На защиту Короля

      312-й год. Диоскуриада.       Лето. Июнь.       7-е число. Замок Алиферия.       Ровно в три часа дня на центр круглой площадки, находящейся в углублении небольшого амфитеатра, вышел стройный и плечистый мужчина зрелых лет. Мастер Орригер Хифос начисто брил голову, носил рыжую бороду-щетину и жидковатые усы вразлёт. Старый шрам-полумесяц, выгибаясь до затылка, украшал левый висок одного из самых харизматичных Учителей Академии, а проницательный взгляд с будто бы вечным прищуром заставлял замирать многих девушек.       — Добрый день, господа студенты! — бодро объявил он, заставляя учеников окончательно затихнуть.       Звучный голос с хрипотцой было приятно слушать, и отчего-то не хотелось заставлять Учителя повышать его. Говорить вместе с ним означало нарваться на унизительный выговор с последующим разучиванием одного из сложнейших и совершенно новых приёмов Мастера. Каждый такой приём требовал десятки или сотни попыток повторения каждого элементарного движения. Учитель Орригер ожидал увидеть идеальное исполнение уже на следующий день, иначе отказывался допускать провинившегося до занятий, а потом и до выпуска с очередного учебного года.       — Сегодня вас ждёт классическое практическое занятие, — не торопясь, спокойно проговорил Мастер, едва заметно улыбаясь. — Сначала разминка в парах, построение и показательная битва двух из вас. А завершим урок спаррингами, насколько хватит времени. Вопросы?       — Да, Учитель Орригер, — спросил один из учеников. — Кто будет выбирать себе соперника на этот раз?       — Узнаете после разминки, хочу на вас сначала посмотреть, как следует, — слегка ухмыляясь, помотал головой мастер Фехтования и призвал всех подниматься с мест и спускаться на арену.       По общему требованию на занятие студенты надевали брюки, подходящие для активного занятия, в остальном же их костюм не ограничивался. Например, Поэстофос надел рубаху без рукавов и шаровары с широким поясом. У его будущей соперницы рубашка была с рукавами, но брюки выглядели не такими свободными.       — Поскольку сегодня общий урок, полезнее для большинства из вас будет сравнить ваш уровень с уровнем кого-то из учеников Архимага, — проходя вдоль студентов, говорил Учитель и, развернувшись у конца строя, добавил: — Пусть Азеллио Поэстофос выберет себе соперника.       Студенты вздохнули с разочарованием и облегчением, уходя обратно на трибуны. Они словно не были удивлены выбору Мастера Хифоса, хотя ранее он редко видел Азеллио в деле.       Ученик быстро оглядел своих товарищей, остановив взгляд на будущей оппонентке, взволнованно сжавшей кулаки.       — Приглашай соперника, — приказал Учитель, когда студенты расселись.       Напрягшаяся аудитория в полном составе глядела на Азеллио, не моргая.       — Вызываю на поединок Елену Сторагафос! — воскликнул Поэстофос.       — Уверен? — приподнял бровь Мастер Орригер, ожидая услышать имя второго ученика Архимага.       — Так точно! — улыбнулся ученик.       — Тогда если всё пройдёт хорошо, отпущу обоих после дуэли, — проговорил учитель достаточно тихо, чтобы за гулом студентов его не услышал никто, кроме Азеллио.       — Спасибо, — удивился он, немного покраснев.       Не все собравшиеся знали Лену по имени, а потому реакция зала была смешанной: кто-то удивленно вздохнул или промолчал, ожидая услышать другое имя, кто-то даже не смог подавить смешок. Большая же часть аудитории просто искала её, и постепенно все сосредоточили на девушке внимательные оценивающие взгляды.       Елена не сразу поняла, что на неё смотрит такая толпа народу, а потому выглядела увереннее и горделивее, чем обычно. Она просто встала и начала спускаться по лестнице. Среди окриков знакомых и незнакомых Лена услышала пожелания удачи и обернулась, чтобы увидеть доброжелателей - в их числе оказался и Намиз, и Тай. Ненадолго стушевавшись, она смущённо улыбнулась, а затем довольно подняла голову и спустилась вниз.       Лена повернула голову к Азеллио, взволнованно и глубоко дыша. Его уверенность давала сил и перекрывала страх публики, поэтому Лена вдруг перестала замечать на себе десятки взглядов.       — Приступаем.       Учитель вытянул руки вперед, будто приготовившись схватиться ими за что-то, и через несколько секунд перед ним появились два одинаковых меча. Их клинки должны были подсвечиваться двумя цветами, чтобы различить мечи в разгар боя.       — Учитель? — спросил Азеллио — обычно для таких показательных сражений учитель определяет каждому ученику по мечу, уже имеющему свой цвет, но сейчас медлил.       — Я тут подумал. У меня сегодня настроение хорошее, демократичное. Выберите цвет сами. Только быстро, — улыбнулся учитель, ожидая решение подопечных.       — Алый, — первой ответила Лена.       — Изумрудный.       — Контрастно! Итак, держите, — скомандовал Учитель.       Лезвия обоих мечей тут же слабо засветились, и студенты перехватили клинки из рук Учителя.       — Как всегда. Условия битвы следующие: царапина — одно очко; продольный удар по конечности, подразумевающий глубокую её рану — десять очков; сквозное отверстие в конечности — пять очков; поперечный удар по конечности, лишение её противника — двадцать очков; укол в тело — десять очков; глубокий порез тела — пять очков; глубокий укол или глубокая рана в теле — пятьдесят очков; смертельные раны, в том числе обезглавливание — сто очков. Победитель определится либо ударом на сто очков, либо по количеству набранных очков за двадцать минут.       Аудитория обрадовалась условиям поединка и захлопала в ладоши: всё-таки ребята несколько недель не видели подобных дуэлей. Высоко над Азеллио и Еленой загорелись два нуля: изумрудный и алый.       Лена, хоть и не была таким мастером, как её оппонент, тоже легко держала меч в руках. Благодаря пластичному телу, она могла совершать акробатические «трюки», усиливая таким образом особо изобретательные удары. Поэстофос выбрал защитную позицию, и успешно отражал первые атаки.       Девушка понимала, что для Азеллио это разминка, и что если она начнет выкладываться раньше него самого, то проиграет. Она помнила о силе противника, поэтому не позволяла себе бездумных атак, и поэтому, отыскивая его слабое место, Сторагафос делала несильный замах, удар, а затем уходила в защиту, отпрыгивая от Поэстофоса на пару шагов.       Пару минут счёт оставался нулевым, поэтому зрители быстро стали нетерпеливыми, надеясь увидеть первый результативный удар как можно скорее.       Развернувшись на месте после очередной серии заблокированных ударов, Лена решилась на резкий удар по рабочей руке Азеллио. Однако не только она следила за противником, а потому вырвать лидерство не смогла. Клинки синхронно свистнули в воздухе - соперники поцарапали локти друг друга: зачарованное оружие не могло навредить волшебникам, оно лишь добавило каждому бойцу по одному очку.       Аудитория оживилась, послышались подбадривающие возгласы. Но не успели зрители разогреться, как Лена сделала то, чего никто не ожидал. Нанесла второй подряд удар, достигший цели. Она ударила в ту же точку, но на этот раз её клинок проник глубже, насквозь его руки, так что она заработала сразу пять очков. Азеллио был поражен: он рассчитывал на изобретательность подруги, но повторения приёма точь-в-точь не ожидал, и уже мысленно похвалил её за находчивость. Оба понимали, что больше такой простой удар он не пропустит, но преимущество есть преимущество.       Азеллио чувствовал прилив сил, и каждый следующий его удар становился чуть сильнее, чуть яростнее. Изумрудный меч начал двигаться настолько быстро, что создавал в воздухе игру световых линий.       Лена ушла в оборону, понимая, что, продолжая атаковать, быстро устанет. Взяв перерыв, она не могла рассчитывать на бездействие Азеллио и тот всего за минуту три раза оцарапал девушку — та едва успевала уворачиваться от куда более серьёзных ударов. Она перестала улыбаться и начала биться, стиснув зубы.       Их клинки постоянно сцеплялись, свистели и звенели друг от друга, вспыхивали белым сиянием.       Зрители начали ожидать чего-то более мощного от Поэстофоса. Они считали, что ученик Архимага сражается не в полную силу. И были, в каком-то смысле, правы.       — Если бы я мог, я бы закрыл глаза, — едва ли не прохрипел Азеллио, улыбаясь.       — Не смей меня отвлекать! — воскликнула девушка.       — В этом весь бой! Злите, подкалывайте друг друга, раскрывайте оборону противника, — одобрил поведение волшебников Учитель Орригер, отошедший на безопасное расстояние.       — Я всё ещё впереди, Азеллио, — усмехнулась Елена и добавила, прорычав сквозь зубы: — П-покажи мне всего себя, если действительно хочешь победить!       — У вас осталось десять минут, — уведомил Учитель и замолчал до конца поединка.       — Я с лёгкостью успею не раз отсечь тебе голову. Время играет против тебя!       Волшебница была крайне напряжена. Она понимала, что сил хватит ещё на несколько минут, но до последнего тянуть она не могла. Сторагафос решила выложить все карты на стол, пока у неё оставались силы на серии приёмов.       Елена отпрыгнула, исполнив сальто назад, и собиралась встречать любой удар Азеллио, который знала.       Он прыгнул вслед за ней в ту же секунду, ещё когда девушка была в воздухе, намереваясь приземлиться у неё за спиной и нанести тяжёлый удар. Но именно это слепое намерение его и сгубило. Волшебница выпрямилась и, не глядя, махнула мечом прямо над головой, заработав сразу сорок очков, «лишив» Азеллио обеих ног.       Поэстофос приземлился и застыл, не понимая, как она успела отреагировать на его прыжок. Стоило ему задуматься, как Елена прыгнула с новой атакой. Азеллио заблокировал удар, взглянул ей в глаза и испугался струящихся из них страсти и азарта.       Даже трибуны почувствовали это, не забывая любоваться грациозными движениями Сторагафос и её клинка.       — Ты молодец, но слишком рано раскрыла свои карты, — пересиливая страх, усмехнулся Азеллио.       Он толкнул Лену, описал мечом круг и "отсёк" её рабочую кисть, разом отыграв двадцать очков. Теперь лидерство Елены не выглядело недосягаемым. Азеллио торжествовал, он оскалился и стал бить ещё быстрее и сильнее. Ей не оставалось ничего, кроме как приспособиться к новому темпу. За отсветами звенящих друг о друга клинков зрителям стало ещё труднее рассмотреть приёмы дуэлянтов.       Когда Поэстофос «оцарапал» грудь Сторагафос аудитория издала самый синхронный вздох за всё время дуэли, а сама девушка, стрельнув яростным взглядом на возлюбленного, сделала вскоре почти тоже самое, попав в пах. Зрители захлопали в ладоши и засмеялись — большинство уже забыло, что преимущество вот-вот перейдет на сторону Азеллио окончательно и бесповоротно.       Сторагафос не осознавала насколько она тверда и сильна в эти минуты. Она не уставала просчитывать удары Азеллио и отбиваться, не чувствуя усталости, поэтому за несколько минут он не смог заработать ни балла и злился всё больше. Вскоре Поэстофос перестал думать также успешно, как делал до сих пор, он забыл, кто его соперник, кто собрался вокруг. Волшебник всеми силами пытался нарастить силу и скорость ударов, но, чтобы он ни делал, какие бы размашистые изумрудные линии не прорезал в воздухе его клинок, Сторагафос уклонялась, ставила блок или просто отскакивала назад, отвечая лишь короткими алыми полосами и белыми вспышками.       Мастер Орригер насторожился, поскольку увидел совсем другого Азеллио, почувствовал что-то знакомое, но давно забытое. Зрачки юного волшебника сузились до размеров точки, белки налились кровью, ноздри ходили ходуном, словно у разъярённого быка, а лицо потемнело в гневе, словно где-то над волшебниками нависла тёмная туча. Елена же была настолько сконцентрирована, что её зрачки наоборот, расширились в некоем удовольствии.       — Да! Чёрт возьми! — оскалился Азеллио, нанеся хоть какой-то удар.       Силы Сторагафос действительно были на исходе, но она сама пока этого не понимала и не замечала. Она знала все приёмы волшебника, а его ярость сделала их ещё проще для разогретого восприятия девушки. Она слышала бешеное дыхание Азеллио и чувствовала силу его ударов, вскоре от звона мечей заложило уши, но глаза все ещё могли чётко видеть почти все атаки волшебника.       Он работал на пределе несколько минут подряд. Даже Намиз поразился напору и прямолинейности товарища. За шумом аудитории уже не было слышно речи дуэлянтов, трудно было различить взгляд кого-либо из них, но рваные атаки выдавали слепоту Поэстофоса. Это же видел Учитель Орригер, надеясь, что и его ученики заметят это «превращение».       Азеллио в бешенстве наносил удар за ударом, Елена всё сильнее и сильнее опускала руки, всё шире расставляла ноги, чтобы отбить очередную атаку, всё чаще отступала, она допускала ошибки, но настолько мелкие, что её соперник так и не смог догнать её.       — Стоп! — воскликнул Мастер Хифос - мечи тут же пропали, а соперники рванувшись вперёд с пустыми руками, вдруг застыли, пытаясь отдышаться.       Они были жутко взмылены: одежда прилипла к телу и местами потемнела, а шея и лицо блестели от пота, дыхание усилилось настолько, что работу лёгких было видно с последних рядов. Публика неистовствовала, видя победу Сторагафос в один балл. Лена смотрела в тёмные глаза Азеллио, ещё не осознавшего свое поражение, но искренне желавшего уничтожить её.       Взгляд Сторагафос замылился. Она попыталась потереть глаза, но кисти жутко защипали и заболели так, что Лена даже не смогла поднести их к лицу. На ладонях красовались не следы, а раны. С них лоскутками слезла кожа, как раз там, где девушка обхватывала меч. Теперь эти ранки кровили и болели, не позволяя умерить крупную дрожь.       Лена испугалась и задышала слишком глубоко — у неё перехватило дыхание, она вскрикнула и заплакала, пытаясь повернуть кисти так, чтобы они меньше болели.       Услышав её, Поэстофос, наконец, очнулся и встряхнул головой. Он вслушался в восторженные крики толпы и всмотрелся в девушку, измождённую, но одержавшую над ним верх.       Азеллио сразу же попытался вспомнить последние минуты боя, но перед глазами всплывали только красноватые пятна, звон мечей и пустые хаотичные удары.       — Ты победила, — сказал брюнетке Учитель Орригер, похлопывая по плечу. — Крайне заслуженно, хоть тебе и было тяжело.       — С-с-спасибо, — всхлипнула она, немного успокоившись.       — Лена, дай сюда руки, — вдруг потребовал подскочивший к ней Азеллио.       Она с ужасом взглянула ему в глаза и дернулась в сторону — твердая рука Учителя не дала ей двинуться дальше.       — Битва кончилась, теперь Поэстофос подлечит твои кисти, — сказал он, внушая девушке нужные действия.       Та послушно развернула к Азеллио ладони, покрывшиеся набухшими кровавыми бусинками, и молча уставилась на них, пока он лечил её.       Азеллио стыдливо покраснел и молчал, не понимая, о чём думал большую часть боя. Он запаниковал, не представляя, как подобное исступление могло охватить его. Он не любил проигрывать, но настолько испугаться поражения от Лены? Неужели в этом было что-то унизительное? Или показательное?       — Поэстофос, скажи, пожалуйста, где сегодня можно найти Архимага? — спросил Мастер Орригер.       — Утром он обещался быть у себя в кабинете.       — Спасибо. Вы оба свободны, — махнул им Учитель и возобновил урок.       Азеллио увёл молчаливую девушку за руку, прошёлся с ней по пустым коридорам, а заговорил с ней только у дверей её комнаты.       — Прости меня. Я не должен был так злиться, — сказал Азеллио.       — Злиться — мягко сказано. До сих пор т-т-трясусь от т-твоего взгляда и ударов.       — Я не думал, что могу так отупеть. Ничего не помню! Я будто не тебя бил, а кого-то отвратительного, кого ненавижу всем сердцем. Я ненавидел тебя за то, что ты успешно сопротивляешься мне. Я забыл, что ты это ты… Мне было страшно проигрывать, показывать всем, что я не лучший. Я думал, ничья нас спасёт!       — Никто не защищал т-т-тебя от конкуренции. С-спасибо, что вылечил раны, — слабо улыбнулась Лена, переступая порог.       — Это меньшее, что я мог сделать! Я виноват перед тобой.       — Брось, — прервала его Лена. — Я выиграла. Однако никакой радости не чувствую, — вздохнула она и скрылась в комнате.       — Я тоже, — сказал Азеллио в закрытую дверь.