Дюрран - сын короля

      Волантис – прекраснейший из городов известного мира.       Волантис – самый сильный и процветающий из наследников великой Валирии.       Волантис – город поэтов, музыкантов и богатейших купцов.       Волантис – город древних реликвий и величественных дворцов.       Так его учили мейстеры. Это он прочитал в книгах.       До всего великолепия этого города можно было подать рукой, но в то же время оно было дальше всего на свете.       Трое вестеросцев бежали сквозь трущобы восточного города в поисках спасения.       Целое состояние – бойцовые рабы, уже с неделю продаваемые за шесть с половиной сотен золотых, по оживленным улицам города ускользали от своего владельца. Вся эта тирошийско-лисенийская братия спешила следом. Это было лишь первое препятствие на пути к свободе.       Сбежавшие с площади прямо перед длинным мостом рабы подняли на уши всю городскую стражу. Горны пели среди переулков, их гнали подобно зверью, угодившему не в то время, не в тот уголок Королевского леса.       Окхарт несся первым. Он расчищал путь от всего, что было у него на пути. Арис ломал или опрокидывал попадающиеся ему на пути препятствия: лавки, паланкины, двери и калитки. Прикладывался к горожанам и рабам, мужчинам и женщинам, красным жрецам и заезжим торговцам. Следом в проход влетала золотая скала и, держа на плече темноволосого мальчонку, сносила всё, что осталось.       Этим мальчонкой был он. Тот, кого ещё совсем недавно звали принцем Дюрраном из дома Баратеонов.       Навесы, крыши, улицы сменяли друг друга прямо над его головой. Ругательства возмущенных прохожих, женские крики и детский рев - всех их заглушал поднятый стражей вой.       Переулок. Поворот. Вихрем пройденная улица. Со всех ног они летели к свободе.       Снова тупик. Выбитая дверь. Дом, пройденный ими насквозь. Если бы здание было не из камня, то Ланнтелл бы сделал в нем ещё одну дверь.       Они летели над улицами. Они убегали от стражи. Они были свободны. Так им казалось.       Ворота были уже заперты. Не было пути ни вперед, ни назад.       Боя не было, даже избиением это было сложно назвать.        Полсотни волантийцев против двух изможденных рыцарей.       Тигриная стража на потеху толпе тащила их в клетке туда же, откуда они и сбежали.       Проклятья бросали в них прислужники красного бога.       Тухлятина, плевки и грязь летела в них от добрых жителей Волантиса.       Какая-то уличная шпана, мальчишки не старше его самого, градом осыпали их камнями.       Всё это казалось существенным лишь до тех пор, пока он не узрел дыбу и распятие.       «Нет, только не так.»       Милосердие гарпии - Личный корабль Триарха Нового Гиса, достопочтенного господина Хидзара мо Шаэля , Летнее море, Третья луна 293 года от З.Э.              Когда-то его звали принцем, сегодня он проснулся рабом на корабле за много миль от дома, не в первый раз снедаемый кошмарами с так и не сбывшимися видениями. Видения и кошмары: одни возникали пред его взором из будущего, другие длинной тенью тянулись из прошлого. Страшнее любых снов была лишь жестокая реальность.       Всюду его сопровождали они: драчливые и чрезмерно самоуверенные тугодумы, худшие союзники в любом деле, требующем хотя бы малейших размышлений и усидчивости, его последняя опора в этом мире - его рыцари.       «Надо было найти способ спастись получше, а не это всё. Надо было вместо этих двух спасти Гримоальда, по крайней мере с ним в Волантисе все бы пошло иначе.» - с сожалением и злостью он думал, прислушиваясь к улюлюканью с палубы.       «Скоро они уже закончат.» - думал он о своих заshitниках, будучи закованным в колодки, сидя в трюме, некой его части, оборудованной под корабельную тюрьму.       - Эйнар! – грозно к нему обратился вошедший с палубы одноглазый надзиратель. – Хорош прохлаждаться! Почему ничего не убрано? - с рычащим северным акцентом говорил этот коренастый иббениец, показывая скрученной плетью на свои изгаженные владения.       - Я пытался, господин. – он отвечал смиренным тоном. – Но в колодках не особо получается.       - ХЕ! ХЕ! ХЕ! – мерзко смеясь, Текк небрежно обхлестал его по ноге. – Вечно вы - рабы найдете отговорки. - Иббениец коварно улыбнулся своей массивной челюстью, обнажив редкие зубы. – Что, так понравились мои владения, что решил не переплывать летнее море вместе с родней?       «Лучше промолчать»       - Что молчишь?! –не дождавшись ответа сердито переспросил Текк. – Видать все мозги в семье тебе достались. Не хочешь узнать, как Ерхаз решил поступить с твоими отцом и дядей?       «Видел.»       - Как? – с наигранной дрожью в голосе сорвалось с его уст.       Иббениец всем видом показывал, чего хочет.       - Сначала Ерхаз хотел их четвертовать в назидание остальным, а тебя заставить смотреть на это. – Текк ухмыльнулся. – Потом Граздан сказал, что лучше поступить наоборот, твои отец с дядей обошлись по три марки и два дня простоя, а тебя взяли на сдачу за медяк. – Красный глаз иббеница впился в него. – Что не пугает?       - Бойся, не бойся, а от судьбы не уйдешь. – «Сказал человек, с полгода играющий с ней и в хвост, и в гриву.» - со смирением ответил он своему владельцу.       Текк усмехнулся. Спустя мгновение рука иббенийца потянулась к поясу, но не за плетью, а за ключом от колодок.       - Значит ты уже всё понял. – с этими словами иббениец начал открывать колодки.       - Господин, могу я узнать, что будет со мной и моей семьей? – «Он знал ответ.»       - За твоих родичей тирошиец требовал по тысячу марок, нельзя убивать столь ценный груз. – «Алчность похоже была присуща всем рабовладельцам в равной степени.» – Твой отец получит двадцать плетей, дядя двадцать пять – уж очень сильно он засадил коку веслом, промаринуем их на палубе и оставим в колодках на пару дней без еды и воды. – Текк сделал паузу. – Не поумнеют, повторим тоже самое ещё с тобой в довесок.       - Может лучше сразу убить?       - Хе, хе, хе. – Самодовольно сверкая гнилой улыбкой, Текк почти в упор смотрел на него. - Нет, ты так легко не отделаешься. Ты приносишь мне удачу в картах, а когда и твои родичи поумнеют, вы станете жемчужиной коллекции господина Хидзара.       - Да, господин. – с молитвенным возгласом он пал ниц, едва освободился от колодок.       - А сейчас убери-ка всё здесь. – Иббениец указал на щетку и ведро в углу и направился к выходу.       «Последний наряд по кораблю был в другой жизни.» - не успел Текк уйти, как «вчерашний» принц принялся драить, что сказано.       «Ты, сука, первым будешь.» - мысль о возмездии согревала его в такие минуты.       «Жизнь на корабле Риккера была не такой уж и плохой, если не брать в расчет того, что тот был изменником и какую судьбу ему уготовил.» - с сожалением он вспоминал прошлые деньки. – «Нет, даже с тем тирошийцем было не так плохо. По крайней мере имя Уннар мне нравилось больше.»       За восемь лет он привык к другому обращению, но трех месяцев в рабстве и нескольких пугающих видений до того ему хватило, чтобы перестроиться на сколько это было возможно.       Боль ощущалась постоянно и сразу по всему телу. К своему стыду он уже перестал считать все шрамы синяки, что приобрел за последние луны. Первые шрамы на спине он получил между Лисом и Ступенями. Ещё несколько на нем осталось там же из-за «родичей». Когда за покладистость, достойную примерного раба, тирошийцы определили его на работы по кораблю - сразу же досталось от боцмана, посчитавшего, что от его навыков работы с парусами больше вреда, чем пользы. Позже несколькими синяками его «наградили» за смекалку и усердие другие матросы. После Волантиса, с попаданием к этому гискарцу, он понял, что настоящие страдания только начались. В первый же день какой-то ублюдок из команды решил проверить насколько крепко его вырубает. Пронзившую до самого нутра боль и запах жжённого мяса, пришедшие с пробуждением, он сохранит в своей памяти до конца своих дней, как и уродливое клеймо на ключице, выглядывающее сквозь уже почерневшую повязку, некогда бывшей белым плащом, у самого основания шеи. Впрочем, большей частью своих шрамов он был обязан не каким-то работорговцам, а рыцарям и их нескончаемыми попытками сбежать.       Идея перебежать втроем через весь рабовладельческий город была не первой в их попытках обрести свободу. Ещё до того, как корабль того тирошийца пересек Ступени, Окхарту хватило ума начать обещать команде, что если они свернут в сторону Солнечного копья, то получат не шесть сотен золотых, во сколько их оценил капитан, а гораздо больше от принца Дорна. Между Кровавым камнем и Лиссом их на пару выпороли. После недолгой стоянки в Лиссе стоило Ланнтеллу прийти в себя, как эти двое начали уже вместе планировать побег. Первыми, кого они захотели подбить на это дело и захват корабля, оказались те самые расхваливаемые гвардейцы - «Безупречные», оценивающиеся по сотне золотых за каждого. Для трех десятков человек захватить такой корабль – раз плюнуть. Но вместо свободы эти тугодумы, на радость капитану и всем безупречным, получили по двадцать плетей и пять суток в колодках без еды и двое без воды. Даже когда спустя без малого пять недель их корабль прибыл в Волантис, сиры, как выяснилось, не отбросили мысль о побеге. Собственно, в Волантисе этот торговец из Нового Гиса их сначала поймал, а потом, умело воспользовавшись какими-то юридическими нормами насчет сбежавших рабов, за бесценок перекупил около трех недель назад.       «Как же не хватает взрослого, что сможет авторитетом возраста поставить этих дебилов на место.» - не раз он сожалел, что из всех вариантов будущего он выбрал именно тот, где умер мейстер. – «Как же достучаться до этих тугодумов, чтобы они меня слушали?» - вопрос, на который у него не было ответа ни в одном видении.       Зато вариантов погибнуть было увидено предостаточно: умереть всем вместе от нападения бандитов на улицах Тироша или Пентоса; быть заколотым юным тирошийцем после бала в свою честь; теплый прием на год у дорнийцев и «ласки» их принцесс, когда планы мести дадут сбой; трагическое падение за борт на корабле, зафрахтованном Бейлишем; так и не разобранная им до конца смерть во сне на корабле Риккера; даже на корабле Архонта его ждала смерть.       «Кто бы мог подумать, что рабом я буду в большей безопасности, чем когда был принцем.»       За последние месяцы он уже столько раз видел свою смерть и столько раз наблюдал показную роскошь, лживые слова и наигранные эмоции, что ничего, кроме безжизненного безразличия уже не испытывал. Если в Красном замке ему казалось, что с каждым новым видением он все больше уподобляется бездушной машине, то в рабстве он понял, что это была простая скука. Борьба за собственную жизнь заставляла его держать себя в тонусе, вынуждала его шевелиться всем, чем он только мог активнее и активнее, но как бы он не старался - свобода, да и сама цель его путешествия становились только дальше.       Словно сама судьба была против того, чтобы он попал в Цитадель к самому просвещенному в вопросах магии человеку. Правда, благодаря мейстеру, довольно быстро понявшему в чем причина его припадков и решительно старающемуся ему помочь, кое-что про свои способности он и сам смог прояснить.       Назвать эти способности предсказанием будущего можно было лишь с большой натяжкой. Он мог очень точно предугадывать порывы ветра, приливы и отливы, прочие явления природы. С высокой долей вероятности мог предсказывать поведение людей и животных где-то на неделю вперед, но будущее всегда было в движении и более-менее точный прогноз дальше, чем несколько дней был просто невозможен, да и жизнь с завидной регулярностью преподносила что-то новое. Даже когда он не менял своих действий из-за увиденного, будущее могло развиваться по абсолютно разному сценарию, то ли человеческая воля, то ли какой-то «сбой» приводили к самым разным итогам. Выбор корабля для путешествия, ставки Ланнтелла, что выигрывали в девяти случаях из десяти, смерть мейстера, что погибал в двух случаях из трех, - были тому горьким подтверждением.       Гораздо большие проблемы, чем точность предсказаний доставлял способ их вызвать – пробовать собственную кровь. Если в Красном замке и на корабле никто не мог и подумать, чтобы его ударить и можно было вдоволь смотреть сны, то здесь любая затрещина в челюсть вырубала его на несколько часов, которые рабу были непростительны.       Была от его способностей и ещё одна проблема, в одном из своих видений, пришедшем как раз перед судом над Ланнтеллом, он, будучи в Дорне, отбивался от сотни скорпионов, но умирал не от их яда, а от болевого шока. Пришлось ждать довольно долго, но в Тироше удалось проверить есть ли у него к ним иммунитет. Не удалось проверить всего, но иммунитет к ядам точно был, равно как и к обезболивающему со снотворным.       «Если выяснится, что у меня ещё и к алкоголю иммунитет, то жизнь можно считать прожитой зря.»       От размышлений, а также наведения порядка его отвлек возглас казначея и по совместительству племянника капитана – Граздана мо Шаэля, вошедшего сюда вместе с Текком и группой моряков, удерживающих недавно выпоротых Ланнтелла и Окхарта.       Стоило им войти, как он, уже натренированный в этом этикете, пал ниц.       - Ты выпустил крысеныша? – явно возмутившись увиденным, Граздан обратился со своим гаркающим акцентом к Текку.       - Негоже пороть за тупость родственников. – ответил ему надзиратель.       - Да не уже ли? – возмутился Граздан.       - Мне выпороть твоего дядю? – съязвил Текк. – Я его очень давно знаю, но думаю он обидится.       - Всё шутки шутишь? – гискарец сплюнул на отдраенный до блеска пол.       Матросы стали располагать сиров в колодки, а эти двое продолжили.       - А что ещё прикажете делать перед штормом, господин? Молиться? – ответил иббениец.       - Для начала я бы этих ублюдков оставил на палубе. – с этими словами Граздан пнул едва дышащего Ланнтелла.       - Убью. – из последних сил прорычал Гавен на непонятном для остальных общем языке и дернулся в попытке ударить.       - Шваль! – Граздан сопроводил свои слова очередным ударом ноги. – Крыса! - так этот гискарец обратился к нему - Что сказала эта собака?       «Знал бы ты, что я хочу тебе сказать.»       - Мой дядя сказал, что вы лишь испачкали об него свои сапоги. – с натянутым смирением выдавил он из себя.       - Не ври! – гискарец поймал его за гороло. – Штьо он сказаль? – повторил гискарец на очень ломанном общем, ударив второй рукой по ребрам.       - Малыш, ты ничего не перепутал? – Текк схватил гискарца за руку, вынуждая отпустить.       Гискарец отшвырнул его на лежавшие неподалеку тюки с мехом. Он чувствовал, что зубами оцарапал губу и знал, что будет дальше.       - Вечно ты подбираешь всяких уродливых птиц и зверьков, решил перейти на мальчонку? – ощетинился. – Ладно эти. – он обвел рукой рыцарей. – Если тот тирошиец не врал, то за них мы легко сможем выручить с тысячу марок, всяко не меньше чем за полдесятка безупречных. За припадочного дядя заплатил медяк из жалости. - Гискарец сплюнул в сторону тюков и попал прямо ему в лицо. - Тебе то до него что?       - С тех пор как Эйнар на корабле, я ещё ни разу не продул в карты, мальчуган вернул мне удачу. – смотря в глаза Граздану и улыбаясь сказал иббениец.       - Твоя удача все в том же Дотракийском море и зависит не от этого ублюдка, и скоро я тебе это докажу. – Гискарец улыбнулся и посмотрел на своих людей, закончивших с колодками. – Знаешь, мне тоже жаль этого пацана: тупой отец, тупой дядя, наверняка и мать была шлюхой, а теперь ещё его держит за талисман сумасшедший старик.       - Вечером и узнаем. – ответил Текк.       - Пойдемте парни, оставим этого старика, всё равно он выбросит свой талисман, как он перестанет работать. – скомандовав своим людям, гискарец освободил их от своего присутствия.       Едва захлопнулась дверь и Иббениец начал проверять как матросы связали рыцарей и надежно ли закрыли колодки.       - Спасибо. – со всем чувством он ответил Текку, но тот лишь грозно посмотрел в его сторону.       Это было последнее, что он сказал, прежде чем картины будущего снова возникли перед его взором, а тело бесчувственно отключилось.                     В который раз он прорабатывал в своей голове, в своем видении план побега, и в который раз надеялся, что цена за него не будет слишком высокой. Снова и снова он внимательно рассматривал и изучал каждую деталь того, что его ожидало. Как бы не прорабатывал свои действия, больше всего его волновали свободолюбие и благородство приставленных рыцарей. Эти двое, сопротивлявшихся с несгибаемым упорством, своими отчаянными выходками уже успели загубить два вполне реальных плана сбросить оковы, и всё шло к тому, что такая же судьба ожидает и третий. Он успел несколько раз просмотреть где-то на месяц вперед, картинка начала расплываться – это означало, что в скором времени он вернется в не менее суровую реальность.              Он открыл глаза и был снова в том же чулане, что на этом корабле назывался каютой, тюрьмой или пыточной. О том, чтобы самостоятельно определить время не шло и речи, но остатки солонины и похлебки на столе вкупе с тусклым светом свечи, догорающей в фонаре, оставленным Теком - все говорило, что ужин он уже проспал.       Медленно он приходил в себя и, наученный горьким опытом, сперва осматривал не произошли ли с ним какие-нибудь изменения. Глаза, нос, уши – были на месте. Каких-то новых синяков, ран и дырок, непредусмотренных анатомией, он не ощущал. Разве что затекшая спина и обожженное левое плечо давали о себе знать.       «Уж лучше так, чем без конечности.» - Пронеслось у него в голове, когда он потрогал оставленный на нём знак. - «Надо что-то делать с этими оболдуями, пока мне не прилетело ещё». – Из видений он даже знал когда.       - Принц... – раздался стон сира Ариса. – Это вы?       - Да. – сухо он ответил ему.       Сир Арис умолк, но переведя дыхание и похоже немного подумав, снова начал говорить.       - Почему вы подняли тот вой? – Истошно вопрошал рыцарь. – Почему вы нас…       - Потому, что я очень хочу жить, сир. – Спокойным голосом он оборвал Окхарта на полуслове, располагаясь за столом.       - Мы бы сбежали, земля была близко, я видел там город, шпили, мы бы были свободны и в безопасности. – тяжело дыша и изнывая от боли промолвил Окхарт.       - Скажите, это была ваша идея или Гавена? – Не сменив тона спросил он, начав вытрясать червей из хлеба.       - Какая теперь разница?! – Окхарт гневно сплюнул себе под ноги. – Вы нас заложили! Какой неведомый в вас вселился? Вам нравится быть рабом? – не скрывая презрения и гнева, спросил закованный в колодки Окхарт.       - Большая. – он сделал паузу и вкусил пару ложек с холодной похлебкой.       Окхарт не мог этого видеть, но прекрасно слышал и его потуги расшатать колодки лишь создавали ненужный шум.       - Сир, я сейчас доем и подойду, поговорим. – сказал он, уплетая в себя ломоть хлеба.        «Не королевская пища, но лучше, чем у них.»       - ТАК ВОТ, СКОЛЬКО НЫНЧЕ СТОИТ ЧЕСТЬ БАРАТЕОНА!!! – Прокричал тот в ответ.       «Недостаточно громко, чтобы отвлечь от еды.»       Аккомпанемент из проклятий сира Ариса заставлял есть быстрее, но к превеликому сожалению он так же пробудил сира Гавена.       - Надо был размозжжить твою голову об стену! – первое, что сказал Ланнтелл, как пришел в себя.       - ЗАТКНУЛИСЬ ОБА! – «Могло бы звучать лучше, если бы не его детский голосок.»       - ТЫ - ТУПОЙ, МАЛОЛЕТНИЙ… - говорили они словно репетировали.       - Крысеныш? – присоединился он к ним.       - КАКОГО НЕВЕДОМОГО ЗА НОГУ ТЫ ПОДНЯЛ ШУМ?! – этих идиотов было не остановить.       - А КАК ВЫ СОБИРАЛИСЬ ВЫЖИТЬ НА РУИНАХ ВАЛИРИИ, СИРЫ?! – вклинившись в паузу между их криками, так же перейдя на рев спросил он.       - Руины?! – переспросил Ланнтелл       - Руины, к берегам которых вы собирались проплыть две мили. – уже спокойнее, с интонацией учителя, отчитывающего школьника, говорил он с ними. – Скажите, как мы бы выжили на руинах Валирии и как бы оттуда ушли?       - Это не руины, это… - после небольших раздумий неуверенно начал отвечать Окхарт.       - МИСА ФАЭР. – выкрикнул он. – Так кто из вас, сиры, тот идиот, что предложил искать спасения на землях рока, а кто еще больший, решивший пойти следом? – свысока он взирал на своих «защитников».       - Вы не можете этого знать наверняка, вы здесь никогда не были. – Ланнтелл не нашел сказать ничего лучше.       - Я много читал. – он говорил, отбивая каждое слово. – И меня как примерного РАБА выпускали из трюма и вместо весел определили на паруса. – он сделал многозначительную паузу. – мы уже с неделю плывем вдоль бывшей Валирии, возможно я ошибся и это был один из небольших портов близ Дракониса, но мы всё ещё у руин и если бы даже доплыли до них, то наверняка не вернулись. – отчитывая, словно это они тут дети, сказал он.       К сожалению, в колодках лица сиров были обращены к полу, и он не мог видеть их выражения, но судя по тому, что они перестали его проклинать, можно было сделать вывод, что он ударил куда надо.       - Что, так и будете молчать? – погодя с минуту, вновь вопросил он у них.       - Вы должны были нам сказать об этом. – сквозь зубы сказал Окхарт.       - А может Вам стоило для начала посвятить меня в свой план? – переспросил он.       - Мы не думали… - Ланнтелл начал из себя выдавливать слова.       - А вы подумайте - может понравится, потом привыкните. – он оборвал своего телохранителя на полуслове. – «И это первый человек, которому я хотел рассказать о своих видениях.»       - Это не объясняет ваших выходок. – с тем же остервенением сказал сир Арис.       - Моих выходок? – переспросил он. – А кто это решил, что сбежать с корабля через рабовладельческий город за день до торгов - отличная идея?       - И нам почти удалось. – словно это было достижением сказал Гавен.       - Удалось? – «Как же с ними тяжело.» - И куда бы вы бежали дальше из Волантиса? В Волон Терис? В Валисар? В Крояне? Или ваш выбор пал бы на дотракийские степи?       - А сидеть и ждать, пока нас продадут какому-то торговцу пряностями, по-вашему лучше? – оскорбленно сказал Окхарт       - Да. – он ответил саркастично. – Потому, что нас бы потом освободили.       - С чего бы? – опять в голос сказали болваны.       «Я только что изобрел фейспалм.»       - Потому, что они уже распродали безупречных по сотне золотых за штуку, как шмат сала в базарный день, и вы были припасены ими на десерт. – он начал раскрывать им то, что видел в своих «снах». – Капитан Тумитис думал выручить за вас как за опытнейших бойцов, что блистали в войнах «варварских закатных королевств» и меня в придачу пятьсот-шесть сот золотых.       - И когда это он вам сказал? – перебил его Ланнтелл.       - Когда вас в очередной раз драли. – без толики совести и сожаления он соврал сиру. – Скажи лучше, Гавен, много ли ты знаешь людей, имеющих пять сотен золотых и готовых с ними распрощаться ради нескольких человек?       В ответ Гавен лишь гневно дышал.       - И это ваш план? И с чего бы они нас после этого освободили? – не дав ответить Ланнтеллу, вклинился Окхарт.       - Потому что, как вскроется, что принца Дюррана то ли убили, то ли похитили, на каждом рабовладельческом рынке будут искать «неприметного» семифутового блондина, рыцаря шести с четвертью футов ростом с каштановыми волосами и мальчонку лет девяти с разноцветными глазами. – говорил он все так же отчитывающим тоном. – В Волантисе есть всего двое магистров, что любят смотреть на бои гладиаторов и имеют достаточно денег - Пенимион и Мейгир. – он снова сделал паузу, чтобы те всё обдумали - Как думаете, скоро бы они сообразили кого купили?       - Это вам мейстер сказал или вы сами придумали? Вы не можете этого знать наверняка. – Арис не унимался.       - Зато я знаю наверняка, что с нами случилось бы на землях Волантиса, Дотракийском море или руинах Валирии. – сказал он жестко, насколько мог.       Его рыцари наконец притихли, по крайней мере вслух не озвучивали новых претензий в его адрес. Ещё полчаса они обсуждали происшедшее с ними за последние месяцы. И хоть с его доводами сиры по большей части в конце концов соглашались, но его не покидало ощущение, что своими разговорами он нисколько не отдаляет их от очередного рывка на свободу из своих видений. Впрочем, поэтому и он утаивал от своих присяжных мечей достаточное количество информации, особенно насчет природы своих припадков.       Во многом ему не за что было винить своих людей, но даже после того, как он их отчитал, насколько это можно было так назвать, они не успокоились. Стоило им заметить, что прямо у него под рукой связка с ключами, как они стали сразу же требовать открыть колодки.       «Логика жестокая штука.»       Единственное, что позволил ему оставшийся в нем гуманизм – это прочистить раны и дать им отпить воды из бурдюка. За этим его и поймал вернувшийся с оскудевшим кошельком Текк.       Очнувшись от оплеухи иббенийца, он обнаружил себя в колодках по соседству.              Это был очень познавательный урок, тело пополнилось шрамами от «королевских» колодок, насмешки и удары от Текка, что теперь не щадил его за каждое слово, мудрые поучения от двух оболдуев, в довершение неимоверная качка из-за бушующего шторма.       Если бы не этот шторм, то он бы так и продолжил сидеть до самого прибытия в Новый Гис. Шторма подобного этому не было на памяти матросов, захаживающих во владения Текка. Это было его спасение.       На второй день боцмана и ещё пару человек, что боролись с разбушевавшейся стихией, смыло за борт. Капитан был полон решимости не пойти на дно и лично занялся спасением своего судна. Всю команду он разделил на смены, что до изнеможения сменяли друг друга в отчаянной борьбе за спасение. Не имея большого числа толковых людей под рукой, капитан сам командовал дневной сменой, темнокожий старпом – вечерней, а Текку доверил ночь. Его самого и ещё нескольких смирных рабов – «Кого не жалко.» - припахали работать на парусах.       Завывающие порывы ветра, подобные замку волны, постоянный дождь, что лил со всех сторон света, а временами казалось, что и с низу – стали его спутниками на следующие три дня. Три дня, что он вырубался без сил, когда возвращался со «смены».       За эти три дня он по-свойски зауважал капитана и его команду. Нет, конечно они рабовладельцы и конченные мрази, вполне конкретно определяющие стоимость человеческой жизни, но то, как был организован процесс, то как быстро они ориентировались в обстановке, то как они лавировали на волнах – все это был профессионализм высочайшего уровня. Одно дело было наблюдать его «со стороны», а совсем другое вживую.       «После пережитого - ураганы Атлантики казались приятным бризом.»       На третий день шторм утих, и они начали подсчитывать убытки.       Из сорока человек команды за борт ушло шестеро. Из тридцати рабов на борту двое погибло от упавшего на их головы груза, что не закрепили в трюме, восьмерых, что вместе с ним висели на мачтах, так же смело за борт, ещё один умер от какой-то болезни, что местный лекарь даже не пытался лечить, лишь изолировал больного. Из остальной команды нельзя было найти человека, что не получил бы синяка, вывиха или не подхватил простуды.       Кораблю досталось не меньше: с десяток пробоин и течей, улетевший в океан бугшприт, дышащий на ладан руль, сотня ярдов заплаток на парусах – корабль походил скорее на умирающего кита, но самое главное они всё ещё были живы. В отличии от многих других также испытавших на себе всю силу стихии.       Первое пополнение в рядах рабов прибыло в тот же вечер. Им стали двое выловленных в море потрепанных уроженцев одного из городов Залива Работорговцев. С их слов они везли рабынь в Юнкай, но корабль подвел их, переломившись на пополам на одной из волн. - «Иронично» - Их определили в колодки к Ланнтеллу с Окхартом.       Утром следующего дня в трюм посадили нескольких уроженцев Фароса – острова разделяющего Нефритовое и Летнее моря, за ними следовали многие и многие другие. За три дня, что они провели в попытках вернуть корабль к жизни, трюм пополнился еще дюжиной счастливчиков. С одной стороны в Гисе большую часть выловленных не ждало ничего хорошего, с другой - они были живы. Настоящей же радостью для капитана стали пять новых матросов – собственно не самых умелых и везучих уроженцев самого Гиса.       "За спасение своих неплохо заплатят".              Капитан также не оставался в долгу перед своими людьми. Дюррану хотелось бы пошутить, что капитан решил наградить непричастных, вроде своего племяша, и покарать невиновных, но в общем-то вознаграждения получали те, кто по настоящему этого был достоин. Одного - сделал новым боцманом, второму - премию в три марки, третьему - шелковый плащ. Разве что живой товар, включая его самого, несмотря на свой вклад, во всем этом празднике "почему-то" не участвовал. "Чертовы рабовладельцы, впрочем, ничего нового". Посреди "церемонии", сидя на самом верху грот-мачты, он заметил в проплывающем рядом с кораблем мусоре вцепившегося в бочонок человека. На первый взгляд несчастного даже не было видно, настолько его одеяние повторяло цвет морской волны, если бы не черные волосы и взмахи рукой, то он бы и не подумал, что это человек.       «Перебить капитана?» - первое, о чем он со страхом подумал. – «Первого после бога на этом корабле?» - совесть и здравый смысл боролись в нем.- «Нет, это должно быть сделано с умом.»       Стоило капитану сделать небольшую паузу, как он с ловкостью однорукой мартышки – всего на что был способен. –спустился на палубу и под пристальным взглядом команды пал ниц.       - Капитан, прошу простить, там ещё один за бортом. – сказал он уже привычным образом.       - Кто тебе разрешил покинуть своё место?! – поперед всех грозно сказал Граздан.       - Раб, ты что, решил отбить тот медяк, что я на тебя потратил? - с иронией произнес капитан.       - Там человек, господин. – не поднимая головы сказал он.       - Граздан, проверь. – скомандовал капитан.       Племянник капитана подошел к носу и стал вглядываться в море.       - Врет малец. – сухо сказал он через пару секунд.       - Выпороть. – капитан приказал Текку.       Прежде, чем иббениец успел сделать шаг он вымолил.       - Господин, человек в голубой одежде, его почти невидно. – с отчаяньем сказал он.       - Голубой? – показывая Текку остановиться, переспросил капитан.       Эти двое пересеклись взглядами.       Не особо торопясь капитан подошел к месту, где стоял его племянник и стал высматривать море.       - ЛОДКУ СПРАВА ПО БОРТУ ТРИСТА ЛОКТЕЙ! – Проорал тот спустя минуту. - ЖИВО! – сопроводил он тычком своему племяннику.       Граздан может и хотел было возразить, как он уже делал до этого, что мол если не доплывет сам, то не стоит и спасть, но команды, поданные таким тоном, никогда не допускали ничего подобного.       Через несколько минут полдюжины человек вместе с Гразданом набились в лодку и, став на весла, плыли в сторону несчастного. Сам же капитан вместе с Текком скрылись в его каюте, напоследок отдав приказ, как доставят пленника, немедленно их позвать.       «К счастью про меня забыли.» - с неким облегчением думал он, вновь забираясь на мачту.       Наконец лодка, причалила обратно и на палубу поднялся он – рослый, около шести футов, довольно упитанный Итиец. Непогода его знатно потрепала, но даже беглого взгляда вблизи было достаточно, чтобы понять, что он благородных кровей – настолько хорошо он держал осанку. По лицу было сложно определить сколько ему лет, но в волосах уже была легкая седина, а у глаз виднелись первые морщины. Про одежду было трудно сказать что-то конкретное, уж сильно потрепана она была, но вот обилие перстней на пальцах и золота на поясе сразу бросилось в глаза. Особенно сильно глаз зацепился за до боли знакомую плеть - символ владения "лучшими пехотинцами в мире".       - Клеон, позови капитана. – первое, что приказал новый боцман, стоило Граздану подняться на борт.       Пока матрос бежал к каюте капитана, гискарец также занялся подробным изучением пленника.       - Скажи, обезьянка, ты знаешь язык цивилизованного мира или мяукаешь как все? – обратился он к итийцу, что был на полголовы выше него.       В ответ раздалось действительно какое-то похожее на бубнеж непонятное мяуканье.       - ХА ХА ХА! - В голос со своим господином засмеялось половина команды. – Парни, он даже не мужчина, глядите у него даже нет косички! – с этими словами он начал подергивать за кончики длинные, обильно украшенные водорослями, растрепавшиеся волосы итийца.       «Идиот, даже я понял, что длинные волосы могут себе позволить либо нищие, либо богатые, а судя по шелкам и украшениям итиец - кто угодно, но точно не нищий.»       Итиец с высоты своих шести футов старательно делал вид, что не замечает выходок Граздана. Только его взгляд, оценивающий всю корабельную братию, да как-будто отчужденные от тела руки, ищущие что-то на поясе, выдавали его беспокойство. В остальном же он выглядел выглядел более, чем достойно.       «Он на корабле и пяти минут не провел, а стоит уверенней, чем я в тронном зале.»        Граздан продолжал обхаживать пленника в тот момент, когда на палубе наконец появился его дядя. - Дядя, смотри, что за обезьянку нам нашла мартышка с мачты. – показывая обеими руками на итийца радостно хвастался он уловом. – Как думаешь, в И-Ти найдется, кто заплатит за него золотом?       Под эти слова капитан, потеряв равновесие на мгновение, завалился обратно.       - Заткнись. – это был знакомый голос Текка.       - Кто тебе…       - ЗАТКНУЛСЯ! – прокричал капитан.       Граздан притих. Лицо капитана выражало ничем не скрываемое волнение. Шутка ли, его походка стала неуверенной. Он осторожно сближался с итийцем, словно боялся того, как смерти.       - Ни-и хао – неуверенно начал говорить он, перейдя дальше на медленную тарабарщину и взволновано застыв в ожидании ответа, когда закончил.       - Капитан Ерхаз Мо Шаэль. – учтивым сладким голосом по валирийски ответил итиец, удостоив капитана кивка головой. – Сержант Текк сын Бёра – так же обратился он к надзирателю. – Рад снова видеть вас, друзья мои. – промолвил он, расплывшись в улыбке. –Со мной в дороге произошло небольшое недоразумение…       Не успел итиец договорить, как эти двое вмиг упали перед ним на колени, лицом уставившись в пол.       Сказать, что это был шок для команды - промолчать. Двое главнейших людей на корабле, державших если не в страхе, то как минимум в ежовых рукавицах экипаж, стояли на коленях, со смирением похлеще любого раба. Половина гискарцев нервно сглотнула, а итиец, словно ничего не произошло, продолжил:       - Я со своим племянником – Тайцзы Бу Шаном следовал с дипломатической миссией от имени моего любимого брата Властителя всего под небесами и законного императора золотой империи И-Ти Бу Лея, защитника цивилизованного мира и… - он сделал паузу, и оглядел корабль словно это его собственность. Капитан с Текком все ещё смотрели в пол.– Бросьте, Ерхаз, Текк, думаю на вашем корабле всем безразлично, что сыван Золотой Империи И-ти делает так далеко от дома, лучше скажите я не ослышался, что этот – он запнулся, сказал по итийски до боли знакомое слово и указал на Граздана – назвал тебя дядей?       Капитан, оторвав взгляд от палубы начал медленно и неуверенно отвечать по итийски, но был оборван итийцем.       - Можешь не утруждать себя, вспоминая язык Цивилизованного мира, - сыван выговаривал каждое слово - Мы не на приеме, будет проще говорить на драконьем.       - Сыван Бу Лангрен, нижайше прошу простить моего племянника, он ещё юн и горяч, и не сведущ в манерах цивилизованного мира. – как молитву произнес капитан. – если он чем-то задел или оскорбил вас, прошу о снисхождении.       Глядя на эту картину, гискарцы один за другим, кто насколько мог, стали принимать «рабочую» позу.       «КАК??? КАК???»       - Разумеется, в знак нашей старой дружбы. – Итиец, не сводя глаз, глядел на Граздана. - Встаньте, друг мой, думаю ваша команда не сдаст вас моим сановникам за то, что мы решили фамильярно вспомнить нашу молодость и не соблюдали всех приличий. – он сделал паузу. - По крайней мере это точно не станет поводом для чьей-нибудь смерти.       Капитан поднялся на ноги.       - Если вы не возражаете, я распоряжусь, и мы доставим вас в Новый Гис, вам предоставят лучшую каюту, а любой из моих людей почтет за честь служить вам. – Кланяясь после каждого слова говорил капитан.       - Я не видел здесь других кораблей, так что выбор у меня невелик. - улыбнувшись сказал сыван.       - Граздан, будь любезен, подготовь мою каюту для нашего уважаемого гостя и будь готов исполнить любое его пожелание. - «Капитан знал столько вежливых слов и мог не только кричать?»       Пока один возился со своим племянником, второй успел дать команду остальным приниматься за работу. Хотя Текк и был лишь надзирателем над «грузом», а не старпомом или боцманом, но наименее шокированные матросы пришли в движение, а Граздан откланялся и пошел выполнять сказанное.       - Я могу ещё как-то скрасить Ваше путешествие? – капитан обратился к итийцу       - Да. – сыван бросил взгляд на самый верх, на него. – Так понимаю, его чуткому взору я обязан своим спасением? – рукой итиец показал на него.       - Ему, господин. – немного помешкав от пристального взгляда в свою сторону, кротко сказал капитан. – прикажете его привести к вам или освободить?       - Нет. – задумчиво ответил иноземный принц. – Пока не нет, но я буду очень сильно опечален, если до визита ко мне с этим рабом что-нибудь случится. - Этот огонь в глазах можно было разглядеть из Волантиса. - Я буду очень опечален, если он упадет за борт, грохнется с мачты, будет покалечен в драке.       - Как пожелаете, господин. – капитан указал своему гостю в сторону каюты, и они удалились.       Мертвой тишиной вся команда провожала этого «гостя».       - ЭЙНАР, ТЫ ТУПОЙ?! – обращение от Текка вывело его из прострации. – Слезай к херам оттуда!       Пока он выполнял этот приказ, иббиниец продолжал.       - Запомните, этот ублюдок теперь собственность сывана Лангрена и если вы испортите его собственность, то я вас всех! - Текк сделал жест имитирующий половой акт. - На сегодня свободен! – откинув за шкирятник, Текк прогнал его с палубы.              Этот день неожиданно можно было назвать лучшим, не за всю жизнь или время, проведенное рабства, но за последние пару недель точно, если бы не один вопрос, который он себе задал, вернувшись к своим рыцарям.              «Когда в последний раз была такая неожиданность?»