Сеул
Дневное солнце пробивается в панорамные окна спальни вместе с мелким дождём, идущим ещё с ночи. Город давно проснулся, но кипящая жизнь столицы сейчас никак не волнует Чонгука, мирно сопящего на кровати. В спальне царствуют только тишина и умиротворённость, пока хозяин квартиры, развалившись на кровати кинг-сайз, прижимается к рядом спящей девушке. С кухни еле слышно доносятся звуки посуды и запах еды, но и это не будит парочку. Лишь настойчивый телефонный звонок заставляет немного продрать глаза Чона и протянуть руку к смартфону, лежащему где-то на тумбочке. — Да, — отвечает Гук еле слышно. — Чон Чонгук! — кричат на том конце, и это заставляет неплохо перепугаться и свалиться с кровати вместе с чёрным шёлковым одеялом, оставляя обнажённую девушку без прикрытия. — Отец? — Где тебя носит? — спрашивает мужчина, пока Чонгук пытается выпутаться из одеяла, но безуспешно. — В смысле? У меня выходной. Чего ты хочешь? — Выходной у тебя будет, когда я скажу. А сейчас жду тебя у себя в офисе. Немедленно! — Но… — Не слышу?! — Вас понял, господин генеральный комиссар, — Чонгук отключается и откидывает телефон. Он, наконец, избавляется от одеяла и поднимается на ноги, смотря на уже проснувшуюся блондинку. Девушка, не смущённая своим нагим видом, манит Чонгука к себе пальчиком и облизывается, чем немного выводит парня из себя. Не до неё сейчас. Совсем. — Прости, детка. Тебе пора, — Чон пытается найти её и свои вещи, наконец чувствуя запах с кухни, но решает выяснить это потом. Вчера он неплохо так напился с друзьями, так что кто-то мог остаться, поэтому это сейчас не так важно. Парень немного грубо кидает в девушку её вещи и быстро натягивает на себя джинсы. Этого вполне достаточно. Чонгук, не давая ей толком одеться, выпроваживает дамочку к двери, почти закрывая перед её носом. — Позвонишь? — щебечет девушка, ни капли не смущённая наглостью своего ночного кавалера. — Обязательно, — он закрывает двери и вспоминает, что номер у неё вроде не брал, но это не страшно. В принципе, Чонгук не часто спит с одними и теми же людьми, исключения бывают редко. И одно из них сидит сейчас на кухне, своим видом удивляя хозяина квартиры. Чон долго всматривается в бледно-красную макушку парня, немного подвисая после сна. Позже всё-таки проходит на кухню, потому что его присутствие замечают. Чонгук садится за стол, накрытый вчерашней едой: пиццей, тарталетками и сухариками. Парень молча осматривает всё вокруг, подмечая, что кухня блестит, как и весь дом, а он отчётливо помнит, что вчера здесь был настоящий Армагеддон. Ещё и еда осталась. — Ты постарался? — Чонгук ставит локти на край стола и кладёт голову в ладони, смотря на последнего гостя. — Кто ещё о тебе позаботится, если не я? — парень улыбается, опуская глаза под стол. — Чан, что ты делаешь? — Пришиваю тебе погоны, — парень поднимает в воздух белую рубашку, показывая свою работу, — вчера пара придурков оторвала их. Ну, знаешь, эта не любовь к полиции. К тому же ты всех пугаешь, что посадишь их, если будут себя плохо вести. — Делать мне больше нехрен, — Чонгук принимается за пиццу, продолжая наблюдать за другом. С Чаном Чонгук познакомился пару лет назад у общих друзей на очередной вечеринке. Ничем не примечательный паренёк отсиживался в комнате один, пока туда не забрёл Чонгук вместе с парнем. Уединиться в ту ночь так и не получилось, да и не нужно это уже было. Тогда его внимание привлёк Чан. Пока народ развлекался, он почему-то сидел один. Чонгук не из тех, кто будет выслушивать чужие проблемы и латать душевные раны. Он почему-то сразу понял, что у парня проблемы, раз он в разгар вечеринки закрылся в одиночку. Интуиция его не подвела, хоть он и не хотел становиться в ту ночь психологом, но всё же ему пришлось выяснить, что с ним произошло.Flashback
Звуки попсовой музыки доносятся из коттеджа, полного людей.. И никого не волнует, что соседи могут вызвать полицию из-за того, что время уже давно перевалило за полночь. Народ развлекается, пьёт, танцует. На улице девушки плескаются в бассейне, а кто-то и вовсе решил, что сможет изнасиловать надувного единорога. Внутри же дела обстоят не лучше. Как это и принято: заблёвано, разлито, разбито. Чонгук сидел в окружении нескольких знакомых, играя в «Правда или действие». Выбирает он действие. Ему предоставляют выбор из всех человек в доме, чтобы уединиться. Чон, не долго думая, берёт за руку сидящего парня и поднимается с ним на второй этаж. Они проходят весь коридор, и Гук открывает последнюю дверь. Внутри темно, даже музыка почти не достаёт своим грохотанием, зато звуки шмыганья носом можно услышать. Чонгук немного подвисает, смотрит на парня, которого взял с собой. Тот улыбается, говорит, что уже подумал о том, что они и правда переспят, и уходит восвояси. Да, Чонгук никогда не афишировал свою бисексуальность, потому что его друзья — дурные, как впрочем и всё его окружение. Он уже собирался тихо уйти, закрывая двери, но остановился, чувствуя, что что-то не так. А потом… — Выведи меня отсюда, — просил голос из темноты, — пожалуйста… Чонгук опешил. Его не выпускают из дома — подумал он и прошёл внутрь, всё-таки любопытство победило. На полу у кровати сидел зарёванный парень, прижимающий колени к себе. Он казался таким маленьким и хрупким, что Чонгук и прикоснуться боялся, поэтому просто прошёл в комнату и остановился рядом с Чаном. — Всё нормально? — на вопрос парень повернул голову к Чонгуку, и даже в этой темноте Гук заметил какие-то пятна на лице парня. Сначала думал, что показалось, но, увы, нет. — Хён, умоляю… — он протянул к нему тоненькую ручку, поднимаясь с пола. Чонгук в тот момент ничего не мог понять. Странная ситуация, которая неплохо подорвала мозг Гука. Но этот парень, рост которого не превышал ста шестидесяти, стоял и плакал, моля о том, чтобы его вывели отсюда. Кто он? Почему не может уйти? Этот ребёнок совсем один. Именно ребёнок, мальчишка совсем, потому что при свете ламп в коридоре Чонгук смог разглядеть его полностью. Видел его синяк под глазом и на скуле, разбитую губу и чуть порванную футболку. Он хватался за Чонгука, как за спасательный круг, а Чон просто хотел помочь. Алкоголь из крови моментально испарился, и теперь всё веселье ушло на задний план. Чонгук держал в руке ободранную ладошку. По-видимому, мальчишка дрался и успел дать сдачи. И в голове у Чона появилась ещё парочка вопросов. — Я Чонгук, а ты? — спросил Чон, спускаясь с парнем по лестнице. — Чан, — тихо ответил мальчик, смотря на ступеньки. А Чонгук остановился, чем немного испугал нового знакомого. Это имя казалось знакомым, и Чонгук спустя пару минут понял, кто стоял рядом с ним. Друзей-придурков было много, но был один лучший друг-придурок по имени Донсу. У него-то дома они сейчас и были. Донсу был диким гомофобом, и говорил о том, что разводит парней неправильной ориентации. Парень имел много знакомств, и зачастую, кто-то оказывался заднеприводным, а Донсу, в свою очередь, сам заигрывал с такими. Одно упоминание о том, что он придурок, и сразу становится понятно, почему он это делает. И Чонгук вспомнил, что друг пару раз упоминал имя Чан. Значит ли это, что парень, стоящий рядом с Гуком, попал под горячую руку Донсу? — Как ты здесь оказался? — аккуратно спросил Чон, заглядывая в глаза мальчика, но ответа не последовало, только слеза, разделившая правую щёку напополам. — Умоляю… — продолжал плакать Чан. — Я выведу тебя, не плачь, — Чонгук вытер слёзы парня и продолжил спускаться вниз. На глаза сразу попался хозяин дома, целующийся с какой-то девушкой на диване. Чонгук же, не отпуская руки мальчика, подошёл к нему и пнул в ногу. Чан начал вырываться, но хватка у Чона сильная, так что мальчику оставалось только стоять и наблюдать за происходящим. — Нашёл мою куколку? — Донсу поднялся с дивана и быстро взглянул на снова плачущего парня, теперь уже прячущегося за широкой спиной Чонгука. — Какого хрена? Ты серьёзно избил его и притащил сюда? — Чонгук заглянул в пьяные глаза друга, — что ты с ним хотел сделать? Изнасиловать? Заставить… — Так! — крикнул Донсу, обращая на себя внимание всех людей, находящихся в доме. — С каких это пор ты в рыцари заделался? — Прости? — Чона уже начинала злить эта ситуация, и он сильнее стал сжимать раненую ручку в своей ладони. — Не прощу. Что ты тут устраиваешь? — Знаешь, у меня нет никакого желания с тобой разборки наводить. Но, раз пошла такая тема, то я — гей, — музыка стихла. Народ начал переглядываться, а Донсу и вовсе сел на диван, точнее, упал от шока. Чонгук быстро взглянул на Чана, заметив на его лице такой же шок. Он и сам от себя такого не ожидал, но раз ляпнул, то так тому и быть. — Что? — первым очнулся парень, с которым Чонгук пытался уединиться. — Не расслышали? Я гей, — повторился Гук и ленивой походкой стал удаляться из дома, прихватив с собой Чана. — Господин будущий полицейский! — закричал Донсу, но Чонгук никак не отреагировал. Парню пришлось выбежать на улицу, чтобы сказать пару ласковых бывшему другу. — Я всегда знал, что ты педик! — Тогда чего не бил? — повернулся Чонгук. — Влюбился? — уже открыто смеялся. — Донсу, надеюсь, я больше тебя не увижу, — и снова продолжил идти. — Ненавижу тебя! — кричал парень уже в спину Гука. — Ненавижу! Чонгук молча прошёл до машины и, усадив Чана рядом, скрылся с территории дома. Теперь на лице мальчика не было слёз, он открывал и закрывал рот в немом шоке, не переставая смотреть на Чонгука. — Ну, что? — повернулся к нему Гук. — Ничего. Конечно, после того дня, половина друзей отказалась от Чонгука, но зато остались те, которым не важно, с кем он спит. Значит, они и являются настоящими друзьями. Но, если от темы ориентации многие отошли, то подъебывать за работу в полиции не перестают. Чан оказался семнадцатилетним школьником, который, как и многие другие, повёлся на Донсу. Только он последний гей, на которого тот парень поднимет руку. Через год Чонгук узнал, что его бывший друг поменял цвет ориентации. С Чаном же они никогда не встречались. Что-то вроде свободных отношений. Или же «секс дружбе не мешает». Хотя Чонгук много раз думал над тем, что Чан может быть в него влюблён, но всегда прогонял эти мысли, как только они начинали заполнять голову. Чан друг, с которым можно переспать, если приспичит, хотя Чонгуку и не составит труда снять девчонку или парня.End of flashback
— Ты сейчас куда? — Чан заходит в комнату, где Чонгук одевается после душа. — Отец к себе вызвал, — отвечает Гук, расправляя ремешки на штанах, — здесь будешь? — Нет, я поеду домой. Мне на пары нужно, — Чан покидает комнату. Гук быстро натягивает на себя удлинённую кофту и минут пять ищет ключи от машины. Найдя их, выходит в коридор, где Чан уже достал его кроссовки. Иногда он такой заботливый, что Чонгук готов придушить его. Чон обувает чёрные кроссовки и вспоминает о телефоне. Чан приносит его и желает удачи, ибо она понадобится, раз Чонгук едет к отцу. — Захлопнешь дверь, — бросает на прощание Гук и покидает квартиру.***
Чонгук паркует жёлтый камаро у офиса отца и быстро бежит внутрь, чтобы не сильно промокнуть. Парень поднимается на лифте до нужного этажа, оценивая свой вид в зеркале. Не на миллион, но пойдёт. Чон быстро здоровается с секретаршей отца и стучится в кабинет. После короткого «Войдите» Чонгук открывает дверь. — Господин Чон, — с ядовитой улыбкой проходит парень, закрывая двери. — Хреново выглядишь, — подмечает пожилой мужчина, отрываясь от документов, которые рассматривал, — но я не удивлён. — Чего вызвал? — Поедешь в Хвасон, — коротко, но не ясно. Чонгук проходит дальше, останавливаясь в центре кабинета, и смотрит на своего старика с немым вопросом, — там серийный убийца завёлся, так что поможешь его найти. — Я? Ты сошёл с ума? Я не могу. — Не можешь? Ах, да. Ты же можешь только тратить мои деньги на то, чтобы напиться и снять баб! — Не только баб, — улыбается Чонгук и получает в лицо ручкой, кинутой отцом, — ай! — Поедешь, как миленький. Ты просто так образование получал? — Нет, чтобы ты был доволен. Устраивает такой ответ? — подходит ближе Чон. — Я никуда не поеду. В Хвасоне мало полицейских, или что? А, я понял, ты это мне назло делаешь, — снова улыбается Гук. — Ты мне надоел. От тебя никакой пользы! — мужчина поднимается с кожаного кресла. — Сколько раз ты появился на рабочем месте за месяц? Один? Два? — Семь! — и снова получает по лбу только уже карандашом. — Хватит уже! Я был на работе, так что не говори, что я только пью и трахаюсь! — в ход пошёл степлер, мирно покоящийся на столе, и который теперь оказался на полу. — Щенок! Чонгук потирает ушибленный лоб и делает вдох-выдох, чтобы не взорваться. Помогает не сразу, но он всё же ничего не отвечает, так что это успех. — Кто мне говорил о том, что хочет пойти по моим стопам? — мужчина снова садится в кресло. — Тебя даже в должности четыре раза повысили! Не слишком ли? Я для тебя всё делаю, а ты ещё недоволен! — Ладно! — кричит Чон. — Я поеду, — уже спокойнее, — если ваше величество так хочет, то я поеду. — Вот и отлично, — улыбается мужчина, обнажая вставленные зубы, — собирай вещи, и в путь. Тебя уже ждут. Ключи и адрес от съёмной квартиры возьми у моего секретаря, — Чонгук только закатывает глаза, — и ещё. Не вернёшься, пока не поймаешь его. — Я не удивлён. Скажи ещё, что заблокируешь все мои карты и заберёшь машину. — Будешь себя плохо вести и не помогать следствию, я всё у тебя заберу. Чонгук понимал, что отец хочет от него избавиться. Не навсегда, конечно, но старик явно будет рад спокойствию без сына. Да, Гук не идеален от слова совсем. Тратит деньги отца, частенько попадает в неприятности и на работу не ходит. Это ли не бунт со стороны Чонгука? Старик не понимает. Ещё и сливает его, к тому же шантажирует. Чонгуку только и остаётся послушаться его. Уезжать не хочется, как и работать в другом городе. Он уже мечтает о том, как уедет оттуда, хотя даже не ступил ещё на хвасонскую землю.Хвасон. 7 дней назад.
Полицейские, которые уже промокли до нитки, бегают туда-сюда. Каждый занят своим делом, но, в основном, они пытаются остановить любопытный народ, который пытается взглянуть на новое тело. Людей не смущают ни дождь, ни раннее утро — совсем ничего. Главное — поглазеть. Половину зевак всё же удаётся отправить домой, ибо смотреть не на что. Труп, и что? По телевизору таких не видели? Но, видимо, не видели, раз всё ещё пытаются прорваться и глянуть хоть одним глазком. Женщина, лет пятидесяти, прорывается и бежит к телу убитой девушки. Она заглядывает в её лицо и начинает кричать. Не многие догадываются, что это её дочь. Пара полицейских мужчин пытается оттащить дамочку подальше, но это им удаётся с трудом. — Моя девочка! — в истерике кричит женщина. — Моя Джимин… Женщину забирает скорая, и люди начинают постепенно уходить. Удивительно, что съехалась чуть ли не половина города. Как люди только успевают всё разнюхивать? Рядом с лесом паркуется очередная полицейская машина, и выходит инспектор Ким. Мужчина сразу промокает, не взяв с собой ни зонта, ни дождевика. Блондин быстро направляется к жёлтым лентам, пачкая ботинки в грязи, и пару раз спотыкается о коряги. — Чего стоим? Тело в морг! — командует инспектор и крутит головой по сторонам. — Где офицер Пак? — Я здесь! — кричит молодой парень, подбегая к инспектору. — Тэхён, ты заболеешь, — подмечает офицер, рассматривая мокрого до нитки босса, но инспектор это замечание игнорирует. — Опять всё так же? — спрашивает мужчина, смотря, как забирают тело. — Улик нет, так что, да. — Кто её нашёл? — Лесник. Его уже увезли в участок. — Тогда тоже поехали. Парни доходят до одной из машин. Офицер Пак садится за руль и пытается избавиться от прозрачного дождевика, пока Тэхён, сидящий рядом, распускает светлые волосы из хвостика и достаёт сигареты. — Снова труп, — тихо говорит Чимин, заводя авто. — Я заметил. — И снова нет улик. — Чимин, не нагнетай. Я и так знаю, что мы в заднице. — Прости, хён. — Поехали. Инспектор прикуривает сигарету и откидывается на спинку. Тэхён думал, что он отличный детектив, который не может запороть ни одно дело. Так и было, пока не появился некто, кто насилует и убивает девушек. Всё, как в 1986. Но, если тогда маньяка не смогли поймать, то сейчас Тэхён думает, что этого он точно сможет поймать, хотя уверенности в этом становится меньше с каждым новым телом и днём. Когда, месяц назад, нашли первую девушку, половина жителей кричала о том, что хвасонский маньяк вернулся, а Тэхён смеялся, не верил. Только это, по-видимому, оказалось правдой, раз уже убиты три девушки.Сеул
Чонгук заходит в квартиру, сразу замечая, что Чан ещё не ушёл. Гук проходит к кухне, откуда доносится музыка. Парень опирается об косяк и скрещивает руки на груди, наблюдая за Чаном. Гость убирает всё со стола, и, кажется, уходить ещё не собирается. Да и не торопится вовсе, раз успевает пританцовывать. Чонгук кашляет, дабы обратить на себя внимание. — Вернулся? — поворачивается Чан и выключает музыку на телефоне. — Кто-то на пары собирался, — с улыбкой говорит Гук и уходит в комнату, друг же следует за ним. Чонгук достаёт из шкафа-купе чёрный чемодан и с задумчивым видом смотрит на вещи. Чан же садится на край уже заправленной кровати и ждёт пояснений. — Я поеду в Хвасон, — отвечает Гук, словно читая мысли друга. — Надолго? — Чонгук поворачивается к нему. — Помочь собрать вещи? — Обожаю тебя, — Чон быстро целует друга в щёку и валится на кровать, — там маньяк бродит, отец хочет, чтобы я помог его поймать. Хм, я что, похож на Шерлока Холмса? — парень разворачивается на спину и приподнимается на локтях, наблюдая, как Чан начинает складывать вещи в чемодан. — Ты намного красивее Шерлока, — улыбается, — но это ведь твоя работа. — Знаешь, где я хочу вертеть эту работу? — Это забавно, — задумывается Чан, — ты спал с секретаршей отца, значит ли это, что ты уже вертел работу на… — Я понял, — начинает смеяться Чонгук, запуская пальцы в мокрые волосы, — старик уже давно меня туда хотел отправить. Даже квартиру снял. Вот и вся любовь, мать её. — Так, надолго? — Надеюсь, что нет. Похожу, посмотрю, погуляю. Хотя нет. Отец же сказал, что я должен помогать. Стану образцовым детективом. — Не могу представить тебя не иначе, как раздолбаем. — Спасибо, блять. Давай, нагнетай, как будто я без тебя не знаю, что я никчемный.Хвасон. 4 дня назад.
Тэхён никогда не любил семейные ужины. В особенности, когда он должен был позвать свою девушку. Но только родители этой пары думали, что они действительно встречаются. На самом же деле, Тэхён и Джису просто лучшие друзья. И, если они с детства не разлей вода, это ещё не значит, что между ними есть какая-то химия. Но, дабы не травмировать уже немолодых родителей, они притворяются, что вместе. Сегодня ужин устроили родители Тэхёна и заставили позвать девушку. Джису, как и обычно, при параде, здоровается с родными, дарит им маленькие подарочки. Она любит всё маленькое и милое. В этот раз — ароматические свечи. Пожилая пара благодарит девушку, и они, наконец, проходят к столу. И вроде бы всё хорошо: родители интересуются работой, делами, но это пока речь не зашла про самих ребят. Свадьба. Больная тема для всех сидящих за столом. Господин Ким уже давно пытается заставить сына жениться, но Тэхён всё отнекивается. А мать же говорит о том, что Джису хочет замуж, ведь все девочки хотят. Да, хотят, но только за того, кого действительно любят. У Тэ и Джису — братская любовь. — Тебе уже тридцать два, пора, сын, — уже какой год повторяет отец. — Ты женился в тридцать пять, — жуя рисовый пирожок, отвечает Тэ. — Не смотри на меня, я тебе не пример для подражания. — Думаю, Тэхён просто ещё не придумал, как сделать мне предложение, — пытается развеять обстановку девушка и берёт руку друга под столом. Тэхён ей благодарен. Очень благодарен, ведь, окажись на месте Джису какая-нибудь другая девчонка, с которой он дружил в детстве, то она бы точно уже женила на себе красивого детектива. Джису же не такая. Она добрая и понимает всю ситуацию, хотя порой Тэхён боится, что она влюблена в него. Но бывают дни, когда они рассказывают друг другу о своих похождениях, так что никакой любви быть не должно. Старший Ким прекращает говорить о свадьбе и обижается на сына, но вида не показывает. Мужчина ещё немного сидит за столом и уходит отдыхать. Джису уезжает к десяти, оставляя сына с матерью одних. — Переночуешь дома? — спрашивает женщина, ставя чайник. — Конечно, мам. — Я не стала спрашивать при отце, но… маньяк, — госпожа Ким начинает убирать со стола. — Никаких зацепок. У нас есть его семенная жидкость, но толку никакого. — Знаешь, тридцать лет назад его можно было поймать. Просто тогда мы были очень глупы и никогда с таким не сталкивались. Квон Квиок — мама Тэхёна. Наблюдала за тем, как трое детективов пытались найти маньяка, но им это так и не удалось. В восьмидесятые это было громким делом, и Квиок рада, что смогла поучаствовать в нём, хоть убийцу так и не нашли. Ещё тогда молодая девушка Квиок помогала коллегам, как могла. И однажды одна из зацепок помогла им. Песня с радио, которую заказывал маньяк перед убийством. Сейчас же он так не делает. Тэхён проверял. — Клянусь, я найду его. — Я верю в тебя, милая, — улыбается женщина, проводя рукой по светлым волосам сына, закреплённым в хвостик. — Мам! — А что? Ты как девочка с этими волосами, а я как раз хотела дочь, — смеётся женщина и отвлекается на чайник. — Прекрасно. Я теперь девчонка? — наигранно злится парень. — Ещё какая, — улыбается госпожа Ким, наливая в кружки чай, — длинные кудрявые волосы, серьги в ушах и эта одежда твоя… — Мам! — Всё, молчу, — она ставит на стол кружки и садится напротив сына, — но всё равно, красивая девчонка… — тихо добавляет женщина. — Мам…Сеул
— Мой ад начинается, — стонет Гук, отъезжая от дома. — Он закончится быстро, если ты поймаешь убийцу, — успокаивает его рядом сидящий Чан. — Ясен пень! Только я не хочу копаться в чужом грязном белье. — Это такая метафора? — на что Чон закатывает глаза, — может, тебе там понравится и ты заведёшь друзей. — Друзей? Ну нет, — улыбается Чонгук, — но способ развлечься я точно найду. — В особенности, с кем переспать. — Вот именно. Так, прекрати. Ты ищешь плюсы во всём этом. — Я пытаюсь тебя подбодрить, — Чан поглаживает Гука по коленке, — здесь останови. Чан покидает камаро, на прощание целуя друга. Чонгук же начинает свой путь в ад, как он говорит. Но будет ли это адом, он не очень-то уверен. Но и раем навряд ли станет.Хвасон
— Где тебя носило? Тэхён поднимается с кресла в кабинете, наблюдая за Чимином. Пак кидает папки на свой стол и откидывается на спинку кресла. — Вчера Юнги опять подрался в баре, — возвращает свой взгляд инспектору, — я был у парня, которому он подарил макияж. Пацан заявление написал, я уговорил его забрать. — Снова этот Мин, — вздыхает Ким, — ему не живётся спокойно? И сколько можно ему помогать, Чимин? — Его мама переживает. Что будет, если его посадят? — Не аргумент. У меня уже мысли, что ты влюбился, — смеётся мужчина, подходя к кулеру с водой. — Просто забочусь о нём. Он же балбес. — Ты не его папочка, Чим, — говорит Тэ и начинает пить воду из пластикового стакана. — Забыл сказать, тебя старший инспектор вызывал, — вода изо рта Тэхёна идёт обратно. — Зачем? — Не знаю, я встретил его в коридоре. Отправив стаканчик в мусорное ведро, Тэхён накинул на себя пиджак, чтобы скрыть следы от воды на рубашке, и покинул кабинет. Парень постучал в двери и, услышав, что можно войти, прошёл к старшему инспектору. Мужчина, лет пятидесяти, отложил все дела, сразу обращая внимание на своего сотрудника. Тэхён присел в кресло напротив большого стола, его немного трясло, потому что в голову закрадывались мысли, что дело о маньяке у него заберут, а его и вовсе отстранят, раз он ничего не может сделать и никак не продвигает следствие. — В чём дело, Господин Шин? — Тэхён, у меня новости. Хорошие, — Кима аж передёрнуло, — но и плохие тоже. — Что вы имеете в виду? — Мне позвонили оттуда, — мужчина указал пальцем в потолок. — Вам звонил Бог? Простите… — Ты меня понял. С верхушки звонили. Сам Господин Чон. — Правда? — оживился инспектор. — Да, и он выслал к нам своего сына Чонгука, чтобы он помог в расследовании. Говорят, он настолько хорош, что его четыре раза уже повысили, а он ведь только закончил учёбу, — с восхищением рассказывает господин Шин, — он приедет сегодня, так что, надеюсь, что с его помощью, мы сможем поймать маньяка. — Но… — Это, конечно, хорошо, что прибудет помощь в виде такого специалиста, но я боюсь разочаровать генерального инспектора. Так что, не обижай Чонгука. Тэхён ничего не ответил. Что он чувствовал? Ким определённо был в диком ахуе. То есть, он, Тэхён — опытный детектив, должен слушаться какого-то Чонгука, который только выпустился? Да вы издеваетесь. Ему хватает Чимина, хотя Пак и не приносит много проблем, но этот молодой офицер точно страдает синдромом матери Терезы. А тут ещё и зелёный пацан какой-то. Тэхён, дико раздражённый и злой, заходит в кабинет, своим видом пугая даже Чимина. Инспектор отшвыривает пиджак на стол и открывает окно, доставая сигареты из кармана. — Что он сказал? — тихо спрашивает Чимин. — К нам едет помощь. — Серьёзно? — Пробей Чон Чонгука, хочу посмотреть, что за специалист такой, — злится Ким, прикуривая сигарету. Чимин ошарашенно смотрит на друга ещё минуты две, но всё-таки начинает искать информацию о парне. Тэхён за это время успевает покурить и зажечь ещё одну сигарету, но это ему совсем не помогает. — Нашёл, — подаёт голос Пак, — Чон Чонгук сын… Серьёзно? — Да, Чимин. — Ничего себе. К нам правда приедет он? — Офицер Пак! — Да, сейчас. Ну, он закончил академию месяц назад. И он уже инспектор. Наверное, хорошо работал, — усмехается про себя Чимин, — двадцать два года, знак зодиака дева, семьи нет… Принимали за наркотики, вандализм и хулиганство. Только тут написано, что это всё клевета. — Сомневаюсь, офицер Пак, — ядовито улыбается Тэ. — Я тоже. А с виду ничего такой, лицо знакомое. — Все придурки на одну рожу, — Тэхён тушит сигарету и обходит стол Чимина, смотря фотографии Чонгука. — Хорошо иметь такого отца, — вздыхает Чимин, — и отмажет, и по карьерной лестнице поднимет. — Только ума он ему не дал. — Теперь будем его ждать? — Ага, с распростёртыми объятиями, — снова начинает злиться инспектор. — Мой ад начинается.