The Oncoming Storm

      (Перси, несколькими месяцами ранее на острове Темискира)       В тот момент, когда он проснулся,он был почти ослеплен солнечным светом, льющимся сверху.       После долгих лет, проведенных во мраке Тартара, даже самого маленького луча солнечного света было достаточно, чтобы почти обжечь сетчатку и вызвать боль, пронзающую голову и мозг, пытающийся понять почти забытые сигналы, которые передавались в его глаза.       Снова моргнув, Перси попытался поднять руки и потереть глаза ладонями, одновременно пытаясь ослабить ослепляющую боль и избавиться от песка, который, казалось, образовался в них, пока он спал/ был без сознания.       К сожалению, лязг цепей и внезапное раздражающее ощущение металла, тершегося о запястье, когда он почувствовал, что его руки насильно останавливают, вскоре предупредили его о том, что что-то не так.       Моргнув еще раз, а затем прищурившись, он потратил несколько минут, чтобы понять, что, черт возьми, происходит.       Он лежал на маленькой деревянной кровати с простым, но все еще удобным матрасом под ним и теплыми шерстяными простынями поверх его частично обнаженного тела. Вдобавок он оказался в ярко освещенной и незнакомой каменной комнате с большими окнами без стекол, сводчатым потолком и чем-то похожим на гобелены и старинное оружие, украшавшее стены в качестве декора.       "Либо это сон, - подумал он про себя, - очень странный сон, учитывая рунические наручники, которые он видел на своих запястьях, либо это происходит на самом деле".       Лично он надеялся на второе, потому что если бы это было первое, то это означало бы, что он все еще застрял в Тартаре, и если он был честен с самим собой, Перси знал, что он предпочел бы быть пленником какого-то неизвестного на поверхности, чем застрять в Тартаре в одиночку и в окружении монстров, которые хотели отомстить и не остановятся ни перед чем, чтобы убить его, монстры, которые были его друзьями, но все равно, вероятно, убили бы его, если бы он дал им хотя бы половину шанса, и, наконец, бывших любовниц тоже из рода монстров, которые могут или не смогут убить его в зависимости от того, какое у них будет настроение..       При этой последней мысли его мысли автоматически вернулись к его самым главным пассиям: Ламии, Медузе и Эрис.       Это был долгий и одинокий век - или несколько веков - он честно не был уверен, в Тартаре, у него были потребности, как и у многих других. Он желал общения и удовольствия плоти, как и некоторые другие люди, превращавшиеся в монстров, чаще всего из-за божественного обмана.       Конечно, в конце концов ничего не вышло. Медуза и Ламия, при всей их совместимости с ним как в сексуальном, так и в личностном плане, все еще были монстрами, в то время как он был полубогом. Таким образом, у них было просто инстинктивное желание съесть его, и это не всегда было забавным. Так же, как для него было естественным желание убить их в ответ.       Эти чувства, с обеих сторон, едва ли были благоприятны, когда дело доходило до установления долгосрочных, интимных отношений. Это, а также тот факт, что они обе были довольно злыми в этот момент времени.       Достаточно сказать, что его отношения с ними обеими за последнее столетие были... по меньшей мере бурными, и он постоянно перескакивал с одной на другую, в зависимости от того, как каждая из них себя вела.       Они были в значительной степени табуированными, в отношении любви и ненависти, которые реально не имели никаких шансов когда-либо сработать между ними. Опять же, отчасти из-за того, насколько безумными и просто злыми они были. В конце концов, Ламия была в буквальном смысле чудовищем, поедающим младенцев, и идея Медузы о дизайне интерьера часто включала превращение живых существ в статуи.       Что касается его отношений с Эрис, ну, темная богиня раздора была просто безумной садистской, а это не тот тип женщины, которую вы хотели бы познакомить со своей семьей.       Тем не менее, она была чертовски веселой, хотя бы периодически.       Перси слабо улыбнулся про себя, его спутанные мысли кружились вокруг его головы, когда он пытался понять свое новое благословенно незнакомое окружение, даже когда он пытался вспомнить события, которые предшествовали его пробуждению здесь.       Это был просто еще один день, неделя, год, он честно не знал, учитывая, что в Тартаре не было ни дня, ни ночи, и тот факт, что время работало по-другому. Но в любом случае это был просто еще один способ убить время.       Он часто делал это, как для того, чтобы получить пропитание от рек огня.       Помимо жуткого и, возможно, смертельно опасного секса, борьба с сильными и в основном безумными врагами была, пожалуй, единственным другим источником удовольствия и развлечений, которые он мог иметь там, в недрах подземного мира.       Так или иначе, он бродил, не делая ничего особенного, если не считать нескольких стычек с проходящими мимо чудовищами, а также ругался и проклинал судьбу и самого Тартара, еще одно его обычное времяпрепровождение, когда он внезапно и без предупреждения наткнулся на врата смерти.       Вечно движущийся, постоянно меняющийся дверной проем и один из немногих существующих входов и выходов в Тартар, множество дверей, которые Танатос, Бог Смерти, наблюдал и управлял.       Достаточно сказать, что он был потрясен и обрадован неожиданным появлением в дверном проеме. В конце концов, это были те же самые двери, которые он впервые начал искать со своей давно умершей бывшей подругой Аннабет, по крайней мере, более ста лет назад.       Затем он бросился к дверям, прежде чем они исчезнут, и снова появяться в другом месте бесконечной адской ямы, как они часто делали, иногда почти сразу же, как появились.       Он вспомнил, как ударил мечом и зарубил еще нескольких монстров, которые тоже видели двери, когда он бросился к ним. Любое чувство сострадания или товарищества, которое он мог бы иметь к своим собратьям-монстрам, застрявшим в Тартаре, исчезло, когда он, как и они, боролся зубами и ногтями, чтобы добраться до дверей смерти, а затем пройти через них.       Перси попытался сесть в постели, когда это воспоминание поразило его, его глаза резко распахнулись, когда он внезапно уставился в окно без стекол, его голодный взгляд зеленых глаз пировал на открытом, слегка облачном голубом небе, которое он мог почти видеть через окно, как утопающий может пировать воздухом.       Он так давно не видел неба, настоящего неба, что почти забыл, как оно выглядит.       Внезапно в окно ворвался прохладный морской бриз, и Перси задохнулся от шока и восторга, почувствовав, как свежий соленый воздух обволакивает его, наполняет легкие и треплет волосы.       Ветер ласкал его, как любящая мать ласкает сына, которого не видела много лет.       Дрожь восторга пробежала по его телу, когда он начал делать несколько глубоких вдохов воздуха, даже когда он напрягся против своих рунных ограничений, отчаянно пытаясь сесть, когда он сделал это, просто чтобы он мог увидеть один единственный проблеск моря.       Он почти чувствовал его. Он мог сказать, что оно было там, просто вне его поля зрения.       Однако, к сожалению, море было недосягаемо.       Со вздохом разочарования и изнеможения Перси рухнул обратно в постель. Плоть вокруг его запястий теперь покраснела и раздражалась от того, что она терлась о металлические кандалы.       Хмуро глядя на свои путы, Перси снова попытался вспомнить, что произошло после того, как он достиг врат смерти, и как он оказался в этом... положении.       Снова закрыв глаза, он вспомнил.       Вспомнил, что ему удалось добраться до двери, а затем пробиться через нее.       Это было мучительно больно, как физически, так и духовно. Даже сейчас он все еще чувствовал фантомную боль, проходя через огромную арку.       Ему казалось, что он разрывает себя на части. Как будто его тело внезапно было жестоко разобрано, а затем поспешно и почти презрительно собрано снова через несколько мгновений, даже когда он с силой распахнул двери и физически протащил свое тело через щель.       Несмотря на то, что ему это удалось, он вырвался на свободу, и что потом?..       В голове у Перси на мгновение помутилось, а потом вдруг что-то щелкнуло.       На него напали.       Толпа вооруженных и закованных в доспехи женщин попыталась заставить его вернуться в Тартар, и он в ответ отреагировал так, как любой здравомыслящий человек отреагировал бы на подобную угрозу, безумным уровнем насилия.       Нахмурив брови, Перси поморщился, вспомнив последовавшую за этим битву. Женщины были искусны в обращении с выбранным ими оружием, будь то луки, мечи, булавы или копья, и, очевидно, были хорошо обучены и практиковались как в индивидуальном бою, так и в групповом.       Они были опасны и смертельно опасны, и в любой другой ситуации он сам мог бы попытаться пройти мимо них. Или, по крайней мере, в том состоянии, в котором он сражался с ними.       Несмотря на это, несмотря на их очевидное мастерство и злобность, ему удалось прорваться сквозь них с почти мстительной легкостью. Отчаяние и ярость придали ему сил. Это позволило ему копнуть глубже, ухватить свои резервы силы и высвободить их впечатляющим образом.       Он победил.       Перси снова нахмурился при этой мысли, в конце концов, это не соответствовало его нынешней ситуации. Если он победил, то почему оказался в плену?       Закрыв глаза, Перси продолжал думать о том, что произошло, отодвигая в сторону боль и ярость, пытаясь найти ясность в самом событии.       Он победил женщин в доспехах, но затем появилась она, темноволосая, закованная в броню воительница с лассо и мечом, та, что могла летать, та, что могла бить почти так же сильно, как титаниды. Дочь Зевса. Её он не одолел.       Вместо этого после жестокой битвы она вышла победительницей.       Что, конечно же, отвечало на вопрос, почему он теперь прикован к кровати.       Однако почему он все еще здесь, на поверхности, а не там, в Тартаре, плачет и бесится из-за того, что у него украли единственный шанс на свободу?       Насколько он помнил, и незнакомка, которая его победила, и отряд девушек-воительниц, которых он победил, угрожали именно этим. Он вспомнил, как в их устах звучали слова "бросить тебя обратно в ад, откуда ты пришёл", или, по крайней мере, некоторые из этих слов в стиле Шекспира.       Еще раз оглядевшись, словно для верности, Перси пришел к тому же выводу, что и раньше. Если это не был сон или очень реалистичная иллюзия, он был свободен от Тартара.       Это была хорошая новость.       Плохая новость, однако, заключалась в том, что он не знал почему он всё ещё здесь а не там. Это, а также тот факт, что он также был в настоящее время заключенным.       Ему нужны были ответы.       - Я вижу, ты проснулся. - Внезапно раздался женский голос, выбивший его из состояния задумчивости.       Почти сразу же глаза Перси метнулись к источнику голоса в тот момент, когда он услышал его, только для того, чтобы он немного застыл при виде говорящей.       Словно вызванная его мыслями о ней, это была та самая женщина с волосами цвета воронова крыла, с которой он сражался у врат смерти, за которой он мог видеть полдюжины других знакомых ему женщин в доспехах.       И выглядели они очень не довольными.       (Сейчас, Перси)       Проснувшись, он был почти ослеплен солнечным светом, льющимся сверху.       Только для того, чтобы внезапная боль прошла, когда он несколько раз моргнул и поднял свободную руку, чтобы прикрыть глаза и защитить их от жестоких лучей солнца.       "Странно", - в бреду подумал Перси, сделав пару сухих хриплых вдохов. Он мог бы подумать, что после многих лет, проведенных в Тартаре, где не было ничего, кроме мрака и тьмы, даже самого маленького луча солнечного света было бы достаточно, чтобы почти сжечь его сетчатку и заставить боль пронзить его голову.       Странно, но такой реакции не было, кроме обычной реакции любого смертного после попадания солнца в глаза.       Нахмурившись в замешательстве, Перси поднялся на ноги, или, по крайней мере, попытался, так как в конце концов ему удалось сделать только около фута или около того, прежде чем земля под его руками подалась, и он приземлился на землю лицом вниз.       - Ох, - проворчал Перси, выплевывая песок изо рта, прежде чем с очередным вздохом, наконец, подняться на ноги. Его ноги в сапогах слегка скользили по песку, даже когда он встал и растерянно огляделся.       Это был не Тартар, и это было очевидно.       Вместо этого он был окружен целым морем песка, с огромными холмами во всех направлениях.       Он выглядел таким же бесплодным и пустым, как и Тартар, но климат был неправильным, как и структура поверхности. Во-первых, это был обычный песок, а не красноватая коренная порода, покрытая оспинами, шипами, пустулами и мясистыми наростами, похожими на камни. Кроме того, сам воздух не был кипящим и разъедающим, и, казалось, не плавил его изнутри, как воздух в Тартаре.       Слегка моргнув и тряхнув головой, чтобы очистить ее от тумана, который, казалось, окутал его разум, Перси в замешательстве посмотрел на небо.       Небо было бледно-голубым и совершенно безоблачным.       Оно определенно не было красным и ужасающе живым, как в Тартаре.       Кроме того, он мог видеть пылающий огненный шар в небе над головой, солнце, его интенсивные лучи падали на него и заставляли его чувствовать себя почти неприятно горячим и липким, особенно с отсутствием ветра, о котором можно было говорить, а также с ним самим, одетым в черную броню, которая в настоящее время была горячей на ощупь и которая, казалось, поглощала больше тепла с каждой секундой.       - Где мое пальто? - Перси растерянно пробормотал что-то себе под нос, глядя на сегментированную, вылепленную из металла черную броню. Она была сделана не из Божественного металла, это было очевидно, но и не казалось, что она была сделана из железа или стали, он не был экспертом в металлургии, но он мог, по крайней мере, сказать это. В то же время он мог также сказать, что мастерство, которое вошло в компактный, полный доспех, должно быть, было мастерским.       Тем не менее, Перси нахмурился, мастерское искуство и незнакомый металл в стороне, броня, вероятно, была ничем по сравнению с его буквально несокрушимой курткой из шкуры Немейского льва. Что, конечно, напрашивалось на вопрос, почему он носит эту бедную замену, а не свое бесценное пальто.       Это, а также то, почему он был одет в Черное, этот цвет никогда не подходил ему, и в такой местности, как эта, это заставляло его чрезмерно выделяться.       Покачав головой, Перси на мгновение инстинктивно опустил руку к бедру, но лишь затем, чтобы остановиться на до боли знакомой рукояти меча из драконьей кости.       По крайней мере, у него остался меч. Клинок, который служил ему более века против всевозможных монстров и жутких мерзостей. Это, а также его последнее физическое напоминание об Аннабет перед ее смертью. Клинок был бесценен не потому, что он был незаменим, а из-за сентиментальной ценности, которую он имел для него.       Вздохнув с облегчением, Перси принялся искать другие сувениры. Его лагерное ожерелье-полукровки и сломанная рукоять Анаклусмоса.       Для большинства эти предметы, вероятно, казались бы мусором, но для него они были реликвиями его истории и напоминаниями о вещах, которые когда-то были. Они были частью его истории происхождения.       Найдя эти два предмета, оба из которых благополучно висели у него на шее и в настоящее время были прикрыты его броней - которую, кстати, было не так уж трудно снять и снова надеть, Перси испустил еще один вздох облегчения и начал оценивать свое нынешнее положение.       Насколько он понимал, непосредственной опасности ему не грозило. Ландшафт был довольно открытым,а это означало, что он должен был видеть любые наземные или воздушные угрозы. Вдобавок ко всему, воздух был неподвижным и тихим, а это означало, что он также сможет услышать приближение неприятностей.       Продолжая осматривать окрестности, Перси не мог не ворчать про себя по поводу сухого воздуха и песчаной почвы. И то и другое подавляло его экстрасенсорные способности.       С небольшим количеством влаги в воздухе, он больше не мог проталкивать свое чувство через него, и с рыхлым песком под ногами, и он не мог чувствовать вибрацию через землю, которая позволила бы ему точно определить приближающиеся угрозы.       Он оказался в невыгодном положении.       Снова ворча себе под нос от осознания этого и от неприятно горячих и липких доспехов, которые он носил, Перси выхватил меч из ножен и двинулся вперед.       Честно говоря, он понятия не имел, где находится, точнее где он находиться на Земле - что само по себе было благословением, особенно учитывая, что он ожидал Тартара, когда проснулся.       И все же, несмотря на это осознание, он по идее должен чувствовать восторг.       Ему каким-то образом удалось сбежать из Тартара, но он не испытывал восторга по этому поводу. Вместо этого он чувствовал, что это было то, чего он должен был ожидать или уже должен был знать.       Остановившись на полушаге от этого осознания, Перси автоматически сузил глаза.       Кто-то покопался в его мозгу или, по крайней мере, в его воспоминаниях.       Он уже сталкивался с подобными вещами, как до Тартара, так и во время пребывания в аду. Иллюзии, насилие над разумом, искажение памяти -все это он испытал и прежде, чтобы знать, что это происходит с ним снова.       На самом деле он никогда не умел хорошо противостоять ментальным атакам, это была одна из его наиболее вопиющих слабостей.       Однако то, что он развил, было чрезвычайно сильной волей и организованным умом, которые позволили бы ему обнаружить, когда кто-то возится с его головой. Что, в свою очередь, позволит ему, по крайней мере, осознать, что что-то не так, и, возможно, если ему повезет, это также позволит ему найти способ сломать то, что происходит.       Это было далеко не идеально, но это было лучшее, что он мог сделать.       Прищелкнув языком, Перси крепче сжал меч, продолжая идти вперед.       Последние ясные воспоминания были о том, как он нашел двери смерти и проскользнул в них. Дальше все было как в тумане, если не считать нескольких случайных эмоций облегчения и радости, и случайного размытого образа, который быстро мелькал в его голове, но всегда был вне досягаемости, когда он пытался сосредоточиться на нем.       Остановившись, он закрыл глаза и попытался сосредоточиться на некоторых из этих воспоминаний. Его лицо сморщилось, когда он попытался буквально заставить себя вспомнить все, что был вынужден забыть.       И снова он видел мелькающие образы, обрывки воспоминаний.       На этот раз, однако, ему удалось разобрать кое-что.       В одном из воспоминаний была красивая черноволосая голубоглазая женщина.       В другом был озорно ухмыляющийся белокурый ребенок.       После этого он вспомнил огненно-рыжую женщину в доспехах.       После чего он увидел еще одну рыжеволосую девушку, только у этой, казалось, была зеленая кожа.       Нахмурившись и не обращая внимания на нарастающую головную боль, Перси сосредоточился на этих маленьких, разрозненных воспоминаниях и ощущениях, которые эти образы приносили с собой. Это были чувства удовлетворения и счастья. Чувства, которые были немного чужды его одурманенному разуму, но все же были желанными. Более того, чем больше он на них фокусировался, тем яснее становились изображения.       Подняв свободную руку, Перси принялся массировать виски, вытягивая из пересохшего воздуха как можно меньше воды, а затем использовал тонкую пленку воды, которую вызвал, чтобы попытаться успокоить растущую головную боль.       Теперь он мог видеть другие образы, мелькающие в его голове, такие как молодой рыжеволосый парень в жёлтом костюме, который играл роль супергероя, скучный темнокожий подросток с белыми волосами и светящимися руками, крепко сложенный подросток с раздражающе квадратной челюстью и красной буквой " S " на его черной футболке, и, наконец, статная блондинка в зеленом костюме.       Его смутные воспоминания об этих людях, кем бы они ни были, казалось, были скорее приятными. Такие чувства можно было бы получить, потакая любимой собаке.       Нет, это несправедливо. Он мог сказать, что это были теплые чувства, но в то же время он чувствовал легкое разочарование и раздражение при мысли о них.       Нахмурившись от этого осознания, он не мог не быть смущен тем, что он узнал из своих недавно оживших, сломанных воспоминаний. Как он мог одновременно симпатизировать этим людям и быть безмерно расстроенным и раздраженным ими одновременно? Как то это противоречиво?       По крайней мере, с первой группой незнакомцев, которых он помнил, они не вызывали в нем ничего, кроме добрых чувств.       Честно говоря, он не был уверен.       С этой мыслью он ослабил хватку на своем выздоравливающем разуме и открыл глаза, как раз когда он начал тащиться по песку, бесцельно блуждая и ища любые признаки жизни.       Однако, когда он сделал это, его разум также вызвал более расплывчатые воспоминания, на этот раз непроизвольные, которые породили в нем немного более горькие чувства. Мужчина с каким-то фетишем по летучим мышам, раздраженно кричащий, бледнокожий - темноволосый сопляк, а также почему-то мексиканский борец…       Покачав головой в замешательстве, Перси проигнорировал внезапную пронзительную боль в голове и снова попытался сосредоточиться на размытых воспоминаниях, которые вызвали в нем более приятные и позитивные чувства, даже когда он попытался рассеять или найти способ обойти ментальную атаку, которой он, очевидно, был поражен.       Он не знал, что происходит, или кто напал на него, или даже где он. Но он собирался докопаться до сути как можно раньше.       По крайней мере, так говорил себе Перси, поднимаясь на гребень песчаного холма и замечая в нескольких сотнях метров от себя бесчувственную рыжеволосую девушку.       "Отлично…" - Пробормотал себе под нос Перси, наполовину шагая, наполовину скользя по песчаной насыпи к лежащей перед ним без сознания фигуре.       (Где-то в пустыне, М'Ганн)       Издав стон, М'Ганн села, ее голова кружилась, когда она изо всех сил пыталась разобраться в своих мыслях и облегчить пульсирующую боль, которую она чувствовала в затылке.       Издав еще один стон, на этот раз с легким шипением боли, она поднесла обе руки к голове и сосредоточилась.       Ее разум был сбит с толку и дезорганизован.       Потратив несколько мгновений на то, чтобы сосредоточиться, и пару глубоких вдохов, чтобы успокоиться, она, в конце концов, взяла себя в руки достаточно, чтобы наконец сориентироваться и осмотреть окрестности, только для того, чтобы нахмурить брови в замешательстве, когда она поняла, что понятия не имеет, где находится.       Быстро взлетев в воздух и оторвавшись от покрытой песком земли, ее ноги теперь парили в футе или около того от Земли, М'Ганн быстро огляделась и поняла, что находится в пустыне, и, судя по тому, что песок был золотисто-желтоватого цвета, а не красного, это была не пустыня на Марсе.       Продолжая наблюдать за окружающим, М'Ганн посмотрела на незнакомую одежду, которую она носила. Она все еще лихорадочно соображала, что же происходит на Марсе, когда увидела, что на ней синий плащ и черный облегающий комбинезон, напоминающий одежду ее дяди, которую иногда надевал Дж'Онн, когда приезжал навестить ее и ее семью.       "Где я? - подумала она, - и почему я в таком виде... и это похоже на наряд дяди Джонна! Может быть, я...       - Привет, Меган! Я на Земле! Но как я сюда попала? И почему у меня так болит голова? - Внезапно сказала в слух М'Ганн, ее глаза расширились, когда ее разум перестроился достаточно, чтобы дать ей больше ясности в ее текущей ситуации, широкая улыбка появилась на ее лице, когда она повернулась и начала упиваться зрелищем вокруг нее.       Она была на Земле. По крайней мере, это объясняло ее измененную физическую форму. Ее наверное привез сюда дядя, она помнила, как он впервые предложил ей возможность новой жизни, вдали от дискриминации и жестокости, с которыми она столкнулась на Марсе. Место, где она сможет начать все сначала и обрести счастье.       М'Ганн на мгновение взволнованно улыбнулась,но ее улыбка слегка потускнела, когда она снова огляделась.       Она не была окружена друзьями или чем-то еще, что обычно приходило ей на ум, когда она думала о Земле. Вместо этого она оказалась одна посреди того, что выглядело как пустыня.       - Что происходит? - Пробормотала себе под нос М'Ганн, ее карие глаза сузились, когда она огляделась вокруг и попыталась увидеть хоть какие-то признаки кого-то еще или, по крайней мере, ближайшего поселения, в которое она могла бы полететь, чтобы, по крайней мере, выяснить, где она находится, и, возможно, связаться со своим дядей.       - Может ли это быть… сон? - Пробормотала М'Ганн себе под нос, даже когда она начала лететь вперед, ее разум распространился во всех направлениях, когда она попыталась связаться с кем-нибудь.       Ее контроль над телепатией, как она заметила, продолжая проноситься над примитивными животными умами... ну, животных, которые должны называть пустыню домом, также был намного лучше, чем она помнила.       Она могла забросить свои мысли дальше, чем когда-либо прежде. Вдобавок ко всему, она могла извлечь из поверхностных данных больше, чем когда-либо, находясь на Марсе.       Она не была полностью уверена в том, как оказалась в пустыне, но каким-то образом часть ее знала, что это должно быть как-то связано с тем, почему ее телепатия так сильно развилась и продвинулась.       На самом деле она была настолько сильнее, что поняла, что ее разум был поврежден, и уже бессознательно начала исправлять нанесенный ущерб и освобождать свои подавленные воспоминания.       К сожалению, именно в тот момент, когда она думала об этом, то почувствовала, что незнакомый разум вошел в ее диапазон.       Этот разум, как она сразу поняла, был зол, даже разъярен. Более того, он казался скорее животным, чем разумным, как будто действовал на основе чистого инстинкта и естественной агрессии.       Поднявшись в воздух в тот момент, когда она почувствовала этот разум и взлетела на несколько метров выше, М'Ганн, к счастью, была достаточно бдительна, чтобы не удивиться внезапному грохоту, который прозвучал, когда темная фигура ударилась о песчаную землю под ней.       Размахивая рукой в воздухе и телекинетически сдувая песок, карие глаза М'Ганн расширились, когда облако песка обнаружило не большое животное, как она сначала ожидала, основываясь на интелекте, а подростка-мужчину, или, по крайней мере, он выглядел как человек.       Разглядывая довольно красивого, темноволосого, голубоглазого подростка, М'Ганн успела заметить символ " S " на его частично порванной черной футболке.       - Я уже видела этот символ ... а ты… ты Супермен? - Осторожно спросила М'Ганн, повышая голос, чтобы парень мог услышать ее, хотя она старалась держаться подальше от дикого гуманоида.       Символ напоминал символ Супермена, она знала это. Но мальчик выглядел слишком юным, чтобы быть знаменитым героем, к тому же ее дядя сказал, что Супермен-умный, воспитанный, культурный и дружелюбный человек.       Дикарь не был ни тем, ни другим.       Издав рычание в ответ на ее вопрос, голубоглазый подросток на мгновение уставился на нее, прежде чем, не говоря ни слова, сорвал символ со своей футболки и бросил его на землю, прежде чем закричать во всю мощь своих легких, а затем броситься на нее.       Издав испуганный писк, М'Ганн почти инстинктивно ударила стеной телекинетической силы в ответ, случайно отбросив дикого подростка на нескольких десятках метров от себя, даже когда она поднималась все выше и выше в небо. Гораздо выше, чем, по-видимому, мог прыгнуть дикий подросток, так как после нескольких попыток схватить ее парень издал еще один гневный вопль и побежал. Он скрылся почти так же быстро, как и появился.       - Что это было? - Пробормотала себе под нос М'Ганн, провожая взглядом подростка, который продолжал прыгать, удаляясь всё дальше.       В этом подростке было что-то одновременно знакомое и незнакомое. Она представила себе его лицо и поняла, что знает его. В то же время его поступки и личность не соответствовали той картине, которую она нарисовала в своем воображении.       Покачав головой в замешательстве от этих контрастных образов, возникших у нее в голове, глаза М'Ганн вместо этого слегка загорелись, когда она увидела три другие фигуры далеко внизу, примерно в полумиле от того места, где она проснулась.       Она могла видеть только троих.       Они были маленькими, едва различимыми фигурами, и далеко за пределами телепатического диапазона, но тем не менее они были там. Возможно, более важно то, что они также просто стояли вокруг вежливо и не сходили с ума, как дикий подросток.       Улыбнувшись про себя, М'Ганн быстро полетела по воздуху к троице.       Однако, делая это, она убедилась, что сохраняет свою текущую высоту, чтобы она могла подняться над ними первой, будучи невидимой, и попытаться сначала понять их мысли и намерения, прежде чем спуститься туда, чтобы встретиться с ними.       План сначала показался ей глупым и чересчур параноидальным, но по мере того, как она продолжала распутывать свои мысли, он становился все более и более осмысленным.       Осторожность хороша в незнакомой ситуации.       Использовать свои способности в полной мере, также было важно.       Забота о себе и других должна иметь первостепенное значение.       Она почти чувствовала тепло, наполняющее ее тело, когда эти слова, свежие из недавно восстановленной памяти, прозвучали в ее голове, слова были произнесены спокойным, сильным мужским голосом. Тот, который принес с собой чувство радости, счастья и безопасности.       Сосредоточившись на этих чувствах и словах, М'Ганн на мгновение двинулся вперед, прежде чем замерла над трио незнакомцев. Ее телепатия заработала, когда она сосредоточилась на умах трех фигур внизу.       Все трое нервничали и были сбиты с толку.       Но, к счастью, они не были злыми или агрессивными.       Сузив глаза, М'Ганн продолжала сосредотачиваться, даже когда она начала спускаться.       Двое из них были героями - даже если она не знала их лично, Кид Флэш и Робин.       Другая была линчевательницей по имени Артемида.       Все трое были в целом хорошими, хотя и немного скрытными или циничными людьми.       Робин показался ей немного дерзким и высокомерным, но с добрым сердцем и благими намерениями.       Кид Флэш, казалось, был лишен здравого смысла и казался более социально неумелым, чем даже она сама. Но опять же у него было доброе сердце и странное чувство юмора.       Артемида, однако, чувствовала себя немного уклончиво, как человек с секретом. М'Ганн не хотела копать слишком глубоко, так как часть ее, казалось, знала, что это было бы нарушением частной жизни. Но в то же время она казалась доброй девушкой.       Никто из них не был совершенен, и у всех были свои недостатки, но в то же время они все были хорошими людьми.       Вдобавок ко всему, все они тоже были лишены воспоминаний и были в той же самой ситуации, что и она. Более того, их разумы также казались необычайно знакомыми, как будто она уже несколько раз общалась с ними подобным образом.       Кивнув себе в ответ на это осознание, М'Ганн продолжила спуск, пока не остановилась прямо над ними.       Все трое сразу заметили ее и отпрыгнули назад. Артемида и Робин вытащили свое оружие, лук и выдвижной посох, даже когда Кид Флэш издал удивленный вопль и упал на спину от неожиданности.       - Привет, я Меган. Ребята вы все случайно проснулись в пустыне, потеряв несколько месяцев воспоминаний? - Прямо спросила М'Ганн, одновременно представившись и подчеркнув сходство их проблем.       Было ли это слегка манипулятивным? Возможно.       Была ли внезапная уверенность и самоуверенность, которые она сейчас ощущала, когда представлялась, естественными? Нисколько.       Было ли это все еще правильно, несмотря на это? Удивительно, но да.       (Где-то в пустыне, Бэтгерл)       - Ну что ж, ты здорово влипла, Барбара, действительно здорово влипла. - Барбара Гордон проворчала себе под нос, соскальзывая вниз по склону песчаной дюны.       Она думала, что ее день пройдет совсем не так.       На самом деле последнее, что она помнила, это как рано легла спать в Готэме, после ужина и просмотра телевизора с отцом, а затем провела большую часть вечера, готовясь к экзамену, который у нее был в школе на следующий день.       Только для того, чтобы потом проснуться посреди пустыни! Может быть, в Неваде, может быть, в Сахаре, она, честно говоря, понятия не имела, и если этого было недостаточно, она также проснулась, очевидно, в костюме косплеерущем Бэтмена.       Барбара разочарованно вздохнула.       Конечно, она была немного влюблена в Бэтмэна, когда была младше, и в последнее время даже подумывала о том, чтобы попытаться сделать что-то подобное, например, переодеться и выйти на улицу и ловить плохих парней. Вроде того, что делал ее отец, только менее законно и более эффективно.       Не потому, что ее отец был неэффективен, а скорее потому, что, как он сам признавал, ему постоянно мешали бюрократия, политика и укоренившаяся коррупция американской правовой системы и судебной системы. О таких вещах линчевателю в маске никогда не приходилось беспокоиться.       Стянув черную маску и вытирая пот со лба, Барбара в замешательстве посмотрела на маску, которую держала в руке.       Черная маска, или это был капюшон, выглядела очень круто. Маска была гораздо более высокого качества, чем все, что она могла купить в магазине костюмов или в интернете.       Кроме того, подумала она, глядя вниз на желтый пояс, который плотно облегал ее бедра, пояс и все оборудование в нем; компактная ручная штука, высокотехнологичное портативное компьютерное устройство, метательная звезда… крутые штучки. Все они выглядели как настоящие.       Нахмурившись про себя, Барбара снова натянула маску, не обращая внимания на то, как жарко и потно было в ней, а затем откинула слегка влажные рыжие волосы назад по плечам, не обращая внимания на ощущение песка в ее трудно поддерживаемой гриве волос. Ей определенно нужен долгий поход в душ, когда она вернёться домой, если она вернёться домой.       Тем не менее, продолжала она думать про себя, костюм, который она носила, казался вполне настоящим, а ее тело было намного сильнее и мускулистее, чем она помнила.       Не то чтобы она была вялой или что-то в этом роде. Двенадцать лет гимнастических соревнований и связанных с ними тренировок, а также еженедельные тренировки как для волейбольной команды, частью которой она была, так и для футбольной команды, к которой она присоединилась в начале этого года, означали, что она всегда была в хорошей форме.       В то же время у нее теперь были мышцы, которые она раньше не использовала. И у нее появились полностью сформированная грудь, которые еще вчера была лишь на пороге развития.       В этом не было никакого смысла.       Впрочем, как и то, что она проснулась в пустыне, а не в своей постели, одетая как девчачья версия Бэтмена, только намного сексуальнее или, по крайней мере, по ее очень скромному мнению.       Барбара фыркнула от смеха при этой случайной мысли, даже когда она соскользнула с очередной песчаной дюны.       - Подожди, что это? - Пробормотала Барбара себе под нос, пытаясь не соскользнуть дальше вниз по дюне. Ее зеленые глаза сузились, когда она подняла руку, чтобы прикрыть глаза от солнца, даже когда она прищурилась на маленький, темный предмет, похожий на коробку, который она могла видеть в паре сотен метров, и неподвижную, неподвижную фигуру, лежащую на земле рядом с коробкой.       Почти сразу же Барбара приступила к делу.       Буквально в тот момент, когда она оттолкнулась от земли и бросилась вниз по песчаной насыпи к темно-серой прямоугольной коробке и, возможно, мертвой, возможно, без сознания, фигуре рядом с ней.       Это было почти инстинктивно.       Она увидела, что кто-то нуждается в помощи, и именно это она и сделала.       Продолжая идти быстрым шагом, Барбара преодолела несколько сотен метров всего за пару минут, это было бы быстрее, если бы не местность, прежде чем она скользнула к остановке рядом с неподвижным, темнокожим, беловолосым подростком.       - Эй, ты в порядке? - Спросила Барбара, ее руки двигались, когда она проверяла его шею на пульс.       К счастью, он у него был.       - В-воды… - Блондинистый подросток прохрипел в ответ. Его глаза все еще были закрыты, даже когда его болезненно потрескавшиеся губы шевелились.       - Л-ладно. - Барбара кивнула, быстро взглянув на свой пояс, чтобы проверить, есть ли в нем удобный запас воды - его не было, прежде чем она посмотрела на прямоугольную коробку, которая, как она теперь увидела, была не коробкой, а каким-то ящиком, который в настоящее время был открыт и был полон какого-то оборудования.       Оборудование внутри включало в себя что-то похожее на запасные метательные звезды в стиле летучих мышей, пару дубинок... может быть, она не совсем была уверена, пару устройств для захвата, таких как тот, что был у нее на поясе, высокотехнологичный бинокль, топор и щит по какой-то причине, пару связок стрел и зеленый лук, и, наконец, что-то похожее на пакеты с пайками и припасами. Конечно, были и другие вещи, но в тот момент, когда она узнала, что это за рационы, она сосредоточилась только на них.       - Вода, вода, вода…- Барбара что-то пробормотала себе под нос, не обращая внимания на остальные вещи в полутораметровом высокотехнологичном футляре, а вместо этого опустилась на колени и начала вытаскивать серебряные коробки с надписью "пайки".       К этому моменту ее руки почти дрожали, когда она сняла крышку с одной из них, а затем схватила бутылку воды.       - Вод…- Подросток снова хрипел, его глаза мерцали, когда он пытался открыть их, только для того, чтобы его голос затих в болезненном хрипе.       К этому моменту Барбара заметила, что, откупорив бутылку с водой и опустившись на колени рядом с головой подростка, защищая его от солнца, подросток выглядел совершенно обезвоженным. Он был на грани смерти, его кожа была сухой и, казалось, трескалась на месте, белки его глаз, которые она почти видела, когда он попытался открыть их снова, были налиты кровью и имели легкий желтоватый оттенок.       Буквально все в нем кричало, обезвоженное и на грани смерти.       - Вот, вода. Пей. - Тихо сказала Барбара, опустившись на колени рядом с ним и начав вливать прохладную воду в его пересохшее горло.       Подростку не удалось вымолвить ни слова, но на этот раз ему удалось чуть больше, чем хрипло, когда он попытался поднять голову.       - Нет, нет, лежи. - Сказала Барбара, мягко толкая его вниз, продолжая медленно давать ему пить. Она уже вылила полбутылки.       К счастью, в коробке, которую она открыла, было больше воды, и если даже этого было недостаточно, чтобы полностью увлажнить подростка, то были еще три коробки, в которых она могла покопаться.       После чего, как только незнакомец станет по крайней мере стабильным, она сможет посмотреть, сможет ли она использовать компьютер, как то, что она видела в этом случае, чтобы позвать на помощь.       Хотя, как она сможет объяснить это отцу, она понятия не имела.       (Где-то в пустыне, Перси)       Остановившись рядом с лежащей фигурой, Перси в замешательстве нахмурился, глядя на привлекательную рыжеволосую девушку.       Она не была ему знакома.       Или, по крайней мере, он не смог выкопать ни одного ее образа из своей медленно восстанавливающейся памяти.       Что, конечно, означало одно из двух. Либо он никогда не встречал ее раньше, и она была ему совершенно незнакома. Или он встретился с ней недавно, и она не сделала ничего достаточно запоминающегося, чтобы он хотя бы немного помнил ее, или он знал ее недостаточно долго, чтобы иметь какое-то определенное мнение или чувства о ней вообще.       В любом случае это означало, что она не враг или, по крайней мере, не непосредственная угроза. В конце концов, если бы она была одной из них, то он, по крайней мере, помнил бы ее. Это, и он, по крайней мере, почувствовал бы некоторое раздражение или гнев, клокочущий в нем при виде ее, в противоположность тому, что он чувствовал сейчас, что было простым любопытством.       Опустившись на колени рядом с ее распростертым телом, Перси быстро осмотрел бронзово-зеленый наряд, который был на ней. Он выглядел явно с морской тематикой, особенно с масштабом и волнами, которые он мог видеть на нем. Он представлял себе, как солдаты его отца в Атлантиде надевают такую одежду собираясь на битву.       Протянув руку при этой мысли, Перси обхватил ее щеку одной рукой и слегка приподнял ее голову, чтобы лучше видеть ее милое, слегка веснушчатое лицо.       В ответ молодая девушка издала стон, ее заметно потрескавшиеся и сухие губы слегка шевелились, когда она пыталась что-то сказать, ее веки слегка дрожали, когда она пыталась открыть их, только для того, чтобы она не смогла собраться с силами, чтобы сделать это.       Однако ее реакция не была тем, на чем Перси сосредоточился в данный момент. Вместо этого Перси оценивал собственную реакцию, внезапно почувствовав странное родство с этой девушкой.       Это не было чем-то романтическим или семейным, вроде того, что вы могли бы почувствовать, общаясь с братом или сестрой или иным членом семьи.       Но он все еще чувствовал странную связь с девушкой, или, скорее, он чувствовал, что они оба связаны с морем.       Более того, он почти чувствовал, что она кричит, пытается что-то сказать.       - Ты хочешь пить, не так ли? - Пробормотал Перси, протягивая руку и стараясь собрать как можно больше влаги из иссушенного воздуха, хотя и пытался дотянуться до глубин песка, туда, где, как он чувствовал, текла вода.       Её было немного, и это заняло у него некоторое время, но после примерно десяти минут напряжённых усилий он собрал достаточно воды, чтобы помочь девушке.       Вода втекала в неё не только обычным способом, через рот, но и через поры ее кожи. Она быстро циркулировала по ее телу так быстро, как только он мог собрать ее воедино, быстро ускоряя процесс регидратации.       В ответ на это он увидел, как к загорелой коже девушки возвращается румянец, а ее глаза начинают мигать, открываясь, даже когда она перестала хрипло кашлять и вместо этого глубоко вдохнула.       Улыбнувшись, Перси поднялся на ноги и посмотрел на ещё одно дитя моря.       Прошло много времени с тех пор, как он встречал кого-то похожего на него или, по крайней мере, не монстра.       Кто знает, может быть, эта девушка пришла из Атлантиды. Может быть, его отец послал ее после того, как наконец понял, что он, Перси, сбежал из Тартара, как бы давно это ни было. На самом деле, насколько он знал, эта девушка могла быть наследницей его отца или, может быть, даже еще одного из его детей. Может быть, он был целью?       Хотя лично Перси сомневался в этом, девушка не чувствовалась божественным существом, и от нее не исходил тот же запах, что и от полубога. Кроме того, он не чувствовал никакого родства.       Тем не менее, все еще возможно, что она была наследницей, а если нет, то, возможно, Атлантийским вассалом его отца, в конце концов, это должно быть больше, чем совпадение, что дитя моря в конечном итоге столкнулось с другим порождением моря посреди пустыни. Особенно после того как он, подвергся какому-то телепатическому нападению.       Да, это, должно быть, какая-то спасательная миссия, довольно дерьмовая спасательная миссия, учитывая, что он был тем, кто занимался спасением.       - К-кто? - Раздался мягкий женский голос.       - Я вижу, ты очнулась. - Перси улыбнулся, когда он посмотрел вниз на приходящую в себя рыжеволосую девушку и протянул ей руку.       - Ч-что? - Девушка ахнула, ее глаза внезапно расширились, когда она в шоке огляделась вокруг.       - Г-где я? Это не Атлантида? Кто ты?       - Эй успокойся, - улыбнулся Перси, продолжая протягивать девушке руку. - Похоже, ты, как и я, потеряла часть своих воспоминаний. Вероятно, от той же ментальной атаки.       - Ментальной атаки? - Спросила девушка, и в ее голубых глазах появился подозрительный блеск, когда она нахмурилась, глядя на его протянутую руку.       - А что значит "пропавшие воспоминания"? Кто ты?       - Меня зовут Персей Джексон, но ты можешь называть меня Перси, сын Посейдона! Теперь твоя очередь, как тебя зовут?       - Т-Тула… - Слабым голосом произнесла теперь уже названная Тула, ее голубые глаза расширились, когда она рассеянно приняла его руку и позволила ему поднять ее на ноги.       - М-Меня зовут Т-Тула…