились от увиденного. Он стоял, замерев у небольшой колонны и смотрел на то чудо, которое они с Эриком мастерили последние пару лет. - Это задумка Эрика, он... надеялся, что вам... что тебе понравится. - Как ни странно, но обращаться к Чарльзу на «вы» было довольно сложно. Благодаря отцу он знал о нем столько, что могло показаться, что он-его друг. Профессор был тем человеком, с которым после пары минут общения хотелось стать друзьями. Он ему доверял. - Я... Эрик... это прекрасно. - Чарльз улыбался своим мыслям и, чуть оттаяв, начал медленными шагами идти вперед. Пьетро гордился их с Эриком работой. Он не видел поместья Ксавьера, но представлял его во всех красках по описаниям отца. Эрик хотел, чтобы само расположение деревьев напоминало то, что было таким родным для Чарльза, при этом добавляя в эту картину что-то свое. Оставив гостя бродить по саду, Пьетро отправил видео повелителю металла. На том конце континента загорелась самая счастливая и искренняя улыбка. *** Вечером Эрик сообщил, что задержится, отправив при этом кучу пыхтящих смайликов. Это каждый раз заставляло Пьетро улыбаться. На самом деле этой новости они с Чарльзом огорчились не так уж и сильно. За несколько часов, проведенных вместе они так сдружились, что Пьетро перестал чувствовать себя неловко в своем же доме, а Чарльзу казалось, будто он всегда здесь и жил. Сейчас они занимались ужином. «Паста со сливочным соусом - это то, что нам нужно!» Пьетро был рад, что профессор разделяет его любовь к этой еде, потому что иначе им бы скорее всего пришлось голодать. Сам Ксавье успел сознаться, что повар из него никудышный, припомнив даже, что когда они с Эриком жили в поместье, готовил никто иной, как Леншерр. Включив Джона Джонсона, они, подпевая, принялись за распределенные ранее обязанности. *** - Пьетро, это очень плохая идея! - Со страхом в глазах почти прокричал Эрик. - Пап, все в порядке! Неужто ты боишься высоты? - Пьетро улыбнулся, позволяя мужчине проверить все ремни и крепления. - Я ничего не боюсь! - самым неуверенным голосом из всех сказал «повелитель металла». - Тогда по-ехалииии! - Радостно прокричал Пьетро. Их вагон начал движение, вскоре разогнавшись. Эрик никогда не питал страсти к Американским горкам, да и некогда о них было думать, сначала месть Шоу, потом геноцид... не до этого, в общем. Он и сейчас бы с радостью прошел мимо, но Пьетро с его «пожалуйста, пап, ну пожалуйста, ну один раз» почти всегда брали над ним верх. Прокатившись на «Горе смерти», Эрик, с трясущимися ногами пошел в уборную умываться. Похоже, он слишком стар для этого. Выходя на свет, он встретил улыбающегося Пьетро, держащего в руках фотографию. На ней был весело кричащий парень и кричащий от ужаса мужчина. - Я думаю, это просто неудачное фото. - Оправдался Эрик, резко захотевший уехать домой. - Может перекусим? - С большими-большими глазами проговорил резко захотевший поесть Пьетро. - После этого ты еще хочешь есть? - Получив утвердительный кивок от сына, Эрик продолжил, - тогда уговор, если мы перекусим, то больше никаких аттракционов с меня! - Уговорил! - Улыбнулся Пьетро и «полетел» искать самый лучший по его мнению кафетерий. *** - Расскажешь каким он был? - Пьетро уютно поерзал на стуле в ожидании рассказа от профессора. - Ох, только останови меня, если это будет слишком долго. - Чуть покрасневший то ли от горячего чая, то ли от предстоящего разговора Чарльз опустил глаза и застенчиво улыбнулся. - Обещаю. - Пьетро поймал взгляд сидящего напротив Ксавьера и ободряюще улыбнулся. - Ты хочешь услышать что-то конкретное? - Я... нет, просто... - "Он очень много говорил о тебе, но о себе почти ничего не рассказывал". Небольшая пауза некоторое время нарушалось лишь привычным треском камина, но вскоре собравшийся с мыслями Чарльз прервал тишину: - Начну с того дня, когда мы познакомились. Это было спонтанно и ну, знаешь, обстановка была скорее накаленной, чем расслабляющей. Твой отец тогда чуть не утонул, пытаясь отомстить. Я могу читать мысли людей, и в тот момент... я почувствовал много боли, исходящей от него. Желание мести, гнев - все это смешалось, и мне самому было больно от того, что он чувствовал. Но знаешь, когда я... - Чарльз запнулся, заново в мыслях переживая то "ты не одинок", - когда я вытащил его, когда я сказал ему, что он не один, чувство злости сменилось на удивление, а потом на некое облегчение, которое позже присутствовало с ним всегда. Чарльз перевел взгляд на камин. Теплый плед окутывал его плечи, а свеча, что стояла на столике перед ним, дарила запах яблок. - Не думаю, что ты хочешь слышать о деяниях "Магнето", все это можно посмотреть на записях в Ютубе. Я не собираюсь оправдывать его или его методы, мы всегда были разных взглядов, но... твой отец пережил очень много боли, много потерь. У него отняли дом, семью, детство, и он уже не мог заметить, что теряет юность и часть жизни на месть, на одни лишь мысли о ней. Когда мы встретились, он был внешне спокоен и холоден, но я знал, что он был опустошен, прожжен годами рабства и боли, он был слеп и глух ко всему, что противоречило его собственным заключениям. Взгляд Чарльза пал на рамку с Рейвен, заставляя того печально улыбнуться. - Но с каждым днем, что я провел рядом с ним, я все чаще замечал, что он меняется, учится контролировать гнев. Я помогал ему справляться с болью, а он тем самым помогал мне верить в себя. Когда я видел, как положительно сказывается на Эрика моя компания, я верил, что смогу помочь всем. Это помогало мне верить в себя, верить в мир. Но я закрывал глаза на то, каким этот мир видел он сам, пропускал мимо ушей его речи о превосходстве мутантов. Я был слишком уверен в его привязанности ко мне, на самом же деле к нему привязался я. Твой отец был удивительным. И... хм, мне не стоит говорить так, будто его уже нет, да? Просто мне так удобнее и, если ты не против, я продолжу? - Он поймал взгляд Пьетро и тот кивнул. - Он был сильным. Несмотря на его холодность по отношению к команде, каждый чувствовал, что без него нам не справиться. Он действительно помогал каждому, в своей манере, конечно, но это было так. Он со всеми каждое утро вставал и шел на пробежку, он приходил на тренировки. Он был в команде, хоть и полностью это отрицал. И знаешь, я до последнего верил, что он не совершит ошибки, до последнего верил, что все это страшный сон. Куба... После этих слов Чарльз замолчал. Он плотнее укутался в плед, продолжая смотреть в точку на полу, лишь изредка переводя взгляд к горящим доскам. - Он был особенным. Мы проводили много времени вместе и я каждый раз открывал для себя в нем что-то новое. Он мог быть серьезным, мог спорить со мной и порой я хотел дать ему в нос, - он слегка улыбнулся, - но я никогда не хотел, чтобы он уходил. Потому что с ним я чувствовал себя сильным, с ним я чувствовал, что способен на большее, с ним я чувствовал себя счастливым. Он заставлял меня смеяться, когда я терпел неудачи. Мне хотелось улыбаться, даже чувствуя боль, зная, что он рядом. Я чувствовал его поддержку, даже когда он молчал, хотя я не залезал ему в голову, не позволял себе читать его мысли, никогда не хотел. Я видел свое будущее рядом с ним. Я был дураком, думая, что мы сможем продолжить проводить время вместе даже после миссии с Шоу. Так что когда я остался один, когда он ушел... Голос Чарльза начал слегка подрагивать, дыхание участилось, а сам он поник. - Тогда я сломался, у меня как будто отобрали все. Примерно так оно и было. Я лишился ног, части команды, сестры и... близкого мне друга. И даже продолжая создавать трудности, он приходил и помогал, когда это было нужно. Останавливался, когда я уставал об этом просить. И я думаю, он знал, что я тоже всегда готов прийти. *** Как можно сильнее закутавшись в одеяло, Чарльз старался не думать о том, почему Эрик так задерживается. Он погасил светильник, решительно намереваясь провалиться в сон. Это его первая когдаонвсознании ночь, проведенная без Эрика. Не хватало тепла, уютного сопения, руки, что лежала на груди, тихого "Чарльз, побрейся ты уже налысо", когда его волосы щекотали тому нос (он все равно знал, что Леншерр обожает его волосы). Медленно погружаясь в сон, он не заметил, как дверь в комнату приоткрылась, а после пары шуршаний, кровать прогнулась по еще одним телом. - Как ты? - Голос у уха заставил бы его вздрогнуть, если бы он не ждал его прихода. - Все в порядке. Я хочу, чтобы ты знал,- - Я так волновался! Боже, я думал, ты не проснешься! Никогда не пугай меня так больше! Я почти сошел с ума, Чарльз, я- - Я люблю тебя, Эрик. - Ну вот он наконец и сказал то, что хотел сказать еще до Кубы, то, что хотел сказать так давно, что кажется, это было в прошлой жизни. Он ведь почти сказал это тогда, во дворе, сразу после того, как научил друга усиливать свои возможности, добавляя к злости умиротворение. Кто знает, может скажи он ему тогда, все сложилось бы по-другому? Хотя сейчас это было уже не важно.