Прикоснись и люби

«Приятные выходные» в понимание Тэхёна — это значит запихать в себя все дешёвые и дорогие напитки в клубе, а на следующее утро не помнить даже собственного имени. И парень, если честно, не понимает, зачем согласился на эту идею. Просто слова: «Да, чё ты ломаешься как тёлка? Ты вроде сам мне говорил, что тебе скучно живётся, так в чём проблема?» — заставили алкаша и авантюриста внутри него проснуться от длительной спячки. С трудом переворачиваясь на другой бок, Чимин пытается вспомнить хоть что-нибудь, но помойка от вчерашней попойки во рту даёт прекрасную возможность понять, что он пил. Очень много пил. Конечно, что-то он всё-таки помнит. Например, помнит, как они зашли в клуб, где было много потных тел, что пытались сексуально танцевать под играющую там музыку. Помнит, как они подошли к барной стойке, где стояла симпатичная девушка, мастерски разливающая коктейли по стаканам и бокалам. Ещё он помнит, как в первый раз попробовал текилу, хотя можно было начать с чего-то полегче, потому что, оказывает, он не умеет пить, быстро упиваясь в стельку, но его это волновало в последнюю очередь. И наконец-то последнее, что он смог вспомнить - это какой-то самодельный коктейль, приготовленный Тэхёном, что уже должно вызывать море подозрений, но алкашу Чимину, который впервые в жизни пришёл в клуб, было глубоко наплевать в тот момент, поэтому он выпил всё, после чего его накрыло чувство эйфории. И всё. Конец. Больше он ничего не помнит. Парень хмурится, понимая, что так сильно напился впервые в жизни и что последний выходной, наверняка, будет просран из-за ужасного самочувствия, поскольку с такой головой, как у него сейчас, можно лишь валяться в постели и молиться, чтобы сон поскорее прогнал нестерпимый набат из висков. Хотя если подумать, дикий сушняк никто не отменял, и сон точно не поможет избавиться от него. В общем, вставать всё равно придётся, и мысль эта его совсем не радует. Он сводит брови сильнее, медленно являя усталые глаза этому миру, но тут же жалеет об этом, быстро натягивая одеяло до самого носа. Да уж. Не думал он, что вставать после пьянки настолько тяжело. Словно кто-то специально повесил на твою голову гирю в сто килограмм, ноги превратил в вату, а глаза налил свинцом. И хотя поднимать тяжёлые веки по-прежнему не хочется, парень всё же превозмогает всё, что только можно, и приоткрывает один глаз, а затем и второй. Его взор сразу устремляется на больших размеров алюминиевое окно. Бежевые шторы из вуали медленно развивались под несильным ветром, который просачивался через приоткрытую форточку. Там прекрасно было видно темное небо, что плотным одеялом постепенно отступало от небосклона. Ночные тучи будто растворялись в нем, открывая всем небесную красоту. Слегка мутная дымка, нависшая над землей, рассеивалась в воздухе, а потом и вовсе исчезла. В атмосфере царила тишина, которую нарушали лишь тонкие голоса проснувшихся птиц, разливающиеся повсюду. Свежесть и своеобразная гамма запахов свежезаваренного кофе и чего-то сладкого, окутывала всё помещение, оседая лёгким шлейфом по всей квартире. Еле уловимый ветерок поднимал вверх опавшие лепестки, кружа их в незамысловатом танце. Где-то высоко в небе несмело пролетела птица, как будто разминая крылья после ночного сна. Откуда-то издалека доносился лай собак на проезжающие изредка машины. Из-за горизонта сверкнул край солнца, потихоньку начиная своими лучами проникать в тёмные улицы и окна людей, освещая их, тем самым принося некий уют и тепло в квартиры. Луч света, как и взгляд парня, плавными движениями распространялся по стене, где висели фотографии улыбающихся друзей, природы, мест, куда бы хотелось полететь, разные листки из блокнота с набросками песен и странные вещицы. Слишком спокойная и тихая атмосфера обволакивала, заставляя его хотеть снова закрыть глаза, но резко его сонную голову пронзила очень простая вещь. Это, чёрт побери, не его квартира. Глаза со скоростью света округлились аки блюдца в сервизе бабушки. Он ещё раз пробежался по комнате глазами, пока не додумался осторожно повернуть голову на вторую сторону кровати, где действительно покоилась чья-то взлохмаченная голова. Пак не стал молиться богам, просто надеялся, что ему кажется и что он не находится в чужой квартире. Может, просто сделал ночью кардинальный ремонт. Ага. Как же. И вид из окна заодно поменял. Парень пытается не дышать в данный момент и вообще слиться с белым постельным бельем, но его кожа с рождения была загорелой, так что при всем своем огромном желании с белым он никогда не сольётся. Но вот тело, лежащее рядом, могло сделать это вполне с лёгкостью, но оно даже не пыталось. Оно лишь вяло копошится и тихо вздыхает, от чего лёгкая атласная ткань скользит по светло бледной коже вниз, открывая ему взор на шею, плавно переходящую в ряд выступающих позвонков и узкие плечи. Пиздец. Приехали. Куда выходить? Неужели он вчера упился настолько, что умудрился переспать с…парнем? Только от одной этой мысли, становится не по себе. Нет, Пак не имеет ничего против геев, лесбиянок и остальных. Но не быть против и переспать с человеком своего пола - это совершенно разные вещи. — Боже… — шепчет Чимин, когда приподнимает простынь и видит, что он голый. Полностью голый. Парень не спеша встаёт, тут же сжимая пальцами виски, ожидая, пока комната перестанет кружиться, и когда это всё-таки происходит, он потихоньку слезает с кровати, беззвучно становясь босыми ногами на ламинат, на всякий случай оборачиваясь назад, чтобы убедится в том, что незнакомец всё ещё спит. Убедившись, Чимин заторможено осматривает комнату, отмечая у себя в голове, что везде творится хаос, хотя пока его тушка лежала, этого не было видно, ну или, по крайней мере, он просто не замечал. Перфекционизм очень не вовремя даёт о себе знать. Стол стоял весьма криво, будто его снесли неаккуратными движениями. Некоторые стулья и вовсе были опрокинуты на пол, как и целая гора канцелярских принадлежностей. Они валяли везде. Абсолютно везде. На красном торшере висели чьи-то трусы и носок. И Пак очень надеется, что это не его вещи. Зато рядом с дубовым шкафом валяется его помятая белоснежная блузка с блестящими бусинками на воротнике. Просканировав ещё несколько раз комнату, он нашёл почти все свои вещи. Вот, например, чёрные обтягивающие джинсы, которые его заставил надеть Тэхён, спокойно лежали под кроватью. И как они там оказались, фиг знает. Трусы Чимин тоже всё-таки находит под матрасом, и опять же, фиг знает, как они там оказались. Он натягивает их, пытаясь одновременно спрятаться в одеяле, кусочек которого ему достался. Да. Его никто не видит. Но, чёрт, он всё равно смущается. Потом парень начинает ходить по комнате, подбирая с пола оставшиеся вещи, делая это, естественно, очень тихо. Через некоторое время, когда Чимин уже застегнул пуговицы на своей блузке, он случайно наткнулся взглядом на настенные часы, что показывали полшестого утра, и, как назло, не заметил лежащую на полу кнопку. Парень слишком громко пискнул, сразу же хватаясь за ногу, начиная скакать по полу, словно ужаленный слон. — Какого хуя? — звучит мрачно-хриплый голос, и тело, перевернувшись на другой бок, с тихим стоном садится на кровать, поднимая припухшие веки. Медленно скользит взглядом по нераспознанной обстановке, особенно задерживаясь на тех самых трусах и носке, что висят на торшере, а потом встречается с Чимином взглядом. Незнакомец, видимо, пытается придумать что-то вразумительное или хоть как-то разобраться в сложившейся ситуации, но получается лишь: — Какого хуя? Ты кто? — говорящий приподнимает подушку и усаживается поудобнее, от чего одеяло сползает, оголяя подтянутый плоский живот. Чимин, наблюдая за этим, невольно краснеет и пытается хотя бы моргнуть, но всего лишь опускает ногу на пол. Незнакомец смотрит на него изучая, и парень не уступает, внимательно изучая в ответ. У парня напротив жёсткие растрёпанные волосы блондинистого цвета, красивые карие глаза с необычным разрезом, тонкие сухие губы и молочная кожа. — Я — Пак Чимин, — всё же отвечает юноша, когда молчание затягивается. Незнакомый парень трёт переносицу и тяжело вздыхает, снова устремляя на него взгляд. — Давай начистоту. Ты что-нибудь помнишь? — Не-а, — он машет головой в разные стороны. — Я тоже ничего не помню, — тот обречённо вздыхает, пытаясь вылезти из-под одеяла. — А как тебя… — Мин Юнги, двадцать три года, — парень вылезает из кровати, шлепая ногами прямо до торшера, а Пак вдруг понимает, что тот полностью обнажён, поэтому быстро отворачивается, ощущая, как безбожно алеют щёки. — А мне восемнадцать, — он чувствует себя крайне неловко, поэтому пытается поскорее одеться и сбежать отсюда, но никак не может найти свой телефон. — Чёрт, ну и где он? — Парень нервно поджимает губу, в расстройстве потирая шею, поворачиваясь к Юнги, который стоял возле того самого окна, поджигая сигарету, лежащую у него между губ, и наблюдая за ним. — Не могу найти телефон, — говорит он и, не дождавшись никакой реакции, продолжает: — Хён, можешь скинуть мне звонок? — Могу. И пока старший лениво плетётся к своим штанам, лежащим поверх упавшего стула, парень понимает, что тот в одних боксёрах. Боже. — Эм… А ты не хочешь… одеться? — Спрашивает Чимин, и от внимания Мина не ускользает, как он проходится взглядом по его фигуре, облачённой в одни лишь трусы. — Нет. Кто бы сомневался. Когда парень набирает свой номер на чужом телефоне, нигде не раздаётся ни звонка, ни вибрации, хотя из трубки отчётливо доносятся длинные гудки. Он растерянно ходит по комнате, пока гудки не сменяются знакомым едва слышным голосом. — Блять, какого хрена, Вы звоните мне в шесть часов утра? — Тэхён? — Чимин? — после секундной паузы. — Почему номер не… Так. Почему у меня твой телефон? — Хотел спросить тоже самое, — кажется у него скоро глаз начнёт дёргаться. — Ты вообще где? — удивлённо спрашивает друг. — У Юнги-хёна. — У какого ещё Юн…оу. Ким затыкается и молчит как-то ну очень нехорошо, Паку совсем не нравится это молчание. От него веет издёвкой, приправленной фирменной милой улыбочкой. — И как всё прошло? — наконец, откликается Тэхён, и тон у него слишком насмешливый, что совершенно ему не нравится. И видимо его нервозность заметил и старший, поскольку не отрывал от него взгляда ни на секунду. — Говори сразу, что ты знаешь, — он начал судорожно мять в руках манжеты блузки, готовясь услышать самое страшное. — Если хочешь узнать всё, тогда приезжай ко мне, — усмехается друг и зевает. — Хорошо. Скоро буду, — отвечает Пак, незамедлительно сбрасывая звонок. — Ну что там? — спрашивает Мин, выпуская серое облако дыма в летнее небо. — Эм… — Чимин неуверенно поджимает губу. — Мой телефон у лучшего друга и он сказал, что если я хочу всё узнать, должен поехать к нему, — он кладёт телефон на не заправленную постель, собираясь уже уйти из этой квартиры. — Отлично, поехали, — говорит Юнги и тушит сигарету о пепельницу. — Что? — вот это поворот. — Я говорю, что поеду с тобой, — тот как ни в чём не бывало открывает дубовый шкаф, доставая оттуда новые боксёры. — Я быстро схожу в душ, а ты подожди меня. Окей? — Ага. Чимин невольно прилипает взглядом к полуобнаженной худощавой фигуре и следит за ней, пока не хлопает дверь ванной комнаты, и громкий звук не отрезвляет его. Пак сглатывает, мотает головой и делает то, что умеет лучше всего — убегает. И уже буквально через десять секунд он хлопает входной дверью. По пути натягивает любимые кеды на босую ногу, потому что носки так и не нашел, и бежит к лифту так стремительно, будто за ним гонится маньяк. На улице парень облегчённо выдыхает, осматривает многоэтажку, из которого только что выскочил и торопливо ловит такси, попутно радуясь, что бумажник до сих пор в заднем кармане, а не вывалился где-нибудь по дороге. До квартиры Тэхёна парень добрался относительно спокойно, если не считать того, что сердце не переставало отбивать чечётку, а руки предательски дрожали, что не ускользнуло от взгляда водителя, когда Пак давал ему деньги. Таксист точно подумал, что он наркоман. — Ну проходи, горе ты моё луковое, — Ким вымученно, но всё же ярко улыбнулся, пропуская его в квартиру. Чимин сразу поплёлся на кухню, проходя мимо просторного зала, где буквально вчера они смотрели фильм, а сейчас там творился такой ужас, что без слёз и не взглянешь. Гардина вместе со шторами была оторвана от белоснежного потолка, валяясь где-то на полу между лежащим столом и несколькими изуродованными стульями. Песочный ворсистый ковёр был испачкан разными соусами и пятнами непонятного происхождения. А рядом с ковром находилась порванная блузка кораллового цвета, скомканная вместе с чужой большой серой футболкой, и где-то неподалёку покоились чёрные пуговицы от той самой блузки, и чьи-то чёрные спортивные штаны, и слишком короткая клетчатая юбка, явно принадлежащая его другу. Всё в комнате напоминало об очень бурной ночи. Он сделал вид, что не заметил валяющийся использованный презерватив в углу между диваном и стеной, просто проходя на кухню и садясь на деревянный стул. Следом за ним пришёл и немного помятый Тэхён, который снял с плиты чайник, что поставил заранее, попутно доставая две кружки с милыми картинками. — Говори сразу. Не томи, — безнадёжно простонал Чимин, уставившись на своё отражение в кружке с лимонным чаем. — Хм. Дай-ка подумать, — Ким поднёс к себе кружку, манерно оттопыривая мизинец, и с важным видом немного отхлебнул из неё. — Тэхён, — он раздражённо свёл брови к переносице, поджимая губы в тонкую линию. — Ну, если не считать того, что после нескольких рюмочек ты вёл себя развратнее самой умелой шлюхи, танцуя так, что даже у меня встал, то всё хорошо, — друг снова отпил, смотря на Чимина, который как рыба начал глотать воздух. — А как… — Как ты познакомился с Юнги-хёном? — Ким улыбнулся, получая в ответ неторопливый кивок. — Ох. Ну это вообще, отдельная история, — начал Тэхён. — После того, как ты столкнул стриптизёршу с шеста и залез на него сам, начиная мастерски танцевать самый страстный и горячий стриптиз, которые все только видели, ты неожиданно решил, что тебе надо освежиться и как ни в чём не бывало, спустился и пошёл на улицу, ловя на себе очень жадные взгляды, словно все в этом клубе, уже представили тебя голым и засадили по самые яйца. — Фу, — парень сморщил свой «‎тигриный» носик, как его любил называть Ким, продолжая слушать рассказ. — Так вот, — он продолжил. — Когда ты вышел, я сразу же пошёл за тобой, ну мало ли что могло случиться. Ты же всё-таки в первый раз так напился. И твою девственность нужно было хранить, как зеницу ока. Когда я вышел, то увидел, что тебя зажали какие-то парни. Они были больше тебя и меня вместе взятых, но я, как лучший друг и твой защитник, уже было хотел вступиться и надавать им люлей или хотя бы постараться это сделать, но угадай кто подошёл с фразой: «Вы чё, тупые? Он же сказал, что не хочет» и вмазал одному из этих парней кулаком прямо в нос, — Тэхён, усмехаясь, поиграл бровями. — Ох, и крови там было. Кто же знал, что в этом дохляке такая силища. Ты бы только видел, как этот парень феерично отлетел на асфальт. Ух, — Ким, усмехаясь, помотал головой, вспоминая этот смешной момент и ошарашенные глаза того хмыря. Он не отрываясь смотрел за меняющимися эмоциями на лице Чимина, который сначала побледнел, словно привидение, а потом покрылся красными пятнами на шее и покраснел как варёный рак. — А что потом? — нервно перебирая пальцами, спросил парень. — Не знаю. Вы пьяной походкой направились в неизвестном мне направлении, а останавливать я вас не стал. Ну, Юнги же спас тебя? Спас. Так что я не волновался. — А как ты узнал, что его зовут Юнги? — он недоверчиво сощурил глаза, превращая их в щёлочки. — Ах, это, — тот как-то слишком долго выдержал паузу. — Когда вы ковыляли по дороге, рядом со мной встал один парень, он бормотал что-то типа: «Опять Юнги-хён бросил меня», ну а я спросил, не имеет ли он в виду того худощавого блондина, что идёт под ручку с тобой. И он просто положительно покачал головой, — Тэхён пожал плечами, закусывая нижнюю губу, немного краснея. — Ага. А дальше что было? — съехидничал Чимин, пододвигаясь ближе. — Мы потрахались. — Оу, — Пак от неожиданности поперхнулся, сразу вспомнил бардак в гостиной. — Неужели тот бардак, это вы с ним? — а потом ещё как дурак, покрутил указательными пальцами, чувствуя себя неловко. Снова. — Да. — Оу. — Вообще-то, это я тебя должен расспрашивать, а не ты меня, — Ким поудобней устроился на стуле, уже готовясь услышать увлекательный рассказ во всех подробностях. Но… — Ага. Мне тоже интересно послушать, — подкаченный брюнет опёрся о косяк кухонной двери, потирая полотенцем мокрые волосы. — Ты не вовремя, — фыркнул Тэхён, осматривая потрясающий голый торс парня, с которого стекали капли. — Я всегда вовремя, малыш, — усмехнулся тот, высовывая вторую руку из спортивных штанов, что раньше валялись на полу, и протянул её Чимину, щёки которого медленно, но верно краснели, когда он осмотрел тело напротив. — Я — Чон Чонгук, но ты можешь звать меня — папочкой. — Ч-что? — опешил парень. — Шутка-минутка, — хохотнул брюнет, показывая всем свои кроличьи зубы. И это можно было назвать милым, если бы не габариты этого самого «‎кролика»‎. — Шутки у него, — строго произнёс Тэхён, складывая руки на груди — А ну пошёл в комнату убираться, Ловелас хренов. — Но… — тот надул щёки, пытаясь возразить. — Никаких мне «‎но»‎. Быстро пошёл и убрал то, что натворил, — не забыв указать пальцем в проход, сурово произнёс Тэхён. — Но… — Живо. — Ладно, — обиженно буркнул брюнет, дуя губы. — Что-то я не пойму, — невинно хлопая глазками, сказал парень, как только «‎кролик» скрылся в коридоре. — Чего именно? — друг переводит на него непонимающий взгляд. — Это он тебя, ну, того, или ты его? — Боже, это называется — трахал, а не «‎ну, того», — расплываясь в улыбке ответил Тэхён. Всё-таки его друг такой непорочный. И ведь сразу не скажешь, что Пак вчера танцевал так, что у него перехватило дыхание, а в голове звучала только одна мысль: «‎Я хочу его». Вообще-то, эта мысль была у всех людей тогда в клубе, но то, что он — лучший друг Чимина, захотел трахнуть его — ненормально. Правда Тэхён этого тогда не осознавал, за него думал вставший член и сперма, которая била в голову, но, слава всем богам, сейчас это прошло и он надеется, что такие желания впредь не появятся. — Это он меня трахал, — спокойно ответил Ким, отпивая уже остывший чай. — И как? — снова этот невинный взгляд, будто Пак спросил у него «‎Как дела?», а не «‎Расскажи мне как ты трахался». — А тебе интересно? — Тэхён улыбнулся своей фирменной улыбкой, пока в глазах загорались искры. — Ну… — Это было слишком шикарно, — не медля, начал Ким. — Он так вдалбливался в меня своим толстым членом, что я стонал как самая настоящая сучка. А когда он шлёпал меня по… — Боже! Зачем я только спросил! — пища от смущения, Чимин закрыл уши, вскочил со стула и убежал к двери, в которую кто-то только что позвонил. — Так и знал, — Тэхён широко улыбнувшись, тоже встал со стула, идя в гостиную к своему любовнику, с которым они провели жаркую ночь. — Чтобы я ещё раз спросил, — парень бурчал себе под нос, заходя на специальный коврик, щёлкая замком входной двери и распахивая её, тут же успевая пожалеть об этом. — Ну привет, — недобро ухмыляется Юнги, а он готов сию же секунду провалиться под землю. Хотел жизнь как в дораме, Чимин? Получай!