***
Я никогда ничем не отличался от других. Просто посредственный хаффлпаффец, который просто учился, со всеми попутными подростковыми вещами. Я был магглокровкой, что и так тесно не связывало меня с магией, а теперь то уж и совсем никак. В свои 17 я был абсолютно без понятия, кем именно хочу стать. Направления направлениями, но в выбранную, единственную, в которую прошел по баллам, ветвь лекарства, я не горел желанием идти работать. Мои детские мечты о путешествиях оказались погребены под моим отсутствием таланта. А новых мечт и не было. Я был все еще по-детски наивен. Особенно когда начал общаться с гриффиндоркой, юной наследницей древнего рода — Катриной Грейс. Ни разу за все время я не видел в ней ни одного недостатка. Наша дружба начиналась простым знакомством через знакомых знакомых, никто никогда не думал, что мы будем тесно общаться. Честно говоря, никаких предпосылок и не было. Пару слов об учёбе, привет, пока. Даже позже, когда мы наладили сообщение между факультетами для совместной помощи в уроках, общение не выходило за грани делового. Нет, история нашей дружбы не начинается с какой-то интересной ситуации вроде совместной ночёвки в библиотеке. Нет, как и все в моей жизни, это произошло очень обычно: просто так сложилось. У нее были проблемы в семье. Мне кажется, что у каждого рода есть много скелетов в шкафу. Она мало об этом говорила, только иногда приходила, чтобы обнять меня. Хоть я и знал, что ей было плохо, но для меня эти моменты были прекрасны. Они сближали. Сближали настолько, что я даже не понял, в какой момент Катрина стала для меня больше, чем подругой. Опять таки: незаметно и обычно. Я наслаждался каждой минутой нашего общения. А она как будто пыталась свести его на нет. Выстроить стену. Я не понимал ее. Кого обманывать, я ее любил. Отстраненную, но такую близкую. Возможно, в моем сердце обитала вовсе не она, а та, кем я хотел ее видеть. Но это не остужало чувство моей любви к ней. Я хотел быть рядом. Я хотел ей помочь. Думая, что сам натерпелся от жизни многого, я хотел думать, что смогу помочь ей. Вероятно, я просто так думал. Потому что стена, которую она выстраивала, никак не хотела разрушаться и только росла. Я не хотел объяснять это нежеланием со мной общаться, тем, что я был ей неприятен и скучен. Я хотел думать, что этому есть другое оправдание. Наступала весна. Моя зимняя депрессия заканчивалась. Солнце и вправду дарит миру новые краски, а людям новую надежду. Грустно однако было осознавать, что оптимистичный настрой не сможет решить твоих проблем, как бы ты ни хотел. Сегодня я увидел Катрин в беседке у озера. Она быстро попыталась утереть слезы своим деловым платком. Но я заметил их прежде. Она отказалась что-либо говорить и скинула мою руку со своего плеча. Следующей фразой было резкое предложение перестать общаться. А я в ответ не смог выдавить из себя ничего, кроме улыбки. Развернулся и ушёл. До конца года мы больше не общались. Лишь я бросал косые взгляды в ее сторону. Настали экзамены. Моя чуткая любовь стала меня покидать, а голова забилась непонятными мне вещами, которые были нужны для аттестации. В гербологии я смыслил не больше, чем в зельеварении, и просто надеялся, что меня выпустят из школы. На радость мне, так и произошло. Я пошел работать в больницу святого Мунго санитаром. Жил недалеко от работы в небольшой однокомнатной квартирке маггловского дома. Дни мои заполнились рутиной. От скуки я стал вести дневник. Пожалуй, этот день, как и все мои остальные дни, не предвещал ничего интересного. Но утром я увидел за окном сову, которая упорно пялилась на меня. Света и так было мало, так еще и пернатая тушка загораживала его остатки. Я впустил птицу, которая отдала мне письмо и тут же улетела. Я был не из тех людей, что любили терзать себя любопытством, получая письмо, и тратить многочисленные минуты своего времени на догадки, что же в нем написано. Я просто развернул свиток со стандартной почтовой печатью. Письмо гласило: «Привет, мой дорогой друг. Погода хороша, не правда ли? Это было давно, но я чувствую вину за свои слова. Давай встретимся завтра в Гайд парке в 14.00, я знаю: у тебя обед. Координаты: 51.505898, -0.167242». Теперь мне уж было интересно, кто меня вызывал. Я мало с кем общался, не то чтобы меня кто-то обижал. Несмотря на столь большую странность, я решил появиться в указанном месте. Волнения за мою безопасность не посещали меня, парк все же людный. Я аппарировал, чуть не врезавшись в дерево — моему собеседнику следовало бы аккуратнее выбирать координаты. Чуть только сознание прояснилось, как моя рука оказалась в плену изящной, но цепкой ладони, и я снова отправился в магическое подпространство. Я никогда не перемещался как груз, но теперь понял, почему другие отзывались об этом столь отвратительно. Голова кружилась, и я слабо понимал, где нахожусь. Помещение было похоже на подвал. Горело несколько свечей. Было даже жарко. «Я попал» Быстро пронеслось в моей голове. — У меня нечего брать, у меня нет денег и друзей, что готовы будут за меня заплатить. Вы зря старались… Моя речь была прервана моим же истерическим смешком. Но мне послышался знакомый голос. — Я знаю. Эта фраза почему-то напугала меня еще больше. — Я просто не хочу, чтобы о нашей встрече кто-то знал. Я посмотрел на своего посетителя. Под тенью капюшона скрывались Катрин. Девушка, про которую я уже совсем позабыл, зачем-то снова вернулась в мою жизнь, похищая уже не мое сердце, а всего меня. — Я хотела бы объясниться. Ты был мне очень дорог, и я не могу забыть своей вины перед тобой. Прошу, выслушай меня. Выбора у меня особенно и не было. Где я был, я не знал. Сил убраться отсюда у меня не было: я никогда не был сильным магом. Катрин долго извинялась, прежде чем начать свой рассказ. Сказать честно, мне это уже надоело. Я давно забыл ее и тот поступок. Потом она говорила о своей семье: о строгом отце, консервативной матери, обычаях. Затем сказала о своей помолвке с неким мастером Норрисом школьные годы, говорила, что любила меня, что не могла видеть своего жениха. Я даже стал поражаться, как безразличны мне ее переживания, переживания девушки, которая еще полгода назад была почти центром моей жизни. Она говорила, что ей пришлось прекратить со мной общение, чтобы отречься от своих чувств. Что очень сожалеет о своих словах. Что хочет снова со мной общаться. Почему-то ее слова вызывали у меня только жалость. Но это не помешало мне подойти и обнять ее. Я почувствовал ее слезы на моем плече. Она заметила, что мой обеденный перерыв уже заканчивается, и сказала, что сможет перенести меня к больнице. Хоть я и был слаб, но все же отказался от помощи. Она спросила, не хочу ли я встретиться завтра. Я бездумно согласился: почему бы ей не разбавить мою рутину? Остаток дня прошел как обычно. Я закончил свою смену и перенесся с помощью камина. Поужинал и лег спать. Утро было привычное. Я умылся, оделся, переместился в больницу. Проработал там полдня. Пошел на встречу. На этот раз Катрин предложила мне прогуляться по парку. Она снова рассказывала о своей жизни, иногда спрашивая о моей. Расставание было спокойнее, чем вчера, Катрин просто обняла меня и пожелала хорошего дня. Наши встречи скоро вошли в рутину. Я снова проникся этой девушкой, но уже как другом. А она, видимо, наоборот, иногда позволяя себе целовать меня в щеку, один раз она даже сказала, что хотела бы провести со мной всю жизнь. Мне не хотелось получать знаки внимания от замужней девушки, но я об этом ей никогда не говорил. Роковой для моей судьбы день совершенно не предвещал никакой беды. Все снова было как обычно: завтрак, работа, прогулка. Катрин часто меняла места прогулки — ей нравилось получать всегда новые впечатления. Сегодня она пригласила меня в маленький маггловский ресторанчик. Мы обедали французским луковым супом с гренками. Было вкусно. Беседа шла легко, но неспешно. День был погожий. Вдруг моя подруга сорвалась с места и стала настойчиво уговаривать меня немедленно уйти. Я не понимал ее спешки, но решил поддаться ее воле и стал оплачивать счет. Она продолжала настаивать на том, чтобы аппарировать с этого места немедля, но я не соглашался становиться вором. Она не могла пользоваться магией при магглах, поэтому ей пришлось уступить мне. Мы вышли. — Быстро уходи от… Ее прервал грозного вида мужчина, схвативший ее за руку. Я стоял в полном непонимании происходящего. В глазах Катрин промелькнул страх. — Ах, вот, с кем ты мне изменяешь, паршивка, — мужчина бросил злобный оценочный взгляд на меня. Я вдался в стену. — А, ты еще и трус. Что же ты в нем нашла? — Какая тебе разница? Даже он будет лучше тебя, — Катрин необычайно осмелела, наверное, надеясь на мою поддержку. Но я не собирался этого делать. Будто надо лезть в чужие разборки, в которых и сам отхватить можешь. — Вот так вот? Тогда и живи с ним. Только убежишь через неделю, когда от безденежья завоешь. А ты завоешь. Круцио! Он неожиданно от направил палочку на меня. Сначала я не почувствовал ничего кроме лёгкого щекотания. По моему телу прошла дрожь, как если бы ногтем царапнули по классной доске или мерзко проскрипели зубы. Я даже не понял, почему это проклятье считается непростительным. Но потом мой взгляд резко затуманился, ноги подкосились, и я свалился, как мешок на землю, мне показалось, что ко мне полетели тысячи игл и все разом вонзились в мое тело. Я не мог молчать. Истошный крик мог бы сорваться с моих губ, но горло издало лишь сухое хрипение. Вонзившиеся иглы как будто стали растекаться по моему телу. Они растекались и снова приобретали свою форму, пронизывая каждую клетку тела и принося ужасную боль. Из глаз уже давно текли слезы. Как ни странно, крови на мне не было. Как будто из другой комнаты, я слышал смех. Рассудок мой мутнел с каждой секундой. В какой-то момент я уже перестал чувствовать боль. Да и не только боль. Я не чувствовал ничего. Очнулся я в маггловской больнице. Мне сказали, что я был найден на заднем дворе ресторана одним из его работников, а при мне был какой-то деревянный сувенир, кошка, которая никак не хотела от меня отходить, и письмо. Насчет кошки я удивился, но решил разобраться с ней позже. Никаких физических повреждений на мне не было, но без сознания я был три дня. Меня выписали, всучили вещи и кошку. Домой я пошел пешком. Чувствовал себя еще слабо. Кошку я сразу отпустил, у меня же нет кошки. Только она не отвязывалась от меня до самого моего дома. В конце концов я решил, ну, пусть будет у меня кошка. Дома ко мне пришло осознание, что все, что я могу наколдовать — слабенький люмос. Я списал все на последствия круцио, что мне еще нужен отдых. Я развернул письмо. Сказать, что оно было полноценным письмом нельзя. Небольшая записка, которая гласила: «Дарю тебе свою дорогую и любимую. Кошкой тебе ее будет легче удержать. Мне такая животина больше не нужна. Прилагаю 2 галлеона на хороший поводок». К записке и вправду прилагалась монетка в два галлеона. Сначала я усмехнулся, но только потом понял, что это не шутка, а на месте животинки на его ковре сидела Катрин. Я был странно холоден. Голова моя была пуста, а единственная здравая мысль пришла только спустя минут 10. Я помчался в больницу святого Мунго. Там, не обращая внимания на знакомых, спрашивавших, где я был, я побежал в приемное отделение. Спустя несколько дней я узнал, что заклятие необратимое. Там же я узнал, что последствия «измен» Катрин стали плачевными не только для нее. Я лишился всякой магии.***
Великобритания вошла в Евросоюз. Смешно было понимать, что мне, Аргусу Филчу, еще недавнему обитателю магического мира, простая маггловская газетенка должна стать ближе, чем какой нибудь Ежедневный Пророк. Любовь требует жертв или как там говорилось? Нет. Любовь опасна. Особенно, когда она не твоя. Кое-как я смог устроиться завхозом в Хогвартсе. Хоть за жилье платить не надо. Я обозлился на мир. С моей блудной миссис Норрис я смирился, хоть зло на нее и томил. А она выслуживалась.***
После очередного однообразного обеда в моей жизни мою дверь пронзил настойчивый стук. Нехотя и скрипя я сказал: — Войдите. В кабинет, а скорее ужасную каморку, заявились два белобрысых отпрыска. — Что надо? — Мы думаем, что вам понравится известие, что двое учеников затеяли дуэль этой ночью в зале трофеев.