I'd Like For You And I To Go Romancing

Множество со вкусом упакованных подарков едут в означенный день на заднем сиденье Бентли в Тадфилд. Азирафель наслаждается дорогой почти так же, как предвкушением праздника. Ему всегда нравилось ездить с Кроули – если не считать постоянного беспокойства, вызванного пренебрежением демона к скоростным ограничениям и соображениям элементарной безопасности. (И несмотря на вечные упреки переходящего на визг внутреннего голоса: «Так нельзя! И не смей получать от этого удовольствие! Не смей, говорю, не смей!» Даже неутомимо громкая музыка в Бентли не могла полностью заглушить эти сомнения, но, к превеликому счастью, они наконец-то утихли сами.) Разъезжать на машине вдвоем особенно приятно, если они не обременены сверхъестественными поручениями и можно просто наслаждаться компанией друг друга. Большую часть путешествия Кроули пытается объяснить Азирафелю все достоинства группы The Smiths. – Вот, послушай, это самый зачетный кусочек! – Да слушаю, слушаю… Кроули подпевает неприлично громким голосом: – И если в нас врежется двухэтажный автобус, умереть вместе с тобой – это рай на земле. А если мы погибнем под колесами грузовика, что ж, умереть вместе с тобой – это честь для меня. – Какой мрачный текст! – Но рай – это ведь как раз твоя специальность. – Не слышу тут ничего райского. – Хотя это не совсем так, в чем, определенно, и заключается проблема. – Жить вместе с тобой – вот что настоящий рай. В смысле, жить вместе с кем бы то ни было. С ударением на слове «жить». – Ну что ты такой бессердечный! Это же песня о настоящей любви! К концу поездки Азирафель считает себя практически переубежденным, но в последний раз все равно называет такую музыку «бибоп» – просто потому, что эффект, производимый этим словом на Кроули, бесценен. – Я подозреваю, что ты специально меня мучаешь, – стонет демон, потирая висок. – Ну только если совсем чуть-чуть, – признается Азирафель ангельским тоном. Он замечает змеиную искорку одобрения за линзами солнцезащитных очков и чувствует непонятное самодовольство. День рождения отмечается на заднем дворе Янгов, и это наимилейшее празднество. Пришли все юные приятели Адама. Теперь они сидят кучкой в своих бумажных коронах и обсуждают важные вопросы, по-детски радуясь незамысловатому общению друг с другом. Из взрослых, кроме родителей Адама, присутствуют Анафема Гаджет и Ньютон Пульцифер, а также несколько соседей. Приятно видеть обычных людей (если таковые вообще существуют) и, так сказать, предотвратителей апокалипсиса, запросто разговаривающих между собой. Это помогает почувствовать, что, несмотря на все, в реальном мире есть место и для неземных существ. – И как же вы познакомились? – спрашивает миссис Янг, предлагая Азирафелю кусок торта. Кроули следит за стоящим у гриля мистером Янгом и регулирует пламя едва заметными движениями пальцев. (У Кроули идеологическая непереносимость пережаренного мяса. «Это почти такая же пустая трата времени, как четырнадцатый век!») Азирафель удивлен вопросу: раньше его еще никто не задавал. – Мы как-то раз ненароком встретились в саду – в парке, можно сказать, – и увлеклись довольно любопытной философской беседой, – отвечает Азирафель, поглядывая на Кроули. – А потом, э-э, пошел дождь, и я укрыл его своим кр... зонтом. Ну а потом наши пути время от времени случайно пересекались, пока мы не решили начать встречаться намеренно. – Как мило! – улыбается миссис Янг. – Да, можно и так сказать, – кивает Азирафель, заметив в некотором отдалении движение Кроули. – И как долго вы уже вместе? – продолжает расспросы миссис Янг. – О, – вклинивается Кроули, непринужденно приобнимая Азирафеля, – с самого сотворения мира. Азирафель не может не улыбнуться ему. Кроули ухмыляется в ответ – но тут замечает, что мистер Янг в другом конце сада пережаривает мясо. Чертыхнувшись, демон бегом преодолевает расстояние до гриля, пытаясь усмирить пламя широкими жестами, которые, вероятно, выглядят для людей довольно странно. – Ах, не обращайте на него внимания, – с нежностью в голосе говорит Азирафель. *** Веселье в самом разгаре, и после третьего куска торта Азирафель решает, что по-настоящему отметить эту важную дату можно лишь одним способом. Наверное, у него на лице написано, что он задумал, потому что Кроули в ужасе роняет вилку: – Только не это... – Почему бы и нет? – с веселым энтузиазмом улыбается Азирафель. – Никакой магии! – рычит Кроули, и тучи вдруг заволакивают небо. – Но мне нравятся фокусы, – возражает подошедший к ним Адам. Небо снова проясняется. – Нет, такие – точно не нравятся, – мрачно говорит Кроули. – Покажи, какие умеешь, – просит Адам, а разве можно отказать имениннику (и по совместительству бывшему антихристу)? Азирафель направляется к Бентли, где на случай острой надобности припасен весь его реквизит, и зовет с собой Кроули: – Подрисуешь волшебнику усы? – Волшебник обойдется! – огрызается тот, все же следуя за ангелом к машине. – Но у тебя всегда так красиво получается! – Не в этот раз. Я серьезно. Серьезнее испанской инквизиции. Азирафель обращает к нему просящий взгляд из репертуара Барбоса. Кроули выдерживает целых семь с половиной секунд. – Ах, ладно! Но я нарисую их криво! Несколько минут спустя взгляд в зеркало Бентли убеждает Азирафеля, что усы получились идеальными. *** Немногим позже Азирафель уже показывает фокусы. Ему кажется, что дело идет куда веселее, чем в прошлый раз. Когда он вынимает монету из-за уха Уэнслидейла, тот от удивления приоткрывает рот, а его друзья шутят, что не мешало бы мыться почаще. Настает черед Адама, и из его ушей сыпется целое ведро монет. Азирафель подозревает, что это по большей части заслуга самого мальчика. Однако все хохочут, а мистер Янг говорит, что должен бы заплатить за такое шоу, так что фокус однозначно удался. Приободренный успехом и вкусным тортом, Азирафель хочет попробовать свои силы на менее впечатлительном зрителе, однако Кроули перехватывает его запястье еще до первого пасса. – Я просто не могу смотреть на все это, не пытаясь ничего предпринять. – Тогда иди сюда и помогай, потому что прекращать я точно не собираюсь. – Эти дети предотвратили конец света. Они заслуживают настоящее шоу. – Ну тогда… – улыбается Азирафель, поднимая Кроули с места. – Дражайшая публика, позвольте представить вам… мою прелестную ассистентку! Кроули награждает его взглядом, полным такого глубокого отвращения, что Азирафель не может сдержать смешок. Обычно он так себя не ведет, но тут обстоятельства сильнее него. На удивление, у Кроули есть талант. Демон мухлюет и пользуется настоящей магией, а не такой, которую можно выучить по книжке для начинающих, однако с учетом обычно пренебрежительного отношения Кроули к фокусам Азирафель рад любому его вкладу. Сад Янгов быстро наполняется фейерверками, голубями и кроликами (среди которых затерялась одна случайная жаба), не говоря уже о непрерывно падающем с неба конфетти. Барбос лает на новоприбывших и энергично гоняет их по саду; Азирафель следит за тем, чтобы ни одно из милых существ не познакомилось с церберскими клыками. Все равно самое большое счастье заключается в погоне. Адам и его приятели хохочут до колик в животе (фокус с Кроули, распилившим себя на части, действительно хорош, хоть он и не для слабонервных). Взрослые тоже посмеиваются, и все это веселье превращает обычный задний двор в райский сад. В конце представления Кроули берет Азирафеля за руку, и они несколько раз кланяются хлопающим зрителям, как отлично сработавшийся дуэт. Азирафель не в состоянии сдержаться: – Что ты думаешь насчет гастролей? – О, это наше первое и последнее выступление, – шипит Кроули сквозь улыбку. Он крепче сжимает руку Азирафеля, но от этого почему-то не становится неприятно. – Посмотрим, – отвечает ангел, победоносно улыбаясь. – Кстати, ты безупречно нарисовал мои усы. – Ну, что тут скажешь… Я ведь демон, а не монстр.