Кривое зеркало

Было несколько… досадно. Крайне досадно терять одно из немногих мест, которое, за все его немногочисленные визиты, отличалось определенным спокойствием на фоне давно сошедшего с ума мира. Но вряд ли этого нельзя было ожидать. И изломанное тело все еще по-своему красивой куклы совершенно не привлекало, а вызывало подобие жалости и некоторого удивления — в слишком уж странном месте, практически посередине одного из коридоров, растянулось тело женщины, чтобы не привлечь к этому внимания. Словно та и не пыталась уйти от опасности, упрямо оставаясь на месте несмотря на ужас и боль, что посмертно исказили её лицо. В груди кольнуло нечто неприятное, отдаленно напоминающее сожаление, когда блондин сделал шаг к распластанному в неестественной позе телу и, присев рядом на корточки, закрыл невидящие глаза. Удивительно как тело не попытались сожрать, а ограничились лишь простым убийством — еще один вопрос, на который, впрочем, был достаточно простой ответ. Женщина не была случайной жертвой, равно как и нужной целью. Кто-то искал что-то определенное и искал в некоторой спешке, чтобы… не привлечь ненужного внимания. Поднявшись на ноги и окинув взглядом окружающее его пространство, Вергилий не торопясь направился в обратном направлении от лестницы — к комнате, которой оканчивался коридор и проход к которой так старательно загораживала хозяйка дома до самого конца. Если память ему не изменяла, то там должна находиться спальня. Дверь поддалась с тихим, почти неслышным скрипом, пропуская его внутрь, а после с тем же скрипом закрылась, частично осекая от него сладковатый запах подгнивших фруктов, в котором ничего приятного не было. Блондин осмотрелся. Комната не потерпела практически никаких изменений, если не обращать внимания на перевернутые некоторые предметы мебели, распахнутые дверцы шкафа и разломанный кем-то небольшой столик. Скорее всего, это было сделано в порыве злости, потому что в остальном вокруг было достаточно чисто. Кто-то не нашел, что искал? Усмехнувшись этой мысли, мужчина, несколько помедлив, отошел от двери к прикроватной тумбочке и взял одну из стоящих на ней фотографий в аккуратных рамках — изображение смеющейся женщины, которая сейчас лежала в коридоре, и в чем-то похожего на неё парня рядом на деле мало его интересовало в отличие от вопроса о том, что же именно было целью поисков, что внезапно привлекло даже некоторых демонов. Почему-то это казалось любопытным и даже в чем-то важным. Неспешный поток размышлений прервался, стоило ощутить на спине чей-то внимательный взгляд и услышать неуклюжий шорох. Едва ли различимое дыхание еще одного живого существа легко терялось на фоне его собственного. Вернуть рамку с фотографией на прежнее место, чтобы взять следующее фото, а свободную руку незаметно опустить на Ямато. Тот второй, что находился в комнате — оба окна были закрыты, а со стороны двери не слышалось характерного скрипа — не воспринимался как угроза, что совершенно не означало, что стоит забывать об оружии. Что и случилось на несколько мгновений, когда взгляд зацепился за содержимое второй фотографии. Беловолосый мальчишка примерно двухлетнего возраста радостно улыбался, сидя у кого-то на коленях и совершенно не обращая внимания на снимающий его объектив камеры. Предположение о возможной цели поиска не было радостным, скорее заставило плотнее сомкнуть пальцы на рукояти меча и нахмуриться. Подобное в принципе может быть? Если да, то это проблема. Которую следовало бы решить, как можно скорее. Шорох со стороны шкафа повторился, что было странно, учитывая, что дверцы были распахнуты настежь. Отставив фото обратно на прикроватный столик, Вергилий медленно повернулся в ту сторону, частично обнажая лезвие меча. Помимо всего остального, появился еще и вариант о том, кто именно может быть еще в комнате помимо него. — Не надоело играть в прятки? — Собственный вопрос мог показаться излишне громким в окружающей его тишине, но мужчина не обратил на это внимания. — Выходи. Через пару минут к шороху добавился испуганный выдох, сопровождаемый непонятным шевелением в тени шкафа. Вскоре показалось светлое пятно волос и маленькой ручки, вцепившейся пальчиками в край еще одной, ранее незамеченной дверцы. Одна из догадок подтверждалась, что радовало еще меньше. Стараясь как можно медленнее и незаметнее обнажать лезвие Ямато, отступил от прикроватной тумбочки, пока мальчишка все больше выглядывал из своего укрытия с испугом и странным упрямством смотря на старшего. Немногим старше ребенка на фото, но то же лицо, те же необычного цвета для людей волосы и те же глаза, что были лишь самую малость темнее его собственных. Долго он отсутствовал, а идея проведать давешнюю знакомую не казалось уже бессмысленной. Прямо перед ним представала предполагаемая проблема, о существовании которой он мог никогда и не узнать. Проблема могла навредить в будущем, могла навредить и в итоге превратиться в слабость. Что следовало пресечь одним быстрым движением. Просто и без излишеств. Широко распахнутые глаза были красные от слез и следили за ним, незнакомцем, с неприкрытым страхом, но ребенок все равно упрямо выбирался в комнату. — Ма… мама? — сжав руки в маленькие кулачки, подал голос мальчишка еще через некоторое время, видимо собравшись с силами. Вспомнилось изломанное тело женщины в коридоре, которая даже не попыталась спрятаться от смертельной для неё опасности. И все это из-за… ребенка? Чтобы защитить ребенка от страшных существ? «… Вергилий, где ты?! Быстро прячься и ни за что не выходи!..» — восклицание смутно-знакомого, почти забытого, голоса матери, который эхом раздался голове, и мужчина непроизвольно зажмурился, желая от него избавиться. Шумно выдохнув и тряхнув головой, приводя мысли в порядок, блондин резким движением спрятал лезвие обратно в ножны, тем самым еще больше пугая мальчишку, который даже попытался отступить обратно к шкафу. Будто бы он сможет там прятаться, когда Вергилий уже знает, что именно там находится его укрытие. — Она мертва, — вдохнув и выдохнув, произнес мужчина, присаживаясь на корточки перед его новоиспеченной проблемой. — Её нет. Мне жаль. Всхлип в возникшей после его слов тишине не стал чем-то внезапным. Ребенок вряд ли понимал подлинное значение слова «мертва», что совершенно не препятствовало почти инстинктивному знанию того, что мертвый человек больше никогда не придет. Вергилий же не имел ни малейшего понятия, что делать с детьми в принципе, но выбора он сам себе не оставил.