I'd Like For You And I To Go Romancing

Раньше Азирафелю и в голову бы не пришло задать этот вопрос. Но конец света не наступил, и ангел теперь – свободный радикал, поэтому впервые за свою долгую жизнь пробует на вкус храбрость. Не геройскую, а тихую, которая на каждый день. – Как ты считаешь? – спрашивает он Кроули, когда навещает его дома и рассматривает настоящие джунгли комнатных растений. В последнее время Азирафель заходит в гости все чаще. Он не сразу оценил по-модному темные, пустые апартаменты своего дорогого друга, но сейчас понимает, что они очень подходят Кроули. При всей их сумрачности внутри нет места жестокосердию или отчужденности, а растения… Азирафель любит растения. Как и важные вопросы. «Мы с тобой пара?» – вот что он имеет в виду на самом деле. Трудно поверить, но у всех вокруг создается такое впечатление: у посетителей книжной лавки, бывших болтливых монахинь сатанинского ордена, обычных прохожих... В этом нет ничего нового. Совсем недавно Азирафель понял, как именно толковать те многозначительные взгляды, которые люди бросали на них с Кроули испокон веков. Просто он никогда не думал о себе как о части романтического дуэта: у ангелов не может быть «лучшей половины» – ни в виде демона, ни в виде кого-либо еще. Однако Азирафель больше не типичный ангел. Самым последним примером стала мать Адама Янга, Дейрдре, позвонившая, чтобы пригласить их на праздник по случаю его двенадцатого дня рождения. Она не совсем понимает, когда Адам успел познакомиться с двумя взрослыми мужчинами из Лондона, но все равно очень мила и вежлива: «Приглашение распространяется и на вашего мужа в модных солнцезащитных очках, Адам настаивает. Он был бы очень рад повидаться с вами обоими». С точки зрения фактов Азирафель должен был бы ответить, что не может захватить с собой мужа, потому что такового у него не имеется, однако понимая, о чем речь, он не стал придираться к добродушному жесту. Затем, сам не зная почему, он рассказал об инциденте Кроули. Наверное, хотел посмотреть, как друг отреагирует на «новости». Теперь же Кроули молчит, и эта тишина отдает неизвестностью. Азирафель жалеет, что за темными очками не видно глаз. Но тут демон приходит в себя: – О, мой Лорд, конечно же нет! По крайней мере, не в том смысле, в каком все они подразумевают. Мы с тобой, вместе против целого мира – разумеется! Но то, о чем говорят люди, означает одни лишь тискающие руки, промежности, дорогие ожерелья, быстрые разочарования и бракоразводные процессы. Азирафель не знает, с какого конца начинать все это расшифровывать, и останавливается на самом очевидном: – «Лорд»? Какой еще Лорд? Надеюсь, не Темный? – Почему сразу «Темный»? Вон хоть лорд Байрон. Заметано! С сегодняшнего дня «лорд» – это всегда лорд Байрон. – Ах, лорд Байрон… – повторяет Азирафель с легкой ностальгией. – Вот это были времена, правда? – усмехается Кроули. – Воистину. Какая поэзия!.. – Какие вечеринки! – продолжает Кроули таким же мечтательным тоном и шутливо добавляет: – Вот кто ни дня не мог прожить без тисканья и промежностей! Азирафель заливается краской, вспоминая, как они с Кроули провели целые выходные сначала вежливо отклоняя, а потом старательно уворачиваясь от множественных предложений лорда Байрона присоединиться к нему и его, э-э, гостям в спальне. Для почитателя литературы общение с Байроном было чем-то экстраординарным. Что же до неземных существ, у которых отсутствует интерес к плотским утехам… в поисках тихой гавани, где можно было бы укрыться от шторма страстей, им пришлось бежать среди ночи через окно виллы. Азирафель считал это одним из самых веселых своих приключений с Кроули. Жизнь рядом с Кроули вообще имеет тенденцию быть веселой. – Значит, мы с тобой не пара, – подытоживает он, откашлявшись. – Не-а, – следует беспечный ответ. – Может, тогда стоит поправлять людей, если у них создается неверное впечатление? – Ты предлагаешь объяснять, что мы ангел и демон, изгнанные из рая и ада и вступившие в свой собственный вечный альянс? Слишком муторно. – Ну ладно, – быстро сдается Азирафель, чувствуя необъяснимый прилив радости, – хорошо. – Люди все равно думают что хотят. – И то правда, – с теплотой в голосе соглашается ангел. Разобравшись с этим пунктом, Азирафель обращает свое внимание на растения и начинает нашептывать им комплименты. Кроули как-то раз отчитал его за такое потворство («Они же так никогда ничему не научатся, ангел!»), однако Азирафель уверен, что мягкость может быть и достоинством. Он хвалит невысокое деревце за особенно сочные листья и, подняв глаза, видит, что Кроули смотрит на него с улыбкой. Она исчезает, как только демон чувствует себя рассекреченным, и все-таки факт остается фактом: пусть несколько мгновений, но улыбка играла на его губах. На деревце внезапно распускаются розовые цветы, не совсем соответствующие его ботаническому виду. – Ах, батюшки, – теряется Азирафель. – Не понимаю, как это могло произойти. – Что ты сделал с моим растением?! – Кроули в два прыжка оказывается рядом. – Всего лишь чуть-чуть приукрасил! – Хм, ну ладно, – сдается Кроули. – Пожалуйста. Рад услужить, – отвечает Азирафель – как он надеется, с самоуверенностью ангела, каждый день спонтанно трансформирующего земную флору. *** – Что купить антихристу, у которого уже все есть? – размышляет вслух Кроули. Они в магазине игрушек и впервые за свои долгие-долгие жизни вынуждены задумываться о подарках на день рождения. – Симпатичный хулахуп? – предлагает Азирафель. Кроули фыркает от смеха. – Молодые люди, вам помочь? – интересуется очень кстати подошедший продавец. – Мы ищем подарок для нашего крестного сына, – объясняет Азирафель. – Ему исполняется двенадцать. – И прежде чем вы спросите – цербер у него уже есть, – сухо добавляет Кроули. Тридцатью минутами позже они уходят из магазина с устрашающих размеров водяным ружьем, дроном, всеми шестьюдесятью томами «Великих книг западной цивилизации» в твердом переплете («Почему бы тебе просто не подарить ему парочку из своего магазина? Ну, того, в котором ты якобы продаешь книги?» – «Типун на твой когда-то раздвоенный язык!») и тем самым обручем. Азирафель считает, что о классических развлечениях забывать нельзя. Продавец машет им на прощанье, заодно отмечая, что мальчику повезло быть крестником такой приятной пары. – Вот видишь, – говорит Азирафель на улице, – именно это я и имел в виду. Все думают, что мы вместе. – Не все, – возражает Кроули, укладывая покупки на заднее сиденье Бентли. Оба усаживаются, и из динамиков тут же вырывается громогласное: О, дай мне услышать стук твоего сердца И почувствовать любовный трепет… Давай станем романтической парой. Один намек, и я исполню твое желание. Азирафель неловко прочищает горло. – Это всего лишь машина, – возражает Кроули. – Машины не строят догадок по поводу статуса отношений. – Да, разумеется. Если я не рядом, думай обо мне. Я люблю тебя, люблю тебя... – Главное правило Бентли: не ищи скрытого смысла в песнях Queen. – Ну-ну, – откликается Азирафель, в то время как Кроули небрежно выруливает на дорогу. Ровно в девять мы отужинаем в Ритце, Я заплачу по счету, ты отопьешь вина. С шиком прокатимся на моей машине. Пригласи меня к себе – это будет здорово…