Дюрран - сын короля

      Королевская гавань. Первый день одиннадцатой луны 292 года от З.Э.       Стать рыцарем королевской гвардии — мечта любого мальчишки в Семи королевствах и сбывается она далеко не у всех. Семь белых плащей выдвигают особые требования к своим носителям. Лишь один рыцарь из сотни может рассчитывать, что его имя хотя бы упомянут при короле, когда будут искать нового человека для плаща. Ещё несколько лет назад он сам был в числе таких же мечтающих мальчуганов.       Ему повезло родиться в одном из старейших домов Простора — доме первого рыцаря Вестероса. Сколько он себя помнил, всю свою жизнь он пытался соответствовать лучшим образцам рыцарства — сиру Корлису Велариону, первому командующему королевской гвардии, сиру Дункану Высокому, мечу Эйгона Невероятного, сирам Джоффри Доггетту и Оливару Окхарту, не говоря уже о Зеркальном щите и прочих легендарных героях. К сожалению третий сын, даже в столь знатной семье мало на что может рассчитывать. Даже брак со сколько-нибудь знатной дамой был для него закрыт. Чем взрослее он становился, тем больше он задавался вопросом о своей судьбе, а кроме чести и меча он ничего предложить не мог.       «Может мать или брат сделают его капитаном домашней гвардии?» — вопрошал он себя в те годы. –«Может они дадут мне надел, и я стану ленным рыцарем?»       «А может брат прогонит меня искать счастье где-нибудь еще?»       «Опущусь ли до грабежей или буду ходить тенью за каким-нибудь восточным торговцем сырами?»       К пятнадцати годам ему уже казалось, что отправиться в Цитадель или отдаться во власть церкви — не самый плохой исход, по крайней мере Флоренты и Хайтауэры не брезговали этим путем. Впрочем, родители быстро выбили из него эти мысли.       «Корни нашего дома уходят к самым истокам рыцарства! У тех, в чьих жилах течет кровь Джона Высокого дуба, нет другой судьбы кроме меча. Ещё раз услышу про службу в септе или с цепью на шее — напишу в дозор.» — навсегда запомнил он те слова.       Шли годы, он получил свои шпоры и стал неплохим турнирным бойцом, ему было уже двадцать, но ни одна победа на турнире не приближала его ни к свадьбе, ни к титулу. Он бы так и прожил всю жизнь будучи ещё одним рыцарем из Старого дуба, если бы одним теплым летним вечером, только получивший свою цепь мейстер Омер не принес новость из столицы.       С улыбкой и чувством гордости в каждом слове мать в тот вечер ставила его в пример старшим братьям.- «Арис, король Роберт, — её голос замер. — повелевает тебе явиться в столицу и занять место в священном братстве рыцарей королевской гвардии.» — так изменилась его жизнь.       Ещё с неделю после этого он не мог даже внятно говорить, до конца не веря, что это с ним случилось на самом деле. Его путь в Королевскую гавань длился словно целую вечность, хотя не занял и двух лун. Весть о новом рыцаре в королевской гвардии в мгновение разнеслась эхом по всему Простору. Едва ли не в каждом трактире или постоялом дворе, завидев его герб, к нему подбегала толпа мальчишек, дабы прикоснуться к тому, кто обошел сыновей Булавы (Mace) Тирелла, к тому, кто достиг их общей мечты - к одному из семерых. Впрочем, на каждого восхищенного ребенка приходилось по паре косых взглядов от рыцарей постарше.       «Каждый второй из них наверняка имел в своем репертуаре историю про то, как чуть не стал одним из белых плащей.»       Даже когда он уже произнес свои обеты и стал одним из семи рыцарей священного братства, то до конца не верил, что это всё не сон. Первые несколько недель он и вовсе не мог ничего отвечать на собраниях за белым щитом. Стоило сиру Барристану о чем-то спросить, как все мысли покидали его разум и единственное, что он мог, так это бессвязно мычать.       Благо, что на ристалище он себя не посрамил. Наоборот: на многочисленных турнирах и празднествах, устраиваемых королем если он и уступал, то как правило это были сиры Джейме или Барристан — превосходящие всех в разы. Любой из них в бою стоил десятка прочих рыцарей. По крайней мере, если бы кто-нибудь из них бросил вызов оставшимся пяти братьям, то запомнил бы этот бой не больше, чем мясник разделку туши. Как бы не хотелось увидеть бой Льва и Колосса, но эти двое никогда не скрещивали свои мечи.       Сейчас, спустя два года, он был уже совсем другим человеком. Не тем мальчиком, что каждые пять минут озирался на старших. Служба подле короля и наставления Селми делали своё дело. Уже не было человека, на которого он мог бы смотреть с тем благоговением. С того дня как он покинул Простор, не было такой женщины, которая могла бы заставить нарушить обет. Не было ничего, что могло бы заставить его ввязаться во все эти игры вокруг трона. Постоянные тренировки с мечом и копьем мало - помалу приближали его к уровню сира Барристана и Джейме Ланнистера, насколько обычный человек мог бы его достичь. Сейчас именно он, а не другой рыцарь, стоял рядом с принцем и наблюдал за всей Королевской гаванью.       Несмотря на старания мастера над шептунами, слухи о здоровье принца всё-таки покинули Красный замок и в столице было достаточно людей, осведомленных об истинной цели отъезда принца. Однако их сполна компенсировали тысячи других слухов, посеянных лордом Варисом: о невесте на востоке, о следующем мастере над кораблями, о посольстве куда-то на восток, о помолвке с дочерью лорда Редвина, всех их было не счесть. Так или иначе толпы простого люда и бедняков с Блошиного конца понятия не имели об истинных причинах отъезда принца и, заполонив все улицы на пути процессии, выкрикивали кто во что горазд: кто пожелания удачной помолвки, кто тихого пути до Волантиса, кто беспокоился не замерзнет ли он на Севере.       «Уж кто в малом совете и умел делать свою работу, так это лорд Варис.»       В отличие от простонародья, почти вся знать, что была в столице, знала о проблемах принца и ни на секунду не прекращала свою игру. Даже верховный септон — глас семерых, успевший подготовить для принца погребальную церемонию меньше чем за день, не чурался наигранной высокопарной речи и слезливой молитвы о скорейшем его возвращении. Каждый лорд, кто как мог и в этот час пытался заручиться поддержкой игроков покрупнее. Одни наигранно скорбели вместе с королевой, другие праздно выкрикивали принцу свои пожелания скорее вернуться с невестой или кораблем, третьи лишь скрипя зубами смотрели на всё это со стороны.       В общем, церемония прощания мало чем отличалась от тысяч других, что были до неё, и будут после. Хотя, помимо него с принцем отбывали ещё: назначенный товарищ принца — сын и наследник лорда Хейфорда, Мастер над законами — лорд Риккер и телохранитель принца из гвардии десницы, но на церемонии про них все забыли. Всё внимание, все пожелания, все напутствия и дары предназначались принцу.       Правда, сам принц Дюрран на всё это никак не реагировал. Казалось он совсем перестал испытывать эмоции, или это было для него не впервой, он лишь стоял словно столб и с каменным лицом равнодушно смотрел на происходящее. Подходившие попрощаться десница, дядя принца, его мать не заставили дрогнуть и мускул на лице принца. Он не шелохнулся и когда его отец — король, вопреки всем нормам, перестал через силу сдерживать себя и, несмотря на возражения советников и септона, испугавшихся, что король переменил своё решение, сошел со своего места и направился к нему, чтобы дать последнее напутствие и обнять сына напоследок. Принц воистину уже больше принадлежал богам.       Наконец, все молитвы были произнесены, прощальные слова сказаны и даны последние напутствия, а их корабль отчалил в Пентос. Церемония прощания, как истинная цель его миссии, оставляла в нем смешанные чувства. Когда сир Барристан сообщил, что он вместе с принцем покинет Королевскую гавань, его радости не было предела, но теперь, наблюдая за отдаляющейся столицей, его одолела некая грусть. Его не будет в столице лишь год, а принц, которого ему следует охранять, покидает её на гораздо более длительный срок, если не до конца своих дней.       -И что мне дальше делать? — это был единственный вопрос, в его голове, но к удивлению он вышел из уст принца.       — Принц? — переспросил стоявший рядом Ланнтелл.       Дюрран отвел свой взгляд от сверкающих шпилей великой септы и с нахмуренными бровями на лице повернулся к своему телохранителю.       — Мысли вслух, сир. — Не по годам горько звучали эти слова принца. — Не обращайте внимания. — После чего принц повернулся обратно в сторону столицы.       Так они втроем и стояли, смотря на отдаляющуюся королевскую гавань, великую септу, свой дом, каждый думая о чем-то своем.       «И всё-таки, как мне быть с принцем? Стоит ли его утешать в минуты горя или стоять неподвижно, как при его отце?» — одни из многих мучивших его вопросов — «Почему принц ведет себя ещё более отстранено, чем обычно? Что имел ввиду Сир Барристан, когда просил получше присмотреться к принцу?» — продолжал он вопрошать себя — «Что я должен делать?»       Ещё долго вместе с телохранителем принца он стоял на корме подле принца, пока в конце концов престарелый мейстер не окрикнул их и не пришло время заняться делами. Предстояло заняться их размещением на корабле. К счастью принц, несмотря на уговоры придворных, не взял с собой ничего помимо самого необходимого. Кошель с тридцатью пятью золотыми драконами, пара платьев, камзолов и плащей, чулки и прочее нижнее бельё, столярный набор, несколько книг от мастера над монетой, расчёски, ножницы, ещё пара-другая мелочей и предметов гигиены составляли весь его скромный скарб.       Гораздо больший интерес, чем гардероб принца, представлял их корабль. Краем уха он слышал про препирательства в совете насчет того, на чем следует отправить принца. Даже спустя пару дней после визита Селми, лорд Станнис не прекращал протестовать в совете и вместо прогулочной галеры предлагал одну из боевых галлей королевского флота. «Ярость» или «Молот короля Роберта» он считал вполне подходящими для принца. Казалось, что даже на церемонии прощания он так и не смирился с тем, что вместо этого Десница предпочел вычурный корабль Риккера, разукрашенный изящной резьбой и яркими красками на манер вольных городов. Верхняя палуба, отделанная ценными породами дерева, позолоченная фигура женщины на носу, с десяток по-королевски обставленных кают — это была лишь малая часть преимуществ этого корабля над любой галерой королевского флота. Если корабли, предлагаемые мастером над кораблями, демонстрировали силу и мощь новой династии, то корабль Риккера даже из далека пестрел богатством и роскошью. Принимая во внимание, сколько ему следует провести здесь времени, он был только благодарен Деснице за его выбор.       Вместе с Ланнтеллом они направились к капитану, объясняющемуся со своим лордом, но довольно быстро поняли, что первоначальные страхи насчет их размещения на судне так же оказались неоправданными. Мало того, что лорд Ренфред определил им самую большую каюту, где они смело могли разместиться вчетвером и им никто бы не мешал, так еще и назначил им несколько слуг, что избавили его с Ланнтеллом от работы носильщиками лишних вещей при мейстере. Риккер, правда, особо не скрывал причины своего благородства. Преследуя свои интересы, он определил товарища принца в свою каюту.       «Интересно, насколько хороший получится оруженосец из наследника Хейфорда?» — Хотелось бы ему увидеть по возвращении. — «Когда сойду в Королевской гавани с этого дворца на волнах, наверняка увижу.»       Пока он вместе с мейстером занялся обустройством их каюты, Ланнтелл предпочел составить компанию принцу.       «Кольчуги сюда, инструменты мейстера в комод, одежду принца и всё ценное в сундук.» — если слуг не контролировать, то что-нибудь пропадет.       Вроде бы простое дело - заставило его потерять счет времени. Когда он наконец закончил и присоединился к принцу на верхней палубе, Королевская гавань уже скрывалась за горизонтом, солнце медленно клонилось к закату, а принц, закончив созерцать исчезающий на горизонте дом, вернулся в мир живых и стал заниматься своим привычным делом — надоедать расспросами окружающим.       Хотя Дюрран и был тихим мальчиком, его желание всюду сунуть свой нос, расспросить подробнее о каждой мелочи, даже если это касалось абсолютно чуждых его статусу вещей, со временем стало для окружающих не знаком внимания монаршей особы, а скорее неумелым допросом языкастого мальчугана, который за редким исключением не вставлял свои пять медяков про то, как следует строить корабли, ковать мечи или направлять воинов в бой. Если в Красном замке всем приходилось считаться с его положением, то здесь матросы не утруждали себя быстрыми ответами, но принца это не останавливало.       — Принц, сиры. — во время Дюрранова допроса очередного моряка насчет парусной оснастки, к ним обратился незаметно подкравшийся лорд Ренферд. — Я бы хотел вас пригласить отобедать со мной.       — Конечно ми… — он учтиво начал отвечать хозяину корабля, как на полуслове его оборвал Дюрран.       — НЕТ. — категорически отрезал принц.       — Принц? — в тоне Риккера слышалось разделяемое всеми недоумение.       — Мы отужинаем в каюте. — принц продолжал говорить выработанным учтивым голосом, но слышался в нем скорее приказ — Можете распорядиться, чтобы слуги все отнесли.       — Принц, я бы хотел, чтобы вы оказали мне с капитаном честь… Принц вклинился в паузу между словами, пока Риккер переводил дыхание.       — Нет нужды себя стеснять из-за меня, милорд. — принц говорил с всё той же наигранной благожелательностью. — Мы же с вами знаем, почему меня сослали.       — Принц, я бы так не говорил. — лорд Ренфред казалось сам не ожидал, что ему придется подбирать нужные слова. — Ваш воспитатель - лорд Аррен, как и ваш отец желают вам лишь добра, это путешествие… — лорд остановился.       Покачивая головой, принц Дюрран исподлобья смотрел на Риккера с крайне скептическим выражением лица и всем видом давал понять, что думает про его утешение.       — Милорд, вы же знаете, что дело во мне, что я неудобен. — он говорил уже совсем иным тоном. — Вы же понимаете, что я обуза династии. — принц замолк и отвел взгляд.       — Принц всё не так! — вставил было он вместе с Ланнтеллом, но принц знакомым жестом руки остановил их.       — Всё так! — едва сдерживаясь, промолвил юный Баратеон. — Я - обуза, я - позор! Нет нужды из-за меня играть во все эти манеры. Нет нужды тащить стол через весь корабль. Нет нужды переставлять половину мебели, чтобы я мог откушать во всех удобствах. Можете не стараться мне угодить, да, и если бы хотели, взяли бы с собой дочь. — Всхлипывая, принц перешел на крик. — Мне от Вас ничего не нужно! Просто оставьте меня в покое! — это были последние слова принца прежде, чем он оставил их и побежал в сторону своей каюты.       Втроем стояли они посреди палубы, пытаясь переварить сказанное принцем.       — Чего уставились, работать! — мгновение спустя Риккер обратился к ставшим свидетелями матросам.       То, что в таком возрасте принц хоть ещё и был мальчишкой, но понимал всё не хуже них, было конечно откровением, а вот что делать с этим дальше - был большой вопрос.       — Он всегда так? — само сорвалось с его уст.       — Обычно он поспокойнее. — - Также не скрывая удивления, ответил Ланнтелл.       — Сиры, я…– нахмуренный Риккер сам остановил себя. — Я распоряжусь, еду вам принесут в каюту. – сказал он, ещё секунду обдумав — Если принцу что-то понадобится, можете обратиться ко мне или к капитану, без нужды вас не побеспокоят.       Откланявшись, лорд направился к своей каюте. Вместе с Ланнтелломи он последовал его примеру. Так началось их долгое путешествие.              Пытливость принца дала о себе знать ещё в первую ночь на корабле, когда несмотря на старания мейстера, он сжег полдюжины свечей, чтобы дочитать один из счётных фолиантов, что новый мастер над монетой дал ему для практики. Кроме своих ночных бдений, Дюрран мало чем доставлял неприятности. Если он не читал, то расспрашивал о чем-то мейстера, если не расспрашивал мейстера, то приставал с расспросами о морском деле к людям Риккера, если не делал этого, то как правило спал. Если его бесчувственные припадки можно было назвать сном. Впрочем, ничего, похожего на тот первый припадок в замке, не происходило и, как бы странно для него не было, за время, что заняло путешествие до Пентоса, он к этому даже привык.       В отличии от того, что вытворял сорвавшийся с цепи серебряный лев. На второй день на корабле он едва не подрался с помощником капитана. На третий, когда корабль проходил мимо Драконьего камня, едва не выкинул за борт одного из домашних рыцарей Риккера, неудачно пошутившего про него с принцем. Через неделю пути тех, у кого не было зуба на сира Гавена, можно было пересчитать по пальцам. Ко всему прочему, хотя он об этом не говорил, Ланнтелл успел найти себе на корабле женщину. Учитывая, что на всем корабле их было всего две: одна - темноволосая, грудастая и неплохо сложенная для простолюдинки дочь капитана, а вторая — сереброволосая и во всех отношениях приятная лисенийка лет двадцати,служившая при лорде то ли менестрелем, то ли кем. Кто бы не упал в объятья Ланнтелла, если это вылезет наружу, то поднимется скандал. Хотя, учитывая, как он воспринимает любые шутки в адрес принца, то тот примет его сторону в любой ситуации.       В общем, несмотря на небольшие стеснения, жаловаться в этом путешествии было не на что.       Спустя две недели слаженной работы сотни гребцов и полетов над волнами, они прибыли в Пентос. Сотни кораблей от крошечных рыбацких баркасов до огромных каррак под флагами всех вольных городов сновали по его порту, а величественные дворцы и залы, взмывающие прямо из моря, встречали их всем своим великолепием.       Не успел корабль причалить, а лорд уже вовсю отдавал распоряжения насчет визита во дворец принца Пентоса. Кому где стоять, кому что дарить, кому что говорить. Медленно, но верно палуба наполнялась различными дарами : шелками, слоновьей костью, шкатулками с драгоценностями.       — Сир Арис. — закончив говорить со своими домашними Риккер обратился к нему. –Думаю вы знаете что делать?       — Да, милорд. — ответил он учтиво.       С этими словами из каюты показался и сам принц в сопровождении мейстера и телохранителя, которому едва доставал до груди.       — Милорд. — принц сделал вежливый поклон в сторону Риккера. — Сир. — уже в его сторону.       Вместе с Риккером он так же ответил принцу и его спутникам.       — Принц, как вы сегодня? — закончив любезничать, вежливо поинтересовался лорд.       — Вроде нормально. — принц говорил медленно и щурился от дневного света. — а у вас как, всё готово? Риккера позабавила деловитость принца.       — Вполне, мой принц. — благожелательно, с улыбкой на устах ответил тот принцу.       Берег всё приближался, а суета на палубе всё нарастала. Матросы, носильщики и домашние рыцари и их оруженосцы сновали в разные стороны, готовясь встретиться на берегу с посланниками пентошийского принца. Лишь мейстер, тихо сидящий в углу, то и дело поправляющий детали на вычурном золотом колете принца и наставляющий юного Баратеона вместе с его товарищем, был уголком спокойствия.       С Гарланом, да и вообще с другими детьми принц практически не контактировал. Но увидев их рядом, он был удивлен. В свои девять принц мало чем уступал двенадцатилетнему Хейфорду. Одного роста, практически одинаковые волосы, разве что у принца на дюйм-другой длиннее, такие же широкие плечи. Разве что ноги сквозь чулки у принца казались костлявее, а так, не будь они одеты в цвета своих домов, то незнакомец мог бы их спутать.       Наконец корабль встал у пристани, и они могли сойти на берег, чтобы уже встретиться с уставшими от ожидания посланцами пентошийского владыки. Разодетые во все цвета радуги словно петухи или павлины, пентошийцы обменялись с Риккером несколькими приветственными фразами на валирийском.       «Надо было учить его в детстве, по крайней мере понимал бы, о чем они говорят.» — с сожалением думалось ему, пока Риккер что-то обсуждал с встречающими.       К ещё большему позору, даже принц смог сказать что-то связное, пока их устраивали в паланкинах. Трудно было понять, что именно он сказал, но после небольших препирательств, пентошийцы сменили им и без того богатый паланкин на ещё более изысканный.       «Надо было просить Селми выбрать другого брата, того, кто хоть немного знает валирийский.» — это было невыносимо, когда все вокруг говорили на непонятном языке, или молчали, подобно Ланнтелу. — «Лучше бы здесь был Трант, он хотя бы понимал, о чем тут щебечут.»       Прием и пир устроенный владыкой Пентоса, десяток пиров поменьше, что устраивал каждый магистр или просто богатый купец в честь столь высоких гостей из-за Узкого моря, представления принцу высокородных по меркам вольного города дам. Каждый следующий богатей норовил превзойти своего предшественника, у одного купца им подавали неплохие Староместские вина, следующий раскошелился на Борское. Прознав про это, магистр, к которому они направлялись на следующий день, чествовал их лучшими винами Старого Волантиса и Летних островов. Его конкурент решил зайти дальше и в его доме их поили какой-то драгоценной И-Тийской травяной настойкой. На этом вычурность не заканчивалась.       День ото дня увеселения становились всё изощрённее, охранники выше, а женщины, что им прислуживали, - краше. Бахвальства магистров своими богатствами и рабами не знали предела. У одного - лучшая куртизанка вольных городов. У другого - самые сладкоголосые певцы и виртуозы игры на арфе. У ещё кого-то - лучшие воины на всем свете, и ничего, что подобные им были в доме едва ли не у каждого магистра.       Если лорд Ренфред был уже привычен ко всему этому, то принц одаривал своим вниманием некоторых купцов. Как и в столице принца интересовали диковинные механизмы, быстрые корабли и как любого мальчишку всё, что связано с оружием. Впрочем, не только принц получал удовольствие от путешествия. Все Синедольские (Вообще Сумрачный дол, но буду использовать оба наименования) рыцари, да и сир Гавен с мейстером повадились навещать местные игорные заведения и ставочные конторы. И если мейстер это делал для отвода глаз, то вот к Ланнтеллу возникали вопросы. Правда в основном у тех, кто с ним туда ходил, ибо за полторы недели он разорил едва ли не всех, включая самих владельцев таких контор, став обладателем огромного состояния.       «ПЯТЬСОТ ЗОЛОТЫХ! Почему он настолько удачлив???» — так про себя думал о Ланнтелле не только он.       На эти деньги можно купить где-нибудь в речных землях приличный надел в полторы дюжины гайд пахотной земли вместе с крестьянами и небольшой крепостью или сторожевой башней в придачу, еще немного бы осталось — матросы, рыцари и прочие на корабле то и дело судачили об удачливом блондине.       — Пять сотен боевых коней — оценивал состояние Ланнтелла один из гвардейцев.       — Пять сотен боевых коней? — вторил своему подчиненному командир домашней гвардии — Да на эти деньги можно год содержать полсотни рыцарей и ни в чем им не отказывать.       Небольшая галлея, тысячи бушелей зерна, рулоны шелка, фунты специй, годы беззабтной жизни с лучшими куртизанками — каждый примерял состояние сира Гавена на себя.       Для него же все эти две недели, что они провели в Пентосе, смешались в одну нескончаемую череду попоек, похлеще тех, что устраивал король. Под конец от местных обычаев хотелось вовсе лезть на стену, как и от сотен надушенных женщин и мужчин, бессмысленных состязаний в восточную настольную игру и столь же пустых разговоров и клятв. Оставалось только восхищаться выдержкой принца, что несмотря на припадки по вечерам, терпел все эти приемы и благоразумием Риккера, что предусмотрительно избавил принца от никому ненужного присутствия на утомительных многочасовых переговорах после.       Но не во всем им сопутствовала удача. Мейстера, что в свободное от дипломатической миссии искал принцу лекаря, несколько раз обирали, и к нему пришлось приставить охрану, которая не добавляла секретности его целям. Ланнтелл сразу же успел отличиться, убив на улицах города пару известных бандитов, что позарились на его дневной выигрыш. Но вместо того, чтобы устроить Риккеру скандал, к неудовольствию самого лорда пентошийцы лишь попросили его передать герою награду.       Такая удачливость никому не прибавляла любви к Ланнтеллу.              «-Еще немного и все на корабле поверят, что он в самом деле может срать золотом. — как всегда точно подметил мейстер Гримоальд»              Главная для них новость пришла из Королевской гавани за пару дней до их отправления. Человек лорда Станниса — самый известный контрабандист узкого моря, что во время восстания спас Штормовой предел, привез послание за подписью лорда Десницы. Посол Мира сам прибыл в Королевскую гавань, дабы продлить соглашения, заключенные ещё при ЭйгонеV, и в их миссии в этом городе больше не было нужды. Хоть Риккеру, да и мейстеру Гримоальду это не нравилось, дальше их путь лежал в Тирош, откуда уже на двух кораблях, вместе с лордом Бейлишем они должны отправиться дальше.       Так или иначе, благодаря стараниям лорда Риккера, мчащегося с одной важной встречи на другую, обрабатывающего одного торговца сырами за другим, столь важный договор всё же был подписан и на церемонию прощания вышел казалось весь город. Лучшая, нет, наибогатейшая его часть. Послабления в торговле взамен на расплывчатые обещания дружбы и защиты от Браавоса — вот цена их миссии в Пентос.       Корабль отчалил, а его рутинная служба на суше сменилась такой же рутиной на корабле. Благо, он сопровождал не вечно ноющего и надменного Джоффри.       Путь до Тироша должен был занять около десяти дней, которые можно было провести с пользой. Эти десять дней можно было вдоволь потренироваться с Ланнтеллом. Чем он и занялся.       Ланнтелл был опасным бойцом, семь футов роста, недюжинная сила, характер воина, но всего этого было недостаточно. Его удары были медлительны и прямолинейны, по крайней мере для хорошего воина не составляло труда от них увернуться, он полагался больше на свою силу, нежели проворство. Жалить и безнаказанно оставлять новые синяки на его теле под одобрительные возгласы толпы зевак было бесконечно приятно. Посмотреть на это каждый день собирались не только домашние Риккера, но и некоторые матросы: помощник капитана, кок, боцман — те кто не успел увернуться от удара вспыльчивого льва.       В целом путь был безмятежен, лишь болезнь принца снова начала доставлять беспокойство. В Пентосе за две недели у него не было ни единого приступа, лишь однажды его не смогли вовремя добудиться и Хейфорду, после небольших препирательств, пришлось играть его роль на званых ужинах у пары магистров. Видимо трудности морского путешествия или постоянная качка так сказывались на принце. Как бы то ни было, почти всю дорогу принц даже не выходил из каюты, а они втроем вынуждены были по очереди дежурить у него в те моменты, когда даже огонь свечи не помогал его разбудить.       Беда пришла неожиданно. Те немногие женщины, что были на корабле: капитанская дочь и любовница лорда, устроили потасовку. Тут уже чаша терпения и лорда, и капитана переполнилась, они сошлись на том, что так всё оставлять нельзя. Выяснилось, что Ланнтелл успел по паре раз оприходовать их обеих, -«и это только за неделю, после отплытия» — борьбой за его сердце собственно и была вызвана их ссора.       Все случилось слишком быстро, ещё минуту назад он обедал и вместе с мейстером сидел подле бесчувственного тела принца, а вот он уже стоит на верхней палубе, наблюдая за тем, как половина корабля решает, что делать с сиром Гавеном. Капитан требовал возмездия за испорченную дочь, лорд - за "подмоченную честь". Ланнтелл же заявлял, что примет только суд поединком, прекрасно помня по десятку тренировочных боев, что единственный на корабле, кто с ним может сравниться носит белый плащ. Бессмысленные препирательства продолжались бы еще долго, если бы не старый Гримоальд, пол века служивший при лорде Аррене.       — Милорд, как вы объясните, куда пропал телохранитель принца? — мейстер взывал к их разуму. — Он должен сопровождать принца. Вы не можете… — вторил он своим тихим голосом.       — Этот ублюдок испортил мою дочь! Пусть либо женится на ней, либо проваливает с моего корабля! — капитан по виду был готов собственноручно выкинуть и его за борт.       — Это оскорбление меня и моих людей! — отвечал лорд менее эмоционально, но чувствовалось, что он разделяет желание капитана своего корабля. — Я в своем праве, мейстер, ступайте, позаботьтесь лучше о принце.       — Вы хотите кастрировать кота за то, что не досмотрели за кошкой? –точные слова мейстера вызвали в нем невольный смешок.       — Мейстер, при всем уважении, это мой корабль, мои люди и мои правила и, если я говорю, что этот Ланнистер ответит за сделанное, то так и будет.– не терпящим возражений тоном сказал Риккер. — У принца не убудет, у него есть еще один телохранитель. — сказал лорд, указав в его сторону.       — Вы хотите наказать смертью за то, что кто-то хотел подарить жизнь? — язвительных от слов мейстера Риккер покраснел от злости.       — Жизнь? Нет! — решительно сказал лорд Ренфред — но кое-что ему надо отрезать.       — Вы не имеете права на это без суда! — рёв пытавшегося вырваться Ланнтелла заглушил все звуки на корабле. — Я помазанный рыцарь! Требую суда поединком!       — Ты… — капитан искал слова.       — Он имеет на это право, и я не позволю, чтобы людей короля карали за такие мелочи. — он не дал капитану закончить. — - Сир Гавен - рыцарь и телохранитель принца, как и я. — сказал он, сжав рукоять на поясе.       — Суд не над вами, сир Арис. — сказал Риккер. — Суд над…       — Защитником принца. — закончил он за него.       Недовольные лица Риккера и его капитана были краснее любого томата. Они на пару тяжело и громко дышали, пытаясь унять свой гнев, но притихшая матросня служила главным мерилом веса его слов. В этой тише его окрикнул знакомый детский голос.       — Сир Арис, что происходит? — сонно потирая глаза, вопросил у него принц. — Меня же еще не похищают?       «Как знал в какой момент проснуться.»       Матросы расступились, дав принцу дорогу на бак, где и происходило это импровизированное судилище.       — Принц. — все по очереди от него и лорда, до капитана и Ланнтелла приветствовали Дюрран легким кивком.       — Сир Арис, почему мой телохранитель связан? Он что кого-то убил? — щурясь слипшимися глазами — Или опять кого-то не того-о — принц затянул. — проткнул?       Он сам, да и все присутствующие немного опешили от вопроса девятилетнего принца. Слегка кашлянув, лорд Ренфред в известной степени благожелательной манере начал отвечать принцу.       — Ваша светлость, видите ли, Ваш телохранитель крайне непочтительно отнесся ко мне и нарушил законы гостеприимства — слова плыли как этот корабль по волнам. — Поэтому он сейчас связан, и мы решаем, как его лучше наказать. Ничего того, что требовало бы вашего внимания.       Принц начал ковыряться пальцами в ушах, не забывая пристально рассматривать присутствующих, то и дело переводя взгляд с одного на другого, на Ланнтелла и обратно.       — Принц с вами всё в порядке? — не выдержав его кривляний, спросил капитан.       — Да? — неуверенно, наигранно вытащив палец из уха и потерев, смахивая серу, скорее спрашивая у всех, сказал Дюрран. — Просто мне послышалось, что лорд Ренфред сказал, что я не должен присутствовать на суде над своим человеком. — закончив говорить, перевел он взгляд на Риккера.       — Принц, при всем уважении, вы еще слишком юны, чтобы до конца понять, что произошло. — с натянутой улыбкой ответил Риккер. — Думаю, будет лучше, если вы доверите это дело более взрослым людям.       — А, ну да. — принц сделал паузу и протяжно зевнул. — Милорд, дайте угадаю, Ланнтелл либо трахнул вон того смазливого оруженосца, либо кого-то другого, кого не стоило. — не выдающим никаких эмоций тоном, продолжил Баратеон. — И теперь вы решаете отрубить ему руку, член или скормить акулам? Да?       От этого выступления многие в толпе не притворно удивились и попритихли. Ему хотелось пресечь выступление принца, но едва шелохнулся в сторону принца, его белый плащ, мейстер встали перед ним и по одному взгляду было понятно, что делать этого не следует.       — Принц, всё не так, как вам кажется. — Риккер хоть и был удивлен, но не подал виду.       — Я знаю Ланнтелла с четырех лет, милорд. — переведя взгляд на его златовласую голову, равнодушно отрезал принц. — Если бы не было женщин, он бы не раздумывая перешел на сардин. — пошутив тем же тоном, Дюрран вновь посмотрел на Риккера. — Расскажите, что он сделал и рассудим его по справедливости. — Принц вежливо поклонился лорду и встав в ожидании ответа. — Мейстер Гримоальд, если что, мне поможет.       Риккер переглянулся со своим капитаном, и они начали рассказывать принцу, что произошло.       — Сир Ланнтелл обесчестил дочь капитана, чем нанес мне, как хозяину, оскорбление. — умалчивая о всем важном, сказал лорд. — В знак уважения к вам, я бы спустил ему это, но он также принудил к любви одну крайне важную для меня даму, такого я ему простить уже не могу. Поэтому думаю, что вашему рыцарю следует ответить по закону.– Вместе с капитаном он расплылся в улыбке. — Если конечно вы не против.       — Он лжет! — выкрикнул Ланнтелл. — Я… — Гавен замолчал, едва к нему повернулся принц.       — Сир, я разберусь. — сказал Дюрран, показывая рукой Ланнтелу притихнуть.       — Видите, он даже не может помолчать, неудивительно, что его выгнала из своей гвардии ваша мать. — съязвил Риккер.       Принц замер от этих слов лорда Ренфреда и несколько секунд отстранено смотрел на трепыхающееся на корме знамя королевского дома.       — Да, милорд, вы правы, неудивительно. — оживившись, голосисто на всю палубу задал принц. — Меня интересуют подробности, скажите, как он это сделал? Чем угрожал? Кем была эта дама? Что с ней сейчас? — Резко задав все вопросы, как одно слово, принц уверенной походкой подошел к его белому плащу. — Давайте, давайте, не томите, в каких позах можете опустить, но по сути, по сути, говорите, милорд.       — Милорд? — ехидно посмеиваясь, сверкая глазами и насмешливым старческим лицом, повторил мейстер.       Скрипя зубами подобно дяде принца и злобно смотря на мейстера, лорд начал отвечать принцу.       — Он, пользуясь своим положением, воспользовался бедной девочкой и…       — Он угрожал? Он бил? — с жестью в голосе, уже не как мальчик, принц перебил лорда.       — Принц, вы…       — Я задал вопрос. — раздраженно, подобно своему старшему брату, вновь вторил принц. — Если он не угрожал и не бил, то он не насильник и не может быть подвергнут за это суду. Ни с одним вашим родственником он переспать не мог, значит ничья честь не задета, значит, вы его повязали незаконно.       — Принц. — Раздраженно сцедил Риккер. — Ваш ублюдок переспал с моей любовницей и дочерью моего капитана, и он за это ответит.       — Два золотых. — моментально ответил принц.       — Что?! — возмутились лорд с капитаном в унисон.       — Один - вам за неудобства, один - вашему капитану за дочь. — холодно произнес принц.       — Моя дочь не какая-то шлюха! — прокричал капитан, даже угрожающе сделал шаг в сторону принца, но одного взгляда своего лорда ему хватило, чтобы остановиться.       — Вы думаете можете меня купить, принц? — всё так же раздраженно говорил Риккер. — Вы думаете, что парой золотых можете купить мою честь? — он сделал паузу. — Как бы не так. — сказал он, почти в упор подойдя к принцу.       Было невозможно смотреть на эти потуги девятилетнего принца, пытавшегося переиграть сорокалетнего лорда. Что бы там не хотел услышать от принца мейстер, он решил прекратить этот бессмысленный треп.       — Принц, прошу вас. — максимально учтиво он обратился к стоявшему перед ним принцу и освободил проход к трапу, ведущему в низ. — Думаю, Вам стоит отдохнуть у себя в каюте.       Дюрран же не обратил на его слова никакого внимания. Из-за пазухи он достал бритвенный нож. Риккер стремительно отпрыгнул, думая, что тот ударит им его, но Дюрран лишь быстрым движением вполовину укоротил одну из своих угольных свисающих до плеч кудрей.       «Я замешкался» — пронеслось у него в голове прежде, чем он успел схватить принца за руку и прижать к себе, дабы тот не вытворил еще чего.       — Какой неведомый на тебя напал? — мейстер вскрикнул за всех.       — Что вы сделали принц? — спросил он уже за себя.       — Начал стричься. — саркастично принц ответил на этот вопрос.       — Да что с тобой не так мальчишка? — взревел Риккер. — Бейлиш припишет это мне!       — Я могу продолжить и тогда к вам будет ещё больше вопросов. — самоуверенно продолжил принц. — Особенно насчет того, из-за чего это всё. — надменно вторил он себе. — Решайте, что вам важнее сохранить: честь вообще или на своей посудине?       — Какая муха вас укусила?! Принц, вы не можете… — не успел он сказать принцу, что хотел.       — Могу, сир Арис. — Из голоса принца все больше пропадали эмоции. — Могу и сделаю, если вы не отпустите Ланнтелла.       «Что он несет?»       Принц с гневом в глазах посмотрел наверх, дабы пересечься взглядами с ним - рыцарем королевской гвардии, сдерживающим всего его своими руками, после чего перевел взгляд на шокированного Риккера.       — Решайте, милорд, позор на весь мир или на весь корабль. — улыбаясь молвил принц, побренчав монетами в кошельке на поясе.– Или мне следует попросить дополнить страдания Ланнтелла к восточным казармам?       Однако от слов принца Риккер трижды сменился в лице. Напыжившись, кидая оценивающий взгляд то на своего капитана, то на своих людей, его лицо принимало все более недовольный вид.       — Милорд… — начал старый мейстер.       — Все в порядке, сир. — самым недовольным голосом, что он помнил, ответил Риккер. — думаю, все устали и следует уже заканчивать. — сквозь зубы вышло из него.       — Принц, — Лорд Ренфред обратился к принцу, показывая, что его следует отпустить. — Как вы позаботитесь о том, чтобы это не повторилось?       — Легко. — надменно ответил Дюрран, с бритвой в руке подойдя к стоявшему на коленях Ланнтеллу.       — Какого хрена?! — Прокричал тот на всю палубу.       Под оглушительный смех толпы принц начал срезать золотые пряди с головы своего телохранителя. Тот пытался сопротивляться, выкрикнул пару проклятий, но, после едва слышных и неразборчивых слов принца, с покрасневшим от злобы лицом и ненавистью в глазах смиренно встал на колени, приняв свою судьбу.       — Мейстер, думаю вы дальше сделаете лучше меня. — спустя еще пару прядей принц обратился к Гримоальду, передав ему бритву.        - Капитан, не могли бы вы принести воды. — с этими словами мейстер слегка похлопал капитана по телу и плечу, незаметно бросив в один из карманов несколько монет. Капитан с ненавистью пристально смотрел в их сторону: высокородных рыцарей и лордов, только что купивших его дочь.       — Разумеется, мейстер. — ему потребовалось мгновение раздумий, чтобы отправился в свою каюту.       — Вы довольны, милорд? — тут же Дюрран обратился к Риккеру.       Гогот матросни от сцены бритья Ланнтелла ни на сколько не уменьшил гнев Риккера.       — Вполне. — с трудом он выдавил из себя. — Могу ли я обсудить кое-что с вами наедине, принц?       — Я постараюсь впредь больше молчать, милорд. — сделав подобие реверанса принц откланялся и, не дожидаясь ответа лорда, направился к каютам, оставив мейстера разбираться с остальным.       — Милорд. — он так же откланялся Риккеру, провожающему принца взглядом.       — Сир. — прохладно ответил тот.              Вскоре он был в роскошной каюте, наедине с принцем, лишь отдаленно слыша, что происходит на верхней палубе.       — Вам не следовало себя так вести. — было лишь малой частью того, что он хотел сказать юному Баратеону.       — И дать Риккеру отрубить руку моему телохранителю? — удивленно переспросил принц.       — Вы не знаете, что он бы сделал. –говоря словно с младшим братом вторил он принцу. — Там было достаточно взрослых, мы бы с мейстером разобрались.       — Конечно. — саркастично выпалил принц. — И что бы вы ответили, если его обвинили в посягательстве на имущество лорда. На его вещи, любовницу. Если бы они непредвзято нашли бы чего лишнего в вещах Ланнтелла?       «Из-за лисенийской шлюхи?»       — Лорд Риккер - могущественный лорд и знаменосец вашего отца, он бы не стал обвинять Ланнтелла в воровстве из-за женщины.       — И что бы его остановило? — словно услышав что-то смешное ответил принц.       «Выпороть бы тебя.» — пронеслось в его голове.       — Вы не можете знать этого наперед, принц. — жестко ответил он принцу. — Скажите лучше, чем вы так обязаны Ланнтеллу, что печетесь так о нем?       Принц молчал, пиля его взглядом.       — Это он вас тренировал вопреки запрету? –всё-таки спросил он. — Или нашел кого-то на стороне?       В ответ принц лишь поправил подушки и поудобнее улегся на своей кровати.       — Я угадал? — не отпускал он принца.       — Нет, просто он мой человек. — Медленно сказал принц, прикусив губу.       — Ваш? — он переспросил, но принц снова умолк.       — Принц?! — он переспросил громче.       Он подошел к нему поближе и ущипнул, но никакой реакции не последовало.       «Придется опять идти к мейстеру.»       Так он и поступил.              Спустя две ночи они подходили к Тирошу, но вечер, проведенный в компании бессознательного принца и мейстера, отчитывающего Ланнтелла как маленького ребенка, надолго отложится в его памяти. Хотя, по существу, теперь уже лысый Ланнтелл и был виновен лишь в том, что женщины сами падали в его объятья, но аргументы и поучения старого мейстера нельзя было назвать напрасными.       «В отличии от показухи, что устроил лорд со своим капитаном.»       Гораздо большую тревогу доставляло поведение, да и состояние принца. Мало того, что он решил для себя, что в праве спорить со старшими. Так ему ещё хватило ума накинуть капитану пять золотых за невинность дочери. Если бы принцу было лет на пять больше, то у него не возникало бы лишних вопросов, но это было не то поведение, которого он ждал от девятилетнего принца.              Их прибытие в Тирош выглядело гораздо менее помпезно, чем в Пентос. По плану Риккера Архонт ожидал их через месяц, и только лорд Бейлиш с несколькими своими людьми обыденно, без каких бы то ни было церемоний, встречал на полупустом причале их прибывающий в полуденный час корабль.       — Как Ваша миссия в Пентосе, милорд. — спросил Бейлиш, едва Риккер сошел с трапа. — не досаждают призраки прошлого?       Риккер с плохо скрываемым пренебрежением смотрел в сторону мастера над монетой.       — У нас всё просто прекрасно, лорд Бейлиш. — после небольшой паузы сказал Риккер. — была пара - другая происшествий, но ничего серьезного.       — Отрадно это слышать. — Бейлиш ухмылялся. — Интересно, у принца такое же мнение?       — Ему с утра нездоровится, он пока у себя в каюте. — за лорда ответил мейстер. — Если вы хотите, я могу ему что-нибудь передать, когда он проснется.       — В этом нет нужды, мейстер, думаю вам будет лучше с принцем. — ответил Бейлиш, и мейстер тотчас же вернулся на корабль.       — Лучше вы ответьте. — начал Риккер. — Как ваша миссия? Удалось ли взять кредит? Не будет ли Архонт заключать союзы с врагами короля? — С надменной самоуверенностью говорил тот. — Или вы потратили всё до последнего медяка и вам не хватит ни на одну шлюху?       — Вы не поверите, милорд, но все просто замечательно. — игриво возразил мастер над монетой       — Замечательно? — Риккер изумленно осмотрелся по сторонам. — Тогда где встречающая делегация? Где наш паланкин? Где роскошный прием? Или я просто ослеп?       — К сожалению, вы опоздали, переговоры уже окончены. — язвительно, с наигранной благосклонностью отвечал Бейлиш. — Тирошийцы дадут короне около полумиллиона в долг, Архонт вчера подписал соглашение и выслал из города детей безумного короля… — Риккер не дал тому закончить.       -Вы не могли это всё провернуть! — окрикнул Риккер. — Сколько вы здесь два дня? Это невозможно! Ты лишь жалкий мелкий выскочка. — Риккер перевел дыхание. — И…       — И член малого совета, в отличии от Вас. — Бейлиш закончил за лорда.       — Вы в своем уме?! Я мастер над законами. — Самоуверенно ткнув себя кулаком в грудь сказал Риккер. — А когда придет совершеннолетие лорда Ренли я займу ваше место.       — Уже нет. — все так же улыбчиво ответил лорд Петир, протянув тому свиток с королевской печатью.       — Да вы издеваетесь! — проревел лорд, прочитав его содержимое.       — Ну почему же, я всегда щедр к своим друзьям и подчиненным. — Если бы улыбки людей стали факелами, то улыбка Бейлиша была бы солнцем.       Риккер проскрипел зубами и смял королевский указ, после чего выкинул его в море.       — Не волнуйтесь, думаю, что сир Слинт найдет вам достойное применение на таможне. — выдержав небольшую паузу, продолжил Бейлиш.       — Если вы думаете, что я буду вам подчиняться, то сильно ошибаетесь. — отбивая каждое слово молотом со своего знамени сказал Риккер. — Я прибыл сюда не для того, чтобы мной помыкали. — все так же яростно он чеканил.       — Жаль, а ведь сегодня вечером прощальный бал в честь нашего короля и его сына. — сверкая огнем в глазах сказал Бейлиш. — Будет очень обидно, если вельможи Тироша примут Вас за изгоя.       — ТЫ! — Риккер схватил Бейлиша за грудки.       Их люди в тот же миг схватились за свои клинки.       «Надо вмешаться!»       — Милорды! — окрикнул он их. — Я здесь не ради ваших склок! — Сказал он так, что должны были услышать в Мире, куда они так и не попали. — Пока вам двоим доверен принц, будьте любезны вести себя подобающе, а потом хоть убейте друг друга.       К его удивлению в лордах взыграло благоразумие. Еще немного они смотрели друг на друга прежде, чем Риккер поставил мастера над монетой обратно на ноги.       — Милорд. — Бейлиш учтиво поклонился.       Риккер же что-то бурча себе под нос, расталкивая своих людей, злобной походкой отправился обратно к себе на корабль. Стоило тому скрыться на верхней палубе, как его люди тут же занялись своим делом.       — Благодарю Вас, сир Арис, ваша помощь была как нельзя кстати. — сказал лорд Бейлиш, стоило Риккеру уйти.       — Не за что, милорд, я ничего особенного не сделал. — сказал он в ответ на благодарности Бейлиша       «И это было правдой.»       — Сир, скажите, с вами в пути ничего не случилось? — Спросил лорд. — вы не знаете почему милорд стал таким раздражительным? Неудачи в постели? Нападение пиратов? Поссорился с кем-то? — слегка улыбаясь допытывался лорд.       «Да, случилось.» — но свои мысли лучше оставить при себе.       — Ничего особенного, думаю Вам лучше спросить мейстера, может он что-то заметил. — непринужденно он ответил лорду Бейлишу.       — Обязательно спрошу. — ответил тот сверкнув глазами. –Если вы меня проводите, Сир.       — Конечно, милорд. — он подобающе кивнул и указал рукой вверх по трапу.       Дойти до каюты принца не составило никакого труда. Вслед за лордом Петиром в каюту хотело набиться еще несколько его латников, но здоровяк их не пустил. Без золотых локонов и со сдерживающим гнев выражением лица, вид Ланнтелла даже в него где-то в глубине души вселял страх.       «Ох и не завидую я тому, кто подвернется ему под руку.»       — Милорд. — мейстер, сидящий подле принца, привстав снова приветствовал лорда Бейлиша.       — Мейстер. — легким кивком ему ответил Белиш. — Сир. — он также обратился к вернувшемуся от его людей Ланнтеллу. — Как там наш принц?       — Все так же. — протяжно сказал Гримоальд. — Временами бодр и резв, временами сонен, а временами… — мейстер сделал паузу и грустным взглядом посмотрел на лежащего в очередном обмороке принца.       — Печально это слышать. — опустив взгляд вниз, промолвил Бейлиш.       — Милорд, я могу вам чем-то помочь? — шепотом на всю комнату сказал мейстер.       — Не знаю. — так же шепотом сказал лорд. — Я больше рассчитывал на принца. — сказал он после небольшой паузы.       — На принца? –так же непонимающе как и он, спросил мейстер.       — Лорд десница очень просил за мальчика, он им очень дорожит, вот я и постарался. — не отводя грустного взгляда от безжизненного лица Дюррана, говорил он.       — Милорд, я не понимаю. — за всех присутствующих сказал мейстер.       — Я нашел ему жену. — сказал Бейлиш, слегка улыбнувшись.       — Простите? — мейстер озадаченно смотрел на него.       — С разрешения лорда Аррена я нашел Дюррану невесту - Трианну Угорис, дочь второго по богатству магистра Тироша. — говорил он так, словно о завтраке.       — Но ведь если принц… — начал мейстер.       — То это никак не скажется на наших делах с Тирошем. — так же непринужденно Бейлиш закончил фразу за мейстера.       — А если она ему не понравится? Если принц упрется? — не переходя на громкий голос, вопрошал мейстер. — Вы же его знаете, он упертый как отец.       — Я и об этом позаботился. — Бейлиш легким движением руки указал на книги, что принц вез с собой. — Там не только записи прошлого мастера над монетой. — с этими словами лорд Петир коварно улыбнулся.       Мейстер ошарашено смотрел на лорда. Им всем нужно было время, чтобы это переварить.       — Чего вы хотите от меня? — прямо в лоб спросил мейстер.       — От всех вас. — Бейлиш обвел их взглядом.       — Милорд. — по очереди сказали они с Ланнтеллом.       — То, что принц повзрослеет и немного изменится, будет не так страшно для нашей дружбы с Тирошем, как если его не будет на балу совсем. — он не сказал этого прямо, но все было понятно и так.       — Может тогда вам лучше поговорить с ним? — с этими словами мейстер указал в сторону, где должна была находиться каюта лорда Риккера.       — Второй принц там? — Бейлиш озадаченно поднял бровь.       — Да, он примеряет на себя ношу оруженосца. — сказал мейстер.       — А вы, сиры, как на это смотрите? — Бейлишу нужен был однозначный ответ.       — В Пентосе мы были не лучше. — пока они с Ланнтеллом думали, с небольшой хохмой сказал мейстер. — Думаю, принц тоже будет не против. — мейстер поднялся и направился к сундуку. — Но с вашего позволения, я бы купил пару снадобий в городе, нельзя исключать, что они помогут.       — Конечно, мейстер, я пришлю за принцем людей за пару часов до начала. — учтиво поклонившись, Бейлиш вышел из комнаты.        Мейстер еще недолго после ухода лорда Бейлиша рылся в сундуке. Когда прошло достаточно времени после его ухода, он достал из сундука увесистый, полный денег мешок.       «Такое количество денег. Сколько в нем - четыре? Пять фунтов золота?»       — Мейстер, это же не ваши деньги? — вырвалось у него, стоило увидеть этот мешок.       — Не мои. — уверенно сказал мейстер. — Это принца.       — Принца? — он не верил своим ушам.        «Это же деньги Ланнтелла» — глаза сами кинулись искать лысого.       Сир Гавен сам поймал его взгляд. Вопрос ему повторять не пришлось.       — Это принц мне говорил на кого ставить, там всё заработано с его тридцати монет. — ухмыльнувшись сказал Ланнтелл. — Мои вот они. — с этими словами он похлопал себя по расшитому рубинами в форме знамени Пентоса кошельку на поясе.       — Как он знал на кого ставить? — первое, что сорвалось с его уст.       — Мы немного подсказывали. — сказал мейстер, надевая верхний плащ. — Принц приходится внуком лорду Тайвину, добывать золото у него в крови.       — Вы хотите взять всё? — «Куда им столько денег???»       — Ну да. — мейстер ехидно улыбнулся, обнажив редкие старческие зубы. — Я же говорил, принцу нужны лекарства.       — Вы врете. — ему не верилось, что человек всю жизнь служивший лорду Аррену и занимающийся с принцем всю жизнь, будет его обкрадывать, нет, ему не вверилось, что это деньги принца, ему не верилось в искренность мейстера, после визита Бейлиша, он уже не знал во что верить.       — Вы еще слишком юны и многого не понимаете. — снисходительно выдал мейстер.        -Тогда может вы расскажете? — сорвалось с его языка.       — Когда вернемся. — расплывшись в улыбке, ответил мейстер.       — Я такой же защитник принца, как и вы! Я требую, чтобы вы всё сказали! — само вырвалось из него.       Мейстер и лысый рыцарь переглянулись.       — Тогда почему вы никому не рассказали лорду Бейлишу про то, что случилось на корабле? Почему не возразили его низким интрижкам? — смотря на него как на мальчишку, сказал мейстер.       «Что?!»       — Я рыцарь королевской гвардии! Мой, да и ваш долг… — хотел он поучить их, но был оборван.       — Защищать принца. — холодно сказал мейстер.       — А наш - заботиться о нем. — сопровождая слова неодобрительным взглядом, Ланнтелл закончил за мейстера прежде, чем выйти из каюты.       — Куда вы собрались? — успел он сказать прежде, чем мейстер вышел вслед за Ланнтеллом.       «О чем они вообще думают? Что они собираются сделать?»       — Лекарства принца подходят к концу. — сказал мейстер, в пол-оборота стоя в проходе. — А ходить по городу с пятью сотнями золотых без охраны - небезопасно. — тон соответствовал очевидности. — Не волнуйтесь, через пару часов мы вернемся и всё обсудим. — с этими словами мейстер скрылся из виду.       «Броситься за ними?» — проскользнуло в его мыслях. — «И оставить принца?» — «Присмотрись к нему» — он слышал голос Селми, словно тот был за спиной.       Он пересилил себя и остался с принцем.       «Если эти ублюдки не вернутся к закату, то будет за что их судить.»       Пока же ему оставалось сидеть и наедине с собой гадать: — «Какого рожна творит этот мейстер?»       Мейстеру следовало отдать должное, он вернулся с сильно опустевшим кошельком и целым ворохом склянок прямо в тот момент, когда он уже собирался отправиться за помощью к Риккеру, дабы подтвердить свои догадки и узнать их истинное положение. Пока мейстер колдовал над принцем, он мог наконец выйти из каюты и прогуляться со своими мыслями по кораблю.       «Сир Барристан просил присмотреться…» — «что имел в виду лорд-командующий?» —       «Почему, разменявший четверть века, Ланнтелл возится с принцем?» — «Какие ещё тайны хранит он вместе с мейстером?» — «Могу ли я им доверять? Может ли принц им доверять?»       Внезапно его окрикнул голос Ланнтела, так же вернувшегося на корабль.       Он был уже на середине палубы, когда краем глаза поймал лорда Ренфреда, расхаживающего по палубе в окружении своих разодетых в пестрые одежды рыцарей, и сам он, одетый в свою лучшую одежду.       «А могу ли я доверять Риккеру?» — в голове моментально всплыли события последних дней. — «Почему лорд из-за пустяка скрутил телохранителя принца, что везет с собой денег на собственный бордель? Почему он был уверен, что займет место Бейлиша? Может он не просто так не пускал принца на переговоры? Что известно мейстеру, чего не знает он?» — ему нужен был ответ на самый главный вопрос: «Что здесь происходит?»       С заваливающимся за горизонт солнцем, он вернулся в каюту. Гримоальд всё обрабатывал какой-то мазью испещренное следами от игл тело принца.       — Уже нагулялся? — спросил его развалившийся в углу Гавен.       — Я бы хотел кое-что спросить у вас, мейстер. — он решительно не обратил внимания на подначиваение Ланнтелла.       — У меня? — удивленно спросил мейстер, не отвлекаясь от работы над телом принца.       — Я же не исполняю долга, плету интриги. — мейстер бросил косой взгляд в его сторону. — Что от меня может понадобиться рыцарю королевской гвардии? — говорил он явно с издевкой.       — Я прошу прощения, милорд. — он остановил себя. — Мейстер. — каждое слово давалось тяжело. — Сир. — про лысого тоже не следует забывать. — Мне нужны ответы. Что происходит?       Мейстер отвлекся. Они с Ланнтеллом удивленно смотрели друг на друга и явно пытались общаться только при помощи глаз. Не прошло и минуты, как в тишине комнаты сир Гавен подошел к выходу и оглядел: не стоит ли кто за дверью. Только когда он показал мейстеру, что все в порядке, тот тихим шепотом начал говорить.       — На принца готовят покушение. — глаза выдавали его беспокойство.       — КТО? КОГДА?! — в тишине его резкий голос казался криком.       Мейстер с рыцарем показали ему говорить потише.       — Все, в любой момент. — не дрогнув, промолвил мейстер.       — Это ничего не объясняет. — он так же перешел на шепот. — Какие есть сведения? Доказательства? Почему я должен вам верить?       — Любой из нас, если бы хотел убить принца, уже бы сделал это. — прошептал мейстер.       — Мы и вам не сильно доверяем. — в шепоте Ланнтелла слышалась грубость.        «Чья бы мычала.»        — Можно конкретнее, мейстер? — прошептал он.       — Первый приступ, сама болезнь. — мейстер начал перечислять. — Выбор корабля, выбор сопровождения, выбор городов для визита, переговоры Риккера в Пентосе, его действия сейчас, то, как вела себя та лисенийская шлюха, то, что Мир направил посла именно сейчас, то, что Бейлиш знал о всем заранее. — говорил об этом как о самых очевидных вещах. — Вокруг принца целая паутина, и я не знаю кто за ней стоит.       — Тогда почему вы никому не скажете о подозрениях? — первое, что пришло ему на ум.       — Кому? — раздался голос Ланнтелла.       На секунду он был озадачен.       «И в самом деле, Риккер сам бы не вернулся в столицу с проваленной миссией, а круг подозреваемых…»       — У нас нет доказательств, только подозрения. — вновь раздался голос мейстера — Мы даже не знаем, почему именно принц и чем он насолил. И до того, что случилось на корабле, не были уверены окончательно.       — Следует сейчас же послать ворона лорду Аррену. — он знал выход.       Мейстер лишь нахмурился.       — У вас есть ворон, что может перелететь Узкое море? — ему явно не нравилось, что рыцарь королевской гвардии не знает таких очевидных вещей. — Даже если мы найдем капитана, что доставит послание, сколько времени пройдет? Да и что я напишу? «Всё слишком странно, все вокруг от капитана до потаскушки Риккера ведут себя подозрительно, давайте вернемся?»       — Но ведь мы не можем просто сидеть и ждать?! — он не понимал, почему эти двое бездействуют. — Мы можем нанять корабль и тайно уплыть в Старомест без Риккера.       — Мы говорили вчера об этом с принцем. — сказал мейстер, исподлобья взглянув на сира Гавена. — Плыть на небольшом корабле - слишком опасно. — мейстер перевел взгляд на него. — Принц предложил другой план.       — Принц обо всем знает? — «Неужели они вместе держали его в неведении?»       — Не верите нам, спросите принца, как он очнется. — спокойно ответил мейстер.       — Я могу узнать его в общих чертах или вы мне не доверяете? — скрепя сердце, сказал он.       — Принц нашел друга, что даст корабль получше, и…       Из-за двери раздался звонкий шум приближающихся шагов, и мейстер не успел сказать, что хотел. В каюту в сопровождении лорда Риккера вошел мастер над монетой.       — Сиры, мейстер. — приободренный лорд Ренфред приветствовал их.       — Милорды. — по очереди они все ответили взаимностью.       — Наш принц… — словно о чем-то сожалея, промолвил Бейлиш и сделал паузу. — он не сможет быть на балу в свою честь?       — Сожалею, милорд. — смотря в пол с грустью, сказал мейстер. Бейлиш тяжело вздохнул.       — Значит всё-таки мы не сможем сделать, что хотел десница. — с не меньшей горечью в голосе сказал лорд Петир.       — Лорд Бейлиш, вы о чем? — непонимающе спросил лорд Ренфред.       — О его помолвке. — Бейлиш показал на обработанное мазью тело принца. — На балу должны были объявить о помолвке принца с дочерью магистра Угориса.       — Это который должен стать следующим архонтом? — все так же удивленно спросил Риккер.       — К сожалению, такова цена дружбы. — жалостливо ответил Бейлиш.       — Милорд, принц ненадолго очнулся, пока вас не было. — медленно и стыдливо начал молвить мейстер Гримоальд. — Он бы не хотел, чтобы из-за его недуга снова страдало королевство, раз он должен будет принять обеты. — мейстер сделал паузу, ища нужные слова. — он подтвердит, если мы снова сделаем как тогда, с теми магистрами, как их Гессио Нарратис и Элларио, Иллинио…       — Иллирио Мопатис. — вставил Ланнтелл.       — Ах, да... Мопатис, простите старика, память уже не та. — мейстер говорил это так, что он действительно поверил, что он мог что-то забыть.       — Вы предлагаете подменить принца Хейфордом? — резко спросил Риккер. — С трудом нам поверили в первый раз, повезло и во второй, но что мы будем делать, когда это вскроется?       — Если принц доживет и не примет обеты? — быстро ответил ему Бейлиш.       «Как же от этого тошнило в Королевской гавани.»       Лорд Ренфред задумался.       — Чтобы не попасть впросак, будет лучше если Принц. — Риккер выделил это слово. — будет на балу в сопровождении своих верных мечей. — сказал он после раздумий.       «Так вот оно что.» — с этой мыслью рука машинально двинулась к мечу.       — Вы там тоже будете? — из глубины комнаты грубо спросил Ланнтелл.       Риккер лишь широко улыбнулся.       — Тогда я останусь. — всё так же грубо сказал Ланнтелл.       -По традиции члены королевской гвардии так же служат принцам присяжными мечами. — возразил он Ланнтеллу так надменно, как мог, пока никто не вставил свое слово.       — Это мой долг быть подле принца.       — Вот и иди с ним на бал. — ответил лысый.       — Я подчиняюсь принцу, а не какому-то Ланнистерскому бастарду! — сказал он со всем вызовом.       — Сиры-ы! — мейстер прохрипел, встав между них. — Побойтесь семерых! Устраивать склоки у постели принца. — Гримоальд перевел дыхание. — Сир Арис, вы правы, вы присяжный меч принца, вы член королевской гвардии, с вами не будет сомнений, что на балу и в самом деле принц.       — Но настоящий принц здесь. — «И мой долг служить ему.»       — Он вам очень доверяет, ступайте на бал, а мы позаботимся обо всем тут. — Словно моля взглядом, сказал мейстер.       — Мейстер. — он не нашел что еще сказать, лишь учтиво поклонился.       — Значит решено. — Бейлиш вновь дал о себе знать.       — Да, милорды. — ответил он ему. — С «принцем» Хейфордом на бал пойду я.       Около часа ему понадобилось, чтобы привести себя в порядок. К сожалению люди Риккера и Бейлиша не давали ему прохода и поговорить наедине с мейстером или Ланнтеллом не получилось.       «Ещё бы знать в чем состоит план.» — эта мысль не давала покоя. — «Где они найдут хороший корабль? Как уйдут? Какова его роль?» — оставалось только додумываться.              Полчаса он в одиночестве у паланкинов вынужден был ждать, пока Бейлиш с Риккером приготовят их «принца». Ещё полчаса понадобилось им, чтобы достигнуть врат резиденции архонта.       За две недели в Пентосе он привык к показной роскоши, но от буйства красок Тироша голова шла кругом. Красные, синие, желтые, зеленые и пурпурные цвета заполоняли весь этот роскошный дворец. Не только ковры, шторы и наряды, даже волосы у господ города, не только у женщин, но и у практически всех мужчин пестрели всеми цветами радуги.       Короткая церемония приветствия, и все эти павлины пришли в движение. Показное богатство, напыщенная роскошь и лживые разговоры — всего, к чему он к своему стыду успел привыкнуть, было здесь предостаточно. Благо Риккер и Бейлиш взяли всю эту тяжесть на себя, и он мог заняться тем, что хорошо освоил в Красном замке — стоять молча с грозным видом, внушая трепет всем, кто подходит к королю, или к этому «принцу».       Мечты Гарлана похоже сбылись в эту ночь. Один за другим богатеи сменяли друг друга подле «принца», но лишь редких счастливчиков он удостаивал ответом.       «- Союз с моим домом? Благосклонность отца? Вам лучше стоит обратиться к моим наставникам…       — Удостоить вашу дочь танцем? Всенепременно…       — Конечно, я с радостью отправлюсь с ней в Лисс, как вернусь с Арбора…» — все эти слова должен был говорить другой.       Со всеми церемониями, со всеми деловыми разговорами, что вели лорды, со всеми этими танцами, что выделывал Хейфорд с местными девушками, разодетыми то ли как благородные леди, то ли как куртизанки, как по нему в Тироше разница была невелика, он понял, что окончательно потерял ход времени. Стоило больших усилий, чтобы уловить момент и вырваться за глотком свежего воздуха на террасу от лордов, чьей чести цена кулек с тирошийской краской. Но и здесь он не был один, буквально в двух ярдах от него один крепкий юноша, кажется из дома Мантарис, во всю пользовался благосклонностью девушки из какого-то другого дома. Впрочем, скорее это он им помешал, чем наоборот.       Казалось, сегодня все против него, даже луна предательски скрылась, и лишь богато украшенные светильники, что были во дворце, да Кровавая башня освещали эту ночь.       «Может они уже отплыли дальше без него и всех, кто им подозрителен?» — С этой мыслью, он бросил взгляд на порт и не поверил своим глазам.       Там, в порту, в миле от него полыхало пламя пожара, и, хоть пламя было слишком далеко, он знал от какого корабля он исходит.              Услышав, что в порту горит корабль, вельможи оживились, но никто из тех, кто был подле принца не повел и глазом.       «Не прерывать же нам бал из-за такой мелочи?» — сказал, словно уже властитель города, магистр Угорис, удобно расположившийся между двух лордов и пристроив Гарлана подле своей дочери, годящейся ему в матери.       — А если это Ваш корабль лорд Риккер? — спросил он скорее утверждая.       — На моих кораблях пожар невозможен. — невнятно изрек пьяный лорд. — Я понимаю ваше беспокойство за этого, — лорд с трудом говорил, — как его? Вечно пьяная грубая копия Цареубийцы?       — Ланнтелл. — сказал он громче. — И я уверен, что это ваш корабль.       — Вы разглядели чей это корабль во тьме ночи за милю от вас? — удивленно спросил Бейлиш. — Из вас бы вышел хороший дозорный, сир.       — Я… — он отвел взгляд и в панике искал что сказать.       Спасителем стал ворвавшийся в зал запыхавшийся гонец. Мгновение спустя, как он прошептал архонту новость, тот объявил о завершении бала и подтвердил его догадки.              Не прошло и четверти часа, прежде чем их группе вестеросцев, запыхавшихся от беготни по городу, открылся вид на ставший факелом корабль лорда Ренфреда и его людей. Вместо тушения судна, еще сегодня утром нёсшие службу на корабле Риккера матросы, к вечеру превратились в поддатых голодранцев, которые на глазах всего города окружили принца и свиту, выкрикивая оскорбления и проклятья в его адрес.       То и дело, под возгласы толпы порывы ветра разносили по порту пепел и дым от, полыхающего рядом с мейстером, самого роскошного костра, что он когда либо видел. В дыму и пепле лысый семифутовый рыцарь, возвышающийся над всеми, был похож больше на Неведомого, чем на льва, изображенного на его гербе. Не давая черни прохода, сир Гавен словно гора, вздымающаяся из моря, полностью перегораживал собой пирс. Стоя на месте он то и дело отбивал мечом попытки полупьяной матросни Риккера подобраться ближе к пришедшему в себя принцу Дюррану и стоящему с ним рядом мейстеру.       — НАЗАД, УБЛЮДКИ! — Рев льва сопровождал треск раскалывающихся в огне бревен. — НАЗАД! — Его лезвие полоснуло моряка, подошедшего слишком близко. — НАЗАД, Я СКАЗАЛ! — прокричал гремя над всеми Ланнтелл.       — Мой корабль… — Лорд Риккер взирал на то, что осталось от его прогулочной галлеи. — Что здесь происходит? Какого хрена ты это допустил, Уотерс? — издал он, стоило подойти капитану.       — Милорд, это все он — капитан испуганно пал на колено и показал в сторону мейстера, пытающегося плащом прикрыть принца от летевшего пепла.       — Мейстер? Твои ублюдки не могли остановить мейстера? — яростно всхрипел лорд Ренфред       — Не старик, милорд, принц. — испуганно отвечал капитан. — через час как вы ушли, он вышел из своей каюты и отправился вместе со своим здоровяком…       — ТЫ МЕНЯ ЗА ИДИОТА ДЕРЖИШЬ? — лорд схватился за меч.       — Принц был на балу. — сказал затесавшийся в группу синедольцев тирошиец, со скрепляющей плащ золотой заколкой Угорисов.       Лицезреть взгляд капитана, взгляд лорда Риккера и выражение лица подоспевшего Бейлиша - было бесценно. Столько возни с Хейфордом, чтобы в итоге магистры сами пришли к нему.       «Теперь план мейстера был понятен.»       Осознав всё по их лицам, тирошиец покинул их, что-то бормоча по-валирийски.       — Иди сюда, ублюдок! — под эту музыку Ланнтелл кого-то столкнул с пирса.       «Присяжный меч»       — Милорд, — он громко обратился к Риккеру — Если ваши люди не прекратят лезть к принцу, то я арестую вас как изменника! — с этими словами он обнажил свой меч.       Люди лорда так же стали доставать клинки и начали обступать его полукругом.       — Изменника?! Это ублюдок Роберта со своими приспешниками сжег мой корабль! — Кричал лорд во всеуслышание. — Этот Баратеон зашел слишком далеко, его отец не порол его, тогда это сделаю я!       — Тогда вам придется сначала убить королевского гвардейца. — он встал, готовый к битве.       — Милорды! Прекратите этот балаган! — из-за стены своих людей показался мастер над монетой, который на фоне остальных мужей казался уж слишком мелким и щуплым. Одним взглядом он заставил лорда Ренфреда вернуть меч в ножны, примеру своего лорда последовали и его домашние гвардейцы.       — И от принца тоже. — как гранд-лорд, скомандовал Бейлиш.       — Я стрясу с его отца каждый медяк, что вложил в этот корабль — Злобно сказал Риккер. — Скажи этим дурням, что если не перестанут лезть на Ланнтелла, то я заставлю их всех пролезть под килем. — все так же он обратился к своему капитану.       Тот немедленно пошел приводить в чувство своих людей.       — Заплатит, если ваши версии сойдутся. — Стоя весь в белом, он язвительно ответил Риккеру, пока его люди утихомиривали тех, кто не понял команды.       — Все восемь тысяч, милорд. — не обращая на его слова внимания, Риккер говорил с Бейлишем. — Надеюсь вы сможете найти деньги с мой годовой доход, или я…       — ЧТО ВАШИ ЛЮДИ СЕБЕ ПОЗВОЛЯЮТ!!! — Вопль подошедшего принца заглушил Риккера. — Мало того, что они сожгли мой корабль, так ещё и напали на меня и моих людей! — сказал он, надувшись с важным видом, подле мейстера       Капитан, да и лорд Риккер с Бейлишем бросили на принца возмущенный взгляд.       — Да как ты ещё смеешь мне такое говорить?! — выдавил из себя Риккер.       — Вас здесь не было, милорд. — язвительно промолвил принц. — Мейстер Гримоальд и Сир Гавен были со мной и подтвердят мои слова. — принц вальяжно кивнул головой, как при прощании.       — И с чего это нам поджигать свой корабль? — возмущенно отрезал капитан. — Это был принц, со своим рослым дружком, милорд. — обратился он к своему лорду.       — Нет. — сухо ответил принц.       — Принц, вы отрицаете, что ваш человек сделал это? — не обращая внимания на остальных, сказал Бейлиш?       — А с каких пор слова черни весомей слов принца и помазанного рыцаря, милорд? — сразу вставил мейстер. — Может ещё у корабельных крыс спросите кто съел весь сыр? Так они всё спустят на котов.       — Отрицаю и обвиняю лорда Риккера в измене и покушении на мою жизнь. — сразу после мейстера со всей серьезностью слов сказал принц.       — Да вы серьезно? — разьяренно гавкнул Риккер. — Кого вы спрашиваете Бейлиш, юнца, что еще ничего не знает, да старика, что уже ничего не понимает.       — Милорды. — мейстер обратился к обоим. — Мой орден непредвзят. — он бросил свой взгляд на принца, что стоял у него под плечом. — Принц может ошибаться насчет верноподданного короны, но я уверен, что капитана кто-то мог подкупить.       — Ах ты… — капитан протянул к нему руку, но был тут же остановлен Ланнтеллом.       — Капитан! — рявкнул Риккер, но Гавен уже повалил его на землю.       Только он и гневный взгляд латников Бейлиша останавливал остальных людей Риккера от того, чтобы броситься на помощь своему капитану.       — Мейстер, мы с лордом. — он посмотрел на лорда Ренфреда. — Понимаем ваше возмущение, но вы не можете просто так обвинить капитана, как и наоборот. — в своей лисьей манере говорил он. — Магистры Тироша потребуют доказательств, и если у вас их нет, то думаю нам стоит обсудить, что мы скажем архонту, под чьей защитой мы находимся.       — Если его кто подкупил, то наверняка носит золото с собой. — громко сказал Ланнтелл, играючи держа капитана в своих руках.       — Ублюдок, шлюхин сын, я тебя… — проклятия капитана сыпались в их адрес лишь изредка перебиваясь обращением к лорду.       — Милорд, можно обыскать капитана? — учтиво промолвил мейстер.       — Разумеется. — отчеканил Бейлиш.       — Нет! — в тот же миг издал Риккер. Он гневно смотрел в сторону Бейлиша и яростно сжимал свой кинжал. — Я сделаю это сам. — сказал он, когда закончил играть в гляделки.       Ланнтелл поднял капитана, сдерживая одной своей рукой его обе. Риккер начал прощупывать и шариться по сумкам на поясе и карманам своего капитана.       Письма, старый треснутый Мирийский глаз, медальон с женщиной, какой-то навигационный прибор, кинжал с серебряным эфесом, кошелек - были наиболее ценными вещами, что капитан успел спасти.       — Милорд, можно? –мастер над монетой протянул руку за кошельком.       — Можете пересчитать медяки. — ухмыльнулся Риккер.       Бейлиш надменно открыл кошелек и тут же переменился.       — Тут пятьдесят золотых. — раздраженно он потряс кошелек перед лицом капитана. — Откуда они у вас? — сказал он, требуя ответа.       — Пятьдесят? — удивленно переспросил тот со своим лордом.       — Я, я, я… — капитан искал что сказать. — Я их выиграл у Ланнтелла в карты!. — отчаянно сказал он. — Он их подбросил!       — Это Ланнтелла. — вторя своему капитану сказал лорд Ренфред. В ответ Бейлиш лишь скорчил гримасу.       — Милорд. — Мейстер снова своим учтивым голосом дал о себе знать. — Вы не могли бы придумать ничего по-убедительнее. — Обратился он к лорду Риккеру. — Или если мы найдем у одного из ваших пузырь с диким огнем, вы скажете, что его птицы принесли?       — Вы знаете, что это его! Он выиграл на ставках в Пентосе пять сотен золотых! — рычал Риккер.       Бейлиш и вся его гвардия сопроводила слова лорда лишь легким смешком.       «Я бы и сам не поверил.»       — Могу ли я узнать какие доказательства нашей вины, кроме пьяных бредней матросни есть у вас? — учтиво не отвечая на его слова про выигрыш, продолжил мейстер. — Или вы будете дальше громогласно об этом заявлять, а на наши аргументы отвечать небылицами?       Лорд Ренфред скрипел зубами, готовый вспыхнуть в любой момент.       — Милорд. — Бейлиш благожелательно обратился к Риккеру. — Мейстер. — к старому Гримоальду. — Можно Вас на пару слов.       Втроем они отошли подальше и еще долго обсуждали случившееся, без посторонних ушей и глаз. В конце концов каждый из них вернулся к своим людям, рассказывая о том, к чему они вместе пришли.       На следующее утро от них требовал объяснений архонт. Подмену принца архонт благосклонно простил, учитывая, что его конкурент Угорис благодаря этому изрядно подмочил свою репутацию. За пожар в порту, что по мнению многих мог сжечь город, прощения не было, пришлось искать крайнего, им по общему согласию стал капитан.       Капитан, не будь дурак, так просто не сдавался и потребовал разбирательств, в которых не был заинтересован никто кроме него. Сбор показаний не занял и дня. Показания свидетелей пожарища, коих в городе были сотни, если не тысячи, разошлись, люди Риккера, и то не все, - подтверждали слова капитана, а вот местные - все как один стояли на версии мейстера. На чью сторону встал Архонт - не стало для него открытием.       В следующие три дня между ними состоялась не одна беседа. Мейстер с принцем настаивали на скорейшей отправке в Солнечное копье и Старомест. Бейлиш, узнав, что в пожаре сгорели и его счетные книги, это желание по понятным причинам поддержал, решив, что дальше без принца ему будет спокойнее. Хоть это сильно ему с Ланнтеллом не нравилось, но для безопасности Бейлиш настоял, что с принцем отправятся еще несколько его людей. Более того, несмотря на протесты Риккера и Хейфорда, последний отправлялся вместе с принцем, во все том же статусе. После всего Риккер наотрез отказался нанимать за свои деньги корабль для принца, и лорд Бейлиш снова договорился с Архонтом.       Оставалось только гадать, чего стоило Бейлишу с мейстером уговорить Тирошийского архонта, после всего произошедшего выделить принцу корабль. Тем более такой. Как и многое в Тироше, этот корабль был, можно сказать, посвящен их тройному богу. Три высоченные мачты с пурпурными атласными парусами, три изысканно обставленные палубы, где места для слуг были лучше, чем любая каюта у Риккера, три сотни человек экипажа. На фоне этого корабля, корабль Риккера годился возить разве что скот да зерно. Больше всего в корабле архонта потрясало даже не его богатство, а сопровождение, которое он выделил принцу.       Личная гвардия архонта состояла из купленных в заливе работорговцев воинов-рабов, он уже видел таких же у нескольких вельмож Пентоса. Но одно дело слушать бахвальствоиз уст толстосумов, а совсем другое смотреть как на их тренировки на верхней палубе. Это была не толпа крестьян, которой вчера дали копье и требовали колоть, представляя перед собой лошадь. Нет, хоть они и были рабами, но как он помнил, что с малых лет они только и делали, что упражнялись в воинском искусстве. Глядя на то, как они вышагивают нога в ногу, как по сигналу меняют стойки, синхронно бьют копьём, перестраиваются из стены щитов в линию и обратно, он не мог не сравнить увиденное с каким-то танцем.       «Может это их имел в виду принц, когда приставал к Сантагару.»       Впрочем на корабле было достаточно и нормальных воинов. Грозного на вид капитана гвардии ему представили, как ветерана войны на Ступенях, но не только его гвардейцы могли держать оружие.  Полтора десятка темнокожих матросов с летних островов, каждый из которых знаком с луком. Он сам, Ланнтелл и пара людей Бейлиша, двое межевых рыцарей, их оруженосцы. Вполне достаточный эскорт для безопасной дороги в Солнечное копьё.       Отправившись без помпезности из порта через пять дней после прибытия в Тирош, его до конца не покидало какое-то тревожное чувство. Терзало душу чувство того, что все это было неправильно. Ему было совестно за того капитана.       Всё это время он всё больше присматривался к мейстеру, Ланнтеллу, Гарлану, людям Бейлиша, командиру гвардии архонта и не мог до конца сказать: можно ли им верить. К своему стыду он не знал может ли он доверять принцу.       «Стоит ли принц его доверия?» — не тот вопрос, что должен быть в голове у королевского гвардейца.       В этот раз их каюта была далеко от капитанской. Мейстер говорил, что это принц настоял, но верилось с трудом, что он сам решил отдать королевские покои на баке Гарлану и тем межевым, предпочтя эту каюту. Скорее это была даже не каюта, а роскошная тюрьма, в которую можно было попасть, пройдя половину корабля и обширный трюм.       «Здесь двое могут охранять, что каюту, что спуск от дюжины людей. Это не каюта, это бастион.» — желание мейстера выбрать более безопасный вариант можно было понять.       Вечером второго дня, когда между ними и Тирошем была сотня миль, а он окончательно понял, что если бы архонт хотел бы от них избавиться, то его люди сделали бы это раньше, он решил расставить всё на свои места.        Гавен и мейстер были на ужине с капитаном, оставив его дежурить у спящего принца, и как будто чувствуя, что они остались наедине, принц пришел в себя.       — Сир Арис? — сонно он сказал ему.       — Принц. — ответил он по своему обыкновению учтиво. — Я бы хотел с вами поговорить, ваша светлость.       «Это было не самое лучше предложение, едва продравшему глаза принцу.»       — О Тироше или что происходит? — тяжело дыша, несмотря на дрему ответил принц.       — Обо всем, ваша светлость. — Он аккуратно сел возле него.       — Можете отойти от формальностей, сир. — едва слышно сказал принц.       — Принц, я боюсь… — не успел он договорить, как принц подхватил его слова.       — За мою жизнь, сир Ланнтелл и мейстер Гримоальд мне не договаривают чего-то важного, мне никому не следует доверять, надо сразу же написать из Солнечного копья в столицу, или путешествие может оборваться. — монотонно сказал принц. — Ничего не забыл? — спросил он на последок.       — Принц, я не… — опять он был оборван.       — Понимаете? — принц косо посмотрел на него.       — Принц… — он думал, что сказать дальше.       «Мой долг защищать вас, но если вы не скажете мне всего, то я не смогу сделать этого как следует.» — едва ли секунда ему понадобилась, чтобы найти нужные слова.       — Ваш долг защищать меня, но если я не скажу вам всего, то вы не сможете сделать этого как следует? — Словно читая мысли спросил принц.       Он не находил слов.       «Что это значит?»       — Сир, я ценю вашу службу и в целом вам доверяю, но я не знаю вас ни как Гримоальда, ни как Ланнтелла. — решительно обратился принц. — Я не могу вам сказать всего. Всё, что вам нужно знать, что если вы встрянете как сир Гавен, то я сделаю всё, что смогу, чтобы вытащить из беды.       «Это не были слова девятилетнего мальчишки.»       — Принц, я боюсь не за себя, а за вас, я рыцарь королевской гвардии, белые плащи не встревают в истории. — он пытался достучатся до него.       — А у вас есть белый плащ, сир? — спросил вызывающе принц, заранее знавший ответ.       — В Тироше сгорели все мои вещи, а из-за красок последний белый плащ стал розовым, но это ничего не меняет. Я ваш присяжный меч. — Встав с кровати, возвышаясь над принцем, он говорил со всей решимостью узнать правду. –Я не прошу, я требую, если вы знаете, скажите какого неведомого сейчас происходит!       ВНЕЗАПНО удар сотряс судно, сбив его с ног.       — Что это было? — выкрикнул он, в надежде, что кто-то ответит на него.       — Либо риф, либо пираты. — смотря на него, вцепившись в прилепленную к полу кровать ответил принц. Тут же еще один удар, много слабее первого сотряс корабль. — Пираты. — кисло резюмировал принц. — Сир, ступайте наверх и разберитесь. — уныло сказал он ему.       — Мой долг защищать вас. –все так же решительно ответил он принцу.       — Я могу запереться. — тоскливо сказал ему принц.       — Вы не будете в безопасности. — настаивал он на своем.       — Вы готовы взять на себя смерть Ланнтелла? — не оставляя иного выбора принц с бритвой в руках подошел к двери.–Если это в самом деле пираты, то от вас наверху будет больше пользы.       — Принц. — без тени вежливости он сказал ему выходя из каюты.       «Мелкий языкастый гаденыш, но все-таки он прав.»       — Ещё один ваш плащ я сохранил, отдам как получится. — последнее, что сказал принц, прежде, чем закрыть за ним дверь.       Следуя словам принца, он взлетел по лестнице на палубу и узрел причину этих ударов. С обеих сторон их корабль был зажат двумя коггами под Тирошийским флагом и       Пентошийской галерой, с которых по абордажным воронам переваливали на палубу вооруженные головорезы.       На мгновение он опешил, однако стоило ему увидеть у спардека возвышающегося над всеми Ланнтелла, одетого не лучше него, но с мечом наперевес, отбивающегося от пары ублюдков, заскочивших с правого борта, как он тут же пришел в себя и ринулся через полпалубы ему на помощь.       Ланнтелл хоть и был одним из самых рослых рыцарей на его памяти, но ему не хватало прыти и скорости. Пираты словно играли с ним. Один из головорезов всячески отвлекал его своими выпадами, то и дело ловко избегая ответных размашистых ударов, отходил дальше в сторону, в то время как второй следовал той же тактике. С каждым их молниеносным выпадом они отдалялись друг от друга, заставляя сира Гавена метаться из стороны в сторону. Вот Ланнтелл отразил очередной выпад справа, чтобы в тот же миг его плечо приняло удар слева. Еще немного и всё было бы предрешено, но его помощь подоспела как раз вовремя.       Без устали он бросился на правого, приготовившегося к очередной атаке сереброволосого лисенийца. Пират хотел было уйти от его меча так же, как до этого избегал ударов сира Гавена, но сильно просчитался, лишь напоровшись на лезвие. В то же время Ланнтелл со всей своей силой и решительностью разрубил второго лисенийца от плеча до бедра и впечатал удар полуторного меча в корабельную палубу. Завидев результат работы королевской гвардии, сир Гавен молча одобрительно кивнул в знак благодарности — всё что, они могли позволить себе в минуту боя. На церемонии у них не было времени, разбойники всё прибывали.       Ещё несколько ублюдков, закончив дырявить тела капитана и первого помощника, обратили свой взор на них. Не дожидаясь пока те начнут, Ланнтелл с отчаянным криком бросился в их сторону. Видя перед собой все семь футов его ярости, пираты попытались уйти от его разящего клинка. Один отпрыгнул назад, второй проскочил в дюйме под лезвием, третий… Третий пытался принять его щитом, но лишь отсрочил свою гибель на пару секунд. Лев играючи схватился левой рукой за щит и как ребенка потянул уступающего ему в росте полтора фута бедолагу в сторону. Не успел лисениец ответить ему, как Ланнтелл в тот же миг отрубил державшую щит руку. Следующий удар довершил начатое.       Пираты, ушедшие от удара Ланнтела, нашли своё упокоение уже от него. Стоило первому проскочить под лезвием Ланнтелла, как меч из королевской гавани уже готов был встретить его. Пират похоже не понимал кто стоит перед ним. Наверняка он подумал, что встретил лишь отчаянного моряка, державшего меч в первый раз. Пират пытался использовать обманный удар и засадить кинжал в неприкрытый доспехом бок, но стоило ему только дернуться и открыть свою грудь, как три фута стали из кузниц Королевской гавани пронзили его сердце. Последний лисениец, завидев столь скорою бесславную смерть своих товарищей, побелел даже более, чем его волосы.       «Не привыкли получать в ответ?!»        Стоило лишь посмотреть в его сторону, как тот окончательно замешкался. Их разделяла дюжина шагов, но всё это время, что понадобилось чтобы их сделать, пират стоял как вкопанный, точно ища глазами место, где можно спрятаться, но не решаясь сделать и шагу. Удар мечом прервал его мучения.       «Сир Барристан говаривал о позоре в битве, что ж, последний получил его сполна.» — посреди боя всплыло в его памяти словно вспоминания из другой жизни.       На этом их битва не заканчивалась. Пираты всё заполоняли палубу и дать достойный отпор у тирошийцев не получалось от слова совсем. Ещё час назад по палубе ходили несколько дюжин воинов, а сейчас не набиралось и пары десятков. Вместе с Ланнтеллом, не говоря ни слова, кроме проклятий в адрес врага, они преградили нападавшим путь на нижние палубы. Единственные, кто мог бы помочь им в этом кровавом хаосе — группа гвардейцев архонта, у всех на виду державших оборону возле капитанской каюты.       — Надо брать принца и уходить! — прорычал лысый, отбивая удар пентошийского копья.       — В камере ему безопасней! — принимая удар на заимствованный у трупа щит выдал он в ответ.       Пока они трещали и пытались прорваться вперед, пираты не теряли времени зря и уже половина той группы гвардейцев лежала на палубе, истекая кровью. Бой был неравным, с каждой секундой, с каждым движением пиратских копий и мечей, с каждым раненым или убитым членом экипажа их шансы выбраться отсюда живыми приобретали всё более призрачные очертания.       «Нет, бой был проигран с самого начала.» — понял он, взирая на окруживших их подобно шакалам пиратов.       Шакалы, шакалы выцепляли изощренными копьями гвардейцев из строя по одному и вскоре их командир дал слабину в ответ на предложение сдаться. Шакалы загнали и их в свою ловушку. Стоя с сиром Гавеном бок о бок, уже не могли помыслить о том, чтобы перейти в атаку, не подвергнув друг друга смертельной опасности. Они с честью сражались из последних сил, но шакалы не дали им и этого.       Очередной удар копья скользнул по щиту в руках Ланнтелла лишь для того, чтобы другой пират всадил свое копьё в его правое бедро. Пентошиец, нанесший удар, поплатился за это, но несмотря на это их сопротивление выглядело всё более и более жалко. Новый выпад и лезвие окрасило в красное его рукав. Еще один и вот теперь их двое преклонивших колено перед отребьем. Еще один прошелся вскользь и выбил меч из его рук.       «Всё было предрешено с самого начала. Всё из-за этого напыщенного принца.»       Он не сдался, он пытался отбиваться кулаками, зубами, брыкался, но всё было тщетно. В минуту на пару с Ланнтеллом пираты их скрутили и, обыскав израненные тела, отволокли его на центр палубы, где уже сидела группа таких же пленников. Его бросили прямо у мачты так, что ему было на что облокотиться и принять позу, хоть немного похожую на сидячую, в отличии от едва дышащего Лантелла. Пираты тем временем зачищали остатки сопротивления. Если это можно было назвать сопротивлением.       Вместо участия в бою люди Бейлиша просто забаррикадировались на баке. Пираты этого не оценили, выбив дверь исполосовали их своими клинками и копьями, не слушая мольбы и щедрых предложений о выкупе. Минута за минутой в рядах пленных все прибывало. Спустя с четверть часа, когда пираты закончили зачищать все палубы, набралось около четырех дюжин пленников, включая два десятка так нахваливаемых гвардейцев архонта. Одними из последних привели рыдающего от страха Хейфорда, которого пираты какого-то Неведомого вытащили из капитанской каюты, и ковыляющего принца Дюррана с рассеченной бровью и криво обрезанными волосами.       — Это все? — командным голосом спросил загорелый лисениец.       — Да. — сухо ответил приведший принца пират.       — Что ж… — пронзительно он обратился ко всем пленникам — Меня интересует, кто среди всего вашего отребья…       С борта пентошийской галеры раздался ещё один голос. Лисениец что-то эмоционально ответил ему на высоком валирийском, но тот в свою очередь перебросился с ним ещё парой фраз.       — Да хрена с два! — со злобой лисениец выдал уже на общем в ответ на очередное пентошийское замечание. — Я их заберу с собой!       — Ты не забыл? –спускающийся на палубу со своей галеры пентошиец в конце концов тоже перешел на общий язык. –Милорд приказал никого в живых не оставлять.       — Эти ублюдки перебили полтора десятка моих людей мне нужна компенсация! — крикнул в ответ лисенийский капитан.       — Мы договорились, что вам более чем щедро заплатят. — ровным голосом, едва сдерживая раздражение, вторил ему подошедший к пленникам темноволосый пентошиец.       — Щедро?! — лисениец усмехнулся — Вы забираете себе лучший корабль тирошийского архонта, а я пятнадцать трупов? — он скорчил возмущенную гримасу. — Очень честно! Салла за такое мне хрен отрежет.       — Или это сделаю я, если ты не заткнешься. — пронзительно смотря на лисенийца ответил пентошиец.       — Брось, Гро, сколько лет мы друг друга знаем? — последний фамильярно обратился к пентошийцу.       — Слишком много. — Пентошиец ухмыльнулся. — Ты, знаешь, что со мной сделают, если кого-то из свидетелей найдут на каком-нибудь невольничьем рынке?       — Погладят по головке? Закормят сырами до смерти? А может он тебя раздавит своим весом? — отшучивался лисениец.       — Моё слово - нет. — сухо ответил пентошиец. — Убить всех! — обратился он к одному из своих людей.       — Стоять! –на всю палубу скомандовал лисениец.       — Даже с потерями у меня больше людей, чем у тебя. — сказал он, коварно сверкнув глазами. — Я могу отобрать и твой корабль, если захочу.       — А ты этого хочешь, Мейз? — Сквозь зубы выдал пентошиец, сверкнув кинжалом из-за пояса.       — Я хочу справедливости, а ты мне как раз задолжал. — Тирошиец столь же пристально смотрел на своего визави. — Ты говорил, что максимум десяток воинов, вестеросская лохань, богатый выкуп за лорда. Как мне — честному человеку смотреть после этого в глаза вдовам? — обильно жестикулируя, подкреплял он свои слова. — Почему тебе достанется лучший корабль в Тироше? Где обещанный лорд? Где мои деньги?       — Что ты предлагаешь? — пентошиец сказал, словно вцепившись в глотку.       — Ты знаешь сколько за этих ребят платят на востоке? — лисениец показал рукой на тирошийских гвардейцев — Да и эти тоже были не плохи. — он указал на него с Гавеном — в Миэрине, да и в Гисе такие будут нарасхват.       — Если… — начал пентошиец.       — Если не случится. — перебил его лисениец. — Когда я тебя обманывал? — он протянул руку, как свидетельство их сделки.       — Ты… — пентошиец задумался — сделаешь так, чтобы я не пожалел об этом. — промолвил пентошиец после минутного раздумья и протянул тому руку в ответ.       — С тобой приятно иметь дело. — пожимая руку пентошийца, капитан лисенийского корабля достал из кармана золотую монету. — Держи, мой подарок твоему первому внуку.       — Будет лучше, если все мои люди получат по такому подарку. — с ехидной ласковостью заметил пентошиец.       — Какие же вы меркантильные в своем Пентосе. — лисениец артистично прижал руку к сердцу. — Но это невысокая цена для нашей беззаветной дружбы. — Он подал знак рукой и один из его людей отправился на корабль.       — Раз так, то может будем заканчивать? — сказал пентошиец.       — Если ты настаиваешь. — лисениец повернулся к пленникам. — Кто из вашего сброда принц Дюрран Баратеон? — окинув своим взглядом палубу, забитую пленниками.       — Я-я — заикаясь начал престарелый мейстер Гримоальд, он хотел был встать, но лисенийский капитан молнией вонзил в него свой меч.       — Кто еще хочет стать принцем? — вопросил он у всех — Принцу, насколько я знаю девять лет, я не очень поверю, если ещё кто-то постарше захочет выдать себя за него. От этих слов все пленники словно проглотили языки и повисла тишина.       — Я принц Дюрран из дома Баратеонов! — громогласный детский голос через минуту прервал её — Король щедро заплатит вам за меня, больше, чем за это отребье вместе взятое, пошлите ему весточку и будете купаться в золоте до конца своих дней. — он перевел дыхание. — Не стоит на этих вообще тратить своё время, мой дед - верховный лорд Запада с лихвой компенсирует вам потери.       Он не верил своим ушам. Особенно потому, что принц в это время сидел рядом с ним и боролся с рассеченной бровью, залившей кровью половину лица.       — Лжец! — не сдержав гнева выкрикнул он с места.       — Не слушайте его! — резко вставил Гарлан — Он простой межевой разбойник, нанятый Мизинцем. Сейчас он начнет говорить, что его сын, отдаленно похожий на меня и есть настоящий принц.       «Где эти шлюхины дети учатся лгать?»       — Ты…       — Отец не надо. — прервал его мягкий голос принца, но глаза говорили совсем другое. — это его право, он принц, пожалуйста! — принц взвыл и припал к его израненной ноге, нажав на рану и заставив взвыть вместе с ним.       «Какого Неведомого он творит?!»       — Не люблю я эти семейные сцены. — вывалил из себя лисениец.       — Второго парня следует убить. — цинично заметил пентошиец.       — Тебе лишь бы всех убить. — скорчив недовольное лицо лисениец принял задумчивую позу. — впрочем, могу уступить по сотне золотых за каждого пацана, сколько их тут подходящих? Шесть? Семь? — с горящими глазами тот повернулся к своему компаньону. — Готов заплатить?       — Если у них Баратеоновы глаза, то да. — не изменяя серьезности, ответил пентошиец.       — Моро, проверь всех, наш друг сказал своё слово, по сотне золотых за голубоглазого парнишку. — едва лисениец скомандовал, как из-за его спины вышел зеленобородый тирошиец и принялся походить к каждому мальчику, что попал в плен и рассматривать цвет его глаз.       — Карие! — выкрикнул тирошиец рассмотрев первого.       — Принц, какого Неведомого вы опять творите? — еле слышно он прошептал Дюррану, прильнувшему к его груди.       — Индиго! — тирошиец осмотрел второго.       С подбородка принца капала кровь, заливая красным половину лица. Принц припал к его плечу и так же бесшумно без капли неровности в голосе ответил:       — Спасаю. Наши. Жизни. А вы? — отрывисто сказал принц.       — Серые! — раздался очередной возглас тирошийца.       «Спасает?» — боль от ран не давала ему сосредоточиться, но ничего спасительного в действиях принца он не видел       — И как же?       — Не, это перебор, посмотри у этих уже борода растет, мы же честные люди, не станем обманывать нашего друга. — прокричал лисениец своему человеку, прильнувшему к паре очередных несчастных.       — Играю свою роль. — сквозь зубы ответил принц, прежде, чем к нему подошел зеленобородый.       — На меня смотри! — тирошиец схватил принца за шею и стал вглядываться в его лицо. — Зеленые! — не утруждая себя стереть кровь со второй половины лица выкрикнул тирошиец.       Стоило ему отпустить принца, как тот наловчившись связанными руками не пойми откуда достал кусок белой ткани и начал мастерить повязку себе на глаз.       — Вы, вы сами разбили себе бровь? — мысль сорвалась с его языка громче, чем ему хотелось.       — Нет, просто был к этому готов. — одновременно с его вопросом ответил принц. — Голубые! — радостно выкрикнул тирошиец, осмотрев Хейфорда, судя по всему бывшего последним в списке на поверку.       — Я и плащ ваш сохранил. — не замечая окружения продолжил принц. — Хотя Вы мне почему-то не поверили. — стерев большую часть крови рукавом, принц закрыл свой правый глаз куском той самой белой ткани.       «Это? Он не мог знать. Он…» — каждая из мыслей, шедших в голову была фантастичней другой.       — Принц! — он едва вскрикнул.       — Ой, ну хватит. — лисениец услышал его вопль. — Я конечно добросердечный господин и не буду разлучать столь ценный товар с его отпрыском, но еще раз попытаешься убедить меня, что твой сын принц, то честное слово сдам его в первом же борделе в Лиссе.       — Я умею смотреть и слушать, сир, попробуйте тоже. — в след за словами пирата принц прошептал ему на ухо.       Как бы ему не хотелось освободиться от пут и выхватить меч, боль во всем теле не позволяла этого сделать. Теперь оставалось только смотреть: чего же там увидел или услышал принц. Словам и действиям принца Гарлан был удивлен не меньше чем он, но тем не менее Хейфорд сдерживал себя и сохранял величественный вид, пока тирошиец вел его к своим друзьям через полпалубы.       — Нет, их следует разделить, я настаиваю! — Хейфорд внезапно заявил своим пленителям, копируя манеры Дюррана, увиденные до того.       — Конечно принц, всё будет как вы скажете, только мой друг должен вам кое-что передать. — Саркастично заметил сереброволосый.       — Передать? — Хейфорд опешил пуще прежнего.       — Да, передать сообщение от друга. — Пентошиец учтиво поклонился ему.       — Друга? — Хейфорд, да и похоже никто, кроме Дюррана не понимал, что происходит.       — От нашего общего друга. — многозначительно произнес пентошиец. — Многие называющие себя вашими друзьями - на самом деле вам враги, но не тот, кто послал меня к Вам.       — Я не… — Хейфорд затянул, но почему-то после этого сделал шаг назад.       — Я же говорил, зачем возиться, просто зарубить и дело с концом. — опять влез лисениец. — Моро!       Хейфорд успел сделать ещё один шаг назад, прежде, чем тирошиец со своими подручными взяли его под руки и понесли дальше.       — Стойте! Стойте! — крики Хейфорда разносились над ночной морской гладью. — Я не принц, он — он мотал головой в сторону Дюррана. — Он принц, вы совершаете ошибку! — Гарлан пытался брыкаться, но против трех пиратов это у него получалось с трудом. Его поставили на колени возле пентошийца и он взмолился в последний раз. — Стойте! Прошу! Мой отец… — только отчаянный вопль Хейфорда в пронзал тусклый свет заходящего солнца.       — Очень, очень далеко от сюда, принц. — пентошиец прильнул пальцем к губам хейфорда и тот замолк.       Подобно королю Роберту, на прощание простившемся с сыном, пентошиец что-то прошептал Гарлану на ухо, прежде чем пройтись черным кинжалом по его тонкому детскому горлу. Принц Дюрран же, истинный виновник сего действа, с уже привычным выражением лица взирал на происходящее, перевязывая лоскутами, еще недавно бывшими белым плащем раны на теле сира Ланнтелла.       — Вот и всё. — резюмировал пентошиец.       — Я разочарован. — недовольно буркнул лисениец. — Мне всегда казалось принцев убивать сложнее, что ли, там что-то необычное, а так, скукотища, как цыпленка забил.       — Заканчивай уже. — пентошиец вновь оглядел всех пленников. — Не забудь, ты должен продать их так, чтобы они не вернулись.       — Ну вот опять откуда эти сомнения в честном мне?       Пентошиец повернулся в сторону своего корабля. — Забирай их и продавай хоть в Гисе, хоть в Кварте, хоть в Асшае, избавь меня от подробностей, но если поползут слухи, то честное слово я найду тебя и лично позабочусь о том, чтобы в мире на одного евнуха стало больше.       — Да, ты прав, избавлю тебя от подробностей. — лисениец впервые сказал что-то серьезно.– Тащи колодки, и грузи товар в трюм, я их породу знаю, так и норовят псы сбежать.       — Моя доля? — поинтересовался пентошиец, указав на возвращающегося с когга пирата с увесистым мешком.       — Думаю ты лучше знаешь, как разделить это между своими людьми. — ответил лисениец.       — Гораздо лучше тебя. — Жадно запустив руки в мешок, не отвлекаясь от проверки золотых монет, ответил пентошиец.       Тем временем следуя приказам капитана, лисенийцы с тирошийцами принялись за них и в скором времени вереница пленников устраивалась в трюмах одного из коггов.       Лисениец, впрочем, своё слово сдержал и их троих вместе с Ланнтеллом, принцем и несколькими рабами посадили вместе, в трюм Тирошийского корабля. Меньше повезло командиру гвардии архонта. Едва он отдал приказ своим солдатам выполнять команды лисенийца, как по воле последнего ему тут же перерезали глотку его же подчиненные, не забыв сбросить тело за борт.       Их без того тяжелое путешествие с больным принцем на этом закончилось.