Голубая трава

За несколько месяцев до появления волшебника Гэндальфа Серого в Шире В тавернах спокойно никогда не бывает. Кто-то дерется, кто-то торгуется, кто-то ест, кто-то пьет, кто-то танцует, кто-то… в общем, список можно было продолжать довольно долго, но в этой таверне со смешным названием «Пьяный змий» сегодня было относительно тихо. Люди, которые не столпились вокруг одного столика, сидели по углам и тихо занимались своими делами, но большая часть постояльцев и просто зашедших выпить была обращена к одному столу, за котором сидели двое — молодая, красивая низкая девушка, и высокий толстый мужчина. В их руках мелькали рюмки с мутной белой жидкостью. Несколько рюмок было уже пустыми, а мужчина и девушка продолжил свой запойный забег. Причем выигрывала явно представительница прекрасного пола — наполненными оставалось всего три рюмки, в то время как мужчина уже сдавал обороты. И вот, под радостные вопли тех, кто ставил на девушку, она выпила последнюю рюмку и с громким стуком поставила ее на стол грубым движением оттирая губы. — Зря ты взялся пить с ней на перегонки, — захохотал кто-то из сторонних зрителей. — Да, гнома перепить нельзя, — поддакнул другой, подавая девице нарезанное мясо. Девушка взяла ломтик, закатала его в трубочку и откусила. — Деньги давай, — потребовала она у своего противника. Тот дрожал: то ли от злости, то ли от количества выпитого, а девушка перед ним оперлась локтём о стол и протянула руку. О выпитом свидетельствовало лишь несколько подернутые мутной дымкой темно-голубые глаза. Делать было нечего —забились, значит должен был отдать, и проигравший протянул девице мешочек, который приятно звякнул, опустившись в хрупкую женскую ладонь. Наблюдатели стали расходиться, те, кто ставили на победу мужчины, тоже отдавали деньги, а девушка слезла со стула и, подхватив свой плащ, отправилась вон из таверны, на ходу доедая мясо. Вечер был холодным, и девушка накинула плащ из грубой кожи на плечи. Она была куда ниже обычных людей, взрослому мужчине едва ли доходила до пояса, да только и на гнома не была похожа — без бороды, кожа гладкая и белая, сама тонкая, хотя с округлыми бедрами и красивым телом в целом. Волосы — пышные, каштановые, кудрявые, глаза большие синие, как сапфиры. Другими словами — не рост, давно бы замуж удачно выскочила, а так… Пусть ее и знали давно, говорили, что не самодурка, не белоручка, мера выпитого не уступает человеческой, чувство юмора имеется, на язык остра и ловка, что любого за столом остудить могла — и все же, гном, а такую в дом приведи, позора конечно не будет, хорошая девица, но все же не то. Вот так и жили: уважали, даже дружбу вели, а ближе никто не шел. Да и сама гномья женщина не стремилась ни к кому. Жила она у одного хозяина таверны, за плату и кров делала украшения его дочери и жене, вот и все —большего, ей казалось, и не надо. Черноволосая глубоко вдохнула свежий ночной воздух, который был куда приятнее застоялого запаха в таверны, и направилась было вниз по улице. — Я ставил на вас, — внезапно раздался голос позади, и девушка обернулась. Она посмотрела на высокого мужчину с длинной бородой и волосами, одетого в какой-то причудливый балдахин и остроконечную шляпу, опирающегося на посох. Не имея желания вести беседы, она кивнула и вежливо улыбнулась. — Поздравляю. — Меня зовут Гэндальф Серый, — внезапно добавил мужчина и подошел к ней чуть ближе. — Я собираю небольшой отряд, чтобы направиться к Эребору. И подумал, что будет невежливо обделить Эсироу. Лицо девушки тут же окаменело, холодная маска застыла на нем. Чтобы посмотреть в глаза Гэндальфу, ей пришлось поднять голову, а рука неохотно легла на хлыст и кинжал, что прятались в креплениях на толстой ткани плаща и за поясом. — Вы опоздали, мой брат мертв, — ровно произнесла девушка, теперь внимательнее наблюдая за шагами Гэндальфа. Она определённо уже где-то слышала его имя, но после ее «выигрыша» голова мутнела, да и вспоминать уже не хотелось. Воспоминание об Эреборе больше не доставляли такой большой боли, словно и не потеряла она никого в тот страшный день. Но бередить старые раны она не позволяли никому, поэтому неосознанно начала поглаживать рукоять кинжала. Мужчина, даже если и заметил это, ничего не сказал. Лишь усмехнулся как-то грустно и покачала головой. — Я знаю. И я пришел к вам. — Тогда вы потратили время напрасно, — заворчала, улыбку оскалив, и снова как-то страшно сделалось. — Мне ваше предложение не интересно, я его отклоняю. — Не спешите, благороднейшая из дома Эсироу. Разве эта жизнь — лучше небольшого путешествия? Пить на скорость с людьми, чтобы заработать деньги. Как могла представительница благородного дома гномов Эсироу опуститься до этого? — Моего дома, как и семьи, более не существует, — произнесла девушка. Усталая и бледная, губы все поджимает и хмурится, глазами как волчица по мужчине водила. — Их сжег огонь и уничтожила судьба. Поэтому уходи, иначе… — Не стоит угрожать мне, Дарси, дочь Трака, благородная Эсироу, — осадил ее волшебник. Девушка не злилась — игралась, однако как-то жестоко глаза сузила и вперед подалась. — Я еще раз повторю свое предложение: я и Торин Дубощит собираем отряд, который выдвинется к Эребору, чтобы победить дракона и вернуть утраченное богатство гномов. Это длинный, опасный путь, кто-то может погибнуть. И я приглашаю вас присоединиться к нему. Последние слова прозвучали крайне уверенно, совсем не как приглашение, и Дарси несколько стушевалась. Ее синие глаза уставились на Гэндальфа, и маг чувствовал, как неуверенность теплится в ее сердце. Вот уж какая гномья женщина, таких в этих местах отродясь не водилось — красотой-то вроде и блистали, а подобным, буквально ощущаемым самоуважением — нет. — Думаю, на такое предложение и помимо меня много гномов согласятся, со мной вы зря теряете время, — наконец тяжело выдохнула Дарси, но Гэндальф понял, что еще немного, и девушка сдастся. Женщина не женщина, а устала она тут сидеть, одним и тем же заниматься, жизнь свою долгую просто так растрачивать. Гномья горячая кровь требовала выхода, и Гэндальфу осталось лишь немного надавить в правильном месте. — Не думаю. Никто из них еще не знает о том, что я пришел к вам, даже Торин Дубощит, — тут Дарси с интересом вскинула голову, и ее брови иронично изогнулись. — Соглашайтесь, — Гэндальф сделала паузу. — Ваши братья бы согласились. — Мои братья… Да, они бы согласились. Прием был не совсем честным, но волшебник понимал, что по другому Дарси ему не уговорить. — Так согласитесь и вы. Что вы теряете, Дарси Эсироу? — Ничего… ничего, — вдруг она усмехнулась, уставилась на Гэндальфа чисто волчица, глазами вцепилась в лицо и держит, пытается понять, что там в голове мужчины. — Я вспомнила тебя, ты же волшебник? Ну что же, хорошо. У меня есть еще одно дело, но как только закончу его, скажи где мне вас искать. И Гэндальф Серый был более, чем рад объяснить ей, какой дорогой они пойдут и где они могут пересечься. *** В пылу позднего ужина, на который к хоббиту Бильбо Бэггинсу нежданно-негаданно заявилось двенадцать гномов, один из них — вроде как, Фили, хотя Бильбо мог и ошибаться —произнес довольно странную фразу. Звучала она примерно так: — Как жаль, что Эсироу не смогли к нам присоединиться. После этого двенадцать гномов тяжело вздохнули и выпили еще несколько кружек пива, будто в память о том, о чем говорил Фили. Бильбо, который хоть и не был рад столь внезапному визиту гномов, да и какой приличный хоббит обрадовался бы, после этой фразы внезапно одолело любопытство, и он спросил: — А что такое «Эсироу»? Но гномы на его вопрос лишь рассмеялись, а один из них кинул что-то вроде «Вот загнул». Самый молодой из них — Кили, брат Фили — пояснил: — Не «что», а «кто». Эсироу — это один из благороднейших родов гномов. Больше никакого объяснения Бильбо от гномов не добился, но вопрос «А почему они не могут?», после отпал как-то сам, потому что гномы начали настоящее безумие в его доме, в благоустроенной хоббичьей норе, которую еще его отец Бунго Бэггинс построил для его матери Белладонны. И Бильбо бы даже не вспомнил о том, что были упомянуты какие-то Эсироу, если бы после прихода тринадцатого гнома по имени Торин Дубощит, и оглашения причины, по которой все эти гномы и волшебник пришли в Бэг-Энд, Гэндальф Серый сам не вернулся к этой теме. — Кстати, Фили, — светловолосый молодой красивый гном посмотрел на волшебника. — Ты зря печалишься: Эсироу были приглашены в наш отряд и даже согласились. Бильбо, который читал длинный-длинный контракт, отвлекся от него, потому что шумевшие до этого гномы мгновенно замолкли, глядя на волшебника с каким-то удивлением. Торин, сидящий к хоббиту спиной и доедавший то, что оставили ему его собратья, выпрямился и повел плечами. — Пригласил? — Гэндальф, куривший трубку, кивнул. Бэггинс с опаской подошел ближе: Торин вызывал у него чувство какой-то беспричинной тревоги, да и голос Дубощита звучал грозно, даже когда гном говорил спокойно. — И они согласились? — Они? Нет, — Гэндальф усмехнулся. — Я сделал предложение только одному. И мое предложение было принято только одним Эсироу. Новость, кажется, не слишком расстроила гномов. Они весело загалдели, и Фили сказал: — Наверняка, Ферт, Ростр или Триниан, все остальные — девчонки же. — Не говори так, когда Эсироу придет, — внезапно осадил Фили Гэндальф. — Я не сказал, что это был гном. Мое предложение поступило и было принято старшей дочерью Тарка Эсироу — Дарси. И в доме Бильбо Бэггинса повисла тишина. Некоторые гномы смотрели на Гэндальфа недоуменно, и Бильбо мог их понять: Гэндальф что, пригласил в это путешествие женщину? Даже хоббиту это казалось неразумным. Фили — который, очевидно, был близко знаком с семьей Эсироу — его брат Кили, Двалин и Балин посмотрели на Торина, и Бильбо не понял, что именно они хотели сказать этими взглядами. Сам же Дубощит смотрел на волшебника, словно стараясь разгадать: шутит он или нет. — Ты позвал в этот поход Дарси Эсироу? — переспросил Торин, и Бильбо услышал в его голосе одновременно недоверие и какую-то долю возмущения. — Конечно, — сказал Гэндальф, выпуская изо рта кольцо дыма. — Она согласилась не сразу, пришлось уговаривать, но в том, что она пойдет с нами к Эребору нет сомнений. — Простите, — вмешался в разговор Бильбо. — Сейчас еще один гном прийдет? То, что возможно сейчас появиться еще один — точнее, одна — гном не веселило и так сбитого с толку Бильбо, который мало понимал, что от него хотят. По крайней мере, было ясно: еще одного гномьего рта его кладовая не выдержит. И этот вопрос — не о кладовой, конечно, а о времени прибытии Дарси Эсироу —волновал не только Бильбо. Все гномы молча уставились на Гэндальфа. — Нет, — покачал головой волшебник. — У нее было одно незаконченное дело, Дарси присоединиться к нам чуть позже, — Гэндальф глубоко вдохнул табачный дым, и когда снова выдохнул, принялся более доступно для сбитого с толку хоббита объяснять дальнейшие планы. Имя Дарси больше не звучало.