start the engine

Хищный взгляд насыщенных серых глаз внимательно сканировал всех присутствующих, находящихся в самом начале сверкающей автомагистрали. Стройные девушки с вызывающим макияжем, облачённые в латексную одежду — с коротких юбок до обтягивающих комбинезонов, держали в руках нумерованные таблички. Взрослые парни, стоявшие рядом, лениво опирались на байк позади себя — классический, каждый на свой. Кто-то курил, кто-то в открытую флиртовал, ведя кокетливые беседы. Одни — целовались, другие — подготавливали ремни для предстоящей поездки. Франция, Ла Витесс — так называемый район «скорости» к северу от седьмого парижского округа, состоящий из нескольких трасс протяжённостью около тридцати километров, дурно славился своими экспериментальными гонками. Одна из них — трасса Е13, ежегодно проводившая «Course en face» — ночную гонку без шлемов в паре с человеком, сидевшим ровно наоборот — лицом к партнёру, непосредственно спереди, обезопасив себя лишь полоской ткани, обвязав свою и чужую талию. Проверка на прочность являлась, пожалуй, главным составляющим подобного эксперимента. В нём участвовали либо те, кто состоял в близких дружеских/романтических отношениях, имея все основания на доверие, либо те, кто просто жаждал экстрима, не страшась потерять свою жизнь в случае неудачи. Элиотт присел, чтобы туже затянуть шнурки на своих кожаных берцах, параллельно с этим поправляя циркуляр-септум и штангу в левой брови. Плотные штаны камуфляжной расцветки, чёрный бомбер и серая шапка с торчащими прядями из-под неё сполна довершали образ эдакого бэдбоя. У него был далеко не сладкий характер, скорее, наоборот — жёсткий, хитрый, упрямый. Он всегда вёл игру лишь по своим собственным, заранее установленным правилам. Принял их — молодец, не принял — готовься к схватке. Пробивающая планку харизма не раз заставляла сдаться даже самого стойкого и выносливого противника. Он занимал второе место уже на протяжении четырёх лет и каждый раз c новой пассией, словно по расписанию. Первый с Хлоей — навязчивой знакомой ещё со школы. Второй с Эммой — рандомной девушкой, вызвавшейся его поддержать. Третий и четвёртый с Люсиль — бывшей, изменившей ему полгода назад. На этот раз он планировал нарушить привычную закономерность по всем параметрам. Заполучить не серебро, а золото, выбрать в качестве партнёра не напарницу, а напарника. Дискомфорта касаемо мужской близости быть не могло, всё равно он стоит по обе стороны баррикад, активно размахивая ментальным трёхцветным флагом. Оставалось лишь найти подходящую «жертву». — Хей, Лалльман, жеребец не заводится? — выразительно крикнул Элиотт светловолосому парню, уже битый час склонившегося над рядным двигателем своего мотоцикла. — Помочь, детка? — усмехнулся, подмигивая и подходя ближе. Они «познакомились» на одной из последних гонок, активно ведя борьбу за одно из призовых мест, и, несмотря на клишейность всей ситуации, его сразу привлекли небесные радужки, будто налитые синевой тихого океана, и лохматые волосы маленького мальчишки. Маленького для подобных мероприятий в свои 19 (не то чтобы он сам был намного взрослее), но умеющего искренне поражать своими способностями, столь успешно соревнуясь с особями на пять, а то и десять лет старше себя. Жаль, что взаимности им добиться не удалось, Лука слишком хорошо знал себе цену, никоим образом не реагируя на его обольстительные приёмчики. Влечение заменили вечные стычки, а возникшую симпатию — война. — Спасибо, конечно, за предложение, но помогать ты будешь той, что согласится ехать с тобой сегодня. Мне до сих пор интересно, как эти бедные девочки ведутся на твою напыщенную мордашку, даже не подозревая, какая важная вещь стоит на кону, — он не собирался в очередной раз внимать фальшивым словам и держал голову гордо, силясь скрыть своё истинное отношение. Ну да, запал на Демори в первый же день, благо вовремя понял, что тот из разряда тех, кто «поматросит и бросит». Пришлось засунуть непрошеные чувства в дальний уголок своего подсознания, игнорируя любой поток всяческих провокаций и отбиваясь колкостями в ответ. — Как знаешь. Но я расстроюсь, если он правда не заведётся. Тогда мне будет некому надирать задницу, — снова эта двусмысленная ухмылка. — Надерёшь Казасу, — на полном серьёзе осознавая поломку, выпалил Лука, нахмурившись. — Хотя сомневаюсь, что ты всё же сможешь переплюнуть его. Чувак знает толк в быстрой езде, — Янн был первым и единственным человеком, открывшим в нём страсть к скорости и дороге. Именно он посоветовал к покупке правильный байк и показал ему все эти бескрайние автомагистрали. — Посмотрим, — внезапно с лица Элиотта спала вся спесь. — Он что, реально сломался? — Амортизаторы накрылись, кажется, — в его голосе сквозило явное разочарование. — Супер, сегодня я занимаю разве что зрительский пьедестал. Лампочка какой-то смутной надежды зажглась в спутанных мыслях старшего, после чего он завис на пару секунд и неуверенно выпалил: — Не хочешь поехать со мной? Что? — Что? — Что? — Я? С тобой? Спиной к смерти, лицом к чёрту? Ты издеваешься? — Лука был, мягко говоря, в шоке от подобного предложения. — И вообще, с каких пор ты ездишь с парнями? Претендентки закончились? — он был по-настоящему удивлён, не имея даже малейшей возможности на чуть более сдержанную реакцию. — Я не собирался ехать с девушкой. Не сегодня, по крайней мере. — А, даже так, — Лука недовольно закатил глаза. — И с кем же тогда? Базиль, Мика? О, а может, малыш Артур? — Элиотт широко улыбался, глядя на это чистосердечное негодование. — Я что, слышу сладкие нотки ревности в этой прекрасной тираде? — и делал выводы. — Ты рехнулся. Мне всё равно, — звучало неубедительно. — В общем-то, я не решал, с кем поеду, и даже не договаривался, и не имел конкретного плана Б, но стоило увидеть этот несчастный движок и твою копошащуюся макушку, как мысль сама озарила меня. — Назови мне хотя бы одну причину, по которой я должен согласиться на подобное безрассудство, — Луке было действительно интересно. — Одну? Хммм, — обхватив свой подбородок большим и указательным пальцем, Элиотт притворно задумался. — Я тебе нравлюсь. Как минимум. И ты бы хотел этого сам. Как максимум. Я разве не прав? — Твои доводы просто безумны. — Окей, скажи мне это, глядя в глаза, — шаг вперёд. — Ты не прав, — шаг назад, верный путь к отступлению. — Что всё сказанное мною — ложь, и тебе плевать на меня, — ещё один. — Мне действительно плевать на тебя, Демори, — и ещё. — Докажи, — твёрдо, словно крадущийся тигр, готовый наброситься в любую секунду. — Как? — боязливо, упираясь поясницей в шлагбаум, словно загнанная мышь в клетке. — Согласись ехать со мной, — тихий шёпот у уха и… Кивок. Он сдался. Ох, Лу-лу, 1:0 явно не в твою пользу. — Чёртов манипулятор. Издеваешься над людьми, подчиняя абсолютно каждого внимать абсолютно каждому твоему слову, плясать под твою дудку и ощущать безвольность в твоих руках. Наживаешься на чужих чувствах, в то время как сам не чувствуешь ничего. Чёрствый сухарь, — Лука буквально оттолкнул его от себя, отряхнув куртку. Он не мог поверить в то, что тоже попал в эти сети, что все эти годы напускного безразличия пали прахом. Обратного пути не было. — Это не так, — Элиотт поднял на него расстроенный взгляд. — Зачем, Лука? Никто, блять, совершенно никто не знает, что я чувствую на самом деле. Ты понял бы, если бы не строил из себя Святую Деву Марию и подпустил меня хотя бы на миллиметр за всё это время. Но нет. Проще судить человека по его маске, верно? — ответа не последовало. — В любом случае, хватит трепаться. Ты едешь со мной эту гонку и я отваливаю. Лука молчал. Молчал и судорожно переваривал только что полученную информацию. Неужели?.. Нет, не может такого быть. Или может? Он ему по-настоящему нравится? И есть ли у него шанс всё исправить? — Схожу за ремнём, — Элиотт медленно развернулся и побрёл к своему мотоциклу. Оставался лишь единственный верный способ узнать. И он им сполна воспользуется.

***

Дальнейшие события происходили, будто в тумане, будто в режиме замедленной съёмки, в красочном слоумо. Байки выстраивались в ряд один за другим, кто-то включил громкую музыку, приятно обволакивающую своими нарастающими битами, заставляя кровь бурлить и вскипать, а адреналин циркулировать. Мурашки медленно разбегались по всему телу, кончики пальцев слегка покалывало. По периметру всей трассы искрились яркие огоньки и неоновые крепления. Пары с предвкушением устраивались на седушках, обвязывая друг друга. Элиотт не спеша направлялся к Луке, держа в руке длинный ремень — кожаный, чёрный как смоль, под цвет своих расширившихся зрачков. Во взгляде читалась сталь и уверенность. Не отрываясь от чужих глаз, сложил ремешок вдвое, а после хлопнул, хищно улыбаясь уголком губ. По телу Луки прошлась волна жара. Никто из них обижаться не собирался, даже несмотря на произошедшую стычку несколькими минутами раннее. Сейчас их главная цель — победить, выложиться на максимум. Если не в гонке, то хотя бы в борьбе с собственной гордостью. — Справишься сам? — старший уселся на свой мотоцикл, выжидая, пока Лука опустит свою пятую точку напротив него. — Какую позу предпочитаешь? Просто рядом или, быть может, на мне? — двусмысленность так и пропитывала каждое слово, сказанное брюнетом, заставляя сердце ухать куда-то по направлению вниз. — Рядом, — он был довольно краток, стараясь не раскрывать всех своих карт заранее. Элиотт обернул полоску кожаной ткани вокруг своей талии, а после перекинул её через талию Луки, притянув резко к себе. Между ними оставались считанные сантиметры, дыхание участилось от непозволительной близости. — Опусти ноги. Они должны касаться моих с внутренней стороны, так будет комфортнее. По возможности не хватайся за плечи, это сковывает движения. Лучше держаться за бёдра, — пауза, — или шею, — снова эта ухмылка. — Если не боишься, конечно. Я не настаиваю. — Как скажешь, — пробормотал Лука, аккуратно опуская ладони на первое предложенное место, состроив на лице абсолютно невинное выражение. Элиотт явно опешил. По правую сторону сидел Шарль — их общий знакомый, по левую — Янн со своей девушкой, кидавший на них удивлённые взгляды — на Луку в частности, мол, какого хрена ты делаешь? Жить надоело? (Не жить, приятель, не жить. Притворяться.) Послышался рёв заведённых моторов. До старта оставалось всего три, два… — Готов? — Всегда. Один. Около двадцати байков стремительно сорвались с линии старта, оставляя за собой тёмные пятна. Элиотт кайфовал. Вжимая педаль газа до самого основания, он гнал, что есть мочи, параллельно поглядывая на парня, мёртвой хваткой вцепившегося в него. Лука не на шутку перепугался. Он, конечно, знал, что поездка спиной будет существенно отличаться от поездки лицом, где ты полностью держишь всю ситуацию под контролем, но чтобы настолько. Ветер с силой развевал его волосы, заставляя щуриться и отмахиваться от мешающих прядей. Эйфелева башня ярко мерцала где-то неподалёку. Полоски шоссе сменяли друг друга со скоростью света, чужие фары и освещение по бокам создавали невероятной красоты вид. Но ещё более невероятным был Элиотт, сидевший прямо напротив, выжимающий абсолютно все соки из своего мотоцикла. Не отдавая себе отчёта в происходящем, он уставился на его закушенную губу. Возникшее ощущение трепета в животе дали мозгу команду незамедлительно действовать. — Нравится? — Элиотт заметил траекторию взгляда Луки. — Что? — оторвавшись, Лука не сразу понял, о чём именно его спрашивают. — Поездка, — тихий смешок. — Страшно? — Нет. — Окей, — в отместку за очевидную ложь Элиотт начал внимательно рассматривать его лицо. Широко распахнутые голубые глаза, в которых плескался страх неизвестности, но в то же время искренний интерес с толикой возбуждения, ровный красивый нос, россыпь еле заметных веснушек на его кончике, бархатная на вид кожа и, наконец, губы. Такие пухлые и притягивающие, просто идеальные для того, чтобы чуть наклониться и… — Ты нас сейчас угробишь, хватит пялиться на меня, — Лука залился краской от столь пристального внимания. — Не угроблю. Ты же знаешь, я профи, — опомнившись, он снова вернул взор наверх. — Ты же рассматриваешь меня, значит, мне тоже можно. — Ты за рулём, а не я. — Всё-все, я понял, — Элиотт улыбнулся, — всё понял. — Я действительно нравлюсь тебе? — А что, не заметно? — Заметно, что ты очень хочешь забраться ко мне в штаны. — Разве это не входит в стандартный набор влюблённого человека? — Ты… — Лука в безмолвии открыл рот, — хорошо, я тоже всё понял. — И что же ты понял? — в этот момент Элиотт следил исключительно за дорогой. — Много что, — в след за этими словами Лука убрал ладони с бёдер Элиотта и медленно переложил их ему на шею, аккуратно поглаживая проступившие на ней венки подушечками больших пальцев. — Что… — закончить начатую фразу старшему не удалось в связи с внезапно появившимся на дороге соперником, преградившим им путь, и небольшой дезориентацией, связанной с внезапным поведением Луки. Его вело. — Чёрт, Казас! — только сейчас он осознал, что, как обычно, он и Янн снова лидировали, оставляя остальных участников гонки далеко позади себя. Но ему вновь удалось вырваться. Пока Лука исполнял шалость. — Тише, — прошептал он, аккуратно поднимая правую ногу и так же аккуратно закидывая её за талию Элиотта. Того, в свою очередь, охватило недоумение, — тише, — всеми силами стараясь не навернуться, проделал то же самое с левой ногой, — тише, — окончательно обхватив и скрестив обе ноги за спиной, приподнялся так, чтобы сидеть на нём. Место страха занял азарт. — Ты рехнулся, Лалльман, что ты творишь? — Элиотт, честно, пытался не заорать, когда понял, что собирается провернуть Лука. — Сука, — одному Богу известно, каких усилий ему стоило не сорваться, остановить этот чёртов байк, сделать уже хоть что-нибудь. — Всего лишь облегчаю тебе задачу, — настала очередь хищной улыбки младшего. — Видишь, как сразу удобно стало? — еле ощутимо толкнулся бёдрами. — Места много, как будто меня здесь и нет. Не правда ли? — Это ты нас сейчас угробишь, клянусь тебе, — Демори сжал челюсть в тисках, пытаясь не снижать скорости. — Не понимаю, о чём ты, — взгляд невинной овечки и уже ощутимый толчок. Чужой стон. — Не думал, что ёжики способны на дерзость, — Элиотт буквально рычал вместе со своим двигателем, резко газуя ещё на несколько метров. Казалось, сейчас у них одна душа на двоих — возбуждённая, распалённая, с тысячью танцующих бесенят в помутневших зрачках, сравнимых лишь с адским костром. — Играешь с огнём. — Согласен, жарковато, — прошептал Лука, наклонившись к чужому уху, мягко касаясь чувствительного места за ним. — А ещё… — толчок, — мы первые, — толчок, — всё так, как ты и хотел, — толчок, — Янн отстаёт… — Такими темпами мы будем последними, чертёнок, — с ощутимым напором прошептал Элиотт, подаваясь вперёд и кусая чужую шею. — До финиша километр, постарайся не испортить нашу возможную победу этими изощрёнными махинациями. — Всё иначе. Ты заведён, как собственный мотоцикл. И это заставляет тебя гнать так, как никогда раньше. — Признавайся, это твоя изначальная тактика? — Не совсем. Была немного иная, пока не узнал, что тебе не плевать. Пришлось внести некоторые коррективы. — Вон оно как, — позволив себе оторвать взгляд от дороги, Элиотт посмотрел на парня перед (на) собой (себе), и, недолго думая, совершил лёгкий толчок в ответ. — А я-то думал, что это тебе плевать. — Я хорошо маскируюсь, — продолжая совершать круговые движения бёдрами, шумно выдохнул Лука. — Блять… — Демори закатил глаза в упоении. — Прекрати выражаться. — Хочу поцеловать тебя. — Целуй. — Мы в миг окажемся на том свете, если я сделаю это. Буду не в силах остановиться, убью нас на этой грёбаной трассе. — Тогда победи. Заберёшь свой трофей, — сказал Лука, игриво изогнув бровь. — Заберу, — Элиотт сразу понял, какой конкретно трофей имеет в виду его мальчик. — Заберу, — повторил, когда они с криками пересекли линию финиша. — Заберу, — прошептал прямо в губы, пока десятки чужих людей смотрели на них с явным восторгом, заливисто хлопая. В эту ночь он победил дважды.