Недобитые

      — Уж не знаю, из-за чего ты так на меня обозлилась… — Мужчина устало потёр переносицу и откинулся на спинку стула, всем своим видом показывая, как сильно он недоволен поведением неназванной собеседницы. — Ты продолжаешь присылать мне отчёты, но игнорируешь мои сообщения. Я ничего не слышал от тебя почти месяц. В чём дело? Ты совсем не появляешься на публике. Ты заперлась у себя в лаборатории и, готов поспорить, питаешься дешёвой лапшой из какой-нибудь забегаловку на углу? На тебя это совсем не похоже.       Имон бросил на доктора раздражённый взгляд. Это было совсем не то, что он обещал ему показать. Совсем не то.       Сколько он тут торчал уже — два дня, кажется? Для Имона время текло слишком медленно и почти незаметно, зато внутренние часы работали идеально. Из-за этого почему-то казалось, что доктор каким-то необъяснимым образом терроризирует его, позволяя ему следить за ходом времени, но при этом не видеть значимых результатов. Ни на мгновение не пропадающий с экранов Номер Семь был тому подтверждением — как и первое видеосообщение, до которого они смогли добраться лишь спустя два дня и примерно тысяча и одну защитную программу. Имон даже не знал, что эти программы были в нём, пока Номер Семь не «вытащил» их.       — Смотри дальше, — только и произнёс доктор, словно совсем не ощущал пронзительный взгляд киборга, полный яда.       — Хотя бы объясни, док, кто это, — потребовал Имон. Он сидел на кушетке, к которой был прикован два дня назад и которая вот уже две ночи с помощью откуда-то принесённого одеяла и жёсткой подушки становилась его постелью, — к его правой руке был подсоединен один-единственный провод, выглядевший до того просто и неприметно, что киборг даже засомневался в его истинном назначении.       Доктор посмотрел на него так, словно Имон предложил оторвать его правую руку и отпустить восвояси.       — Смотри дальше, — повторил он, бедром прислонившись к столу, заваленному какими-то бумагами.       Имон фыркнул, но всё же поднял глаза к экрану. Как только Номер Семь почувствовал, что обстановка накаляется, он остановил просмотр видеосообщения, но сейчас был готов услужливо вновь запустить его — что, собственно, он и сделал, едва только доктор кивнул.       — Ты должна понимать, что я волнуюсь. — Мужчина приблизился к камере, сложил руки на столе перед собой и сплёл пальцы. С того сообщения, что по какой-то причине всплыло перед Имоном во время побега от патруля, мужчина немного изменился. Его чёрные волосы слегка отрасли и стали завиваться на концах, на подбородке и щеках появилась многодневная щетина. Тёмно-карие глаза, казавшиеся Имону совсем чёрными из-за освещения, уже не выглядели такими глубокими и холодными. Мужчину явно что-то волновало, и он никак не мог скрыть своих эмоций. Это проскальзывало даже в его речи, ставшей более натянутой и звонкой: — Есть в этом что-то странное, чего я никак не могу понять. Наводку, что нам дали, было легко проверить. Наш информатор сообщил, что это как-то связано с девушкой. Той самой, о которой я говорил раньше.       Мужчина принялся торопливо водить руками по столу, пока не отыскал полупрозрачный планшет и не выставил его перед собой. Имон видел всё в отзеркаленном варианте, но его глаза уже начали сканировать развернувшиеся на планшете сообщения и диаграммы, в то время как мужчина продолжал:       — Той, что связана с каким-то «ядром». Мы всё ещё ищем, что это за «ядро» такое, но Аспид говорит, что где-то слышал о подобном. Но ведь ты знаешь Аспида. С ним трудно работать, так что вытащить из него информацию… тоже трудно, — он неопределённо махнул рукой, так и не подобрав подходящей ассоциации, и вернулся к планшету. — Наводка оказалась неверной. Мы нашли только старую заброшенную станцию, не отмеченную ни на одном радаре. Мы уже изучаем её, но я не уверен, что сможем найти что-то, связанное с «ядром»… Господи, — выдохнул мужчина, усиленно потерев переносицу. — С каждым разом всё сложнее и сложнее. Мы нашли пока только одну технологию…       Видеосообщение резко оборвалось. Но не так, словно оно было бесцеремонно прервано прямо во время записи или повреждено в результате программного сбоя, о котором упоминал доктор. Оно оборвалось так, словно его просто выключили.       — Эй! — Имон резко соскочил с кушетки, но замер, даже не поняв, чего он пытался добиться этим действием.       — Это всё, — невинно отозвался Номер Семь, прилипая к экрану — выглядело это так, словно он смотрел на них через окно, слишком близко придвинувшись к нему. — Клянусь своими программами, это всё.       — Ты смог подобраться к другому посланию? — как ни в чём не бывало спросил доктор, стряхнув несуществующую пыль с рукава своего белоснежного халата.       — Мне нужно ещё немного времени, босс. — Номер Семь перескочил на экран рядом и скрылся за окном с программным кодом, но только для того, чтобы появиться с другой стороны и критически оглядеть его.       — Это издевательство какое-то, — вспыхнул от возмущения Имон, резко развернувшись к доктору. — Прошло уже два дня, а вы до сих пор ничего не нашли. Вы даже не разрешаете мне покидать лабораторию!       Номер Семь хохотнул:       — Не разрешаем? То есть ты такой послушный, что просто так слушаешься босса? Брось. Я засёк шесть твоих попыток взломать двери.       Имон открыл рот, готовый возразить, но тут же захлопнул его. По собственной воле он предпринял лишь три попытки. Выходит, ещё три его программы предприняли без него, каким-то образом обойдя протокол, вынуждающий их целиком и полностью ему подчиняться.       — Если бы мы хотели навредить тебе, мы бы уже сделали это, — сказал Номер Семь, но его интонация буквально кричала о том, что у него были совершенно другие мысли, разнящиеся со словами. — Если ты не был готов к трудностям, то зачем согласился?       «Потому что я не знал, что ещё делать, — ответ нашёлся сразу же, но Имон прикусил щёку изнутри, не позволив ему сорваться с губ. — Я совсем ничего не помню».       — Прекрати давить на него, — неожиданно произнёс доктор, обращаясь к Номеру Семь. — Мальчишка совсем перепугался.       — Я не мальчишка, — инстинктивно возразил Имон, сдвинув брови. «По крайней мере, так говорят программы».       — Ты ровесник… — он осёкся, качнул головой и быстро произнёс, словно и не начинал говорить что-то совершенно другое: — Время близится к ужину. Номер Семь, ты успеешь?       — Да. Думаю, да, — пробормотал Номер Семь, полностью погрузившись в процесс. — Только если мальчишка-не-мальчишка не решит случайно выдернуть провод. Сядь на место и не дёргайся! Контакт только на моих молитвах и держится.       Имон фыркнул ещё раз, но всё же сел на место и даже проверил, что провод держится нормально. Обращённый на него взгляд доктора был теплее, чем интонация его чересчур эмоционального помощника, но и в них Имон заметил что-то, чего там быть никак не должно. Заинтересованность была до того сильной и всепоглощающей, что доктор почти сразу же забыл об Имоне и вернулся к своему столу. Киборг не возражал, но почувствовал некоторую неловкость. С каждой минутой его нахождение в этой лаборатории всё больше становилось похожим на пытку.       Имон до сих пор не мог понять, с чего он вообще согласился на этот эксперимент. Сейчас двадцать тысяч грийдов уже не казались такими привлекательными. По крайней мере, Имон начинал думать о том, что они не стоят того, что с ним происходит. Особенно можно было отметить Номера Семь, до того старающегося следить за Имоном и предотвращать его ошибки, что киборгу начинало казаться, будто бы тот являлся его очередной программой. Сложной, откуда-то взявшейся и невероятно надоедливой. Вряд ли Номер Семь построит для Имона маршрут, спасающий от патруля, так что ценность помощника была оценена крайне низко.       Эта крохотная лаборатория доктора ничуть не напоминала то, что Имон вылавливал из отрывочных воспоминаний об «Аммон Ра». Здесь было намного меньше техники и белизны, режущей глаза, меддроидов, капельниц, проводов и компьютеров, от количества которых у Имона могла закружиться голова. Иглы не впивались в него холодными, даже ледяными концами, а массивные провода не подключались к каждому его нерву, в частности — на правой руке. В ноздри не ударял запах лекарств и дезинфицирующих средств, а некоторые участки кожи не казались ненастоящими, словно их кто-то заменил.       Но Имон всё равно не чувствовал себя нормально.       Высившийся на краю стола, на свободном от техники, многочисленных планшетов и бумаг, чёрный рюкзак был тому доказательством. Док принёс его сегодня утром, даже не объяснив, для чего он. Выглядывающая из раскрытого кармана белая плотная ткань, вместе с которой выглядывала и чёрная, заставляли Имона строить теории, но проверить их он мог в том случае, если подберётся к рюкзаку. Номер Семь пресёк его попытки и едва не поднял тревогу, — что, по мнению Имона, было совершенно лишним, — однако больше Имон не пытался выяснить, какого чёрта этот рюкзак здесь делает. Док лишь бросил, мол, там есть пару вещей, которые потом сделают из Имона нормального человека. И Имон хотел верить, что так оно и было, ибо сейчас он расхаживал в свободных белых штанах и того же цвета тенниске, и эта одежда до безобразия напоминала ему о больничной форме. Имон совсем не помнил, в чём он был в «Аммон Ра», но ассоциация была не из приятных. Он чувствовал себя подопытным кроликом, которому позволили ненадолго выбраться за пределы исследовательского круга, но лишь для того, чтобы загнать его в другой круг.       Ему безумно хотелось почувствовать себя нормальным: носить обычную одежду, есть не из пластиковых контейнеров, которые док приносил ему (эмблема на крышечке указывала на одну из наиболее распространенных служб доставки) и, конечно же, находиться за пределами этих стен. Пусть и не в тени деревьев или под струями дождя, но где-нибудь, где бывают нормальные люди. Даже если это будет наполовину пустой, полуразвалившийся старый дом в не самом презентабельном районе. И обязательно нужно было спрятать правую ладонь — в глаза ему редко смотрели, а вот рука могла привлечь ненужное внимание.       Пока Номер Семь копался в его программах и пытался обойти защитные протоколы так, чтобы никто из них не пострадал, Имон напряжённо думал. Ему нужно было решить, что делать после того, как он получит деньги и распрощается с доком. Для начала он, разумеется, узнает, — по-своему, потому что верить кому-то на слово не слишком хороший вариант, — почему в него поместили видеосообщения от неизвестного ему мужчины. Имон пытался пробить лицо мужчины в Потоке, но из-за постоянного подключения к технике дока и копания Номера Семь в его программах это было слегка проблематично. Потом, когда провод уберут, Имон вплотную займётся этим. Если про мужчину ничего не удастся узнать, Имон начнёт копать под Джориус. На данный момент всё, что он знал — это факт её работы в исследовательском центре «Аммон Ра» и курирование проекта под названием «Сосуд». Ничего о «Сосуде» в Потоке не было, и Имон даже поразился себе, когда понадеялся, что сможет так быстро найти нужную информацию.       — Босс, — подал голос Номер Семь, не отрываясь от работы, — доставка.       — Так быстро? Что ж…       — И ещё кое-что, — перебил Номер Семь. — Фокс передал, что за результатами анализа послал своего подчинённого, рядового Бланша.       — Он? — от удивления и негодования брови дока проделали что-то невероятно сложное, за долю секунды взлетев и опустившись. — У них там что, совсем нет работы?       — Говорят, новый труп, — Номер Семь вывел на планшет, лежащий рядом с рукой доктора, новостную сводку и вернулся к своей работе. — Один труп с теми же повреждениями, что и вчерашний. Ещё несколько — совсем свежие. Их почему-то не заметили, но сейчас уже вовсю изучают.       — Не заметили? — фыркнул Имон, не сдержавшись. Взяв планшет в руки, док повернулся к нему, прислонился к столу и задумчиво уставился на экран. Имон нервно сглотнул. — Эй, док?       Док посмотрел на него, как на неожиданно заговорившее недоразумение, но обратился к своему помощнику:       — Ты узнал что-нибудь, что может быть полезно нам?       — Ещё нет, босс. Смог ненадолго подключиться к камерам видеонаблюдения и засечь человека, но изображение было нечётким. Думаю, его специально пустили, чтобы запутать. Зато часть надписи попала в кадр. Сейчас покажу.       Картина на экране планшета изменилась. Имон видел зеркальный вариант, но его сканеры тут же подключились и выдали ему ту самую часть, попавшую в кадр: что-то про «Ящер передаёт» или «Изящен счёт». Если, конечно, эти странные закорючки не расшифровывались как-то совершенно иначе.       — Вечно в этом городе какая-то чертовщина происходит, — док отложил планшет и начал активно массировать виски. Номер Семь вздохнул и уже был готов что-то сказать в ответ, когда док резко переключился на другую тему: — Я приму доставку, а ты продолжай работать. И следи, чтобы Имон случайно не вырвал провод.       — Она тоже может принять доставку, — пробормотал Номер Семь, не дав киборгу даже рта открыть. — Вам лучше не отвлекаться от дела.       — Пока я буду разбираться, что она заказала, как раз приедет Бланш. Мне ещё отдавать ему результаты анализа, если ты не забыл.       — А переслать их вообще не вариант? — поинтересовался Имон, спиной прислонившись к стене. Единственный плюс тенниски, похожей на медицинскую форму, — она не давала ему чувствовать холод стен.       — Не забывай голову вопросами, которые тебя не касаются, — отрезал док, — иначе я уменьшу сумму, которую ты в итоге получишь.       — Это нечестно!       Док выгнул бровь, и Имон закусил губу. Прямо сейчас ему нужны были деньги — даже больше, чем воспоминания. За то, что он просто сидит и разрешает подключать один провод к своей руке, ему могли выплатить меньше, намного меньше, но Имон не собирался этого добиваться.       — Мне нужны все сообщения, — произнёс док, прерывая едва наступившую тишину, и направился к дверям. Они разъехались, открывая Имону небольшой участок бело-серого коридора, освещённого простыми лампами, и закрылись, как только док покинул лабораторию.       Номер Семь продолжил поиск, и Имону не оставалось ничего другого, кроме как сосредоточенно смотреть перед собой. Если бы он попытался совершить какие-нибудь телодвижения, Номер Семь вполне мог пустить по проводу ток и если не вырубить киборга, то хотя бы заставить его испытать не самые приятные ощущения. Имону хотелось надеяться, что такое отношение было вызвано исключительно вероятностью срыва работы, ради которой Номер Семь так старался. Разумеется, главной причиной срыва помощник видел Имона, потому что тот не был самым терпеливым человеком и задавал слишком много вопросов.       За две ночи, что Имон провёл здесь, ряд воспоминаний не пополнился новыми. Изредка проскальзывали те, что были до этого: коридоры «Аммон Ра», мужской голос, требовавший «подключить его» и говоривший что-то о принадлежности. Имон по-прежнему спал урывками, но теперь почти не обращал внимания ни на кошмары, ни на всплывающие в них воспоминания. Это казалось странным, но имело логическое обоснование — впервые за два месяца Имон целых две ночи подряд провёл в одном месте, которое, что было самым главным, было безопасным. Он впервые так долго не задумывался о том, что нельзя задерживаться на одном месте и нужно постоянно прятать лицо и правую руку.       Или, может быть, не впервые?       Чёрт бы побрал тех, кто сделал это с Имоном.       — Эй, Номер Семь, — обратился он к помощнику, — а ты всегда такой злой и тихий?       Имону не нравилась тишина. Несмотря на то, что иногда она была необходима, Имон слишком часто ловил себя на мысли, что ему лучше без тишины. В тишине появлялись мысли о прошлом, которого Имон не помнил, об «Аммон Ра» и всём, что с ним связано. Того, чтобы было указано в Потоке, казалось недостаточным.       «Аммон Ра» — частный исследовательский центр Иды Джориус, находящийся в постоянной коллаборации с «Керикионом». Но, в отличие от «Керикиона», считающегося официальной базой Оплота Земли, «Аммон Ра» специализировался на более узких проблемах. В числе исследований, проведённых в его стенах, было исследование чёрного энфермада и его вспышек в разных точках планеты. Более подробной информации Имон раздобыть не смог, разве что узнал, что раньше его глава довольно часто перемещалась между другими исследовательскими центрами, пока четыре года назад не обосновалась в Эсто.       Об Иде Джориус было известно ещё меньше. Вирусолог, окончила медицинское учреждение в Золотом городе и прошла стажировку в Медузе, внесла значительный вклад в исследования в «Эвре» и получила прекрасную рекомендацию от Элизабет Амбер. И, в общем-то, всё. Имону не удалось копнуть слишком глубоко, но у него уже было достаточно вопросов. Часть из них были связаны с самой Идой Джориус, лицо которой казалось Имону знакомым. Это было логично, потому что она была главой «Аммон Ра», а он сбежал оттуда во время пожара, но Имон почему-то был уверен, что дело вовсе не в этом. Он видел выпуск новостей, в котором Джориус прямо в больнице дала небольшое интервью одному из государственных каналов, и был уверен, что её персона сыграла слишком важную роль в его жизни.       — Эй, Номер Семь, — не унимался Имон, едва не физически ощущая, как сильно помощник доктора хочет пустить ток по проводу, — ты нашёл ещё что-нибудь?       — Прекрасный способ заткнуть одного болтливого киборга, — тут же отозвался Номер Семь. Он продолжал усиленно копаться в многочисленных файлах и программах с таким рвением, словно от этого зависело слишком много.       «Что, если это так?» — мелькнуло в голове Имона, слегка наклонившегося вперёд, но для озвучивания он слегка изменил вопрос:       — Почему эти послания так важны для дока?       Номер Семь резко перескочил на другой экран и занялся файлами, отображёнными на нём. Вопрос Имона он либо не услышал, либо проигнорировал, но первое просто не могло быть правдой: взявший под контроль каждый винтик и каждый код Номер Семь должен был слышать абсолютно всё в этой лаборатории.       — И что не так с этой… меткой? — он вовремя вспомнил слово, подобранное доком, и едва не выплюнул его. Думать, что у него на шее была татуировка, было намного проще, но метка… Это что-то совершенно иное, не укладывающееся в довольно развитый мозг Имона.       — Босс тебе всё объяснит, — всё же ответил Номер Семь, лишь на мгновение оторвавшись от своей работы. Серебристые глаза помощника сверкнули, хотя в этом не было необходимости — Номеру Семь, являющегося программой, не нужно было прикладывать неземных усилий, чтобы просканировать кого-то. Но он всё же сделал это, словно решил напомнить, что не один Имон обладал такими удивительными глазами.       Имон отреагировал недовольным ворчанием, затылком прислонился к стене и закрыл глаза. Номер Семь стал напевать себе что-то под нос, но на выражение ещё большего недовольства у киборга просто не было сил.       Док вернулся спустя пять минут, притащив с собой пакет, сквозь который проглядывались очертания нескольких контейнеров. Имон едва не застонал — внимание к нему было до того сильным, словно он перестал быть объектом исследования и превратился в надежду всего человечества, которую нужно любить, ценить и оберегать. Бред.       Док успел только протянуть Имону самый первый контейнер и вручить пластиковую вилку, которую киборг сразу же захотел швырнуть куда подальше, когда Номер Семь издал отчаянное «ой-ой», и динамики прорезал звонкий женский голос, ударивший по ушам:       — Ты сейчас сильно занят?       Док нахмурился, подарил Номеру Семь убийственный взгляд, словно именно он был в этом виноват, но всё же ответил:       — Ты что-то хотела? — он поднял руку, пресекая вопрос Имона, уже готовый сорваться с языка, и приложил палец к губам. Имон и не хотел вмешиваться, но теперь его интерес возрос как минимум в два раза, и он весь обратился во слух.       — Я всё думаю о том, что вчера сказал мистер Бланш, — девушка вздохнула и, судя во звуку, в одно движение раскрыла что-то пластиковое. Имон опустил глаза на контейнер в своих руках и вспомнил — Номер Семь что-то говорил о «ней», какой-то личности без имени, которая вполне могла принять доставку. Может, с ней и говорил док?       — Ты так и не рассказала мне об этом, — с запозданием ответил док. Номер Семь перекинул на экран перед лицом мужчины сообщение: «Я нашёл то, что нам нужно. Мне отключить её?». Док яростно замотал головой, затем потёр переносицу и уже вслух произнёс: — Что тебя так беспокоит? Только постарайся покороче, у меня тут слишком много работы.       — Слова мистера Бланша разнятся с тем, что я видела на государственных каналах, — протараторила девушка. — Я прошерстила весь Поток, но не нашла того, о чём говорил мистер Бланш. Если верить администрации города, ситуация под контролем, но мистер Бланш…       Она вздохнула, так и не закончив предложение, и на мучительно долгие секунды повисла тишина.       — Что тебя беспокоит? — выделяя каждое слово, повторил док. Он упёрся ладонями в стол и опустил голову, и теперь сообщение, выведенное Номером Семь на экран, предстало перед Имоном во всей красе.       — Мы не сможем прогуляться? — обиженно выпалила девушка. Имону показалось, что она даже шмыгнула носом, но он быстро списал это на неожиданно возникшие помехи. Что было глупым, учитывая, как безотказно работала всё техника доктора, какую успел увидеть Имон, но намного лучше, чем думать, что незнакомая девчонка, связавшаяся с доком, вот-вот может разрыдаться.       — Ради бога, в которого я не верю, — пробормотал док, поднимая голову. — Что ты делала сегодня весь день?       — Искала информацию о том, что происходит в городе… В смысле, должна же она хоть где-то быть, верно? Официального заявления «Керикион» не делал, а глава администрации только упоминал, что «дело в руках профессионалов, и переживать не о чем». Но всё это выглядит так, словно… Эх, словно мы так и не побываем за пределами этого района. Мне это не нравится.       Док задумался на несколько мгновений, и Номер Семь — вместе с ним. Имон воспользовался возможностью, отправил нужный запрос в Поток и через долю секунды получил вполне себе подробный и внятный ответ. Об убийствах он слышал, а вот о том, что этим занимается ещё и «Керикион», — нет. Причём здесь рядовой Хейн Бланш, информацию о котором Имону предоставил Поток, было вообще непонятно. Самым интересным в карьере рядового Бланша оказался только командир — майор Фокс, о котором киборг слышал и без Потока.       Выходит, док как-то связан и с этими людьми? Не только с Джориус, но и с Фоксом? Почему-то пробить дока не выходило до сих пор, но оброненные им фразы, которые Имон тщательно запоминал, казалось, должны были помочь.       Наконец док, красноречиво закусив нижнюю губу, ответил:       — Паники в тебе больше, чем следовало бы. Ты помнишь, что я тебе говорил о столицах?       — В них полно всякого сброда, — отчеканила девушка так, словно её муштровали специально для этого. Имон был с ней абсолютно согласен, но ему показалось, что в интонации девушки было слишком много сочувствия.       — Не существует идеально правильных и безопасных городов, — продолжил док, рассеяно перемещая бумаги по своему столу. — Везде есть люди, нарушающие закон, и чаще всего они делают это только потому, что могут.       На этот раз долго молчала девушка. Имон уже хотел нарушить тишину и с хрустом, который нельзя было бы проигнорировать, раскрыть контейнер, всё ещё бывший в его руках, но девушка его опередила:       — И что же это всё-таки значит?       — Ты думаешь, я не сдержу своего слова? — док усмехнулся и выгнул бровь, словно забыл, что собеседница его не видит. — Наша прогулка не отменяется. Мы будем осторожны, выберем безопасный маршрут и не будем шляться где попало. Если бы из-за подобного все люди сидели дома, большая часть развлекательной индустрии разорилась бы.       Имон решил не намекать на тот факт, что на сегодняшний день существует возможность устроить себе развлечение и дома. Судя по всему, для неназванной девчонки эта прогулка была крайне важной. Вопрос был лишь в том, какого чёрта она пыталась утащить с собой этого ворчливого и скрытного старика и почему не могла прогуляться по городу уже давно.       — Обещаешь? — тихо спросила девушка — её голос максимально приблизился к шипению, возникающему при плохой связи, и Имону показалось, будто Номер Семь сделал это нарочно.       — Обещаю, — уверенно ответил док. Мотнул головой, словно отгоняя какие-то мысли, и добавил: — Ты там себе много забрала?       — Всего три контейнера! — возмущённо отреагировала девушка. — Ты так торопил, я едва не умерла от паники. Но обещаю, что оставлю тебе пару кусочков, чтобы ты попробовал. Отложу в другой контейнер и спрячу в холодильник. Только сделай так же, я хочу попробовать тех стриольских осьминожьих колечек!       Ага, значит, девчонка всё же тут, в этом треклятом месте и явно не знает, почему доктор так торопил её. И ещё они обменивались контейнерами, чёрными с серебристой крышечкой, на которой была эмблема службы доставки. Причём, не самая дешёвая.       Сбоку своего контейнера Имон приметил этикетку, показывающую, что ему достались злосчастные «стриольские осьминожьи колечки».       — Ничего не могу обещать, — невинно отозвался доктор, нарочито громко открывая свой контейнер. — Работа так утомляет…       — Нет! — отчаянно простонала девушка — последовавший хлопок мог быть как ударом ладони по столу, так и захлопывающейся крышкой контейнера. Будто она была готова сорваться с места, примчаться сюда и отобрать осьминожьи колечки.       В голове Имона промелькнуло: «Девчонка знает, что тут вообще творится? Знает про эту лабораторию?».       Чёрт, а ведь она наверняка знает. Если она тоже живёт в этом доме, а не просто для чего-то наведывается сюда, она не может не знать о лаборатории. Имон совершенно не хотел думать, как именно были связаны девушка и док, но не мог не допустить мысль о том, что она знает слишком много. И её, если каким-то чудом представится случай, можно разговорить. «Наверное», — неуверенно добавил Имон, продолжая смотреть на дока.       — Не засиживайся допоздна, — как ни в чём не бывало произнёс доктор. — И не думай, что я не узнаю, если вы опять будете играть полночи.       — Но мы ведь…       — Я рад, что ты выигрываешь, но здоровый сон куда важнее. Завтра я подниму тебя в семь часов. С испытанием справимся за час, если никаких проблем не возникнет. А потом всё оставшееся время — под твоим контролем.       Девушка издала высокочастотный писк, полный неконтролируемой радости. Где-то у неё на фоне, если Имону не померещилось, подала голос собака. Раньше, чем в голове Имона сформулировался вопрос, доктор сказал:       — У меня очень много работы. Поговорим завтра.       — Не засиживайся допоздна! — хихикнув, повторила его слова девушка.       Номер Семь, посчитав, что разговор окончен, отключил динамики. В наступившей тишине, не считая гула техники, отчётливо послышалось скрежетание зубов дока.       — Что я говорил? — медленно поднимая голову к экрану, где маячил Номер Семь, спросил он.       — Но она была так настойчива! — Номер Семь тут же принялся оправдываться. Он даже вскинул руки и нацепил на лицо жалостливую маску. — Вы вообще видели, какой она поникшей ходила вчера? Да она к завтраку еле спустилась!       — А кто это — она? — неожиданно встрял Имон.       Умей док убивать взглядом, киборг бы считался официально мёртвым ещё тридцать секунд назад — ровно столько док смотрел на него, не скрывая своей злости, а после отвернулся, словно ничего и не было.       — Не твоё дело, — ответил вместо своего босса Номер Семь, нахмурившись и перескочив на экран поближе к Имону.       — Ну прости, Номер Семь, — саркастично отозвался Имон, — я без воспоминаний и пиздецки храбрый.       — Это вообще не вяжется.       — Поверь мне, вяжется. Ты даже не представляешь, насколько.       — Вернёмся к делу, — кашлянув, сказал док. — Включай то, что ты нашёл, Номер Семь.       Тот словно был рад вернуться к делу и перестать бессмысленно спорить с Имоном. Аппетита как не было, так и не появилось — Имон отложил контейнер, для чего-то лишний раз проверил, что провод на месте, и уставился на экран, на который Номер Семь вывел следующее видеосообщение.       Перед ними появился тот же самый мужчина, на этот раз в совершенно другой одежде. Вернее, он и до этого менял одежду, но та пряталась под белым лабораторным халатом. Сейчас мужчина был в чёрной униформе, отдалённо напоминающей симбиоз «керикионовской» и той, что носили пилоты. Плотная облегающая ткань с защитными пластинами, поясом, на мгновение мелькнувшим в кадре, пока мужчина усаживался, и коммуникатор, встроенный в пластину на левой руке. Сейчас мужчина выглядел слишком важным, прямо-таки внушающим силу, и совсем не походил на того лабораторного планктона, каким представал до этого. Его взгляд стал жёстче и увереннее, из-за чего Имон мысленно подобрался и приготовился к выслушиванию крайне важной информации.       Однако мужчина молчал, казалось, целую вечность. Уверенность в его взгляде таяла, сменяясь растерянностью и даже страхом. Против воли Имон вцепился в края кушетки.       Наконец, мужчина откашлялся и начал, старательно подбирая слова:       — Понятия не имею, почему на ту станцию до сих пор никто не наткнулся… Как вообще можно было пропустить такое?.. — мужчина устало вздохнул и прикрыл глаза ладонью, но спустя мгновение продолжил: — Нам даже пришлось подослать своих агентов в архивы столиц, чтобы понять, что, чёрт возьми, это значит, но пока… Судя по предварительному осмотру, станция находится в таком состоянии не меньше эры. Ты понимаешь, что это значит? Она, может, пришла в негодность в прошлой эре. Или ещё раньше. Мы нашли несколько старых файлов и уже начали их расшифровку. А ещё при повторном изучении станции мы нашли криокапсулу.       Имон недоверчиво переглянулся с доком. Даже Номер Семь, на другом экране пытавшийся подобраться к следующему видеосообщению, на мгновение прервался и сдвинул брови.       Криокапсулы перестали использовать ещё в Первой эре, когда с длинными путешествиями по космосу было покончено. Точки «прыжка», созданные при помощи специальных устройств и находящиеся под контролем МКЦ, позволяли быстро перемещаться из одного пункта в другой, затрачивая от силы несколько минут. За два месяца своей жизни без воспоминаний на одной из главных улиц Имон успел увидеть рекламу какого-то фантастического фильма, основанного на реальной истории — кажется, в трейлере даже мелькнули криокапсулы. Вот в фильме они смотрелись вполне уместно, как и в музее или учебнике по истории, но на реальной космической станции?       Где, чёрт возьми, она была почти целую эру, что её до сих пор не обнаружили и там сохранилась криокапсула?       Номер Семь вернулся к работе. Мужчина из видеосообщения всё это время просто пялился в экран, и лишь его медленно опускающиеся и поднимающиеся веки говорили о том, что на паузу Номер Семь не ставил.       — Я ещё нигде не видел такой капсулы, — прошептал мужчина, с трудом фокусируя взгляд на камере перед собой. — В Потоке совсем нет информации о ней. Да и те символы на корпусе… Думаю, это их символы.       Было слышно, как док нервно сглотнул. Имон не успел элементарно скосить глаза и просканировать его — мужчина сменил темп повествования, и каждое его новое слово произносилось с большей дрожью и волнительностью:       — И ладно, если бы это была просто капсула. Внутри неё кто-то есть. Пришлось запросить отчёты у агентов, подосланных в архивы, но нечто с натяжкой похожее обнаружилось только в архивах Каролины.       Имон вспомнил, что слышал об этом городе: Каролина, четвёртая столица, славилась своими научными центрами, в большинстве своём завязанных на изучении космического пространства. Станции были частью этого пространства, но они находились под вниманием совершенно другой столицы. Да и разве мужчина говорил, что станция была обнаружена в пределах Солнечной системы? Если нет, то Каролина здесь каким боком? Что-то не складывалось.       — В кратчайшие сроки нам удалось поднять со дна несколько дел, которые произвели резонанс в Каролине ещё при основании города. Понимаешь, как давно это было? Почти эру назад, но кто-то же… Кто-то же уже тогда искал то, что сейчас нашли мы. В архивах упоминалось о поисковой операции на краю системы Сайо́лтак, организованной правящим тогда Конгрессом.       Имону пришлось ещё раз пошевелить мозгами: что-то о Конгрессе, предке нынешней МКЦ, он читал в Потоке. Кажется тогда изученных цивилизаций было намного меньше, они не формировали Межгалактическую Конфедерацию и именовались обыкновенным Конгрессом.       Чем дальше — тем больше вопросов.       — Операция была нацелена на нахождение, цитирую, «стратегически важного объекта, который ни при каких обстоятельствах не должен попасть к врагам». Мы оба понимаем, о ком речь, однако я… растерян. Ещё в архивах было указано что-то о «криокапсулах, созданных за Пределом». Что, чёрт возьми, за Предел такой?       Хотел бы Имон знать — док посмотрел на него, словно киборг был ходячей энциклопедией и точно понимал, о чём говорил незнакомый ему мужчина.       — Мы предполагаем, что спящий внутри капсулы может что-то знать, — со вздохом произнёс мужчина, потерев переносицу. — Я свяжусь с тобой после того, как мы взломаем капсулы или хотя бы попытаемся сделать это. До связи.       Видеосообщение померкло, и его место занял Номер Семь, быстро протараторивший что-то о том, что ему нужно чуть больше времени, и тут же скрывшийся за таблицами и файлами. Имон с шумом выдохнул и опустил глаза на руки. Контейнер совсем остыл.       Док повернулся к нему с плохо скрываемой тревогой на лице. Если Имон лишь частично (где-то на тридцать процентов) понимал, о чём говорилось в посланиях, то док, судя по всему, знал и понимал больше. Намного больше, и это беспокоило его до нахмуренных бровей и поджатых губ, словно он боялся сболтнуть лишнего.       «Чёрт бы побрал всю мою жизнь», — с отчаянием подумал Имон. Номер Семь в полной тишине продирался сквозь сложные кодовые конструкции, и от их количества у Имона глаза лезли на лоб. Откуда в нём всё это?       — Эй, док, — он посмотрел на дока и дождался, пока тот поднимет голову, после чего требовательно спросил: — Какого хрена всё это было в моей системе?       Внутренне приготовившись к очередному упрёку или до боли знакомому «потом узнаешь», Имон стал ждать. Док принялся ходить вдоль стола, едва не зацепил лямку чёрного рюкзака, лежащего почти на самом краю, но с неуместным шипением предотвратил катастрофу. Он приблизился к дверям, но не провёл ладонью над панелью — спасибо хотя бы на этом.       У Имона внутри словно кто-то прорывался острыми когтями. Почему он вообще должен ждать так долго и так изводить себя мыслями, с каждой минутой предлагающими ему более ужасающие варианты?       Когда док заговорил, у Имона едва челюсть не отвисла, — слишком уж быстро мужчина сдался, — но пришлось мгновенно стать невозмутимым и внимательно слушать:       — Что ты помнишь о пожаре в «Аммон Ра»?       «Дым, одинаковые коридоры, запах крови. Ещё вопросы?»       — Вот в чём дело, — продолжил док, когда Имон ответил молчанием, — у меня есть основания предполагать, что пожар не был случайностью. Но, несмотря на это, Джориус должна была продолжить работу.       — Так ведь она в Китару, — вклинился Имон со своей информацией, выуженной из Потока. — Проходит там лечение.       — Лечение она проходила в Гаспаре, — исправил док. — Мы договорились о встрече в этом месте за неделю до пожара. После него я было решил, что Джориус перенесёт встречу или вовсе отменит её, но она сообщила мне, что всё в силе. К сожалению, за несколько дней до встречи она прислала ещё одно письмо, в котором говорилось о том, что её состояние ухудшилось. Ей пришлось срочно покинуть Эсто и отправиться в Китару. Она добавила, что вряд ли успеет вернуться, но её доверенное лицо встретится со мной. Этим доверенным лицом стал ты. К сожалению, из-за атаковавшего тебя программного сбоя мы немного выбились из графика.       Имон едва не выругался. Он — доверенное лицо Иды Джориус? Чёрт, Имон был готов поверить в то, что он кто угодно, но только не связанный с Джориус человек.       — Для чего меня в это втянули? — ощетинился Имон. Хотелось вцепиться в торчащий из правой руки провод и вырвать его к чертям, но останавливало только элементарное любопытство: что ещё было скрыто в его руке?       — Ты важен для Джориус, и тебе нужна была помощь, — спокойно отреагировал док, что совсем не вязалось с его странным взглядом. — Взамен на послания, что ты передашь мне, я должен был установить тебе новый протез, чтобы ты и дальше без проблем работал с Джориус. Её специалисты, к сожалению, уступают мне, из-за чего я и был вынужден приехать.       — Почему вы не отправили эти послания иначе? На кой хрен вы запихнули их в меня? И почему я совсем этого не помню?!       — Последствия программного сбоя, я полагаю. И где ты его только успел им обзавестись?.. В общем, — он тут же мотнул головой, отгоняя последнюю озвученную мысль, — ты добирался так долго, что мне пришлось самому тебя искать.       — Поэтому ты устранил отслеживающее устройство? Пиздец как логично, — от негодования Имон даже всплеснул руками, и провод натянулся и заскрипел в знак протеста. — Рассказ у тебя совсем не логичный, док.       — Не пострадай ты от программного сбоя, ты бы понял, о чём я. Итак, вернёмся к сути?       Имон проглотил ругательство и кивнул. Разобраться с тем, как и для чего он здесь оказался, было необходимо. Выдать доку сложную рекомендацию, состоящую исключительно из ругательных конструкций, он ещё успеет.       — На самом деле всё довольно просто: ты доставляешь нужные мне послания, я ставлю тебе новый протез, ты возвращаешься к Джориус и продолжаешь с ней работать. Все в выигрыше.       — Почему ты вообще так уверен, что я с ней работал? И если это так, то почему она никак со мной не связалась? Почему не попыталась помочь мне? И каким боком тут татуировка у меня на шее? Недавно ты говорил именно о ней.       — Ах, это… Метка — это то, из-за чего ты работаешь с Джориус, — он махнул рукой, словно отгоняя первые вопросы Имона, и сосредоточился на последних. — Так она мне объяснила.       — Она объяснила? — фыркнув, повторил Имон. — Ну конечно. Ты поверил ей на слово?       — У нас есть способ проверить, не взломал ли кто-то наш канал связи, — скрипнув зубами, отозвался док. — Мы знаем, как убедить друг друга. Не думай, будто я такой идиот.       «У меня складывается другое впечатление».       — Эм, босс, — пропищал Номер Семь, но док продолжил, не заметив его:       — Я понятия не имею, во что ты умудрился ввязаться за те пару дней, что я тут, но я не хочу слышать подробности. Я несколько раз убедился, что ты именно тот, кого послала Джориус. И я не намерен отпускать тебя, пока не получу всё, что она должна была мне передать.       — Босс! — повысил голос Номер Семь. — Там рядовой Бланш у ворот топчется.       — Проверь, что это именно он, — раздражённо бросил док. — Если он — пропусти. Пусть ждёт у дверей.       — Хорошо, босс… — дальнейшее его бормотание было столь тихим, что Имон едва распознал его: — Да, это точно он. Уже пропустил его.       — Вернёмся к Джориус. Она проделала большую работу, и она…       — БОСС!       Имон аж подскочил на месте. Голос Номера Семь прогремел по всей лаборатории, словно он решил окончательно добить их своей визгливостью. Док едва за сердце не схватился, ещё с большим раздражением повернулся к экрану, где маячил его помощник, и замер, как вкопанный, когда посередине экрана появилось небольшое окошко: «Входящее сообщение от: Ида Джориус. Принять?».       — Экстренный канал связи, босс, — взволнованно пролепетал Номер Семь, округлив глаза.       — Она не может связаться со мной по экстренному каналу, находясь в Китару, — озадаченно пробормотал док.       — Но связывается! — прокричал в ответ Номер Семь. — Что делать, босс? Принимать?       Док кивнул, слишком быстро побледнев. Номер Семь ударил по ячейке «принять» так, словно от этого зависели их жизни.       Сердце Имона ухнуло вниз, когда на экране появилось лицо Джориус — острые черты, тёмные глаза, нахмуренные брови. Из колеи выбивали растерянность на лице женщины, помехи, слегка искажавшие изображение, и фон — на больничную палату в Китару не было похоже.       Помехи на мгновение стихли, открыв мигающую в нижнем правом углу дату: «14.03.406 г. В. э.».       Два месяца назад. Запись была сделана в день, когда в «Аммон Ра» произошёл пожар.       — Работай, грёбанная камера! — Джориус словно со всей дури ударила по камере и, что странно, после этого помехи уменьшились. Женщина позволила себе занявшую доли секунды улыбку, быстро оглянулась через плечо и яростно начала: — Не смей приезжай в город, Стивен!       Док быстро оглянулся на Имона, словно хотел убедиться, что тот не услышал его имени, но это было невозможно. Так же невозможно, как и расчётливость во взгляде дока, быстро сменившаяся неприкрытой паникой. Паника лишь нарастала вместе со словами Джориус, которая, по всей видимости, держала камеру в руке и куда-то бежала. Её громкие шаги и учащённое дыхание звучали даже больше тихих проклятий в адрес камеры, на мгновения перестававшей работать, зато её голос, когда она начала вновь говорить, был подобен яростному рычанию:       — Он найдёт тебя, слышишь? Он найдёт тебя! Уезжай из дома как можно быстрее, свяжись с Мэттью!.. Я знаю, что ты сможешь найти его, я просто… Чёрт, я потеряла его след уже давно, и у меня совсем нет времени! Подними старые архивы, залезь в программы Номера… найди Мэттью — он сможет объяснить, что происходит!.. Твою мать! — Джориус эффектно впечаталась в поворот, оттолкнулась от стены и бросилась дальше. Изображение скакало, как бешеное, пока не замерло: камеру установили на ровном месте, и она выхватила фигуру Джориус, склонившуюся над столом и что-то быстро печатавшую на всплывшей над столом клавиатуре. — Делай что угодно, Стив, но не оставайся на одном месте! Не приезжай в Эсто ни при каких обстоятельствах! Он скопировал все мои методы, все коды к моим щитам! Он залез ко мне в голову и знает, как я думаю, знает, как убедить тебя! Ты должен…       Послышался оглушительный грохот. Джориус подскочила, потянулась к камере, но кто-то прыгнул на неё сзади. Аварийный красный свет, заполнивший собой всё помещение, не позволял разглядеть, кто это был. Судя по звукам, Джориус продолжала бороться, но явно проигрывала. Камера ещё несколько секунд захватывала её, сцепившуюся с кем-то, а после оказалась накрыта чьей-то ладонью. Запись кончилась, экран померк, и Имон увидел испуганное лицо Номера Семь.       — Бо-осс, — тоненьким голосом протянул он, не дав доку даже мгновения для того, чтобы осмыслить увиденное. — Босс, кто-то пытается проникнуть в мою систему!       Щелчок — и провод отпал от правой руки Имона. Хотелось верить, что это было мерой предосторожности, а не намёком на то, что «кто-то» успел добраться и до его программ.       — Босс! — взяв чересчур высоко, прокричал Номер Семь. — В системе нарушитель! Я не могу его выбросить!       — Немедленно прячься! — прогремел док, мгновенно выйдя из состояния транса.       Имон спрыгнул с койки и пошатнулся, но всё же сумел удержать равновесие. Облепившие их экраны быстро меркли — первым погас сам Номер Семь, буквально рассыпавшись на пиксели. Следом погас свет, но глаза Имона всё равно разглядели панику, отразившуюся на лице дока. Громыхнули двери, резко распахнувшись — доказательство того, что нарушитель вломился не только к ИИ, но и к системе, отвечавшей за управление домом.       А затем раздался крик — громкий и пронзительный, из-за открытых дверей показавшийся слишком ясным и близким. Док сорвался с места и вылетел в коридор со скоростью света.       Кричала девчонка, с которой он совсем недавно обсуждал прогулку по городу.