Willyecho — Smoke
Vinave — редкостный мерзкий выродок, вспоминать о котором Юнги в ближайшую вечность не хотелось. Десять месяцев назад, когда он познакомился с Хосоком при крайне хреновых обстоятельствах, этот ублюдок держал в Покинутом городе шайку больных на голову психов: они называли себя мародёрами — точно так же классифицируются мобы на локации, — но грабёж из карманов — далеко не единственное, чем они промышляли. Они отлавливали лоулвльных игроков, оттаскивали в убежища, скручивали и насиловали, а после убивали их самыми погаными способами, что только позволяла игра. Хосок тоже им попался, когда при прокачке исследовал локацию, и с ним они обошлись точно так же отвратительно. Юнги тогда целенаправленно искал главного. Многие игроки просили разобраться с Vinave как-то вскользь и просто для галочки, потому что были напуганы или просто не хотели рассказывать о произошедшем при оформлении жалобы, поэтому ему пришлось взять всё в свои руки, но они оказались коротки. Он не мог сделать многого. Он не мог сообщить модераторам, не имея веских доказательств, как не мог прогнать ублюдка из ШаР самостоятельно, но было кое-что, в чём Юнги слишком хорош. Хорош в убийстве тех, кто того заслуживает. Выследить шайку было легко: локации в ШаР обновляются в полночь по игровому времени, привязанному ко времени сервера, так что найти оставленные ими следы не составило огромного труда, как не составило труда добраться до самого большого убежища. Картина, которую Юнги лицезрел внутри, заставила кровь в его жилах вскипеть от злости и негодования, а в руках тут же оказался чей-то лежащий под ногами пистолет-пулемёт, и этот ПП расстрелял по меньшей мере дюжину ублюдков, ждавших своей очереди. Они получали от этого удовольствие. Каждая мразь скалилась бешеной псиной и яростно надрачивала на то, как Vinave вбивался в Хосока, а у того даже не было возможности убить себя или попросту вырваться. Когда все выродки с главным ублюдком отправились на кладбище за несколько километров от убежища, Юнги помог Хосоку одеться и вывел его из заброшенного здания. j-hope ещё мало что знал о механиках игры, проведя в ней лишь пару дней игрового времени, поэтому не успел отключить опцию боли и совсем не понимал, почему ему было приятно от изнасилования. Секс в ШаР не подразумевает под собой боли: есть только абсолютно одинаковое для всех приятное ощущение от фрикций в любое из отверстий и оргазм через некоторое время — поэтому игроки ощущали диссонанс, когда с ними происходило нечто подобное. Насильники наслаждались именно этим. Именно тем, что жертва не понимала, почему ей приятно, когда она совсем не хочет этого, да и сопротивление забавляло ублюдков не меньше. Искоренить это дерьмо можно было только выпилом самой возможности заниматься сексом, но тогда игра потеряла бы некоторую часть аудитории, а это Fake Reality, как оказалось, совсем не на руку. Хосок долго благодарил Юнги за спасение, но вместе с тем прекрасно понимал, что VR игра с пушками подразумевала под собой насилие: он пришёл в неё абсолютно осознанно и совсем не побоялся накатать увесистую жалобу со всеми подробностями и никами. Сам же Юнги взял на себя роль палача и раз за разом расстреливал каждого, кто попадался ему на глаза, а больше всего Vinave, карауля ублюдка на кладбище, пока его со всей шоблой торжественно не перебанили. Хосок тоже с удовольствием отстреливал выродков из дробовика, улыбаясь очень лучезарно и завораживающе, иногда весело и от всей души посмеиваясь. Он не стал сильно заморачиваться. Он свёл всё в шутку, посетовав на неопытность, и решил забыть об этом, как о мелкой оплошности. Юнги тоже обо всём забыл, решив, что забивать голову воспоминаниями о всяком мусоре дело паршивое, но сейчас они бурным потоком сметали всё на своём пути, заставляя кровь в жилах кипеть точно так же, как и тогда. Заставляя Юнги бросить все свои планы и нажать в интерфейсе выбора телепорта на Покинутый город. Как ублюдку удалось вернуться с тем же ником, да и вообще обойти бан не по IP, а по параметрам, которые нейропривод дотошно сканирует в окно создания персонажа, как начальный аватар, Юнги не знает тоже. Скорее всего, его обманули. Скорее всего, это просто очередная уловка, чтобы заманить Юнги в ловушку и попытаться убить, и если это так, месть его будет очень и очень страшна: игроку с ником Jacqui лучше приготовиться оглядываться по сторонам и убегать от него в страхе. В принципе, излишнее преследование тоже может караться баном, но Юнги известный санитар леса на сервере: жалобы на него уже давно отклоняются автоматически. Быть может, именно из-за этого Шугу называют любимцем разработчиков, но разработчики к этому не имеют никакого отношения: тут дело только в заебавшихся модераторах. Покинутый город часто сравнивают с Мёртвым, но зомби здесь нет, да и в целом локация отражает лишь то, что оставляет после себя война в маленькой глубинке: изрешечённые пулями и подорванные бомбами малоэтажные здания, в которых многое осталось нетронутым. Юнги бы скорее назвал его призрачным, учитывая атмосферу, которую создавали брошенные на улицах вещи, словно люди исчезли прямо из них, испарились, оставив после себя лишь самое очевидное напоминание. Юнги часто представлял, как в этот город вторгаются пришельцы, всасывая жителей в летающие тарелки огромными трубками, пока военные дают им отпор, но сейчас ему совсем не до разыгравшегося воображения. Он хочет безжалостно убивать, и это чувство для него в данной ситуации самое правильное. Телепортировавшись, окинув внимательным взглядом пустые и тихие ночные улицы, в укромных уголках которых поджидают мобы-мародёры со всевозможными сделанными на коленке пушками, Юнги достаёт коммуникатор и проверяет список «друзей». Хосока онлайн нет, и осознание этого немного стравливает гнев, но позволить встретиться Хосоку с Vinave он всё равно не может: этому ублюдку — если это он, конечно — стоит снова организовать увлекательное путешествие на кладбище и оперативно сообщить о нём модераторам. Оглядываясь, вспоминая, в какой стороне была главная база его гнилой компашки, Юнги достаёт из инвентаря тактический фонарь, а из-за спины Nemesis, закрепляя его на планке Пикатинни: на локации совсем нет света, а тусклый звёздный ничем не поможет внутри зданий. Закончив, он удобно перехватывает винтовку и идёт вперёд, сворачивая в подворотню у кирпичной двухэтажки, рядом с которой стоят две пригодные для использования тачки, но водить в ШаР Юнги не любит. Ему больше по душе ходить пешком: так он привлекает меньше внимания. Бесшумной тенью двигаясь по узким улочкам, чтобы не наагрить мобов, которые сейчас совсем некстати, Юнги отбрасывает идею прогуляться по крышам и останавливается за тридцать метров от убежища, доставая из инвентаря другой ствол с глушителем. Смена не занимает много времени — Юнги давно делает это просто по наитию, — и вот он уже подходит к пятиэтажному жилому дому, в одной из квартир которого Vinave любил устраивать посиделки со своими шакалами. Постаравшись открыть подъездную дверь без лишнего скрипа, Юнги осторожно втекает внутрь, держа Nemesis наготове, включает фонарь и медленно поднимается по бетонной лестнице на второй этаж, прислушиваясь к каждому шороху. Но шорохов нет. Вокруг лишь мёртвая тишина, и только прохладный ветер завывает где-то под потолком в одной из квартир, незваным гостем проникая в разбитое окно. На третьем этаже тоже чисто: Юнги открывает мыском ботинка каждую дверь, заглядывая внутрь с прижатым к плечу прикладом, и ощущает себя этаким бойцом SWAT на важном задании. Впереди четвёртый этаж и та самая квартира, из которой он вывел Хосока, и Юнги нежно поглаживает пальцем спусковой крючок, готовясь стрелять сразу же, но стрелять пока не в кого. В квартире пусто. Да здесь никого и не было. Шумно выдохнув, опустив Nemesis, он решает не подниматься на пятый и просто спускается вниз, выуживая из недр памяти местоположение каждого известного ему убежища. На очереди ещё три, так что расслабляться пока некогда. На подходе к подъездной двери Юнги резко останавливается и выключает тактический фонарик, а маленькие волоски на его загривке встают дыбом: там, на улице, кто-то шепчется. Не то чтобы Юнги боится столкнуться с кучкой ноускилльных выродков, но идти в лоб затея такая себе: развернуться с винтовкой будет негде, да и время, затраченное на перезарядку, может подвергнуть его опасности. Тихо вздыхая, убирая снайперку за спину, Юнги полностью стравливает напряжение в плечах и расслабляется, мысленно готовясь к самому худшему сценарию. Ему не страшно. Ему даже плевать, сколько их. Его волнует лишь то, есть ли среди них Vinave, и только от этого зависит, сколько крови из всех них выльется: Юнги умеет быть той ещё жестокой мразью, когда зол или того требует ситуация. Легко толкнув дверь левой, вторую руку спрятав за спину, Юнги выходит из подъезда, прищуренным взглядом оценивает обстановку и горько усмехается. Vinave здесь нет. Vinave позорно забанен и в ШаР больше никогда не появится. Зато перед ним полукругом стоят не самые умные наёмные PK с пушками наперевес, и некоторых Юнги даже знает в лицо: они часто попадались ему на пути, сразу же отъезжая на кладбище. Со стороны, впрочем, может показаться, что это Юнги злостный player killer, который лишь развлекается, но если бы никто его не трогал, если бы не считал, что может хоть что-то противопоставить ему в скорости реакции и точности, игроки рядом не умирали бы пачками. Вот эти вот — Юнги насчитывает пятнадцать голов — самые настоящие слабоумные и отважные суицидники. Им ничего не светит, даже если винтовкой сейчас совсем не воспользуешься. — Ребят, вы пришли позвать меня на свидание? — не то чтобы у Юнги было настроение шутить, но все как-то напряжённо молчат, а ему бы немного подробностей. — Не, — отзывается самый рослый гулко, выходя вперёд. Юнги даже не обращает на него должного внимания, но понимает, что он среди этого ночного рейда на «главного босса» сегодня лидер, — пришли спросить, выйдет ли твоя мамка погулять. — Шутить про мамок в наше время давно уже моветон, друг, — горестно вздыхая, хрипит Юнги разочарованно: ничего путного именно сейчас от них он точно не добьётся. Что же, неудивительно. — А мне нравится, — коротко и дерзко посмеивается кто-то из толпы, а Юнги на секунду гасит ресницами тусклый лунный свет, накидывая в голове подходящий план действий. Повисает густое и липкое молчание. Юнги прекрасно понимает, что никто из ублюдков не дёрнется с места, пока он не потянется за оружием, ведь все они чёртовы скулящие псины, поджавшие хвосты, и положиться в стычке с ним могут только на удачу, но удача сегодня точно не на их стороне. Открыв глаза, тут же найдя место для отступления, Юнги щёлкает кнопку на кобуре, прикреплённой сзади к ремню брюк, и выхватывает субкомпактный Springfield Armory XD калибра 9мм, что прекрасно лежит в руке, за что и полюбился, но не только в этом его главное достоинство. В магазине осталось десять патронов, которые на пятнадцать пустых голов точно не делятся, и первый выстрел в межбровье достаётся статисту из толпы, у которого нет чувства юмора. Выстрел — спусковой механизм, дающий начало увлекательному представлению. Нырнув обратно в подъезд и спешно захлопнув за собой дверь, пока наёмники паникуют и мешкают, Юнги сжимает рукоять до хруста костяшек и бежит по лестнице в полутьме, слыша за спиной ожидаемое копошение. Свернув на втором этаже в ближайшую квартиру, затаившись у дверного косяка, он ждёт, пока хоть кто-нибудь сюда сунется, и этот кто-то не заставляет себя долго ждать, просовывая в проём сначала дуло ружья, а потом свою голову. Юнги хватает секунды, чтобы всадить в неё вторую пулю, и трёх, чтобы пинком скинуть парня прямо за ним в неорганизованную толпу, мелком усмехаясь тому, как они забавно падают друг за другом доминошками. Пригибаясь под свистящими над ним пулями, он разворачивается на пятках и бежит выше по лестнице, попутно почти вслепую отстреливаясь, и даже эти страдающие точностью выстрелы находят своих жертв, отправляя двух ублюдков на кладбище. Наёмников осталось одиннадцать; в магазине шесть патронов, и ни один не был потрачен зря — это именно то, за что Юнги любит себя больше всего: он не делает необдуманных действий, редко когда поддаваясь кислотной ярости. Не сказать, что он сейчас спокоен полностью, ведь адреналин в его бурлящей крови рисует на алых пухловатых губах умильную кошачью улыбку, за которую Юнги часто называют поехавшим, но эта его обворожительная черта — ещё один пункт, из-за которого за ним интересно наблюдать на турнирах и ивентах. Он испытывает от происходящего невероятное наслаждение. Когда он в опасности, когда пули высекают искры и просвистывают в жалких сантиметрах просто потому, что Юнги именно так хочется, внизу его живота просыпается самый настоящий вулкан, ударяющий головокружительной лавой-возбуждением в голову. И даже так, находясь на тонкой грани между невыразимым удовольствием и здравомыслием, ему удаётся выходить сухим из воды в самых поганых ситуациях. Холодный разум, горячее тело — про Юнги полностью. Ещё одно почти слепое стопроцентное попадание в висок на четвёртом этаже валит абсолютно серого для Юнги наёмника с перил на первый этаж: смачный звук удара грузного тела об бетон заставляет других действовать аккуратнее. Сбив вниз попавшийся на пути сломанный стул, воспользовавшись ситуацией, Юнги прицеливается в полутьме и пробивает печень пятому с минимальной отдачей, безжалостно оставляя его истекать кровью и терять HP c катастрофической скоростью. Рядом с козырьком его кепки проскальзывает горячая гильза от 9мм Parabellum, и осязаемый жар прочерчивает на щеке невидимый порез, заставляя поморщиться. В подъезде гулким эхо с первого по пятый от стен отражаются громоподобные звуки выстрелов, оглушая, оседая на костях мелкой вибрацией. Душно. Пот Юнги, скатываясь с виска к линии челюсти, смешивается с порохом и чужой кровью, и этот едкий запах нравится ему куда больше, чем любой другой в яркой упаковке от именитых брендов. Выбив дверь на крышу одним точным пинком, прочувствовав его ногой полностью, Юнги уже празднует победу, сваливая в грудь, шею и челюсть шестого, седьмого и восьмого с пулемётом наперевес, град пуль из которого вместе с пулей Юнги совершенно случайно превращает в решето девятого. Кошачья улыбка на его губах трансформируется в дьявольский оскал; в лисьих глазах азарт и искрящееся током предупреждение «не подходи, иначе не выживешь». Грудь вздымается с удвоенной скоростью, в голове звенящая пустота, а адреналин подталкивает к парапету, ведь это ещё не всё. Остались ещё шестеро. Убедившись, что в подъезде чисто, привалившись к прохладной шершавой стене выхода, Юнги нормализует дыхание и стискивает рукоять Springfield Armory двумя руками, прекрасно зная, что в стволе последняя пуля, и эта пуля — для главного шута сегодняшнего представления. Шумно втягивая носом воздух с привкусом металла, полностью успокаивая кровожадность, предлагающую в мыслях разные глупости, Юнги вкладывает горячий пистолет обратно в кобуру и достаёт Nemesis, направляясь к краю крыши, чтобы снять нескольких ублюдков снайперкой. Удача сегодня и вправду на стороне Юнги: он чувствует, как она нежно обвивает его руками за талию, вжимается грудью в спину и кладёт подбородок на плечо, тихо нашёптывая. Упирая приклад в плечо, прижимаясь к нему щекой, Юнги ставит ногу на парапет и задерживает дыхание. Перекрестье в прицеле ночного видения перестаёт подёргиваться, зато дёргается патрулирующий периметр наёмник, заваливаясь на асфальт с пробитым навылет черепом. Глушитель на стволе не делает из Юнги призрака — выстрел хоть и не такой хлёсткий, но всё равно ощутимый с близкой дистанции, — и пятеро оставшихся в панике бегут в укрытия, отстреливаясь вверх наугад. Юнги хрипло и с ощутимым удовольствием усмехается, прикусывая нижнюю губу. Одиннадцатый юркнул в подъезд дома напротив, и эта позиция с крыши прекрасно просматривается: Юнги остаётся лишь передёрнуть затвор и снова нажать на спуск, и вот не самый умный паренёк с цветным ирокезом оставляет мозги где-то на потрескавшемся кафеле. Повисает настораживающая мёртвая тишина, пока Юнги осматривается, но через пару секунд вспыхивает последовательными выстрелами из-за тачки, стоящей поблизости. Отойдя чуть назад, прицелившись, Юнги стреляет в бензобак и резко приседает, а машина взрывается совсем не по физике, оглушающей ударной волной вынося окна в ближайших зданиях. Янтарный столб огня пронзает темноту и тянется к звёздному небу сотканными из дыма ладонями, затрудняя вдох и пощипывая жаром кожу на лице и руках. Чертыхнувшись, Юнги пятится к противоположному краю крыши и вовремя слышит шаги за спиной по мелкому гравию. Раздаётся гулкий выстрел. Машинально отскакивая в сторону, Юнги отслеживает взглядом разброс картечи по крыше и разворачивается к незваному гостю, замечая в его руках обрез. «Это было довольно опасно», — вздыхает Юнги про себя горестно, понимая, что чуть не попался, потеряв бдительность, и перехватывает винтовку дулом к себе за ствольную коробку, скрываясь с места, прикладом выбивая обрез из рук ошарашенного наёмника. Врезаясь в стену выхода, он шумно сглатывает и закрывает глаза, ожидая пулю в голову, но Юнги так просто его не прикончит. Именно этот ублюдок мерзко шутил про его маму, и именно он расскажет ему всё, что его интересует, а интересуют Юнги лишь две вещи. — Взрывом зацепило всех, кроме тебя? — подходя ближе, складывая многострадальный приклад, Юнги убирает выступившую в роли биты Nemesis привычно за спину и вытягивает из кобуры пистолет, снимая все предохранители. — Больной ублюдок, — шипит наёмная крыса со страхом в голосе, но бояться нужно было раньше. Сейчас это бессмысленно. — Ты реально монстр. Тебе бы подлечиться немного, знаешь. Поехавший. Попытка вывести из себя с треском проваливается: разум Юнги холоден. Он всё ещё едко улыбается, и эта улыбка жжёт уголки губ осознанием, что ему безумно, просто охуеть как вставляет происходящее, но представление подходит к концу: из пятнадцати явно остался только один. Остался лишь из-за того, что Юнги слишком великодушен к слабакам, которые всё ещё считают, что могут застать его врасплох толпой неорганизованных выродков. Что же, сегодня он узнал, что и пятнадцать пустоголовых идиотов за раз для него не проблема, и это несказанно радует. На следующем турнире отсиживаться на одном месте Юнги вряд ли захочется. — Не стоит разбрасываться такими обидными словами, — хрипит Юнги беззлобно и подходит к наёмнику совсем близко, замахиваясь. Его возбуждённо-тёмный взгляд из-под козырька кепки впивается в него намертво. — Между прочим, это не я решил, что напасть на одного человека толпой хорошая идея. И не я решил, что заманить меня сюда Винейвом идея ещё лучше. Приклад субкомпактного пистолета бьёт прицельно в висок. Наёмник без имени кряхтит, покачивается и валится на бетон, но не теряет сознания. Юнги максимально неинтересно, кто он такой, сколько ему заплатили и почему он внезапно решил, что вообще может Юнги убить, но вот попутный вопрос вертится на кончике языка с самого начала. — Кто тебе заплатил? — вот оно, самое главное. Нависая над наёмником устрашающей тенью, Юнги пинает его в живот мыском Мартинса. — У мамаши своей спроси, — выплёвывая сгусток крови, закашливаясь, огрызается крыса, считая, что у Юнги мало терпения. — Говорил же, что трогать мама… — Юнги осекается, вспоминая, что он вообще-то не любитель повторять, вдавливая мысок в мягкий живот сильнее и почёсывая дулом пистолета свою макушку через кепку. — Я уже понял, что ты тот ещё кусок дерьма, так что избавь меня от всего этого, ладно? Давай поговорим, как нормальные люди. — Это ты-то нормальный? — сипит наёмник, утирая рукавом толстовки окровавленные губы. — Ты ещё хуже Винейва. Тот хотя бы убивал добычу сразу, а не игрался с ней. У Юнги терпения много, но вот сравнения с этим выродком он стерпеть не может, заламывая брови и прикрывая глаза. Правая нога дёргается машинально, врезаясь носком ботинка в висок ублюдка, переворачивая его на спину. Он стонет от боли — PK редко когда её отключают — и сокрушённо матерится, но Юнги и вправду больше не хочет его слышать, наступая ему на горло. Надавливая, но не перекрывая доступ к кислороду. Просто для того, чтобы немного очухался. — Так кто тебя послал? — спокойный хрип Юнги наполняется острыми иглами. Он не закипает, нет, просто устал от ожидания. — Не имеет никакого смысла делать из этого такую уж большую тайну: мы в игре, а не в реальном мире, а тут всё проще. Размозжить тебе башку подошвой просто тоже, — он врёт, впрочем — размозжить её не даст система, — но наёмник едва ли это заметит, тщетно пытаясь убрать ногу с горла. — Пошёл... нахуй! — взрыкивает он, всё ещё продолжая сопротивляться, а Юнги разочарованно выдыхает. Интереса больше нет. Ему всё равно. — Мусор, — с презрением кидает Юнги, сплёвывая в сторону кислую слюну с привкусом догорающего бензина. Резко убрав ногу и нежно, любовно обхватив рукоять Springfield Armory, Юнги вскидывает ствол и нажимает на спуск — запор отъезжает назад от ствольной коробки: пистолет разряжен полностью, — морщась и делая шаг назад: кровь, брызнувшая из сонной артерии, тёплыми каплями мажет по лицу, рукам и бомберу, скатываясь вниз с гладкой ткани. Юнги не противно — он к этому давно привык уже, — но перспектива отмываться, учитывая, что он уже принял душ в реальности, вообще не радует. Без удовольствия наблюдая, как наёмник, бессмысленно хватаясь за рану, медленно испускает дух, отправляясь на кладбище, Юнги достаёт пустой магазин и сбрасывает его в инвентарь, не забыв про новый. Передёрнув затвор, дослав патрон в патронник, Юнги убирает пушку обратно в кобуру и оглядывается по сторонам: представление, конечно, вышло знатное. Тачка внизу всё ещё догорает, изрыгая едкий чёрный дым из выбитых глазниц-окон; картечь из обреза оставила глубокие борозды на пару сантиметров дальше от места, где Юнги стоял изначально, а выход на крышу изрешечён так густо, будто здесь не произошла мелкая по стандартам ШаР стычка, а разразилась самая настоящая война, впрочем, война в Покинутом городе произошла задолго до них, опустошив дома и улицы. Через сутки всё это сотрётся огромным ластиком системы. Через сутки сгоревшая иномарка будет такой же новенькой и блестящей, как до взрыва, а следы от выстрелов, кровь и запахи исчезнут, словно всего этого никогда и не было. Иногда Юнги это раздражает. Иногда он хочет, чтобы каждый его след въелся в ШаР глубокими шрамами, но тогда Ланс превратится в самый настоящий ад: остаётся лишь смириться, запечатывая каждое важное воспоминание глубоко в сознании. Достав из заднего кармана чуть смятую пачку сигарет, привалившись к стене аварийного выхода, Юнги подхватывает сигарету кончиком языка и плотно обхватывает фильтр губами, чиркая зажигалкой: яркий огонёк, вспыхивая в полутьме, танцует в отражении глянцевой лужи крови. Глубоко затягиваясь, ощущая бесячее головокружение, он привычно пускает дымные кольца и отстранённо наблюдает, как они сливаются в одно серо-синее полотно с высоким звёздным небом, только вот… Наблюдает за чем-то здесь не один Юнги. За ним кто-то с соседнего здания наблюдает тоже: он чувствует это кожей. Может, кто-то остался в живых и ждёт, пока Юнги куда-нибудь свалит, чтобы убраться подальше, а может, это заказчик, которому он так сильно насолил чем-то. Насолил Юнги, впрочем, многим, но уж точно не пересаливал их обыденность настолько, чтобы нанимать для убийства каких-то нубов. Юнги, конечно, всё ещё интересно, и он вполне может с помощью крюка-кошки перемахнуть к неизвестному и хорошенько отвесить ему на орехи, но почему-то так безумно лень. Почему-то пускать сизый дым с губ занятие сейчас намного важнее, чем узнать, кому так сильно неймётся. Блаженно докурив, сбросив окурок в лужу крови, он не тушит его привычно подошвой, а позволяет потухнуть самому: потрескивая, пропитываясь красным, он медленно гаснет. Согнав с плеч напряжение, утерев несколько багровых капель с подбородка, Юнги снимает чёрную кепку, вешает её за заднюю застёжку к ремню брюк и взъерошивает копну мягких мятно-зелёных волос, позволяя ветру охладить взмокшую зудящую кожу. Махнув рукой неизвестному в темноте окон дома напротив, он последний раз окидывает взглядом крышу и разворачивается к выходу. Тел в подъезде нет: они исчезают почти сразу же, как игроки возрождаются на кладбище, превращаясь в чуть заметный белый туман. Зато на лестнице по ступенькам местами сетью паутины переплетаются тонкие кровавые нити от подсохших луж и валяются пушки, выпавшие из рук. Юнги не нравится тот факт, что оружие побеждённого врага всегда можно забрать себе, да он таким и не страдает, ведь и так собрал практически всё, что хотел, грезя лишь об одной винтовке, которой нет ни у кого на сервере. Нет вполне по понятным причинам, но Юнги такое положение дел не устраивает: он обязательно её достанет. Оставляя за спиной самый настоящий бардак, ощущая, как из тела медленно уходит адреналин, Юнги решает, что на сегодня с него точно всё, но вспоминает об одной важной детали и достаёт коммуникатор, проверяя список друзей. Хосок теперь онлайн. Хосок, если верить карте, сидит в их привычном баре, наверняка болтая с кем-нибудь о всякой чепухе, и Юнги думает, что ему тоже не мешало бы с ним поговорить. Он не переживает за него, нет, ведь Хосок из «сейчас» совсем не похож на Хосока тогда, но беспокойство, перебирая маленькими лапками, всё равно вызывает в черепной коробке зуд. Заходя в телепорт, Юнги краем глаза в темноте замечает того самого неудачного шутника, который умер сегодня первым от его руки, но решает оставить парня в покое, ведь он и так уже достаточно от него получил. Мысленно выметая из головы ссаным веником желание прикончить его ещё несколько сотен раз, он перемещается в Вегас и не слишком заботится о чужих пристальных взглядах, прекрасно зная, о чём думают все эти игроки: SUGA никого не оставляет равнодушным, когда появляется здесь в крови. О Юнги много и всюду говорят. Он зачастую самая горячая тема на серве, и это скорее смущает, чем тешит скромное ЧСВ. В баре всё так же густо-сизо накурено, и приглушённый тёплый свет мазками ложится на барную стойку и столики, создавая уют. Втекая внутрь бесшумным призраком, ощущая на разгорячённой коже мягкие прикосновения холодного воздуха из кондиционера, Юнги замечает за стойкой Хосока, который о чём-то живо перешёптывается с сидящим рядом RM’ом, и вздыхает с ощутимым облегчением. С j-hope’ом всё хорошо. С ним всё прекрасно просто, раз он заразительно громко смеётся, а широкая улыбка на его губах слишком солнечная: иногда Юнги кажется, что она может прогнать дождь. Хосок ничего не знает. Ему точно никто и ничего не писал, иначе выражение его лица было бы суровым и сосредоточенным, а не таким безмятежным, как сейчас. Выходит, та ловушка лишь для Юнги, и он обязательно позже надерёт зад ублюдку, что так глупо использовал имя того мерзкого выродка. Скрадывая ресницами свет, растворяясь в привычной приятной атмосфере, которая уже давно впиталась в кровь, Юнги оставляет позади всё, что с ним произошло этим вечером, и делает шаг к стойке, игнорируя все приветствия. Подкравшись к Хосоку сзади, положив холодные ладони на его крепкие плечи, он ловко перехватывает полетевший в него с перепугу кулак и широко улыбается, обнажая белоснежные дёсны. Эта улыбка только для близких людей. Так улыбаться Юнги сейчас может только для Хосока, осознавая, что он всё же для него больше хороший друг, чем просто назойливый знакомый, которого хочется где-нибудь утопить. — Иисусьи подштанники, Шуга, почему ты весь в крови?! — удивлённый возглас Хосока заполняет собой весь бар, заставляя других игроков обернуться в их сторону. Спрыгивая с высокого барного стула на пол, он поворачивает Юнги к себе за узкую талию и спешно осматривает на наличие дыр от пуль и прочих ран, но на нём нет ни царапинки. — Кое-кто хотел позвать меня на свидание, но пришлось ему отказать, — глупо отшучивается Юнги, почёсывая в мятном затылке. Рассказывать правду он точно не собирается. Хосок такого рассказа сейчас не заслуживает. — Ты стрелял из своего маленького пистолета, да? — заканчивая пристальный осмотр, наконец убрав руки с чужой талии — Юнги не против, в общем-то, но границы переходить всё же не следует, — Хосок спрашивает заискивающе, забираясь обратно на стул. Ему почему-то интересно всё, что с Юнги происходит, и каждая их встреча всегда начинается с прохладных и не очень историй: Юнги их кратко и односложно бубнит себе под нос, а Хосок внимательно слушает. — Я уж думал, ты больше никогда не будешь им пользоваться. Хотелось бы мне это увидеть… — Меня вынудили, да и не было там ничего интересного. Так, отправил парочку наёмников на кладбище, — разводит руками Юнги и падает рядом с Хосоком, жестом подзывая к себе бармена. Сегодня он на месте и как всегда чертовски обворожителен. — Кстати, — вспоминая, что Намджун сидит рядом и не особо понимает, что происходит, Юнги поднимает в приветствии окровавленную ладонь. — Вечер добрый, АрЭм. — Да ночь уже, — устало вздыхает Намджун и подпирает рукой подбородок. В его ястребиных глазах переливается золотом хмельная дымка. — А ты, я смотрю, популярен у всяких сомнительных личностей. — И я от этого не в восторге, поверь мне, — хрипло причитает Юнги, переваливаясь за стойку, чтобы взять себе стакан. — Джин, будь добр, налей холодного красного эля, — и со всей возможной вежливостью обращается к бармену, разглядывающему своё отражение в бокале для шампанского. — Кто-то заказывал ирландскую шутку? — отвлекаясь от важного занятия, щебечет Джин радостно, растягивая пухлые губы в улыбке и подхватывая пустой стакан. — Так вот, проходит как-то ирландец мимо бара… Повисает неловкое молчание, а смахивающий на модель с подиума и явно с любовью созданный NPC заливается громким смехом, стуча ладонью по стойке: Юнги кажется, будто перед ним скребут ногтями по стеклу, но тактично отмалчивается. Джина обижать нельзя. У Джина есть обрез, которым он вполне оправданно может воспользоваться, если ситуация в баре выйдет из-под контроля, и замечания по поводу его шуток упираются именно в этот пункт, поэтому никто и не возмущается. Он хоть и красивый безумно, а ещё костюм бармена сидит на нём просто восхитительно, в гневе ещё страшнее, чем Хосок. Иметь с ним дело Юнги больше не хочется. Когда смех стихает, а перед Юнги оказывается полный стакан эля, он делает шумный глоток и жмурит глаза от удовольствия, как большой сытый кот: эль в ШаР намного вкуснее, чем в реальности. Охладившись и изнутри, наконец и вправду расслабившись, он тянет руку к пачке сигарет и достаёт одну зубами, зажимая фильтр меж губ. Задумчиво перекатывая его языком, подкуривает от услужливо предложенного Намджуном огонька и глубоко затягивается, позволяя дыму обволакивать лёгкие. Юнги спокойно здесь. В этом маленьком баре, который обходят стороной только из-за того, что в нём «какой-то поехавший бармен» и «там же SUGA постоянно тусуется», Юнги чувствует себя на своём месте. Чувствует себя дома. Выдыхая дым, стряхивая пепел в подставленную под руку Джином пепельницу, Юнги мажет взглядом по Хосоку, который убедительно доказывает Намджуну, размашисто жестикулируя, что с пулемётом Гатлинга он будет выглядеть намного брутальнее, и тихо улыбается. Хосок понимающий. И хоть он иногда та ещё заноза в заднице, но точно не станет допытываться, если замечает, что Юнги не хочет чего-то договаривать. Встречаться с ним в реальности, впрочем, Юнги всё ещё не хочется, хоть Хосок и звал в настоящий бар раз тридцать уже, но вот так, сидеть плечом к плечу именно здесь, его полностью устраивает. Когда сигарета почти докурена до фильтра, а стакан наполовину пуст, Юнги вздрагивает от громкого шума со стороны двери и поворачивает голову в её сторону. Почему-то резко становится неуютно. Почему-то волоски на загривке второй раз за день встают дыбом, а ещё неприятно сосёт под ложечкой. Если бы у Юнги был хвост, он бы и его распушил, но вместо хвоста на заднице у него кобура с пистолетом, а ещё рука почему-то инстинктивной к ней тянется. Юнги знает прекрасно, что выстрелить у него не получится, но всё равно щёлкает кнопку и обхватывает холодную рукоять узловатыми пальцами, пристально всматриваясь во тьму, в которой прячется нечто опасное. Скользкое. Ядовитое. Окидывая бар хищным тёмным прищуром, почему-то останавливаясь на Юнги, в бар уверенной походкой заходит неизвестный игрок, держа курс к стойке с несколькими свободными стульями. Ему на вид двадцать пять где-то, он примерно одного роста с аватаром Юнги, но вот только тело его куда крепче, и это отчётливо видно из-под лёгкой полупрозрачной белой футболки, заправленной в узкие чёрные брюки с рваными коленями. На нём, помимо всего прочего, бросающаяся в глаза расстёгнутая оверсайзная рубашка с леопардовым принтом, тоже наполовину заправленная, а на ногах кожаные челси с узким носом — выглядит стильно и со вкусом, хоть Юнги никогда так не оденется. На его мощных бёдрах, плотно обтянутых тканью брюк, по широкому ремешку с кобурой, а в кобурах — Юнги узнаёт по рукояти — осовремененный Colt M1911 — Hudson H9, которым мало кто пользуется. Скользя взглядом по незнакомцу снизу вверх, цепляясь за кожу цвета молочной карамели, широкую шею с заметно выпирающим кадыком и острую линию челюсти, Юнги думает, что аватар парня чертовски, просто пиздец как горяч, и ему даже интересно, сколько он потратил времени на его создание. Поднимаясь взглядом выше, он отмечает фигурные вишнёвые губы, сомкнутые плотной ниткой, аккуратный нос с родинкой, выразительные тёмные глаза, всё ещё из-под длинных ресниц сверлящие его пристальным взглядом, и чуть небрежно уложенный каштаново-медовый классический фейд с длинной чёлкой — красив просто до неприличия. Вокруг неизвестного объёмным облаком сгущается смольная тягучая аура, выдающая игрока с неплохим опытом, да и сам он выглядит так статно и уверенно, словно родился именно здесь и держал в руках пистолет с младенчества. Юнги, кажется, даже забывает дышать, пока парень продвигается ближе к барной стойке, и почему-то прямо здесь и сейчас хочет выяснить, кто из них сильнее, но понимает, что незнакомец, вероятно, просто новичок, наивно решивший, что в ШаР игроков судят только по внешности. Юнги, в принципе, тоже сейчас судит, но первое впечатление — лишь первое впечатление. — Мне сказали, что здесь я смогу найти Шугу, — когда парень раскрывает рот, с его вишнёвых губ срывается до того ласкающий слух густой низкий баритон, что Юнги сначала даже не замечает подвоха, пропуская по рукам крупные мурашки. Доходит до него лишь спустя мгновение. — Ты его уже нашёл, — хрипит Юнги бесцветно, разжимая пальцы на рукояти. Чувство настороженности развеялось с последним дымным выдохом, — и именно на него ты сейчас смотришь, приятель. — Прошу прощения, — незнакомец строит из себя саму невинность, растягивая губы в лёгкой улыбке, но получается у него хреново: Юнги прекрасно знает, что спрашивать о нём было совсем необязательно. — Мне так хотелось познакомиться с легендарным Шугой, что, кажется, я зацепился за тебя взглядом неосознанно. Аура выдаёт, наверное. — Ты его знаешь? — чуть слышно спрашивает и тыкает Юнги в бок Хосок, тоже не сводя с неизвестного взгляда. — У него пиздец какой охуенный аватар. Я завидую. — Впервые вижу, — отворачиваясь обратно к стойке, сипит Юнги громко, растирая окурок в пепельнице. Парень кажется ему чертовски скользким и изворотливым, а таких он не любит. У него со змеями хреновые отношения. — А вот я вижу тебя далеко не впервые, Шуга, — льётся в левое ухо ядовитым шёпотом, когда неизвестный внезапно оказывается у плеча, легко сжав его длинными цепкими пальцами. — Тебе понравился мой подарочек? — Подарочек? — лениво стряхивая с себя чужую руку, разворачиваясь к парню вполоборота, кидает Юнги с недоумением, неосознанно связывая воедино сегодняшние события. — Так это ты?.. — Я, — улыбка на фигурных губах превращается в едкий животный оскал, а кофейного цвета радужки незнакомца закрашиваются чёрными чернилами. Он пугающий. Подавляющий. Злость закипает в венах. Кулак по инерции плотно сжимается. — Было так весело. — Ах ты ж скользкий ублюдок, — скрежещет Юнги хрипло, опасно суживая лисьи глаза, и его кулак тут же встречается со скулой неизвестного, заставляя его отшатнуться в сторону. Дальнейшее происходит невероятно стремительно. Юнги спрыгивает со стула и хватает парня за грудки, с силой отбрасывая вглубь бара на чей-то стол, вызывая бурю негодования. Хосок с Намджуном тоже подскакивают, но не спешат их разнимать, догадываясь о возможных причинах и последствиях, а Джин перестаёт улыбаться и достаёт из-за стойки обрез, но Хосок загораживает ему обзор, подзывая Намджуна, чтобы тот задержал его. Не слишком растерянный, кажется, даже не особо сопротивляющийся незнакомец позволяет разломать собой ещё один стол у стены, продолжая ухмыляться, а Юнги свирепеет и хочет стереть эту ухмылку с его блядского лица, проезжаясь костяшками по зубам, опрокидывая ублюдка на пол полностью. Седлая его бёдра, крепко сжимая своими, Юнги вспоминает о каждом чёртовом суициднике из пятнадцати и считает, что ударов скользкий тип заслужил именно столько, но почему-то они не приносят никакого удовлетворения. Первый, второй, третий, четвёртый, пятый — кулаки смачно врезаются в точёную челюсть, а с вишнёвых губ тонкой струйкой на паркет стекает алая кровь, но этого недостаточно. Дыша тяжело, не понимая, зачем он вообще это делает, Юнги продолжает бить, но парень под ним даже не дёргается. Он мазохист? Ему это нравится? Какого хрена он сюда пришёл? Кто он вообще? — Кто ты такой, чёрт тебя дери? — понимая, что продолжать одностороннее избиение бессмысленно, Юнги наклоняется к его лицу и расставляет руки по бокам от головы, обжигая губы прерывистым выдохом. — Ох, я забыл представиться? — выплёвывает парень с кровавой слюной, и она оседает у Юнги на щеке, смешиваясь с кровью того выродка. — Ви. Мой ник — Ви, и я пришёл сюда, чтобы скинуть тебя с вершины турнирного рейтинга, Шуга. — Вот оно как? — Юнги почему-то догадывался, задумчиво сдувая со взмокшего лба налипшие мятные волосы. Ярость в его крови больше не кипит, но всё ещё невообразимо горячая. — Я рад, что у тебя такие серьёзные цели в жизни, Ви, вот только зачем ты достал из могилы ту историю? — хрипит тихо с пугающим спокойствием и льдом во взгляде, а Ви громко сглатывает. — Ты ведь приговор себе подписал. Я же жизни тебе за такое дерьмо не дам. Кладбище станет твоим единственным пристанищем, приятель. — Как страшно, аж мурашки по коже, — коротко посмеиваясь, елейно шепчет V, слизывая кровь с уголка губ кончиком мокрого языка. — Лучший снайпер азиатского сервера, оказывается, жестокий человек. Кто бы мог подумать, не правда ли? — заканчивая, V поднимает руки с пола и кладёт их на талию Юнги так по-свойски и просто, словно они знакомы целое столетие. Юнги плевать. Он не обращает на это никакого внимания. — Тебе сейчас тоже весело? — Юнги вправду интересно. Ощущая, как чужие пальцы крепко сжимают его бока, впиваясь в кожу подушечками пальцев, сипит он низко, совсем забывая, что находится сейчас в людном баре — на него смотрят много глаз, — а не на привычной игровой локации. — Мне? — зачем-то переспрашивает V, чуть поднимая к Юнги голову. Его обжигающий выдох мажет по мочке уха, отдаваясь внизу живота неуместным сейчас возбуждением. — Мне весело, как никогда в жизни, Шуга, ведь ты превосходен. Знаешь, — опороченное алым лицо V ещё ближе. Его глаза полуприкрыты и абсолютно черны, а густой шёпот наполнен чем-то липким, отвратительным, — я чуть не кончил, пока наблюдал за тобой. Мне рассказывали о тебе столько всего в самых ярких красках, но увидеть тебя в деле, увидеть, как ты безжалостно отстреливаешь бесполезных псин, действуя хладнокровно и расчетливо, было для меня невъебенно восхитительно. Кто-нибудь говорил тебе, что ты горяч, как Ад? Говорил, что самое большое желание в его жизни, — тебя выебать? — Ты гей, что ли? — Юнги не понимает, что этот поехавший ублюдок несёт пиздец каким охуительным голосом, но вычленяет для себя самое главное: во-первых, у него беды с башкой, во-вторых, наклонности у него тоже с ебанцой, а в-третьих, он жмётся к нему слишком сильно, и то, что чувствует Юнги под задом, точно предпочёл бы сейчас не чувствовать. — А что, если так? — губы V совсем близко: ещё сантиметр — и они обменяются слюной, но Юнги на такое не подписывался. Не сегодня. Да никогда вообще. Ему хватает поехавших в окружении, а уж самонадеянный ублюдок, который действует, как самая распоследняя мразь, ему и даром не нужен, даже если почему-то излишне нагло к нему клеится. — Что ты со мной сделаешь? — Что я с тобой сделаю? — какой-то слишком прямолинейный вопрос вгоняет Юнги в ступор, и он даже серьёзно над ним задумывается. Ответ находится через пару секунд, когда чёртов V съезжает ладонями с его талии к заднице. — Сначала помогу тебе встать, а там посмотрим. Резко отстранившись, прерывая совершенно странное и необъяснимое домогательство, он спешно встаёт на ноги и смеряет ублюдка оценивающим пристальным взглядом сверху вниз. Таким — лежащим у его ног — V Юнги намного больше нравится. Он выглядит сейчас растерянным и даже, быть может, беспомощным, а ещё его собственная кровь подтёками на белой футболке выглядит изумительно. Ему идёт быть жалким и униженным, и осознание этого почему-то сворачивается колючим клубком где-то рядом с пупком. Странное чувство. Интригующее. V всё ещё чего-то ждёт, не спеша поднимать задницу с того, что осталось от одного из столов, и Юнги, не долго думая, протягивает ему ладонь, улыбаясь невинно, совсем по-кошачьи, но в глазах его по радужкам разливается игривое ребячество. — Добро пожаловать в Shoot and Run и спокойной ночи, ублюдок, — шипит Юнги с особым удовольствием, когда V хватается за его руку, и резко её отдёргивает, занося правую ногу для пинка. Смачный хруст шейных позвонков звучит так же приятно, как самая прекрасная в мире музыка, а чёртов V с ухмылкой на губах отправляется прямиком на кладбище Вегаса. Использовать огнестрельное здесь запрещено, но кто сказал, что Юнги без него не справится?До турнира две недели. Он будет ждать его с предвкушением.