Недобитые

      Фокс утирал кровь с разбитой губы и смотрел на Пайка, стоящего рядом с аптечкой с таким видом, будто хотел провалиться сквозь землю.       — Расслабься, — пробормотал Фокс, аккуратными движениями ведя по нижней губе. — Бывало и хуже.       — Ничего не понимаю…       — Просто залатай дыру, оставленную Иззи, и расслабься.       — А как же… это всё?       Фокс прикрыл глаз и досчитал до пяти, призывая себя к спокойствию. В конце концов, у этих ребят постоянно что-то происходило и они никак не могли хоть день прожить в спокойствии. Пайк не виноват в том, что Иззи решила взять вину за Фокса на себя (что было довольно неожиданно для них обоих), а Имон — в том, что Джуд забрали. Насколько Фокс понял, именно его Анубис, до сих пор работающий возле панелей, но так ничего и не добившийся, винил сильнее всего.       До возвращения Иззи оставалось неизвестно сколько, но никто, кроме Анубиса, не начал шевелиться. Хейн упал на сиденье второго ряда, закинул ноги на панели, закрыл глаза и сидел, не шевелясь и не издавая ни звука. Ри повторил его позу, но крутил в руке пистолет Иззи и пустым взглядом смотрел перед собой. Один только Имон настороженно следил за незнакомцем с чёрными волосами и тёмными глазами, изучавшим помещение сосредоточенно и тихо.       — Итак, — подал голос Фокс, краем глаза видя, как Хейн скривил губы. — Кто ты и какого хрена здесь делаешь?       — О, точно! — незнакомец щёлкнул пальцами и улыбнулся, обводя их искрящимся от любопытства взглядом. — Азриэль Ортегор, очень приятно. И я потерял связь со всеми своими людьми, так что… Я застрял тут с вами.       — А тут, — вмешался Ри, поднимая руку и привлекая к себе внимание, — это где?       Момо ответила незамедлительно, на секунду оторвавшись от совместной работы с Анубисом:       — Система Сайолтак, второй квадрант, мистер Тейт. Ближайшая обитаемая планета в двух днях полёта, ближайшая станция — в полутора.       — Замечательно, — саркастично протянул Ри. — Мы в Сайолтаке. И куда сунемся?       Пайк потоптался на месте и, выдохнув, подошёл к Хейну, протянув аптечку. Хейн смерил его уничижительным взглядом, но взял контейнер и достал салфетки, чтобы стереть кровь с виска и рассечённой когтем Фокса брови.       — «Мерак»? — предположил Азриэль.       — Ага, давай ещё и на «Наруками» заскочим, — неожиданно посерьёзнев, сказал Ри. — Ты совсем идиот или только притворяешься?       — Давай сыграем в «Двадцать один вопрос» и узнаем, раз ты такой умный.       — Хватит ругаться! — рявкнул Анубис через плечо. — Лучше объясни нормально, кто ты такой, пока мы не вышвырнули тебя в открытый космос!       Азриэль вскинул руки, сдаваясь, и возвёл глаза к потолку. Даже странно, что Хейн с маниакальным желанием контролировать ситуацию и всех остальных до сих пор не запер его.       — Окей, — всё-таки согласился Азриэль, проведя по взлохмаченным чёрным волосам, и повторил: — Я — Азриэль Ортегор, и шесть лет назад тот самый Алан Ортегор, с которым вы хотели встретиться, вытащил меня и мою сестру из одного крайне жуткого местечка. И у меня, как у вас, есть стигма.       Он, подумав немного, передёрнул плечами и, сосредоточившись, провёл указательным пальцем от подбородка к ключице, рисуя идеальную невидимую линию. Фокс пригляделся, увидев чёрные искры, странным образом впитывающие свет, и очертившийся на коже рисунок. Ровные линии, треугольники, круги, чужеродные символы — стигма будто была копией стигмы Джуд, но при этом отличалась от неё ничуть не меньше, чем от стигм всех остальных.       — А ещё ты владеешь эфиром, — многозначительно добавил Имон.       Хейн, старательно разглядывавший стигму на шее Азриэля, сощурился. Пайк заблаговременно отошёл в сторону, чтобы не вставать на пути у поднявшегося на ноги мужчины, но всё равно был сметён быстро подбежавшим Анубисом.       — Что?! Ты владеешь эфиром? Быстро показывай!       Азриэль застонал, опустив плечи.       — Ты хоть знаешь, сколько мне потребовалось сил, чтобы снять этот ошейник? А ведь перед этим я ещё усыпил Горгону! Эфир невозможно восполнять так быстро, особенно после такого стресса и не имея при этом подходящих источников!       Фокс опустил уши, уверенный, что это какая-то неудачная шутка. Вот этот чересчур уверенный в себе парень не только знал Алана Ортегора, но и был им спасён? И, как утверждал, владел эфиром. Джуд об истинном происхождении эфира знала не больше, чем они, но просто принимала его как свою часть. При этом будучи уверенной, что других случаев использования эфира так же, как это делает она, в истории не зафиксировано. По крайней мере, так она думала до тех пор, пока не узнала, что доктор Вальфбард сам управлял эфиром — об этом она сказала Фоксу пару дней назад в тот самый момент, когда проскользнула к каюте с желанием поговорить.       — Для Джуд это было легче.       Анубис полоснул по Имону диким взглядом, и тот слишком поздно понял, что момент неподходящий.       У Фокса в голове стоял гул, не отступавший с тех пор, как Хейн приложил его затылком об пол. К нему очень быстро примешались навязчивые мысли о собственной бесполезности и эгоистичности, а также эхо далёких, но знакомых голосов, терзавших его днём и ночью. И всё равно Фокс находил в себе силы, чтобы думать о проблемах более насущных: о не вернувшейся Джуд, об Иззи, пострадавшей из-за своего друга, и о Хейне, который его всё-таки ненавидел.       — Именно поэтому я уже в сотый раз повторяю, что должен встретиться с ней. — Азриэль продолжил невозмутимо и уверенно, словно его совсем не волновали напряжённые лица остальных. — Я должен убедиться, что она — та, кого я искал.       — А ну-ка стоп, — Анубис резко повернулся к нему и вскинул брови. — Ты сейчас о чём? Советую говорить правду, — быстро добавил он, когда Азриэль уже открыл рот, — иначе я позабочусь о том, чтобы ты оказался за бортом корабля.       — Я говорю о вашей Джуд, — вздохнул Азриэль. — Я видел её в действии, и это… это нечто. Просто потрясающе! — воодушевлённо воскликнул он, и его чёрные глаза заблестели. — Я никогда прежде не видел такого идеального контроля, даже мы с Холландом не можем с ней сравниться…       — Холландом? — переспросил Имон. — Кто это?       — Такой же, как я и ваша милая Джуд. Мой друг с недавних пор. Короче, это неважно! Важно то, что контроль вашей Джуд идеален и совершенен! Я никогда не видел, чтобы кто-то и отбивался, и защищал остальных, а ещё и вливал в кого-то другого так много своего эфира, что тот начинал доминировать… Ой.       Хейн и Анубис, готовый сорваться с места в любую секунду, переглянулись. Ри, судя по его отстранённому виду, было плевать, о чём говорят; но по навострённым ушам Фокс понял, что тот всё-таки внимательно слушает.       — С этого момента поподробнее, — потребовал Анубис, упирая руки в бока. — И не лги, иначе…       — Да-да, ты вышвырнешь меня с корабля. Неужели никто не понял, из-за чего Имон так взбесился, когда Горгона говорила о Джуд?       — Погодите, что? — встрепенулся Имон, заметив, что, Хейн и Анубис одновременно пожали плечами. — Вы о чём вообще?       — Издеваешься? — взвинченно прошипел Анубис и всплеснул руками. — Это уже во второй раз! Сначала когда та люманирийка забирала Джуд, а потом когда Горгона…       — Что? — перебил Имон. — Что произошло?       Хейн отшвырнул салфетку в сторону, что лишний раз доказало, в каком сильном он раздрае, и недоверчиво посмотрел на Имона.       — Ты не помнишь?       — Если бы помнил, не спрашивал!       — А не могли бы вы уточнить, что конкретно произошло? — выдавливая улыбку, попросил Фокс. — Исключительно для того, чтобы я тоже поучаствовал в обсуждении. Или мне теперь даже слушать и понимать, что происходит, нельзя?       Фокс ненавидел несколько вещей в своей жизни и всего одного человека, но он не хотел, чтобы к нему добавлялся и Хейн. Каким бы молчаливым, точным и внимательный он ни был, что порой бесило Фокса, зациклившегося на одном деле, он был ему дорог. Настолько, насколько может быть дорог для человека, пообещавшего себе ни к кому и никогда больше не привязываться.       Фокс допустил эту ошибку в третий раз. Всё началось с самого детства и впервые закончилось около тринадцати, когда жизнь разрушилась в первый раз. Ближе к четырнадцатилетию, где-то за два месяца до него, Фокс позволил себе поверить в лучшее и привязаться к новым людям. Жизнь разрушилась во второй раз в тёмном кабинете, освещённым старыми лампами, которым было место в музее, под ощущением чужих пальцев на шее и пояснице и звуком лезвия, рассекавшего воздух и чужую плоть. Ему было пятнадцать, и перед тем, как сбежать, он был абсолютно уверен, что больше подобного не повторится. В конце концов, он был лишь глупым подростком, который цеплялся за любую возможность хоть немного улучшить себе жизнь и почувствовать себя в безопасности.       И до того, как полковник Берток поймал его на краже, и после, когда запихнул сначала в воспитательную колонию, а после — в военную академию, Фокс хорошо справлялся и ни к чему и ни к кому не привязывался. Даже после ранения и получения звания майора, когда его отряд формировался под тщательным контролем полковника, Фокс не привязывался к ним чересчур сильно. Но с каждым новым умом, который он вербовал, нехотя признавал, что опять совершает ошибку. Сначала Регнер, ставший его незаменимым помощником и всегда умевший отдать точные распоряжения, которые Фокс требовал одним только взглядом. Потом Тереза с её невероятно быстрым анализом и крепким человеческим телом, благодаря которому она нередко выходила победителем в их спарринге. Затем Лека, любящий кофе, и Талли, немного нервный, но очень чуткий. Дор, вечно спокойная, Джед, имевший неиссякаемый источник энергии. Острый на язык Луан, не умевший пить, и Эрра, которой всегда приходилось показывать свои документы и доказывать, что она совершеннолетняя. Самуэль позиционировал себя как человека заурядного, но зато всегда выполнял любое, даже самое сложное поручение до того идеально, что к нему нельзя было придраться. У Отто история была не лучше, чем у самого Фокса, и характер соответствующий, что компенсировала активная и жизнерадостная Иму, пошедшая против воли своей семьи и поступившая в военную академию. Хейн был последним, кого Фокс завербовал, и то только потому, что ждал, когда он официально закончит академию и отслужит обязательные два года. Фокс едва локти не кусал, боясь, что такого человека приберёт кто-нибудь другой, и сорвался с места сразу же, как Регнер сообщил ему о том, что служба Бланша закончилась. Фоксу даже не пришлось использовать имя полковника Бертока или заранее получать прямой приказ. Он забрал Бланша без возражений с его стороны и с обещанием, что уж лучше начинать свою карьеру в Эсто, чем в Содоме, куда его вполне могли отправить как наименее опытного.       Фокс считал, что он просто командует этими людьми и не привязывается к ним, но когда Бланш, отправленный к доктору Вальфбарду за результатами анализа крови мисс Келлсон, пропал, майор понял, что допустил ошибку в третий раз. Он привязался к двенадцати людям, которых узнал слишком хорошо, и не сумел их защитить, как того требовал долг.       Хейн Бланш — не подросток, каким он был, когда Фокс только начал наблюдать за ним. Он не срывался на каждого, как было в возрасте двенадцати-тринадцати лет — эти инциденты были описаны едва не подробнее успехов Хейна в учёбе. Нервных срывов и посещений врачей не наблюдалось с пятнадцати, а полностью Хейн вылечился к семнадцати, и с тех пор — ни одного инцидента. Ничего, что говорило бы о том, что Хейн ранее был не таким спокойным и лез на рожон даже сильнее, чем Джед или Лека.       Но Фокс всё равно чувствовал, что несёт ответственность за него. Разница между ними была всего в одиннадцать лет, а Хейн никогда не демонстрировал, что нуждается в чьём-либо присмотре; но Фокс никак не мог перебороть себя. Он потерял одиннадцать своих людей, которых знал, как облупленных; и весь «Керикион», что подарил ему новую жизнь. Он потерял полковника Бертока, поймавшего его на краже, ставшей началом всего, и уверенности, которую Фокс постепенно приобретал с тех самый пор, как лишился глаза, а она вновь связалась с ним.       Фокс устал терять и чувствовать себя беспомощным. Бланш не нуждался в его защите или советах, — он ведь всё-таки сумел проконтролировать самоубийственные планы этих детишек, думавших, что им всё по плечу, — но Фокс чувствовал, что готов совершить ошибку, которая раз за разом рушила его жизнь, вновь. Он привязался к Бланшу, к Джуд, пытавшейся помочь, к Иззи с её вечными расспросами о стигмах, даже к пугливому Пайку и Имону, который косился на него всякий раз, стоило ему оказаться возле каюты-камеры. Присутствие Анубиса, бывшего Номером Семь, привязывало ещё сильнее, а появление Азриэля Ортегора, взявшего фамилию Алана, окончательно приковывало Фокса к «Бетельгейзе». Даже если Бланш, ненавидевший его за то, что майор не сумел защитить свой отряд, хотел избавиться от него.       — Я хочу помочь, — наконец произнёс Фокс, стараясь, чтобы его голос звучал ровно и уверенно, а взгляд не был затравленным и молящим, каким был в моменты очередного переломного момента в его проклятой жизни. — Я могу помочь, если вы скажете, в чём дело. Если вы не забыли, у меня тоже есть стигма.       — Наличие стигмы не означает, что мы все так сильно связаны, — возразил Хейн, кривя губы.       — То, что у нас уже несколько лет похожие рисунки на коже, для тебя не аргумент?       — У Ри стигма проявилась не так давно, — продолжал гнуть своё Хейн, не заметив возмущённого фырканья Ри.       — О, правда? — влез Азриэль. — Могу я взглянуть? Не то чтобы я умею читать их, но вдруг что-нибудь…       — Стоять! — повысил голос Анубис, вскинув руки. — Сначала покажи свой эфир. Ни шагу, пока не сделаешь этого. И объясни, что произошло с Имоном, раз уж ты такой умный и всезнающий.       — Кто всезнающий, так это Холланд, — ворчливо отозвался Азриэль, избегая зрительного контакта с дрожащим от ярости Анубисом. — Серьёзно, я никогда не встречал человека, который знал бы об эфире так много… Уже полтора года прошло, а он всё ещё не перестал рассказывать!       — Азриэль, — предупреждающе произнёс Хейн.       Ортегор тряхнул головой, будто отгоняя всё, что сказал до этого, и посмотрел на свои руки. Фокс не видел ни каких-то отличительных знаков, ни шрамов, и не понимал, на что Азриэль так сосредоточенно смотрит. Анубис и Имон, кажется, одновременно начали сканирование, но оно затянулось на целую минуту, тихую и напряжённую.       — Ненавижу, когда что-то сбивает, — раздражённо пробормотал Азриэль. — Не знаю, что за дрянь мне вкололи, может, «невермор», как и Джуд, но… Бездна.       Азриэль выругался ещё раз, и над его руками что-то появилось. По спине Фокса пошёл холодок, добравшийся до самого кончика хвоста, когда между пальцами Ортегора вспыхнули чёрные искры.       — Вот теперь я чувствую, — с улыбкой добавил Азриэль, вскидывая голову и оглядываясь по сторонам. — Здесь всё пропитано эфиром вашей Джуд, даже вы сами, и это… Это очень приятно — чувствовать его. Он идеально подпитывает мой собственный эфир.       Фокс сглотнул комок нервов. Чёрный эфир, тонкими нитями расплывшийся на руках Азриэля, распространился и на пространство вокруг него. Он крутанул правым запястьем, и несколько предметов поднялись в воздух с мест, куда упали после того, как Фокс сел за штурвал и бесстрашно помотал корабль во все стороны. Пайк даже не попытался поймать инструменты, оказавшиеся над его головой, и не среагировал, когда пустая коробка из-под лимонных пирожных ударила его по розовой макушке.       — Вау, — Азриэль улыбнулся ещё шире, с восхищением следя за плавно растекающимся вокруг эфиром, напоминавшем нефтяные круги на воде. Изредка то тут, то там вспыхивали блеклые зелёные искры. — Её эфира так много, что я без проблем восстанавливаю свой. Кажется, я в экстазе.       — Ты… — неуверенно и хрипло начал Имон, косясь на Азриэля, — ты поглощаешь эфир Джуд?       — Самую малость! Он сам тянется к моему, и это, признаюсь, чертовски нравится мне! Если бы вы управляли эфиром, вы бы поняли.       «Эфир», — гремело в голове Фокса, отчаянно пытавшегося не поддаться проснувшейся панике. То, что убило доктора Идгара и лишило его глаза, было похоже на этот чёрный эфир. Или же это какая-то антиматерия, похожая лишь внешне? Фокс помнил, что тогда этой странной субстанции было очень много, а мальчишка, контролировавший её, был совсем юным. Азриэль, должно быть, ровесник Бланша, но радуется крохам эфира Джуд так, словно это было самым величайшим чудом во всей Вселенной.       Мальчишка просто исчез, растворился в воздухе, и Ника не смогла отследить его перемещение. Азриэль Ортегор, которого вместе с сестрой шесть лет назад откуда-то вытащил Алан, был здесь и владел чем-то, что пугало Фокса до невозможности.       В белое пятно попадали пять лет, о которых он был обязан узнать.       — Думаю, я подсел, — рассмеялся Азриэль, возвращая все поднятые предметы на свои места. — Теперь ещё сильнее хочу встретиться с вашей милой Джуд.       — Кстати, об этом. — Анубис, немного подумав, перехватил отвёртку Пайка, которую эфир нёс обратно, и угрожающе направил её на Азриэля. — Во-первых, не смей называть её милой. Джуд — самая прекрасная девушка во всей Вселенной, но я не позволю какому-то оборванцу раздавать ей комплименты!       Азриэль моргнул, растерянный, но Анубис продолжил, уткнув отвертку ему в грудь:       — Во-вторых, откуда ты знаешь Джуд? Я тебя совсем не помню, а в Потоке о тебе не больше, чем об Алане. Ни один из моих боссов о тебе не говорил!       — Я не люблю, когда в меня…       — Говори!       От резкого выкрика Анубиса у Фокса опустились уши. У андроидов никаких запахов, кроме металла, синтетической кожи, канекалона волос и субстанций, отвечающих за работу и смазывание внутренних деталей, не было. Но Фокс будто чувствовал человеческий страх, растерянность, боль и неприятие, которыми Анубис пропитался с ног до головы.       Азриэль топтался на месте, сверху вниз глядя на Анубиса, и жевал нижнюю губу. Всё ещё не сдвинувшийся с места Ри крутил пистолет и смотрел в потолок, словно его вообще ничто не интересовало. Фокс старался привлекать к себе как можно меньше внимания, даже не шевелиться, хотя всё внимание Хейна было сосредоточенно именно на Азриэле, неожиданно покрасневшем до кончиков ушей.       — Я просто пытаюсь придумать, как правильно всё сформулировать, — проговорил он, избегая взгляда Анубиса. — Вы же не владеете эфиром, а даже Холланд не знает, как правильно это объяснить, так что я…       — Ну всё, — зло пропыхтел Анубис, замахиваясь отвёрткой, — ты меня достал!       Хейн перехватил его руку и под раздражённое ворчание забрал отвёртку. Когда Анубис, тряхнув головой, сделал шаг вперёд, Хейн взял его за шиворот и оттащил подальше.       — Мы ждём, — напомнил Хейн, крепко держа Анубиса за плечо. — Если я остановил его, это не значит, что я не врежу тебе сам. Просто жалко денег, которые потратили на его хорошее тело.       — Отвечай! — пытаясь вырваться из хватки Хейна, кричал Анубис. — Поверь мне, я могу загрузить себе информацию о самых жестоких методах выбивания информации, так что тебе лучше…       — Я видел её, — выпалил Азриэль, никак не отреагировав на угрозу ИИ. — Вернее, не видел, а… чувствовал. Это было странно, но мой эфир никогда не ошибался. Он показывал мне её образ и давал чувствовать её.       — Что?!       Анубис перехватил вторую руку Хейна и сжал её так сильно, что мужчина воздухом поперхнулся. Очень поздно до Фокса дошло, что Анубис — не просто ИИ в теле андроида из линейки эскорта. Он мог загрузить себе любую программу, любой механизм защиты, самообороны и нападения, которыми можно воспользоваться даже в таком теле. В конце концов, сплавы металлов были в любом случае сильнее тела из плоти и крови.       — Эфир не приносит образов, — пропыхтел Анубис, угрожающе медленно приближаясь к Азриэлю, начавшему пятиться назад. — Если бы так было, я бы точно об этом знал! — он вдруг остановился, исступлённо смотря перед собой, и не шевелился целых десять секунд, пока не продолжил: — Джуд говорила, что чувствовала кого-то. Когда Имон очнулся, она вернулась к себе в комнату и… Кто-то поздоровался с ней. Так это был ты?!       На этот раз его остановил Имон, выставив вперёд правую руку. Как бы Анубис ни пытался избавиться от неё, сжавшей его плечо, у него ничего не получалось. Если Фокс правильно понял обрывочные сведения, которые никто не собирался ему объяснять, — что было крайне оскорбительно, между прочим, — рука Имона укреплена куда сильнее, чем тело Анубиса, и даже впитала в себя эфир Джуд.       — Что ты видел? — спокойно спросил Имон.       — Её. Зелёные волосы по плечи, пларозианские уши и глаза. Она почему-то плакала, но говорила, что мы справимся. Мой эфир поверил ей.       — А мой тебе — нет!       Анубис попытался кинуться на Азриэля, но с другой стороны его перехватил Хейн. Вновь невозмутимый, внимательный, способный одним взглядом или даже вздёрнутой бровью поставить на место. Ни следа агрессивности и ярости, что была в нём, пока он пытался переломать Фоксу кости.       — Я ему не доверяю! — верещал Анубис, брыкаясь в крепкой хватке Имона и Хейна. — Я никогда не слышал, чтобы кто-нибудь ещё владел эфиром! К тому же, Фокс говорил, что та херня, лишившая его глаза…       — Похожа на эфир, верно, — вставил Фокс, пряча подрагивающие пальцы на груди. — Было бы неплохо выяснить, где ты был одиннадцать лет назад и что делал те пять лет до того, как Алан Ортегор забрал тебя и твою сестру.       — Не понимаю, о чём вы.       — О твоём драгоценном эфире! — огрызнулся Анубис. — Когда ты открыл его в себе?       — В тринадцать, в одном возрасте с сестрой.       — Мне нужна точная дата!       — Да погоди ты! — наконец сорвался Азриэль, махнув ладонью. Чёрный эфир вспыхнул, и свет на мостике на секунду погас. — Сейчас у нас четыреста шестой, да? Выходит… В триста девяносто пятом.       Фокс дёрнул хвостом, переглянувшись с Хейном, и напрягся, когда услышал его вопрос:       — Где тогда был Ортегор?       — В Китару, если я правильно помню. А ещё я помню, что мальчишка исчез без чьей-либо помощи.       — Вы о чём? — растерянно спросил Азриэль.       — Это невозможно, и мы это знаем, — ответил Хейн, нахмурившись. — Ему было одиннадцать, как бы он сбежал сам?       — Откуда я знаю? Та чёрная хрень убила Идгара… может, убила ещё кого-то. Или же поглотила его. Ты что, никогда не смотрел фильмов?       — Ты думаешь, нам помогут фильмы?       На этот раз Пайк отошёл как можно дальше, прижимая к себе контейнер с аптечкой. Анубис не обращал внимания ни на кого, кроме Азриэля, отчаянно объяснявшего, что его эфир на все сто процентов безопасен и может помочь. Фокс понятия не имел, что делать, потому что внимание Хейна вновь переключилось на него.       — Бланш, — сказал он, медленно отступая на шаг, — успокойся. Вдохни и выдохни.       — Хватит командовать! Если ты всё ещё не в камере, это не значит…       Ри поднял пистолет и, прицелившись за долю секунды, выстрелил точно между их лицами. Фокс ощутил, как дрогнул воздух, и рассмотрел лёгкий испуг в карих глазах Хейна.       — Предлагаю не рвать друг другу глотки, — рассматривая свои когти, сказал Ри с поднятым в правой руке пистолетом, — а подумать, что делать дальше. Если Азриэль не лжёт, он может быть полезен.       — Он не лжёт, — сказал Имон неуверенно, в то время как Анубис выкрикнул из-за его плеча:       — Я ему не верю!       — Ты и мне не веришь, — парировал Ри, вздохнув, — но я вытащил вас, даже пошёл на сделку с Коброй, чтобы никто из вас не пострадал.       — Но Джуд забрали!       — Если бы я знал, кто это сделал, с координатами не пришлось бы возиться.       Анубис громко втянул воздух, отпихнул Имона и бросился к панелям, по пути растолкав Хейна и Фокса в разные стороны. На какое-то время всё вокруг затихло, было слышно лишь тихое бормотание Пайка звёздам и стук пальцев Анубиса по панелям. Изредка он обращался к Момо, прося проверить что-то, чего Фокс не понимал. Азриэль, подождав ещё немного, облегчённо выдохнул и хотел сесть, но Ри, не оборачиваясь, выстрелил ему под ноги и лениво бросил:       — Стой на месте.       Азриэль разразился молчаливой руганью и показывал средние пальцы Ри так долго, как только мог. Он не перестал, даже когда Анубис, сказав Момо продолжать работу, вернулся к ним и раскрыл ладонь. В воздухе мгновенно расплылось несколько изображений: фотографии людей, ответственных за нападение на них, сделанные с разных ракурсов непосредственно Анубисом. Если бы он не был совершенным ИИ с архивами, в точности и целостности которых Фокс не сомневался, он бы решил, что это шутка.       На первом изображении — женщина с коротко остриженными светлыми волосами, уложенными от лба к макушке. Точёные черты овального лица, прищуренные ядовито-зелёные глаза и вздёрнутые брови, демонстрирующие чувство превосходства над другими. Чёрно-серые одежды напоминали форму Рейнджера: карманы, ремни, опущенный капюшон, матовые пластины, но более уточнённые и простые, словно женщина знала, что не нуждается в настоящей защите, и верила, что хватает только взгляда. Когда Анубис сменил несколько изображений, где женщина была запечатлена с разных ракурсов, и остановился на одном из последних, внутри Фокса всё перевернулось. Хейн втянул воздух сквозь зубы и выругался.       Двое мужчин, бывших охранниками, крепко держали Хейна и не давали вырваться. Один из них даже насильно наклонил его голову, чтобы тот смотрел в глаза женщины, схватившей его за подбородок.       — Это Эбба, — сказал Ри, сосредоточенно рассматривая изображения. — Точнее, Лилит. Заменяет настоящую Эббу.       — Настоящую? — кое-как сместив взгляд в сторону, переспросил Фокс.       Ри кивнул, не продолжив свой ответ, и Фоксу захотелось хорошенько врезать ему. Он никак не мог понять, кому принадлежал тот голос, что вёл его раньше, заставляя делать ужасные вещи, но теперь всё встало на свои места. Ядовито-зелёные глаза и ангельский голос, преследовавший его, принадлежали Лилит из Горгон.       — А вот она забрала Джуд, — процедил Анубис, меняя изображения.       Фокса словно под дых ударили. Хейн сосредоточенно рассматривал другую женщину, а Ри, разразившись громкой руганью, пнул сиденье рядом с собой. Имон и Пайк просто пялились, и никто, казалось, не замечал, что Фокс из последних сил сдерживал крик.       Изнутри его разрывало на миллионы крохотных кусочков, словно коллапс, который удавалось сдерживать много лет, достиг своего пика. Челюсть помнила прикосновение нежных пальцев и острых когтей, вспоровших кожу, а ноздри улавливали знакомый запах, который он когда-то давно считал безопасным.       «Я вернусь за тобой».       Фокс прижал кулак к губам, подавляя крик. Не получилось — услышав какой-то странный звук, Хейн посмотрел на него, вскинув брови. Фокс попытался отмахнуться, сосредоточиться на чём-нибудь другом, но на глаза опять попалось изображение, из-за которого Ри продолжал ругаться и пинать всё подряд.       Рыжие волосы — блестящие и шелковистые, всегда такими были, даже во времена пыльных улиц и частого отсутствия воды в доме из-за неуплаты долгов. Лицо — аккуратное, полное жизни, злости, жестокости, которую Фокс распознал слишком поздно. Уши, раньше почти всегда прижатые к голове, стояли прямо, а хвост был до того идеально ухожен, что никто и не распознал бы, сколько раз его ломали и поджигали. И глаза, янтарные, чистые и всегда смотревшие на всех без исключения сверху вниз, точно такие же, как у него.       То была не галлюцинация. Он действительно видел Хелен.       К ощущению её острых когтей прибавилось другое, такое же неприятное — на шее и пояснице. В ушах стоял шум крови и свист лезвия, рассекавшего чужую плоть. Разгорячённая кожа чувствовала не только каждый ожог, шрам или гематому, что была на нём, но и густоту человеческой крови, окрасившей пальцы и попавшей на лицо. Три переломных момента, в каждом из которых он верил, что Хелен ему поможет, пополнились четвёртым. Только теперь он знал, что именно она сдала его и позволила превратить в Рейнджера.       — Фокс?       Он дёрнулся, услышав, как Хейн его зовёт, и отступил в сторону.       «Фокс? Что за глупая фамилия… Что она вообще означает?»       «Не знаю, да меня и не волнует. Теперь она моя».       «Вот как? А если и я возьму её?»       Он помнил старомодную записку, которую она подкинула ему, желая встретиться, и впитавшийся в неё запах. Чересчур громкая музыка бара, где она прождала его почти два часа, и неоновые отсветы на гладкой персиковой коже, ни единого намёка на тени под глазами или худобу. Она впервые вела себя не так высокомерно, как обычно, но Фокс всё равно чувствовал, что готов сорваться и то ли обвинить её в том, что она не вернулась, то ли в том, что всё-таки сделала это.       — Люк.       «Люк? Ты не мог придумать что-нибудь более эффектное?»       «Что я мог придумать, когда меня поймали?»       «Что угодно».       Фокс сам ненавидел это глупое имя, но, ляпнув его однажды, понял, что извиняться за ошибку и выбирать другое уже поздно. Со временем он свыкся, отбросив старое имя, предпочитал, чтобы к нему обращались по фамилии всегда и везде. Не возвращался к Элайдже, потому что Элайджа целиком зависел от Хелен.       — Ты её знаешь? — всё-таки спросил Хейн, кивая на плывшие в воздухе изображения.       — Сомневаюсь, — процедил Ри, на секунду оторвавшись от яростного избивания спинки сиденья.       — Я знаю её.       Он сам едва услышал свой надрывный ответ, практически полностью заглушённый гулом в голове.       В пятнадцать лет Фокс начал создавать себя сам, с нуля, и никто на Земле не знал, кем он был в Люмаже. Разве что полковник Берток всё выяснил, но держал это в тайне. Если бы всё оставалось так и дальше, Фокс бы не беспокоился и просто делал то, что считал нужным. Он уже решил, что намерен во что бы то ни стало выяснить, что произошло одиннадцать лет назад и как это связано со стигмами, но не предполагал, что с этим может быть связана Хелен. Что она вообще окажется достаточной сильной, чтобы забрать кого-то вроде Джуд.       Почему всегда, стоит только Фоксу на мгновение почувствовать себя в безопасности, Хелен всё портит?       — Откуда ты её знаешь?       Подозрение в голосе Азриэля не было прокомментировано Хейном, будто для получения ответов он был готов довериться даже человеку, который говорил какую-то там чушь про эфир и образы, что он приносит. Спустя всего долю секунды вопрос повторил Ри, причём так требовательно, словно был на грани срыва куда более жёсткого, чем Хейн. Фокс понятия не имел, почему он так взбесился из-за Хелен, — разве он не знал, что она в этом участвует? — но, вспомнив, как к его виску приставляли пистолет во время допроса, решил, что лучше не провоцировать их ответными вопросами.       На самом деле Фокс сомневался, что Бланш позволит сдать его кому-нибудь, но теперь… Что, если они решат, будто так можно помочь Джуд? Хелен ни за что не согласится на этот обмен, но сама мысль о подобном раскалывала голову не хуже, чем обрывки воспоминаний, к которым он старался возвращаться как можно реже.       — Фокс, — произнёс Хейн, и сразу стало ясно: это — ультиматум.       Он не боялся чьих-либо ультиматумов, но жизнь в очередной раз рушилась, как карточный домик, который мог похоронить его жалкое существо, не способное больше выбираться на поверхность. Фокс ненавидел себя сильнее, чем когда-либо, пытался избавиться от голоса Хелен, звучащего в голове, и запаха, забившего ноздри.       — Люк, — продолжил Хейн. Он прекрасно знал, как Фокс не любит слышать собственное имя, но сейчас даже не одёрнул его. В ушах шумело прежнее, которое Хелен всегда произносила по-особенному — а Фокс был слишком глуп, чтобы понять, что это вовсе не любовь.       «Я вернусь за тобой».       «Ты же будешь писать?»       «Разумеется. Всякий раз, когда будет время. Не переживай».       «Пожалуйста, Хелен, не оставляй меня».       «Не оставлю, не волнуйся. Я вернусь и заберу тебя отсюда, Элайджа».       — Люк.       Ри щёлкнул пистолетом, но прежде, чем успел поднять его, Фокс произнёс на судорожном выдохе:       — Хелен моя старшая сестра.