Восставая из пепла

      Зажатый в пальцах нож казался подтверждением того, что все происходящее вокруг реально. Я напряженно уставилась на мягко улыбающегося человека, сидящего передо мной на кресле, и шумно вздохнула, ощущая, как по телу расползается боль.       Где я находилась? Хватило ли бы у меня сил, чтобы защититься, в случае чего? Почему девушка, в которой я смутно узнавала Курокаву Хану, смотрела на меня с пониманием и каким-то недовольством, но не в мою сторону? Сидевшая рядом с ней взрослая версия Сасагавы Киоко встрепенулась и что-то начала судорожно искать в своей сумочке.       – Какого черта? – хрипло вытолкнула я из себя. Ощущения были такие, словно меня придушивали – незабываемые. Пламя буйствовало внутри и грозилось разорвать всех и каждого, но я знала, что это были пустые, напрасные угрозы, которые в первую очередь вредили мне, а не кому-то из моего окружения. Недовольный ропот Пламени Солнца становился все громче и громче, пока не достиг пика – оно сцепилось с Пламенем Облака в очередном раунде схватки, и я пошатнулась, едва успев опереться рукой на край стола, чтобы не упасть.       Кто-то подхватил меня, но сопротивляться я уже не могла, отдавшись на поруки кому угодно, кто бы это ни был; я сильно, чуть ли не смертельно устала, и теперь очень остро ощущала, что мне все равно, что со мной делают. Тело будто засунули в раскочегаренную печь – я горела, горела, горела изнутри и снаружи, и не было никого, кто мог бы потушить этот огонь. Задыхаясь, я обмякла в чьей-то хватке, но что-то прохладное коснулось моего запястья, и выкручивавшая мне руки боль неожиданно схлынула одной слитной волной.       Пламя Тумана, привычно пахнущее апельсинами и шоколадом, растеклось по телу, укутывая в уютное пуховое одеяло из иллюзий. Это было не знакомое мне Пламя Мукуро, но чье-то совершенно другое, имевшее, впрочем, некоторые схожести с ним. Приятная прохлада пробежалась по телу, снимая жар и боль, и обернула меня в кокон из обезболивающего.       Прозрев, я недоуменно уставилась в лицо легко улыбающейся Киоко. Киоко, которая выглядела лет на семь старше самой себя. Что-то мне подсказывало, что это был совсем не макияж.       – Почему ты постарела? – невольно вырвалось у меня. Затихшее Пламя, убаюканное иллюзией, недовольно рокотало под ребрами, как потревоженный зверь в своей берлоге. Киоко удивленно хлопнула длинными кукольными ресницами и вдруг насмешливо фыркнула, изящно прикрывая рот кончиками пальцев.       – Ты снова проспорила мне, Хана-чан, – нежно пропела Киоко, в глазах которой плясали черти.       – С тобой бесполезно спорить, – сердито цокнула языком повзрослевшая Хана, поддерживавшая меня за плечи все это время, и усадила меня рядом с собой на удобный диванчик. Я с любопытством покрутила головой, оглядываясь по сторонам, и с интересом обнаружила, что обстановка мне была знакома как-то смутно. Не могла же я перенестись из одного места в другое, верно? Хотя, признаться честно, после всех тех событий, которые со мной происходили, я уже имела право ничему не удивляться.       – Где я? – тактично влезла в разговор я. Устроившаяся напротив Киоко непонимающе вскинула изящные брови и переглянулась с Ханой, которая привычно держала непроницаемое выражение лица. – И почему на что вы спорили?       – В кафе «Икигаи», – мягко произнесла Киоко.       – На твою реакцию, – ответила Хана следом.       Я проникновенно помолчала, обрабатывая информацию, еще раз огляделась и, не найдя ничего, за что я могла бы зацепиться, повернулась к Киоко и честно произнесла:       – Ничего не поняла, но очень интересно.       Хана с Киоко обменялись взглядами. Только сейчас я заметила, что в их глазах, несмотря на внешнюю доброжелательность и дружелюбие, светились усталость и напряжение.       Пламя внутри заинтересованно подняло голову, а я нахмурилась.       – Что со мной случилось? – спросила я, глядя на Хану, и она сурово поджала губы, исподлобья глядя на меня в ответ.       – Ты в будущем, Три... Нери-сан, – тут же поправила сама себя Киоко.       – Можешь звать меня как удобно, – предложила я, и Киоко благодарно кивнула. В конце концов, формальностям и вежливости японцев я старалась следовать только тогда, когда все вокруг ей следовали тоже. Если взрослая Киоко хотела называть меня по имени, кто я была такая, чтобы ей отказывать. – Но почему я в будущем?       – У семьи Бовино есть гениальное изобретение – базука Десятилетия. Она позволяет менять местами человека из прошлого с его версией из десятилетнего будущего, но только на пять минут, – скучающе сказала Хана, и я недоверчиво скривилась.       Бовино – это же крошечная семья ученых, к которым принадлежит мелкая дурная корова из свиты Савады. Кажется, когда-то давно они сотрудничали с Нери – поставляли им оружие в обмен на надежную защиту. Скорее всего, теперь Бовино к рукам прибрала Вонгола – недаром же ребенок, мелкая Гроза, постоянно таскался следом за молодым Небом и не отлипал от него.       – Ну допустим. Еще минуту назад я хотела перерезать глотку бешеной суке Акари и была готова сдохнуть ради этого, а теперь сижу напротив вас и наслаждаюсь новым украшением, – я стукнула ногтем по тонкой серебристой цепочке, насквозь пропитанной Туманом, и поджала губы. – Розовый дым – это же та самая базука, да? И я поменялась местами со взрослой версией себя. Надеюсь, взрослая я закончит начатое и добьет-таки Акари вместо меня.       Я перевела взгляд с Ханы на Киоко и обратно и, моргнув, активировала Взгляд. Аура Киоко, которую я знала, была небольшой и едва-едва сияющей, мало похожей на настоящее Солнце – эта же Киоко подавляла своей силой, которую, впрочем, тщательно придерживала при себе. Нет, до Реборна ей было далеко, как до Луны на велосипеде, но даже так разница в уровнях маленькой и взрослой Киоко была совершенно разительна. Тем более, сейчас я точно убедилась в том, что это была именно моя Киоко – ее весеннее ласковое Солнце нельзя было перепутать ни с чем.       Солнце Киоко, словно поняв, что на него обратили внимание, дружелюбно потянулось ко мне, но прикасаться не стало, будто знало, что мое Пламя не одобрит, и замерло на почтительном расстоянии. Увлекшись изучением набравшей в мощи Киоко, я не сразу заметила, что подруги – старшие подруги? – смотрели на меня с материнским умилением.       – Чего? – недоуменно вскинула я брови, когда поняла, что на меня таращатся.       – Да я уже и забыла, какая ты была милая в школе, – мечтательно вздохнула Киоко.       – А сейчас что, нет, что ли? – хмыкнула я.       – Недавно ты запихнула Гокудере-куну за шиворот его пепельницу, которую он по неосмотрительности оставил у тебя на столе. Ора было на весь особняк, – словно невзначай произнесла Хана, рассматривая свои ногти. Судя по реакции обоих девушек, такие случаи были не в новинку ни для одной из них.       Я не хотела спрашивать, были ли они связаны с мафией, потому что ответ был очевиден – аура сильного весеннего солнца Киоко, лямка портупеи, выглядывавшая из-под ворота пиджака Ханы. И моя взрослая версия, до сих пор связанная с Гокудерой, буквально живущим ради своего босса. Как и ожидалось – мафия меня не отпустила. Горечь растеклась по языку, и мне резко стало так тоскливо, хоть волком вой.       Я не смогла освободиться от своих оков, да еще и не уберегла девочек от мафии.       А Мукуро? Что случилось с ним?       Потянув за нить связи, я не обнаружила ровным счетом ничего и спешно вынырнула из своих мыслей, чтобы не загоняться еще больше.       – Я что, такая страшная? – проворчала я, пытаясь взбодриться хоть с помощью такого коротенького диалога. Внутри все болело и пульсировало, даже несмотря на то, что иллюзия обезболивающего продолжала работать. Нельзя спрашивать о том, что случилось, как бы ни хотелось, чтобы случайно не разрушить никакие временные линии – слишком тонкая материя, чтобы хоть кто-то мог с ней работать. Тем более я. – И да, чье это добро? Взрослая я не будет недовольна ее пропажей?       Уточнять, про Пламя речь или про сам браслет, я не стала – лишь требовательно ткнула пальцем в цепочку и ожидающе вскинула брови.       – Взрослая Триш сама попросила нас об этом. А цепочка и вовсе куплена специально для тебя, – качнула головой Киоко и, бросив взгляд куда-то за мое плечо, улыбнулась. – А вот на второй вопрос тебе ответит эксперт.       – Да какой из меня эксперт? – хмыкнул кто-то сзади, и прежде, чем я успела обернуться, мою голову схватили с двух сторон, не давая ею шевельнуть.       – Вообще-то это невежливо, – цокнула я языком, пытаясь отодрать чужие ладони от своих висков, но тщетно – наглый интервент – мужчина или парень, если судить по голосу, – и с места не сдвинулся, скорее всего, с неимоверным весельем наблюдая за моими попытками выбраться из захвата.       – Такая милая, но уже с характером, – обреченно вздохнули сзади.       – Триш бы тебе голову открутила, придурок, довольствуйся, пока можешь, – фыркнула Хана. Она то смотрела на наглеца, то снова на меня, и смешливо морщила нос. Прятавшая улыбку в ладони Киоко от нее несильно отставала – еще бы, когда в другой раз увидишь подобное бесплатное развлечение?       Киоко взглянула на изящные наручные часы и произнесла:       – Десять секунд.       – Зачем? – задала я тупой вопрос. Киоко пожала точеным плечиком и улыбнулась.       Горячее дыхание опалило висок и ухо, и я подскочила от неожиданности, вжав голову в плечи. Слова, произнесенные шепотом, заставили мурашки пробежаться по спине вниз, и я ошеломленно замерла, переваривая смысл того, что до меня пытались донести.       Я не сразу осознала, что мою голову освободили от захвата, а когда поняла, было слишком поздно – когда я только начала разворачиваться, все вокруг заволокло мерзким розовым дымом, и все, что я успела увидеть – это тонкие улыбающиеся губы.       Обратно в свое время меня вернуло будто на облаке сахарной ваты – ощущение было такое же приторно-сладкое. Я передернула плечами и поправила загнувшийся край юбки, мельком скользнула пальцами по метательным ножам, удостоверившись, что все на месте – благо, я приучила себя возвращать их на место и даже не задумывалась об этом, – а после выпрямилась, постучав ногтем по Туманной подвеске на тонком браслете-цепочке.       На повисшую в кафе тишину я обратила внимание не сразу, а когда обратила, то, оторвавшись от бросания косых взглядов на мерзкое лиловое пятно от виноградного сока на груди – спасибо взрослым Хане и Киоко, которые не стали заострять внимание на моем «потрясающем» внешнем виде, – выпрямилась и недоуменно осмотрелась по сторонам.       На меня косились, причем так нескрываемо, что сразу стало ясно – что-то случилось. Я натянула на лицо самую доброжелательную из всех своих улыбок и вежливо поклонилась, извиняясь перед всеми и сразу за возможные предоставленные неудобства. Вновь выпрямившись, я осознала, что нахожусь прямо посреди «Икигаи», на том месте, на котором моя взрослая версия, вероятно, закончила свои развлечения.       Неожиданным сюрпризом оказалась Акари, скрючившаяся на полу в максимально глубокой догэдза. Повеяло Пламенем Тумана, и пялившиеся на меня люди постепенно стали терять интерес к происходящему, возвращаясь к своим делам. Ну и черт с ними, надеюсь, они забудут о случившемся… сути которого я до сих пор не знала.       – Простите меня, Нери-сама, – дрожащим голосом пролепетала Акари. Сучка Акари, которая выпила у меня достаточно крови, доводя до грани, и которую я, потеряв крышу, не больше семи минут назад собиралась собственноручно убить! Я на всякий случай огляделась – вдруг в доступной близости оказались какие-нибудь другие Нери? – Я завидовала Вам и вела себя чрезмерно вызывающе. Я клянусь, что больше никогда не поступлю подобным образом.       Внезапно она вскинулась, глядя на меня идеально круглыми глазами, полными ужаса. Я аж опешила – это что моя взрослая версия ей наговорила?       – Я уволюсь и никогда больше не попадусь Вам на глаза! – неожиданно взвыла Акари, и по ее щекам скользнули крупные слезы. Как никогда я порадовалась наличию незнакомого туманника, отвлекшего внимание от этой отвратительной сцены, – разбираться с руководством кафе и оправдываться перед посетителями мне как-то не очень хотелось. – Я клянусь! Клянусь! Простите меня!       – Хорошо-хорошо, я поняла, с кем ни бывает, – нервно произнесла я, все еще не в силах поверить, что мой злейший враг в кафе самолично вымаливал у меня прощение. Привыкнув к открытым военным действиям со стороны Акари, я считала, что для меня увидеть ее позу покорности – это что-то из разряда фантастики. Меня не было какие-то жалкие пять минут, если судить по словам Киоко и Ханы. Так какого черта моя взрослая версия успела натворить?       Причитающая Акари поднялась на дрожащих ногах, едва не рухнула на недавно намытый мною кафель и, не переставая извиняться, попятилась куда-то в сторону подсобки, то и дело натыкаясь пятой точкой на каждый угол на своем пути. Я проводила ее нечитаемым взглядом и резко развернулась к столику, за которым сидели Савада со своими прихвостнями и Реборном – назвать Аркобалено прихвостнем даже мысленно мог только настоящий самоубийца, а жить мне пока еще хотелось.       Члены бравой команды Савады встретили меня по-разному: Савада смотрел так, будто у меня выросла вторая голова, Гокудера, пожевывая фильтр незажженной сигареты, подозрительно щурился, Ямамото продолжал лыбиться как идиот – в его арсенале вообще были другие выражения? – мелкая Гроза увлеченно ковырялся в носу, старшее Небо смотрело практически влюбленно, а Реборн сверкал глазками-пуговками из-под полы фетровой шляпы, нагоняя таинственности.       Последнему я благодарно кивнула – не составило труда понять, кто именно пустил отводящее внимание Пламя Тумана, которое превратило наши с Акари разборки во что-то совершенно незначительное для остальных посетителей и наверняка прочистило им мозги. Сомневаюсь, что мафия решила бы оставить нереальные для простых обывателей наработки у них в памяти. В ответ Реборн ухмыльнулся, его Солнце небрежно, словно покровительственно похлопало меня по плечу, а я поняла, что в будущем он стребует с меня услугу, причем наверняка обязательно пренеприятнейшую.       – А можно было как-нибудь предупредить, что ваш ребенок имеет привычку швыряться любыми вещами, которые попадутся ему под руку? – обманчиво мягко спросила я, уперевшись обеими руками в край стола, и поочередно взглядом всех членов развеселой компании.       – Это н-н-не наш ребенок! – пискнул Савада. – Тут нет его отца, и-и-и во-о-обще!..       – Больно надо кому-нибудь тебя предупреждать! – презрительно фыркнул Гокудера, одним лишь взглядом показывая всю глубину своего пренебрежения ко мне. Я «ласково» взглянула на него в ответ и безо всякого стыда продемонстрировала ему средний палец. Бесячий подрывник подавился слюной и начал истерически откашливаться.       Старшее Небо мелодично рассмеялось, запрокинув голову, а Ламбо уставился на меня с любопытством, а после взглянул на свои руки, вытянул их над столом… и неуклюже показал напротив сидящим парням два средних пальца.       Теперь настала моя очередь заходиться смехом. Отомстила так отомстила.       Терять мне все равно уже было нечего. После произошедшего сегодня мне хотелось только уволиться, переодеться в чистое и поплестись домой, потому что морально я была выжата, как лимон, – и из-за нашедшего выход гнева, который копился внутри долгое время, и из-за раздражающей компании Савады, которые выводили меня из себя из раза в раз, и из-за непонятного путешествия в будущее, которое я до сих пор не осознавала в полной мере.       Пламя утробно рокотало под ребрами, но я была мертвецки спокойна, потому что сил как-то эмоционально реагировать у меня не осталось от слова совсем.       – Может мне кто-нибудь объяснить, что взрослая Триш сделала такого, чтобы поставить бешеную Акари в догэдза? – поинтересовалась я, скрестив руки на груди, и вздохнула, когда Савада оглушительно громко протянул свое испуганное «хи-и-и!»       И тут я задумалась – а оно надо мне, знать все подробности?