Marina Kaye — Scream
— Только не говори, что забыл про хэллоуинский ивент, — стоя на пороге номера Юнги, осуждающе причитает Хосок, грозно уперев руки в боки. Его серьёзное выражение лица не подразумевает под собой ничего хорошего. Страшно. — Мы же с тобой договаривались. Договаривались, что пойдём вместе.
А Юнги забыл. Юнги забыл вправду. Он был так заёбан в последнее время и на работе, и в ШаР, что совсем перестал следить за временем, изредка подглядывая лишь на день недели, чтобы случайно не ввалиться в офис в законный выходной. Ему нужен отпуск. Необходим просто катастрофически. И не только за тем, чтобы как следует охладить голову, но и чтобы заняться делами насущными, тратить время на которые из-за банальной занятости в офисе не мог. В общем, он подумает об этом потом, когда будет свободен, как ветер, а пока стоит разобраться с Хосоком, которому действительно обещал, но забыл пообещать самому себе. Нахмурившись, отойдя чуть в сторону от двери, он достаёт из кармана брюк коммуникатор и проверяет дату. 31 октября. Воскресенье.
Он только зашёл в игру, на самом деле. Только набил желудок худо-бедно съестным и подумал, что вполне неплохо было бы перед сном поотстреливать девиантных андроидов в Неоновом городе, который не особо любит из-за перенасыщенности визуалом, но Хосок порушил все его планы. Хосок, аки Хатико, ждал Юнги в коридоре, уже привыкнув к практически одинаковому расписанию его входов, и теперь отвертеться от него не получится. Теперь придётся тащиться в местный Disneyland — Весёлый город. Весёлым, впрочем, назвать его достаточно трудно хотя бы из-за криповых клоунов, готовых сожрать всё, что не прибито к полу, но если зачистить локацию или просто им не попадаться, можно прокатиться на работающих аттракционах и вдоволь напиться адреналином.
Юнги, к слову сказать, не в большом восторге от парков развлечений. И не столько из-за того, что его туда не водили в детстве, когда слёзно упрашивал папу, сколько из-за разочарования после. Однажды он устроил себе маленький праздник. Однажды Юнги на один день из занудного взрослого превратился в восторженного ребёнка и позволил себе съездить в Lotte World, испробовав там практически все аттракционы, но ни один не смог его впечатлить. Ни один не вызвал хотя бы капельку страха. Будь Падающая Башня на сотню метров выше, возможно, он бы задорно верещал вместе с другими, а так сидел с каменным лицом и ждал, когда его опустят на землю. Может, какие-нибудь самые высокие американские горки в Нью-Джерси смогли бы заставить его чувствовать хоть что-то, но он не в Нью-Джерси, да и вряд ли когда-нибудь туда поедет.
— Почему бы тебе не сходить с АрЭмом? — Юнги и вправду не очень хочется туда идти, даже если плюшки за ивент достаточно неплохие. Сделав ещё пару шагов назад, упав на скрипучее кожаное кресло рядом с постелью, он тянется к снайперской винтовке и кладёт её себе на колени. Скучал. — Вы вроде как стали довольно близки в последнее время, — и абсолютно бесстыдно недвусмысленно поигрывает бровями. И такое ему не чуждо.
— Мы просто друзья, — проходя в номер, Хосок закатывает от подозрений Юнги глаза и поправляет новую причёску: теперь у него короткий платиновый блонд, и выглядит он, честно сказать, фантастически великолепно, — да и не хочу я откинуться от его «ловких» рук «чисто случайно», — делает пальцами кавычки. — Ты же знаешь, что идти с ним куда-то себе дороже.
— Подумаешь, местный бог разрушений, — растягивая губы в лёгкой улыбке, припоминая каждый конфуз, произошедший на его глазах с RM’ом, насмешливо хрипит Юнги, попутно сняв кепку. — Может, он тоже хочет сходить, но ему не с кем. Представляешь, насколько это грустно?
— А мне потом будет ой как грустно вытаскивать какую-нибудь арматурину из задницы, — отмахиваясь, Хосок накидывает на голову капюшон оверсайзного радужного худи и садится перед ногами Юнги прямо на пол. — Поднимай сраку и пойдём. Там не так много народа, как ты думаешь, да и о тебе с Ви уже почти никто не болтает. Честно-честно.
Хосок прав: серверу надоело. Надоело обсасывать одно и то же по несколько раз на дню, учитывая, что никаких новых событий между ними на людях не происходило, а о том, что случилось в Лесном городе, к счастью, никто и не знает. Если бы кто услышал, что этот идиот предложил встретиться IRL, слухи про «запретные отношения» вспыхнули бы с новой силой, а Юнги такого подарка точно не надо. Нет между ними никаких запретных отношений. Нет и никогда не будет: он в этом вопросе категоричен. Нет, ну, Юнги мог бы, конечно, трахнуть этого смазливого идиота, чтобы он от него, получив желаемое, совсем отъебался, но, быть может, это сделает только хуже, так что слухи в реальность в ближайшую вечность точно не превратятся.
— Ладно, — без боя сдаётся Юнги, устало вздыхая. Хосок просто так от него точно не отстанет, да и обещания нарушать не в его стиле, — схожу я с тобой на ивент, только не откинься там в первую минуту.
— Как будто эти совсем не страшные призраки мне что-то сделают, — фыркает Хосок с важным видом, отворачивая голову, чтобы Юнги вот точно не заметил, как он волнительно сглатывает. А Юнги замечает. Замечает и чуть растягивает губы в хитрой кошачьей улыбке. Знает он его. Знает, насколько этот надутый бельчонок пугливый.
Отставив винтовку в сторону, Юнги тактично огибает уже растянувшегося звёздочкой на паркете Хосока и идёт к шкафу сменить некоторые шмотки. Для прохождения не самого сложного ивента ему совсем необязательно одеваться в преимущественно незаметную одежду, так что он скидывает на кровать уже порядком потрёпанную от увлекательных путешествий кожанку и бросает футболку туда же, не слишком заботясь о пристальном хосоковом взгляде: глупо строить из себя недотрогу, когда он уже видел его голым. Порывшись в своём небольшом гардеробе, Юнги накидывает на плечи первую попавшуюся хлопковую чёрную рубашку и заправляет её в брюки, оставив расстёгнутыми верхние пуговицы, чуть открыв глубокие ключицы. Закончив, он закатывает рукава практически по локоть, чтобы не мешались, и подходит к большому зеркалу, окидывая себя критическим взглядом.
Свободная рубашка сидит на нём идеально, да и в целом с драными на коленях брюками сочетается превосходно, вот только с мятной растрёпанной копной на голове нужно что-то сделать. Оставив Хосока плевать в потолок и томиться в недолгом ожидании, Юнги заворачивает в ванную и укладывает андеркат достаточно небрежно, слегка подняв чёлку и открыв лоб: немного подышать ему точно не помешает. Удовлетворившись результатом, задумчиво похмыкав, он находит своё поведение невероятно странным, учитывая, что раньше особо долго не собирался, но списывает всё на желание разнообразия, совсем не думая о всяких паршивых койотах. Он с ним не встречался после того дня и по мере возможности старался о нём даже не вспоминать, но сегодня Хосок немного подпортил Юнги малину. Досадно и грустно, конечно, но скоро турнир, а там всё равно придётся пересечься.
— Пойдём гонять твоих призраков, — выйдя из ванной под всё тем же пристальным и чуть-чуть подозревающим хосоковым взглядом, Юнги идёт к креслу и подхватывает винтовку, любовно проходясь пальцами по ствольной коробке: он ещё не поприветствовал её как надо, поэтому самое время.
Хосок поднимается с пола, попутно потягиваясь, и вместе с собой поднимает Remington, привычно закинув дробовик на плечо: иногда Юнги умиляется с его необъяснимого желания выглядеть круче, когда он и так достаточно примечательный со своим не всегда поддающимся объяснению вкусом в одежде и привлекательной внешностью. А ещё у него до кучи фанаток из женской аудитории, которые без ума от его танцевальных навыков, вот только эти фанатки Хосока совсем не волнуют. Его волнует Юнги, немного RM, с которым часто зависает в баре по вечерам, внимательно слушая его охуительные истории, а ещё новые поступления шмоток в магазины Вегаса, и это, признаться честно, наталкивает на определённые мысли, но Юнги совсем не хочет мерить его стереотипами. Хосок — он просто Хосок. Чертовски хороший парень, с которым любая сложная ситуация превращается в забавную.
Захлопнув за собой дверь, всё ещё держа Nemesis в руках, Юнги смотрит на неё с секунду и открывает инвентарь: сегодня она ему не понадобится. Немного горько расставаться с винтовкой даже на мгновение, да и без неё SUGA и не SUGA совсем, но для ивента, о котором объявили несколько дней назад, собственное оружие ему не понадобится. Понадобится ему только перебороть нежелание ждать в толпе, да и немного самообладания, чтобы не пристрелить Хосока после, пока он будет паниковать и умолять спасти его. Не то чтобы ивент на Хэллоуин вообще представляет из себя нечто сложное, но в нём заявлены призраки, и эти призраки должны быть пиздец какими страшными. Для Хосока. Для Юнги же дом с привидениями ничем не отличается от любого другого: напугать его подобным задачка та ещё. Вот цены в реальных магазинах иногда нагоняют ужаса, а перекошенные и окровавленные лица не вызывают абсолютно никаких чувств, кроме лёгкого раздражения.
В холле отеля Юнги ловит на себе несколько удивлённых взглядов, но не теряет привычного хладнокровия: его редко когда можно увидеть без кепки и винтовки, да ещё и с открытыми ключицами, так что даже самый назойливый интерес до самого телепорта остаётся проигнорированным. Он не против. Пусть смотрят, в общем-то: иногда ему приятно чужое внимание, если оно не оценочное. Хосок на фоне рассказывает одну из своих невероятно интересных историй об увлекательных похождениях в реальности, а Юнги просто слушает, кивая время от времени. Он редко когда поддерживает разговор, да и делает это чаще всего по желанию, но Хосок совсем не жалуется, зная, что Юнги внимательно его слушает. Он любит слушать. Любит слушать его звонкий чуть высокий голос, но больше всего сейчас хотелось бы услышать голос другой. Тот самый густой и бархатный.
Отмахнувшись от этих мыслей и выкинув каждую в воображаемый мусоросжигатель, Юнги заходит в телепорт и дожидается Хосока, выбирая в меню Весёлый город: почему эту локацию не назвали просто парком развлечений, подобрав максимально странное слово к привычной приставке, Юнги знать не знает, но уже давно от него отказался, как все в Лансе отказались от настоящего названия Вегаса. Телепортировавшись за секунды, они выходят к мощёной подъездной дорожке, и Юнги, окинув взглядом ближайшее пространство, закрывает глаза, шумно втянув носом воздух с привкусом металла. Ему не нравится то, что он увидел. Не нравится приличная толпа, собравшаяся у дома с привидениями, а ещё не нравится сама атмосфера Хэллоуина: она немного нелепая. Ну, со всеми этими тыквами, фонариками, тематическими костюмами и пуншем с конфетками.
В обычные дни парк развлечений совсем заброшенный: по лору его оставили в спешке, когда клоуны из местного цирка обкололись какой-то дрянью и начали
еба… жрать посетителей, со смаком отрывая им конечности, и эти клоуны сейчас просто невообразимо мерзкие. Их открытые клыкастые пасти изрыгают скрипучий зловещий смех, глаза налиты яростью, а раскраска на перекошенных от голода лицах тёмно-бордовая. Костюмы их местами изорваны и окровавлены, и в руках они держат шарики, сшитые из разных частей, уродливые игрушки и пищалки, заманивая ими случайных посетителей. Они ловкие, гибкие и чрезвычайно умные, а ещё иногда кооперируются, чтобы выследить дрожащего от страха игрока и хорошенько им полакомиться. Юнги клоуны, впрочем, не пугают. Для Юнги они обычные мобы, на которых хватает одного выстрела в голову.
И хоть парк заброшенный, а все аттракционы местами проржавевшие и на первый взгляд опасные, они абсолютно рабочие: можно взять билеты в местных кассах за лансобаксы, вставить их в специальный приёмник и с особым удовольствием отстреливать мобов, пока с ветерком качаешься на каком-нибудь Викинге. Юнги, честно сказать, перепробовал каждый аттракцион и даже прокатился на совсем детской карусели, собрав вокруг толпу голодных тварей, и это мгновение было незабываемым: в каком-нибудь фильме парень с винтовкой выглядел бы невероятно эпично, расстреливая кровожадных клоунов, пока сидит на маленькой пластмассовой лошади. Здесь есть и американские горки, проходящие через весь парк, и то самое не особо впечатляющее свободное падение, а ещё огромное колесо обозрения, вид с которого не самый зрелищный, но это в нём не самое главное. Самое главное в нём остаться в живых, когда клоуны переползают с кабинки на кабинку, подбираясь всё ближе, а аттракцион спокойно крутится, будто всё хорошо.
В общем и целом, здесь особо нет ничего примечательного, но атмосфера берёт своё, и эту атмосферу делают тусклые огни, witch house, приглушённо льющий из старых колонок, голые деревья, отбрасывающие причудливые тени, и мобы, которые кардинально отличаются от всех остальных, притягивая к парку любителей острых ощущений. Юнги, правда, не особо притягивается, хоть и любит те самые острые ощущения, да только для них ему достаточно попасть в большую заварушку, а не бегать от клоунов с шариками. Хосоку, кстати, парк тоже не нравится, но совсем по другим причинам. Просто из-за того, что сильно стремается, обойдя локацию в своё время стороной из-за страха поседеть раньше времени. Зачем ему переться в дом с призраками, если он такой трусишка, Юнги понимает не особо, но, быть может, Хосок просто хочет побороть страхи, а ШаР с этим помогает даже лучше, чем какие-нибудь специалисты в реальности.
Внушительный готический особняк из массивного серо-чёрного камня с резными рамами, на котором приветливо горит красным неоном вывеска The Haunted House, стоит практически у самого входа в парк и сейчас на время ивента огорожен высоким забором с колючей проволокой. Мобы за ней скалят кровавые пасти и приманивают игроков подарками, но пробраться внутрь никак не могут, служа этакой пугающей декорацией. Подходя ближе, чувствуя, как Хосока за его спиной мелко потряхивает, Юнги замечает нескольких идиотов, сующих клоунам в забор пальцы, и совсем не удивляется, когда одному всё же удаётся оттяпать лакомый кусочек. Дураки никогда не меняются. Горестно вздохнув, чуть опустив голову, он идёт дальше к концу очереди.
Для Юнги ивент на Хэллоуин не первый, а вот Хосок явно не знает, что поджидает его за массивными деревянными дверьми в тёмных холодных комнатах. Там не те призраки, беззаботно летающие под высокими потолками, как в каком-нибудь Гарри Поттере. Там леденящая дух атмосфера склепа, опасная темнота, прилипчивая влажность, паутина, пыль и скримеры. Там даже Юнги было не особо уютненько, но только из-за того, что он никогда раньше не был в домах с привидениями. Разработчики хорошо поработали с особняком, расставив чуть ли не на каждом квадратном метре ловушки для самых зазевавшихся, и Юнги хоть к таким и не относится, но всё равно словил мурашки, пока беззаботно делал задание.
Задание простое: взять дробовик, патроны с солью, саму соль, детектор, измеряющий колебания электромагнитных волн, фонарик и пойти охотиться на призраков. Чем больше — тем лучше, но можно ограничиться и прописанным в квесте количеством, чтобы забрать вкусную награду, побыстрее свалить из особняка в любой бар Вегаса и утонуть в алкоголе, понемногу забывая увиденное. Юнги в первый раз выкосил абсолютно всех и получил к основному луту ещё и главную награду с трешовой бесполезной пушкой, которая валяется где-то в хранилище, а сейчас совсем на него не претендует, но посмотрит по ситуации. Раздражает только одно: в особняк пускают лишь парами, как на какой-нибудь школьной проверке храбрости, и Юнги тогда по рандому достался не самый скиллованный игрок, которого пришлось паровозить до самого конца, чтобы не подсунули кого-нибудь похуже. Закончить можно тоже только вдвоём, и если кто-то в паре умер, к оставшемуся автоматически добавляют такого же несчастного. Могут даже NPC, когда свободные игроки отсутствуют.
Народу у особняка и вправду не так чтобы много, но подождать всё же придётся, и это Юнги совсем не нравится. Пробираясь поближе ко входу, схватив Хосока за рукав худи, Юнги тянет его за собой чуть ли не силком, и тот даже слегка упирается, но позорно убежать сегодня у него не получится: он сам напросился, а Юнги пообещал. Пообещал — сделает, поэтому Хосок всё же сдаётся и покорно следует за ним, пока он не прибивается в галдящую очередь. Рядом через секунду кто-то громко его окликивает, и Юнги так безумно не хочется сейчас выяснять отношения с каким-нибудь очередным идиотом, но это всего лишь RM, который выделяется высоким ростом и идеальными пропорциями: Юнги знать не знает, как он выглядит в реальности, но если вот так — вполне мог бы стать моделью для подиума.
— Шуга, я едва узнал тебя без кепки, — глубокий голос RM’a перемешивается с витч-хаусом и ложится на уши вязкой патокой. — А вообще, не ожидал увидеть вас здесь вместе.
Юнги кажется, или он слышит в этом ласкающем слух голосе ноты разъедающей ревности? Слышит же? На Хосока он не претендует, да и никогда не претендовал, собственно, так что серьёзному RM’у ну вот вообще опасаться нечего: разве что других игроков, которые положили на бельчонка глаз, но в основном это только девушки. Хосок, впрочем, не говорил ему о своей ориентации, а Юнги сказал лишь потому, что поведение Хосока иногда выглядело подозрительным. Но, в общем-то, он будет рад, если Хосок найдёт себе кого-нибудь, ведь тогда он перестанет так часто его преследовать, а это было бы самым настоящим бальзамом на душу. Немного вожделенной тишины.
— Я попросил Шугу сводить меня в особняк ещё несколько дней назад, — отвечает за Юнги внезапно энергично Хосок, делая к RM’у маленький шаг. RM смотрит на него с лёгкой улыбкой. Может, Хосок ему и вправду нравится. — Он типа каменный и вообще ничего не боится, а я трусливый, как кролик. Вместе мы дополняем друг друга.
— Я тоже не боюсь призраков, — RM звучит и выглядит слегка обиженным, и Юнги правильно предполагал, что ему может быть грустненько. Ну, он в этом не виноват, так что ему всё равно. — Могли бы сходить вместе, чтобы ты не напрягал Шугу лишний раз.
— Ты угробишь меня быстрее, чем мы убьём первого призрака, — Хосок забавно надувает щёки и хмурит брови, а голос его звонкий с нотками строгости. Юнги понимает: RM та ещё бомба замедленного действия. — Если хочешь, могу найти тебе сносного напарника. Есть тут некоторы…
— Лучше с рандомом пойду, — прерывает RM, вздыхая и запуская пальцы в волосы. Ну вот, он совсем обиделся. Юнги, в принципе, вполне мог бы пойти сейчас заниматься своими делами, но он уже здесь, а Хосок всегда непреклонен в своих решениях. — Вы потом в бар или по делам? — спрашивает попутно, занимая за Юнги и Хосоком очередь. Она продвигается не слишком стремительно.
— Я в бар, а Шуга… — Хосок не договаривает, вопросительно поворачивая голову к Юнги.
— Прогуляюсь где-нибудь перед сном, наверное, — задумчиво бурчит себе под нос, отстранённо наблюдая за людским потоком: игроки перед ними явно развесили уши, но не всем есть до них дело, а это уже радует.
Юнги неуютно в этой толпе. Обычно он избегает больших скоплений игроков и отсиживается где-нибудь в стороне, пока все не рассосутся, и сейчас совсем не ощущает себя в безопасности. Конечно, в ивентовой зоне точно так же, как и в Вегасе, нельзя пользоваться пушками, но Юнги не об этом, в общем-то, а хотя бы о том, что некоторые перед ним громко его обсуждают, поглядывая украдкой, но он всё равно чувствует на коже эти липкие взгляды, скользящие до самых носков ботинок. Он не любит, когда обсуждают его внешность, а не игровой скилл. Не любит, когда проезжаются по ней катком и оценивают какими-то безликими цифрами. У него не очень-то высокая самооценка, когда дело касается внешних данных, и хоть Юнги чуть-чуть изменил аватар, всё равно предпочёл бы сейчас залезть обратно в кожанку и попросту в ней спрятаться. И зачем он вообще её снял? Зачем…
Сзади неожиданно обхватывают сильные руки и смыкаются в замок на его подтянутом животе длинными пальцами, а на левое плечо ложится квадратный подбородок. Юнги замирает в полнейшей растерянности, забыв даже выдохнуть, и совсем не спешит доставать пистолет из кобуры на ремне, да у него и не получится: некто большой и невообразимо тёплый прижимается к нему всем телом, а больше всего пахом к заднице. Юнги даже рта раскрыть не может, задыхаясь от чьей-то невообразимой наглости, но готов поклясться, что ублюдок за его спиной через пару секунд получит смачный удар в лицо. Он уже отмер. Практически. Беспорядочный стук сердца очередного смертника не будет ему оправданием. Какого чёрта вообще? Кто посмел?
— Шуга, ты сегодня пиздец как горячо выглядишь, — в чувствительное ухо сладким шёпотом льётся знакомый бархатный баритон, а у Юнги моментально сводит где-то чуть ниже пупка. По рукам прокатываются крупные мурашки. Тело предаёт так, как ещё никто и никогда. — Эта чёрная рубашка необычайно тебе идёт. У меня, если ты чувствуешь, уже практически встал.
— Ублюдок, — скрежещет Юнги гневно, выдыхает и резко тянет сковывающие его руки вниз и в сторону, поднимая ногу для пинка, но чёртов V вовремя расцепляет замок из пальцев, прытко отскакивая в сторону.
— Я смог тебя поймать, маленький лисёнок, — когда Юнги поворачивается с налитыми кровью глазами, чтобы хорошенько ему втащить, игроки рядом замолкают, предвкушая интересное зрелище, и даже Хосок с RM’ом в полном шоке хлопают глазами, не в силах переварить увиденное. Зато у придурка V эта сама широченная улыбка на вишнёвых губах. Просто, мать его, невероятно сейчас омерзительная. — Ты такой хрупкий и тёплый, — продолжает он блевотно ласково, скользя по открытой шее Юнги сальным взглядом вниз. — И как эти невозможные жилистые руки держат такую тяжёлую винтовку?
— Умереть захотел? — Юнги захлёбывается в возмущении и уже ненавидит себя за не самую адекватную реакцию, а ещё не может поднять сжатый кулак. И ногу. И вообще. Он просто стоит многовековым деревом и источает самую настоящую первородную ненависть. — Какого чёрта ты вообще делаешь? Кто тебе, блядь, разрешил?
— А разве для того, чтобы обнять человека, по которому с ума сходишь, нужно просить разрешение? — V явно над Юнги издевается, почёсывая у виска и абсолютно самозабвенно похрипывая. И этот низкий хрип делает ушам слишком хорошо, чтобы продолжать бесконтрольно злиться. Что это вообще такое? Кто ему объяснит? — Я не смог сделать этого тогда, на арене, прекрасно понимая, что ты попросту меня пристрелишь, но сегодня предчувствие совсем другое. Или ты снова собираешься сломать мою шею? Пристрелить-то не получится, — и хлопает по двум набедренным кобурам, в одной из которых тот самый Desert Eagle. — Если всё-таки собираешься, сделай это своими охуенными руками, ладно? С пинка мне не понравилось.
— У тебя явно беды с башкой, приятель, — когда Юнги в гневе, объект его раздражения превращается либо в друга, либо в приятеля, и это холодное пассивно-агрессивное обращение хорошо работает: V делает ещё один шаг назад на чистом инстинкте самосохранения и судорожно облизывает губы, тут же сглатывая. В глазах Юнги сейчас пусто. Он практически полностью успокаивается, выравнивая пульс. — Я не понимаю, какого хрена ты так сильно мной одержим, или, быть может, просто заигрался, но не надо так. Или ты уже забыл те самые ощущения от моих пуль, о которых тогда жаловался? Я могу повторить.
— Юнги, что вообще происходит? — Хосок делает ошибку. Хосок на мгновение путает две совершенно разные реальности и называет его по имени, а V чётко это слышит: кривая улыбка на его губах превращается в самый настоящий животный оскал.
— Юнги, значит. Подходящее тебе имя, — восторг в его тихом голосе какой-то запредельно космический, а Юнги только и остаётся, что больно ущипнуть Хосока за зад. Серьёзнее на орехи он получит потом. — Я, кстати, заметил, что этот паренёк, — указывает на Хосока подбородком и опасно сощуривается. Ну вылитый койот, — слишком часто ошивается рядом с тобой. Вы встречаетесь? — а сейчас никакого восторга. Только яд, эфемерно капающий с его клыков.
— И ничего мы не встречаемся. Мы просто друзья, — бойко отвечает за Юнги Хосок, выходя чуть вперёд. Юнги знать не знает, что он сейчас чувствует, но явно вину. Виноват он без сомнения. Ох уж этот болтун. — И вообще, шёл бы ты отсюда.
— Не хочу, — тут же парирует V с едкой ухмылочкой, складывая руки за голову. Его смазливое лицо сейчас просто невероятно довольное, а по заметно поредевшей толпе пробегают мерзкие шепотки. О, Юнги прекрасно знает, что о нём будут говорить завтра в Вегасе. Цирк, не иначе. Самое настоящее представление, да только V не по ту сторону забора. Его братья с красными носами сейчас никак не могут присоединиться к своему лидеру. — Шуга, а Шуга, — он опускает руки и делает шаг вперёд. Юнги вполне может дотянуться до него кулаком, но стоит ли? Стоит ли создавать лишние слухи и сплетни? Его снова загнали в угол. Чёртов V искусно манипулирует ситуацией, — может, сходим в особняк вместе и хорошо развлечёмся внутри? Со мной будет весело, а у твоего друга вроде как поклонник есть, — и кидает быстрый тёмный взгляд на RM’а, который стоит столбом.
— Тэхён, — и так хрипло и холодно отчеканивает Юнги его имя, что чёртов V широко раскрывает и без того большие глаза от удивления, а ещё совершенно бесстыдно закусывает губу, чуть заметно поёжившись, — я, кажется, говорил, что не хочу видеть тебя до самого турнира. Ты забыл?
На локации давно темно уже, и в свете красной неоновой вывески и редких высоких фонарей V с затуманенным и смазанным поплывшим взглядом слишком привлекателен, чтобы его игнорировать. Он невозможный. Он просто омерзительно изумительный. Юнги понять не может, почему вообще сейчас об этом думает, но невольно засматривается на эти чёртовы влажные вишнёвые губы, мощную шею, вспарывающий смуглую кожу кадык и наверняка глубокие ключицы, чуть виднеющиеся под тонкой белой футболкой. Он без привычной рубашки сейчас, но в небесно-голубой потёртой джинсовке, и она тоже ему безумно идёт, а ещё идёт этот небрежно уложенный фейд с падающими на лицо медовыми прядями. Юнги хочется уйти. Хочется просто свалить куда-нибудь подальше от его пытливых глаз, заглядывающих в оцифрованную душу, но вместо этого он запускает руки в задние карманы брюк и просто ждёт ответа. Почему-то интересно. Почему-то ему безмерно хочется услышать хоть какое-то адекватное объяснение происходящему. Всем остальным около него, кажется, хочется не меньше.
— Забыл, — V растягивает губы в до того невинной улыбке, что у Юнги внезапно становится кисло во рту: как будто целый лимон проглотил. Его лицо совсем близко. Желание проехаться по выраженной линии челюсти преобладает над мнимым спокойствием. — Я забыл об этом в тот самый момент, когда потерял из виду твою спину под дождём, и сразу же соскучился. Знаешь, я даже искал тебя, чтобы поскорее снова увидеть, но ты хорошо прячешься. У тебя так много норок.
— А тебе разве не надо прокачиваться? — Юнги полностью игнорирует очевидную колкость и пытается полностью стравить неуёмное желание прострелить идиоту башку, невесомо поглаживая большим пальцем рукоять Steyr. Успокаивает. И чего он, собственно, бесится, когда ублюдок напротив просто хочет внимания? Думается, что его локальный титул получен был не самым честным путём, но пока это только предположение. Когда-нибудь он об этом спросит, и этот разговор будет не из приятных. — Или ты собрался протянуть лапки и сразу же сдаться? А как же твоя бесценная репутация?
— Нет у меня никакой репутации, — сипит V низко с лёгким послевкусием досады в голосе, тоже запустив руки в карманы плотно облегающих мощные бёдра брюк. Беззаботность на его лице сменяется чуть заметным напряжением. Юнги задел его за живое? Да ладно. — Это люди в интернетах с чего-то решили, что я какая-то местная знаменитость, а мне их внимание и разговоры абсолютно до лампочки. Любят они себе кумиров создавать, не считаясь с чужими чувствами, — и чуть презрительно щурит глаза. — А вообще, да, — и так резко он меняется в лице, что Юнги даже слегка удивляется: теперь на нём снова то самое довольное выражение. Интересный твист, — прокачиваться надо, поэтому я и нашёл тебя только сейчас. За ивент, кстати, тоже капает экспа, так что моё предложение всё ещё в силе.
— Можешь взять своё предложение за ручку и сходить с ним нахер, — Юнги хоть и понимает, что слегка перегибает палку, но складывает губы в умильную кошачью улыбку и выбрасывает из головы только что услышанное, прохрипев издевательски.
Плевать ему на проблемы этого идиота. Если бы он изначально не вёл себя, как мудак, возможно, Юнги бы даже чуть подробнее его выслушал где-нибудь за кружкой пива, но после глупых выходок нет совершенно никакого желания: ни видеть его, ни слышать этот чёртов возбуждающий голос. Хватит с него дурацких игр, да и очередь уже достаточно поредела: некоторые просто из неё вышли, чтобы понаблюдать за представлением, но продолжать Юнги его не намерен. Пусть расходятся. Кинув последний острый взгляд на V, который сейчас точно в лёгком недоумении — наверное, ему редко когда отказывали, да и не посылали совсем, — он тянет стоящего рядом безмолвного Хосока за руку и идёт ко входу в особняк. Ведёт он себя, честно говоря, как подросток из старшей школы, но почему-то в Юнги проснулось жуткое ребячество. Он тоже, между прочим, человек.
— Мой маленький лисёнок так со мной жесток, — слышит он в спину драматично насмешливо, но лишь ведёт шеей и чуть прикрывает глаза, стоически игнорируя и V, и перешёптывания других игроков за спиной. Что же, ему не привыкать слушать о себе всякое дерьмо. Цена популярности даже в играх достаточно высока, но Юнги этой популярности не хотел. Он просто хотел спокойно делать то, что приносит ему наслаждение и покой, а в итоге никакого покоя. И сейчас именно из-за V, но...
Есть большое жирное
НО.
Задумывался ли он о том, что его цифровое тело куда честнее с сознанием, чем реальное? Думал ли, что некоторые программно сгенерированные импульсы, подаваемые в мозг, не имеют ничего общего с настоящими? Не показалось ли ему странным, что его ощущения от чужих прикосновений не вызывают омерзения, как в каком-нибудь переполненном вагоне метро в час пик, когда заросший бородатый мужик считал своим долгом положить грязную ладонь на его задницу только потому, что он выглядел слегка женственно в свои девятнадцать? Есть ли очевидный ответ на вопрос, почему его тело реагирует на V иначе, чем реагирует мозг? Это несовершенство системы? Своеобразный опиум? Или, может, всё дело в самом Юнги, у которого уже давно никого нет? Он не занимался сексом… А как давно у него были последние отношения? Вспоминать о них не хочется. Думать о них не хочется. Внутри зудит. И этот зуд с каждым днём становится невыносимым настолько, что идея снять доступного паренька в гей-баре уже не кажется такой уж непривлекательной.
Хосок всё ещё задумчиво молчит, наверняка пытаясь мысленно разложить по полкам произошедшее, а Юнги тянет его за широкий рукав худи к стоящему у входа NPC и берёт из рук заботливо протянутый Mossberg 500 и подсумок-патронташ, закрепляя его сбоку на пояс брюк. Дождавшись, пока Хосок тоже возьмёт всё необходимое вместе с детектором, который один на двоих, он делает глубокий вдох с привкусом парафина и расставленных повсюду хэллоуинских тыкв, избавляется от напряжения в мышцах, размяв шею, и толкает от себя массивную скрипучую дверь, тут же морщась от пыльной затхлости, ударившей в нос. Хосок за спиной что-то тихо нашёптывает самому себе, и Юнги хоть и не слышит, но предполагает, что ни одного цензурного слова в его шёпоте нет. Он боится. Он боится всего, что может хоть как-то напугать, и даже когда-то говорил за стаканом виски, что оружия боялся тоже, но вскоре к нему привык.
— Может, ну его, этот особняк? — неясный шёпот превращается в полноценные слова, и Юнги невольно улыбается, теперь уж точно не собираясь никуда уходить. Он прекрасно знает, что перебарывать себя иногда сложно, но Хосок перед ним провинился. Хосок пройдёт по всему чёртовому дому с приведениями до самого конца. Наверное.
Массивные двери закрываются сами собой, и Хосок крупно вздрагивает, инстинктивно вжимаясь в спину Юнги. Юнги особо не удивляется и позволяет ему быть маленьким пугливым котёнком, не спеша возмущаться и идти вперёд, а ещё оглядывается по сторонам и понимает, что особняк выглядит совсем иначе, чем в прошлый раз. Перед ним просторный холл. Большой и холодный, едва ли достаточно освещённый тусклыми и рваными лучами света, просачивающимися сквозь тяжёлые тёмные портьеры, изъеденные молью и временем. На вышарканном и кажущимся бурым паркете комки пыли и случайно проникшие с ветром пожухлые листья, а на местами отвалившихся от стен тёмных цветочных обоях чуть заметные следы чьих-то ладоней. С высокого посеревшего потолка на длинной толстой цепи свисает массивная хрустальная люстра, облюбованная пауками, а старая широкая лестница на второй этаж с выломленными перилами совсем не вызывает доверия.
Юнги делает шаг вперёд. Хосок следует за ним по пятам, крепко прижимая дробовик к груди. Вдохнув пыльный воздух, он прислушивается к чуть различимому завыванию ветра где-то внутри и запускает руку в карман брюк, чтобы достать коммуникатор, вибрирующий уже пару секунд. Открыв новое сообщение от неизвестного отправителя, он пробегается глазами по тексту ивентового квеста и закрепляет в уме некоторую информацию: призраков в замке неизвестное количество, но достаточно разобраться с десятью, а ещё есть главный босс, для изгнания которого солевых патронов будет явно недостаточно. Похмыкав, убрав коммуникатор обратно, Юнги медленно скользит взглядом по окружающему сумрачному пространству, давящему подозрительной тишиной, и заряжает дробовик, планируя начать с обеденного зала.
— Прости, что назвал тебя по имени, — подаёт чуть взволнованный голос Хосок ещё раз, осторожно дотрагиваясь до его плеча. — Я просто реально не понял, что происходит. Ви так странно себя ведёт.
— Ничего не происходит, — хрипит Юнги тихо и беззлобно. Дерьмо случается. Подумаешь, теперь весь сервер будет знать, как его зовут, но это не особо важная информация. Под дверь с одним именем ему точно никто не насрёт, впрочем, было бы желание, — просто этот идиот не прекращает охуительных и бесполезных попыток подката. Ты, кстати, что-нибудь о нём знаешь? Как он вообще стал локальной знаменитостью?
Юнги не то чтобы вообще интересно, но Хосок слишком напряжён, а это едва ли хорошо скажется на исследовании особняка: пусть за разговором хоть немного расслабится. Поворачиваясь к нему лицом, он вешает дробовик за спину — уже скучает по Nemesis — и прислоняется к ближайшей стене, пропуская мурашки по всему телу от её холода: в особняке совсем не минусовая температура, но в одной рубашке прохладно. Кожанку снимать явно не стоило. Когда Хосок закончит и почувствует себя в относительной безопасности, они управятся с ивентовым квестом минут за тридцать и всё-таки пойдут отогреваться в бар вместе.
— Ну, я не в курсе всех подробностей, но читал, что кто-то на форуме одной игры начал бомбить на другого игрока за то, что он типа только пришёл, а уже в общем рейтинге поднялся довольно высоко, — тихо начинает рассказ Хосок, привалившись к тумбе около двери. Желания идти дальше внутрь у него явно маловато. — Сначала его обвинили в читерстве, — продолжает он, — а потом и вовсе со связью с админами, когда имя в рейтинге поднялось на первую строчку. Игра была не особо известная, да и старенькая уже, и новый игрок был в ней чем-то удивительным, что ли, а то, что кто-то так просто сместил мастодонтов, играющих годами, и вовсе подозрительным. А потом этот игрок просто исчез, — Хосок, не выпуская из рук Mossberg, уже усаживает задницу на тумбу полностью, собирая пыль. — Просидел на вершине рейтинга буквально час и больше в игру не заходил. Это показалось многим странным. Ещё странным показалось то, что и на форумах других игр с небольшой разницей во времени начали появляться подобные посты: некто с никами, всегда начинающимися на «Ви», просто добирался до вершины всевозможных рейтингов и сразу же уходил. Через некоторое время один крупный игровой блогер заинтересовался этим и запилил про «ломающего рейтинги» видео, окрестив его таинственным и этаким разрушителем додзё, — останавливаясь, Хосок прислушивается к звукам особняка, смачивает с языка чуть пересохшие губы и устраивается удобнее. — После этого игровое комьюнити и начало кипеть: всем было интересно, что это за сильный игрок такой, но в конце концов он пришёл на один крупный форум сам. Назвал себя «Ви» и сказал, что не стоит искать в его действиях сакральный смысл. Он типа просто развлекается и убивает время. А так никто вроде и не знает, кто он такой в реальности. Говорят, у него есть закрытый аккаунт в твиттере, на который подписаны всего несколько человек, и вот оттуда и просачивается инфа, какая игра будет следующей. Мне тоже сначала было интересно, и я даже следил за ним месяцок, но сейчас понимаю, что зря потратил время. Какой-то он мутный и неприятный. Отталкивающий.
— Неприятный — не то слово, — Юнги, внимательно выслушав не слишком увлекательный рассказ, широко зевает и отлепляется от стены. Хочется спать. — Думаю, он реально развлекается. Наверное, вообразил себе, что один такой рукастый и никого скиллованнее нет. Обычный ЧСВшный идиот, каких навалом, — Юнги и вправду так думает. Иначе зачем кому-то тратить время на столь бесполезное занятие?
— А сначала показался таким классным. И голос с аватаром у него охуительный, — Хосок обиженно шмыгает носом и спрыгивает с тумбы. Она не слишком радостно похрустывает. — Иногда знакомство с «кумиром» разочаровывает.
— Пойдём лучше с обитателями особняка знакомиться, — Юнги тоже отлипает от стены и снимает ружьё с плеча. — Не хочется тут задерживаться надолго.
Подойдя к Хосоку, протянув к его квестовой сумке руку, Юнги берёт из неё небольшой фонарик, привычно проверяет батарейки и разворачивается обратно, держа курс на дверь справа. Половицы натужно и опасно скрипят под ногами, готовые вот-вот провалиться, а тишина становится объемнее и гуще. Из шёлкового полумрака свет фонаря выхватывает резные двери со стеклянными вставками, через которые можно увидеть обеденный стол и стулья, а шаги отдаются от стен лёгким эхом. Хосок семенит следом, ступая очень аккуратно; Юнги протягивает свободную руку к металлической ручке и толкает дверь от себя, зажмурившись от внезапного громкого скрипа: петли давно заржавели.
Внутри колоритно: массивный стол заставлен покрывшейся пылью посудой с остатками чьего-то обеда, а ещё этот самый обед в большой супнице, над которой кружат мухи, кишит мелкими белыми червями. Половина стульев с красной бархатной обивкой опрокинута на пол, как бы говоря, насколько быстро отсюда убегали, а на самом пороге застарелое багровое пятно рядом с большим кухонным ножом намекает на жестокое убийство. На остановившихся часах рядом со столом тоже несколько мазков давно засохшей крови, а на буфете рядом, кажется, прохлаждаются чьи-то кости. Тяжёлый воздух здесь пропитан едким металлом, и кажется, что кто-то за ними пристально наблюдает.
Юнги всё это не особо цепляет. Он не фанат хоррорных игр, да и, честно сказать, совсем их не боится, поэтому спокойно идёт дальше, держа дробовик наготове. Через два шага он наступает на первый скрипт. Через три шага в сумке Хосока истошно пищит ЭМП, за ним тонко пищит сам Хосок, на испуге без разбора стреляя куда-то в неизвестность поверх его плеча, а на Юнги с горловым рёвом несётся первый призрак со сквозной дырой в животе, протягивая к нему когтистые руки, явно намереваясь задушить. Тварь выглядит ещё колоритнее комнаты в длинном алом платье, широко раскрывает порванный рот, зияющей чернильной пустотой, и стремительно сокращает не слишком большое расстояние, но Юнги даже не пробирает дрожь. Он быстро поднимает дробовик, прицеливается и жмёт на спуск, слегка морщась от непривычной отдачи и громкого выстрела. Призрак останавливается, схватив соли в грудь, и исчезает в неярком синем пламени с истеричным воплем, разнёсшимся, кажется, по всему особняку.
На уши снова наваливается тишина. Передёрнув цевьё, избавившись от гильзы, упавшей в чью-то тарелку, Юнги разворачивается к Хосоку и разочарованно вздыхает, прикладывая ладонь ко лбу: оказывается, смерть от сердечного приступа в ШаР и вправду возможна, а Хосок точно должен получить за это ачивку, как первооткрыватель. Как так получилось, Юнги понятия не имеет, но, наверное, этот трусливый зайчишка откинулся сразу же после своего выстрела, свалившись на пол. Печально.
Юнги не особо хочет идти дальше один, да и не хочет идти вообще, но раз уж он здесь, в обособленном от всего остального Ланса пространстве, выйти получится только после выполнения квеста или самоубийства. Пулю в голову из собственного пистолета он точно не хочет, так что остаётся лишь подобрать оставшуюся в лёгком тумане сумку и продвигаться дальше в темноту, собирая расставленные повсюду скрипты. За обеденной явно кухня, в которой наверняка достаточно стрёмного дерьма, и Юнги, перешагивая валяющийся перед ним стул, уверенно шагает в сторону двери, внезапно слыша за спиной насмешливое:
— И стоило посылать меня нахер, если я всё равно в итоге оказался с тобой? Даже игра этого хочет.
Этот голос. Этот чёртов густой низкий голос, который Юнги теперь узнает из миллиарда других, мурашками проходится по обнажённым предплечьям. V здесь. За его спиной незваный ублюдок наверняка скалится этой едкой ухмылочкой, и Юнги так сильно хочется достать Steyr и пристрелить его, чтобы лишний раз не нервничать, но нужно держать себя в руках. Нужно успокоиться. Он не такой. Он не агрессивный ребёнок, который ломает всё, что ему не нравится. Он и не дружелюбный совсем, но опускаться настолько точно не станет, даже если V тот ещё кусок дерьма. Спокойствие. Только, мать его, спокойствие. Он вода. Он просто холодная вода.
— Что случилось с твоим напарником? — Юнги делает глубокий вдох и поворачивается к V, интересуясь чисто для галочки. Тихий голос совсем бесчувственный. В глазах пустота. Сердце бьётся ровно и чётко.
— Навернулся с лестницы куда-то в подвал, — V картинно разводит руками и глупо улыбается. Немного щурясь из-за яркого света фонаря в лицо, он делает пару шагов вперёд и останавливается рядом, но на достаточном расстоянии. — Это был, кстати, тот самый парень, который явно запал на твоего друга с интересной внешностью. Он слегка неуклюжий, знаешь. Как большой медведь.
— Ох уж этот АрЭм, — Юнги вот вообще не удивлён, похрипывая достаточно горестно. Этот на свою несчастную голову везде проблем найдёт. Даже на ровном месте, казалось бы. — И что теперь? — продолжает более серьёзно, не сводя с V пристального взгляда: он может выкинуть какое-нибудь дерьмо в любой момент. — Опять будешь пытаться ко мне липнуть или спокойно сделаем квест? Я за второй вариант. Первый явно будет смердеть порохом и кровью.
— Ты обо мне вот настолько хренового мнения? — бурчит V слегка разочарованно, сводя густые брови на переносице. Носком ботинка отодвинув в сторону лежащий рядом стул, он запускает руки в карманы и выглядит сейчас этаким нахохленным воробушком. Ути-пути, обиделся. — Думаешь, я законченный мудак? Отчасти, конечно, так и есть, но ты мне просто реально нравишься, а когда мне кто-то нравится, я слегка теряю голову.
— Я заметил, — фыркает Юнги без тени эмоций, устало прикрыв глаза. Он и вправду устал. Устал абсолютно от всего, и от людей, что вечно крутятся вокруг, он устал тоже. — В общем, давай сделаем так: сначала разберёмся с призраками, а для твоей потерянной головы у меня всегда найдётся лекарство в кобуре. Настроения играть в идиотские игры нет вообще.
— Что-то случилось? — интересуется V с явным беспокойством в этих больших глазах и делает ещё один шаг вперёд. Юнги машинально стискивает шейку ложи дробовика, всё ещё держа его перед собой.
— Ты случился, — хрипит Юнги тихо с абсолютным безразличием на лице и всё же вешает Mossberg на плечо, чтобы случайно не пустить его в ход. Чуть смочив губы с языка, он попутно взъерошивает мятные волосы и поправляет рубашку. Может, этого совсем не заметно, но Юнги всё же слегка нервничает. Почему? — Короче, пойдём. В твоих же интересах закончить побыстрее, чтобы остаться в живых.
— Пристрелишь ты меня или нет — значения не имеет, ведь самое главное, что ты сейчас рядом со мной, — Юнги уже успел развернуться в сторону кухни и совсем не видит V, но точно знает, что на его губах всё та же широкая улыбка. Нежная и ребяческая. Можно ли врать с такой улыбкой? Не слишком ли это жестоко по отношению к другим? Может, V всё же реально с ним искренен? Похоже на бред. — Мы точно хорошо повеселимся.
Юнги не хочет веселиться. Юнги хочет выкосить из особняка всех чёртовых призраков и напиться с горя, так что натягивает на лицо маску самой обычной серьёзности и толкает дверь перед собой. В нос ударяет резкий запах сырости и гнили, а звук капающей из-под крана воды совсем не делает ушам хорошо. Втекая внутрь объёмной тенью, он ступает аккуратно, чтобы не триггерить лишний скрипт, но где-то около окна со скрипом открывается дверца холодильника, и из неё на грязный кафель падает чья-то отрубленная голова, подкатившись к его ногам. Юнги лишь чуть поднимает бровь, перешагивая её без лишних эмоций, а V за его спиной громко присвистывает и что-то бурчит себе под нос по поводу реалистичности, о которой раньше никто не мог и мечтать. Юнги с ним согласен. Выглядит внушающе, но так жаль, что ему наплевать.
В кухне мерзко холодно и непроглядно темно: окна здесь забиты чем-то плотным, похожим на оргалит. Осветив небольшое пространство фонариком, Юнги замечает приоткрытый шкафчик около раковины и полностью открывает его носком берца, выхватив из-за спины дробовик. Второй за сегодня выстрел в звероподобное нечто, бросившееся под ноги с рыком и окровавленной пастью, вспыхивает в безветренной тишине, как фейерверк, и цифра в сообщении с квестом с «1» сменяется на «2». V за спиной подозрительно молчит, заряжая Mossberg, чтобы тоже помочь, и Юнги затылком чувствует его пристальный взгляд, но ничего не станет ему говорить. Пусть смотрит. Пусть анализирует, любуется или чёрт ещё знает что, но главное, чтобы делал свою часть работы и не раскрывал попусту очаровательного рта.
Кажется, в кухне теперь пусто. Проверив каждый шкафчик и заглянув даже в мусорное ведро, Юнги даёт V отмашку и жестом посылает его в подсобное помещение, через несколько секунд услышав оттуда выстрел и восторженно низкое «какая же жуткая тварь». Мысленно с ним согласившись, зайдя в крыло для прислуги, он сворачивает в первую попавшуюся дверь и зажмуривает глаза от громкого и протяжного крика в лицо. Невозмутимо стерев с лица капли чужой слюны, он без особого труда разбирается с четвёртым призраком в фартуке и подхватывает с прикроватной тумбочки подозрительный крест, сунув его в задний карман брюк.
В длинном коридоре, в котором совсем нет намёка на свет, Юнги и V действуют на удивление слаженно, как сносная команда, и зачистка в оставшихся пяти комнатах проходит намного быстрее. Юнги не особо интересно, какого сейчас уровня V, но его движения стали плавнее, а сам он, кажется, уже полностью привык к механикам ШаР. В его навыках стрельбы, впрочем, всё ещё ничего удивительного нет, но ему и не нужно быть первоклассным стрелком, если есть хоть какая-то база и немного мозгов: хорошая тактика может помочь даже откровенному слабаку. В наличии мозгов, правда, Юнги все же немного сомневается, но аналитические способности у него явно есть. Он не лезет на рожон и действует с особой осторожностью, стараясь не путаться под ногами, и Юнги понимает, что как напарник этот идиот вовсе неплох.
Когда крыло прислуги полностью зачищено и собрано несколько явно квестовых предметов, они выходят в просторный холл и направляются к гостиной на другой стороне. Внутри утонувшей в паутине комнаты пылинки в свете фонаря танцуют слишком беспорядочно, чтобы списать всё на лёгкий ветер из разбитого окна, а ещё холодно: пар изо рта кое о чём говорит. Подняв голову вверх, Юнги чуть отшатывается назад и стреляет в потолок, когда на него падает призрак мужчины с перекошенным от явного испуга лицом. V рядом чисто убирает ещё одну скалящуюся тварь в углу у драного резного дивана, выкрикивая какую-то радостную чушь.
Юнги радоваться нечему. Перезаряжая дробовик, он забирает с упавшего на него призрака небольшой медальон и идёт в очевидный кабинет владельца, находя его частично скелетированный труп за дубовым столом. Тяжёлый воздух с привкусом гнилой плоти вызывает рвотный позыв, но он сдерживается, проглатывая подступившую к горлу кислоту. V всё ещё молчит, лишь подходит к столу вперёд Юнги и внимательно осматривает его на наличие полезного, но из полезного на нём только не до конца покрывшиеся пылью следы. Переглянувшись, поняв друг друга без слов, они вытаскивают из карманов все собранные до этого итемы и расставляют их по своим местам. Нет ещё как минимум шести, и все они где-то наверху.
Наверху хозяйские спальни, гостевые и ещё до кучи разных комнат, предназначение которых так же туманно, как мотивация V отравлять Юнги игровую жизнь. Они проносятся по ним ураганом, где-то используя детектор, чтобы выманить самых стеснительных, прячущихся по шкафам, а где-то спотыкаются друг об друга из-за тесного пространства, но не выдают лёгкого смущения, продолжая безмолвно зачищать этаж. Юнги спокойно. Юнги не чувствует никакого дискомфорта. Когда V увлечён чем-то настолько, что у него совсем не остаётся времени на что-то ещё, с ним вполне можно ужиться, и это достаточно интересный факт. Если бы он не вёл себя, как придурок, если бы просто с самого начала извинился, а не пытался разозлить, они, быть может, смогли бы найти общий язык. Юнги, впрочем, это не особо расстраивает, ведь он всё равно не собирался заводить новых друзей. Особенно вот таких.
В последней комнате второго этажа Юнги оттягивает V за край джинсовки от острого ножа, полетевшего в его лицо, и влетает вместе с ним в стену напротив, приняв на себя весь его вес, а потом и часть отдачи от локтя: этот идиот выстрелил, не удосужившись отойти. Когда он всё же отстраняется, невинно хлопает глазами и раскрывает рот, чтобы извиниться или сказать какую-нибудь очередную чушь, Юнги просто разворачивается и идёт вниз, понимая, что V тоже не чурается любой возможности, чтобы победить, а ещё, как и он сам, готов использовать для этого других. В этом нет ничего удивительного, учитывая ту историю, что рассказал ему Хосок, но верить в свои предположения не особо хочется. А если так и есть?
Вероятно, зачищен уже весь особняк, и лишь труп в кабинете остался на десерт. Юнги не проверяет количество убитых, давно забив на главную награду, и медленно идёт вниз, вовремя отскочив от треснувшей под ним лестничной доски. V за его спиной задорно посмеивается, перезаряжая Mossberg, а Юнги по его смеху догадывается, что RM свалился именно здесь. ШаР любит подкидывать игрокам такое дерьмо: иногда исследовать локации сложно именно из-за рандомных обрушений и случайных смертей. Кирпич на голову, к слову, тоже может упасть.
Последние квестовые предметы расставлены по местам. Труп слабо дёргается, с замогильным хрипом раскрывает беззубую зловонную пасть — половина его зубов валяется на столе, — и из его рта, разбрызгивая повсюду бурую густую кровь, вырывается когтистая рука, а потом она и вовсе разрывает мягкую плоть. Мерзкий чавкающий звук заставляет V растянуть губы в едкой ухмылке, а Юнги подмечает, кинув на него быстрый взгляд, что он наслаждается происходящим даже больше, чем требуется, но не придаёт этому большого значения, стискивая дробовик. Дождавшись, пока призрак закончит бесполезные попытки нагнать на них страх, они просто делают своё дело, не заходя за большой солевой круг: его без всяких вопросов рассыпал V.
Звуки выстрелов и падающих на скрипучий паркет гильз, смешиваясь с утробными воплями твари, создают особую музыку, расходящуюся мелкой дрожью по рукам. Юнги спешно перезаряжает ружьё, пока отстреливается V, и подменяет его через несколько секунд, когда он занимается тем же самым чуть в стороне. Призрак-босс жирный по HP и совсем не хочет умирать, а ещё, кажется, ему наплевать на солевой круг: грозно прорычав, он стремительно из него вылетает и несётся на V, протягивая к его широкой шее окровавленные руки. V отскакивает назад, пытаясь отбиться дробовиком, но врезается спиной в стену и отбрасывает его в сторону: он сильно пострадал от острых лезвий-когтей.
Пока призрак душит V, а тот задыхается и тщетно пытается вырваться, Юнги понимает, что этот идиот сейчас где-то на восьмидесятом лвле, а ещё он совсем не хочет его спасать. Ему нравится наблюдать за мучениями V. Нравится смотреть, как бешено вздымается его крепкая грудь, когда он пытается сделать вдох, нравится, как он хрипит, и нравится, как синеет смазливое лицо. Юнги осознаёт, что это дерьмо какое-то слишком нездоровое даже для него, но ничего не может с собой поделать, а ещё неосознанно прикусывает губу, поглаживая указательным пальцем спусковой крючок. Он чувствует тепло: оно обжигает замёрзшие щёки и по венам следует вниз, сворачиваясь внизу живота в маленький шипастый комок. Больно, но эта боль сладкая и отличается от любой другой. Она странная. Она нашёптывает что-то, и в этом горячем шёпоте нет и намёка на самые логичные слова.
Тэхён абсолютно беспомощен, или, быть может, хочет казаться таким перед Юнги. Он, кажется, даже теряет сознание, кинув на него полный ужаса взгляд, но не кричит и не упрашивает, а просто принимает скорую смерть. Так неинтересно. Так неправильно совсем. Чертыхнувшись, Юнги выходит из необъяснимого транса, укутавшего эфемерной теплотой, и делает пять быстрых выстрелов в спину подряд, полностью разряжая дробовик. Призрак истошно вопит, задрав голову к потолку, сжимает руки сильнее и… И исчезает, растворяясь туманом, уходящим к потолку. V громко кашляет, оседая по стене; Юнги совсем не хочет на него смотреть, направляясь в гостиную. Квест выполнен. Можно уходить через главную дверь.
Отбросив Mossberg в сторону, Юнги падает на потрёпанный временем жёсткий диван и откидывается на спинку, переводя дух: он совсем не устал, только хочет спокойно посидеть и немного разобраться в себе. Что за дерьмо он только что ощущал? Ему и вправду было приятно наблюдать за тем, как V отбрасывает коньки? Он становится садистом? Или это просто побочный эффект от всего того дерьма, которое с ним недавно произошло? Скорее всего второе. Скорее всего беспомощность V стала чем-то сродни стимулятора, и его доза хреново влияет на мозг. Ему это не нравится. Он не хочет таким быть. Он не ублюдок. Юнги хороший человек, даже если ШаР временами делает его монстром, ведь иначе в некоторых ситуациях просто нельзя.
— Спасибо, что всё же спас мою задницу, — V с жутким хрипом материализуется рядом как-то неожиданно совсем, и Юнги даже вздрагивает, но только от того, что он тоже заваливается на диван, бесцеремонно положив пустую голову на его колено. Начинается. Опять. — Умирать от удушения всё-таки мне не особо понравилось. И как люди во время секса получают от этого удовольствие?
V вот так — чуть более, чем восхитительно красив. У него хаотично растрёпанные медовые волосы, в которых хочется зарыться рукой, эстетично лежат на колене Юнги, чуть приоткрыты влажные вишнёвые губы, отливают красным отметины на смуглой шее и смазанный тёмный взгляд. Он всё ещё тяжело дышит, томно смотря на Юнги, и по выражению его лица можно прочесть все мысли, роящиеся в пустой голове. Юнги нравится то, что он видит. Нравится ощущать тепло прекрасно сложенного тела, поднимающееся по бедру, но совсем не нравятся эти возможные мысли. Боже, только не сейчас.
— Не за что, а теперь, пожалуйста, съебись, — хрипит он без враждебности, но достаточно холодно, и пытается спихнуть с себя наглого идиота от греха подальше, но V упирается, растягивает губы в этой до абсурдного прямоугольной улыбке и невообразимо наглеет, внезапно хватаясь за плечи Юнги.
— Юнги, почему ты так хорош? — подтягиваясь, пока Юнги в замешательстве и совсем не знает, как сейчас поступить, влажно шепчет V в шею, уже полноценно устроив на его коленях крепкий зад. Как ему удалось так ловко провернуть этот финт и его не угробить, Юнги совсем не понимает, а ещё не понимает, почему сейчас так невообразимо горячо. Всё так плохо? Юнги и вправду настолько слаб? — Почему каждый раз, когда я на тебя смотрю, мне хочется тебя растерзать? Почему ты так великолепен буквально во всём? И почему я так сильно тебя хочу? Ты можешь убедиться в этом сам, просто протянув руку вниз.
— Мне правда ответить на все эти вопросы? — Юнги не спешит рвать и метать, жалея V только потому, что он только что чуть не подох, да и слишком сейчас расслаблен, чтобы злиться или спешно спихивать с себя совсем не тяжёлое горячее тело. Пусть сидит, если ему так вставляет. Пусть прижимается, жарко дышит в шею, поглаживает большими пальцами плечи и пытается устроиться поудобнее, елозя упругой задницей по его паху. Со стороны, наверное, это выглядит пиздец как забавно: ну, то, что крупный парень, на вид двадцати пяти лет, ведёт себя, как капризный ребёнок, которому вот прям необходимо было забраться на коленки к чужому дяде. Чужой дядя, кстати, хоть и чуть выше его ростом, но телосложением уступает полностью: Юнги достаточно жилист и худощав. — Боюсь, ответы на всё, что касается именно тебя, совсем не то, что ты хотел бы от меня услышать.
— Я хотел бы услышать, что нравлюсь тебе, — V бесстыдно жмётся ближе и размазывает по шее бархатный баритон: сказать честно, у Юнги бы точно подкосились колени, если бы он сейчас стоял. Этот ублюдок играет грязно. Он словно знает, насколько Юнги в восторге от этого глубокого невозможного голоса, ласкающего его слух. Но разве есть что-то большее? Разве за самым обычным очевидным жаром скрывается хоть что-то ещё? Тэхён не возбуждает его настолько. Будь иначе, у него бы точно встал, а в штанах сейчас полный штиль. — Хотел бы услышать, что ты сейчас хочешь меня точно так же, как я хочу тебя. Мы здесь одни. Одни в жутком кровавом доме, в котором никто не сможет нам помешать. Разве не возбуждающе? Здесь так хорошо.
— Тэхён, — Юнги больше не хочет слышать подобного, переходя на тихий хрип. И он не хочет его. Не хочет, даже если это был бы самый лёгкий в его жизни секс. Даже если V до умопомрачения горяч, — ты же именно так стал «убийцей рейтингов»? Именно так обходил других игроков? — спрашивает и чуть отодвигает его за плечи, чтобы посмотреть в глаза. В эти напитанные липкой смолой почерневшие радужки, в которых совсем не отображается свет. Там только он. Только Юнги.
— Так — это как? — V, наклоняя голову, либо делает вид, что не понимает, либо не понимает вправду, а Юнги сейчас наговорит ему не слишком приятного дерьма. Но он не остановится. Он хочет это сказать. Хочет, даже если почему-то совсем не хочется его обижать. Он вроде простой такой. Вроде не боится своих желаний и настойчиво идёт к цели, но что именно это за цель? Почему он ухватился именно за него? Только потому, что он — SUGA — бог этой игры?
— Я не имею ни малейшего понятия, зачем ты вообще ходишь из игры в игру, но могу предположить, как именно у тебя получается обойти других, — начинает Юнги тихо, всё ещё не позволяя V опять прижаться к себе. Всё ещё держа его за плечи и игнорируя тщетные попытки приблизиться к губам. Он будет смотреть ему в глаза, чтобы отслеживать каждую реакцию. Ему это необходимо. Но зачем? Для чего? — Сначала ты различными способами проверяешь, насколько человек на первой строчке хорош, чтобы подобрать к нему подход, а потом, если он достаточно по твоим меркам силён, катишь к нему яйца или фальшивую грудь в зависимости от типа игры, прощупывая почву. Если он покупается на дешёвые трюки и комплименты, развешивая уши — а я полагаю, что это случается часто, потому что у тебя явно талант к таким вещам, — ты его соблазняешь, как меня сейчас, и затаскиваешь в фальшивые отношения, навешивая на эти уши лапши. Когда он полностью теряет бдительность от твоих действий и вроде как даже влюблён, неосознанно начинает делать уступки ради любви. Сначала один, потом второй, а потом ты чудесным образом оказываешься на первой строчке рейтинга просто потому, что задурил кому-то мозги. После, может, тебе становится стыдно или ты просто не хочешь дальше играть в свой отвратительный спектакль, поэтому сразу уходишь. Уходишь с очередной неебаться какой честной победой, получив то, за чем пришёл.
— И какой в этом смысл? — тьма в кофейных глазах V светлеет. Возбуждение явно отходит на второй план. Он спрашивает достаточно серьёзно и тут же съезжает с колен на диван, уперевшись спиной в подлокотник. Ему явно неприятно. Он явно оскорблён. Или играет? Или Юнги реально его задел? — Нет, серьёзно, какой смысл добиваться чего-то именно таким подлым способом? Или ты думаешь, что я реально настолько гнилой? Что могу ради каких-то бессмысленных первых строчек разбивать людям сердца? Знаешь, это жестоко даже для меня. Я не такой. Я не мусор и моральный урод. И ты мне, блядь, просто нравишься. А знаешь, почему ты мне нравишься? — он, кажется, даже вспыхивает, а его густой голос наполняется досадой и обидой. Скрестив руки на груди в типичном защитном жесте, Тэхён смотрит на Юнги с вызовом и продолжает, чуть повысив голос: — Да потому что ты себя в зеркале вообще видел? Тебе рассказывали, насколько ты божественно красив, когда сжимаешь в чёртовых взрывающих мой мозг руках эту огромную винтовку или диссонансно маленький пистолет? Рассказывали, насколько горяч с чужими подтёками крови на этом пиздец каком привлекательном лице? А про глаза твои эти лисьи тебе говорили? Я уже говорил. Говорил, что у меня мурашки по всему телу, когда ты вот так же, как сейчас, хмуришься и сверлишь взглядом, в котором нельзя ничего разобрать. Ты… — заминается на секунду, переводя дух. — Я, блядь, даже слов адекватных подобрать не могу, чтобы точнее тебя описать, потому что в моих глазах ты просто ёбанный бог. И разве моё сраное оцифрованное тело тебе врёт? Разве может оно врать здесь? Да у меня никогда не встанет на человека, который мне безразличен. Я уже заебался дрочить на фантазии о тебе. И плевать, что прошло всего ничего времени. Это было сраное прямое попадание: твоей пулей в мою тупую башку ещё на той крыше. Соблазняю я. Голову дурю! Нет, ну, ты себя вообще слышал? Я тут со стояком на тебе сижу и жирно намекаю на то, что нам вот вообще ничего не мешает, а ты несёшь такую хуйню, — и даже взрыкивает в конце. И этот рык контрольный в голову Юнги.
Нет, у него не встаёт. Нет, слова Тэхёна не задевают никаких струн его тёмной души. И, нет, трахаться с ним он тоже сейчас не собирается, но… Но он хочет проверить его слова. Хочет понять, действительно ли нравится ему настолько. Действительно ли этот не от мира сего странный парень настолько им увлечён. У Юнги мало опыта в отношениях: они были у него всего лишь раз, если вычесть партнёров на одну ночь, и поэтому он совсем не разбирается в чувствах других людей, но тело и вправду никогда не врёт. Не врут затуманенные и совсем тёмные радужки глаз. Трудно возбудиться, если этого не хочется. Член точно не встанет, если ему приказать.
Юнги не особо понимает, что собирается делать, но скидывает с себя тэхёновы длинные ноги и встаёт, щёлкая сзади кобуру на ремне. Достав Steyr, плотно обхватив его чуть шершавую рукоять, он ловит на себе недоумевающий взгляд и опускается к Тэхёну обратно на диван, поставив одно колено меж его раздвинутых ног. Тэхён не задаёт лишних вопросов, явно понимая, что задавать их бессмысленно, но сидит со слишком сложным лицом, точно думая, что Юнги собирается его застрелить, вот только он его не пристрелит. Он приставляет дуло к его члену, бугрящемуся под плотной тканью брюк. Просто обводит его холодной опасной сталью, слыша громкий сглатывающий звук, и поднимает к Тэхёну абсолютно ничего не выражающее лицо, а его чуть прикрытые глаза снова наполняются тёмной водой. Смуглые щёки абсолютно очаровательно алеют. Дыхание сбивается. Замерев от неожиданности, Тэхён забывает сделать жизненно важный вдох.
Юнги хочет растянуть губы в умильной кошачьей улыбке, наблюдая за забавной реакцией этого большого, но предсказуемого идиота, но вместо этого чуть вжимает дуло в пах и неосознанно облизывается, когда на уши ложится до безобразия великолепный низкий полустон. Легко прикусив губу, наклонившись ещё чуть-чуть, Юнги ведёт стволом по ширинке, огибая железную пряжку ремня, и поднимается по лёгкой белой футболке, цепляя мушкой торчащий сосок. Оно не врёт. Его восхитительное тело и вправду не врёт. Тэхён возбуждён. Возбуждён настолько, что сейчас до хруста сжимает пальцы на спинке дивана, но не делает лишних движений: лишь шумно дышит и не сводит с руки и ствола влажный взгляд.
Оттянув дулом ворот футболки, Юнги обводит соблазнительно выпирающие ключицы кромкой и поднимается к шее, замечая на смуглой коже крупные мурашки, явственно чувствуя коленом его мелкую дрожь. Тэхён поёживается, на секунду закатив глаза, и Юнги понимает, что ему безумно, просто невообразимо хочется большего, но лишь ведёт по сонной артерии, обрисовывает прохладной сталью бесподобную линию челюсти и скользит по подбородку вверх, приставив дуло к губам. Хватает секунды, чтобы Тэхён обвёл его кончиком языка. Хватает двух, чтобы взял короткий ствол в рот. Юнги неосознанно горячо выдыхает, неотрывно наблюдая, как он медленно на него насаживается, скользя губами осторожно, так, чтобы не поцарапать мушкой нёбо, и опускается ещё ниже. Теперь меж их телами скользит осязаемый жар.
В полуприкрытых глазах, смотрящих в самую глубь, густой туман. Тэхён небрежно отсасывает стволу, плавно и медленно двигая головой, и наверняка чувствует сильный привкус пороха и масла — Юнги недавно из него стрелял, — но не останавливается, кончиком языка облизывая спусковую скобу. Юнги заворожён. Он не сводит взгляда с этих пухлых вишнёвых губ, сильнее прикусывая свою, и медленно тянет пистолет на себя, пропустив мурашки по спине от мокрого хлюпа и созерцания растянувшейся меж дулом и губами Тэхёна нитью тончайшей слюны. Юнги может потерять голову. Может лишиться самообладания прямо сейчас, хоть и говорил, что не собирается с Тэхёном спать, но, блядь, он просто невообразимо порочен, а его чёртово лицо слишком близко, и так почему-то хочется этого идиота поцеловать. Просто едва дотронуться, чтобы слизать с губ вкус собственного ствола.
Юнги не железный. Юнги самый обычный человек, у которого секса не было, ну… А он разве считал? Шумно сглотнув, он снова проводит влажной кромкой ствола по нежной алой коже и бесконтрольно опускается к тэхёнову лицу. Тэхён явно не против. Тэхён перестаёт терзать спинку дивана, запускает без разрешения пальцы в мятные волосы, чуть сжав у корней, и томительно выдыхает, ёрзая пахом по колену Юнги. Отступать уже поздно, да и путей для отступления нет: он пойман в ловушку, а возбуждённый член болезненно упирается в ширинку брюк, но… Но стоит ли? Стоит ли, когда они просто соперники, а Юнги, в общем-то, на Тэхёна плевать? Стоит ли давать призрачную надежду, если он и вправду так сильно ему нравится? Или всё пройдёт после того, как Тэхён получит желаемое? Или… К чёрту это дерьмо.
Резко отстранившись, убрав пистолет от вишнёвых губ, Юнги скидывает с себя тэхёнову руку и хочет нормально встать, но Тэхён дёргает за рубашку обратно вниз и полностью опрокидывает на себя, обхватив ладонями его лицо: они тёплые и слегка шершавые с явными мозолями от частой стрельбы. Тэхён точно не в восторге от нерешительности Юнги. Он смотрит пристально, словно пытаясь понять, что у него на уме, но в голове Юнги сейчас полная пустота. Мысли затихли. Дыхание стало спокойнее и ровней. Ему уже всё равно. Всё равно на то, что перед ним разгорячённый парень, который может подарить тот самый не слишком яркий игровой оргазм, который Юнги ещё никогда не испытывал: было не с кем, да и не особо хотел.
Но Тэхёна это явно не устраивает. Тэхён хочет его. Хочет ещё. Подавшись вперёд, пока Юнги без слов пытается встать второй раз, он закрывает глаза и добирается до его плотно сжатых губ, грубо проскальзывая между горячим языком. Сердце Юнги замирает. Он ошарашен и даже машинально отвечает на непрошенный поцелуй, различая тот самый металлический привкус, который так хотел ощутить, но какого чёрта? Какого хрена этот идиот сейчас делает? Почему он так настойчив, когда Юнги ему совсем не разрешал? И почему сейчас вылизывает его шею, пытаясь расстегнуть рубашку, пока Юнги медленно переваривает происходящее, чувствуя себя игрушкой в сильных руках?
— Не смей, — рычит Юнги низко, приставив дуло Steyr к тэхёнову виску. Ступор отступил. Теперь он полностью контролирует себя. — Убери от меня свои чёртовы руки, пока я не вынес тебе мозги.
— А ты и вправду жесток, — тихий голос Тэхёна, жаром скользящий по коже, полон разочарования, но Юнги наплевать. Он и сам идиот. Он позволил себе лишнего, о чём сейчас сожалеет, но разве чёртов Тэхён этого не заслужил? — Я так сильно тебя хочу, что чуть не кончил от одного недолгого поцелуя, а тебе вот настолько плевать? Ты и вправду оставишь меня здесь с каменным стояком? После всего, что сделал? А как же ответственность? Чёрт, ты должен взять её на себя, — беззлобно негодует, убирая руки, и с громким выдохом откидывает голову назад.
— Я должен тебе только пулю в голову за наглость, но вместо этого сделаю маленькое одолжение, — всё ещё не убирая дула от его виска, опуская тот факт, что Тэхён минуту назад отсасывал этому стволу, Юнги всё же встаёт и садится рядом на край дивана, свободной рукой достав из заднего кармана пачку сигарет. Почему-то жутко хочется немного никотина, даже если он здесь не расслабляет совсем. — Это будет маленький уступок. Первый и последний с моей стороны, — вытягивая сигарету зубами, он кидает пачку V и кивает на неё подбородком. Тот сразу же понимает намёк и достаёт зажигалку. Юнги точно не будет благодарить, продолжая: — Мне совершенно плевать, насколько каменный у тебя стояк, как и плевать на твои желания, которые никак не пересекаются с моими, но кое-что важное между нами всё же есть. Мы просто соперники, а я просто хочу хорошенько повеселиться на турнире, в самом конце эпично пустив тебе пулю в лоб. Не знаю, помнишь ли ты, — Тэхён щёлкает зажигалкой и подносит огонёк к лицу. Прикурив, Юнги глубоко вдыхает и блаженно выпускает сизый дым с губ, — но до турнира осталось пять дней. Он будет в пятницу. Совсем скоро, понимаешь? А ты ещё не докачан, да и нормального оружия у тебя всё ещё нет. Пойти, конечно, можно с любым хламом, но тогда мне будет слишком скучно, — выдыхает V в лицо, размывая его черты, и складывает ногу на ногу, устраиваясь поудобней. Член уже упал. — И только потому, что я не хочу в тебе разочароваться, ты сейчас встанешь, возьмёшь чёртов дробовик и пристрелишь последнюю тварь, которая скребётся в холле. А потом заберёшь главную награду, которая мне не нужна: пушки там на выбор хоть и трешовые, но вполне можно выбрать что-то на свой вкус. И пойдёшь качаться. Хотя бы попробуешь взять сотый за оставшиеся дни. Это будет сложно и придётся почти не спать, но ты постарайся ради меня, ладно? Мой большой глупый койот.
— Вау, — присвистывает V, восторженно и совершенно глупо хлопая в ладоши, — а ты умеешь убеждать. И так хорошо умеешь, что я, пожалуй, и вправду пойду. Как-то совсем не хочется портить сегодняшнюю ночь пулей в висок, а то потом перед сном будет не так интересно дрочить.
— Вперёд, — у Юнги едва ли есть настроение улыбаться, но он убирает пистолет и легко растягивает губы, наблюдая, как V, подтянув ноги, сбрасывает их на паркет. — И сейчас я действительно надеюсь, что в следующий раз мы встретимся на турнире. Если ты отборочные пройдёшь, конечно.
— Не люблю, когда меня так сильно недооценивают, — V недовольно морщится и милейше надувает щёки, встав с дивана. Поправив чуть задранную футболку, он пятернёй зачёсывает волосы и идёт за дробовиком. В штанах всё ещё выпирает. Юнги может только плечами пожать, — и, кстати, — внезапно продолжает он, подходя к двери, — твои губы очень горькие. Попробуй сигареты со сладким фильтром или там конфетку после каждой сосать. Мне и так нравится, но горечь совсем не то, что хочется ощущать при поцелуе.
Юнги лишь поднимает бровь и хочет отвесить наглому идиоту смачного пинка, делая очередную затяжку, но он уже скрывается за дверью, а бежать за ним беспредельно лень. Пожалуй, Юнги просто докурит, выйдет из особняка, заберёт квестовую награду, доползет до отеля и пойдёт спать. И, может, подрочит перед сном. Пар спустить точно не помешает, даже если собственной рукой.
