shoot me if you can

Robert DeLong — First Person On Earth

В Мёртвом городе — как и всегда — абсолютно ничего не изменилось. Юнги, стоя плечом к плечу около телепорта с притихшим Тэхёном, окидывает пристальным лисьим прищуром залитую смердящей кровью парковку и с тенью улыбки вспоминает, как чёртовы излишне реалистичные зомби в последний раз чуть не нагнали его здесь вместе с вопящим от страха Хосоком. Тогда Тэхёна ещё не было рядом и в жизни. Тогда была такая привычная «пиздец какая важная новость», обычно являющаяся таковой лишь для самого Хосока, но так получилась, что эта «новость» со временем разрослась до космических масштабов и оказалась для Юнги единственным, из-за чего теперь хочется жить и просыпаться по утрам без привычных мыслей о том, как всё заебало. Времени прошло не так много. Не так много с тех пор, как в любимый бар пафосно втёк до безумного охуенный парень в леопардовой рубашке и с набедренными кобурами, стягивающими крепкие бёдра, чтобы быть полностью уверенным в том, что он — именно то, что так отчаянно было нужно, но Юнги уверен железно, и уверенность эта драгоценным теплом сейчас согревает ладонь в беспальцевой тактической перчатке. Ночь с субботы на воскресенье оказалась самой сумасшедшей и жаркой из тех, что вообще у Юнги бывали. Они вывалились из реального бара Сокджина глубоко за полночь упитыми в самые сопли, успев отметить не только первое трепетное признание в расцветшей подсолнухом любви под задорное солнечное улюлюканье Хосока, но и начало новой прекрасной жизни, в которой больше не будет боли, самобичевания, недоверия и вороха бессмысленных сомнений. Юнги наконец-то вымел из души всё лишнее до самой последней пылинки: и прошлое, которое когда-то казалось лучшим, и мечты, которым не суждено было сбыться, и слова человека, который разбил сердце на миллиарды острейших осколков, что не давали вздохнуть полной грудью, смертельно раня. Он оставил осколки. Собрал их бережно в шкатулку, сотканную из самых нежных прикосновений и поцелуев, вернувших к жизни одного унылого маленького зомби, и вложил в тэхёновы руки без страха, а он дотошно склеил их обратно в сердце, налепив посредине забавный детский пластырь. Юнги снова стал полноценным. Снова почувствовал вкус существования в этом мире, только теперь у него был лёгкий привкус дынного ликёра с пухлых губ Тэхёна, когда он прижал к стене в туалете, подпёр коленом пах и безжалостно терзал до тех пор, пока дверь не впустила в себя ещё одного человека. Тэхёну было не стыдно. Тэхёну было так удивительно не стыдно впервые целовать своего парня в реальности у кого-то на глазах, не боясь быть отвергнутым обществом, что даже не хотелось останавливаться, но тактичный кашель вернул с небес на землю и заставил спешно ретироваться. Они смеялись потом. Смеялись долго над выражением лица мужчины, посматривающего на них с соседнего столика, и смущали его до ужаса, когда касались друг друга словно украдкой, словно кто-то мог поймать их на месте злостного преступления, и впервые чувствовали себя такими невероятно свободными. Им принадлежал целый мир. Принадлежала галактика. Они владели всем, что существует во вселенной с момента её зарождения, но эта вселенная — они сами, держащие друг друга за руку. В один момент стало невозможно сдерживаться: амбарный замок из здравомыслия, навешенный на желание, разъедался термитной смесью из алкоголя, всеобъемлющей любви и блядского леопардового костюма на Тэхёне слишком стремительно, и вот уже Юнги недвусмысленно гладил его по бедру, на котором жутко не хватало кожаных ремешков от кобуры и для этой реальности. Разговоры о том и о сём с Хосоком и Намджуном не помогали взять себя в руки, но позволили узнать о них кое-что новое: Хосок рассказал, что его семья владеет небольшим магазинчиком комиксов, в котором он подрабатывает за прилавком, попутно зачитываясь, а Намджун с убитым видом посетовал, что работа в качалке тренером совсем не верх его желаний, но помогает отводить от себя подозрения. Слово за слово, стакан за стаканом, откровение за откровением, и вот Юнги уже на следующей неделе собрался в намджунов зал, чтобы наконец-то разобраться с маленьким животиком, а разъярённый Тэхён яростно качал головой и утверждал, что у него и без того тело офигенное: чего только стоят стройные ноги и бесподобная задница. Юнги зарделся тогда. Покраснел от кончиков ушей до самого ворота рубашки, отвернувшись так, чтобы никто не заметил этого, и понял вдруг, что для Тэхёна в любимом человеке прекрасно абсолютно всё, даже если самому Юнги совсем иначе кажется. Понял, что любовь не ослепляет, но заставляет под другим углом взглянуть на многое. Осознал, что не принуждает, но позволяет принять со всеми недостатками и изъянами, превращая их в преимущества, и в этом её сильнейшая магия. Юнги не верил в любовь. Не верил в магию. Юнги всегда казалось, что слово, которым так небрежно разбрасываются, не стоит ни гроша, ведь его извратили давно, возвели на эшафот и повесили, после развеяв прахом по ветру, но именно тогда, в тот момент, когда с губ сорвалось фатальное, любовь восстала из пепла и воспарила ввысь к солнцу, не страшась сгореть в его лучах заживо. Солнце Юнги доброе, нежное, ласковое. Горячее, обжигающее, распаляющее. Оно не стремится безжалостно убить, а принимает его с распростёртыми объятиями, затушив шипы из языков чистейшего пламени, и объятия его очень тёплые. Они вдыхают жизнь, вливают смысл, дарят значимость. В них комфорт, спокойствие, умиротворение. Юнги столько лет считал, что недостоин всего этого, что никто не захочет быть с ним даже из жалости, но Тэхён доказал обратное. Тэхён — его свет во тьме, маяк в шторм, бесконечность для короткого существования. Тэхён так много значит для него, что невозможно простыми словами выразить, и остаётся лишь любоваться и касаться, распадаясь на яркие конфетти каждый раз, когда он отвечает на взгляды и прикосновения с абсолютно теми же мыслями и чувствами. Пришлось и вправду вызвать трезвого водителя. Пришлось, покачиваясь, чуть ли не с боем затолкать на заднее сиденье «креты» буянящего Намджуна, ушедшего куда-то в астрал Хосока и Тэхёна, что не хотел отлипать от него, коалой сгребая Юнги всеми конечностями, и долго трястись на переднем, пока сзади происходила самая настоящая вакханалия из споров, летающих всюду рук и «Юнги, ну я прав же?» из трёх уст одновременно. Юнги тогда молился всем существующим богам в одном предложении, упрашивая их послать ему немного выдержки, а потом чуть вообще сердечный приступ не схлопотал, когда Намджун доебался до водителя с «я вот реально крепкий, как дерево, потрогай мускулы», а тот от неожиданности едва не потерял управление. Огромных усилий стоило сдержаться и не заорать на них во всю глотку так, чтобы и вовсе охрипнуть потом, и пришлось даже на пару минут выйти покурить и проветриться, но всё же Юнги было чертовски весело, и эта ночь точно надолго ему запомнится. Только вот галдящие пьяные мужики на заднем сиденье — не самое главное: главное то, что было после, когда развезли Хосока с Намджуном по домам и сами с Тэхёном домой приехали. На крыше ночная осенняя прохлада за докуренной до фильтра сигаретой почти вытравила опьянение. Тэхён стоял рядом тихо, привалившись к плечу, и смотрел куда-то вдаль, перебирая узловатые пальцы, которые ему так безумно нравилось посасывать, и вдруг сказал убийственное «я хочу, чтобы ты взял меня» этим бесконечно восхитительным бархатным баритоном, от которого колени подкашивались, а Юнги не смог отказать ему. Он рванул его на себя, совсем потеряв голову, смял дынные алые губы и дотолкал Тэхёна до двери хаотичными хищными поцелуями, в которых их друг к другу страсть вышла на занебесный уровень. Он едва открыл дверь, не отрываясь ни на миг, вновь толкнул Тэхёна вглубь, скинул в горячке на пол его и своё пальто, раскидал по кухне-гостиной ботинки, зацеловывая широкую манящую шею, оставляя на ней следы, вспыхнувшие переливом далёкого космоса утром. Довёл до спальни почти вслепую, озаботившись лишь о том, чтобы Тэхён ни обо что не ударился, и повалил на кровать, оседлал крепкие бёдра, склонился низко-низко, вновь опьянев от горячих выдохов. Юнги раздевал Тэхёна со вкусом: мучительно медленно. Он расстёгивал пуговицы леопардового пиджака и рубашки с дрожью и благоговением, откинул с плеч, томительно кусая губы до красного, и отбросил пиджак в сторону шкурой дикого зверя, что полностью покорился ему. Тэхён под ним выглядел до невозможного горячо. До запредельного изумительно. Он плавился во внутреннем жаре, растекался под скользнувшими к ширинке чуткими пальцами и ворочался, изнывал, смольным взглядом умоляя поскорее заполнить его. Юнги на мольбы с дьявольской улыбкой откликнулся. Юнги стянул прочь его брюки с бельём, дотянулся до валявшегося на полу тюбика смазки, удобно пристроился меж длинных ног и лишь тогда вспомнил, что целую вечность не брал парня самостоятельно, привыкнув принимать, ведь ему это чертовски нравится. Только вот Тэхён нравился больше в сто крат. Только с ним хотелось не просто брать, но и отдавать взамен, владеть им, глубоко вбиваться в него, пока он мечется по простыням и безумно низко стонет, отзываясь на каждый толчок, сжимая в объятиях. Было так непривычно, но до безумия восхитительно войти в него пальцами, почувствовать невероятную узость стенок, ласковым шёпотом упрашивать расслабиться и растягивать долго, бережно, чтобы после, не раздеваясь, взять под бёдра, рывком притянуть к себе и уверенно толкнуться под всхлип и «боже, Юнги, я умру сейчас». Тэхён даже не догадывался, что анальный секс для принимающего настолько болезненный. Не догадывался, что сначала хочется сбежать куда подальше и больше никогда не позволять себе даже мысли о нём, но Юнги был с Тэхёном максимально нежен, осторожен, мягок до ужаса. Он позволил привыкать к себе так долго, как только понадобится, утирал влагу с уголков томно прикрытых глаз, шептал успокаивающе всякие милые глупости, нависнув над ним, и двигался после плавно, тягуче, неторопко. Он занимался с Тэхёном не сексом, размеренно скользя по его бьющемуся о живот члену пальцами, не особо заботясь о своём удовольствии, а самой настоящей волнующей любовью, которой в груди было столько, что казалось, будто она разорвёт её и хлынет на Тэхёна нескончаемым потоком шёлковой сентиментальности. Он трепетно зацеловывал ключицы, подбородок, губы, веки и по новой вновь, лишь бы Тэхёну было приятней, лишь бы он всецело его чувствовал, нащупав то самое, и позволил вцепиться в плечи, царапать спину до алого, задушенно стонать в шею, прикусывать. Тэхён в его руках оказался таким удивительно слабым и крошечным, а не той секс-машиной, что терроризировала каждую ночь без устали, и раскладывать и раскрывать его с этой изнеженной стороны оказалось до сумасшедшего фантастически. Правда, слушать наутро причитания о том, как жутко болит его несчастная задница, было чуть-чуть стыдненько, так что пришлось загладить вину минетом, завтраком в постель и обещанием сводить в самое любимое место в ШаР, пока эта самая задница отдыхает и восстанавливается. Поэтому они сейчас здесь. Поэтому стоят у телепорта Мёртвого города, оглядывая покинутые людьми далеко не пустые грязные улицы. Юнги, если честно, немного отвык уже: от тяжёлых высоких мартинсов, тесных чёрных брюк, кожанки, кепки и пятна… десяти килограмм SVLK-14S Twilight, что вместо Nemesis теперь за спиной, ведь безумно хочется проверить её в действии. Тэхён в челси, драных брюках, фирменной леопардовой рубашке и с этим странным фейдом непривычен тоже, если учитывать, что для Юнги он IRL всегда лохматый-лохматый такой, зачастую им самим растрёпанный, да и он всё ещё ниже на полголовы, а это диссонанс уже. Юнги не стал ничего менять. Не стал убирать лишние сантиметры как раз из-за того, как волнительно, когда Тэхён сам к нему тянется, да и Тэхён отметил, что так ему тоже нравится. Говорил ещё, что обязательно хочет покрасить Юнги в мятный и в реальности, когда увидел старые фотографии, но с работы Юнги увольняться пока не собирается хотя бы потому, что за две недели прилично потратился, да и квартиру купить всё-таки поскорее хочется, даже если берлога на крыше теперь очень уютная с кучей тэхёновых разноцветных гирлянд и лампочек. Солнце в запятнанном смертью и кровью современном мегаполисе почти не выглядывает из-за небоскрёбов, путаясь в них, как в сетях, расставленных для хищников, и поэтому внизу приятно прохладно и почти безветренно. Юнги эта прохлада нравится: она не такая, как в осеннем Сеуле, что зимний почти, и не несёт перспективу подхватить сезонную простуду, если хоть немного расслабишься, а ещё замедляет гниение ходячих мертвецов, которые всё равно воняют, как чёртов Ад, но хотя бы нос зажимать необязательно. В общем-то, гнить им не позволяет система, откатывая их назад через сутки к изначальному состоянию, и над этим Юнги тоже частенько негодует, ведь тут совсем нет никакой реалистичности. Хочется больше удивительного экспириенса. Хочется приходить сюда каждый день и отслеживать, как изменилась локация за жалкие двадцать четыре часа под влиянием игроков, пожаров и времени, но вместо этого остаётся создавать эти изменения своими руками и надеяться, что они надолго запомнятся. Юнги недаром Мёртвый город нравится больше, чем любой другой. Недаром он любит сидеть здесь часами в укромных убежищах, отстреливая тухлые головы: за пределами ШаР кино и сериалы про зомби давно уже невероятно скучные, а Юнги так-то фанат, поэтому и создаёт для себя это самое кино самостоятельно. Теперь ему будет куда интереснее. Теперь у его плеча не вопящий от страха Хосок, который зомби на дух не переваривает, а бесстрашный крепкий парень, выживать с которым на зазомбяченных улицах точно будет до безумия увлекательно. Юнги нравится вся эта опасная кровавая романтика, когда влюблённые любыми способами стараются сберечь жизни друг друга, вырывая их из лап смерти с остервенением, и сегодня он хочет прочувствовать на собственной шкуре её целиком и полностью. Плотность зомби в Мёртвом городе примерно по два тела на один квадратный метр. Улицы и узкие подворотни забиты ими под завязку, и добраться до любого пункта назначения задача далеко не из лёгких. Можно перемещаться по крышам, как делал Юнги, не желая пачкать винтовку, но теперь ему это больше без надобности. Он смотрит на бронированный чёрный Hummer сейчас. Прикидывает, сколь долго он прослужит им надёжным убежищем от опаснейших тварей до небоскрёба, что от парковки на значительном расстоянии, и так умильно по-кошачьи улыбается, а Тэхён косится на него с интересом, прекрасно понимая, о чём он думает. У них ментальная связь, кажется. У них понимание друг друга где-то на наивысшем из возможных уровне, и если Юнги на всю голову в ШаР стукнутый, то Тэхён ещё пришибленней, и это им двоим до опизденения вкатывает. Тэхён сказал сегодня, что скучал по Юнги, оружие в руках которого — произведение искусства, даже если несёт смерть и разрушения. Сказал, что им вот вообще нет никакой необходимости бросать игру ради того, чтобы проводить друг с другом больше времени, ведь и здесь они его проводят, пусть и поцелуи с прикосновениями всё же не такие уж и реальные. В ШаР можно расслабиться намного качественней, чем в реальности. Выдохнуть. Стравить накопившееся напряжение. Можно быть исключительно тем, кем являешься, а Юнги на самом-то деле тот ещё кровожадный ублюдок, когда дело касается любимого занятия. Ему до дрожи держать в руках снайперку. Для него удачный выстрел — маленький оргазм, пронизывающий тело несравнимым ни с чем удовольствием, а этот Тэхён с пушками в набедренных кобурах… Где ещё Юнги испытает от этого иррациональное наслаждение? Можно, конечно, стать этакими Сидом и Нэнси за пределами виртуального, но тогда им точно не прожить до старости. — Если честно, я намеренно пропустил Мёртвый город, пока прокачивался, и вообще не понимал, какого масштаба пиздец здесь происходит, пока ты не привёл меня сюда, — Тэхён, отвлёкшийся на утробное рычание в паре метров от парковки, сжимает в свободной ладони лямку двуствольного автомата Gilboa Snake DBR и сочится осязаемым предвкушением. Юнги на сегодня одолжил ему беспальцевые тактические перчатки, чтобы он не стёр кожу о верёвку, которую придётся использовать, и они на этих огромных ладонях выглядят чуть более, чем восхитительно. — Да ты, я смотрю, много чего пропустил, — Юнги за Тэхёном тогда пристально не следил, так что вообще без понятия, где он прокачивался. Впрочем, сюда ему соваться и не следовало: локация даже для большинства высокоуровневых опытных игроков пиздец какая сложная, — но меня это радует. Кто ещё покажет тебе всякие классные места, о которых другие даже не догадываются? — Вот поэтому и пропустил, — Тэхён задорно ему подмигивает, а в кофейных радужках пляшут опасные искорки. Юнги тоже скучал по этому. Такой Тэхён для него — убийственный. — С тобой даже в Ад смотаться будет охуительно: ты и Дьяволу пустишь пулю промеж глаз, а он не осознает этого. — Ты слишком высокого обо мне мнения, — хриплый смешок Юнги с пухлых искусанных Тэхёном губ гонит по его манящей шее мурашки, заставив поёжиться. — Впрочем, я бы не отказался от такой локации. Надо подкинуть потом идейку Fake Reality. — Что там у нас по сценарию? — рычание становится чуть ближе, а нахождение рядом с телепортом именно здесь не обеспечивает никакой безопасности. Тэхён, скинув автомат с плеча, выверенным движением проверяет два скреплённых друг с другом магазина и удовлетворительно кивает чему-то невидимому. Он тоже отключил интерфейс ради большей вовлечённости, так что теперь ему придётся следить за количеством патронов внимательнее. — Или будем импровизировать? Чую я, наши задницы здесь в опасности. — Для начала возьмём вон тот «Хаммер», — указывает Юнги пальцем, а Тэхён внимательно следит за ним, — а дальше будем действовать по ситуации. Можно, конечно, по крышам пройтись, но так слишком легко и читерно. — Не хочу по крышам, — очаровательно дует щёки Тэхён, моментально впав в ребячество, а Юнги снова находит его эту непосредственную сторону жутко умилительной. — Хочу кровь, кишки и едкий запах пороха. — Ваше желание — закон, мой господин, — раскланивается Юнги с дерзкой ухмылочкой, тоже не прочь подурачиться. Рядом с Тэхёном его серьёзность часто трещит по швам, обнажая настоящего Мин Юнги, который теперь не только здесь появляется. — Будут тебе и кишки, и кровь, и запах пороха. Не пожалей потом. — Главное, что ты рядом со мной, а всё остальное не имеет значения, — улыбка на губах Тэхёна невероятно лукавая. Всё-таки, да, Юнги по нему такому дерзкому пиздец как соскучился. Он проверяет магазин Steyr тоже, сунув его не в кобуру, а за пояс брюк, чтобы при случае не потерять драгоценного времени, и рассовывает не только по своим, но и по тэхёновым карманам горсть патронов калибра .408 Cheytac: Twilight, к сожалению, однозарядная. Юнги пока ещё без понятия, как она ощущается при выстреле, но надеется, что они с Тэхёном точно не зря выступили на фестивале, из-за которого всё встало с ног на голову. О них много говорили тогда. Много судачили. Юнги пропустил весь тот эпичный шитшторм, развернувшийся после выступления, но Хосок потом рассказал ему о нём во всех подробностях, и кое-каких товарищей Юнги поставил на карандаш, чтобы научить их держать зависть при себе даже в чёртовой виртуальной реальности. VSUGA — как их прозвали — всё ещё самая горячая тема для обсуждения на азиатском сервере: их до сих пор кроют хуями и защищают игроки, которые даже близко к ним не были, на них до сих пор презрительно фыркают гомофобы или ими тихо восхищаются. Они получают повсюду столько разного рода внимания, что до сих пор трудно с этим свыкнуться, но хотя бы в Мёртвом городе могут хоть чуть-чуть от этого всего отдохнуть: лишь отчаянному дураку придёт в голову соваться в любимый Юнги зомбятник, чтобы мешать им наслаждаться друг другом в обстановке, в которой наслаждаться чем-то так-то весьма проблематичненько. Hummer H2, обшитый титановыми шипованными пластинами, у которого на переднем бампере таран с острыми кольями, жутко неповоротливая махина для зомби-апокалипсиса, но в этом вся её прелесть: можно без особого труда прокладывать себе дорогу через горы гниющего мяса без страха перевернуться, как это часто бывает с несчастными седанами. Юнги не любит садиться в ШаР за руль, предпочитая двигаться на своих двоих — так адреналина больше значительно, — но решает, что сегодня вполне может изменить себе, да и сразу бросать Тэхёна в плотный зомбячий поток очень не хочется. Он дёргает его за закатанный до локтя рукав рубашки, увлекая за собой, и открывает ему пассажирскую дверь, а телепорт позади них выплёвывает ещё нескольких игроков, до которых дела столько же, сколько до букашки на лобовом стекле: никакого вообще. Юнги запрыгивает на водительское сиденье, сунув Тэхёну в колени Twilight, удобно устраивается и находит ключ в бардачке; через несколько секунд мотор приветственно ревёт, заставив их поморщиться. Он привык водить кроссовер, но Hummer даже рядом с ним не стоял: Юнги буквально на себе чувствует, с каким трудом этому монстру даётся сдвинуться с места, да и в этом, если судить по его габаритам, нет ничего удивительного. Шумный выдох перед выездом с парковки не остаётся незамеченным, и Тэхён ласкает Юнги пристальным взглядом, наверняка сотни и тысячи раз мысленно умирая от того, насколько он за рулём охуительный. Тэхён часто об этом ему говорит, когда они едут куда-нибудь. Часто смотрит, не отрываясь, задерживается на руках, хищно облизывается. Ему всё ещё хочется заняться любовью в машине, чтобы наконец-то осуществить одну из самых заветных фантазий, которых в его голове невероятное множество, и просторный салон Hummer’а точно идеально подходит для этого, только вот… Вряд ли машина выдержит активный натиск зомби хотя бы минут десять, которых не хватит даже на прелюдию, но мысль явно интересная. Юнги находит это забавным: кому ещё в здравом уме захочется трахаться в машине посреди чёртового зомби-апокалипсиса? Он бы точно попробовал. За забором парковки опасность на самом высоком уровне. Юнги тут же сбивает двух оживившихся зомби, отбившихся от основной толпы, и задом чувствует, как хрустят их кости под массивными колёсами Hummer’а, находя это ощущение безумно волнующим. Адреналин порционно впрыскивается в кровь; Тэхён, радостно присвистнув, одной рукой сжимает ложу Twilight, а второй бедро Юнги, стимулируя. За лобовым стеклом из-за поворота прекраснейший вид: широкая проезжая часть меж густо застроенной улицы кишмя кишит разевающими окровавленные пасти тварями. Они слышат шум мотора. Они поворачиваются на звук, угрожающе рычат, брызжа бурыми каплями, и срываются с места, как по выстрелу: в ШаР они безумно быстрые. Юнги тормозит на мгновение. Он щёлкает кнопку магнитолы, из которой начинает литься нечто эпично-роковое, ищет по карманам пачку сигарет, но вспоминает, что пожертвовал ей ради патронов, закинув в инвентарь вот только что. Хочет уже открыть его, но у губ вдруг оказывается белый фильтр сигареты, а за ним и зажигалка, когда Юнги поворачивается к Тэхёну с такой вязкой нежностью во взгляде, что можно запросто увязнуть в ней. Тэхён любит Юнги вот так радовать. Любит, как по взмаху волшебной палочки, доставать для него словно из ниоткуда сигареты, брелок от машины, презервативы, очки для чтения и до кучи всяких мелких вещиц, расположение которых сейчас по дому хаотичное, а теперь ему придётся ещё и патроны по ситуации подавать, и Юнги ждёт этого момента, если честно, как манну небесную. В тэхёновых глазах мутная серая дымка; нижняя губа волнительно закушена. Он отворачивается, закрыв крышку зажигалки, и всматривается в лобовое стекло, а за ним плотная волна обезображенных живых мертвецов уже вот-вот накроет их. Юнги не нервничает. Юнги глубоко затягивается, задерживая призрачный яд в лёгких дольше обычного, едко ухмыляется с зажатой сигаретой меж губ и вдавливает педаль газа до упора, врезаясь в толпу ледоколом, разбрасывающим гнилую плоть в разные стороны. Hummer ожидаемо пошатывает и подбрасывает: прорываться даже с тараном на внедорожнике через полчище чёртовых зомби задачка та ещё. Вонючая ядовитая кровь заливает стёкла; мерзкий запах затекает в салон сквозь поднятый люк на крыше, чтобы в самом крайнем случае быстро свалить через него. Массивные колёса вязнут в мягком податливом мясе, наматывая лоскуты на ступицы; острые колья разрывают, раздирают, насаживают. Юнги выдыхает пустой дым протяжно, сосредоточившись, и едва ли замечает, как хрустит руль под узловатыми пальцами, а Тэхён рядом выглядит так, словно неожиданно выиграл в лотерею сто миллионов вон: невероятно радостным. Он накрывает ладонью уже пах, легко сжав пальцы, словно хочет проверить, а не стальные ли у Юнги яйца, раз уж он настолько безбашенный, но Юнги доказывает это на деле, оставляя за собой размазанную по асфальту гнилую мясную кашицу. Внедорожник успешно справляется с первым препятствием, но на сочные звуки снаружи, которых в салоне из-за орущего из магнитолы рока слышно лишь чуть, собирается ещё одна толпа, стекаясь с ближайших переулков по узким улочкам. Юнги вспоминает фильмы по франшизе Resident Evil, которые в большинстве своём, кроме первого, жутко посредственные, но кое-что в них всегда нагоняло на него трепет и благоговение: именно бесчисленные скопища ненасытных зомби, каждому из которых хотелось до покалывания в пальцах прострелить трухлявую голову. Фальшивый никотин не расслабляет, но по привычке приносит секундное умиротворение. Юнги сбавляет скорость, развить которую всё равно не особо-то и получается, и, сбивая одиночные мёртвые кегли, поворачивает к Тэхёну голову, так и зависнув на доли секунд: он с кровожадной ухмылкой на вишнёвых губах смертоноснее лежащей в коленях Twilight, даже если ничего сейчас не делает. Когнитивный диссонанс накрывает Юнги с опозданием: он шумно сглатывает, проглотив немного дыма, и тут же закашливается, а Тэхён вздрагивает и тоже к нему поворачивается. — Блядь, Юнги, я с тобой точно рассудка лишусь, — роняет он этим безумно низким бархатным баритоном, от которого всё нутро наизнанку выворачивается, и дёргает из набедренной кобуры Desert Eagle, чтобы быть наготове, если Hummer внезапно не справится. — Моя задница так сейчас напряглась, что ей можно шпалы перекусывать. — Сам хотел крови и кишок, — Юнги пытается не злорадствовать, но выходит само по себе, да и подколоть Тэхёна — дело божеское. — Вон на лобовом кусок пищевода, кстати. Можешь высунуться из окна и потрогать его. Он мягонький. — Сам трогай свой пищевод, — фыркает Тэхён потешно так, что Юнги не сдерживает умильной кошачьей улыбки с сигаретой в зубах, просто любуясь им. — И вообще, я не то имел в виду, но так мне тоже нравится. — Я в курсе, что тебе доставляет, когда я полностью заляпан во всяком дерьме, — он знает Тэхёна как облупленного: у него каменно встаёт, когда на Юнги брызжет чужая кровь, заставляя отплёвываться. — Ты маленький извращенец. — Это ты маленький, — Тэхён не обижается, а лукавства в его голосе столько, что можно захлебнуться в нём. Он и это любит. Просто до умопомрачения. — Крошечный-крошечный отмороженный на всю голову лис. — Смотрите-ка, безумный койот заговорил, — не сказать, что Юнги стал проще относиться к этому чёртовому прозвищу, но прекрасно понимает, что Тэхёну ещё и жутко доставляет его выбешивать, чтобы получить потом вожделенную порцию колкости, ведь в такие моменты Юнги для него дьявольски божественен. — Ну, хоть «извращенца» отрицать не стал. — С тобой только извращенцем и бы… Впереди! — внезапно рявкает Тэхён во всю глотку, а Юнги, растерявшись, влетает в ещё одну скалящую зубы толпу, осознав, что расслабляться сейчас не время вообще. Лобовое стекло идёт трещинами от столкновения с отлетевшей зомбячьей башкой; подвеска натужно скрипит; мотор истошно ревёт; массивные колёса вновь перемалывают гнилую плоть. Юнги тушит сигарету о приборную панель, настойчиво жмёт на газ и даже сквозь хриплые завывания вокалиста неизвестной рок-группы слышит мокрое чавканье и пугающий хруст. Вторая порция адреналина бьёт прицельно в мозг; Юнги выжимает из внедорожника всё, на что он способен прямо сейчас, представляя его огромной газонокосилкой для мерзких сорняков, а зомби становится всё больше: они кидаются на боковые двери и капот со всех сторон, пытаясь добраться до вожделенного обеда, но никто тут не собирается их кормить. Юнги знает, что тварей в Мёртвом городе немерено. Знает, что скошенные им — всего лишь капля в море, и даже той кучи патронов в инвентаре будет недостаточно, чтобы умертвить абсолютно всех, но разве в этом не вся прелесть выживания в зомби-апокалипсисе для двух безумцев, которым вообще на всё, кроме друг друга, плевать? Самая прыткая тварь бросается на тэхёнову дверь, вцепившись в крепление для багажа. Тэхён смотрит на неё во все глаза, приговаривая восхищённое «какая же крипота», и наставляет дуло Desert Eagle на её лоб через так неосмотрительно не бронированное стекло, уверенно нажав на спуск. Хлёсткий звук выстрела в почти замкнутом пространстве оглушает; Юнги, до этого сосредоточенный лишь на том, чтобы не проскользить на крови куда-нибудь в дом, искоса наблюдает за тем, как эта несчастная обмякает и валится с машины на асфальт, а улыбки на тэхёновых губах больше нет: там жуткий животный оскал. Юнги ничуть не удивлён. Юнги ещё раньше осознал, что Тэхён у него с ебанцой, но эта ебанца точно такая же, как и у него самого: власть, что даёт огнестрельное оружие, одинаково кружит голову им двоим. В этом легко завязнуть. Проще простого подсесть, как на наркотик, зависимость от которого не лечится вообще ничем, но она существует только здесь: в реальности Юнги всё тот же занудный айтишник, у которого оружие — клавиатура и мозги, а Тэхён так вообще рядом с ним горячая и мягкая бриошь. Запах гнилого мяса в салоне внедорожника становится невыносимым настолько, что всё же хочется закрыть нос. Тэхён поднимает с колен всё ещё нагретую гильзу, вертит её в изящных пальцах и даже не вздрагивает, когда на стекло бросается ещё один живой мертвец. Юнги оставляет его на второго пилота, не сомневаясь в нём ни на грош, и понимает вдруг, что дело плохо: из-под капота начинает сочиться едва заметный дым. Удивляться перегретому мотору не время. Не время останавливаться посреди улицы, кишащей тварями, жаждущими разорвать их на сотни кусков. Юнги, петляя в мёртвой толпе, достаёт из-за пояса брюк Steyr, передёргивает затвор зубами и немного опускает стекло со своей стороны с твёрдым желанием расчистить дорогу хоть чуть-чуть. Зомби стекаются к ним нескончаемым потоком со всех углов: ревут, рычат, скалят чёрные пасти, призывая других собратьев на пир. Почти наугад, высунув из салона лишь дуло пистолета, чтобы не лишиться руки, Юнги стреляет на самый громкий звук, кое-как справляясь с рулём, а до Тэхёна наконец-то доходит, что стрелять из ебучего Desert Eagle в машине вообще не вариант: отдача ощущается ударом под дых. Он достаёт из-под сидения Gilboa Snake DBR и тоже опускает стекло; кучные выстрелы из автомата безумно громкие, но сейчас это меньшее из зол. Они отстреливаются едва ли с удивительной точностью, ведь Hummer ведёт из стороны в сторону, подбрасывая вверх на упокоенных телах, но это явно помогает: пробиваться стало легче процентов на пять. Юнги скидывает отстрелянный магазин выверенным движением, вновь зажимает ствол меж зубов, обжигая язык о горячую сталь, и перезаряжает его кое-как, но по-другому попросту не может: ему нельзя отпускать руль. Передёрнув затвор всё так же, пускает первую пулю повисшему на стекле зомби промеж глаз и морщится, когда в лицо брызжут капли смердящий крови на радость Тэхёну, затянувшему протяжное и довольное «юх-ху-у». Ему доставляет, когда жизнь висит на волоске. Доставляет, когда смерть протягивает костлявые руки, но не может его схватить, а больше всего доставляет несравнимое ни с чем удовольствие, густой патокой растекающееся в крови, когда Юнги на его глазах выкрашивается в алый, что, по его мнению, так безумно ему идёт. В салоне становится душно от жара, исходящего от разгорячённых стволов. Юнги смахивает кепку, встряхивает головой и позволяет мятным прядям хаотично рассыпаться и лезть в глаза. Шумно выдохнув, он понимает, что перезарядить Steyr не сможет больше никак, не потеряв значительного количества HP, и отбрасывает его на приборную панель, полностью положившись на Тэхёна, безрассудно палящего во всё подряд. Ему весело. Ему до опизденения заебись. Он бросает на Юнги быстрые взгляды, чтобы убедиться, что с ним всё хорошо, хищно облизывается и продолжает стрелять очередями, вспарывающими мёртвую плоть, а Юнги не перестаёт вдавливать педаль газа до упора, но всё очень плохо: куски мяса через решётку бампера и радиатор по ощущениям наматываются уже на движок. Повезёт, если чёртов Hummer дотянет до небоскрёба, маячащего скорее близко, чем далеко, но в Мёртвом городе удача работает через пердак: тут она роскошь ещё ценнее, чем сама жизнь. Юнги думает, что лучше бы они пробежались по крышам, пусть это и слишком легко. Думает, что быть сожранным зомби — последнее, чего он бы сегодня хотел, да вот только… Прямо перед тараном разрывается ракета, пущенная кем-то из РПГ. Взрыв подбрасывает Hummer вверх и отбрасывает ударной волной назад. Юнги резко даёт по тормозам, чувствуя, как подошва мартинса плавится, вдавившись в педаль, и чудом не позволяет махине завалиться, уводя внедорожник в другой вбок. Попадание не прямое, но на инерции машину всё равно несёт в красную кирпичную стену, как неуправляемого быка, и управления вправду нет: Юнги его полностью потерял. Не паникуя, но вспомнив, что даже пристегнуться забыл, кидает на Тэхёна полный страха за него взгляд, а ему хоть бы хны: он держится за поручень и вовсе не собирается бояться, полностью доверив Юнги жизнь. Что же, Юнги не может распоряжаться ей так, как захотел кто-то другой: вновь перехватив руль, он всё-таки смягчает прямой удар и теряет сознание на доли секунд, когда подушка безопасности вдавливает в спинку водительского кресла, а на уши ложится жуткий скрежет капота, сминаемого стеной. В теле взрывается яркими фейерверками жуткая боль; процентов сорок HP остались хаотичными мазками крови из разбитого носа на белоснежной ткани, сдувшейся сразу, как откинула Юнги назад. Тэхён рядом рассеянно кряхтит, потирая ушибленный подбородок с невероятно сложным выражением лица, а Юнги, у которого перед глазами плывёт, стаскивает снайперку с его колен и рассыпает по салону патроны, потянувшись за ними в карман. Какому-то ублюдку жутко не терпится сегодня умереть. Какой-то ублюдок решил, что чёртов Hummer, несущийся в самый Ад, лёгкая добыча, раз и так дымил, а может, этот ублюдок знал, что в нём именно Тэхён с Юнги: их заметили ещё на парковке несколько рандомных игроков. Гнев, подпитываемый адреналином, скручивающим кишки в узлы, заволакивает взор красной пеленой; под смятым капотом дымит сильнее, так и намекая, что нужно поскорее из машины валить, а зомби уже стрёмно рычат поблизости, стремительно приближаясь, чтобы отплатить им за массовый зомбячий геноцид. — Тэхён, ты как? — хрипит Юнги низко-низко, кашлянув: в горле чертовски саднит. — Живой? — Кусок бедра вроде откусить тебе ещё не хочу, — отшучивается Тэхён так привычно по-дурацки и даже улыбается, а Юнги больно на это смотреть: его зубы алые от крови. — Давай выбираться через крышу, пока его не откусил кто-то другой, — покряхтывая, Юнги хлопает Тэхёна по плечу и дёргает ногу от педали тормоза, оставив на ней чуть-чуть резины от подошвы, отодравшейся с трудом. — Зомби научились стрелять из РПГ, как русские в пятой части Обители зла, или это какой-то игрок? — Тэхён, повесив автомат за плечо, помогает Юнги подняться, совсем не думая о себе. Дымом воняет всё сильнее: скоро может случиться ещё один взрыв. — Второе, — кидает Юнги уже сверху, не забыв вытащить сначала Twilight, и подаёт Тэхёну ладонь: они действуют быстро, ведь медлить совсем нельзя. — Какому-то ублюдку захотелось себя развлечь. — Мы его найдём? — в бархатном баритоне, несмотря на лёгкую хрипотцу, сквозит азарт. — Ты ещё спрашиваешь? — фыркает Юнги через боль и рывком тянет крупное тэхёново тело на себя, сглатывая кровь. Они оказываются на крыше как раз вовремя: самый ушлый зомби уже проскочил в салон через выбитое стекло. Юнги всаживает ему пулю из в последний момент не забытого Steyr через люк, наконец перезарядившись, пока Тэхён занят тем же самым, закрыв его собой, и спешно оглядывается по сторонам, ощутив прошедшийся по загривку холодок: новая толпа зомбаков метрах в сорока. Кинув быстрый взгляд на кровавые следы шин и кашу из тел позади, Юнги пробирает ещё и лёгкая дрожь: такого пиздеца он не устраивал уже давно. Шумно выдохнув, успокоив сердце, колотящее по рёбрам молотком, он вовремя замечает блик от оптики в окне через дом и вновь тянет Тэхёна на себя, поскальзываясь на чём-то, напоминающим мозги: они, не удержав равновесие, валятся на асфальт, когда пуля из снайперки чиркает по тэхёновой щеке горячим воздушным хвостом. Падают больно, стукнувшись друг о друга головой, и изляпываются в крови ещё сильнее: она лужей натекла из застрявших в колесе кишок. Вскочив на ноги слишком быстро, чуть не завалившись из-за головокружения назад, Юнги выхватывает из-за спины Twilight и прижимает приклад к плечу, вскинув дуло, чтобы снять тварь, посмевшую их маленькой идилли помешать, но за спиной внезапно раздаётся рык, а Тэхён вновь закрывает Юнги собой, на этот раз куда серьёзнее пострадав: словно по дурацкой случайности именно его кусок бедра теперь торчит из пасти зомбака, свалившегося с ног от пинка. — Это больно, чёрт возьми! — взрыкивает он так гневно, что пробирает даже Юнги, и всаживает в череп твари чуть ли не весь магазин Desert Eagle; сильнейшую отдачу и брызги гнилой крови они делят на двоих. — Блядь, бежим! — рявкает Юнги во всю глотку, выкашливая алое — внутренние органы явно повреждены, — и утягивает Тэхёна в ближайший открытый магазин, до которого жалкие метры, чтобы укрыться в нём и отдохнуть. Схватив Тэхёна за запястье, понимая, что ему безумно сложно бежать, Юнги пригибается, позволяя ему залезть на него, а Тэхён понимает всё без слов: тут же прыгает на спину и крепко обвивает шею, дыша жадно и горячо; Юнги так и чувствует, как его хит пойнты разъедает ядом с зомбячьих зубов. Вес Тэхёна его вообще не тяготит: Юнги срывается с места так быстро, как только может, и вскидывает дуло пистолета, крепко держа Twilight в другой руке. Одна башка зомби, вторая, третья, четвёртая уже зияют дырами, оставленными Steyr, и Тэхён со спины отстреливается тоже: со стороны, вероятно, это выглядит жесть как странно, но Юнги сейчас поебать. Он не хочет здесь умирать. Не хочет позволить умереть и Тэхёну, чья жизнь теперь возведенная в абсолют. Он так зол, так чертовски зол, что после точно будет долго и упорно преследовать ублюдка, из-за которого всё это дерьмо произошло, а пока влетает в хозяйственный с массивной дверью и, даже не дыша, проталкивает меж ручек охапку валявшихся рядом лопат. Теперь можно выдохнуть, но ненадолго: лопаты — не лучший засов. Пройдя вглубь, Юнги пригибается снова, чтобы Тэхён удачно слез, а он тяжело заваливается за прилавок, сжимая сочащуюся кровью рану рукой. Юнги горько на это смотреть. Он открывает инвентарь, достаёт ворох хилок и противоядие, которое осмотрительно прикупил, падает рядом и старается перестать неестественно паниковать, когда обычно всегда холоден, как абсолютный ноль. Сунув тяжело дышащему Тэхёну хилку и противоядие меж сухих губ, попутно утерев с его лба выступивший пот, он заливает в него немного воды и лишь тогда успокаивается, когда Тэхён начинает более размеренно дышать. Он улыбается сейчас. Расплывается в этой неподражаемой широкой улыбке, от которой всё расцветает внутри, и лукаво смотрит на ледышку, которую умудрился до усрачки напугать. Юнги испугался серьёзно, но тогда этого ещё до конца не осознал. Он так испугался за то, что тэхёнову жизнь может забрать здесь кто-то другой, когда лишь он один теперь может её обрывать, что готов был пожертвовать жизнью своей, и это откровение тяжёлым кулаком ударило прямо в грудь, заставив задыхаться в ворохе совершенно новых чувств. Юнги и вправду Тэхёна до беспредельного любит. Любит так, что сам себе удивляется, но с каждой секундой готов любить его ещё сильней. — Юнги, я, блядь, охуеть как тебя люблю, — Тэхён, словно прочитав мысли Юнги, озвучивает их вслух. Он всё ещё на адреналине, пульсирующем в висках, и таким собранным, не позволяющим себе даже стона от боли, разжигает внутри пожар. — Я тебя тоже, — единственное, что пока может выдавить Юнги: грудь словно сдавливают тиски. У него по всей видимости рёбра пробили лёгкие, но он не медик, чтобы полагать наверняка — Я тоже, Тэхён. — Теперь… — Тэхён шумно сглатывает, сжимая рану, а из-под его изящных пальцев всё ещё сочится реалистичная кровь. — Теперь я стану зомби, да? — Не станешь, если ногу отрубить, — Юнги прекрасно понимает, что шутить всратые шутки юмора в такой ситуации как бы вообще смысла нет, но Юнги — он и посреди зомби-апокалипсиса Юнги. — Приделаем на её место автомат, как в Планете страха, и дальше пойдём. — Не говори, что ты это на полном серьёзе сейчас, — Тэхён шумно сглатывает, явно не испытывая восторга даже от мысли, что придётся проститься с полигональной ногой, и вроде как верит, а Юнги так забавно, что пробирает на смех. Только смеяться он не может: внутренности начнут сильнее болеть. — Не говорю, — пожимает плечами Юнги и лукаво улыбается сквозь боль, стараясь не давать Тэхёну поводов сильно за него переживать. — Зомбаки здесь в себе подобных не превращают: механика не позволяет. Они лишь грызут, пока полоска HP не дойдёт до ноля. Тебе повезло. Закинувшись хилками тоже, обильно их запив, Юнги подползает к выдохнувшему с облегчением Тэхёну ближе и достаёт бинты из инвентаря: безобразная рана на его бедре просто так не затянется за пару минут, да и свою грудину тоже стоит стянуть. Юнги честно не помнит, когда до прихода Тэхёна в ШаР получал подобные повреждения в последний раз, но теперь хотя бы не уныло и скучно: игровая жизнь заиграла новыми красками, даже если эти краски — все оттенки красного, которых, на минуточку, дохуя. Стараясь дышать ровней, игнорируя текущую с уголков губ кровь, Юнги бинтует крепкое бедро Тэхёна дотошно, стягивая так, что он всё же зажмуривается и шипит со стиснутыми зубами, словно боясь показаться слабым перед человеком, за которого готов всё отдать, и прекращает накладывать слой за слоем лишь тогда, когда больше не видит алого на бинтах. Закончив, использовав зубы вместо ножниц, которых нет, он делает несколько тугих узлов, а после вытягивает подол черной футболки из брюк и задирает её, чтобы себя осмотреть. — Блядь! — взрыкивает Тэхён, подаваясь к Юнги, но слабость резко даёт о себе знать, припечатав его обратно к прилавку под возмущённый вздох. — Это из-за столкновения, да? Клянусь, я найду того ублюдка и голыми руками откручу ему башку. У Юнги на гуди — целый космос, как от засосов на тэхёновом теле, что в реальности лежит рядом с его. Да, рёбра сломаны. Да, синяков столько, что больно на торс смотреть, но Юнги опускает футболку, треплет Тэхёна по взъерошенным медовым волосам, сплёвывает скопившуюся во рту кровь и с тихой улыбкой протягивает ему бинты. Тэхён раздувает ноздри от негодования, как бык — да так он и выглядит иногда, — но больше не говорит ни слова и, всё же подавшись ближе, перетягивает Юнги грудь, зажав край его футболки в зубах. Становится легче: перевязка словно ставит рёбра на законное место, а хилки обезболивают и понемногу восполняют HP. Мельком кидая косые взгляды на дверь, в которую скребутся твари, так и мечтающие их сожрать, Юнги прекрасно понимает, что пора отсюда уходить по крышам, где поджидает ублюдок со снайперкой, чуть не угробивший их с РПГ, или через задний ход, за дверью которого зомби тоже, ну, примерно дохуя, иначе тут они и пропадут. Ситуация патовая: с любой из возможных сторон зияет смачный жопный проход, но Юнги так-то трудностей не страшится, даже если его может поджидать неудачный исход. Да и вообще, он сейчас не один: с ним Тэхён, что на следующем турнире если не победит, то хотя бы встанет на вторую строчку рейтинга абсолютно заслуженно, являясь скиллованным игроком, и разве вместе они не надерут любому зад? Проблема только в количестве мобов, но её можно легко решить. — Игроки в ШаР — страшные люди, — негодует Тэхён, припав виском к плечу Юнги, пока слабость из-за яда всё ещё не прошла, — но ты точно самый страшный из них. И ведь реально бы подставился, чтобы пристрелить того ублюдка, если бы я не подставился сам. — За спасение от зомбячьих зубов я тебе благодарен, конечно, но теперь придётся повозиться, чтобы его поймать, — хрипит Юнги уже не так пугающе, но всё ещё сипло. Проколотое лёгкое — неприятная хуйня. — Сервер, может, и принял нас, но некоторые здесь всё ещё точат на меня зуб. Тебе досталось просто за компанию. Прости. — Было бы за что прощать, — отмахивается Тэхён, уткнувшись носом в осторожно заграбастанную им окровавленную ладонь Юнги. — До того, как я пришёл сюда, мне хотелось на стену лезть от скуки и тоски, а с тобой моя и игровая, и реальная жизнь буйно зацвели. Я тебя благодарить каждый день должен, а тебе извиняться вообще ни к чему. — Мне тоже было скучно, — выходит на откровенность Юнги, хоть и место для этого неподходящее совсем. Им бы уже брать жопы в руки и валить, но у него назрел самоубийственный план. — Я даже докатился до того, что развлекал себя сам, ведь больше ничто не могло меня развлечь, а потом появился ты. Знаешь, тот день, когда ты зашёл в бар Джина, лучший из всех. — Даже если ты свернул мне шею вместо рукопожатия за знакомство? — подкалывает лукаво Тэхён, легко касаясь губами костяшек, улыбаясь в них. Юнги уютно, даже если уюта в Мёртвом городе нет. — Как же я тогда тебя хотел, ты бы знал. — Даже если, — тихо отзывается Юнги, и вдруг становится так хорошо, — и я прекрасно чувствовал задницей твой стояк. — Клянусь, со мной такое случилось впервые, — оправдывается Тэхён с потешным выражением лица, когда до него доходит, чью кровь он сцеловывает с руки. — Ты выглядел настолько охуенно эпично на той крыше в дыму от догорающей тачки, когда назвал того наёмника мусором, а после закурил, что мне тут же крышу и снесло. Было волнительно идти потом в бар с чётким пониманием, что всё это точно выведет лучшего игрока сервера из себя, но я же тогда хорошенько тебя зацепил, да? — Зацепил — не то слово, — нежно улыбается Юнги, вспоминая день, что был не так давно: с тех пор многое изменилось, а больше всего — он сам. Кто бы мог подумать, что его навыки в чёртовой VR игре станут катализатором к тому, чтобы быть счастливым с человеком, от одного взгляда на которого моментально теплеет в груди? Юнги сделал правильный выбор, когда взял в руки снайперку вместо заманчивой М16, с которой раньше часто в обычные шутеры играл. — Ты просто с ног на голову перевернул весь мой привычный мир. — Как же хорошо, — выдыхает Тэхён горячо в ладонь и отстраняется от прилавка так, чтобы оказаться с Юнги лицом к лицу. Чтобы уткнуться лбом в его горячий лоб, выражая искренность, преданность и до кучи самых разных чувств, названия которых для Юнги всё ещё остаются загадкой, но он обязательно в будущем изучит их. — Как же мне с тобой хорошо абсолютно везде, — шепчет в губы низко-низко, а у Юнги мурашки по загривку, бёрдам и рукам. — Даже в кишащем зомби и врагами городе, когда мы ранены и в крови? — у Юнги сердце бьётся безумно загнанно, словно вот-вот сломает рёбра, которые только-только перестали саднить, но это ничуть его не заботит, ведь рядом с Тэхёном иначе нельзя. — Так — даже больше, чем хорошо, — Юнги, да, прекрасно знает, что Тэхён тот ещё адреналиновый маньяк, а ещё в курсе, как ему доставляет быть на волоске, так что спрашивать и не стоило, но хотелось всё же услышать ответ из его уст. Быть может, в реальности им не настолько привычно, как здесь. Быть может, реальность законами и порядками убила весь их потенциал, но спокойствие после шторма — необходимость, когда хочется выдохнуть и расслабиться в любимых руках, растворяясь в вожделенном тепле. Они живут одновременно в двух разных мирах. Носят по две личины, существующие лишь там, где им позволено их носить, и наслаждаются каждой из них по отдельности, не смешивая в одном котле. В ШаР Юнги лучший на азиатском сервере снайпер, у которого пугающий лёд в лисьем прищуре, собственная справедливость, проповедующая жестокость к тем, кто того заслужил, и зависимость от чувства, которое испытывает, нажимая на спусковой крючок, а в реальности он плюшевый, мягкий, но своенравный кот, который вроде как сам по себе, но любит, когда гладят по шёрстке и пузику, не забыв за ухом почесать. Тэхён же в ШаР — чистейший хаос, от которого никогда не знаешь, чего ожидать, а ещё он тронутый на всю прекрасную голову трикстер с ухмылкой ядовитой настолько, будто с уголков вишнёвых губ вправду стекает настоящий яд, и в гневе готов сворачивать головы голыми руками, когда достаточно лишь выстрелить, чтобы убить, но в реальности он большой умилительный ребёнок, временами превращающийся в умопомрачительного взрослого, сводящего с ума. Юнги и Тэхён любят эти личины друг друга одинаково сильно, даже если они кардинально разные для того, чтобы в одном теле существовать, и именно это точно никогда не даст им рядом друг с другом заскучать. Юнги не хочет видеть кровь на Тэхёне в реальности, но здесь она ему безмерно к лицу. Не хочет, чтобы он был жестоким, колким и безумным, как чёртов Джокер, но здесь его безумие и жестокость к тем, кто смеет трогать дорогих сердцу людей, заставляет возбуждение устраивать шабаш внизу живота. Ему идут эти чёртовы огромные пушки и стягивающие бёдра кожаные ремешки до самых сильных мурашек и желания, чтобы он снова трахнул Юнги стволом, а в реальности Тэхён великолепен в самой обычной домашней футболке и широких пижамных штанах, когда просто держит палочки, игриво сражаясь с Юнги за рамён. Он знает, что Тэхён чувствует то же самое. Знает, что у него в голове, ведь он удивительно честен не только со своими желаниями, но и с человеком, которому доверил всего себя, не скрывая от Юнги абсолютно ничего. Есть ли ещё на планете или даже в целой галактике существа, что подходят друг другу идеальнее, чем они? Может, этих самых вторых половинок и не существует, но кто мешает влюблённым просто друг друга дополнять? Юнги задаётся кучей несвойственных ему вопросов почти каждый день, однако ответ на них лишь один, и этот ответ сейчас кладёт ладони на его окровавленные щёки, утирает немного засохшего бурого из-под носа, зачёсывает назад влажные мятные волосы и так необходимо тянется к губам. Зомби-апокалипсис? Враги, у которых свербит в заду? Всё это не имеет никакого значения, когда Тэхён целует влажно и горячо, раскатывая по языкам привкус не дынного ликёра, а железа, пороха и гнили, пропитавшей всё вокруг. — Что будем делать дальше? — отстранившись, выдохнув весь скопившийся внутри жар, интересуется Тэхён, поглядывая на дверь, которая скоро точно слетит с петель: пока внутри магазина безопасно, но скоро сюда хлынет поток ходячих мертвецов. — Будем ждать до последнего, — слизав с губ пару капель слюны, Юнги снова чувствует себя максимально живым: хилки восстановили почти всю полоску HP. — Учитывая, что тот выстрел из РПГ точно не был случайным, раз уж после ублюдок захотел снять тебя со снайперки, он прекрасно знает, с кем имеет дело, а раз уж мы здесь вроде как в ловушке, обязательно придёт закончить начатое. — И откуда он придёт? — Тэхён недоумевает, но в этом нет ничего постыдного: в конечном итоге он здесь впервые и многого не знает пока. — Через чёрный ход? — Через главные двери, — Юнги кивает на них подбородком и всё же, чтобы не мешалась, убирает новую снайперку в инвентарь. — Он должен понимать, что мы будем ждать его у чёрного хода, поэтому постарается сыграть на эффекте неожиданности. Не удивлюсь, если сначала впустит зомби внутрь, а уже после зайдёт следом за ними, надеясь нас добить. — И ты используешь ту штуку, которую сегодня купил? — у Тэхёна вспыхивают яркие искорки в глазах. Он так хищно пожирал его взглядом в магазине с «той шуткой» в руках, что Юнги даже как-то неудобно стало заставлять его ждать подходящего момента, но долго и не пришлось. — Око за око, — пожимает плечами Юнги, растягивая уголки губ в умильной кошачьей улыбке. Он предвкушает тоже, ведь веселье будет то ещё. — Мы не неприкасаемые, но покусившиеся на наши жизни будут эпично платить по счетам. — С ума схожу, когда ты такой, — Тэхён, томно закатив глаза, прикусывает губу и теперь утыкается лбом Юнги в ключицы, согнувшись так, словно его пробрал сильнейший спазм. — Моё божество — самый настоящий монстр, и как же я это в тебе люблю. — У тебя безумно странные предпочтения, знаешь ли, — хрипит Юнги тихо и поднимает Тэхёна за подбородок к лицу. — Вот только у меня тоже, — горячо выдыхает и целует вновь. Дверь через жалкие секунды натужно трещит. Юнги отрывается от тэхёновых губ неохотно, словно происходящее вообще никак не заботит его, и всё же откатывается с ним обратно за прилавок, когда в хозяйственный на полном ходу с жутким грохотом въезжает белый джип, за рулём которого — вот вообще неудивительно — никого. Зомби, протащенные бампером до противоположной стены, гневно взрыкивают и ползут по полу прямо к ним, а Юнги отшатывается чуть в сторону и позволяет Тэхёну разобраться с тварями по-тихому: с помощью ножа. Движок джипа работает вхолостую, не желая останавливаться вообще; зомби с улицы втекают в помещение весенним паводком, снося всё на своём пути, а Юнги выглядывает из-за прилавка и внимательно сканирует пространство за магазином через пробитую джипом дыру, пока Тэхён, зажав кончик языка меж губ, всаживает острейшее лезвие в гнилые бошки, опрокидывая зомби пинком. Чуть в отдалении, там, откуда джип начал ход, стоит человек в чёрном без боязни, что его сожрут, пока зомби отвлеклись, и наблюдает за увлекательной картиной из первых рядов, вот только с его позиции всего не разглядишь. Юнги это на руку: он открывает инвентарь, не волнуясь ничуть, и извлекает из него чёртов огромный ПТРК FGM-148 Javelin, готовясь пустить его в ход. Око за око, ага. И зуб за зуб. Тэхён отвлекается от безумно увлекательной игры в «расколи зомбячий арбуз», застыв с воткнутым в гнилой висок ножом, и поднимает к Юнги голову, чуть приоткрыв в немом восхищении рот. Юнги закидывает ПТРК на плечо, без труда находит цель — зомбаки не излучают инфракрасный фон — и, переместившись за прилавком так, чтобы не обжечь Тэхёна реактивной струёй, уверенно жмёт на спуск. Малый заряд пускового двигателя выталкивает ракету без отдачи на низкой скорости по прямой, а через доли секунд, отлетев на безопасное расстояние, она набирает скорость и сносит к чёртовой матери успевшего сорваться с места ублюдка, решившего, что он сможет Юнги и Тэхёна убить. Оглушительный взрыв поднимает асфальтовую пыль и выносит окна, забрызгивая зомби стеклянной крошкой, делая их ещё уродливее, чем они есть. Юнги, юркнув за прилавок, закидывает горячий ПТРК обратно в инвентарь, спешно подтягивает Тэхёна к себе, чтобы он ненароком не пострадал, и чувствует, как ворвавшийся в магазин жар мажет по щекам. Зомби отвлекаются, поворачиваясь на шум: живые их больше не привлекают. Пора бежать. — Валим отсюда, пока есть возможность! — хрипло гаркает Юнги в тэхёново ухо и резко поднимается на ноги, утягивая Тэхёна за собой. В голове белый шум. — Сейчас сюда на взрыв стекутся все твари в округе, так что можно спокойно уйти через чёрный ход! — Понял, принял, побежал! — Тэхён басит тоже, явно решив, что заваливать Юнги комплиментами прямо сейчас идея не лучшая, поэтому просто соглашается без лишних слов. Пока обгоревший труп неизвестного ублюдка превращается в туман, они всё-таки собирают жопы в руки и дают из разъёбанного магазина стрекоча, на ходу пинком выломав хлипкую заднюю дверь. На улице за зданием никого: весь здешний зомбячий поток вывалился на главную дорогу и скапливается у места взрыва, отреагировав на шум. Юнги отрывисто вертит головой по сторонам, крепко сжимая тэхёнову заляпанную гнилой кровью ладонь, пытается выстроить в голове карту Мёртвого города, чтобы понять, куда их вообще занесло, и натыкается взглядом на пожарную лестницу, понимая, что другого выхода нет. Да, можно дальше пойти по улицам на своих двоих. Да, можно потратить почти весь запас патронов на зомбаков, продираясь с боем сквозь огромную орду, и даже не пострадать, но ублюдок, отправившийся на кладбище, может оказаться настырным, и тогда ситуация снова выйдет из-под контроля, грозя обернуться кладбищем уже для них двоих. Юнги не всесильный. Юнги не супергерой. Юнги самый обычный снайпер с прямыми руками, у которого лучший на сервере скилл стрельбы, но из снайперки много в таких условиях не настреляешь: тут лучше использовать её, как биту, прикладом отправляя зомбячьи бошки в полёт. — Нам на лестницу, иначе безопасность никому из нас гарантировать вообще не могу, — Юнги знает, что Тэхён его поймёт, даже если ему очевидно до дрожи понравилось аннигилировать пачками живых мертвецов. — Пойдём по крышам? — Ага, — кивает Юнги, направляясь к лестнице, чтобы её опустить. Зомбячий рык уже где-то поблизости: и тут пора. — До нужного небоскрёба осталось всего ничего. Он подпрыгивает, хватается за лестницу и тянет её вниз: она разъезжается со скрипом, который точно услышали поблизости все. Юнги, поморщившись, пропускает Тэхёна вперёд, игнорируя его протестующее «я прикрою твою спину, ну», и поднимается вслед за ним, даже в такой ситуации отмечая, что задница у Тэхёна куда сочнее, чем у него самого. Здание магазина всего в три этажа, поэтому забираются наверх они ещё до того, как за него завернёт первый привлечённый скрипом зомбак, и Юнги подходит к самому краю крыши, окидывая взглядом весь учинённый ими бардак: на асфальте чуть дальше двери зияет небольшой кровавый кратер, у которого толпятся мертвецы, порыкивая друг на друга так, словно могут испытывать негодование и злость, а многострадальный Hummer за здание от них не взорвался, но дальнейшему использованию всё равно не подлежит. Выдох облегчения вырывается из глотки со свистом из-за едкого дыма, попавшего в рот; притихший Тэхён неожиданно обнимает сзади, заставив отойти с ним немного назад, а Юнги накрывает его испачканные в буром руки, чувствуя подушечками запечённую кровь, и понимает, что так — и вправду хорошо. Где ещё они смогут такое провернуть? В каком ещё мире им может быть позволено обниматься посреди чёртовго зомби-апокалипсиса, когда буквально минуту назад устроили жуткий переполох? Может, относительно спокойной прогулки до любимого убежища и не получилось, но повеселились они точно от души. — Я чуть не кончил, когда ты достал ПТРК, — честно признаётся Тэхён бархатным шёпотом, разошедшимся по шее мурашками, ударившими прицельно в низ живота. — Ни в коем случае не романтизирую оружие, но пиздец как романтизирую с ним тебя. — В реальности тебя бы за такое отменили давно, — Юнги понятия не имеет, зачем вообще это говорит, но Тэхён его смущает, а когда Юнги смущается, его часто в разные стороны несёт. — В той реальности нам всё это и не нужно, — тихие выдохи щекочут чуть обожжённую кожу. Тэхён слишком близко, а его густой баритон слишком мелодичен для того, чтобы Юнги держал себя в руках. Хочется развернуться и смять издевательски скользнувшие по мочке губы долгим поцелуем, но накатившее умиротворение даже пошевелиться не даёт. — Там ты тоже великолепен в самой обычной обстановке. Я безумно хочу тебя абсолютно любого, но сейчас всё же больше чуть-чуть. — У тебя талант к разделыванию зомбаков ножом, — Юнги бы рад продолжить тему, да только закончиться в итоге их вылазка может не в укромном месте, а в ближайшей опустевшей квартире на чьей-нибудь постели, но это в лучшем случае. В худшем — даже подворотня сойдёт. — Если мир внезапно накроет зомби-вирусом, я знаю, как мы будем выживать. — Будем надеяться, что этого никогда не произойдёт, — Тэхён тоже разграничивает два их кардинально разных мира, и Юнги этому чертовски рад: любит его таким он только здесь. — Пойдём дальше? — вероятность, что тот ублюдок уже летит на пердячем пару с кладбища, заагрив орду, довольно высок. Оставаться здесь надолго нельзя. — Хочу ещё чуть-чуть так постоять, — бархатный баритон звучит малость устало, и Юнги может Тэхёна понять: не каждый день подобное происходит даже в ШаР. — От всего этого экшена у меня голова кругом идёт. За две недели немного поотвык. Юнги не остаётся ничего другого, кроме как позволить Тэхёну ещё минуту себя обнимать, пока живые мертвецы внизу разбредаются на привычные места. Прохладные порывы ветра, приносящие гнилостную вонь, холодят взмокшие лбы; одно на двоих сердце, бьющееся Юнги в спину, затихает, больше не выпрыгивая из груди. Усталости нет, но передышка идёт на пользу: рана на крепком бедре Тэхёна затягивается процентов на восемьдесят пять, больше не беспокоя его, и теперь точно можно продолжать не такой уж и длинный путь. С Тэхёном Юнги здесь намного лучше, чем одному. Раньше он приходил сюда просто потому, что эта локация самая сложная из всех, пытаясь хоть как-то себя развлечь, а теперь развлечений даже не нужно искать: они находят его сами, пока Тэхён рядом с ним. Скуки больше нет. Мыслей о том, что заебался и пора всё бросать, теперь нет тоже: вместо них заветное желание, чтобы подобные моменты не заканчивались никогда. Уходить из тэхёновых самых трепетных посреди зомби-апокалипсиса объятий не хочется сейчас совсем, но он отстраняется сам, напоследок слизав засохшую каплю крови с щеки. — Сегодня, если задница перестанет ныть, тоже можешь меня взять, — задорно подмигнув, Тэхён вытаскивает Desert Eagle из кобуры и проверяет магазин. Юнги завораживают его движения: они плавные и грациозные. За ним одно удовольствие наблюдать. — Мне понравилось то чувство правильной заполненности, когда ты во мне. — Иногда с твоих губ срываются убийственные слова, — вот именно их Юнги вообще сейчас не ожидал, проверяя за Тэхёном и свой ствол, чтобы щёки не вспыхнули, тут же выдав его: ему как бы тоже понравилось Тэхёном обладать. — А вообще, так и пристраститься легко. Я так-то не против, но вдруг ты попросишь ещё и пушкой тебя… — Обязательно попрошу, — перебивает Тэхён с лукавой улыбкой, не дав Юнги договорить, и помахивает перед его носом Desert Eagle; тёмная гуща в кофейных радужках пробивается вверх. — Пойдём, — и отворачивается в сторону небоскрёба резко, скрывая от взгляда Юнги румянец на смуглых щеках. Что ж, когда-нибудь этот парень точно до гроба его своим поведением доведёт. Дома по главной улице разной этажности, но между ними хватает лестниц и перекинутых балок, чтобы спокойно добраться к небоскрёбу, не спрыгивая вниз. Указывая Тэхёну, как лучше всего идти, выйдя вперёд, Юнги ведёт его по узким балкам аккуратно, осторожно, пока зомби под ними исходятся на рык, протягивая руки, которым не суждено никого схватить, и обходит подозрительные трещины стороной, вертя рандом на хую. На одной из пятиэтажек прогуливаются несколько тварей, вывалившихся через аварийный ход, и Юнги выхватывает из-за пояса тесных брюк Steyr, метко стреляя каждому промеж глаз. Не то чтобы зомби такие уж интересные мобы, но ему нравится умерщвлять их до конца: он чувствует, что делает хорошее дело, даже если с началом следующего дня все убитые им твари снова появятся на своих местах. С выстрелами их замечают другие, выползая из разных мест, и Юнги оставляет их на Тэхёна, чтобы насладиться тем, как он зрелищно стреляет с двух рук: Юнги тоже оружие не романтизирует, но ничего не может поделать с тем фактом, что Тэхён с ним в руках слишком охуенен для обычного игрока Shoot and Run. Зомби внизу тоже стекаются на звук выстрелов поближе к домам, тщетно скребя ногтями стены в попытках забраться к ним, а Юнги смотрит на них снисходительно и в каком-то смысле благодарен Fake Reality за то, что они не дали им возможность взбираться по стенам, иначе относительно безопасный проход тоже превратился бы в Ад. Вообще, по асфальту улиц Мёртвого города ходят и разъезжают на машинах обычно пиздец какие самоуверенные профи или отчаянные суицидники — как Юнги и Тэхён, — когда все остальные передвигаются строго по крышам домов, как в каком-нибудь Dying Light, но в этом тоже есть своя изюминка: всегда существует возможность сорваться и полететь вниз. Однажды Юнги свалился прямо в толпу и только чудом вырвался из неё, пробравшись к укрытию меж зомбячьих ног, и потом об этом трындел весь сервер, как наверняка происходит и сейчас. Здесь много соглядатаев. Много высокоуровневых игроков, что в турнирной таблице идут прямо за ним, и Юнги не удивится, если тем ублюдком, которого он успешно подорвал, был на данный момент второй, которого пристрелил сразу после Тэхёна, благополучно о нём забыв. — Смотри-ка, танк, — Тэхён останавливается у парапета крыши, что от первого небоскрёба совсем недалеко, и указывает стволом вниз. — Меня сейчас прям флешбэкнуло на турнир, когда ты высунулся в окно с тем ПТРК. Я кое-как ноги из танка унёс, а потом даже захотелось в пакетик подышать. Страшный ты всё-таки человек, да. — Зато твой, — Юнги забавно об этом вспоминать. Времени прошло всего ничего, а кажется, будто это было целую вечность назад. — Зато мой, — лучится Тэхён, растягивая губы в неподражаемой улыбке, от которой всегда теплеет в груди. Он сейчас весь в крови и местами зомбячьих кишках, но такой домашний, что ли. Мягкий, как огромный плюшевый медведь. — Может, спустимся к танку? Вдруг он на ходу. — Не, — отмахивается Юнги. Он уже заглядывал туда. — Это просто дань уважения Ходячим. Там трупак. — А есть здесь хоть один на ходу? — у Тэхёна нездоровый огонёк в чуть прищуренных глазах. Самый обычный азарт. — Есть на военной базе, но она в другой стороне, — Юнги прекрасно знает, что Тэхён хочет сделать, но это немного потом. — Сходим туда после. Там та ещё жопа, скажу я тебе. — Жопы меня не страшат, — Тэхён в своём репертуаре, расплываясь в хитрой фирменной ухмылке. Вот чего-чего, а этого у него точно не отнять. — Особенно твоя. Обожаю мять её. Персик прям. — Да ну тебя, — бросает Юнги сконфуженно, продолжая путь. Иногда эти вот тэхёновы сальности вызывают жуткий приступ стыда, но в этом доля очарования V из ШаР. — Жопы его не страшат. Посмотрим, как ты запоёшь, когда увидишь зомбаков в шлемах и броне. Вот там-то главная веселуха и начнётся, раз уж ты так хочешь танк. — Уже предвкушаю, — коротко посмеивается Тэхён и выходит вперёд, явно жалея о своих словах. Ну, так-то за язык его никто не тянул. Бывает, конечно, что Юнги его прикусывает, оттягивая на себя, но сейчас ситуация совсем не та. Длинная улица разноэтажной плотной застройки ведёт к главной площади, на которой зелёный парк, несколько небоскрёбов, унылых офисных зданий и больших торговых центров. Юнги не особо любит там ошиваться, предпочитая снимать зомбаков с облюбованной крыши, но, чтобы добраться до той самой, надо всё равно зайти внутрь самого высокого небоскрёба. Там мобов много. Там не менее унылые зомби из офисного планктона на каждом этаже, чтобы игроки не расслаблялись, и зачищать эти этажи стоит лишь ради игровой валюты. Добравшись до самого крайнего к площади дома, слыша за спиной отголоски выстрелов со стороны ближайшего кладбона, Юнги неосознанно довольно жмурится и хлопает Тэхёна по плечу, подбородком указывая на лестницу рядом. Им нужно спуститься и основательно пробежаться. Нужно постараться проскочить, не собрав полчища зомби по всей округе, и в одиночку Юнги всегда с этим прекрасно справлялся, юркая за машины, но Тэхён безрассуден, так что с ним такое, скорее всего, не прокатит. Он любит иди в лоб, нарываясь на неприятности. Ему любая опасность — приключение, так что без лишнего шума явно не получится. Под лестницей пока чисто. Тэхён спрыгивает на асфальт без слов, берёт обратно пушки в две руки и оглядывается по сторонам, кивая Юнги, да Юнги и так в курсе, что там никого нет: иначе не позволил бы ему спуститься вперёд себя. Оказавшись на земле, он перезаряжает пустой магазин Steyr, передёргивает затвор и в каком-то смысле жалеет о том, что выложил из инвентаря любимый автомат: тут бы он пригодился куда больше, чем пистолет. У Тэхёна, впрочем, автоматов целых два, но он не особо любит их использовать, предпочитая чувствовать огнестрельное оружие полноценно в двух руках. Обежав взглядом доступный периметр, заметив лишь нескольких зевак, отбившихся от толпы, Юнги тянет Тэхёна на себя за заляпанную бурым рубашку и ведёт через дорогу к другой стороне через брошенные машины, местами выгоревшие до остовов вместе с водителями, которым весьма не повезло. Здесь много трупов буквально на каждом углу, и никогда не знаешь, какой из них по-настоящему мёртв: иногда они встают. За одной из тачек живой чавкает чем-то, напоминающим мозг, и Юнги даже не успевает ничего сказать, прежде чем Тэхён нажимает на спуск: им стоило бы накрутить глушители, чтобы не отсвечивать, но с ним Юнги обо всём забыл. А зря. Рык раздаётся со всех сторон. Тэхён стреляет почти наугад, пока Юнги, бурча страшные проклятия под нос, тащит его за собой, и лишь чудом уворачивается от клацнувших у плеча зубов, сунув твари ствол в рот. Поморщившись от гнили, брызнувшей в лицо, он громко отплёвывается, пока Тэхён тихо хихикает за спиной, и хочет отвесить ему знатного пинка, но вместо этого срывается с места и бежит до тех пор, пока не упирается в большую вращающуюся дверь. Дверь эта больше не вращается по понятным причинам — электричества в городе почти нет, — поэтому нужно толкать её собственными рученьками, и сделать это, когда в этих самых рученьках огнестрел, а зомби валят со всех сторон, проблематично, поэтому лучше и не шуметь. Плюнув, оставив Тэхёна разбираться с тем, что он натворил, зная, что чёртовы живые мертвецы не смогут подобраться к нему, он снова дёргает его на себя, чтобы завалился внутрь вместе с ним, и кидается на дверь, раздувая ноздри от натуги: она даётся не без труда. Тэхён с энтузиазмом опустошает магазины за считанные секунды; зомбаки падают перед небоскрёбом штабелями, а Юнги, напрягшись, толкает дверь с такой силой, что она тут же прокручивается со скрипом, выплёвывая их в огромный белый холл, заляпанный красным. В холле зомби нет, но это обманка: они поджидают за дверьми на лестницу и в лифте, который им как раз нужен. Fake Reality сделали игрокам большую поблажку: электричества в небоскрёбах хоть и нет, но лифты работает от аварийного генератора, что во много раз упрощает задачу добраться до нужного этажа или крыши. Можно, конечно, пройтись по лестнице, оставив на ней ноги, попутно вспомнив о башне Шинры, но сегодня Юнги настраивался лишь на тихие посиделки у костра и, может, песни под гитару, так что заворачивает к лифту и настойчиво жмёт на кнопку, держа пистолет наготове. Запыхавшийся Тэхён рядом утирает рукавом с лица бурые подтёки, зачёсывает назад пятернёй упавшие на лоб пряди чёлки и подаётся к Юнги, чтобы отряхнуть от остатков подсохших кишок его кожанку. Юнги смотрит на него с нежностью, распустившейся в груди лиловыми орхидеями, протягивает пальцы к щеке, поглаживает. У него к Тэхёну так много чувств сейчас, что словами не выразить, и они переполняют его, а он совсем не боится взорваться: знает, что Тэхён обязательно соберёт его обратно даже лучше, чем было до этого. Так диссонансно странно испытывать нечто возвышенное в месте, в котором это возвышенное существовать не может в принципе, когда ты перемазан кровью, воняешь и едва унёс от чёртовых зомби задницу, но Юнги это до безумия нравится. Он бы даже влетел в тэхёновы объятия и стоял так до тех пор, пока лифт едет с последнего этажа до первого, но ему нельзя: в кабине может поджидать подарочек. Юнги отходит от дверей подальше, кивнув Тэхёну, чтобы он ушёл за спину, и внимательно наблюдает за табло, понемногу успокаиваясь. Эта вылазка самая у него хаотичная. Обычно он вообще урона не получал, да и другие игроки зачастую от него шарахались, но сегодня всё перевернулось с ног на голову: сегодня рядом с ним Тэхён, всё ещё жадно дышащий, и мысль эта греет не хуже обогревателя. Юнги хочет, чтобы так продолжалось и далее. Хочет, чтобы Тэхён всегда был у плеча, чтобы в любой момент взять его за руку, поэтому надеется, что их отношения проживут ещё столько же, сколько отведено ему самому неведомыми высшими силами. Да, обстоятельства могут быть разными. Да, ничто не вечно под луной, и даже самые крепкие отношения в один момент могут треснуть по швам, но их всегда можно зашить. Всегда можно найти компромисс, прийти к общему знаменателю. Просто он знает и чувствует, что Тэхён тот самый человек, способный принять в нём абсолютно всё, и Юнги тоже принимает Тэхёна полностью со всеми его забавными заморочками и тараканами. Он удивительный. Исключительный. Особенный. Невероятный для него, но Юнги относится к нему, как к равному, чтобы в будущем не сгореть дотла, слишком приблизившись, и хочет, чтобы Тэхён относился к нему так же, хоть и польщён, когда он называет его божеством. Со временем, конечно, это пройдёт. Со временем они до конца друг к другу привыкнут, а чувства уже не будут такими яркими, как в первый год или два, да только всё ещё продолжат греть грудь, превратившись в нечто монументальное, что нельзя ничем сломать. Юнги хочет состариться с Тэхёном. Хочет сидеть с ним на крыльце собственного дома в кресле и наблюдать, как красиво запутывается солнце в его седине. Хочет слушать его ворчливые причитания, смотреть с ним развлекательные телепередачи и вытаскивать его на прогулки в парке, чтобы кости растрясти. Он хочет так много всего здесь и сейчас, а больше всего просто… Существовать. Быть. Жить. Мысли о том, чтобы всё закончить? А что это вообще? Лифт почти доехал до первого этажа. Юнги делает ещё шаг назад, вскидывает дуло Steyr к дверям и стискивает рукоять; тактическая перчатка, перемазанная бурым, чуть слышно поскрипывает под ней. Лифты Мёртвого города работают на рандоме: если вчера внутри была пустота, сегодня там может оказаться целая толпа, поэтому расслабляться ни в коем случае нельзя. Глубоко вдохнув, он ждёт привычного «дзынь» и выдыхает, уверенно нажав на спуск: брызнувшая на заднюю стенку лифта кровь из затылка одинокого на сегодня зомби остаётся на ней картиной современного искусства, которую наверняка можно продать ценителю за миллион. Вытолкав гнилое тело из лифта мыском ботинка, чтобы не смущал, Юнги раскланивается Тэхёну, как лифтёр, и пальцем подзывает к себе, а тот перешагивает через дважды труп и лбом с небольшого разбега врезается в его грудь. Юнги приятно, хоть и больно чуть-чуть. Юнги дотягивается до кнопки последнего этажа и принимается поглаживать Тэхёна по грязным волосам, успокаивая его кипящую в венах кровь. Он доверяет Юнги всего себя. Он сейчас абсолютно беззащитен и уязвим, когда парой минут назад выглядел так, словно может одним лишь взглядом убить, и этот контраст заставляет Юнги плавиться и изнывать. Ну вот и за что он ему такой? Как так вышло, что этот не от мира сего исключительный парень весь — для него? Юнги его не отпустит. Никому не отдаст. Пока лифт минует этаж за этажом, Юнги остывает, морально подготавливаясь к главной проблеме, которую он им принесёт, и трепетно жмёт Тэхёна к себе одной рукой, во второй всё ещё сжимая рукоять Steyr. Тэхён дышит шумно в шею, прикрыв глаза, и словно дремлет, но на самом деле лишь готовится тоже, на инстинктах понимая, что всё не так-то просто, если в обесточенном городе где-то работает лифт. Они пытаются остыть вместе, но лишь впитывают жар друг друга, позволяя ему течь по крови. Они словно единое целое в этот пропитанный умиротворением момент, но любой момент имеет свойство заканчиваться: лифт почти доехал до последнего этажа. Юнги прекрасно слышал, как зомби реагировали на него. Он прекрасно знает, что они сейчас выламывают двери лестниц и направляются за ним наверх, но их можно избежать, если поторопиться, а не задерживаться на то, чтобы всех умертвить. Юнги отстраняет Тэхёна от себя мягко, встав перед ним, и достаёт из инвентаря крюк-кошку, попутно нашарив два карабина, на которых можно относительно безопасно съехать вниз. Закончив подготовку и хрустнув шеей, Юнги посматривает на Тэхёна из-за плеча, а тот кивает ему и одним серьёзным смольным взглядом говорит, что будет держаться прямо за ним: они понимают друг друга даже без слов, и это заставляет чувствовать ещё большее душевное родство. Лифт вновь издаёт громкое «дзынь». Двери разъезжаются, впуская внутрь затхлый воздух с привкусом гнили, которой здесь пропитано абсолютно всё, а за ним и ещё одну тварь. Юнги отпинывает её назад в грудь, вскинув пистолет, но не успевает нажать на спуск: Тэхён сделал всё за него. Кивнув ему в благодарность, желая расцеловать, Юнги встряхивает из-за звона головой и идёт вперёд, вляпавшись в смердящую лужу, оставляя за собой следы. Он слышит копошение в офисах поблизости, слышит, как зомби сносят мебель и несутся к ним на всех парах, и срывается с места, направляясь к аварийной лестнице, по которой твари тоже бегут. Им надо на крышу: надо для того, чтобы добраться с неё до небоскрёба пониже, в котором наглухо заблокированы верхние этажи, а лифты покоятся на дне шахты с оборванными тросами, как бы говоря «попробуй-ка придумать что-то ещё», так что добраться в то укромное место можно только отсюда, даже если игра не особо стоит свеч. Для других. Для Юнги же возможность отдохнуть в месте, в которое вряд ли заберётся кто-то другой, слишком драгоценна, чтобы игнорировать её из-за возникающих сложностей на пути, так что он толкает плечом дверь к аварийному выходу и спускает ближайшего зомби с лестницы резким толчком. Отправив Тэхёна наверх, Юнги внезапно пошатывается, когда вторая подоспевшая тварь хватает за кожанку, резко дёргая на себя, и понимает, что от укуса точно не спастись, но Тэхён разворачивается на маленьких каблучках ботинок челси и всаживает ей порцию свинца промеж глаз. Юнги зажмуривается из-за брызнувшей в лицо вонючей жижи, но не начинает привычно возбухать, а кидается к лестнице вслед за Тэхёном: за спиной поспевает ещё одна приличная толпа. Аварийный выход закрыт, но проблемы нет: Юнги отстреливает замок за доли секунд, подпинывает Тэхёна на крышу, чтобы он не беспокоился за него, и выходит сам, положив ближайшего зомби так, что он сшибает доминошками других. Тяжёлый гнилостный запах исчезает, когда за ними закрывается аварийная дверь, но подпереть её нечем: остаётся только бежать. Юнги вдыхает полной грудью чистую прохладу, спешит к парапету, оглядываясь на Тэхёна, следующего прямо за ним с таким красноречивым выражением лица, будто всё это доставляет ему удовольствия даже больше, чем секс, но, на самом деле, у Юнги оно точно такое же, так что и в этом они понимают друг друга, как никто. Адреналин давно заменил в венах кровь; внизу живота тянет так, словно кто-то наматывает кишки на кулак; в глазах тот самый искрящийся безумием азарт. Юнги в такой атмосфере — как рыба в воде: погони, перестрелки, когда жизнь на волоске — полностью его. Он чувствует себя таким удивительно живым, пока взглядом ищет место, за которое крюк зацепится лучше всего, и делит это всепоглощающее ощущение с Тэхёном на двоих: он рядом стреляет одновременно с двух рук, снисходительно позволяя зомби умереть до конца. Наткнувшись взглядом на самый доступный выступ, в который крюк войдёт, как в молоко, Юнги стреляет тут же; верёвки хватает аккурат впритык. Одолжив у Тэхёна из чехла на поясе нож, он прячет пушку в кобуру, спешно отрезает верёвку и навязывает её на небольшой забор специальным крепким узлом, хорошенько натянув. Зомби всё ближе: к ним на полпути. Тэхён хоть и качественно отстреливает их, но меньше тварей не становится — они валят из аварийного выхода потоком, способным снести, — и Юнги дёргает его за рубашку, протягивая большой карабин, а он отрывисто кивает, суёт горячие пистолеты в кобуры и достаёт из инвентаря SIG 716, вжимая его Юнги в грудь. Юнги кивает на верёвку, заменяет Тэхёна на позиции, снимает предохранители, упирает приклад и впервые за долгое время стреляет из автомата, сваливая зомби одного за другим. Ствольная коробка нагревается; патроны стремительно заканчиваются; забытая за долгое время отдача от одиночных выстрелов резко толкает в плечо. Юнги наслаждается моментом, не подпуская зомби ни на шаг, а Тэхён уже перелез через забор и нацепил карабин: осталось только свеситься вниз на головокружительной высоте. Он съезжает по верёвке стремительно, с ветерком, и привлекает зомби громким «ух-ху-у-у», а Юнги неосознанно улыбается, когда у него тут происходит та ещё срань, и решает, что настало время гранаты, иначе его всё-таки употребят на обед. Спешно закинув автомат в инвентарь, пока зомби спотыкаются о трупы своих, а Тэхён уже подтягивается на парапете небоскрёба, что ниже этого на несколько этажей, он берёт сразу две гранаты, вырывает зубами обе чеки и запускает их в полёт, разворачиваясь тут же, чтобы вытащить из кармана брюк свой карабин и зацепить его под закладывающий уши взрыв. Волна жара опаляет кончики мятных волос; мимо пролетает зомбячья рука; жуткий запах гари вызывает рвотный позыв, но Юнги игнорирует его, крепко схватившись за карабин. Он не думает долго, потому что рычание в дыму всё ещё слышно. Он просто прыгает вниз, не жмурясь, и ощущает свободное падение буквально на мгновенье, а после молниеносно съезжает вниз, пока руку оттягивает весом и гравитацией, но Юнги давно к этому чувству привык. Выставив ноги вперёд, он амортизирует удар о небоскрёб, и неосознанно закусывает губу, когда волна боли проходится по всему телу, осев в мозгах. Встряхнув головой, хочет уже чуть подтянуться и ухватиться за парапет, но Тэхён протягивает ему руку, а Юнги никогда не откажется от неё. — Какой же пиздец, — выдыхает Тэхён под впечатлением, наблюдая за тем, как зомби на той стороне валятся пачками вниз, когда Юнги уже полностью на крыше и жадно пьёт. — Каждый раз, когда я с тобой, происходит такой эпик, что хоть кино снимай. У тебя так всегда? — Обычно я действую тише, но зачастую — да, — хрипит Юнги устало, напившись, и тянет бутылку Тэхёну, попутно вытирая побежавшие по подбородку капли воды. — Тебе со мной ещё многое предстоит испытать. — Чёрт, я полностью к этому готов, — воодушевлённый Тэхён присасывается к бутылке тоже, а Юнги неосознанно наблюдает за тем, как пляшет под кожей его кадык. — Ты в порядке вообще? — шумно сглотнув. — Я не хотел оставлять тебя там одного, но у тебя взгляд такой был, что ещё чуть-чуть — и ты просто по-спартански пнёшь меня вниз. — Потому что тебе не стоит беспокоиться за меня, — Юнги находит умилительным тот факт, что Тэхён бесконечно им дорожит и бросается на амбразуру каждый раз, чтобы его защитить, но не может себе позволить, чтобы из-за него любимый человек испытывал боль. Да и вообще, недаром же Юнги лучший игрок, хоть и побыть слабым, если честно, тоже хочется иногда, — и я в порядке, да: ещё и не из таких заварушек выпутывался целым и невредимым. Главное — горячее сердце и холодная голова. — А у меня всё горячее, — солнце бликует на тэхёновых влажных губах, когда он тянет уголок в самодовольной ухмылке, прищурив глаза. Над ними удивительная безоблачная синева, которую, казалось, можно даже потрогать рукой и оторвать от неё большой кусок, и в этой бесконечной синеве Тэхён прекраснейшее создание из всех существующих на любой обитаемой земле, — но ты намного горячей, — и подмигивает так комично, что Юнги неосознанно пускает хриплый смешок. Теперь, когда они утолили жажду и готовы идти дальше, дело осталось за малым: просто спустится по верёвке на несколько этажей вниз, но перед этим стоит сделать кое-что ещё. Юнги разворачивается от Тэхёна, прищурившись, чуть не ослепнув от его удивительной лучащейся красоты, и идёт к аварийному выходу, на крыше которого частенько любит зависать. Позиция для снайпера там отличная: Мёртвый город просматривается почти со всех сторон, так что Юнги вот вообще ничего не мешает сейчас найти того ублюдка и второй раз отправить на кладбище, всадив ему пулю промеж глаз. Вероятность, что он не отсиживается где-то в здании, трясясь за жизнь, процентов пятьдесят, раз уж ему хватило духу попытаться их убить, и это даёт надежду на то, что Twilight наконец-то будет опробована, да ещё и у Тэхёна на глазах. Места на маленькой крыше не так, чтобы много, но для двоих человек пойдёт: Тэхён залезает вслед за Юнги с интересом — его интересует о нём абсолютно всё — и усаживается рядом, скрестив ноги, на одной из которых всё ещё болтается бинт. Юнги, признаться честно, ещё никого до Тэхёна не перевязывал в игре, да и в тачки его до Тэхёна никогда не прилетали ракеты из РПГ, но новые ощущения неожиданно вскружили голову, заставив предвкушать каждый новый день. Юнги расправляет плечи под порывами прохладного ветра, позволяя им бесноваться в забрызганных алым мятных волосах. Он мельком поглядывает на Тэхёна, копающегося в инвентаре, и удивлённо вздрагивает, когда щеки касается холодная ткань. Тэхён больше не улыбается. Тэхён осторожно и сосредоточенно вытирает с разгорячённой ванильной кожи влажной салфеткой кровавые подтёки, не успокаиваясь до тех пор, пока их не остаётся вообще. Юнги чувствует себя необычайно странно под его внимательным тёмным взглядом, украдкой любуясь трепещущими пушистыми ресницами, в которых запутывается лазурная синева, и ему кажется, будто он под этим взглядом и вправду маленький-маленький лис, которого можно положить в карман, даже если здесь Юнги выше Тэхёна на полголовы. Тэхён трепетно заботится о нём. Он не умеет многого, многое пробует в первый раз, но старается так, как может, и его старания находят отклик у Юнги в груди. Там тепло очень. Комфортно. Хорошо. И кажется вдруг, что ему принадлежит целый огромный мир, даже если весь этот мир сосредоточен лишь в одном человеке, что смотрит с осязаемой нежностью, оставив её лёгким поцелуем на чистой щеке. Юнги давно не был цельным настолько. Он всегда был разбит на тысячи частей, даже не пытаясь их собрать, а Тэхён просто взял побольше клея, замешанного из искренних чувств, и с удивительной точностью его воссоздал. — Так-то лучше, — тихая улыбка возвращается на тэхёновы губы, когда последняя салфетка остаётся белоснежной, падая вниз. — Ты же говорил, что тебе нравится, когда я весь в крови, — Юнги помнит эти слова так, будто Тэхён сказал их вчера. — Нравится, но… — в на редкость изумительном густом баритоне смущение, и это смущение Тэхёну безмерно идёт. — Твоя ванильная кожа слишком драгоценна для того, чтобы в неё впитывалась всякая дрянь. А вообще, хорошего, знаешь ли, понемножку: в избытке это пошло уже. — Удивительно слышать подобные слова от человека, с губ которого постоянно срывается в больших количествах всякая сальная дрянь, — Юнги не думает, что Тэхён хоть когда-нибудь перестанет его удивлять. У них такое каждый день. — Это ты во всём виноват, — фыркает Тэхён беззлобно и скрещивает руки на груди, отворачиваясь излишне показательно для человека, обида которому нанесла смертельный урон. — И что же я такого натворил? — Юнги прекрасно знает, что Тэхён хочет сказать, но пусть скажет это вслух. — Сделал так, что я тебя полюбил, — повернувшись обратно с неподражаемой улыбкой на губах, Тэхён откидывается на руках, устремив мечтательный взгляд в высокую синеву. — Полюбил настолько сильно, что уже не представляю без тебя свою жизнь. — Так давай состаримся вместе, — Юнги откидывается тоже, и теперь эта синева оставляет влагу в уголках лисьих глаз. — Давай, — коротко отвечает Тэхён — как когда-то сам Юнги, — и в его глазах целый звездопад: хватит на сотни желаний, но сейчас и впредь есть только одно. Юнги знает, что так и будет. Знает, что ни его, ни тэхёново сердце не врёт. В будущем у них будет абсолютно всё, о чём можно желать, а пока… А пока он поднимается обратно, смущённый до кончиков волос, и решает отвлечься, иначе разрыдается тут, как ребёнок, а Тэхён не сможет успокоить его до тех пор, пока в теле есть вода. Шумно выдохнув, согнав сонную нежность с плеч, он забирает упаковку салфеток из-под тэхёновой руки и тоже протирает его лицо, а Тэхён щурится большим довольным котом и подставляется сам, чуть ли не мурча. Закончив, едва удержавшись от того, чтобы его прямо здесь завалить, Юнги улыбается ему загадочно и достаёт из инвентаря полутораметровую Twilight: пора её опробовать. Пора заставить Тэхёна восхищаться им ещё сильней, да и наказать того безымянного ублюдка пора тоже, иначе Юнги — не Юнги. Он не хочет узнавать его ник. Не хочет запоминать его лицо. Юнги, без сомнения, злопамятный, но растрачивать память на ненужное ему больше не хочется вообще: скоро он забудет об ублюдке и будет помнить лишь о том, как прекрасен Тэхён в обстановке, в которой едва ли хоть кто-то может быть прекраснее него. Вожделенная снайперская винтовка, которой больше нет ни у кого на серве, и вправду легче Nemesis на пять килограмм. Это жутко непривычно, да и из-за разницы в весе может пострадать точность, пока Юнги не свыкнется с ней, но руки так и чешутся выстрелить хоть раз, а Юнги своим рукам, как и Тэхёну, совсем не может отказать. Ложа Twilight из углепластика, кевлара и стекловолокна завораживающе отражает свет, привлекая взгляд. Юнги разглядывает её со всех сторон, вертя в руках, и Тэхён делает это вместе с ним, расплываясь в елейной улыбке от понимания, что помог своему парню заполучить эпичнейшее оружие в игре. Юнги, как оружейный задрот, заворожён. Юнги сейчас прикасается к тому, чего так долго желал, но особого трепета всё же не чувствует: в его руках не Тэхён. Ухмыляясь этой мысли, понимая, что Тэхён и вправду всё в его мире с ног на голову перевернул, он достаёт из инвентаря подготовленный специально для Twilight прицел с увеличением, доходящим до восьмидесяти крат, и накручивает его на планку Пикатинни в предвкушении, зажав кончик языка меж губ. Закончив, убирает обратно инструменты и пару секунд раздумывает над тем, чтобы прикрутить ещё и сошки, но отказывается от этой мысли, чтобы удовольствие от выстрела не омрачилось ничем. Шаря по карманам в поисках патронов, понимая, что растерял по дороге абсолютно все, он тяжко вздыхает о потере и хочет ещё достать, но внимательно наблюдающий за ним Тэхён достаёт один патрон из заднего кармана брюк и тянет его Юнги так невинно, словно предлагает конфетку, а не боеприпас. Юнги патрон принимает, чувствуя, как по груди расползается жар, и заряжает винтовку умело, только чудом удержавшись от того, чтобы кинуться Тэхёна целовать. Сунув ему бинокль, через который он сможет увидеть волшебство, Юнги ещё раз оглядывает снайперку с ложа до дульного тормоза по девятисот миллиметровому стволу и удобно упирает приклад к плечу: он отличается от приклада Nemesis, но привыкнуть к нему легко. Подняв дуло, внимательно смотря в прицел, Юнги, попутно его настраивая, ищет по городу знакомую фигуру в чёрном, осматривая каждый дом, но Тэхён справляется быстрее него: дотрагивается до предплечья и указывает изящным пальцем на северо-восток. Кивнув в благодарность, Юнги находит в прицеле в пределах видимости высотку, из окна которой фигура в чёрном явно тоже ищет их, но ублюдку не повезло: с той позиции ничего не разглядеть. Юнги удивлён, учитывая, что нашумели они знатно, так что каждый игрок на локации должен знать, что SUGA и V сейчас здесь, но, видимо, ублюдок либо слишком трусливый, либо в тот момент был далеко. Пустив лёгкий смешок, Юнги вдруг до конца осознаёт, что видит гораздо больше, чем видел отсюда в тот день, когда Хосок принёс «пиздец какую важную новость», изменившую абсолютно всё, и стряхивает с плеч мурашки, чувствуя на себе пристальный тэхёнов взгляд, скользящий по жилистым рукам. Юнги готовится к выстрелу основательно, учитывая любые факторы, способные точности навредить, и удобнее перехватывает ложу, делая винтовку продолжением руки. Он давно из снайперки не стрелял. Он уже успел подзабыть, насколько сладостным бывает ожидание выстрела, патокой оседающее внизу живота, но принимает его с распростёртыми объятиями, полностью растворяясь в нём. Цель в прицеле чёткая: до неё как минимум километра три. Юнги немного расстроен, учитывая, что хотел попробовать повторить четырёхкилометровый рекорд, но всего помаленьку: для разогрева сойдёт и так. Успокоив разум и сердце, сосредоточившись лишь на прицельном маркере, застывшем в районе укрытой капюшоном головы, Юнги уверенно кладёт узловатый указательный палец на спусковой крючок, глубоко вдыхает, зная, что Тэхён смотрит на него, и на выдохе жмёт на спуск. Отдача от Twilight сильнее, но Юнги справляется с ней. Выстрел специализированным снайперским патроном разрезает пространство надвое хлёстким ударом грома с небес; пуля за считанные секунды находит жертву, оставляя зияющее красным отверстие чуть выше середины лба; горячая гильза со звоном падает на бетон, а Юнги наблюдает за тем, как фигура в чёрном заваливается назад, и понимает, что без особого труда побил собственный рекорд. Только поставил он его не для себя, а для Тэхёна, с восхищением отнимающего бинокль от лица. — Охуеть, — выдыхает он восторженно, легко стукнув Юнги кулаком по плечу. — Я далеко не впервые вижу, как ты стреляешь из снайперки, но это так завораживает: до мурашек абсолютно везде. Хоть вытряхивай их из трусов. — Хочешь, научу? — Юнги, положив Twilight в колени, спрашивает не в шутку, ведь жутко хотелось бы узнать, как будет смотреться та же Nemesis в тэхёновых изящных руках. — Мне с тобой в этом даже через года не сравниться, так что не стоит тратить время зря, — отмахивается Тэхён без всякой обиды, адекватно оценивая свои силы. Специализируется он совсем на другом. — Лучше я просто буду любоваться тем, как охуенен мой парень с удивительным скиллом. — Пристрелить того ублюдка ещё раз? — спрашивает Юнги лукаво, готовый всадить в него хоть все пули, которые есть. — Пусть живёт, — Тэхён сегодня великодушен. — Пойдём лучше в твоё любимое место. Так выебся, что хочется просто упасть и часок не вставать. Юнги с Тэхёном спорить не будет, даже если из вожделенной снайперки ещё не настрелялся. Впрочем, впереди у него будет возможностей столько, что надоест до боли, а пока он поднимается с бетона, вешает Twilight за спину и спрыгивает с крыши аварийного выхода, дожидаясь Тэхёна. Проверив, цела ли пачка сигарет в кармане кожанки, он снова вспоминает, что выложил её ради патронов, а Тэхён снова просовывает фильтр сигареты меж его сухих губ, тихо улыбаясь. Юнги закуривает от щёлкнувшей у лица зажигалки, благодарит Тэхёна кивком и пускает кольца сизого дыма в чистейшую синеву, представляя, что исторгает из себя всё плохое. Лучший снайпер азиатского сервера SUGA едва ли стал другим человеком для тех, кто его не знает, а вот занудный айтишник Мин Юнги, в отличие от него, кардинально изменился для всех, и эти изменения — заслуга лишь одного человека, который всё ещё не может оторвать от него потемневшего взгляда, вот только Тэхён любит Юнги любого. Любит так очевидно по отдельности каждую личность, что любовь эта горит в кофейных радужках яркой неоновой вывеской, когда он на него смотрит, и Юнги готов поклясться, что и в его глазах висит огромный баннер с самыми нежными к нему словами. Раньше он думал, что любви не может существовать ни в одном из его миров, ведь её давно растерзали, бросив хладный труп гнить под палящим солнцем, а сейчас она для него восстала из мёртвых, как те зомби внизу, шатающиеся по Мёртвому городу в поисках добычи, но он отдался ей добровольно. И абсолютно ни о чём не жалеет. Зажав фильтр меж губ, Юнги подходит к парапету с нужной стороны, вытаскивает из инвентаря альпинистскую верёвку и навязывает её на забор надёжными узлами. Проверив их, подёргав, он подзывает Тэхёна к себе и поясняет, что нужно делать, а Тэхён, который высоты вообще и никак не боится, лишь понимающе кивает. Пустив струю дыма сквозь зубы, Юнги идёт первым, хватаясь за верёвку, и опасно отпрыгивает от небоскрёба, врезаясь в стекло подошвами ботинок. Верёвка безжалостно трёт беспальцевые тактические перчатки; сильные руки держатся крепко; гравитация правдоподобно утягивает вниз, а сигарета туманит разум. Сосредоточившись на спуске, Юнги даже не замечает, как влетает в разбитое панорамное окно, приземлившись у офисного стола, который совсем скоро снова превратится в щепки, и отпускает верёвку, медленно докуривая, пока Тэхён спускается тоже. Его кожаные челси на небольших каблуках показываются в дыре от окна через несколько мгновений, когда сигарета уже выкурена до фильтра, и Юнги подходит ближе, чтобы поймать Тэхёна за талию, когда он будет прыгать. Приняв на себя совсем не тяжелое тело, чуть не повалившись с ним под задорный смех на пол, Юнги жмёт Тэхёна к груди крепко-крепко и совсем не хочет отпускать, желая с ним так и остаться. Он впервые здесь с кем-то. Впервые в самом любимом месте с другим человеком, но этого человека он любит во много крат больше. — Здесь так красиво, — подойдя к самому окну, выдыхает Тэхён с восторгом, окидывая горящим взглядом почти весь Мёртвый город, когда Юнги его всё-таки отпускает с тенью смущённой улыбки. Вид отсюда на развернувшийся внизу зомби-апокалипсис открывается самый что ни на есть прекрасный, поэтому Юнги и приходит сюда, чтобы отдохнуть от всего на свете. — Рад, что ты тоже так считаешь, — Юнги от тэхёновых слов после возмущений Хосока становится значительно легче. Он подходит к его плечу и встаёт рядом; задувающий в офис ветер треплет волосы, охлаждая лбы, взмокшие от пота. — А я рад, что могу всё это видеть с тобой, — Тэхён к Юнги не поворачивается, но его губы венчает тёплая улыбка. Бархатный баритон ласкает слух: нежность в нём опьяняет. — Рад, что в будущем увижу намного больше. — Мы можем путешествовать не только по игре, но и в реальном мире, если захочешь, — голос, в котором всегда так много шипов, сейчас невероятно мягок. Юнги готов отвезти Тэхёна хоть на край света. — Для начала покажи мне все классные места Ланса, а потом можно уже и о чём-нибудь другом подумать, — Тэхён не заглядывает далеко: он живёт моментом. Юнги его понимает, хоть и распланировал всю их жизнь уже до самого последнего вздоха. — Тут за твоей спиной или рядом я чувствую себя в такой безопасности, что вообще обо всём забываю. — Это тонкий намёк на то, чтобы я всё-таки начал ходить в намджунову качалку? — хриплый лукавый смешок тонет в усталом вздохе. Ну, Юнги всё равно уже согласился. — Нет, но мы будем ходить вместе, — Тэхёну претит даже мысль о том, что кто-то там будет Юнги без его ведома лапать. — И тогда ты перестанешь называть меня маленьким лисом? — спрашивает Юнги заискивающе, вправду на это надеясь, хоть уже практически свыкся. — Не перестану, ведь ты просто станешь подкачанным маленьким лисом, — Тэхён ну вот вообще никогда себе не изменяет. Он жопа. Большая и вредная задница, так и напрашивающаяся на то, чтобы Юнги отхватил от неё кусочек. — Окей, но не обижайся, если я буду звать тебя в отместку безумным койотом, — Юнги тоже может быть той ещё жопой, так что Тэхён творить всякое безнаказанно с ним точно не будет. — Койоты — божества охоты, войны и любви в мифологии народов навахо так-то, так что не на что обижаться, — фыркает Тэхён, как тот самый койот, наконец-то к Юнги повернувшись. У него забавное выражение лица, но во взгляде всё та же бесконечная нежность. Никакой ссоры не выйдет. Юнги прыскает в кулак от абсурдности их разговора, заканчивает его, чтобы вправду не подраться, и делает к Тэхёну ещё один маленький шаг, протягивая ему руку. Тэхён руку принимает. Сжимает его ладонь трепетно, сплетаясь пальцами настолько, насколько позволяют тактические перчатки, и разворачивается обратно к прекрасному постапокалиптическому пейзажу, остывая под приносящим запах гнили и пожара ветром. Юнги смотрит на него тоже, но на расслабленного Тэхёна поглядывает всё-таки больше. Перед ними наполненный опасностями виртуальный мир, который обязательно прочешут вместе редким гребнем, а в их ладонях — целый неизведанный мир реальный, ведь они держатся за руки и в постели маленькой квартиры на крыше. — Скоро новый турнир, кстати, — подаёт вдруг Тэхён голос, а он подхватывается ветром, уносясь ввысь к слепящей синеве, которую можно потрогать. — Я всё ещё планирую скинуть тебя с трона. Место у моих ног для лучшего снайпера сервера будет удобным. Юнги тянет уголки губ в умильной кошачьей улыбке, прекрасно понимая, что Тэхёну никогда не видать в турнирной таблице строчки выше, чем вторая, но разочаровывать его не спешит, крепче сжимая изящную ладонь, которую никогда не отпустит, серьёзно произнося лишь: — Пристрели меня, если сможешь.

Только вот Тэхён уже это сделал.

Убил его прошлого призрачным выстрелом в самое сердце.