На защиту Короля

      310-й год. Эгеома.       Лето. Август.       6-е число. Замок Соломона в Эгеоме.       Два дня прошли в сплошных заботах и тренировках, причём для Азеллио и Намиза они впервые касались непосредственно колдовства, а не фехтования. Психемекесу удалось договориться с Королём Соломоном, поэтому Архимаг вместе с учениками минимум раз в день занимали одну из резервных тренировочных площадок местной Академии. Небольшую, но самую близкую к замку. Некоторые волшебники из других стран, особенно из Анозои и Кемета, тоже довольно молодые, оценили талант Азеллио и Намиза, будто нарочно оказываясь неподалёку во время их занятий. Уже, было, не надеясь на это, юные волшебники смогли найти среди этих случайных гостей хороших знакомых, которым и не грех пожать руку при очередной встрече. Так они подняли настроение Учителю на весь оставшийся симпозиум.       Продолжая готовиться к своим выступлениям на Симпозиуме, ребята не забывали и о цели своего путешествия, но пока так и не смогли уговорить Учителя отпустить их в Драконий Замок. Его возвышенные речи и обещания организованной экскурсии «через пару дней» пока сдерживали пыл юношей, и те соглашались оставаться на различных конференциях. Все трое понимали, что сдерживание будет работать ещё ненадолго, но этого самого «долго» и не требовалось.       Как раз перед закатом закончилась очередная сессия: лишь одна из большой череды скрупулёзно скомпонованных Королевой Дорофеей блоков лекций и семинаров. Азеллио и Намиз сидели на одном из задних рядов. Оказавшись за спинами поднявшихся с мест зашумевших слушателей, позволили себе зевнуть и потянуться до хруста костей — благо, теперь это никого не смущало и не обижало.       — Ах, хорошо! — вздохнул Азеллио, будто почувствовав, как застоявшаяся кровь вновь побежала по венам.       — О, да… — протянул Намиз и снова зевнул.       — Если все выспались, — сказал неожиданно оказавшийся совсем рядом Архимаг и добавил: — Я предлагаю пойти прогуляться и обсудить полученные здесь знания.       — Учитель! — встрепенувшись, ответил Азеллио. — Мой Архив всё записал. Разберём до следующей конференции.       — Не всё сразу, учитель. Голова уже распухла, — в тон подтвердил Намиз.       — Ну, как хотите, — развернувшись, ответил Психемекес и облегчённо вздохнул. — Всем хорошего вечера.       Психемекес спокойно вышел из зала, словно нарочно показывая ученикам то чувство облегчения, что настигло их всех после окончания трудового дня.       — Даже я такого не ожидал, — удивился Арайос, покачивая головой. — Похоже, атмосфера этой сказки оказывает влияние даже на таких непоколебимых трудоголиков, как наш Учитель.       — Как нельзя кстати! — обрадовался Азеллио и телепортировал друга из зала конференции прямо в их комнату.       — Сразу пойдёшь к своей ненаглядной? — спросил Намиз, обрадовавшись тому, что не придётся ни с кем пересекаться в коридорах.       — Я думал… — начал вдруг засомневавшийся Азеллио, будто его задел вопрос Арайоса. — Вернее так. Я бы хотел попросить тебя о помощи, может быть ты мог бы подсказать, что ни в коем случае нельзя делать, или что необходимо сделать? Может быть, ты знаешь что-то такое о самой Принцессе, чего не знаю я? Всё же мы о ней не говорили до сих пор.       — Слушай, не заводись. Ты ничего не обязан знать или говорить. Расслабься, — похлопывая Азеллио по плечам говорил Намиз, не торопясь. — Не знаю о ней ничего. Интересно будет узнать, почему о ней никто не говорил все эти три дня. Не «якай», слушай её. Я знаю, что ты любитель обдумывать все слова и замолкать на минуты. Девочка такого не оценит точно. С ней можно позволить быть лёгким и честным, я бы даже сказал откровенным. Что-то мне подсказывает, что она весьма увлекающаяся.       — Да, мне тоже так показалось, — улыбнулся Азеллио.       — Помни, что матушка учит её Зачарованию, поэтому, если вдруг коснёшься этой темы, не поясняй всё так, будто ей 5 лет или она не понимает в волшебстве примерно столько же, сколько и ты.       — Ты прав, — нахмурился Азеллио. — Но лучше вообще о магии не говорить. Я думаю… Думаю, её такие разговоры сейчас будут раздражать. Вот о драконах, наверное, можно поболтать… Может о книгах.       — Помнишь, что там за книжка лежала, когда мы туда пришли? Можешь попробовать спросить, когда вы разговоритесь или когда наступит неловкая пауза.       — Помню, — неровно вздохнул Поэстофос, зачем-то разминая шею и плечи.       Арайос вздохнул, понимая, что ещё не всё сказал для того, чтобы его друг, далеко не такой опытный в общении с противоположным полом, почувствовал себя готовым ко встрече с Ариадой.       — В твоих интересах сделать так, чтобы она не заскучала и чувствовала себя комфортно. Я знаю, каким ты можешь быть безбашенным — самое то для такой девчонки, какой она мне представлялась до сих пор.       — Думаешь, ей понравится общение на равных? — нахмурился Азеллио.       — Уверен, — снова хлопнул товарища по плечам Намиз, уверенно заглядывая в глаза. — Она тебя позвала, поскольку знает, что ты обычный парень, не аристократ и не принц.       — Она бы и тебя позвать могла, если бы ты не был настолько старым для неё, — усмехнулся Азеллио.       — Возможно, — улыбнулся Намиз. — Но тем лучше для тебя, что нет такого конкурента как я. Не думай о том, что было бы если бы… Ни сейчас, ни потом. Уговор?       — Да. Это я понимаю.       — Всё произошло так, как должно было. Значит это не просто так. Ничего не происходит просто так. Поэтому просто подружись с ней, чтобы она захотела ещё побыть в твоей весёлой и интересной компании.       — Да, — кивнул Азеллио уже куда более уверенно.       За напутственным разговором пришло время отправиться на встречу с принцессой — ночь уже спустилась на Эгеому, хотя всего полчаса назад солнце ещё ярко освещало дворец.       — Не знаю, где Король и Королева, но точно знаю, абсолютно уверен, что не имею ни малейшего понятия, где все эти три дня была Принцесса Ариада и будет ли она на месте сейчас, — вздохнул Азеллио.       — Тогда не показывай себя, — уже куда более живо заговорил Намиз, закладывая слушателю жёсткий план действий. — И не спускайся на тот балкон, пока не получишь добро лично от принцессы, пока не увидишь её любопытный приглашающий спуститься взгляд. Понял?       — Да, — выдохнул Азеллио, тряхнув головой. — Ну всё, хватит разговоров.       Поэстофос поправил причёску гребешком сестры и уверенно улыбнулся.       — Ни пуха, ни пера, — улыбнулся Намиз, хлопнув друга по плечу и понимая, что авторитетные слова помогли ему справиться с мандражом.       — К чёрту, — усмехнулся Азеллио и тут же пропал за серебристой спиралью, мимолётно сверкнувшей в воздухе.       — Потом мне спасибо скажет, — ухмыльнулся Намиз и, плюхнувшись на диван, снова открыл книгу и погрузился в чтение.       Терраса оказалась безлюдной, а ночь — светлее, чем пару дней назад. Теперь был виден замысловатый узор расщелин, гор и кратеров, украшающих поправившиеся полумесяцы спутников. В Эгеоме жила легенда, что Алека и Сандра — две части тела и души богини Александры, когда-то разделённые обозленными сёстрами и братьями. Так же считалось, и порой подтверждалось, что, когда случалось полнолуние обоих спутников, на Аларе рождалась невероятно красивая девочка с разными глазами, голубым и янтарным, абсолютно в тон лунам. Она всегда была похожей на другую, родившуюся ранее, словно их тела впитывали частицу силы, облика и противоречивого характера самой богини. Стоило ли говорить, что девочка рождалась с талантом к волшебству и её обязательно следовало назвать Александрой, чтобы получить для неё благословение богини в семейных и любовных делах.       Думая об этом и прочих астрономических мелочах, Азеллио прогонял от себя тревогу. Он перебрался через конёк и, присев на корточки, приблизился к балкону, на котором и должна была произойти встреча. Хоть принцесса и обещала прийти сюда к оговоренному времени, её авторитет у родителей и положение, которые она занимала в силу возраста, не позволяли игнорировать очень многие обстоятельства.       — Время ещё не подошло, но вдруг не пустят? — прошептал сам себе Азеллио, прилёг на спину ногами вниз в паре метров от края крыши, и вздохнул, словно успокаивая сам себя: — Эх, придётся подождать ещё.       Небо, помимо Алеки и Сандры, украшала косо пересекающая его широкая полоса ярких звёзд. Довольно редкое зрелище для Эгеомы — Алара редко поворачивалась так, чтобы позволить жителям королевства увидеть бесконечно далёкую пелену родной галактики. Однако, сейчас казалось, что боги хотят осветить ночную землю так ярко, как только могут: спутники, пояс звезд и ясное небо — весь свет смешивался и лился на город сиреневыми лучами.       Всего каких-то двадцать минут успокаивающего ожидания и Азеллио почувствовал чьё-то присутствие. Слабее его собственного, но всё равно ощутимое, поэтому Поэстофос насторожился, не двигаясь с места.       — Я тоже тебя чувствую. Спускайся, — позвала его Ариада по-эгеомски — она отошла почти к перилам, но всё равно не могла увидеть скат крыши или хотя бы кончики сандалий Азеллио.       — Вы пришли? — поднявшись, спросил Азеллио.       — На «ты»… давай, — менее уверенно предложила Ариада и вспыхнула румянцем.       — Я спущусь? — прошептал он, глядя в широко распахнутые глаза принцессы.       Девочка кивнула и отошла к углу балкона. Она рассчитывала на то, что Азеллио просто спрыгнет с крыши, но не тут-то было — он телепортировался именно на то место, где Ариада стояла секунду назад, и тут же снова встретился с ней взглядом.       Принцесса оделась просто, отказавшись от украшений: её белоснежная туника даже не была вышита. Распущенные волосы в ночи будто почернели. Простоту и уют облика скромной девочки нарушали сверкавшие ночном свете глаза, которые отражали полное звёзд небо, уходящее в растущий космос.       — Привет, — улыбнулся Азеллио и слегка, скорее по привычке, кивнул. — Рад тебя видеть.       — Привет, — улыбнулась та и подошла ближе, снова блеснув огоньком в глазах — их хозяйка почти шептала и внимательно изучала лицо волшебника. — И я… Рада…       Света едва хватало, чтобы разглядеть эмоции на лице собеседника, поэтому каждый подолгу всматривался друг в друга. Ариада выглядела удивительно скромно, опустив руки и прикрывая одну кисть другой. Встреть её Азеллио на улице, принял бы принцессу за простую горожанку, смущённую встречей с волшебником.       — Мне кажется, ночью можно увидеть то, на что не обратил бы внимание днём.       — А ты уже что-то увидел такое? — растерянно огляделась она.       — Звёзды, — улыбнулся Поэстофос и, словно перешагнув через себя, сказал: — Они отражаются в твоих глазах и открывают космическую глубину.       — Правда? — слегка удивилась девочка.       Постепенно осознавая смысл слов, она снова вспыхнула — румянец на её щёчках, несмотря на ночь, Азеллио заметил уже через несколько секунд.       — Да, — улыбнулся он скорее тому, что его слова нашли отклик.       — Спасибо! — почти воскликнула Ариада, словно вспомнив, что же следует отвечать в таких случаях. — Мне такое ещё не говорили, — подняв сложенные ладошки к губам, смущенно улыбнулась она.       — Как так можно?       — Не знаю, я раньше с… — напряглась и неожиданно замолкла девочка, и, через пару вдохов и выдохов, закончила, торопясь: — С иностранцами не разговаривала, а слуги не говорят мне комплиментов.       — Первый раз всегда самый запоминающийся, — пожал плечами Азеллио, почувствовав некоторую уверенность.       — Ты сейчас это сказал точно так, как моя мама, — улыбнулась принцесса, услышав золотую цитату.       — Непреложная истина для всех людей, а ты с ней не согласна?       — Согласна, конечно, — кивнула Ариада, придумав то приятное, что может сказать в ответ: — А ты неплохо говоришь на нашем языке, Азеллио. Сколько учил его?       — Месяц где-то, — подмигнул мальчик, снова удивляя её ответом.       — Всего месяц? — ахнула принцесса, ещё шире распахнув глаза.       — Ага, но, если честно, это всё лишь благодаря Архиву. Вот Намизу пришлось труднее. Скорее я учил его эгеомскому языку, чем Учитель.       — А ты ещё и учить можешь? — спросила девочка.       — Я недостаточно терпелив для этой профессии и… — неторопливо начал Азеллио.       — Недостаточно гибок, оцениваешь ученика по себе, а самое главное — игнорируешь правила приличий и традиций, — понизив голос до смеющегося шёпота, закончила фразу Ариада.       — Эмм… — протянул застигнутый врасплох Поэстофос. — В общем, да.       — Иначе бы не пришёл? — подмигнула девочка, и упорхнула к лежаку, устраиваясь на нём.       — Моя нелюбовь к некоторым «приличиям» абсолютно ничего не значила, — отмахнулся Азеллио, неосознанно делая шаг вперёд. — Я и не думал не приходить, поняв, что это ты меня звала.       — Ложись рядом. Вот сзади тебя место есть, — кивком указала девочка на соседний шезлонг.       — Спасибо. Здесь места для двух человек. Кто же обычно с тобой здесь бывает? — спросил Азеллио, ложась на спину и расслабленно замыкая кисти на груди.       — Мама, — спокойно ответила Ариада. — Это место — тайна. Папа знает, что оно есть, но как сюда попасть, знаем только мы с ней.       — Ну и… Я.       — Не. То, что делаешь ты и Намиз, это незаконное проникновение с угрозой безопасности королевской семьи. Кстати, правильно сделали, что ушли тогда. Иначе моя мама была бы вне себя.       — Прости. Мы не знали, что найдём это место.       — Значит, было нужно, чтобы вы его нашли, — улыбнулась девочка.       Первая пауза в их разговоре продлилась недолго — никто даже не успел почувствовать себя неловко.       — Здесь спокойно. Уединённо и просторно, — ответил Азеллио, вдыхая свежий и расслабляющий ночной воздух.       — Тебе нравится? — обрадовалась Ариада описанию Азеллио.       — Всегда нравились такие места.       — И мне, — снова залившись румянцем, улыбнулась девочка. — А ты как догадался, что это я тебе написала?       — Я этого хотел, — тихо выпалил Азеллио, почувствовав, как ныряет в холодную воду с головой, испытывая неведомое до сих пор волнение от общения с девочкой. — Только отсюда можно было, не повредив, докинуть записку до того места на террасе, где я её поднял. А содержание письма и подпись к нему просто не могли быть ничьи ещё. Только ты могла написать вторженцу. Такому как я.       — Почему только я? — спросила Ариада.       — Думаю, другой не был бы достаточно смелым и непринуждённым.       — Спасибо! — обнажив белоснежные зубки, улыбнулась девочка.       — Слушай, а ты меня как обнаружила ночью три дня назад? Как ты от нас спряталась днём?       — Прости, это не что иное, как моя магическая способность. Я чутка к волшебникам. Мне куда легче обращаться со своим источником, чем остальным, судя по словам наших волшебников. Поэтому я так ловко спряталась от вас, как только учуяла вспышку от телепортации. То, что я оказалась на балконе без мамы в тот час — случайность. Мы как раз собирались почитать вдвоём, но она чуть задерживалась. Если бы она не опоздала, вы бы ушли врагами Королевы. А потом… И сейчас… Я просто учуяла тебя. Поняла, что это ты, поскольку легко запомнила твоё волшебство. Такое странное. Я такое не чувствовала раньше, и готова поклясться, что найду тебя в толпе из сотни волшебников.       — Спасибо. Никогда бы не подумал о том, что смогу привлечь твоё внимание простым существованием.       — Это не из-за волшебства! Я просто хотела с кем-нибудь подружиться. Так рада, что в этот раз оказался кто-то близкого ко мне возраста.       — Не оправдывайся ни за что, пожалуйста! Я тоже рад, что ты оказалась здесь и что позвала меня сюда, — глядел на неё Азеллио, не отрываясь от глаз, румянца на щеках, ещё не осознавая, каким весом обладали эти несколько слов Ариады, и как сложно ей было сделать усилие, отвечая ему на немой вопрос.       Она замолчала, но точно ожидала слов Азеллио, уж больно были напряжены её сжатые кулачки и взгляд.       — Я считаю, что всё происходит так, как должно. Поэтому то, что мы с тобой сейчас вот так просто болтаем несмотря на все преграды, которые могли бы встать на нашем пути, если бы мы повели себя хоть чуть-чуть по-другому, означает, что стоит просто радоваться компании друг друга. Что случилось и почему, уже дело десятое, за нас важность этого решит время.       — Наверное, ты прав. Я бы тоже не хотела думать, что было бы, если бы…       — Во рту выросли б грибы, — улыбнулся Азеллио.       — Да! — прыснула Ариада, отмахнувшись.       — Как думаешь, сколько у нас времени сегодня?       — Родители устали и уже крепко спят, так что не стоит бояться того, что нас поймают. Ближайшие пару часов.       — Чувствую, тут что-то связано с личным опытом, — засмеялся Азеллио.       — О, да! — поддержала его Ариада.       Они замолчали, глядя друг другу в глаза, блестевшие искрами, но быстро смущённо отвернулись в небо. Город и море молчали, звуки природы не доходили до верхних этажей замка, оставляя мальчика и девочку в полной тишине, так что было слышно, если другой слишком громко вздохнул. Оба любовались звездами и лунами.       — Такое красивое небо, никак не могу насмотреться, — спокойно сказала принцесса.       — Ариада, — улыбнулся Азеллио.       — Что?       — Я тоже чувствую твоё колдовство, чувствую, что ты успокоилась.       — Здорово, что ты подхватил моё настроение. Однако, ты закрыл свой источник.       — Вдруг нас спугнут, когда увидят меня, к тому же твоя мама может учуять здесь или на тебе мою магию, если я источник оставлю открытым на всё это время.       — Ты прав, — задумавшись, ответила девочка и легла на бок, повернувшись к Поэстофосу. — Только тебе бы стоило называть мою маму не «твоя мама», а Королева Дорофея.       Азеллио засмеялся, и Ариада тут же подхватила его смех.       — У меня скоро день рождения, — тихо сказала она, снова превратившись из смеющейся принцессы в смущенную девочку.       — Когда? — повернувшись к ней в ответ, спросил Азеллио.       — Завтра.       — Не слышал об этом ничего, — удивился мальчик.       — И не надо, — перебила Азеллио Ариада, заранее отвечая на вопрос и будто чему-то рассердившись: — Я не хочу принимать поздравления от незнакомых людей, поэтому папа не станет о нём говорить. Всегда никакой искренности и удовольствия, одна неловкость.       — Выходит, восьмое августа. Легко запомнить.       — Разве? Почему?       — Всего одна цифра в числе. Не знаю, — пожал плечами Азеллио. — Никогда не думал над этим.       — А у тебя когда?       — Двадцать второе апреля.       — Тогда с прошедшим днём рождения тебя, — улыбнулась Ариада.       — Спасибо. Наверное, будет бестактно сразу расспрашивать друг о друге, поэтому… Расскажи что-нибудь о драконах.       — Хорошо, — улыбнулась Ариада и улеглась на спину, во время вдохновенного рассказа иногда жестикулируя руками. — Итак, слушай. Ты знаешь, что драконы Эгеомы живут в мире с людьми с начала Эры. Что было до тех пор, я не знаю, слышала несколько раз сказки от старших, но их не помню детально. Пробирали эти истории до мурашек. Когда была совсем маленькая, думала, что не могут живые существа быть такими огромными. Но они действительно такие. Все хотя бы в двадцать раз больше человека. А некоторые просто титанические. Чувствуется, когда находишься рядом с такими великанами, что они больше и сильнее не только физически, но и духовно. Некоторые из таких — настоящие Короли среди сородичей. Я пару раз разговаривала с ними, «Королями», как я их назвала. Просто чуть ли не падала без чувств от их присутствия рядом. Ощущения, словно жила во сне. Может, просто от волнения. Но они с размахом крыльев, наверное, в полкилометра. Я чувствовала себя букашкой. И от этого так странно становилось. Понимаю, кто на самом деле силён и мудр. Все драконы отлично понимают и магию, и политику, и военную стратегию, и самих людей, словно знают нас лучше нас самих. Людям особенно нечего им предложить. Наверное, сострадание к слабым и любовь к ближним — то, что чуждо драконам. Я слышала от них самих эти слова. Но недостаток любви или сочувствия не мешает им быть более развитым видом, чем людям. Они часто прилетают в Замок, и я постоянно требую от отца разрешения отпускать меня туда. Но до сих пор одна я там не оказывалась. Уже столько всего хочу спросить, хотя этим летом уже была там.       — Согласен. Сходим вместе, когда рядом не будет этих нудных взрослых, — улыбнулся Азеллио, но продолжил говорить серьёзно: — Надеюсь, та разница между нами, о которой ты сказала, это не всё, ради чего следует установить мир. Если наши драконы будут против изменений, а люди станут сильнее, рано или поздно безопасность людей в целом и само драконье владычество окажется под угрозой. Драконы это поймут. Что же они тогда будут делать? Что в таком случае будет с миролюбивыми драконами, которые живут здесь и кое-где по всему миру? Особенно старые Ящеры, которые ещё могли застать жизнь Богов на Аларе. Люди ведь не остановятся, если получат преимущество, а драконы не позволят людям стать сильнее. Может, именно поэтому они на нас до сих пор и нападают, — взволнованно закончил речь Азеллио, забыв, зачем пришёл на встречу.       — Если думаешь говорить об этом с нашими Драконами, с кем угодно из них, то зря. Они не будут внимать тебе или смогут легко внушить тебе любое мнение. Не говори им напрямую, — начала успокаивать его Ариада, словно кого-то цитируя.       — Только сейчас вспомнил, что мы ещё дети и даже наши родители на наши рассуждения смотрят снисходительно, — усмехнулся Азеллио.       — Тем более, что они часто правы, — настаивала Ариада, расстроившись и одновременно обрадовавшись мнению, противоречащему её собственному, но свободно высказанному.       — Будем ждать?       — Будем ждать. Я тоже не люблю это дело, — кивнула принцесса и заговорила ещё более жарко, чем до этого: — Я тоже хочу поскорее понять, как драконы собираются решать проблемы, так долго нависающие над всеми нами. Но родители уходят от расспросов, а больше мне посоветоваться не с кем. Наверное, ты злишься на глупую меня… Но я тебя понимаю! И я, скорее всего, согласна. И точно говорила бы злее, если бы испытала на себе то, что и ты.       — Ой, и… не напоминай лучше, — поморщился Азеллио — в темноте Ариада не заметила, как побледнел её собеседник, но заметила, как дрогнул его голос.       — Прости, — ахнула та, закрыв рот ладошкой так быстро, что почти хлопнула себя по губам. — Прости.       — Ничего. Прости, что я так взорвался. Мы столицу уже к зиме восстановили полностью. Просто некоторые картины тех дней врезались в память так сильно, что, стоит только упомянуть, как я снова вижу их перед глазами. Нужно потратить пару секунд, чтобы понять, что они — прошлое и успокоиться.       — Мне такое неведомо. За это мне очень стыдно. Я не понимаю, почему драконы настолько разные, и от этого больно, ведь я видела, как они улыбаются!       — Ты не виновата в этом, — вздохнул Азеллио, пытаясь немного успокоить Ариаду. — И никто не виноват.       — Да, — сглотнула она. — Я бы хотела, чтобы наши народы жили мирно по всей планете, чтобы не воевали друг с другом. Я обязательно научусь не тревожить твою память.       — Не беспокойся на этот счёт. Не это было главным, когда я возмутился. Но теперь я знаю, каково твоё истинное мнение, и это самое важное, поэтому я всегда могу говорить с тобой о чём угодно.       — Ты тоже можешь спрашивать меня о чём угодно, — сглотнула Ариада, успокоившись.       — Обязательно, — улыбнулся Азеллио.       — Знаешь, мы в Эгеоме на самом деле восхищаемся всеми другими людьми, вашей отвагой и храбростью. Каждый раз истории о Диоскуриаде, Анозое, Кемете или ещё какой-то другой стране вызывают у нас приступы восхищения и патриотизма. В смысле, патриотизма не за Эгеому, а за всех людей, за весь наш народ.       — Спасибо… Знаешь, — снова раскинувшись на ложе и положив руки на живот, сказал Азеллио. — Чувствую себя рыцарем, когда слышу в свой адрес такую лесть вроде слов «отважный» и «храбрый».       — Я льщу искренне! — сглотнув, ответила Ариада и сжала кулаки. — Ты и есть рыцарь.       — Рыцарем я смогу стать только выйдя из-под опеки Учителя, так что пока рановато… становиться эдаким самозванцем.       — Хорошо, — улыбнулась девочка — но вдруг вздрогнула, нервно обернувшись.       — Что случилось?       — Ох, я чувствую маму. Она идёт сюда, я знаю. Тебе пора, — отрывисто и быстро зашептала взволновавшаяся Ариада.       — Как быстро… — сел Азеллио, открывая источник. — Неужели два часа прошло?       — Нет. Прыгай отсюда к себе! Быстро! — шикнула девочка.       — Спокойной ночи, Ваше Высочество, — улыбнулся волшебник.       — Увидимся, — улыбнулась она, едва успев прошептать прощание, пока он не растворился в воздухе.       Ариада кивнула темноте и устроилась так, словно спала здесь некоторое время. Когда через пару секунд из стены, ставшей лишь на секунду полупрозрачной пеленой, вышла Дорофея со слегка растрёпанными волосами, девочка не шелохнулась и не выдала себя.       Из взгляда Дорофеи тут же улетучилась обеспокоенность, сменившись добродушной снисходительностью — она, босая, подошла к дочери буквально на цыпочках, нагнулась к ней, коснулась губами лба и, одновременно улыбаясь и щурясь, тихо ушла спать. Она привыкла к тому, что Ариада иногда проводила ночь на этом балконе. Спросонья Королева не думала о каком-либо секрете или тайне, который могла затаить дочь, поэтому не обратила внимания на улетучивающийся с ветром след волшебства Поэстофоса или на шезлонг, сохранивший тепло его тела.       — Ну как? — спросил Намиз у резко появившегося в комнате друга, когда Королева ещё даже не обнаружила дочь.       — Ты знаешь, я и не думал, что принцессы такими сговорчивыми бывают! С Ариадой даже можно спорить, и она кажется думающей, более взрослой, чем кажется на первый взгляд, — ответил воодушевлённый Азеллио.       — Уже спорите?       — Не совсем. Она видимо чего-то ждёт, может, нашей встречи с драконом каким. Я сказал, что пока драконы не пошли уничтожительной войной на людей, об ответе, о мыслях об уничтожении самих драконов ещё очень далеко… Наверное, она решила, что я готов уничтожить драконов ради людей.       — И надеется решать проблемы путём переговоров? — продолжил расспрос Намиз.       — Да. Это довольно наивно, если честно. Но по моему тону, она точно это поняла. Просто напросто исходя из нашего опыта, мы можем говорить, что миром здесь не обойдёмся точно — вот это я и сказал, если обобщить. Я не хотел молчать, потому что она могла подумать, что мне всё равно, что я не хочу ввязываться в тяжёлые разговоры просто потому что это меня беспокоит.       — Ты ей это и сказал.       — По моей реакции это было ясно. Говорил о готовности народов действовать, — сделал ударение на последнее слово Азеллио. — При усилении или ослаблении друг друга.       — Ладно. Будем считать, что вы не поругались, — кивнул будто сам себе Намиз. — Надеюсь, вы это больше не будете мусолить. Это только омрачит взаимоотношения. Если она всё понимает, тоже не поднимет тему, пока мы к доброму дракону в Замок не сходим.       — Я тоже на это надеюсь. Но вроде бы она не обозлилась на меня из-за этого.       — Она вообще часто улыбалась? Надеюсь, ты её до слёз не доводил?       — Нееет, ты что! — испугался Азеллио. — Улыбалась, конечно! Не часто, но в начале, пока не подняла тему драконов, и в конце разговора она как раз улыбалась. Сказала комплимент, назвала храбрыми нас, диоскуриан, анозойцев и прочих. Так что мне она тогда казалась более радостной, что ли. После «спора».       — Нормально. Судя по твоему довольному лицу, могу сказать тебе, что всё прошло хорошо. Ты же договорился о будущей встрече?       — Она хочет меня к драконам сводить.       — А ты хочешь? — тихо спросил Намиз, напирая на «ты», давая Азеллио закончить за себя.       — Чтобы она меня сводила в Замок без этой всей официальной мишуры.       — Боюсь, здесь вам нужно действовать сообща. И ей надо отпроситься, и тебе, — сказал очевидное Намиз, словно сам себе, и спросил: — Вся инициатива поступала от неё?       — Я тоже думал об этом. Уже во время разговора думал начать рассказывать что-нибудь позитивное, — почесав затылок, ответил Азеллио и сел на кровать.       — И что надумал?       — А ничего. Вдруг она почуяла свою матушку и прогнала меня, ну, а я быстро смотался. Последнее что сказала: «Увидимся». Так едва слышно сказала, улыбаясь.       — Хотя бы так, — кивнул Намиз. — Понимаешь, в чём дело. Девочки, такие как Ариада — судя по всему её можно определить, как такую — довольно быстро развиваются относительно сверстников. Для такого с тобой поведения нужны некие задатки, которые я и сам не до конца понимаю. Вроде презрения предрассудков, смелости и непокорности. Если атмосфера вокруг Принцессы под стать заложенному Богами фундаменту, вырастает уникальная по историческим меркам личность. Это сопровождается и характером, и умом, и сильным сердцем. Но так как она личность увлекающаяся, она легко может уйти с верного пути, например, в сторону деспотичной собственницы.       — Будет ли уместным снова приходить на террасу? Завтра, например…       — Ты можешь туда хоть сейчас прыгнуть, — пожал плечами Намиз.       Азеллио чуть было не поперхнулся. Он не нашелся чего ответить и просто застыл на месте, задумавшись. Следовать очевидному совету старшего товарища было очень рискованно, и от мыслей о провале, о том, что поймают, по спине прошли мурашки.       — Да не боись, — махнул рукой Намиз. — Я думаю, Королева не останется с дочерью на балконе. В худшем случае, она просто заберет Ариаду в комнату, и там сейчас будет пусто.       — Хорошо, попробую. Сам бы я не подумал, что могу вернуться прямо сейчас, — улыбнулся Азеллио, понимая, как «криво» складывался их первый разговор — было в чем наверстать упущенное уже сейчас.       Поэстофос решился, мотнув головой. И уже стоял на террасе, так что его и место первого свидания с принцессой снова отделяла одна лишь крыша дворца.       Азеллио прислушался. Он не чувствовал Королеву, движения ни на крыше, ни на балкончике, поэтому прыгнул на скат, аккуратно лёг плашмя и довольно скоро придвинулся вплотную к краю крыши, в нескольких метрах левее самого балкона. Там всё ещё было тихо, ни вздоха не слышалось, ни шороха. Азеллио решил проверить обстановку, надеясь и уповая на то, что Королева, если ещё и находится рядом с дочерью, не заметит его.       Он выглянул — и никого, кроме Ариады не увидел. Она лежала на шезлонге так расслабленно, словно уже спала по-настоящему. Поэтому Азеллио, не медля более ни секунды, телепортировался к принцессе.       — Ариада, — прошептал он, стоя прямо над ней.       — Чё так долго? — проворчала она, быстро раскрыв глаза и обиженно надув губки.       Её игривое недовольство быстро сменилось смеющейся милостью, когда принцесса увидела прерывистое дыхание Поэстофоса.       — Понравилось прятаться от моей мамы? — лукаво улыбнулась она, радостно сверкая глазами.       — Ещё больше понравилось от того, что мы прячемся вместе. Теперь тяжелее будет уснуть, — улыбнулся Азеллио, снова укладываясь на соседний шезлонг. — Тебе, по-видимому, тоже.       — Она теперь точно не придёт, и мы можем болтать до утра, — серьёзно сказала принцесса.       — Точно-точно?       — Ой всё! Я действительно не ожидала её тогда. Мама всегда спала крепко и ночью её было не добудиться!       — Тогда с удовольствием проваляюсь тут до рассвета, — улыбнулся Азеллио.       — Я уже рассказывала что-то, теперь давай ты, — с азартом попросила Ариада.       — Я люблю сидеть на крыше и смотреть в даль, наблюдая за людьми и тем, что вообще происходит вокруг. Однажды это спасло сестру во время Бедствия.       — А как это произошло? Ой! Не рассказывай, если не хочешь. Я опять слишком легкомысленна, — затараторила принцесса.       — Я просто побежал её искать и нашёл там, где она не была бы в безопасности уже через минуту.       — А когда это было? В последний раз? — испуганно-восторженно спросила Ариада.       — Да, прошлой осенью.       — А ещё скромничаешь, что не герой! А вот — спас сестрёнку! — восторженно прошептала принцесса, поняв, что сестра младше Азеллио.       — Да ладно, это всё условности: спас, не спас. Хорошо, что я был рядом, но моя сестра должна была справляться сама. Хотя лучше об этом не задумываться, иначе не сможешь нормально эту работу выполнять. Волноваться нельзя.       — Ты думаешь, как взрослый, — задумчиво кивнула девочка и улыбнулась, — Расскажи что-нибудь ещё.       — Мне друзья так же говорят, и иногда я думаю, что это делает меня скучным для остальных сверстников. Хотя это и помогает найти общий язык с учителями, — взгрустнул Азеллио.       — Я думаю, тебе нужно чаще отдыхать и делать глупости, вроде той, когда ты узнал об этом месте.       — Для таких глупостей нужна компания единомышленников, иначе весь кайф пропадает, — вздохнул мальчик.       — А Намиз слишком старый, чтоб достаточно часто составлять её тебе? — не удивилась Ариада.       — Пока нет, но скоро это будет так, — улыбнулся Азеллио, заглянув в глаза принцессы, блеснувшие чем-то новым.       — Тогда я постараюсь помочь тебе с интересным досугом на этом празднике взрослых, — прошептала девочка, в очередной раз говоря нечто смелое и откровенное.       — Что самое безрассудное ты делала?       Ариада вздохнула, не сразу решившись дать честный ответ.       — Пойти плавать в море в одиночку.       — Ого! — поднял брови Азеллио.       — Вот тебе и ого, — вздохнула Ариада.       — Я не ожидал такого от тебя! Вот это круто! — улыбнулся во все тридцать два зуба Азеллио, и засмеялся: — Моя самоволка в горы рядом не стоит. Серьёзно!       Принцесса улыбнулась реакции Поэстофоса, которая ей показалась более чем искренней, но промолчала.       — Тебе понравилось плавать?       — Да. Я плавать люблю очень, но родители не отпускают меня одну и с тех пор вообще редко оставляют одну, без присмотра, стражи за стеной и тому подобного, — пожала она плечами.       — Видимо у них твоё поведение вызвало шок, — повел бровями Азеллио.       — Мягко сказано! — обиженно фыркнула Ариада. — Папа был недоволен тем, что я не предупредила об этом. Ведь я могла попасть в беду, но никто бы не смог быстро меня найти. А мама была очень рассержена. Очень, — поежившись, призналась девочка.       — Я так и знал, что именно она держит тебя в ежовых рукавицах. Король не успел её успокоить перед её беседой с тобой? — предположил Азеллио настолько точно, что по спине Ариады пробежали обжигающие неприятной сценой мурашки.       «Хорошо, что в темноте их не видно», — подумала она.       — Не думаю, что мама стала бы советоваться, будучи такой злой. Я понимаю её, но иногда она слишком… — замялась девочка, не желая давать каких-либо лишних описаний.       — Слишком мама. Каков характер — такова и опека, — улыбнулся Азеллио.       — А тебя разве родители не опекают? — обобщила вопрос Ариада.       — Меня в пять лет на учебу отдали, — пожал плечами мальчик, отвечая лаконично когда-то будто нарочно подготовленными словами.       — Ух ты! А я не знала, что детей могут так рано брать на учёбу! — удивилась принцесса, блеснув глазами. — Расскажи!       — Думаю, родителям тяжело было отдать меня так рано. Мы тогда жили в Зибери. Я уезжал на пять рабочих дней, а родители оставались дома с Соней. Через год папа вернулся на службу, после того, как мама окончательно пришла в прежнюю форму после родов. Тогда мама вернулась на работу, став главным лекарем в Зибери. Уж в чём в чём, а в Исцелении и Знахарстве ей нет равных. Мы с папой ездили домой каждые выходные, хотя раньше меня сопровождал кто-то другой из бывших учеников Психемекеса, например, Мастер Евгений. Через пять лет такой жизни Соне исполнилось семь, и Учитель взял её к себе, как и меня. Тогда же мама тоже вернулась на работу в Лютеции, и мы все переехали в столицу, оставив домик в Зибери как дачу. Я редко теперь туда приезжаю, чаще всего это делают мама с сестрой, особенно, когда у Софьи начинаются каникулы или маме хочется поучить её мастерству травницы. А в Лютеции у родителей неплохо складывалась карьера. Папа сейчас заместитель заведующего в Королевской Библиотеке, а мама одна из заведующих Главной больницы Лютеции, где специализируется на лечении различных патологий, хотя и раны она исцеляет отлично. Наверное, Королева Дорофея и Король Соломон знают, кто мои родители, раз уж я оказался в списке гостей симпозиума.       — Вот и краткая история жизни Поэстофосов, — улыбнулась девочка, радуясь мягкому тону голоса собеседника.       — Да. Видела бы ты как там красиво, — мечтательно сказал Азеллио, под конец фразы перейдя на шепот.       — Твоё любимое место?       — Да, — сглотнул волшебник и выдохнул в небо. — Надо будет по возвращении съездить туда отдохнуть.       — Я там обязательно побываю! У тебя так глаза засверкали от слов о Зибери. У меня такое место тоже есть.       — Здесь?       — Здесь, прямо там, где ты лежишь, — хихикнула Ариада.       — Так я занял твое место?       — Ой, да не обращай внимания, — махнула рукой принцесса. — Я часто и на мамино сажусь, да и это довольно условно, кто где, — ненадолго принцесса замолчала, но потом спросила о том, что знакомо ей меньше всего: — А как там, в Зибери? Я никогда об этом месте не слышала ничего, кроме названия и того, что оно находится в нескольких километрах от Лютеции.       — Я могу тебе несколько фотографий показать, — подумав, сказал Азеллио.       — Фотографий? Это типа картинки?       — Созданные с помощью моих глаз и Архива, — кивнул Азеллио, поняв, что с этим понятием девочка ещё не сталкивалась.       — Давай! — увлечённо воспрянула она, вставая с лежака.       — Можешь оставаться на месте, просто смотри вперёд, — спокойно указал Азеллио.       — Х-хорошо, — робко ответила девочка и послушно легла обратно, трепетно ожидая действий Азеллио.       Перед ней загорелась довольно яркая картина, хотя на ней была изображена ночь. А точнее, ночной вид, будто с холма или крыши, на какой-то город, отсвечивающий лунный свет почти у самого горизонта.       — Это Лютеция, да? — перестав щуриться, спросила Ариада.       — Да. Вид с крыши моего дома в Зибери, — сказал Азеллио. — Сейчас будет ярче, приготовься.       — Давай, — зажмурилась девочка.       Теперь она видела сумеречную картину леса, совсем не чащи, но полной разнообразных трав и кустарников, многие из которых принцесса видела впервые.       — Это один из тех лесов, в которых часами пропадают мама с сестрой.       — В таком лесу, наверное, и не страшно. Даже ночью, — улыбнулась девочка, не закрывая рта от восторга.       — У меня есть несколько разных снимков, сделанных и днём, и ночью, просто чтобы не забывать, как это всё выглядит.       — Ещё.       Азеллио открывал перед Ариадой всё новые пейзажи. На них не появлялось ни одного человека, но её так увлекли виды Зибери: на реку, леса, включая Аметрис, на горы Тохайо, дом Поэстофосов и сад Медеи. Самые разные планы во все времена года. Особенно принцесса вздыхала, видя что-то цветущее, или снежное.       Но вот картины кончились, и принцесса вздохнула.       — Я бы хотел и об этом месте память оставить, — сказал Азеллио, показав рукой вокру себя. — Составишь мне компанию?       — Да, — прошелестела Ариада, не переставая смущённо улыбаться.       А потом они ещё пару часов болтали обо всём подряд, что только приходило им в головы.       Когда наступила глубокая ночь и оба почувствовали её прохладу, Азеллио и Ариада решили проститься и встретиться, как только позволят обстоятельства. Поэстофос не стал нарушать приличий и проявлять излишнюю пылкость, поэтому просто коснулся губами протянутой ему ручки и улыбнулся в ответ сияющей белыми зубками принцессе.       — Не расскажешь о ней? Что зацепило? — спросил Намиз уже из постели, проснувшись из-за появления товарища.       — Нет того, что не понравилось. Всё по душе, — улыбнулся Азеллио, ныряя под одеяло соседней кровати.       — Зацепило — не значит не оттолкнуло.       — Я хочу подумать над этим.       — Сейчас, — настоял Намиз.       — Речь. Глаза. Мимика и жестикуляция.       — Ты серьёзно мне отвечаешь или для того, чтобы я отстал? По тебе не видно, чтобы ты запал.       — Конечно, серьёзно. Сегодня небо настолько яркое, что отражалось в её глазах, словно в космосе.       — Ого! Говорил ей нечто подобное?       — Да.       — А ты не так безнадёжен, как кажешься, — довольно улыбнулся Намиз. — Уверен, для неё ты первый знакомый иностранец-сверстник, так что вполне реально остаться с ней по крайней мере друзьями, а через некоторое время это выгодно скажется на Эгеомской протекции интересов Диоскуриады, которые ты будешь представлять. Скажем, лет через сорок.       — Ты намекаешь на то, что я стану Архимагом? Не смеши меня.       — У каждого есть шанс, к тому же очевидно, что Учитель расценивает нас как ближайшую перспективу для пополнения элиты волшебников.       — Я не хочу даже думать об этом, и ещё больше не хочу думать о том, чтобы вести себя соответствующе, пытаться извлекать из знакомства выгоду, — ответил Азеллио, зевнув — он принялся раздеваться, желая поскорее уснуть.       — Это точно. Тебе за эти пару недель нужно поставить себя по меньшей мере старшим товарищем, которого она не захочет забыть через несколько дней, лет или, что хуже, подмять каблуком.       — Не думаю, что она захочет так сделать. Сейчас она была достаточно мягкой в разговоре, весьма откровенной.       — Хорошо. Надеюсь, ты прав, поэтому не буду больше тебя пытать. И портить настроение. Просто знай, что ты можешь стать прекрасной игрушкой-развлечением в такие симпозиумные дни, пока ей не найдут мужа по статусу.       — Без власти и денег в таком мне всё равно нет смысла. Да и кто ей по статусу, объясни.       — Дело не только в деньгах. Как ни странно. Принцесса вполне может быть способна воспринять тебя как должное, плакаться в тебя как в подушку, просить развлекать её, проводить вместе время.       — Принцесса да, но сейчас я не чувствовал в ней принцессу.       — Будем надеяться, что общество не испортит её.       — Как и меня, — зевнув, ответил Азеллио и отвернулся к стене, засыпая с глупой улыбкой на губах.