На защиту Короля

      312-й год. Диоскуриада.       Лето. Июнь.       7-е число. Замок Алиферия.       Кабинет Архимага походил на музей. Каждый, находившийся в этой должности, дополнял этот зал, делая его историческим достоянием Академии: чёрный мраморный пол, лёгкие колонны и резные своды поддерживали бесконечно высокий потолок. Благодаря большой яркой люстре, украшавшей центральный, самый высокий свод, было светло как солнечным днём.       Прислонившись к стенам, зал опоясывали высокие книжные шкафы — из чёрного дерева, как и вся остальная мебель. В глубине зала стоял красивейший стол, привезённый из Эгеомы, и несколько строгих кресел для приёма особенно важных гостей. Слева на столе была ровно уложена небольшая стопка книг и свитков. По правую руку, чуть впереди рабочего места, стояли чернильница с пером и лампа. Рядом застыл, расправив крылья, гордый ястреб, бронзовый, но будто живой.       Чуть поодаль поднимались к балкону, образовывая полумесяц, две лёгкие металлические лестницы. Этот балкон выходил террасой и в зал, и на Старый город. Под ним, за массивной шторой и стеклянными дверцами шкафов, были спрятаны различные магические артефакты и оружие, парадные посохи Психемекеса и его предшественников. Там же стоял боевой посох, которым волшебник пользовался в молодости.       Архимаг прохаживался по залу, иногда выходил на балкон, посмотреть на Лютецию. Он выделил себе целый день, чтобы решить, кем полезнее всего будет расширить список преподавателей на будущий год. Психемекес хотел дать больше практики молодым Учителям, чтобы сосредоточить старшие умы на методической работе. Также он хотел обдумать изменения структуры экзаменов для выпускников и старшеклассников. Глава Академии не был в восторге от текущей системы, которая вынуждала студентов, провалившихся хотя бы на одном факультативе, оттягивать начало профессиональной карьеры на целый год. Практика последних лет показывала, что экзамен далеко не единственный показатель успешности обучения. Исследовательские проекты подходили для этого ничуть не хуже, позволяя студентам научиться самим тянуться к новому и неизведанному.       За час до конца занятий к Архимагу крепко постучались, заставив вздрогнуть от неожиданности. Психемекес бодрым шагом спустился в зал, чтобы принять посетителя.       — Добрый вечер, Учитель, — поклонился Мастер Хифос.       — Здравствуй, Орригер… Ты выглядишь обеспокоенным, что-то случилось?       — Прошу прощения за то, что прервал Вашу работу, но сейчас на моём занятии я стал свидетелем неожиданно сильного выплеска Зла. Источником был Азеллио Поэстофос, Ваш ученик.       Первые слова Мастера Орригера шокировали и разочаровали Психемекеса, но потом, пока тот неторопливо рассказывал о происшествии, Архимаг с сожалением вспоминал прошлое и начал понимать, что эта вспышка должна была рано или поздно произойти.       — Во время показательной дуэли, когда юноша выбрал соперником Елену Сторагафос, он поддался желанию уничтожить… соперника. Глаза потемнели от ненависти, и Поэстофос забыл, ради чего пришёл на занятие, кто перед ним, какое оружие в его руках и какими приёмами он владеет. Его вспышка походила на истерику, была крайне неожиданной для меня, поскольку я никогда не видел его ненависть и никогда не слышал, чтобы он её высвобождал. Мои ученики уже давно приняли свою тьму и приручили её, в силу своего опыта. Почти все другие ребята, и даже Намиз, ваш старший ученик, этот этап обучения прошли раньше Азеллио… В нём долго что-то теплилось. Что-то действительно серьёзное заставило Тьму так ярко проявить себя… Когда я ненадолго увидел его оскал и услышал клёкот ярости в его дыхании, перед глазами сам собой предстал день, когда последний раз видел его деда. Когда он уже был обращён в демона. Простите, Учитель, не хотел этого вспоминать, но на мгновение Азеллио мне показался очень похожим на него.       Архимаг грустно улыбнулся и ответил немного растерянно, словно увязнув в мыслях.       — Не извиняйся… Хорошо, что это проявилось в такой спокойный, обыкновенный день, а не в какой-нибудь другой… Я знал, что рано или поздно Тьма заявит о себе. Надеюсь, Лена победила?       — Да. Сторагафос не подавала вида, что ей больно. Она весь бой старалась отвергать эмоции, действовать с холодной головой и показала свой максимум. Надеюсь, через два года я смогу выпустить её с отличием, но сейчас она едва дотягивает до среднего уровня. Слишком слабая выносливость. Хотя её пластика позволяет ей совершать акробатические трюки с мечом, что удаётся делать немногим, за исключением, например, Алиэвса… Так вот, когда я убрал мечи, то увидел кровоточащие мозоли на её ладонях. Поэстофос через несколько мгновений подбежал к Елене, и та в испуге отшатнулась. Я придержал её за плечо, и только благодаря этому Азеллио смог быстро исцелить её руки.       — Хорошо. А когда это было?       — Час назад, в середине занятия. Потом я отпустил их отдыхать, и они ушли вместе.       — Понятно. Значит, дети успели поговорить. Нужно позвать их сюда поскорее.       — Я уже вызвал Азеллио и Елену к шести. Не хочется отвлекать их от занятий и привлекать внимание младших ребят, чтобы они не увидели что-то неправильное и осуждаемое в самой по себе ожесточённой схватке.       — Учитель, Мастер Орригер, добрый вечер, — поклонились Азеллио и Лена.       — Здравствуйте, ребята, — улыбнулся Психемекес.       — Добрый вечер, — тихо произнёс учитель Фехтования. — Сейчас вам следует поговорить с Архимагом, а я пока понаблюдаю за вашей беседой.       В отличие от обеспокоенных учителей и девушки юный Поэстофос казался опустошённым и подавленным, он немного щурился и опускал глаза от света люстры.       — Простите, Учитель, что отвлёк от работы.       — Ты — моя работа, Азеллио, — мягко улыбнулся Психемекес. — Лена, спасибо, что пришла. Надеюсь: то, что ты сейчас услышишь, позволит вам лучше понять друг друга.       — Да, — девушка взволнованно сглотнула и насторожилась.       — Ну что же. Как вы оба знаете, чтобы реализовать природный потенциал, волшебник должен приложить много усилий по развитию своего таланта. В плане объёма магического источника мы не равны от рождения. Кто-то рождается сильнее, кто-то слабее, но независимо от этого, если ты не понимаешь, как управлять своим телом, умом и эмоциями, твоя личность будет неспособна стать опорой для для диоскуриан и твоих близких. Работать необходимо над всеми тремя компонентами, повторюсь. Это позволит даже при небольшом источнике стать великим волшебником, о котором будут рассказывать в учебниках Истории. По тому, что сегодня произошло можно сделать вывод, что твоё эмоциональное развитие, Азеллио, зашло в тупик некоторое время назад, и я, как Учитель, прошу у тебя прощения.       — Понимаю, но я сам виноват в том что произошло.       — И всё же не совсем «сам». Я должен был уже знать, что заставило тебя выплеснуть эту Тьму сегодня. Но позволь, я продолжу. Запас сил Азеллио и способности его ума позволят, при его должных усилиях постичь самые глубины волшебства. Однако, если ему для этого нужно стать более подкованным психологически, то тебе, Лена, нужно больше внимания уделить единению с тем волшебством, что досталось тебе от отца. Если хочешь стать рыцарем, нужно лучше понимать, как работает Магия Крови и как ею управлять. Твой магический потенциал на самом деле очень неплохой, хотя вы оба ещё растущие организмы. Мой источник, к слову, лишь чуточку превосходит твой, Лена… При должных стараниях, правильном понимании своей личности, тела и магии каждый станет выдающимся магом, каждый в чём-то своём. Каждому из нас для становления опорой человечества необходимо постоянно делать шаги вперёд, нельзя останавливаться ни в горе, ни в радости. Ни в старости… К сожалению, некоторым людям, с детства ставящим саморазвитие в приоритет, сложно даётся жизнь в обществе, сложно даётся гармоничное развитие психики, что порождает такие негативные всплески. Будучи подростками, ребята могут не справиться с теми проблемами и социальными конфликтами, которые другие могут даже не замечать. Понимаешь?       — Да!       — Эти внутренние конфликты порождают страх и злость, которые могут вылиться во что угодно. Такие ребята не знают, где и как выплеснуть эмоции, подсознательно стыдятся и пренебрегают ими. Мне кажется, в этом вы с Азеллио похожи. Сегодня юноша поддался той Тьме, которую успел накопить и которую не сумел понять, принять и приручить. Тебя же я и Мастер Орригер хвалим от всей души, ты смогла победить благодаря Своей силе, уверенности и терпению, умению контролировать страх и злость. Возможно, ты скрывала их от других в последние годы, но точно не от себя, как, судя по сегодняшней вспышке, делал мой ученик. Поэтому ты смогла совладать с Тьмой, и теперь он должен у тебя поучиться… Как я уже сказал, раньше Азеллио не поддавался Тьме, поэтому сейчас она заметно ослабила его. Сделала предсказуемым и непростительно прямолинейным. В будущем страх, злость и ярость могут толкнуть вас на ужасные поступки, поэтому мы вместе должны обнаружить их источники и приручить Тьму так же тщательно, как и Свет. Это можно сравнить с узкой тропой в дремучем лесу. Продвижение по ней позволяет всё лучше понимать себя, свои чувства, когда и зачем их высвобождать. А поскольку ты, Лена, уже шагаешь по этой тропе, мы просим тебя помочь Азеллио вернуться на неё и повести за собой.       — Да, — согласно кивнула Лена. — Но п-п-почему Азеллио вообще т-так вспыхнул? Утром всё было отлично.       — Возможно. Надеюсь, сейчас он сможет рассказать нам о своих ощущениях и причинах вспышки.       — Меня испугала собственная слабость. Я недооценил Лену и потом пытался наверстать упущенное.       — Т-т-ты так рассвирепел, что не видел дальше с-своего носа! — обиженно воскликнула Лена.       Надеясь унять волнение девушки, Психемекес осторожно положил руку ей на плечо.       — Лена, подожди, пожалуйста, с причитаниями. Хотя я с тобой соглашусь… Сначала, всё же, выслушаем Азеллио.       — Я не помню, что произошло, — уныло продолжал юноша, сгорая от стыда чуть ли не в первые в жизни. — Я пытался… победить тебя. Я помню страх, зависть и желание уничтожить, но больше — ничего, словно белый лист перед глазами. Не помню, как атаковал, как защищался. Будто я разучился думать.       Юноша вздохнул и замолчал. Не похоже, что он не слушал Учителя, но из него будто вышли все эмоции, а желание что-то искать и решать ещё не родилось. Подождав немного в тишине, Архимаг приступил к лёгким наставлениям, сохраняя воодушевляющий тон голоса.       — Никто не говорил, что ты обязан выигрывать все поединки. Ты всегда легко относился к поражениям и сам мне говорил: «Ничего страшного, мы же на тренировке» или «Из поражения легче сделать выводы, чем из победы».       Азеллио ненадолго пересёкся взглядом с Учителем, но вскоре отвёл глаза куда-то в сторону.       — Мастер Идарран однажды сказал: «Каждый должен стремиться перешагнуть свой максимум в каждом сражении. Не важно, кто перед тобой. Друг может стать врагом, а враг — другом. Поэтому ты всегда должен быть готов одолеть любого противника, иначе никогда не станешь достаточно сильным».       — Я понимаю его, однако это утверждение не является истиной. Действуя по этому принципу ты тренируешь ум и тело, но не душу. Самое главное извлекать пользу из каждого сражения. Ты проиграл потому, что гнев и жажда победы застелили твой ясный взор, а Лена выиграла потому, что её эмоции были чисты, она была терпелива и тверда. Она знала, что позволит ей победить и сделала для этого всё. Ты поддался страху. В чём был твой страх?       — Я подумал, что если не смогу выиграть у Лены, то грош цена моей силе, моим универсальным способностям, если я от раза к разу не могу подтвердить статус опоры для людей. Опоры, способной держать удар. Страшно признавать, что работаешь недостаточно хорошо, чтобы стать ею. Я решил, что мне нужно победить любой ценой и попытался высвободить это желание… Но только напугал Лену. Я помню нашу перепалку перед тем, как я решил показать «всё, на что способен», но у меня и в мыслях тогда не было убивать её.       — Именно этот страх «оказаться слабым» и помешал тебе, — нахмурился Учитель Орригер. — Но, думаю, ты и в гневе не хотел её убивать. Может быть, пригвоздить мечом к земле, втоптать в грязь?       — Да… — Азеллио сжал кулаки, а Лена лишь взяла его за руку.       — Такое со всеми бывает. Почти всегда эти мысли возникают независимо от противника, — кивнул Учитель. — Мы знаем, с кем должны сражаться, и мы понимаем, что эти противники не поддадутся и не пожалеют, что бы люди к ним не чувствовали. Очень хорошо, что вы двое сегодня откровенно признались в этих мыслях. Лена, ты ведь думала примерно так же агрессивно?       — Да. Иногда мелькали такие мысли. П-поэтому не рада этой п-победе.       — Чтобы разжигать в себе огонь во время подобных сражений, чистых стремлений, гармонии и внутренней концентрации может быть недостаточно. Если в момент битвы ты надломлена, например, переживаешь трагедию, то Тьму сложно сдержать, но, если ты хочешь развивать свой стиль боя в этом направлении, я обещаю помочь тебе.       — С-спасибо огромное, — благодарно улыбнулась девушка.       — Лена, прости, пожалуйста, что смотрел свысока на твои навыки. К сожалению, я редко видел твои занятия, поэтому совсем о них не знал, не задумывался. И… Я рад, что ты сильнее меня, это был справедливый исход дуэли.       — Ничего, я тоже думала, что т-ты с-сильнее меня, а оно вон как оказалось, — отмахнулась девушка.       — Азеллио, раз сила твоей сегодняшней соперницы оказалась таким сюрпризом, подобный конфуз будет ждать тебя и в дуэлях с другими студентами, — продолжил Архимаг, едва заметно улыбнувшись. — Особенно, если ты решишь снова высвободить злость. Стоит больше внимания уделить практическим занятиям со всеми ребятами из Академии. Пока являешься студентом, ты не можешь брать на себя ответственность за свою силу. Мы все ответственны за неё и за воспитание твоей личности, поэтому я настаиваю на том, чтобы ты проводил больше откровенных бесед с родителями, сестрой, друзьями и Леной, не боялся рассказывать о своих переживаниях и мыслях. Они такая же часть тебя, как и твои действия, твои проекты и успехи на полях сражений. Я надеюсь, этим летом Мастер Идарран позволит Намизу завершить обучение в Академии, чтобы я смог в будущем больше внимания уделять Софье и вам двоим.       — Спасибо, — поклонился Азеллио.       — Я понимаю, что этих десяти минут недостаточно, чтобы полноценно помочь тебе советом, но сейчас лучше обдумай свои нынешние эмоции и те слова, что я уже сказал. Лена должна тебе в этом помочь. Обязательно подойди ко мне завтра утром, перед занятиями… Вместо того, чтобы закопаться в свитках.       Когда Азеллио и Лена, не проронившая ни слова, поклонились и ушли, Орригер подошёл к Архимагу поближе и подытожил беседу с многообещающим учеником.       — Он почему-то считает себя сильнее других.       — Он потенциально сильнее других, в этом основная загвоздка, — пожал плечами Архимаг. — Он может впитать океаны знаний, чувствителен к Зачарованию и множеству других видов магии.       — Я не о магии. Где-то внутри себя он требует большего от других и, возможно, себя, чем может получить, и это его пугает, злит. Его мысли не устойчивы, когда он вынужден поддаваться чувствам. Я считаю, утром между ними двоими произошло что-то, что выбило его из колеи.       — Может быть, они просто договорились позвать друг друга на дуэль?       — Так делают все мои студенты, — отмахнулся Мастер Орригер. — Учитель, Вы же всё понимаете.       — Да. Наверное, Лена согласилась стать его парой, а теперь он беспокоится за своё и её будущее.       — Однако, Лену это, наоборот, подтолкнуло к победе над собой. Раньше она часто опускала руки ещё до окончания поединка… Чувства Елены не могут быть скрыты из-за выразительных глаз и мимики, но что Азеллио? Что он чувствует? Сейчас он не выражал ничего, кроме подавленности. Словно, ждал от себя подобного.       — Я считаю, за этой вспышкой кроется что-то ещё, и мы должны понять, что именно. Тем более, если он не расскажет нам или сам не разберётся в этом.       — Меня ещё беспокоит, как легко Сторагафос пропускает мимо ушей слова Поэстофоса о себе. Недооценка, взгляд свысока — всё это должно быть сильно унизительным для неё.       — Я тоже так думаю, но, прежде чем делать выводы, нужно, чтобы они побеседовали с нашим Психологом. Раз Лена так спокойно отнеслась к его словам, она именно это и хотела от него услышать: откровения, правду о нём и о себе. Может быть, ей только легче от некой определённости… — пожал плечами Архимаг. — Мне тоже помогает иногда вспоминать, как плохо я на самом деле умею то или иное дело в сравнении с коллегами.       — Они уже не просто коллеги. Супруги должны уважать друг друга!       — Но пока и не супруги. Я поговорю с Медеей и Аррианом, чтобы они тоже помогли советами. А ребята пусть учатся, набивают шишки. Оба во многом ещё заблуждаются, но всё же они не слепые котята.       — Азеллио, Лена. Наконец-то вас отпустили! — воскликнул Намиз, схватив обоих за плечи.       — Ребята? — девушка удивилась тому, что неподалёку от кабинета Архимага их ожидал не только Намиз.       Рядом с Арайосом стояли Александэр и Этайрио. Взволнованными взглядами они изучали то девушку, то парня.       — Что у вас случилось во время дуэли? — спросил Намиз.       — Азеллио вдруг вспыхнул. С ним впервые т-такое с-случилось…       Как только Сторагафос начала говорить, виновник происшествия чуть сжал её руку и спокойно прервал её объяснения.       — Лена, спасибо, но сейчас я могу сам за себя ответить.       — Да, п-прости.       — Лена права. Я неожиданно поддался Тьме. Во время поединка захотел уничтожить противника, и моя внутренняя злость, наконец и к сожалению, высвободилась, словно переполнился сосуд с нею.       — Если этот сосуд остался цел, то теперь эта гадость постоянно на подступах к горлу, — сказал Намиз. — Тебе стоит понять, что заставило её хлынуть, чтобы самому управлять разливом.       — Учителя тоже надеются, что у меня это получится.       — Первый раз так сгорел, да? Ощущение не из приятных, — спросил Тай.       — Отвратительное ощущение пустоты после вспышки. Хорошо, что это произошло в такой простой день, — кивнул Поэстофос.       Александэр, адепт магии Тьмы, как никто другой из сверстников мог что-то посоветовать Азеллио, поэтому решил не тянуть и тоже дал несколько важных советов, дополняя слова Учителей и Намиза.       — Тьма требует подпитки так же сильно, как и Свет, но она непростительна, когда остаётся голодной. Тебе придется найти её источники и прибрать в свои руки контроль за ними. Сейчас эта злоба слаба, как новорожденный ребенок. И без воспитания она разрушает всё, что бережёшь в себе. Если не против, я кое-что проверю. Пожалуйста, дай руку.       Александэр был юношей среднего роста, как и Азеллио: немного ниже Намиза, но выше Этайрио. У него были черные волосы, большие карие глаза, аккуратные густые брови и ресницы, которые приковывали к себе взгляды одноклассниц. Он по праву считался одним из лучших студентов Академии. Учитель Орригер описывал своего ученика, как сильного, быстрого и точного фехтовальщика, лучшего в своей возрастной группе.       Юноша подошёл ближе к Азеллио и померял его пульс.       — Шестьдесят ударов. Иди ужинать поскорее, чтобы появились силы.       — Спасибо, — зевнул блондин. — Действительно чувствуется усталость. Даже слабость. Ни головокружения, ни голода, правда нет.       — Это нормально. Просто поешь и выспись.       — Спасибо.       — Алек, а т-ты сказал даже больше полезных с-советов, чем учителя, — улыбнулась Лена.       — Я думаю, они просто хотели увидеть ваши эмоции, — отмахнулся Александэр. — Пройтись по горячим следам, вспомнить те истины, что нам в детстве в головы вкладывали. Завтра у вас, да и у нас тоже, было бы другое мнение о произошедшем. Они просто не делали поспешных выводов и не задавали лишних вопросов.       — Наверняка сказали ходить к Психологу? — улыбнулся Тай.       — Ага.       — Т-теперь Азеллио с-составит мне компанию.       — И не только тебе, Лен. Буду ходить с Алексом к Мастеру Орригеру и на Магический Практикум. Ещё чаще.       — Кстати, Лена, тебе бы тоже не помешало записаться на этот факультатив. Подтянешься, заработаешь полноценное «Хорошо», — сказал Александэр. — Мне давно показалось, что Азеллио на тебя прекрасно влияет и ты, наконец, показываешь свой потенциал.       — С-с-спасибо… Не знаю, где время найти… Т-только освободила его для рисования… — вздохнула Лена.       — Надеюсь, никому из вас не придётся ничего приносить в жертву ради оценок, — улыбнулся Намиз. — Но вместе практиковаться в магии будет крайне полезно.       — Азииии! — кричала Соня из другого конца коридора.       Девочка чуть не плакала, но быстро бежала к брату, в одиночестве идущему к себе в комнату.       — Сонечка, здравствуй. Как учёба прошла? — Азеллио обнял сестру, с силой прижавшуюся к нему.       Девочка всхлипнула, но быстро успокоилась — она была очень пылкой, поэтому даже Азеллио не всегда успевал реагировать на эти эмоции.       — Всё в порядке. Ты почему до такого себя довёл? Почему ты так разозлился? Мне мама всё рассказала. Теперь тебе будет стыдно ей в глаза смотреть! — Соня больно ткнула брата в грудь, будто она что-то наколдовала.       — Надеюсь, это был первый и последний раз, когда я так опозорился.       — Маша говорила, что ты отлично сражался.       — Учитель говорил обратное.       — Бу-бу-бу! — передразнила его девочка, тут же нахмурившись и пристально глядя прямо Азеллио в глаза. — Так что случилось? Всё, что ты говорил учителю, мама мне уже пересказала, так что не утруждай себя повторениями.       — Тогда я не знаю, почему я так разозлился.       — Ты сделал Лене предложение встречаться?       — Она согласилась. А ты откуда знаешь?       — От Лены и знаю. Она вся красная, как помидорка, но хотя бы не сильно заикается. Может быть, не обижается на эту твою Тьму.       — Ты говоришь так, будто не веришь в это событие.       — Не верю, — девочка гордо задрала нос и откинула косу за спину. — Изучая Магию Души, я понимаю, что творится в голове и теле у людей. Наши эмоции и потоки магической энергии улавливаются одинаково легко и просто. Не важно, тёмные это позывы или светлые. Зло и добро, струящиеся из глаз, выглядят по-разному, но не вызываются чем-то посторонним. За всё это отвечают лишь наши собственные желания. А желания всегда работают на животных инстинктах и осознанных мыслях.       — Думаешь, я сам захотел высвободить эту Тьму?       — Да, — уверенно кивнула не по годам мудрая особа.       — Получается, слаб я сам, а не Тьма внутри меня, — Азеллио мог лишь растерянно развести руками.       — Выходит, так… — пожала плечами девочка, не торопясь, и тепло улыбнулась юноше: — Не грусти, братиш. Ты просто побольше доверяй своим эмоциям, и будь честным с собой.       — Спасибо.       Соня вновь обняла брата и расслабилась, позволив поцеловать себя в макушку.       — Ази… Заходи ко мне почаще, а то совсем редко видеться стали, почти только дома…       — жалостливо попросила Соня. — Ещё эта Лена твоя.       — Обещаю.