Josef Salvat — Shoot and Run
Апельсиновый закат под раскатистое рычание ощущается чем-то настолько привычным и родным, что Мин Юнги не сдерживает тихой улыбки, поднимая с колен практически собранную и начищенную до блеска снайперскую винтовку. Засыпающий солнечный диск, скрываясь за мёртвым районом полуразрушенных небоскрёбов, нежно объятых зеленью, отбрасывает тусклые лучи на осколки разбитых окон. Украдкой заглядывая в пустые глазницы бетонных коробок, в которых никогда не было и не будет жизни, мягко трогает остатки былой роскоши и позволяет прохладному ветру завывать между замусоренными этажами. Жизнь здесь есть, впрочем. Здесь есть сам Юнги, протирающий длинный ствол крупнокалиберной OM 50 Nemesis MK III от остатков пороха и пыли, и есть те, которых сложно назвать живыми, но они всё равно пытаются по-своему выжить. Юнги нравится представлять, как когда-то они смеялись, любили и плакали не только от грусти и горя, а в один прекрасный день из-за ошибки никому неизвестного человека всё пошло по пизде. Так всегда бывает. Если не обращать внимания на утробный рык и редкие выстрелы, тут спокойно и тихо: умиротворяюще потрескивают доски сломанного стола в догорающем костре, и каждый звук, издаваемый Юнги, отражается от голых бетонных стен чуть уловимым эхом. Расслабляет. Расслабляет не столько окружающая обстановка, сколько осознание, что он отдыхает от привычных забот в месте, в котором сложно отдыхать любому другому, и наслаждается видом, которым невозможно наслаждаться в реальном мире. В реальном мире ещё никто не сделал ту единственную роковую ошибку, а у Юнги скромная должность айтишника в большой компании, где все лижут друг другу задницы в надежде забраться повыше. Здесь же всё для него иначе. Здесь он самый сильный игрок на верхушке каждого топа, который никому ничем не обязан и ничего никому не должен. Здесь — в мире VR MMOFPS Shoot and Run, в котором чувствует себя так комфортно, словно в нём и родился. Здесь — в Мёртвом городе, по окровавленным улицам которого рыщут до того реалистичные зомби, что иногда они серьёзно пугают до седых редких волосков и кошмаров после. Юнги к ним привык, к слову. Для Юнги они давно уже как родные, но даже так, испытывая к ним практически тёплые братские чувства, он убивает зомби без жалости и сожалений не столько ради ресурсов, сколько для того, чтобы отточить свой навык до совершенства. Именно в этом вся суть игры: убей или будешь убитым. Выживи и стань сильнее. Воздвигни на голову невидимую корону и собери вокруг себя свиту из тех, кто намного слабее, почёсывая мерзкое раздутое эго. Но Юнги всё это дерьмо с устоявшимися кастами в игре не интересует. Юнги не хочет зазнаваться, не хочет свиты и вообще людей рядом. Он одиночка. Он отшельник. Он тот, кому завидуют и кого ненавидят. Он — лучший на азиатском сервере снайпер SUGA, способный уложить цель с максимальной дальности любой винтовки в каждый жизненно важный орган, и его персона давно стала притчей во языцех, а ещё тем, кого больше всего хотят скинуть с верхушки. Их было много: самоуверенных грубых засранцев, наивно считавших, что лучше Юнги во многом, но каждый раз они отправлялись на кладбище с горящими задницами и грозными обещаниями страшно отомстить, но месть Юнги так ни разу и не настигла. Он хочет. Он правда хочет, чтобы нашёлся хоть кто-то со скиллом и прямыми руками, с кем он сможет конкурировать за желанную всеми первую строчку, но каждый PvP турнир Юнги остаётся единственным выжившим на любом поле боя с полной полоской HP, заставляя букмекеров богатеть и процветать на ненависти к нему и азарте. Юнги скучно. Он часто зевает, наблюдая за целью в прицеле, и вовсе не из-за того, что хочет спать или устал после совсем не тяжёлого рабочего дня в офисе за монитором. Он сделал в этой игре практически всё, что было возможно, и собрал почти все приглянувшиеся ему пушки, а сейчас занимается совсем бессмысленными вещами, пытаясь развлечь себя самостоятельно, и выходит, честно говоря, с особым успехом. Солнце полностью скрылось за горизонтом, и мягкие голубичные сумерки скользят по локации шёлковым шлейфом. Костёр почти потух, выплёвывая последние редкие искры, а за спиной Юнги в хлипкую дверь скребутся самые удачливые зомби, желая отведать его полигонального — а словно из плоти и крови — тела. Он глубоко вдыхает полной грудью пропитанный дымом и гнилью воздух — от которого больше не тошнит, как было в самом начале — и заканчивает со сбором винтовки, прикручивая прицел на планку Пикатинни. В рюкзак-инвентарь отправляются шомпола, сольвент, паста и масло, а сам Юнги встаёт с импровизированного ящика-стула и привычно убирает тщательно очищенную Nemesis за спину, направляясь к выбитому окну. Вид с полуразрушенного небоскрёба в центре города перехватывает дыхание. Полный красоты и опасности постапокалиптический пейзаж всегда трогал Юнги за душу, задевая самые тонкие струны, и оказаться посреди катастрофы, видя её не через экран, а собственными глазами — даже если они просто оцифрованы нейроприводом, — слишком дорогого стоит. Он визуально наслаждается каждой деталью: неутихающими пожарами, лижущими алыми языками гниющую кожу случайных зомби, брошенными разбитыми машинами, покрытыми толстым слоем бурой грязи, разворованными магазинами с забитыми досками окнами и опустевшими квартирами, в которых словно ещё вчера кипела жизнь, а сейчас повсюду властвует смерть, наступая любому на пятки. Только Юнги её обыграл: подчинил себе то единственное, что стоит подчинения, и теперь самая сложная локация для него просто парк развлечений для убийства времени. Наслаждаясь ласкающим лицо ветром, Юнги поправляет козырёк черной кепки и практически выходит в окно, цепляясь за альпинистскую верёвку, на которой ранее спустился в офис. Дёрнувшись вбок, он напрягается всем телом и без труда поднимается на крышу по фасаду, явственно ощущая, как верёвка трёт кожу тактических перчаток. Он влюбился в ШаР за её реалистичность. Влюбился за отдачу в плечо, за то, что может чувствовать всё — пусть иногда слабо, — что с ним происходит: прикосновения, боль, вкус напитков и пищи. Шутка ли, но в игре даже можно заняться сексом, но иногда минусов в этом явно больше, чем плюсов: насилие стало её неотъемлемой частью. Некоторые игроки строят здесь отношения, другие отыгрывают ради развлечения роли, а третьи реализуют грязные фантазии, за которые их посадят в реальном мире, сбиваясь в большие стаи, чтобы безнаказанно творить всё, что приходит в их пустые бошки. Можно, конечно, отключить в настройках чувствительность, убить себя во время нападения или после оформить жалобу модератору, но это всё полумеры, которые точно не восстановят потрёпанные нервные клетки. Юнги сталкивался с насилием своими глазами достаточно часто, с отвращением отстреливая больных ублюдков, как обезумевших шакалов, и некоторые спасённые игроки до сих пор пытаются поддерживать с ним контакт, только вот сам Юнги на этот контакт идёт не очень. Он интроверт, в общем. Юнги не особо в восторге от людей и больших сборищ, предпочитая уединённый образ жизни в своём собственном мире, и даже в игре получил соответствующий титул, всегда оставаясь в стороне, но никогда не пропуская больших событий. Он словно призрак. Он Юнги Шрёдингера, честное слово: вот он есть в толпе, а вот его нет через секунду, даже если выделяется высоким ростом, мятными прядями из-под кепки, крепким телосложением и всегда начищенной винтовкой. И даже несмотря на то, что он нелюдимый и никогда не заговорит с кем-то первым, у Юнги достаточно фанатов и фанаток, что в восторге от его скилла и внешнего вида. Внешний вид в игре — красивая обёртка, от реальности порой далекая так же, как Плутон далёк от Солнца. Нейропривод оцифровывает аватар в окно создания, считывая дотошно каждый параметр тела, но сама игра позволяет менять себя так, как душа пожелает: Юнги, чего греха таить, добавил к своим ста семидесяти ещё десять сантиметров роста и изменил цвет волос на тот, в который любил краситься раньше, но сейчас корпоративная этика его компании этого не позволяет. Не то чтобы Юнги комплексует, ведь рост — не главное, как бы, но иногда добавленные сантиметры серьёзно ему помогают. Или нет. Или… У каждого свои заморочки, короче: кто-то не меняет себя вообще, а кто-то словно из-под скальпеля хирурга. Юнги, впрочем, не видит в этом ничего плохого. Какая ему разница, как тот или иной человек выглядит в реальности? Для него этот человек здесь — пушечное мясо. Не более и не менее. Добравшись до крыши, Юнги легко минует парапет и сматывает верёвку, убирая её в инвентарь. Вообще, он забрался сюда с другого здания, используя крюк-кошку, сагрив с сотню кровожадных зомби, больше половины из которых кровавыми кляксами лежат на асфальте, но ощущение опасности за спиной его не особо волнует. Опасность в какой-то степени его возбуждает, пробуждая в нём те инстинкты, что были забыты за ненадобностью с развитием цивилизации, но всё ещё живут в ДНК, однако в реальности Юнги всего этого не ощущает. ШаР позволяет ему раскрыться. Позволяет быть тем, кем он действительно хочет, а не обычным аморфным офисным планктоном ради денег в бесконечном цикле дом-работа-магазин-дом, от которого даже уже не тошнит, потому что блевать нечем. Здесь он свободен. В этом жестоком мире ему комфортнее, чем дома, и есть в этом неправильное что-то, но Юнги на это плевать. Да никто его и не осуждает. По небольшой лестнице забравшись на крышу аварийного выхода, слыша выстрелы где-то рядом, Юнги удобно усаживает задницу на холодном бетоне, скрестив ноги в тесных чёрных брюках, и достаёт из-за спины винтовку, раскладывая приклад. Nemesis калибра 12,7 весит пятнадцать килограмм и в целом с длинным стволом громоздкая настолько, что проще лечь, чем держать её в руках, но Юнги спокойно пользуется ей без сошек, наслаждаясь ощущением реального веса. Она ему нравится. Нравится наличием сменных стволов для самых разных условий и высокой кучностью и точностью стрельбы, но Nemesis всё же далека от его идеала. Он хочет другую винтовку: хочет ту, на которую обливается слюнями, но выбить её ещё сложнее, чем скинуть Юнги с верхушки топа. Устроив приклад у плеча, прижавшись к нему щекой, Юнги разведывает через прицел обстановку и замечает на изрешечённом пулями асфальте одинокого человека. Другие игроки в Мёртвом городе — редкость. Локация хоть и претендует на то, чтобы быть самой интересной, не все могут себе позволить в ней спокойно фармить. Она для игроков сотого уровня. Она только для тех, кто, как и Юнги, имеет игровой скилл выше, чем у среднестатистического человека, и в основном её жутко хейтят, умоляя разработчиков снизить плотность и агрессивность мобов. Юнги в ней всё устраивает: он может зачистить всех зомби от себя в радиусе километра, но другие похвастать таким результатом не могут. Остаётся только развести руками. Человек, эффективно отстреливая зомби из дробовика с коротким стволом, попутно расплёскивая их гнилые мозги по асфальту, продвигается в сторону его небоскрёба. Юнги это не особо заботит, ведь забраться на крышу можно только под танцы с бубном, когда совсем нечего делать, а ещё отмечает, что скилл у этого человека вполне неплох, а таких игроков очень и очень мало: по пальцам пересчитать только. Присматриваясь, вспоминая, где он видел эту яркую жёлтую макушку, Юнги узнаёт в смертнике единственного игрового «друга» и тяжело вздыхает. j-hope следует за ним повсюду. Чёртов Чон Хосок не отстаёт от него даже в самой жопе, чтобы рассказать какую-нибудь очередную «Юнги, ты сейчас умрёшь» новость, и это чертовски раздражает. Впрочем, злиться на Хосока Юнги не может: он добрый и лучезарный малый, готовый прийти на выручку в любое время, а в гневе способен на многие страшные вещи, так что держать его при себе лучше, чем портить отношения и отдаляться. Юнги хоть и не любит компанию, предпочитая быть соло, иногда совсем не прочь выпить где-нибудь на тихих живописных окраинах стакан другой виски, слушая бессмысленный трёп своего «друга». Плотность зомби в Мёртвом городе примерно по два тела на один квадратный метр. Улицы и узкие подворотни забиты ими под завязку, и добраться до любого пункта назначения задача далеко не из лёгких. Можно перемещаться по крышам, как делает Юнги, не желая пачкать винтовку, но Хосок явно не любит идти лёгким путём, предпочитая отплёвываться от кишок и брызг смердящей крови. Он прорывается сквозь толпу живых трупов уверенно, перезаряжая Remington 870 Tactical очень быстро, и Юнги, если честно, даже интересно за ним наблюдать: он будто кино смотрит, не отрываясь от прицела. Не хватает попкорна и холодного кофе. Мягкого дивана не хватает тоже, но Юнги давно привык к такой обстановке. Что-то явно идёт не по сценарию Хосока: вертя головой по сторонам, он высматривает кого-то, но этот кто-то сидит так высоко, что Хосок его отсюда и не увидит, а ещё зомби берут его в кольцо: у них всё в порядке с искусственным интеллектом. Сверяясь с картой — он всегда находит Юнги именно так, и тот иногда жалеет, что добавил его в друзья, — Хосок беззвучно шевелит губами, приговаривая что-то вроде: «Ну и где на этот раз, вашу мать, его носит?» Юнги даже малость забавно. Он не принцесса в высокой башне, ждущая своего принца, да и на принца для Юнги Хосок совсем не тянет, но ничего не мешает ему тешить не слишком большое эго. И есть из-за чего, на самом деле, ведь Хосок клялся и божился, что никогда не сунется в Мёртвый город. Он боится зомби. Да и не только зомби, на самом деле: в длинный список «да ну его нахер» входят даже совсем мелкие букашки. Явственно слыша любимое хосоково «oh shit» с жутким акцентом, Юнги наслаждается занятным зрелищем, вот только скоро Хосоку откусят смачный кусок от зада: один зомби стремительно подходит со спины, пока j-hope перезаряжает дробовик, вытаскивая патроны из кармана. Ситуация довольно опасна: один укус вешает яд, и этот яд разъедает кровь, постепенно отжирая HP и замедляя скорость, а в такой плотной толпе это смерти подобно. Начинать с кладбища Хосоку явно бы не хотелось, и Юнги решает ему немного помочь, положив палец на спусковой крючок, второй рукой поддерживая ствольную коробку. Он не делает ничего сверх. У него нет уникального острого зрения или специальной военной подготовки — он отслужил в армии, но со снайперками тогда толком не имел дела, — которая могла бы с самого начала облегчить существование в ШаР, но здесь всё это и не нужно. Юнги и сам не до конца не понимает, почему вообще так хорошо стреляет, полагая, что кто-то в его семье явно был стрелком от бога, но разгадка, возможно, даже ближе, чем может ему показаться: усидчивость — тоже своего рода искусство. Усидчивость и терпение для снайпера — качества такие же важные, как развитый интеллект и глазомер, а для Юнги в силу его работы быть терпеливым и усидчивым просто как нехуй делать. С интеллектом и глазомером у него проблем тоже никаких, да и в игре из-за правильно распределённых статов совсем необязательно быть спортсменом. В реальности Юнги те же самые пятнадцать килограмм винтовки часами держать точно не сможет, а здесь и сейчас это даётся ему проще, чем дышать. Сейчас, к слову, он не дышит. Задержав дыхание, выцелив зомби в висок, Юнги плавно выдыхает и жмёт на спуск. Хлёсткий, как удар кнутом, оглушительный выстрел плывёт с эхом по мёртвой округе между зданий, умерщвляя до конца и без того мёртвое тело, а не слишком сильная из-за дульного тормоза отдача резко толкает в плечо, но точность выстрела от этого не страдает. Передёрнув продольный затвор, избавившись от гильзы и дослав новый патрон, Юнги неотрывно наблюдает за обстановкой вокруг Хосока и делает ещё два выстрела: один валит зомби точно в ухо, а второй разносит череп в щепки, забрызгивая серебристый бомбер бурыми сгустками крови. Испуганный Хосок вертит головой по сторонам хаотично, пытаясь определить, откуда стреляли, но из-за эха сделать это невозможно. Быть обнаруженным для снайпера — недопустимо, и Юнги никому не позволит этого сделать. Даже «другу». В магазине ещё два патрона. Часть зомби отвлеклась от добычи, тоже пытаясь понять, откуда стреляют, и Юнги выбивает импровизированный страйк, укладывая трёх стоящих рядом одной пулей. Последняя просвистывает рядом с яркими жёлтыми волосами в зомбячью макушку; Хосок инстинктивно бросается за ближайшую машину, но Юнги без надобности никогда не выстрелит в другого игрока даже пьяным. Он это прекрасно знает, но воля к жизни у Хосока явно сильнее, чем у Юнги: оно и не мудрено, ведь из-за их «дружбы» ему тоже частенько достаётся. — Шуга, чёрт тебя дери, я чуть не обосрался! — доносится заглушено и зло из-за машины, а Юнги пропускает тихий смешок, убирая приклад от чуть саднящего плеча. Достав из инвентаря новый магазин, скинув пустой туда же, Юнги вставляет его на законное место и возвращает Nemesis обратно, с интересом наблюдая, как Хосок, устав отбиваться, всё же забирается по лестнице на крышу двухэтажного магазина и вытаскивает из драных джинсов коммуникатор. Через пару секунд точно такой же тихо вибрирует у Юнги в кармане. 23:15 j-hope: Юнги, блядь, ты вообще где?! 23:15 j-hope: Поверить не могу, что моя тощая задница из-за тебя сунулась в Мёртвый город. 23:15 j-hope: Мне нужны новые штаны! 23:16 j-hope: Или стаканчик чего-нибудь покрепче. 23:16 j-hope: Да и вообще, у меня есть пиздец какая важная новость. 23:16 j-hope: И я расскажу тебе о ней только тогда, когда мы вернёмся в Вегас. Убрав винтовку за плечо, Юнги читает сообщения Хосока не без улыбки, ведь в каждом он поставил почему-то жесть какой забавный эмодзи с красной японской маской, но отвечать не спешит: ему до того лень отсюда уходить, что даже перспектива услышать пиздец какую важную новость не добавляет энтузиазма. Есть у Хосока разные категории новостей, но «пиздец какая важная» — категория самая высшая, и уж если он попёрся за Юнги туда, куда зарёкся не ходить даже под дулом, новость явно стоит того, чтобы её услышать.23:18 SUGA: Спущусь к тебе сам.
23:18 SUGA: Просто стой там и никуда не уходи.
23:19 SUGA: Новые штаны не куплю, но бутылку виски за храбрость ты заслужил.
23:19 j-hope: Вот уж спасибо. 23:20 j-hope: Наш великий Шуга расщедрился. 23:20 j-hope: Видимо, в скором времени произойдет нечто поистине грандиозное.23:20 SUGA: Буду через пару минут.
23:21 j-hope: Ты уж постарайся. Мне здесь до усрачки страшно. Юнги убирает коммуникатор обратно в задний карман брюк и вытягивает ноги, потягиваясь и похрипывая очень сладко. Встав, отряхнув зад, он достаёт из инвентаря пушку с крюком-кошкой и спускается с крыши аварийного выхода мягким прыжком, направляясь к прочному невысокому забору. В обычной жизни Юнги вряд ли пришла бы в голову мысль на карабине съехать с небоскрёба, но здесь это такое же привычное для него дело, как закупиться патронами и прикончить очередного неудачника player killer’а, которых он частенько косит пачками: они всё не унимаются. Физика в игре достаточно реалистична во многих аспектах — Юнги приходится при стрельбе учитывать не только скорость и направление ветра, — и вот гравитация с ощутимой силой тянет его вниз к крыше другого здания. Удачно приземлившись, прочувствовав это ступнями, он смотрит вниз на разбушевавшихся на земле зомби, тянущих к нему гнилые руки, и срезает крюк, отбрасывая трос подальше. Ему не нравится мысль о том, что теперь кто-нибудь вполне себе сможет забраться в его любимое место, но, на самом деле, кроме Юнги тут почти никого и не бывает. Иногда другие приходят пофармить пушки получше, но босс локации даётся далеко не каждому, да и у Юнги на него уходит до пары десятков прицельных выстрелов в голову. Разминаться на нём — божеское дело. Ресается он, правда, долго и по велению левой пятки, но есть в ШаР один ублюдок, который появляется в мире по самому непредсказуемому алгоритму. Юнги не в восторге и от паркура, которым приходиться заниматься просто из-за того, что по-другому передвигаться по локации ещё энергозатратней, и хоть стамины как таковой в ШаР не существует, он всё равно не любит запариваться, прыгая с одной крыши на другую. Вес винтовки за спиной на скорость Юнги совсем не влияет, но влияет не слишком большое желание пускать в свою зону комфорта Хосока. А вообще, он страдает пунктуальностью и достаточно дотошен, так что пара минут — это пара и ни минутой больше. Крыша Хосока в двадцати метрах. Перепрыгнув на аптеку, Юнги чуть не валится внутрь из-за бесячего рандома, успев вовремя отскочить, но выдохнуть с облегчением не выходит: кусок крыши со страшным грохотом валится на пол, тревожа всех зомби в округе, а иметь с ними дело настолько близко — они жутко воняют — не хочется Юнги сейчас ещё сильнее, чем слушать пиздец какую важную новость. Ускоряясь, приземляясь рядом с Хосоком через секунды объёмной тенью, Юнги хватает его за запястье и тянет за собой к телепорту, а тот даже не успевает привычно повозмущаться, сжав дробовик в другой руке до хруста костяшек. До телепорта около пятисот усеянных тысячей мертвоходящих тварей метров, и способ Юнги добраться до него быстрее кажется Хосоку несмешной шуткой. Он едва за ним поспевает, умудряясь запинаться на каждом парапете, и Юнги так хочется подхватить его на руки, но перспектива получить по морде почему-то кажется сценарием худшим, чем быть растерзанным алчущими их плоти зомби. На шум и отборную матерщину собирается ещё больше живых трупов. Они не слишком-то и медленно стекаются в единую мерзкую кучу, выползая из подвалов, переулков и выходов на крыши, грозно и громко взрыкивая, призывая других на ужин. Юнги, если честно, иногда нравится разглядывать их искорёженные лица: система в ШаР генерирует мобов абсолютно случайно, и найти двух одинаковых — самый настоящий челлендж, но сейчас явно не место и время. Хосок за спиной громко верещит и отказывается открывать глаза, пока они идут по хрупкой балке над асфальтом между домами, вцепившись в руку мёртвой хваткой, а Юнги чуть ли не тащит его за собой силком, благо, он всё же не валится вниз вкусной закуской. На пути к телепорту дома разной высотности усложняют задачу на пару процентов, а ещё задачу усложняет поздний вечер и вторая большая орда, выходящая с соседней улицы: если они объединятся с первой и создадут живую лестницу, уйти без укусов будет сложно. Да и вообще, ближний бой Юнги ой как не любит. Ему по душе отсиживаться в укромном облюбованном месте, пока другие носятся и суетятся, а не доставать пистолет, покоящийся в кобуре сзади на самый крайний случай. Ну его нахер. Он не хочет отплёвываться от мозгов и кишок. И отмываться от них тоже не хочет. И хоть дорогу освещают редкие пожары и кое-где свет в выбитых окнах от свечей и или фонариков редких NPC, выдающих квесты, атмосфера вокруг напоминает самый настоящий хоррор. Юнги ненароком вспоминает, что когда-то любил смотреть The Walking Dead, пока сюжет сериала не скатился, ощущая себя сейчас этаким бесстрашным Дэрилом, а вот Хосок его восторга совсем не разделяет, желая побыстрее отсюда убраться. Его пугает не только наступающие на пятки зомби, но и хруст мусора, костей и стекла под ногами: он забавно и очень экспрессивно, смешивая корейский с английским, сыплет матом, заставляя Юнги широко улыбаться. Со стороны они похожи на двух влюблённых подростков — Юнги так-то двадцать восемь, вообще-то, — пытающихся сохранить хрупкую любовь в жестоком постапокалиптическом мире, и Юнги до того забавно от этих мыслей, что он неосознанно хрипло смеётся в голос, пока поднимается по лестнице на крышу повыше. Хосок позади называет его поехавшим и обещает надрать зад за эмоциональные качели, а Юнги думает, что сегодняшний день точно не потрачен впустую. — Да чтоб вы все сдохли, гнилые уроды! — злобно кричит Хосок вниз, привалившись к высокому забору, а ветер разносит его ор по всей округе. Юнги переводит дыхание — ограничения стамины нет, но есть реалистичность — и пристально за ним наблюдает, ухмыляясь. Он забавный. А ещё симпатичный. Очень. Злость ему к лицу, как к лицу и этот вырвиглазный жёлтый андеркат с запутанными в волосах кусочками плоти и серебристый бомбер, обильно забрызганный кровью. — Не хочу тебя расстраивать, но они уже мертвы, — хрипит Юнги издевательски и достаёт из инвентаря бутылку воды, смачивая пересохшее горло. — А ты вообще молчи, — шикает на него Хосок грозно, зыркая блестящими влажными глазами, но от воды не отказывается, жадно присасываясь к горлышку. — Я с тобой с ума сойду, — продолжает отчитывать, вдоволь напившись. — Ты… Ты! — Кто? — заискивающе спрашивает Юнги, не глядя бросая бутылку в голову случайному зомби. Его меткость — она такая. — Красавчик, — от злости Хосока и следа не осталось. Он сейчас абсолютно серьёзен. — И мудак, конечно. Большой мудак. Самый мудацкий мудак в моей жизни. Никогда бы тебя не видеть. — Я тоже тебя люблю, Хоуп-а, — не той самой любовью, но что-то тёплое к Хосоку Юнги всё же ощущает: может, так работает их странная дружба, а может, Хосок просто единственный человек, с которым Юнги сейчас поддерживает хоть какую-то связь, поэтому это чувство вполне закономерно. — Спасибо, что спас мою шкуру, — полностью восстановив дыхание, Хосок отлепляется от забора и подходит к Юнги, кладя свою ладонь на его плечо. Похлопывая и легко сжимая. — Быть съеденным зомбаком в мои планы сегодня точно не входило, да и опцию боли я не отключал. — Наблюдать за тобой было забавно, — Юнги не врёт. Он правда насладился прекрасным зрелищем. Хосок хоть и не входит в десятку топа, но идёт прямо за ней, и скилл его игры достаточно своеобразен. Можно сказать, что он всё делает «своим». Любую вещь превращает в вещь Хосока. С Юнги, правда, такое не прокатит, но Хосок и не пытался. — Ой, да иди ты, — отмахивается Хосок и тяжело вздыхает, ища взглядом точку телепорта. Она ярко светится у дома напротив. — Пойдём отсюда лучше. У меня аллергия на это место. А у Юнги аллергия на этого шумного парня, но это никак не мешает ему с ним общаться. А вообще, сравнивать эти две вещи довольно нецелесообразно: если Хосока не будет в игровой жизни Юнги, она потеряет немного красок, а вот зомби в их парочке радуют только одного человека. Хосок хоть и скиллованный малый, но угнаться за Юнги ему достаточно сложно в силу своих страхов. Он старается, как может, но каждая такая вылазка по пятам заканчивается одинаково: они вдвоём через толпу мобов пробираются к телепорту, а потом в баре Хосок красочно об этом вспоминает, заставляя игроков поблизости невольно слушать свои рассказы. До телепорта несколько метров. Хосок держится за спиной, перезаряжая дробовик, а Юнги инстинктивно тянет руку за спину, но стрелять из снайперки сейчас вариант не лучший. Ускоряясь, слыша сзади выстрел, он отпинывает в сторону гнилое тело в ржавый танк поблизости тяжёлым ботинком, разворачивается на сто восемьдесят, хватает Хосока за футболку и резко тянет на себя, прыткой кошкой отскакивая назад. Телепорт приветственно жужжит, распахивая стеклянные двери, и единственное безопасное место в любой локации тут же растворяет их в ослепительно стерильном свете, когда своеобразный лифт отрезает протянутую в последний момент зомбячью руку. Вегас — он же Стеклянный город, но игроки дали ему другое имя — встречает их большой глянцевой площадью из черной плитки и переливом звонких и не очень голосов других игроков, весело болтающих друг с другом в отдельных кучках. Кто-то оборачивается на них и переходит на не самый дружелюбный шёпот, а кто-то показывает пальцем, но Юнги давно не обращает на это внимания, ведь его тёмный серьёзный взгляд из-под козырька кепки рассматривает совсем другое. Здесь, в главной локации Ланса — от названия мира игры Land of Guns — достаточно красиво. Здесь огромное количество различных баров, тиров, магазинов, автоматов и даже есть парочка отелей для уставших от реального мира, и все эти здания сделаны из стекла в футуристическом стиле. Не то чтобы Юнги любит современную архитектуру — ему больше по душе тёмная викторианская, — но яркие вывески, неон и огни делают своё дело. Юнги доподлинно не знает, кто первый назвал Вегасом Стеклянный город, но считает, что тот человек совсем не ошибся, ведь вся локация представляет собой огромный развлекательный центр, в котором всегда царит ночь, но из-за огней этого почти незаметно. Хочешь новую или подержанную пушку, а ещё немного патронов? Оружейный магазин есть даже в отелях. Хочешь выпить, отдохнуть и повеселиться? Бары, кафе, клубы, в том числе игровые, и даже казино и букмекерские конторы к твоим услугам, только старайся не просадить всю игровую валюту. Хочешь развлечений более глубокого толка? Можно не совсем законно снять NPC и за определённую цену получить всё, что душе угодно, только старайся не навредить, иначе тебя забанят без возможности вернуться обратно. Выпивка, еда, одежда, обувь и аксессуары — в Вегасе есть всё, что можно увидеть в реальном мире, а ещё существуют и собственные бренды игры, ничем не уступающие известным. Если у Юнги спросить, зачем он вообще начал играть в VR игру, которая так опасно близка к реальному миру, ответ будет прост и понятен: его заинтересовал концепт. Заинтересовала ранее фантастическая технология полного погружения в виртуальную реальность и нейропривод, перехватывающий и посылающий в мозг программно сгенерированные нервные импульсы, позволяющие чувствовать и ощущать всё, что происходит внутри с его телом. И пушки. Конечно же, пушки: оружие в Южной Корее всё ещё под запретом даже для самообороны, а автоматы-тиры надоели до изжоги. Не то чтобы он такой хардкорный фанат — скорее просто в восторге от эстетики оружия, забирающего чужие жизни, — а ещё ему нравится собирать и коллекционировать: он большой оружейный задрот по части «мне просто нравится, как классно выглядит эта пушка», в общем, да и пострелять, как и все собравшиеся здесь, от души любит. Познакомился с игрой он на работе, и это единственное, помимо приличной зарплаты, за что Юнги компании благодарен. Они писали для ШаР защиту: их аутсорсинговая компания известна этим по всему миру. Он тоже, откровенно говоря, приложил к этому руку, но его вклад вышел совсем минимальным, так что при всём желании он не сможет её взломать, даже если всерьёз возьмётся за дело, но кое-что ему всё же подвластно. Пользоваться этим Юнги, конечно, никогда не собирался и не будет, но осознание иногда согревает душу. А так его и без того называют читером и с чего-то любимчиком разработчиков, поэтому Юнги играет честно и всем советует: банхаммеры у админов тяжёлые. Нейропривод и игру со скидкой от Fake Reality — компании разработчиков — Юнги купил с премии за удачно выполненный проект. Сначала ему было крайне неуютно в виртуальной реальности, а ещё тошнило жутко и крутило живот временами, да и в целом он ощущал себя мёртвой шлюхой в огромной очереди до врат Ада, но потом втянулся и серьёзно подсел, проводя в Лансе всё свободное время. Иногда он засиживался внутри часами, пролетающими незаметно, но разработчики ШаР те ещё засранцы: если не выходить из игры продолжительное время, тебя выкидывает автоматически с предупреждением не забывать о реальном мире, а забыть о нём Юнги, если честно, иногда очень хотелось. Если вспомнить о прошлом, Юнги не любил MMO как раз из-за слова «многопользовательская», да и в какой-нибудь популярный раньше Warzone не играл именно из-за этого, но здесь ему совсем не обязательно с кем-то контактировать, а ещё элементы RPG вышли для него привлекательными. Предел уровня в ШаР — сотый. С момента выхода в Лансе двадцать больших разнообразных локаций-городов, и враги в них — человекоподобные монстры и люди. Система прокачки статов привязана к лвлу, а снаряжение и пушки разного качества дропаются с мобов, но при хороших навыках стрельбы эквип практически ни на что не влияет: Юнги понял это тогда, когда в зелёных шмотках зашёл в высокоуровневую локу и от души в ней повеселился, наблюдая, как другие игроки на тридцать лвлов выше вовсю огребают. Есть, в общем, во всём этом свой неповторимый шарм, и уходить в другие игры у Юнги желания до сих пор не возникало. Красивый в Лансе, впрочем, не только главный город: игровые локации проработаны детально и с особой любовью, и эта любовь разработчиков к своему детищу ощущается буквально повсюду. Нравится Юнги и то, что в каждом городе со своей «приставкой» разные типы врагов и разный вайб, и некоторые серьёзно запали ему в душу. Больше всего Мёртвый город с реалистичными зомби, но есть ещё густой тропический лес с пляжем, в котором «ты видишь его? нет? а он есть» — для Юнги идеально подходит, огромное поле подсолнухов, что выше него и уходят в небо, в котором запросто потеряться, а ещё затопленный в море торговый центр, где атмосфера пробирает до мурашек, и в каждой такой локации у него есть любимое для посиделок и отдыха место. Заканчивая окидывать взглядом привычный пейзаж, Юнги вспоминает об отрубленной руке — трупы мобов исчезают через сутки игрового времени — и улыбается очень гаденько, по кошачьи, подбирая её с пола. Хосок рядом стряхивает с себя ошмётки зомби с до того комичным лицом, что хоть сейчас на мемы, и Юнги решает добавить ещё немного плоти к его стильнейшему аутфиту: рука тут же оказывается продырявленной с лоскутами мяса ладонью на ярко-жёлтом андеркате. — Иисус на пони! — громко вскрикивает Хосок и тут же икает, а Юнги пропускает смешок и прячет руку за спину, пока тот оглядывается по сторонам с неподдельным ужасом, выскочив из телепорта. — Обожаю твои выкрики, — хрипит Юнги с долей искренности, выбрасывая незамысловатый трофей обратно, и улыбка на его губах играет до того широкая, что Хосок невольно засматривается. — Такие забавные. — Ненавижу тебя и люблю одновременно, — фыркает Хосок со сложным лицом и разворачивается на пятках в сторону облюбованного бара. Юнги собирается идти следом. Хосок и вправду хороший парень. Ему на вскидку двадцать шесть где-то, он прекрасный танцор, что делает его невероятно подвижным и гибким, а ещё иногда ударяется в стенд-ап, выдавая убийственные шутки. Раньше он танцевал на Хондэ с командой, а год назад получил травму колена и больше не мог заниматься любимым делом. ШаР стала для него отдушиной в этом плане. Не то чтобы не было других хороших VR проектов, но именно тут твоё тело и пространство вокруг ощущается наиболее живым и реалистичным. Здесь он может танцевать в клубах и на фестивалях. Здесь он снова стал счастливым, а ещё просто без ума от своего шотгана, часто таская его на плече понтов ради. Юнги познакомился с ним месяцев десять назад, когда стал свидетелем не самой приятной картины, о которой вспоминать не хочется даже под мухой, и с тех пор взял парня под крыло, обучив некоторым основам. Сначала Хосок был мало на что способен, да и собранности ему не хватало, но потом уверенно и без особых проблем начал продвигаться в рейтинге даже без помощи, а Юнги хоть и не любил этого, но часто его подбадривал. Проблема была только одна: Хосок повсюду за ним таскался. И даже если Юнги уходил в места, от упоминания которых других игроков передёргивало, Хосок всё равно находил его скорее веселья ради, чем с какой-то целью. Он часто сетует, какая Юнги мерзкая жопа, но говорит так с улыбкой и в шутку. Ему нравится быть рядом, а вот Юнги любит быть один: в этом друг друга они совсем не понимают, но границ всё же не переходят. Границы — важная штука. Любимый на двоих небольшой бар с названием Bulletproof, в котором собираются в основном различной отбитости по меркам других «отбросы», находится недалеко от Собора — места, в котором объявляют об ивентах, турнирах и прочих важных событиях. Юнги не особо его любит, ведь те стены впитали оскорблений и ненависти к нему больше, чем он сам, стараясь держаться от толпы подальше: помимо объявлений Собор служит ещё и импровизированным местом для просмотра с огромными экранами и удобными диванами. Юнги во время турниров там самая горячая тема. Внутри мрачно, прохладно, играет лёгкий джаз и накурено так, что хоть топор вешай. Юнги и сам курит — без особого фанатизма, — но привыкнуть к такому мареву достаточно трудно. Прокашливаясь в кулак, следуя за Хосоком, он поднимает руку под «привет, Шуга» с двух столиков и безмолвно кивает. Добиться от него вменяемого ответа сложно, да и кроме Хосока этим особо никто не страдает, поэтому у местных к нему никогда нет никаких претензий. Бывают залётные, конечно, и эти залётные не дураки помахать кулаками, так что Юнги сломал здесь далеко не один стол под пьяную брань и подбадривающее улюлюканье. Мордобой в ШаР тоже любят. — Вы откуда такие «красивые»? — слышит Юнги с лёгким интересом в низком приятном голосе, когда садится на высокий барный стул и облокачивается локтями на стойку из морёного дерева. — Из чёртового Мёртвого города, — снова ярко вспыхивает Хосок, падая на стул рядом. — АрЭм, ты представляешь, он чуть меня не угробил! Я думал, зомбаки меня сожрут. Слыша знакомый ник, Юнги недобро хмыкает и поднимает взгляд на сегодняшнего бармена. Не то чтобы он вообще бармен, ведь эта работа только для NPC, но иногда обворожительный Jin куда-то пропадает — вероятно, пополнять память новыми кринжовыми шутками, которыми пичкает посетителей, — и за стойку по желанию встаёт кто-то другой, ненадолго его заменяя. Сегодня это RM: высокий в классной кожанке платиновый блондин с жесть каким охуенным телом и длинными ногами, таскающий свой пулемёт M240, как пушинку, но если в человеке на первый взгляд всё прекрасно, обязательно найдётся хотя бы один ощутимый недостаток. У него он ощутимый очень. Ощутимый и на других людях. — Так и на кой ты туда попёрся? — достав из стойки два стакана, интересуется RM — он же Ким Намджун, но близко знаком с ним только Хосок, — внимательно их рассматривая. Он любит слушать рассказы, а ещё обожает потрепаться на разные философские темы под градусом. Безмерно. — Опять сталкерил за Шугой? — Какой ты догадливый, — дует Хосок очаровательно губы, а когда он так делает, похож на милую пушистую белку. — Мне, вообще-то, нужно было кое-что ему рассказать, а он как всегда свалил в самую жопу. — Там красиво, между прочим, — без особого энтузиазма защищает Юнги любимое место, вздрагивая от внезапного резкого звука: из рук Намджуна упал стакан. Опять. Снова. — Тебе говорили, что твои вкусы специфичны? — разворачиваясь к Юнги вполоборота, Хосок забавно прищуривается и едко шепчет, тыкая его в плечо длинным изящным пальцем. — В зомбятнике ему красиво. Есть столько и вправду симпатичных локаций, типа того же поля с подсолнухами, а ты в одиночестве сидишь на своих заросших небоскрёбах, пока зомбаки внизу хотят тебя сожрать. Романтика, ага. — Так что ты там сказать-то хотел? — Юнги точно не в настроении выслушивать о своих вкусах, поэтому тут же меняет тему. Всё-таки у Хосока есть «пиздец какая важная новость». — Ах, да, — Хосок тут же меняет выражение лица на более серьёзное и запускает руку в задний карман небесного цвета джинсов, вытащив коммуникатор, — но я тебе эту новость просто так не расскажу. У меня ещё бутылки виски нет. — АрЭм, дай ему во-о-он ту, — горестно вздыхая, закатывая рукава чёрного бомбера, Юнги тянет устало и показывает пальцем на полки позади Намджуна. — Только не разбей, прошу. Она дорогая. — Обижаешь, — понуро выдыхает RM, разворачиваясь к полкам. — Вот каждый заостряет на этом внимание. Надоело уже, честное слово. Я не виноват вообще-то. Это всё мои руки: плохие, плохие руки. Так-то руки у RM’a очень и очень ничего, а кто-то даже в шутку называет его aRMs, выделяя буквы посередине. Он тоже неплохой парень, с которым приятно перекинуться парой слов, но заводить дружеские отношения Юнги с ним бы не стал, как никогда не стал бы заводить их с Хосоком, но что-то явно пошло не так. Он не жёсткий человек, по сути. Юнги довольно мягкий и податливый, но ещё может хорошенько и устрашающе рыкнуть, и то, что вокруг него есть люди, которых всерьёз интересуют его дела или как прошёл очередной день на работе, почему-то жутко смущает. В реальности он особо никого не интересует. В реальности друзья у Юнги были только в школе и универе, да и те потерялись после выпуска или раньше, а мысль найти их в его голову никогда не приходила, но это всё лирика. Сейчас важно лишь то, разобьёт ли в очередной раз Намджун бутылку дорогущего виски. К счастью, бутылка остаётся целой. Смущённая улыбка на губах RM’a почему-то заставляет стыдиться собственных мыслей. Ну, не виноват же он, действительно. Дерьмо случается. Всякое бывает. Юнги вот постоянно рвал гитарные струны, пока практиковался играть лучше, и это чистой воды совпадения. Его скилл игры тут совсем ни при чём. Вообще. Даёт руку на отсечение. Нехотя засматриваясь на то, как RM разливает виски по стаканам, плюхнув в них льда, Юнги ловит его быстрый взгляд и машинально отворачивается, принимаясь рассматривать плакаты, расклеенные по стенам пластинки и чьи-то росписи. В баре уютно и как дома, действительно, если не считать разъедающего глаза дыма, завораживающе плывущего по разным поверхностям. Отстранённо наблюдая, как чей-то дым вихрем закручивается в рюмке из-под текилы, Юнги машинально тянется к карману брюк и вытаскивает пачку сигарет локального бренда: они все ощущаются одинаково. Задумчиво сунув сигарету меж губ, положив пачку на стойку, Юнги ищет по карманам зажигалку, но поздно вспоминает, что она где-то по дороге к телепорту выпала: если не положить вещь в инвентарь, можно её потерять, и эта механика самая бесячая. Негромко цокая, он собирается положить сигарету обратно, но перед его лицом что-то щёлкает. Выплывая из мыслей, замечая яркий огонь, Юнги прикуривает и кивком благодарит Намджуна: он слишком хороший для этой игры. Он здесь выделяется. Затяжка сигаретой тут и в реальном мире — вещи совершенно разные. Юнги не знает, у кого из разработчиков от курения до тошноты кружилась голова, и он решил, что добавить это ощущение в игру неплохая идея, но Юнги от неё не в восторге. В реальном мире он курит, чтобы стравить нервы и расслабиться, а здесь с такими побочками это просто привычка, от которой сложно избавиться. А ещё Хосок как-то сказал ему, что с сигаретой он выглядит круто, так что Юнги активно закурил и здесь. Не то чтобы ему хотелось угодить Хосоку, но все любят выглядеть круто, не правда ли? К нему, впрочем, и без того подкатывают. — Не знаю, как они это делают, но никогда бы раньше не подумал, что смогу ощущать вкус в игре. Восхитительно, — сделав большой глоток с довольным «хр-р», расцветает в широкой улыбке Хосок, позвякивая льдом в стакане. — Нейропривод посылает импу… — Заткнись, хён, — тут же перебивает Хосок низко, осушая остатки залпом. — Умеешь ты быть занудой в самый неподходящий момент. Крутым занудой. RM пропускает тихий смешок, а пристыженный Юнги опускает голову к стойке, уныло выдыхая дым. Он не зануда. Он просто айтишник. У него это профессиональное. — Так что там у тебя? — отпивая виски тоже — вкус и вправду восхитительный, — Юнги снова меняет тему и затягивается. Нормальные разговоры с другими людьми даются ему трудновато. — Ты же хочешь, чтобы появился хоть кто-то, кто сможет конкурировать с тобой за верхушку рейтинга, так? — начинает Хосок издалека, поворачивая к Юнги голову и засматриваясь на тлеющий огонёк. — Так, — кивает он без задних мыслей, пуская кольцо дыма, ведь и вправду этого хочет. — Ну так во-о-от, — заискивающе тянет Хосок, утыкаясь носом в коммуникатор, — эта информация на глобальном уровне ещё не подтвердилась, но один очень хороший знакомый мне сказал, что скоро в ШаР придёт убийца рейтингов. — Убийца рейтингов? — Юнги это ни о чём не говорит. Вообще. Докуривая, он тушит окурок в ближайшей пепельнице, отодвигая её в сторону. — Ты что, серьёзно не знаешь Ви? — глаза Хосока расширяются до возможного. Юнги так-то не особо следит за игровыми событиями, если они не касаются ШаР, так что, да, никакого V он не знает. — Ты дед, что ли? — Почему сразу дед? — обиженно хрипит Юнги, отпивая виски и похрустывая попавшейся льдинкой. — Просто всякие ноунеймы меня не интересуют. — Ноунеймы?! — Хосок практически валится со стула, но, покачиваясь, вовремя хватается за барную стойку. — Если уж сравнивать тебя и его в плане известности, ноунейм здесь явно ты, Шуга. — А вот сейчас обидно было, — наигранно дует Юнги щёки, а Намджун, внимательно слушающий их разговор, невольно умиляется. — Так и кто этот Ви такой? Чем знаменит? — Ох, чувак, ты и вправду дремучий, — Хосок продолжает извлекать из милого рта обидные слова, и Юнги остаётся только с этим смириться. Ну и дед. Ну и дремучий. Другие люди и вправду его не волнуют. — В общем, если объяснять совсем кратко: Ви ходит по разным ММО и скидывает королей топов с их верхушек. Скидывает и сразу же уходит. И так уже два года где-то. Причин для этого никто не знает. Он личность довольно таинственная. — Интересно, — хмыкает Юнги, опасно прищуривая лисьи глаза: они двумя угольками сверкают из-под козырька его кепки. — Пусть приходит. Посмотрим, получится ли у него меня скинуть. В Юнги медленно просыпается азарт, впавший в спячку после первого турнира. И этот сладкий азарт, расходящийся лёгким адреналином по крови, даже рядом не стоял с тем, что он ощущал ранее. Кто-то достаточно скиллованный собирается прийти и побороться с ним за виртуальную корону. И этот кто-то обречён остаться в ШаР навечно.