Vo Williams — Appetite for Destruction
— Это реально был Ви?! — приглушенно доносится до Юнги сквозь шум воды от крайне удивлённого Хосока. — И ты вот так вот просто взял и свернул ему башку? Что между вами вообще произошло? Юнги и сам не до конца понял, что произошло. Нет, ну, схлопотал этот самый V увлекательную путёвку на местное кладбище, конечно, абсолютно заслуженно, но были ли заслужены им самим те пятнадцать придурков и ладони, успевшие полапать по заднице? Он может, в принципе, V понять. Отчасти и вправду понимает, что его попросту проверяли, но к чему была эта проверка? На сервере все знают, что он лучший. Турнирная таблица, в которой Юнги на первой строчке чуть ли не самого начала, тоже не даст соврать, но этот ублюдок всё равно в нём сомневался? Чёртов V не верил, что у Юнги есть скилл и прямые руки? Это бесит. Раздражает настолько, что хочется свернуть ему шею ещё раз. Не то чтобы Юнги нужно доказывать кому-то что-то. Не то чтобы его вообще ебёт чужое мнение, ведь всё, что он делает, делает исключительно для себя, но какого хуя? Зачем было опускаться настолько? Зачем было заставлять его вспоминать о прошлом и злиться? Зачем было лишний раз доказывать, насколько Юнги безумен, когда находится на поле боя? Чтобы что? Чтобы насладиться прекрасным зрелищем, а потом абсолютно отвратительно сообщить ему об этом? О, впечатлительный Юнги себе это слишком хорошо представляет. Представляет, как V сейчас самозабвенно со своей дерзкой ухмылочкой на губах дрочит, прокручивая перед глазами ту последнюю сцену. Мерзко. Хочется помыться. Юнги и так моется, между прочим. Он стоит под душем в номере отеля, а ещё в его номере недалеко от ванной на кровати сидит Хосок, которому было очень интересно узнать о произошедшем. Прохладная вода, стекающая с крепкого тела, окрашивается в светло-алый и совсем не расслабляет, как не расслабляет осознание того, что Юнги хорошенько наподдал тому ублюдку. Его впервые за долгое время вывели настолько. Он всё ещё мелко дрожит от злости, закрыв глаза и сжимая до хруста на белом кафеле кулак со сбитыми костяшками, но нужно успокоиться. Нужно сосредоточиться на чём-то. На нежной душистой пене, щекотно скользящей по коже, или даже на пощипывании в глазах от шампуня, но точно не на мыслях о чёртовом V, который разворошил осиное гнездо. Юнги, вероятно, не оставит его в покое. Ублюдок заслужил. Он заслужил всё, что Юнги вполне осознанно собирается с ним сделать, но лучше отложить страшную кару на день: уже давно перевалило за час ночи. Хочется спать. Хочется поскорее смыть с себя все напоминания о Покинутом городе и баре, выйти из игры и забыть об этом хотя бы до утра. А ещё отослать куда-нибудь Хосока, потому что он с этим ну вот вообще никак не помогает. В общем-то, он всё же немного помог, но только унести ноги от разъярённого Джина, который преследовал их с обрезом наперевес до самого отеля, вовремя потянув Юнги за бомбер перед оглушительным выстрелом в спину. Джину и вправду лучше не попадаться. И в ближайшие двадцать четыре часа до сброса в баре тоже появляться не стоит, иначе он всё же оставит в Юнги несколько новых дырок. Закончив с душем, Юнги накидывает на голову полотенце и хорошенько просушивает мятные волосы, всё ещё не до конца понимая, зачем в ШаР вообще добавили возможность мыться: ему не всегда хочется делать это IRL после работы, а уж в игре и подавно, но… Юнги нравится, как выглядит здесь его влажное обнажённое тело. Нравится, что у него крепкий пресс вместо скромного мягкого животика, который почему-то не ушёл даже после тренировок, а ещё чуть шире таз и плечи: так он больше похож на закалённого боями мужчину. Не то чтобы его реальное тело настолько уступает игровому, но если бы Юнги совсем ничего не менял, со спины его вполне могли принимать за хрупкого юношу или девчонку, ведь в реальности у него достаточно узкий таз, талия и охуенные бёдра, которыми открутить башку ссаному V было бы намного приятней. V. Опять V. Юнги мысленно посылает его к чёрту. — Помнишь, я говорил, что кое-кто пытался позвать меня на свидание? — повесив махровое полотенце на плечи, Юнги распахивает дверь ванной и выходит в комнату, хватаясь взглядом за кислотно-жёлтую макушку Хосока, валяющегося на его постели. — Как таковой попытки позвать, конечно, не было, но была очень хреновая подлая ловушка, и эту ловушку устроил придурок Ви, чтобы проверить мои способности. Не ебу, зачем ему это было нужно, но своё он точно получил. И ещё получит немного позже. — Шуга, — j-hope почему-то шумно сглатывает и чуть краснеет, резко закрывая глаза рукой, — я рад, что ты рассказал мне об этом, но… — Но что? — Юнги поведение Хосока кажется странным. Неужели ему этот V нравится? Он вроде как говорил, что следил за ним раньше. Немного. — Будешь меня отчитывать? — Оденься, блин! — громко гаркнув и надув щёки умильной белкой, Хосок переворачивается с живота на спину и протяжно выдыхает. — Твоего дружка сегодня видеть я точно не хотел. — Ой, чёрт, — сорвав полотенце с плеч, совсем забыв, что голый, Юнги спешно накручивает его вокруг бёдер и совершенно глупо улыбается. Щёки неизбежно алеют. — Я привык быть один просто, а тут ты… — Да понял я, понял, не оправдывайся, — махнув рукой, Хосок раскидывается звёздочкой по всей кровати. Его едко-жёлтые волосы на чёрных простынях выглядят завораживающе. — Не понял только, зачем Ви устроил ловушку. На кой хер было тебя проверять, если каждая собака в ШаР знает, насколько ты хорош? — Вот и я не понимаю, — придерживая полотенце, Юнги проходит мимо к шкафу: в нём чистый комплект его привычных чёрных шмоток. — Он сказал, что чуть не кончил, пока наблюдал за мной. — Серьёзно?! — удивление в голосе Хосока ударяет его в макушку: о таком не говорят вслух, но Юнги это не особо заботит. Разворачиваясь обратно на живот, Хосок подпирает ладонями острый подбородок. — Ви вправду такое сказал? Не шутишь? — Вот делать мне больше нечего, как шутки с тобой шутить, — чуть обиженно сипит Юнги, успев натянуть трусы. За трусами идёт свободная чёрная футболка. — Этот твой Ви какой-то поехавший. С башкой беды. — А мне кажется, что он просто запал на тебя, — а вот сейчас Юнги заискивание в хосоковом голосе совсем не нравится. Чур его. Чур. — Очень сложно на тебя не запасть, если хотя бы разок увидеть в деле. Думаю, Ви впервые нашёл человека, с которым посоперничать будет одно удовольствие. Я, короче, читал, что ему стало скучно, поэтому он и собирался в ШаР, устав от всяких слабаков. — Тебе постоянно кажется, что на меня кто-то западает, — застёгивая ширинку на узких брюках, без удовольствия хрипит Юнги, отмахиваясь от этих мыслей. Не надо ему таких запавших. Ему хватает Хосока, который не запал, но постоянно трётся рядом. — А вот вторая часть твоих слов звучит правдоподобно, вот только… Насколько хорош сам Ви? Хосок усердно задумывается, явно не зная, что ответить, да и Юнги уходит в себя, привычно набрасывая на плечи вместо пиджака кожанку. Видимо, ответ на его вопрос найдётся только на турнире, до которого ещё долгие две недели, и эти две недели обещают быть интересными. Юнги было скучно. Юнги было так чертовски скучно, что он развлекал себя самостоятельно, забираясь в разные пердя ради великолепных видов, а сейчас он ощущает нечто забытое, напоминающее веселье. Ему весело, да. Весело вправду. Весело было ставить хэдшоты наёмникам, весело наблюдать, как они паникуют, прекрасно понимая, что им ничего, кроме пули, не светит, и чертовски, просто пиздец как весело отправить «легендарного» убийцу рейтингов на кладбище, когда он был таким жалким под его ногами. Юнги надеется, что это вызывающее мурашки по коже веселье продолжится. Надеется, что чёртов ублюдок его не разочарует, а пока выпроваживает Хосока за руку из номера, чтобы спокойно выйти из ШаР и сладко выспаться.***
Субботнее утро начинается с протяжного утробного урчания, чашки дешёвого кофе, сваренного в старой турке, и важного похода в магазин, чтобы забить холодильник продуктами, отдалённо напоминающими полезные. Знакомая продавщица в ближайшем к дому 7-Eleven вновь сетует на то, что Юнги слишком похудел, да так, что теперь видны вены и жилы на шее, когда напрягается, а ещё негодует с очередного блока сигарет, причитая, что его многострадальные лёгкие, наверное, уже чернее сегодняшнего пасмурного неба. Сказать откровенно, Юнги не особо волнует его здоровье. Ему плевать, умрёт он сегодня или умрёт завтра, ведь те самые смыслы, которые вкладывают родители в умы своих детей, для него давно уже сгнили в одной тесной могиле. Построить дом? Вы видели цены на землю и стройматериалы? Вырастить сына? Какой ему сын, если он даже о себе не всегда позаботиться может? Посадить дерево? Ну, Юнги как-то пытался ухаживать за подаренным на новоселье фикусом, но он, увы, не кактус. Всё это ему не подходит. Всё это давно перестало быть главными целями для людей в их одинокой жизни. Юнги живёт для себя. Живёт просто потому, что всё ещё не помер. У него нет каких-то великих целей, как нет мечты и даже обычных желаний. У него есть всё, что нужно для комфортного существования самому среднестатистическому человеку, а больше ему и не нужно. Тачка за миллионы? Его вполне устраивает Creta. Недвижка на сотку квадратов? Ему хватает тридцати, чтобы чувствовать себя свободно. А ради чего ещё живут? Чего хотят от жизни все эти самые обычные люди? Не то чтобы Юнги серьёзно задумывался над этим вопросом, но вот тётушка из магазина, например, хочет выплатить кредит и заниматься садоводством, чтобы больше не видеть весь день чьи-то кислые рожи. Юнги, к слову, их тоже видеть не хочет, но чаще видит только свой монитор со строчками кода. Прогулка из магазина до дома заканчивается ливнем. Хлюпая по лужам, как в детстве, Юнги почему-то даже наслаждается тем, как дождь безжалостно хлещет по лицу и прочим открытым участкам кожи, понимая, что радоваться такой мелочи — приятно. Приятно дома скинуть прилипшую к коже одежду, приятно стоять у плиты в одних трусах, пока на пол с чёлки скатываются потеплевшие капли, приятно есть что-то питательнее рамёна, да и курить, задумчиво наблюдая, как дождь оставляет на окнах извилистые дорожки, приятно тоже. Жить не так уж и плохо. Не так уж и плохо не иметь каких-то великих целей. Вот так — хорошо. Вот так Юнги чувствует себя спокойно. Тишина, правда, иногда слишком сильно давит на плечи, но это можно легко исправить любимым плейлистом на каком-нибудь Spotify, чтобы не было так разрушающе грустно. Заканчивая с привычными насущными делами, Юнги заранее готовит к понедельнику костюм, зная, что потом будет чертовски лень, и потирает холодные ладони с самым угрюмым видом. Он плохо спал ночью. Он много ворочался, видя словно воочию перед глазами смазливое лицо скользкого ублюдка, а ещё понял, что тот совсем не змея: V скорее напоминает ему койота. Поджарого, бурого и чертовски ублюдочного. Юнги читал где-то, что койотов в североамериканских мифологиях считают божествами трикстерами, а это подходит ему даже больше. Что же, он опустит этого мелкого божка с небес на землю. Даже особо не стараясь ему докажет, что с такими людьми, как Юнги, подлые шутки очень плохи. Он совсем не злопамятный, нет, но не может спустить на тормозах настолько мерзкий поступок, так что… Охота на койота объявляется открытой. Открыв глаза в номере отеля, Юнги несколько секунд привыкает к местному освещению и встаёт с постели, попутно разминая кости. Рядом на простынях лежит его верная Nemesis, с которой он выиграл далеко не один турнир, и выглядит это так, будто Юнги всерьёз с ней спит, как какой-нибудь поехавший отаку. Оружие, конечно, и вправду его возбуждает, но это возбуждение исходит скорее от его использования, а не просто потому, что он держит в руках смертоносную винтовку, от пули которой спастись никому не удаётся. Подхватив её на руки, скрутив прицел ночного видения, Юнги достаёт из инвентаря самый обычный и накручивает его на планку Пикатинни, после привычно убрав снайперку за спину: её пятнадцать килограммов ощутимо оттягивают плечо широкой лямкой. Туго зашнуровав высокие берцы, он достаёт из инвентаря беспальцевые чёрные перчатки, прекрасно зная, что на его жилистых руках они выглядят чёртовым произведением искусства. Надев их, совсем не обязательно чуть небрежно укладывает мятный андеркат перед большим зеркалом и выбирает из десятка одинаковых кепок вот прям ту самую, которая точно подойдёт на сегодня. Подходят, на самом деле, все и каждая, но седьмая выглядит лучше — нет — остальных, так что отправляется прямиком на его пухнущую от случайных мыслей голову. Ему даже почему-то кажется, что так придирчиво собираются только на свидание, и от этой мысли дурно: он выбрасывает её в воображаемую мусорную корзину сразу же. Закончив со сборами, Юнги оставляет за спиной номер и здание отеля, останавливаясь около одной популярной забегаловки, в которой всегда можно краем уха услышать самые последние новости. Привалившись плечом к стене около открытого окна, скрестив руки на груди, он чутко прислушивается к происходящему внутри и едко ухмыляется. О драке Юнги и V уже знает весь сервер. О том, что V пришёл скинуть Юнги с первой строчки турнирной таблицы, прервав долгую череду побед, все знают тоже: такие горячие «пирожки» среди игроков расходятся стихийно. Кто-то рад, что его наконец-то «поставят на место», кто-то наоборот отвечает, что V ничего не светит, ведь SUGA имба, а кому-то просто интересно, чем всё закончится: было уже слишком много самозваных «убийц рейтингов», которые на деле оказались теми ещё слабаками. Юнги немного лестно, что не все желают ему «позорного краха», но некоторые и вправду этой ситуации рады. Он тоже рад, на самом деле. Рад тому, что на предстоящем турнире будет — наверное — не так скучно. Юнги отслеживает новости на сервере не слишком часто: обычно ему плевать на то, что происходит в ШаР, если это не касается игровых событий. Сейчас же есть кое-что, что его очень сильно волнует, и это кое-что должно сорваться с губ хотя бы одного игрока в этой кафешке: ему интересно, в какой локации на данный момент V фармит мобов, ведь без хотя бы восьмидесятого лвла на турнире он может слиться любому из десятки — статы, которые прокачиваются очками, полученными за каждый уровень, меняют ход игры к сотому уровню очень сильно. Можно увеличить HP, силу под определённые пушки, скорость реакции, точность и уклонение — и всё это важно, даже если игра делает упор на реалистичность. Юнги, например, совсем забил на здоровье и практически на силу, но скорость, точность и уклонение вкачаны идеально: последнее для снайпера совсем необязательно, но Юнги играет и в ближнем бою, так что уклонение вещь для него очень полезная. Пять минут околачивания стены проходят с трудом: теперь голова Юнги уже не пухнет, а просто взрывается от потока бессмысленной информации. Он не любит слушать людей. Нет, конечно, кого-нибудь одного — пожалуйста, но переливы десятка голосов, просачивающихся в окно, делают его ушам очень больно: хочется вырвать барабанные перепонки и выдохнуть. Юнги даже думает плюнуть на всё и пойти искать V по низкоуровневым локациям самостоятельно, но тут кто-то вскользь говорит, что видел ублюдка в Военном городе, и эта информация — самое настоящее спасение. Отклеившись от стены, от души мысленно поблагодарив неизвестного, он натягивает на губы кривую ухмылку и выворачивает из подворотни, направляясь к телепорту в самом центре Вегаса. Военный город — брошенный и заросший зеленью городок на маленьком острове посреди бескрайнего океана. Юнги где-то слышал, что прототипом для него являлся Хашима, который точно так же скоропостижно бросили, но от Хашимы там разве что несколько голых бетонных высоток, которые выглядят так, будто их совсем не достраивали. На острове же много зелени, одноэтажных построек, уходящих под землю извилистыми бункерами, всевозможных вышек разной высоты, ржавых танков, больших пушек и заминированных полигонов, а спавнятся на локации мобы, отдалённо напоминающие одичавших голодных солдат в камуфляже: их оставило там гнить на произвол судьбы высшее руководство, отплыв на последнем корабле, и эта история достаточно грустная. Ещё на острове есть невероятно крутая, но охраняемая секретная лаборатория, в которую попасть может только до зубов вооружённый хайлвл: Юнги даже прилично так огрёб с непривычки, но это определённого того стоило. Там, в большом зале с высоким потолком, стоит охуенно красивая чёрно-белая меха, напоминающая ARX-7 из Full Metal Panic. Там взрывающий сознание сраный огромный человекоподобный робот в абсолютно рабочем состоянии, которым можно разнести весь чёртов остров в щепки, но добраться до него под силу далеко не каждому. Не передать словами те чувства и эмоции, которые испытывал Юнги, когда управлял им впервые, пытаясь разобраться в механике. Не передать словами и то, с какими звуками обрушивались недострои и прочие постройки, когда он веселился от души, мешая другим игрокам прокачиваться. Он врывался в лабораторию далеко не единожды, устраивая в Военном городе самый настоящий Ад и апокалипсис, но в скором времени устал и от этого, эпично утопив последнюю меху в океане: если бы мир Ланса в одно мгновение оказался бесшовным, Юнги точно бы прошёлся смертоносным ураганом по всем локациям. На острове достаточно шумно: ласкающий слух шелест холодных волн, ударяющихся о берег, смешиваясь с пением птиц, воплями обезьян, пытливо наблюдающих за игроками, и скрежетом металла под порывами ветра создаёт густую атмосферу, в которой расслабиться не представляется возможным: всё вокруг так и кричит об опасности. Когда Юнги только пришёл в ШаР, упав в прокачку с головой, эта локация казалась ему самой впечатляющей, а ещё здорово было полежать на прогретом солнцем песке, прекрасно зная, что там, за спиной, кто-то скалит зубы в кустах, мечтая им полакомиться. Сейчас же, кроме мехи, для Юнги здесь нет ничего интересного, но он лукавит всё же: интересное где-то рядом упорно прокачивается. Опустив козырёк кепки на глаза, спрятавшись от палящего островного солнца, Юнги поправляет лямку винтовки и деловито осматривается, выбирая направление. Ему одна дорога — к самой высокой на острове вышке, с которой просматривается каждый уголок города, но добраться до неё по узким тропкам меж деревьев задача та ещё. Сейчас это для него намного проще, конечно же, но когда-то давно он чуть ли не умирал от укусов змей и прочей не слишком приятной живности, а теперь спокойно обходит ядовитых тварей стороной, ловя страшные вьетнамские флешбэки, время от времени поёживаясь. Вход на вышку, которая уходит высоко в небо метров на сто, охраняется группой лоулвльных мобов: Юнги даже особо не заморачивается, убирая их из Springfield Armory. Вспоминая, как он снимал с неё солдат когда-то очень давно, чтобы набить руку, Юнги чуть растягивает губы в неповторимой кошачьей улыбке и осторожно поднимается по лестнице: она местами проржавевшая и очень хрупкая. Некоторые игроки успешно с неё падали, сворачивая шеи, но Юнги пока ещё ни разу не попался в лапы беспощадного рандома, молясь, чтобы так продолжалось и далее: у него не девять жизней, да и на четыре лапы упасть точно не получится — все люди равны перед гравитацией. Вид с вышки завораживает: бескрайний, чистейший лазурный океан куда ни посмотри, а ещё вся локация словно на ладони, хоть в ней достаточно мало привлекательного. Юнги мог бы здесь жить. Юнги бы сколотил себе дом где-нибудь недалеко от пляжа в тени деревьев и питался рыбой, заедая её бананами, но такая жизнь подойдёт разве что совсем отшельнику, а он пока ещё более-менее социализирован. И пусть люди вызывают больше негативных, чем позитивных эмоций, с ними хотя бы веселее, чем со скалящими зубы макаками. От макак, правда, некоторые ушли не особо далеко, но в семье не без урода, а тут ничего не поделаешь. Внимательно осматриваясь и прислушиваясь, Юнги, облокотившись на невысокий забор из толстых прутьев, усиленно щурится, выглядывая паршивого койота, на которого совсем скоро будет всласть охотиться, но без бинокля тут совсем не справиться. Наслаждаясь прохладными порывами солоноватого ветра, он открывает инвентарь и достаёт из него не только бинокль, но и раскладной стул: ноги у него всё-таки не железные. Отставив стул пока в сторону, он снова ещё раз внимательно осматривает остров по кругу на наличие других игроков и даже насчитывает около сотни голов просто ради развлечения. Никто, правда, даже близко не напоминает статного V, что несказанно расстраивает, но Юнги не сдаётся, продолжая всматриваться в каждого. Выделяющаяся среди унылых серых построек леопардовая рубашка бросается в глаза раньше, чем её хозяин. Держа в руках по пистолету, отстреливаясь от мобов около казарм, V довольно проворно с ними разбирается, но точность пока хромает, да и кучность стрельбы такая себе. Юнги списывает это на низкий уровень и то, что V ещё в ШаР не освоился, ведь и он поначалу испытывал трудности, так что пока не спешит глубоко разочаровываться. Происходящее, отпечатанное на окулярах бинокля, ему, в принципе, даже нравится: среднестатистический игрок давно бы уже отправился на кладбище, но паршивый койот двигается так ловко и легко, уклоняясь от вражеских пуль, словно у него пружины в ногах, а это кое-что доказывает. С уклонением и без должной прокачки никаких проблем у него точно не будет, вот только от пули Юнги уклониться он всё равно не сможет. Ещё никто не смог. До позиции V около двух километров. Убрав бинокль обратно в инвентарь, Юнги достаёт из-за спины Nemesis и удобно с ней устраивается. Ловя паршивого койота в оптический прицел сразу же, он тянет пухловатые губы в едкой ухмылке, прокручивая в голове произошедшее, но в его глазах укалывающее холодом хладнокровие. Юнги знает, что максимальная дальность стрельбы его винтовки — больше двух тысяч метров, и знает, что без труда сможет поразить цель с этого расстояния, но стоит учесть некоторые факторы, и направление ветра — самое главное. Пока ветер дует навстречу, Юнги точнее настраивает прицел, увлечённо зажав меж зубов кончик языка. Он наблюдает за добычей пристально, не упуская ни единого его движения, и если присмотреться и отбросить в сторону пренебрежение, кажется, что V танцует — так изящно и легко он двигается. Юнги, признаться честно, это даже слегка завораживает. Он так не может. Он привык отсиживаться или отлёживаться на одном месте, подгадывая подходящий момент для выстрела, поэтому в ближнем бою слегка резок и груб в движениях, но это ему нисколечко не мешает: скорее добавляет лишнего адреналина, когда кажется, что следующий выстрел противника попадёт точно в цель, но этого не случается. Юнги, откровенно говоря, сейчас и вправду может поверить, что V этот вполне себе локально известный убийца рейтингов. Может представить, как безумно скучно ему было без достойного соперника скитаться из игры в игру, каждый раз разочаровываясь, но является ли он достойным для Юнги? Сможет ли составить ему ощутимую конкуренцию и ранить хоть раз? Юнги давно не чувствовал, как чужая пуля разрывает его мясо. Давно не чувствовал той резкой боли, которую хорошо запомнил в самом начале. Он прекрасно знает, насколько неприятно схлопотать пулю куда-нибудь в живот или лёгкое, но не знает, что чувствуют другие игроки от его хэдшотов. Но он спросит об этом у V. Обязательно. V лутает с мёртвых мобов игровую валюту, распихивая её по карманам, а ветер теперь попутный. Юнги думает, что ШаР для снайперов делает много поблажек, ведь в реальности попутный ветер — та ещё редкость, но его, к слову сказать, не особо волнует направление: всегда можно подстроиться под любое, пусть это и будет немного муторней. Рассчитывая в мыслях всё для лучшего выстрела, так кстати заметив, что V перезаряжает пушки, доставая магазины из инвентаря, Юнги прижимает приклад к плечу плотнее и полностью расслабляет тело, позволяя винтовке стать его продолжением. Чуть скорректировав погрешности, он неглубоко вдыхает, положив палец на спуск, и стреляет на выдохе: пуля, пролетев точно так, как он себе представлял, попадает прямиком в теменную кость. V резко пошатывается, запинается и тут же падает на землю мешком с дерьмом, через секунды растворяясь кровавым туманом. Юнги, передёргивая затвор, прикусывает нижнюю губу и чувствует, как к низу живота приливает жар, но так — всегда. Паршивый койот, на которого он открыл охоту, к этому не имеет никакого отношения. Подхватывая винтовку, примерно помня, в какой стороне ближайшее кладбище, Юнги чуть сдвигается с позиции и в прицел довольно наблюдает, как V непонимающе оглядывается по сторонам, ладонью растирая теперь уже призрачную дыру от пули калибра .50 BMG, а на его чересчур смазливом лице вызывающее какой-то необъяснимый восторг недоумение. Юнги тоже не понимал, на кой чёрт за ним припёрлись пятнадцать каких-то выродков, так что теперь V будет отвечать за свой мерзкий поступок столько раз, сколько потребуется, а одного Юнги точно недостаточно. У него сегодня выходной, так что заниматься этим весь день — прекрасное времяпрепровождение. Вероятно, списав всё на случайную пулю в спину от моба, V тяжело вздыхает, покачав головой, поправляет леопардовую рубашку и выходит с небольшой территории кладбища, направляясь обратно в сторону казарм. Где-то между деревьев, рассчитав всё до миллиметров, Юнги довольно облизывает губы и сваливает его на ходу в висок примерно через пять минут, позволив поверить в свою догадку и безопасность, но безопасность для него сегодня роскошь: уж Юнги хорошенько об этом позаботится, испытывая от импровизированной охоты просто несказанное удовольствие. Уже на другом кладбище, что чуть ближе к вышке, лицо V совсем недоумевающее, и он даже внимательно окидывает взглядом ближайшие высокие постройки, но вышка с его позиции не просматривается. Плюнув на изначальные планы, явно чуть агрессируя, он разворачивается совсем в другую сторону, но и это не спасает: Юнги выцеливает в лёгкие, пробивая их сбоку навылет. Пуля остаётся где-то в крепкой коре дерева, а умирает V не сразу, обильно харкая кровью, но даже так пытаясь высмотреть стрелявшего. После него остаётся лёгкий туман, плывущий по глянцево-багровой луже, и это зрелище — завораживающее. Юнги смешно. От души громко и хрипло посмеиваясь, он наблюдает, как V грозно раздувает ноздри и точно сокрушённо и едко матерится, важно уперев руки в боки. Протяжно выдохнув, прикрыв глаза, он явно пытается успокоиться — не каждому понравится умирать третий раз за последние пятнадцать минут, — и выходит без особого успеха: пригладив чуть растрепавшийся фейд, он выхватывает из набедренных кобур Hudson H9, но пустить их в ход у него, к сожалению, не получится. Четвёртый раз он умирает около полуразрушенного склада с припасами, и этот точный хэдшот между глаз настолько идеален, что Юнги не сдерживается: улыбка на его губах вспыхивает слишком широкая. А вот V совсем не улыбается. V мрачнее тучи и точно не против убить кого-нибудь, но убивают сейчас в Военном городе только его: пятая и последняя в магазине пуля настигает ублюдка за полкилометра от вышки в шею, а Юнги так и остаётся незамеченным. Он думает, что V немного идиот или в своей богатой игровой жизни совсем не сталкивался со снайперами, ведь его позиция самая очевидная: на локации мест выше больше не наблюдается. За деревьями с земли, конечно, разглядеть вышку полностью достаточно трудно, но ничего не мешает ему хотя бы попытаться подобраться поближе, чтобы убедиться в подозрениях. Может, он ещё не привык к местному стелсу, думая, что идти в лоб — идея потрясающая, а может быть, совсем забыл ночную угрозу Юнги, не придав ей никакого значения. Юнги так-то слов на ветер не бросает. Если он пообещал, что V будет жить на кладбище, так и будет, собственно: именно поэтому самые борзые игроки в последнее время обходят его стороной. Паршивый койот, конечно, знать об этом не мог, но незнание не освобождает его от ответственности. Достав из инвентаря новый магазин, попутно сбросив туда пустой, Юнги передёргивает скользящий затвор, затратив на перезарядку лишь пару секунд, и снова встаёт наизготовку, прекрасно зная, на каком кладбище V исходит на дерьмо, но он почему-то спокоен. На его словно выточенном из камня лице сейчас нет совершенно никаких эмоций, и он просто стоит и смотрит куда-то вперёд, сложив руки на груди в защитном жесте. Юнги кажется, что он смирился со своей ролью добычи и покорно ждёт очередной пули, прикинувшись NPC-дурачком, чтобы немного подавить на жалость, но в ШаР такое не прокатывает. Ядовито ухмыльнувшись, прекрасно зная, насколько V будет больно, Юнги целится чуть выше, и следующий громкий для него, но абсолютно глухой для других выстрел попадает в самое ценное для мужчины. Открыв рот в немом вопле — а Юнги так бы хотелось его услышать, — V резко нагибается и хватается за пах, тут же драматично падая на колени. Юнги даже немного жаль. Юнги жаль его настолько, что он избавляется от гильзы, полетевшей вниз с вышки, и добивает беднягу в грудь, отомстив не за нападение, но за то, что чувствовал в баре под задницей. С его стороны, конечно, отстреливать V член слишком жестоко, но Юнги так-то и не нежный одуванчик, готовый прощать каждого мудака на своей дороге. Нет, конечно, он временами та ещё мягкая булка с кунжутом, но только дома и для близких: для остальных же Юнги даже в хорошем настроении самый настоящий Дьявол. Опустив винтовку, Юнги чуть разминает саднящее от отдачи плечо и хочет продолжить невероятно доставляющую охоту, следующим выстрелом подумывая прострелить ублюдку сердце, но V на предполагаемом кладбище нет. Нет его и на втором, как нет и на третьем. Поздно догадавшись, зачем он стоял истуканом, Юнги складывает губы в умильную кошачью улыбку и ставит Nemesis к забору из прутьев, вовремя вспомнив о раскладном стуле. Удобно на нём устроившись, привалившись спиной к проржавевшей коробке с каким-то хламом, он складывает ногу на ногу и достаёт из кармана брюк пачку сигарет, вытаскивая одну зубами. Прикурив от местной Zippo, глубоко затягивается с наслаждением, погасив ресницами яркий солнечный свет, и сейчас лёгкое головокружение скорее расслабляет, чем привычно бесит. Юнги жарко. Солнце на острове напекает голову намного агрессивней, чем в других локах, а спрятаться от него можно разве что в тени деревьев. Деревьев у Юнги нет, но зато есть баночка вечно холодного пива с недавнего ивента в инвентаре, которую он берёг, как зеницу ока. Зажав фильтр губами, он открывает её с благоговением, и первый глоток жидкости за последний час с попутной затяжкой ощущается настоящим благословением. Смочив глотку, избавившись от дыма, он наслаждается доносящимся до него шумом прибоя и чуть скидывает кожанку с плеч, растянувшись на стуле с самым настоящим удобством. Жить можно. Делая глоток за глотком и блаженно затягиваясь, он отстранённо наблюдает за парой галок-чаек, кружащих в высоком голубом небе без облаков, и ждёт. Просто ждёт, когда рядом с вышкой хоть кто-нибудь появится. Прекрасно зная, что его позиция далеко не секретная, он оставил у вышки двух жирных по HP мобов, которых очень сложно проигнорировать игроку с низким уровнем, и теперь звук выстрела будет для него этакой сигнализацией. Ему, на самом деле, и вправду весело. Юнги, наверное, даже счастлив в какой-то степени, ведь впервые за долгое время его развлекает кто-то другой, а ещё из раза в раз показывать этому кому-то себя в действии, с лихвой отыгрываясь за вчерашнее, доставило огромное удовольствие. Это, на самом деле, совсем не в стиле Юнги, ведь обычно в ШаР он достаточно холоден и рассудителен в силу основной специализации, но V его разозлил, а злить Юнги могут только потенциальные трупы и суицидники. Сигарета докурена и отправлена в полёт, а пива осталось на пару глотков. Сладко потягиваясь, похрустывая каждой способной хрустеть косточкой, Юнги натыкается взглядом в океане на плавники дельфинов, проплывающих вокруг острова в одно и то же время, и намертво залипает, подумывая как-нибудь на них прокатиться. Он понятия не имеет, есть ли такая механика в ШаР вообще, но ему бы хотелось, а ещё хочется поскорее поразвлекать себя ещё немного. Задумчиво допив, отставив банку, он вновь прикрывает глаза, прислушиваясь к происходящему. Где-то рядом пробегает дикий кабан, весело похрюкивая, а ещё громко шелестят кусты и агрятся на кого-то оставленные в качестве сигнализации мобы. Растягивая губы в довольной улыбке, устав от не слишком-то и долгого ожидания, Юнги слышит чуть заглушенные высотой выстрелы и встаёт со стула, подхватывая Nemesis. Подойдя к жалобно скрипящей лестнице, Юнги чуть наклоняется вниз и задорно машет V свободной рукой, сунув винтовку под подмышку. Он ждал именно этого. Юнги понял, что V, стоя на одном месте, просто хотел выяснить позицию снайпера, и у него, очевидно, получилось, пусть и Юнги слегка разочарован его медлительностью. Выражением его лица, конечно, он разочарован тоже, ведь ждал какой-то лютейшей ненависти, но паршивый койот на удивление тих и спокоен, сосредоточенно поднимаясь по ржавым ступеням. На одном пролёте он чуть не валится вниз, вовремя успев схватиться за следующий, и Юнги так безумно хочется всадить ему пулю в макушку, но почему-то послушать, что он может ему рассказать, хочется тоже. Только выбирать слова ублюдку стоит осторожнее: если Юнги что-то не понравится, V снова отправится отдыхать на кладбище. — Только не говори, что собираешься подло пристрелить меня на полпути, — доносится до Юнги с лёгким ветром густой ласкающий слух баритон, и он понять не может, почему такой горячий голос достался такому мудаку. Мир воистину несправедлив. — А если собираюсь? — едко и громко хрипит Юнги, явно издеваясь, и его собственный голос за долгое время тишины звучит очень устало. — Ты заплачешь? — Плакать не буду, но слезливо пожалуюсь в общий чат, что всеми обожаемый Шуга злостный PK, не дающий качаться маленьким нубикам, — как-то абсолютно прозрачно и мягко шутит несмешную шутку паршивый койот, находясь от Юнги примерно в двадцати пяти метрах. — Жалуйся, — Юнги хочется смеяться, и он даже прыскает в кулак, ведь бреда забавнее давненько не слышал. — На меня часто жалуются в чате, но обычно самые униженные и оскорблённые. Уже давненько никто не обращает на их нытьё никакого внимания. — Классно быть самым популярным игроком на сервере, да? — мурашечный голос V и он сам всё ближе. Юнги по инерции поднимает винтовку и поглаживает пальцем спусковой крючок: мало ли какое дерьмо этот идиот выкинет. — Можно делать всякое и не бояться, что тебя зашеймят. Ты хорошо устроился. — Зато я трусливо не подсылаю к другим всякий мусор, и уже за это меня можно считать хорошим парнем, — глумится Юнги от души, улыбаясь одними уголками губ: так он ещё больше похож на огромного довольного кота после большой миски сметаны. Вкусненько. — О, так ты на меня обиделся? — голова V уже у его ног, но Юнги не спешит отходить от лестницы, инстинктивно готовясь к смачному пинку. — Я не обижаюсь на идиотов, — Юнги не обижается вправду. Он злопамятный, да, но его злопамятность не имеет ничего общего с обидой: сегодня он как следует проучит ублюдка, а завтра точно о нём забудет до самого турнира. — В гости пустишь? — проигнорировав колкие слова полностью, V поднимает к нему лицо, и Юнги только чудом сдерживается, чтобы на него не наступить, хорошенько вжав в череп подошву берца. — Я тут как бы очень потный путь проделал, а ещё у меня патроны почти закончились. Сжалься над новичком. Ты же добрая душа. Задумавшись на секунду, поняв, что V сейчас точно не замышляет ничего плохого, Юнги опускает винтовку и делает несколько шагов назад, вешая Nemesis за спину. Он ему совсем не доверяет, нет, но в самом худшем случае потеряет разве что процентов пять HP, а вот V совершенно точно узнает, что такое увлекательный полёт вниз головой со стометровой высоты. Стравливая инстинктивную настороженность, он падает обратно на свой раскладной стул и так привычно складывает ногу на ногу, пристально наблюдая, как V, тихо кряхтя, материализуется перед ним в полный рост. Зрелище, на самом деле, увлекательное, ведь его аватар и вправду пиздец какой охуенный, но Юнги так-то больше западает на скилл, нежели на внешку, так что просто немного полюбуется на очевидную красоту, отбросив в сторону колкое пренебрежение. — Вау, отсюда и вправду просматривается вся локация, — припадая к перилам без страха свалиться вниз, удивлённо басит V, схватившись за прутья. — А я ещё понять не мог, почему ты снимал меня совершенно с разных мест почти сразу же. — Любой идиот ещё со второго выстрела догадался бы, что я здесь: больше на острове нет высоких сооружений, — поясняет Юнги достаточно вкрадчиво, не сводя с V взгляда. Со спины он ещё шире. Сложен просто потрясающе. — Какой ты грубый, — V разворачивается к Юнги лицом и абсолютно очаровательно дует вишнёвые губы, и этот жест выглядит отчаянно ребяческим: кажется, что лет ему на самом деле в реальности около двадцати, но Юнги не эйджист, так что побоку, — а ещё последний твой выстрел был слишком подлым. Как ты мог отстрелить мне яйца? Где твоя мужская солидарность? — Когда ты подсылал ко мне бесполезных наёмников, откопав ту историю, о мужской солидарности явно не думал, — Юнги на провокации не ведётся, но никогда не откажется поставить на место заслуживающего это ублюдка. V коротко и от души смеётся, растягивая губы в какой-то невероятно кривой, но чертовски широкой улыбке, и эта улыбка делает из взрослого парня озорного ребёнка. Юнги на ней зависает. Просто не сводит с неё лисьего прищура из-под козырька кепки, а V тем временем подходит ближе и запрыгивает на забор задом, только чудом удерживаясь руками, проворно цепляясь за прутья ниже каблуками ботинок. Юнги особо не удивляется, ведь уже давно догадался, что V вряд ли большой трусишка, но так сидеть и вправду опасно: одного лёгкого пинка хватит, чтобы свалить его вниз. Юнги возьмёт это на заметку. Он теперь совсем близко: напротив. Юнги не задаёт лишних крутящихся на языке вопросов и просто наблюдает, как лёгкий ветер раздувает его леопардовую рубашку, а тонкая белая футболка плотно облегает торс, обрисовывая не слишком фанатичные кубики пресса. V тоже смотрит на Юнги пристально-изучающе, скользя по нему игривым из-под длинных ресниц взглядом, и ему явно нравится то, что он видит: медленно перестаёт улыбаться и мельком облизывает пухлые губы, а Юнги так некстати ловит не самые приятные флешбэки из бара. Бесит. Хочется устроить ублюдку неудачный прыжок веры, но, быть может, он ещё сможет его немного повеселить, да и слушать этот густой баритон достаточно приятно. — Мне правда много о тебе рассказывали, — прерывает V молчание, легко балансируя на прутьях. Идиот, не иначе, но, видимо, ему очень хочется нагло смотреть Юнги в глаза, а с такого расстояния это достаточно «безопасно». — Что именно? — Юнги не особо интересно, но, мать его, голос. Этот голос делает его ушам невероятно хорошо, и только из-за этого можно позволить пожить V ещё немного. — Что ты бог на поле боя со своей винтовкой, — переводя взгляд на ствол Nemesis, выглядывающий из-за плеча Юнги, V немного наклоняет в немом одобрении голову и шумно сглатывает: кадык на его широкой шее завораживающе разрезает смуглую кожу. Ветер, треплющий медово-каштановые густые волосы, отбрасывает несколько прядей из длинной чёлки на точёное лицо. Юнги совершенно неосознанно думает, что этот мудак чуть более, чем привлекателен. — Говорили, что защищаешь слабых и выметаешь из игры всякий мусор. А ещё говорили, что злить тебя себе дороже, потому что ты страшен в гневе, и сегодня я убедился в этом на собственных яйцах, — горькая улыбка на его пухлых губах почему-то отдаётся внутри чем-то тёплым. Юнги явно понравились его страдания. — Если ты был в курсе, что злить меня себе дороже, зачем тогда это сделал? — Юнги слабо верится в то дерьмо, что этот придурок наплёл ему в баре. Может быть, у него есть более приличная причина. Договорив, достав из кармана пачку сигарет, Юнги прикуривает снова, а V за ним наблюдает, не сводя взгляда с чуть потрескавшихся губ. — Мне просто было интересно, можешь ли ты что-то ещё, — в бархатном голосе V очевидный восторг: он совсем этого не скрывает. — Было интересно, какая ещё пушка, кроме снайперки, в твоих руках превращается в оружие массового поражения. Хотел убедиться, что ты не заложник одного скучного стиля игры. Что стоишь моего внимания. — И что, убедился? — Юнги расслабленно выдыхает дым с губ, но тихо закипает внутри. Никто ещё не называл его стиль игры скучным. Никто ещё не смотрел на него так изучающе, как на экспонат в музее. Что этот ублюдок себе вообще позволяет? И, чёрт, он какая-то невероятно важная шишка, что ли, раз Юнги нужно было заслужить его внимание? Какого хера? — Да, — улыбка на губах V какая-то слишком скабрёзная, а выражение его лица просто пиздец какое довольное. Ну, словно ему папка в магазине после долгих уговоров наконец-то купил радиоуправляемую машинку. Мерзко. — Ты не представляешь, насколько каменный стояк у меня был. Я даже сладко подрочил в номере отеля после того, как впервые умер от твоих рук. Такая честь, знаешь, — а вот это ещё мерзее. Шумно выдохнув остатки дыма из лёгких, Юнги кидает окурок в сторону V, но тот ловко уворачивается, смотря в ответ вопросительным взглядом. Юнги вправду мерзко. Он прикрывает глаза, шумно втягивает носом свежий солоноватый воздух и старается не вспылить, но получается хреново. Хочется снова набить паршивому трикстеру морду. Хочется вставить ему дуло винтовки в чёртов рот и вынести мозги, чтобы он навсегда заткнулся, но ШаР — не реальность, поэтому Юнги всё ещё приходится слушать всякую сальную дрянь в свой адрес. Да, он гей. Да, ему, чёрт возьми, нравятся парни, но это не значит, что он хочет слышать о том, как какой-то ублюдок на него дрочит. В этом, конечно, едва ли есть что-то плохое — дрочить так-то не запрещено законом, — но зачем говорить ему об этом прямо в глаза? Чтобы схлопотать ещё одну пулю? Юнги серьёзно кажется, что этот ублюдок тот ещё поехавший мазохист, раз напрашивается так очевидно. — Ты извращенец или что-то вроде того? — Юнги интересно. Сипло прохрипев, он резко встаёт со стула и делает несколько шагов вперёд, подходя к V на расстояние вытянутой ладони. Сейчас он его не убьёт. Сейчас он хочет его послушать. — Почему сразу извращенец? — недоумевает V, даже не шелохнувшись. Бесстрашный, действительно. А ещё наглый. До жути. — Неужели никто и никогда тебе не говорил, насколько ты возбуждающе великолепен? Моё тело не врало в баре. — Тело твоё не врало, значит, — Юнги нехотя вспоминает, как член V явственно упирался в его зад, пока он сжимал его бёдра своими, и точно хочет выкинуть эти воспоминания из головы, но пока получается только бездумно сделать ещё один шаг вперёд, чтобы упереться животом в его колени и взяться руками за прутья, чуть к нему наклонившись. — А чувство такта тебе незнакомо? Не понимаешь, что не каждый человек хочет знать, что ты на него дёргаешь своего маленького дружка? — Юнги поднимает к V лицо и горячо выдыхает в его чёртовы вишнёвые губы, шипя холодно и тихо. — Мой дружок не маленький, — чуть обиженно сипит V, но в его кофейных глазах какая-то склизкая и вязкая дрянь: она заполняет радужки тёмной гущей. — Хочешь, пойдём в мой номер отеля, чтобы ты проверил? — и в голосе его густом точно такая же мерзотная сладость: она тонким слоем оседает у Юнги на щеках. — Или хочешь проверить это здесь, маленький лисёнок? Юнги пытается держать себя в руках. Юнги перетряхивает жутко от того, что он только что услышал, и это последнее абсолютно блевотнейшее обращение хочется затолкать V обратно в глотку. Лисёнок. Маленький, блядь, лисёнок. Это вот так V себе его представляет? Вот таким вот милым маленьким лисом? Зверьком, с которым можно играться? Юнги такого дерьма не потерпит. Возможно, он принимает всё это слишком близко к сердцу. Возможно, ему стоит просто забить на слова какого-то ублюдка и забыть, что он вообще существует, но… Юнги это бесит. Его бесит, как V на него смотрит. Бесит, как он сознательно наклоняется ниже с этим вязким дерьмом во взгляде, и бесит, что подкатывает к нему настолько бездарно. Чуть приоткрыв рот, стараясь быть хладнокровным, Юнги шумно выдыхает горячий воздух и отрывает руки от перил, левой приобнимая ублюдка за талию, вжимаясь в него сбоку, а правой снимая кепку, чтобы ничего не мешало. V удивлён. V удивлён настолько, что совсем не чувствует подвоха, да Юнги ему и не позволит, врезаясь подушечками узловатых пальцев в карамельную кожу. Он обжигает. Этот мудак, прогретый солнцем, просто пиздец какой невероятно горячий, да ещё и его чуть прерывистое возбуждённое дыхание добавляет ненужного жара. Хочется закрыть ему рот и нос ладонью, но вместо этого Юнги еле заметно облизывается и тянется к ублюдку для поцелуя. V явно совсем не против, наклоняясь ещё ниже, но… Никакого, блядь, поцелуя. — Пора обратно на кладбище, койот паршивый, — хрипло шепчет Юнги в вишнёвые губы, чуть задевая их своими. Резко отстраняясь и убирая руку, он улыбается очень широко, обнажая дёсны, и бьёт V в грудную клетку с локтя, проворно отскакивая назад, чтобы он ненароком не зацепился. Расширив и без того большие глаза от удивления и громко сглотнув, явно надеясь на другое, чёртов ублюдок переваливается через хлипкие перила и камнем летит вниз, приземляясь на асфальт с громким чавкающим звуком. Вернувшись обратно, спешно достав из инвентаря бинокль, Юнги с каким-то садистски-тёплым ощущением внизу живота наблюдает, как мозги V вперемешку с костями и бурым месивом вытекают наружу, а тот громко и натужно харкает кровью, пока HP стремительно падает до нуля. Ещё секунда — и он остаётся внизу лёгким туманом. Юнги отшатывается от перил и блаженно закрывает глаза, зажёвывая губы. Почему-то ему хорошо до дрожи. Почему-то внутри разливается что-то обжигающее очень, и это обжигающее пробирает до самых кончиков пальцев. Он понятия не имеет, что за дерьмо с ним сейчас происходит, но позволяет этому происходить, скинув с плеч мешающую кожанку. Юнги подумает обо всём этом потом, когда адреналин перестанет делать из него кровожадного монстра, а пока с какой-то совершенно неподходящей ему ядовитой улыбкой подбирает обожаемую винтовку и проверяет каждое кладбище через прицел, находя ублюдка на третьем. Охота на койота продолжается. До самой чёртовой ночи.