Ты лучшее, что я увидел.

      — Мне бывает страшно… — тихо начинает говорить мальчишка, немного насупливаясь, — Я вижу все размыто, мама — словно пятно, и ты тоже…       — Бояться нормально, это означает, что ты еще живой, а к тому же я рядом, — Слава с любовью наблюдает за мальчиком, что ощупывал кубики и, не видя картинки, пытался их все равно составить. — Молодец, теперь у нас появились глаза, — добавляет существо, смотря на рисованные глаза мультяшки.       Артем бегает с ребятней по площадке, смеется, его мама с доброй улыбкой смотрит на сына и не может отвести взгляда. Он ее чудо, ее Артемка. Но на минуту все же приходится перевести взгляд на экран телефона. Приходит сообщение от курьера, что она ждала.       — Артем! — она привлекает внимание сына и мальчик останавливается, шумно дыша и вопросительно глядя на нее. — Я отойду забрать посылку! Не убегай никуда!       — Хорошо! — лишь кивает ребенок, и вспомнив, за кем гнался, чтобы осалить, он снова срывается с места, кажется, забывая обо всем.       Мать, чуть улыбнувшись, поднимается с места и быстро начинает идти в сторону дома. Всего-то преодолеть каких-то пару горок, песочницу и качели, выйти на дорогу, завернуть в сторону подъезда, где уже стоит, доброжелательно улыбаясь, мужчина, держа темно-зеленый пакет. Тем временем Артем, забравшийся на горку, минуту медлит, смотрит в след мамы.       — Ну, давай! Поймай меня! — кричит его друг и смеется, и Тема начинает бежать вперед, по лакированным доскам игрового комплекса, перебегая мост, доходя до винтового спуска, по которому уже спустился другой мальчик. Артем никогда не пробовал слазить тут, он немного побаивался этой металлической штуки, поэтому чуть помявшись, неуверенно кладёт руки на поручень и только хочет перекинуть ножку, как ощущает кого-то сзади и оборачивается, но там никого, лишь у ступенек, в начале горки, забирается девочка.       — Показалось, — шепчет он и снова переводит взгляд на винтовой спуск, а после на другого ребенка.       — Давай быстрее! Это же легко! — подначивает тот и складывает руки, явно не ожидая такой заминки.       Артем, выдохнув, смотрит вниз и, сжав губы в тонкую полоску, перекидывает одну ногу.       — Не делай этого! — звучит где-то у самого уха, и, испугавшись, Тема перескакивает и обхватив руками и ногами металл, в панике осматривается, но не понимает, что это было. Мальчик опять переводит взгляд на маму, та еще что-то проверят, потом на друга, который смотрит вопросительно. Тема после зажмуривается, стараясь взять себя в руки: ему просто показалось. Начиная медленно скатываться, Артем зачем-то отпускает руки, думая, что держась ногами будет достаточно. Секунда, и мальчик ощущает ужасную боль на затылке, руках и ногах, а после — темнота. Очнется он уже в больнице глубокой ночью. В глазах все будет плавать, желудок будет ужасно крутить.       — Мама, — прошепчет он, но ответом послужит тишина; лишь взглядом он зацепился за силуэт, скользнувший около окна, но не предаст этому значение.       Артем не старается вникать в слова доктора: они сложные, непонятные, ему хочется просто домой, чтобы мама не переживала, не натягивала улыбку, а отец не орал лишний раз на врачей, медсестер. Никто не объясняет ребенку, что же с ним, хоть уже и прошло две недели реабилитации, но от чего его лечат — не понятно. С того падения он заработал себе перелом руки, но это уже не первый раз, родители не были такими напряженными, даже он понимает: здесь что-то другое, что пытаются скрыть. У Артема есть в голове догадки, ведь зрение стало каким-то странным: он не видит предметы так, как раньше, они больше не имеют четких границ, все как в тумане, и очень редко, когда он может фокусировать взгляд и видеть, приблизительно как прежде. Мальчик замечает перемены и в родителях. Ссоры, напряжение, что растет между ними каждый день, Артем ощущает всеми клеточками тела и старается сидеть в своей комнате, рассматривая тусклый свет от лампы. От ссор мамы и папы, ему становится страшно уже в скором времени, когда посуда бьется о стены, и на инстинктах ребенок бежит под стол, обнимая плюшевого пса — верит, что он его убережет.       Артем слышит, как опять бьется посуда, как крики и слезы заполняют их двушку — уже второй день одно и тоже; но сегодня особенно страшно, слёзы не сдержать, и мальчик, забыв собаку на постели, забегает за стол, садясь куда-то в угол комнаты.       — Прошу тебя! — речь идет урывками. Из-за стучащих от страха зубов, он не слышит, что кричит мама, но шаги, все ближе к комнате и гневный рык отца заставляет ребенка вскрикнуть, без возможности сдерживать голос плача.       — Все хорошо, не бойся, — это опять рядом и так спокойно звучит, словно погружают медленно под воду, на что Тема несмело, напугано чуть поднимает голову, пытаясь хоть что-то увидеть в темноте комнаты.       — Кто вы? — всхлипывает ребенок, закусывая губу, протянув руку вперед, чтобы ощутить. Он касается чего-то странно мягкого и, думая, что это волосы, хочет зарыться пальцами, но за секунду понимает, что это перья.       — Кто вы?! — уже настойчиво говорит малыш, улавливая смешок. — Вы монстр? Съедите меня? — предполагает Тема, все еще держась рукой за перья.       — Я твой хранитель, не нужно меня бояться, — говорит некто, с интересом рассматривая лицо ребенка.       — Вас мои родители впустили? — всхлипывает мальчик, приподнимая лицо.       — Они слишком заняты сейчас, чтобы обращать внимание на меня и тебя, но я не враг, я твой друг, не бойся, — существо чувствует эмоции ребенка, их целый букет по отношению к говорящему и так же не утихают и те, что были ранее в сторону родителей.       — Останьтесь тут, — жалобно просит Артем, вытирая лицо ладошкой.       — Я всегда рядом, — отвечает некто, бережно обнимая мальчика.       Артем рад, что не будет сегодня один, что не будет слышать звуки битого стекла, слез мамы и криков отца. Уложив голову поудобнее на изгибе плеча нового друга, Тема, прикрыв глаза, шепчет, — Кузя, — через мгновение сбоку появляется игрушечная собака, та, что была оставлена ранее на кровати, и, притянув к ребенку игрушку, существо слышит, — Спасибо.       — Сынок, с кем ты говоришь? — спрашивает женщина, добро улыбаясь ребенку, заходя в его комнату.       — С другом, — отвечает тот и тянет к голосу ручки, вскоре видя мутный силуэт мамы.       Женщина, осмотрев комнату, замечает игрушечного пса и, думая, что о нем и говорит ребенок, выдыхает.       — Пора спать, завтра к врачу, — она берет Артема на руки и несет к кроватке, осторожно укладывает, целует в щечку и лобик, параллельно действиям укрывая сына, а после отстраняется, начиная собирать разбросанные кубики, даже не придавая значения правильно собранной части картинки.       — Мама, а я больше не увижу тебя, да? — у женщины от столь неожиданного вопроса сердце кровью обливается, она знает, что врач твердит об этом тоже, что не спасти зрение, а о пересадке речи быть не может: рано и может не сработать, к тому же очередь и бешенная цена на операцию. — Мама? — она смаргивает накатившие слёзы и натягивает улыбку, нельзя говорить о плохом.       — Ты что, увидишь, конечно же! Все будет хорошо! — оптимистичный настрой, кажется, спасает положение: Артем немного улыбается, но все же понимает, что мама врёт, он это чувствует. — А теперь отдыхай, сладких снов, моя кроха.       — Сладких снов, мама.       Покинув помещение, Артем слушает, как удаляются шаги матери. Когда те стихают, он садится на кровати.       — Ты тут? — шорох где-то в глубине комнаты, тихий шаг — и кровать прогибается под весом существа.       — Я всегда с тобой рядом, — говорящий улыбается, оглаживает мальчика по волосам. Он смотрит, как ребенок зевает, трет уставшие глаза и жмется к прохладной ладони.       — Тебя я тоже никогда не увижу, — говорит Тема, касаясь руки, что была на макушке. Он опускает ее себе на ноги и трогает пальцы, кожу существа.       — Будем учиться смотреть по-другому, ты же не потерял возможность слышать, чувствовать, дышать, — это все заменит глаза, я буду помогать тебе, — у хранителя, если могло бы останавливаться сердце, то именно сейчас это и произошло бы: искренняя улыбка мальчика выбивает его из душевного равновесия, и мысли, что не имеют место быть, уже как змеи опутывают сознание.       — Хранитель, не уходи, пожалуйста, — зевает ребенок и ложится на бок, не отпуская руки существа.       — Д-да, я буду с тобой, пока ты не уснешь, — встрепенувшись, он запрещает себе думать о всякой чуши, поправляет одеяло и, дождавшись, когда мальчик заснет, исчезает, оставляя в ладонях малыша белое перо.       Утро не было добрым. За окном холодно, ливень. Ветер завывает явно о том, чтобы все сидели по домам. Существо уже расхаживало по квартире, наблюдая за тем, как мальчика пытаются заставить выкинуть перо — мама думала, что оно от птицы.       — Нет! Оно моё! — настаивал слезно ребенок, прижимая перо ближе к себе.       — Но, милый, это явно птичье, на нем микробы! — пыталась объяснить мать.       У существа дёргается глаз от дерзости женщины, поэтому молоко, что она грела, начинает перекипать с бешеной скоростью. Услышав шипения на плите, она оставляет пока перепалку с сыном, отворачиваясь и шумно вздыхая, отодвигает сбежавшее молоко.       — Ладно, оставляем, — сдается она и, кажется, это того стоило, ведь ребенок сразу начал сиять и пищать от радости, а существо сглатывать слюну, пытаясь снова не думать.       В больнице все так же серо и уныло. Хоть вокруг него и бегают дети, подходят знакомиться, но увидеть их он не может: кажется, со вчерашнего дня зрение стало еще хуже.       — Амчиславский! — говорит высокая, приятной внешности девушка в белом халате, и мать Артема, махнув ей рукой, берет сына на руки, занося вскоре в кабинет.       Артем уже знает все процедуры, поэтому ему почти не объясняют, что и как делать: он просто помнит, ведь почти каждую неделю это все повторяется.       Заключение врача не радует женщину, а Артем и вовсе не понимает заумных слов, он просто ощупывает пальцами любимого человека паука, что взял из дома и болтает ножками сидя на стуле. По тяжелым вздохам мамы и долгой тишине становиться ясно, что он был прав и скоро мир окончательно станет оттенком ночи, что так ему нравилась. Этот насыщенный черный… Но одно дело, когда ночь пройдет, все становиться другим, таким ярким и красочным, а ему придется жить всю жизнь так, рассматривая черное полотно.

***

      В кафе вкусно пахнет выпечкой, почему-то именно этот запах, а не кофе врезался ему в нос и просто не отпускает его. Мальчик смешно морщит нос, улыбается и слушает мелодию, что играла в помещение.       — Круассан? — улыбается женщина.       — Да! — обаятельная улыбка, розовые щечки, его мама просто не может не радоваться тому, что сын хотя бы спокойнее нее самой реагирует на то, что он ничего не видит. Она несказанно рада, что ребенок улыбается, главное — не плачет, не боится. Отчасти она рада, но с виду кажется, что будто бы Артем скрывает весь негатив от нее, словно понимает все. Он ведь знает, как было тяжело ей, когда от них ушел отец.       «Это ты виновата! Из-за тебя он инвалид!» — кричал мужчина, когда врачи сказали, что шансов нет.       Она и стала себя ненавидеть за то, что ушла тогда с площадки, что вообще все так обернулось, но ребенок твердит время от времени: «Я тебя люблю, ты не виновата», и ей хотелось бы верить в это. Она лучше бы сама лишилась зрения.       — Мам! — Артем уже третий раз кричит и трогает её руку.       — Да-да, прости, задумалась, — поясняет женщина и, осмотревшись, встает с места. — Сиди тут, я пойду сделаю заказ.       Когда силуэт мамы пропадает, мальчик лезет в карман своей толстовки и вынимает перо, пряча его за ладошками, сжимая сильно, чтобы не выронить и шепчет:       — Ты тут?       Существо, стоя сзади ребенка, проводит ему по волосам, как ночью, и Артем улыбается, убирая в карман перо.       — Ты ешь пищу людей? — спрашивает мальчишка, болтая ножками.       — Она мне не нужна, но я уверен, что многое в вашем мире вкусное, — отвечает он, и Артем ощущает, как существо стоит рядом, даже ближе, чем был ранее.       — А как ты выглядишь? — смена темы заставляет хранителя чуть поморщиться и осмотреться, женщина еще была на кассе.       — А как ты думаешь?       — Сильный, по телу перья! — восклицает ребенок и некто начинает смеяться. — Я не прав?       — Перья не по телу, они только на крыльях, — успокоившись, отвечает он, — помнишь, тебе мама показывала ангелов? — Ребенок кивает. — Вот тоже самое, только не рисованное и похожее на вас, людей, — поясняет ангел. — У каждого человека есть ангел хранитель, я твой, меня зовут… — резкая тишина заставляет ребенка крутить головой в стороны и руками щупать пространство.       — Эй-эй-эй! — улыбается мама. — Что такое? — она ставит поднос и садится за стол.       — Мама? — скорее он спрашивает сам себя и понимает, почему голос исчез.

***

      Вечером Артем лежит на полу и водит машинкой по полу, издает звуки работающего двигателя, визг тормозов. Он открывает двери, закрывает и все по новой.       — Мама, а ангелы существуют? — говорит мальчик и садится на полу, поворачивая голову в сторону женщины.       — Ангелы? Я не знаю, милый, возможно, почему ты спрашиваешь?       — А они могут говорит с нами? Играть? — продолжал Тема.       — Какие вопросы сложные, — улыбается она и встает с места, садясь напротив. — Лично я не встречала ангелов, но то, что мы что-то не видим, не означает, что этого нет.       На удивление, простое предложение становится каким-то смыслом для мальчика. Он слышит, как звонит телефон, и мама уходит, оставляя его одного.       — Ты не веришь в моё существование? — звучит напротив, и Артем вздрагивает, протягивая руку, касаясь крыла.       — Я не вижу тебя.       — Но я существую.

***

      Спустя неделю Артем ощущал какое-то затишье. Он говорил об этом и маме, и ангелу, шепча в перо, но тот не откликался и не приходил. Женщина же отгоняла дурные мысли ребенка куда подальше, чаще гуляла с ним, описывая все, водила в любимые кофейни, просто сидела с ним и у пруда, пока не стемнеет. Но Тему все равно что-то тревожило, хотя не было никаких факторов для паники. Однако в одно утро он понял, о чем так волновался. Словно погасили резко свет в комнате, либо закрыли глаза ладонями. Он ощупывает кожу вокруг глаз, водит руками перед лицом, но ничего, чернота беспросветная. Ребенок думал, что не будет бояться ночи, черного цвета, но он один дома, мама вышла в магазин, а он просто не ожидал. Артем даже забыл, в какой части квартиры находится. Сдерживая накатившие слёзы и панику, он вытягивает руку, но ее сразу перехватывают, потом уже обхватывают лицо и, видимо, долго смотрят в глаза из которых уже идет град. Тема знает, кто это, шорох перьев он выучил наизусть.       — Не вижу, Слава, не вижу, — всхлипы и тонкий голос заполняют тишину квартиры. Ангел прижимает ребенка к себе крепко-крепко, пробует что-то сделать, но такова была судьба Артема, существо не может изменить что-либо, Божья сила не подвластна хранителю. Слава не понимает, за что вообще ребенку такое наказание, но всевышний лишь с укором смотрел на ангела, и тот так и не получил ответ в тот день.       — Не бойся, ничего не бойся, я с тобой, — шепчет ангел и уносит мальчика в его комнату.

***

      Проходят года. Артем растет в мире тьмы, с ангелом за спиной и медленно угасающей мамой. После того, как она узнала, что сын больше не видит, она начала пить, вскоре в доме стали появляться запахи табака и вот уже восемнадцатилетний юноша пинками гонит женщину на работу, но та без особо желания поднимается с места. И если с ее жизнью все понятно, то как же все это время был Артем?       Вскоре, после полной слепоты, он начал изучать квартиру, каждый угол, каждый изгиб; все в этом доме он начал запоминать на звук и на ощупь, рисуя в голове помещение. Ангел помогал, направлял, подсказывал, и вместе за три года они смогли все-таки все выучить, хотя в какой-то момент Слава задался вопросом: зачем он учил это, если у него есть зрение? Ответ он так и не нашел.       Чтобы не мучиться ребенку в школе, мать приняла решение и Артем начал учиться на дому — к счастью, сложные уроки, как считала мама, давались мальчику легко, да и он был полностью ими поглощён. Вот только одно не радовало: мир Артема был все же скучным. Учеба, дом, общение с мамой, которая все чаще пропадала где-то. Лишь Слава, ангел хранитель, был действительно рядом, как и обещал. Он заменял ему на протяжении стольких лет, кажется, всех в подряд, кроме одного…       — Слав, — устало говорит парень, выключая фильм, который он слушает уже в сотый раз.       — Что такое? — по голосу юноша понимает, что существо стоит около окна.       — А у тебя есть кто-то? — с усмешкой спрашивает он и ложится на диван.       Ангел вскидывает брови и переводит взгляд на телевизор, где как раз была романтическая сцена. Артем явно хочет поговорить об этом.       «А мальчик то вырос», — думает он.       — У меня есть ты, — спокойно отвечает существо и подходит к дивану, упираясь в подлокотник руками.       — Я не об этом, в фильме говорят всегда о какой-то любви, больших чувствах, вот и я о том же! Как мне найти свою любовь? Или инвалиды это второсортный мусор? — вскидывает парень руками.       Слава молчит. Он внимательно рассматривает это ровное, красивое лицо парня, вспоминая, какие за закрытыми веками голубые глаза, что от безысходности сжимает подлокотник.       — Найдется в этом мире человек, который примет тебя таким, какой ты есть, — не все люди смотрят на внешность, — отойдя от дивана, Слава бросает тоскливый взгляд на окно.       — А если не найдется? Моя вселенная — это сплошная учеба и дом, я умру в одиночестве? Да? — Артем садится на диване и ждет ответа, но Слава молчит, — Слав? — и все равно тишина. — Ушел.       В последнее время Артем стал замечать много странностей. Темы подобного русла ангел игнорировал, словно обдумывая что-то после. Он мог даже не появляться неделями, а если и оставался, то пока Артем занимался, пытаясь что-то хоть понять новое для себя, то ощущал какие-то легкие касания то пальцев, то перьев на себе, от чего сердце трепетало, а организм просил больше. Узнать причину своего поведения он не мог. Интернет? Не выйдет. Мама? Как ей вообще это объяснить? Ангел? А тут уже страшно. Поэтому ему приходиться мучиться, вслушиваться в фильмы, представляя все, что происходит на экране и сопоставлять с собой, и вроде картинка почти складывалась, но словно он что-то упускал еще. Возможно, будь у него зрение, он понял бы все намного быстрее.       В таком неспешном темпе проходит еще пара лет. Артем замечает за собой способность петь, сочинять стихи и класть их на музыку, которую он настукивает пальцами по столу. Мама более менее приходит в норму, понимает, что тяжело сыну: он будто бы повис в воздухе, не зная, что делать дальше, куда ему податься. Слушая иногда, как сын поет, она покупает ему диктофон.       — Ты любишь петь, так записывай это, — поясняет женщина и Артем сияет.       Но и это способность в никуда, тоже висит, как и он, мертвым грузом.       — Слав, ты так давно не появлялся, — шепчет Артем. Он за это время, кажется, сложил картинку всего, что происходит, но Слава стал более задумчивым: все чаще ангел уходит надолго; было время, когда он где-то пропадал месяц, и это ужасно злило Тему.       Гуляя как-то около дома, к нему подошла девушка, по голосу приятная, на внешность он не знал. Она хотела узнать время, но парень объяснил что не способен видеть. Это их объединило, она тоже была инвалидом, но с бионической рукой. Они стали общаться, проводить время вместе. От нее Артем и узнал, как же называются все его чувства, особенно его впечатлило гневное.       — Ты серьезно? — смеется девушка и треплет свои волосы. — Да ты же ревнуешь!       Он не рассказывал ей о том, что общается с ангелом — и сам не знал, так ли это — лишь сказал, что это его учитель, и ему тогда показалось, что версия «ангел» была бы куда лучше, но что уж поделать. Вот так и сложился пазл влюбленного, ревнующего слепого парня.

***

      — Нет, ты не можешь к нему идти с этой просьбой! Ты что, вообще жить не хочешь?! — верещала девушка-хранитель и загораживала пусть Славе к всевышнему. — У твоего подопечного такая судьба! Ты не имеешь право вмешиваться и менять ее!       — Я думал, ты будешь на моей стороне, — вздыхает парень и складывает крылья. — Я пошел, — обойдя дамочку, он кидает взгляд на дворец и сглатывает — не знает, что будет, и поэтому страх берет свое.       Паладины, осмотрев хранителя, пропускают его во дворец. Ангелочки, что лишь с виду кажутся милыми, с подозрением наблюдают за парнем и следуют за ним. Открывающиеся ворота пропускают яркий свет, бесята явно не выдержали бы такое, но ангелам все равно. Пройдя спешно в середину зала, Слава встает на колени, склоняя голову и расправляя крылья. Бог лишь кивает, он узнает подопечного, поэтому ему интересно, что же тот выкинет снова.       — Прошу, перемотай его жизнь! Перепиши ее! Ты же можешь это сделать! — Слава так отчаянно просит, что забывает о манерах; но о каких манерах может идти речь, когда на тебя смотрят, как на жалкую сошку. — Я прошу тебя! — кричит парень и даже встает с колен.       — Убирайся! И не смей заявляться с этой ерундой, — раздается гневный голос, что стены дворца дребезжат.       — Он самый светлый человек на этой гнилой планете! И ты сделал его инвалидом! — кидает дерзко хранитель и хмурит лицо.       — Он светлый лишь потому, что не ослеплен реальным миром, этими деньгами, успехом! Ты же слышал его голос? Это пение, он может половину мира захватить, и они все пойдут за ним! Поэтому я не стану переписывать его жизнь!       — Ты создал массу ужасных людей, но Артем не станет таким, даже со зрением его душа останется прежней. Перепиши его! — требовал парень.       — Почему ты цепляешься за него? — решает уточнить Бог.       — Я влюбился! Как видишь, я тоже с браком! Но я поплачусь крыльями и местом тут, лишь бы ты переписал его жизнь.       — Ты готов ради человека стать падшим? Этим отрепьем из мира теней?! — творец был настолько шокирован, что даже встал со своего места, не веря ушам.       — Ради любви, даже если он не будет помнить меня, даже если отвернется, я все равно готов на это. Умоляю, помоги.

***

      — Хей Артем! До эфира пять минут, — говорит мужчина, заходя в студию, после садиться за кресло.       Артем с улыбкой кивает и переводит взгляд на микрофон, на всех людей, что были в помещении, а после тоже садиться, надевая наушники, двигая микрофон ближе.       — 3… 2… 1… и снова привет, друзья, это радио NRJ, сегодня у нас в гостях AMCHI, певец, что рвет все чарты и завоевывает сердца многих девушек, — мужчина переводит взгляд на Артема, а тот, надев капюшон, смеется и смущается, — вот сейчас я могу наблюдать, как этот прекрасный парень смущается. Что же, Амчи, расскажи нам о себе, ведь о тебе почти никто ничего не знает.       — Ох, ну, это будет, наверное, унылый рассказ. Я обычный парень, мне двадцать четыре, у меня замечательные родители… я умный, — смеется он и трет лицо.       — А как в голову пришло написать самую первую песню? Ты же с ней пришел к нам сегодня?       — Да, я наконец-то записал ее для прослушивания, очень сомневался в ней. На самом деле она вышла сама собой. Вообще, глупая история: я нашел у себя в столе белое перо. Наверное, когда был маленький, принес и положил, и вот оно нашлось, — улыбается Артем. — Я думал его выкинуть, но, покрутив, почему-то не смог избавить. Два дня думал, смотрел и из-за него, этого пера, у меня возникло столько странных эмоций, а потом я вылил их в текст — стихи всегда выходили у меня, поэтому труда не составило написать. Я словно под крышкой нахожусь, то есть у меня ощущение, что я столько всего должен помнить про это перо, но в голове дыра, однако в тексте, который вышел, у меня будто бы история рассказывается. — Замолчав он смотрит на ведущего, тот хлопает глазами.       — Вау, история реально глупая, — шутит мужчина и хлопает, — Но я надеюсь, ты вспомнишь все, что было с ним связано. И так продолжим…

***

      Садясь в авто, Амчи скидывает с головы капюшон и кидает взгляд на улицу через тонированное стекло — пасмурно.       — Тебя домой? — спрашивает менеджер.       — Домой, — кивает Артем и крутит в голове строчки песни.       Дома он все же решает достать перо, такое красивое, ровное и ярко белое. Он заметил что-то, что переливалось в свете солнца, люстры и так далее. Он много раз искал, от какой же птицы это может быть, даже знакомый, который в этом мастер, не смог ответить, сказал, что не знает и был удивлен вообще такой находке. А Артема все так и не отпускало чувство, что он что-то забыл.       — Артем, идем ужинать? — говорит женщина.       — Мам, — открыв, дверь он решает спросить у нее, — а ты не знаешь откуда оно у меня?       Мать вопросительно смотрит на перо и жмет плечами.       — Ну где вы там! — орет отец.       — Тём, давай потом, а то нас папа съест, — улыбается она и, выхватив перо из рук парня, кладёт то на полку в комнате и тащит сына за собой.

***

      Семнадцатого августа состоялся первый концерт Артема. У него до сих пор эйфория от того, сколько же было людей и как это круто, когда твои песни поют вместе с тобой. Парень лежал на диване, улыбаясь, как дурачок, но стафф все пытался поднять лежебоку, чтобы наконец-то снять с него сценический грим и уже всем разъехаться.       — Я сегодня сразу домой, — говорит Тема менеджеру, когда все же находит в себе силы сесть и дать себя на растерзание девушкам гримерам.       — Откуда в тебе такое желание быть дома? Ты, наверное, самый домашний артист! — восклицает мужчина с улыбкой.       — Не знаю, мама говорит, я с детства такой, — жмет он плечами и зевает после.       Квартира сегодня его, родители уехали в отпуск, который он им и устроил. Поев нормальной пищи, он садится на кровать и проверяет социальные сети. Снова много подписчиков, лайков и сообщений, все как обычно. Без ответа. И вроде надо быть радостным, а не выходит, чего-то не хватает, и он знает чего: человека любимого рядом, но где найти? Он знаменит, с ним будут из-за денег. А в душе вообще чувство, что он уже влюблен, хотя в кого? В менеджера? Вроде бы нет, хотя мужчина классный. Артем поднимает голову и смотрит в стену, а после на ящик куда было убрано перо. Достав его опять, он ложится на кровать и крутит в пальцах, смотря, как-то сияет.       — Чье же ты? — спрашивает на выдохе парень.       — Привет, Артем.       Артем никогда не боялся ничего. Даже когда его пытались напугать, он просто косо смотрел, но сейчас у него сердце ушло в пятки, и, выронив из пальцев перо, парень вскочил на кровати, смотря в разные углы комнаты. Не найдя признаков чего-то живого в комнате, он хватает биту и настраивается на драку.       — Не бойся, я друг, — звучит совсем близко, и в глазах темнеет.

***

      Он открывает глаза уже под утро, на часах 6:29. Голова гудит, как после пьянки. Хотя, вроде бы он не пил. Сев с трудом, он видит на полу перо и улыбается. Внутри так тепло, сразу. Но почему? В тот же момент резкими вспышками в голове появляются какие-то фрагменты прошлого, но не такого, какого он помнит, что-то еще. И после темнота, только голоса.       — Слава, — шепчет Артем и сгибается от накатившей боли в мозгах, по ним словно катком проехали.       — Вспомнил? — улыбается существо и парень резко отползает, смотря на человека, но с крыльями и слишком красивого, одновременно пугающего, такого знакомого и чужого.       — Кто ты?! — перепуганный до смерти Артем хочет найти хоть что-то тяжелое под рукой, но на кровати даже нет подушки. Ангел все предусмотрел.       — Слава, ты же помнишь меня, сам назвал моё имя только что, — ангел поднялся с пола и сел рядом, протягивая руку и крыло. — Закрой глаза и коснись, ты точно вспомнишь.       Артем с подозрением смотрит на человека: верить страшно, однако интерес выше него, и он делает, как просят. Касаясь крыла, он чувствует, как такое уже было, очень давно.       — Что за… — он тоже самое пробует с рукой и опять, такое уже было. — Как это?       — Долгая история, — заявляет Слава.       — Время полно, я послушаю, — сглатывает Артем.       И ангел начинает рассказ. Как было сложно уговорить Бога изменить историю его жизни. Он рассказал все о той, что у него была, о слепоте и прочем. О том, как его мама шла ко дну, как он не видел света в своей жизни.       — А потом он сдался, я думал, что бог заберет мои крылья, но он окрасил их и выкинул меня из рая, — закончив рассказ, Слава перевел взгляд на явно зависшего еще в середине Тему.        — Подожди, но зачем ты пошел на это? Я просто человек, таких целая планета, я мог бы просто умереть, а ты был бы с другим, зачем тебе нужно это было? — Артем сел по-нормальному и перевел внимательный взгляд на Славу.       — Ну, у меня была на то причина, — пожал он плечами. — Причина в тебе. Я много с кем был. Все люди разные, но для ангела самое ужасное — это влюбиться, нам запрещено показываться людям, но ты не видел меня и был одинок, а еще так красив и силен, ты поразил меня: сильный духом ребенок, такой общительный, бесстрашный и умный, а голос… Твоя жизнь и правда закончилась бы в этих стенах, но не мог оставить тебя, и раз я не смог бы подарить свою любовь, то я выразил ее по другому, жертвуя собой, лишь бы ты наконец-то расцвел и смог благоухать, — Слава открыл глаза и засмеялся, Артем плакал, как тогда в детстве, когда разрешили оставить перо. Закрыв лицо ладонями, он закусил губу чтобы не издавать звуки, но как только оказался в объятьях, что с прошлой жизни стали как второй дом, он просто на миг стал ребенком из другой жизни, которая, наверное, принесла ему мало хорошего, но одного точно прекрасного существа, который, не жалея себя, пошел на большее, чем смог бы простой человек.

***

      — Ты уверен? — шепчет Слава, обнимая со спины Артема, который поправлял на себе кофту, что ползла наверх.       — Да прекрати ты! — взъелся Амчи и повернулся лицом к парню, который улыбался, как ни в чем не бывало. — И да, я уверен, мы уже, ну, в этой жизни, год встречаемся, а в той знакомы с рождения, короче, пора говорить родителям, — улыбнулся Артем и поцеловал ангела в губы, после отстраняясь.       — Ты меня развращаешь, я же светлое существо, — цокает Слава.       — Светлый? А что ты со мной тогда такое творишь в постели, а? — подмигивает Артем и, облизнув губы, продолжает. — Кажется, черный оттенок — это прям твоё, под твои извращенные мысли точно подходит, — говорит он, замечая, как его уже раздевают глазами. — Позже, а сейчас мы идем говорить им правду! — только Артем хочет сделать шаг, как его тут же прижимают к стене, ставя ногу между его двух, а руки, что сразу уперлись в плечи, оказались прижаты к стене.       — Мои черные мысли только для тебя, и ты не очень-то и против того, что происходит иногда ночью. Я же обещал не налегать на тебя из-за графика твоих выступлений, однако даже послушного пса могут похвалить лишний раз, так где моя похвала? — улыбается пошло ангел, а Артем, сглотнув, встает на носочки и, высвободив руки, обнимает за шею ангела, притягивает его к себе, целуя мягко.       Слава рад, очень рад, что Артем не против, не бунтует. Он отрывается от губ и касается шеи, сразу ощущая трепет и то, как его плечи сковывает сильная хватка Темы. — Расслабься, нас не услышат, — магия, что имеется у существа, изменилась с понижением, но он рад умению создавать иллюзии и куполы, чтобы лишние уши не слышали ничего.       — Давай на кровать, — скулит Артем, зажмуриваясь, ведь Слава слишком любит оставлять засосы на эрогенных зонах, слушая, как Тема почти что задыхается в ощущениях.       — Не сегодня, — улыбается Слава и отходит от парня, смотря на то, как тот шумно дышит и смотрит недовольно затуманенным взглядом. — Стол, я хочу испробовать его, — Артем сглатывает и начинает идти к ангелу, снимая по пути с себя все, что надевал, но галстук оставляет, и, как только он оказывается рядом, дожидаясь, когда Слава разденется, надевает вещицу на него, резко притягивая его ближе, впиваясь в губы до боли. Ангел проводит ладонями по стройному телу парня: как же он любит эти изгибы, играющие от движения мышц, а после сажает того на стол, и Артем вздрагивает, издавая тихий стон.       — Ты чего? — спрашивает существо, рассматривая смущенного парня.       — Холодно, кровать лучше, может, все-таки туда? — пробует он снова, но взгляда хватает понять, что кровать точно не сегодня.       Удобно, насколько это возможно, ложась, Артем закрывает лицо руками — он всегда смущается, сколько они уже занимались любовью, для него это все равно, как в первый раз, ведь тот взгляд, который прожигает, такой родной, при этом добрый и полный любви. Тема обхватывает сильные плечи и с трудом смотрит парню в глаза. Сердце отбивает башеный ритм, и вскоре становится слишком хорошо.       Они лежат на кровати в объятьях друг друга. Ровное дыхание Артема — это все, что сейчас нужно падшему, он до смерти счастлив, что Артем его весь, целиком, без остатка, такой красивый, добрый, с ангельской улыбкой.       — Чего ты лыбишься? — бурчит Тема и хнычет.       Ну, пусть и не совсем ангельским характером, он его все равно любит.       — Вспоминаю, как ты молил о большем, — ухмыляется существо и оставляет короткий поцелуй на виске.       — Спина все равно болит, больше не хочу на столе, — укладывается он поудобнее и вздыхает. — Но на самом деле, я все равно счастлив. Вообще, все то, что было и есть сейчас, удивительно, я ни о чем не желаю, хотя! Я же хотел тебя с родителями знакомить! Блин! Ты специально время тянешь?! — догадывается парень и даже находит силы сесть.       — Прости, — смеется Слава и трет шею, — я боюсь, волнуюсь, это не свойственно мне, но ты меня сильно меняешь.       — Поразительно, а трахая меня, ты сбрасываешь нервы свои? — вскидывает он брови.       — Нет, просто тяну время и совмещаю это с приятным, но обещаю, завтра мы с тобой точно с ними познакомимся.       — Ты это мне уже три дня обещаешь! — дуется Артем.       — Правда, больше я не увильну, наверное…       — Слава!