***
POV Автор
«Нет ничего тайного, что не сделалось бы явным, ни сокровенного, что не сделалось бы известным» Евангелие от Луки, Глава 8, стих 17
Вместо каминной трубы в стене теперь зияла дыра, а пол был усеян осколками кирпичей. Агата не до конца понимала, что произошло. Она попыталась найти в себе силы подняться, но ей стоило больших усилий не то, что сесть, хотя бы поднять голову. Все тело ужасно болело. А в ушах до сих пор звенело от взрыва. Дым щекотал ноздри, отчего дышать становилось тяжелее. Астма снова дала о себе знать. Прежде чем уйти на поиски документов, Лука бросил лекарство перед Агатой, потому сейчас она огляделась в поисках спасительного пузырька, но его нигде не было. Около себя девушка обнаружила лишь выпавшую при взрыве белую маленькую камеру, на какую обычно Дима снимает влоги, и машинально снова положила ее в карман толстовки. Лекарства не было, поэтому девушке пришлось попробовать успокоить себя методом, который ей когда-то показал доктор Клаус. Она наклонилась вперед, упираясь ногами в пол, локтями – в колени, затем глубоко вдохнула и задержала дыхание на пару секунд, после чего откашлялась, чтобы избавиться от мокроты, настолько, насколько позволяла ситуация. Дышать стало чуть легче, по крайней мере сейчас вероятность сгореть заживо была намного выше, чем умереть от астмы. Недалеко от эпицентра взрыва, послышалось мычание. Агата резко обернулась и замерла как громом поражённая, не в силах отвести глаз от происходящего. Шок исказил лицо, а языки пламени, охватившие дом сверкали в глазах, быстро наполнившихся слезами. Мачеха еле двигала головой, а Бран был без сознания, все еще связанный. Взрывная волна откинула парня на пару метров вместе с досками, которые раньше были стулом. Все также стоя на четвереньках, Агата подползла к брату и, судорожно кашляя, положила ладони на его почти белое лицо, которое из-за взрыва покрыл слой пыли. — Бран, пожалуйста, очнись, — шептала она, пытаясь перевернуть парня, чтобы развязать веревку. — Нам нужно выбираться! Девушка была сосредоточена на узлах, а потому совсем не заметила угрозы в лице мачехи, которая, придя в себя, решила довести свою месть до конца, даже несмотря на свое головокружение и нетвердую походку. В худощавом на вид теле, скрывалась по истине свирепая сила, питаемая злобой все эти годы, которая сейчас вылилась в жесточайшие удары. Женщина с размаху пнула падчерицу в бок, вышибая и без того отсутствующий воздух. Девушка бессильно вытянула руку, пытаясь закрыться от следующего удара, но Злата свирепела еще больше. Она осыпала пинками девушку, выбивая все внутренности. Агата беспомощно свернулась калачиком, прикрывая руками голову, ее сковало отчаяние. Карга явно имела над ней власть, и одному Богу известно, на что еще Злата могла быть способна, если бы Бран не пришел в себя. — Не трогай её! — За спиной мачехи раздался надрывный рык. — Остановись, ты безумна! — Безумна! Хахаха! Я не дам ей отсюда уйти! — Женщина душила девушку, пока та не начала отключаться. — Я из-за тебя мужа своего убила! — Голос женщины звенел от гнева, дрожал от давних воспоминаний. Под глухие звуки ударов и тихий плач сестры, Бранислав пытался выпутаться, но ничего не получалось, связали его на славу. В экстренной ситуации, он не придумал ничего лучше, кроме как поджечь веревки, чтобы быстрее избавиться от пут. Не рассчитав расстояния, будучи стесненным временными рамками, Бран сунул руки прямо в огонь. Веревки порвались, но пламя здорово обожгло его. Испытывая адскую боль, Бран быстрым шагом пересек разделявшие его и мать несколько метров, схватил одной рукой за блузу, а другой за горло и как следует приложил о стену, которую постепенно охватывал пылающий огонь. — Еще хоть пальцем тронешь мою сестру, — прошипел он. — Головы тебе не сносить, Матушка! Огонь подступал все ближе, замыкаясь в кольцо. Под потолком раздался треск. Из-за того, что пламя охватило старые деревянные перекрытия только с одной стороны, несколько прогнивших поперечных балок с грохотом обвалились и проломили пол. Бран интуитивно обернулся на шум, что стало для него огромной ошибкой. Материнский инстинкт для этой женщины видимо давно утратил смысл, потому что, она, не раздумывая, ударила сына в живот старым канцелярским ножом для вскрытия конвертов, который обнаружила около себя после взрыва. Парень, не ожидая такого от собственной матери, отшатнулся. Сделав шаг назад, он посмотрел сначала на сестру, а затем вниз на рукоятку ножа, после чего выдернул лезвие и отбросил в сторону. — И почему с тобой постоянно столько проблем. — Оттолкнула от себя сына Злата. — Я должна была еще тогда понять, что ты слабак и не сможешь довести дело до конца! Надо было убить раньше, когда ты впервые попытался отказаться помогать! Женщина кричала и обвиняла сына, кажется, во всех смертных грехах. Прижимая руку к месту удара, Бран, словно загнанный зверь, смотрел на мать исподлобья и тяжело дышал, постепенно оседая на пол почти у самого пролома. Он из последних сил цеплялся за подол ее юбки, чтобы выиграть время для Агаты. Но женщина лишь грубо сбросила руку сына и развернулась в сторону своей главной цели. Ей хотелось вопить от радости – так она наслаждалась своей силой. Агата со стоном перевернулась на спину и постаралась встать, но женщина повалила её обратно на лопатки, чем вышибла дух. На морщинистое лицо наползала ярость, будто грозовые тучи на ясное небо. — Ты ответишь за грехи своих родителей. Я заберу у них все сегодня! В глазах мачехи девушка видела, пылающие блики огненной ярости, а на губах скользило подобие улыбки. Костлявые пальцы сжимались на горле. Женщина душила так, будто сама смерть, уставшая от ожидания, пришла за Агатой. Девушку объяла паника. Пальцы лихорадочно шарили по полу. Нащупав тяжелый осколок дымохода, развалившегося от взрыва, Агги, не раздумывая, с размаху ударила мачеху по голове. Время в этот момент, кажется, остановилось. Камень с хрустом врезался в голову, несколько осколков камня упали Агате на лицо. Злата, сдавленно вскрикнув, отшатнулась к дыре в полу. Кровь заливала ей глаза.***
POV Агата
Я с трудом встаю, тыча пальцем в мачеху. Она плотно сжала окровавленные губы, пронзая меня взглядом, и пятится назад. — Ты столько лет, у меня украла! Убила бабушку, и нашего отца. Но я больше не та маленькая девочка, я не боюсь тебя! Ненавистное лицо мучительницы заставило меня сжать кулаки. Я вспомнила, как тонула. Коварство, двуличие, хитроумный обман раздували костер гнева внутри. Из меня вырывается раскаленная добела ярость. Я теряю рассудок, свирепею, изливаю свой гнев. Не раздумывая, набрасываюсь на мачеху, как дьявол из преисподней, бью ее по лицу. Снова и снова. Из меня выплескивается боль предательства, сожаления, унижения, разочарования, мучения, обиды и горести. Я всхлипываю, но продолжаю осыпать ее ударами. Лицо женщины озаряет совершенно безумная окровавленная улыбка. Мысль о том, что сейчас я ничем не лучше, отрезвляет меня. Я резко отшатываюсь от женщины, смотрю на кровь на своих руках, и не могу понять, чья она. Воспользовавшись моим замешательством, Бран из последних сил делает рывок, чтобы подняться, заключает мать в кольцо рук, та пытается выпутаться, но все происходит слишком быстро. Спиной он делает шаг назад, прямо в огненную бездну. Наши взгляды на секунду встречаются, он улыбается. Вздрогнув, я представила узкую грань между жизнью и смертью, но в его взгляде не увидела ни капли страха, он будто сделал то, что должен был.***
POV Автор
Огонь стал ещё сильнее и в несколько минут охватил уже весь чердак. С полотка упала еще одна горящая балка, обрушив уже больше половины пола, но так удачно сбившая горящие доски по краю. Агата торопливо подползла на четвереньках к краю, стала всматриваться в задымленную пропасть. В черной пелене различалась большая кровать родительской спальни. Глаза слезились от едкого дыма, в горле все сжималось, но услышав сдавленные хрипы брата внизу, она без раздумий решила спрыгнуть вниз. Сев на край доски, она совершенно не думала об опасности. Она думала, что если ей суждено было умереть сегодня, то значит так тому и быть.***
Торопливо осмотрев обстановку, Бран заметил под обломками деревянных досок револьвер, которым совсем недавно мать угрожала ему. Парень понимал, что должен закончить все. Глаза слезились от гари. Дышать становилось все тяжелее. В глотке пересохло, он едва ворочал языком. Испытывая адскую боль, он раскопал оружие и, взведя курок, прокричал: — Если не убью тебя сам, тогда ты сгоришь заживо со мной. Лоб Брана покрылся испариной, одной рукой он держался за кровоточащую рану в животе, а другой сжимал револьвер, взгляд его был исполнен страха и стыда. Он медлил, что-то выжидал. Где-то на задворках сознания, он спрашивал сам у себя, куда должен стрелять? Какой финал должен быть? Парень сделал глубокий вдох, набираясь смелости, обвиняюще ткнул пистолетом в сторону матери. Женщина уже не была такой самоуверенной, и чуть ли не задыхалась от гнева. Глаза ее утопали в темной испещренной морщинками коже. Все это время Бран держал мать на мушке. — Прости меня, Господи. — Шепчет он, направив дуло пистолета на мать, и нажимает на спусковой крючок. Прежде чем грохот выстрела раздается среди треска пламени, охватившего всю старую часть дома, Агата бросается к брату и, дернув за рукав, не дает совершить непоправимую ошибку. — Бран, нет! — В этом хрипе были их общие воспоминания, где они бегут через дни, ночи, месяцы и годы и все вдвоем. Пуля угодила в плечо Златы. Женщина поначалу откинулась на спину от резкой боли, но подловив момент, когда внимание Брана было занято сестрой, встала, балансируя между горящими перекрытиями, выкрикнула проклятия и скрылась в дверном проеме, придерживая плечо рукой.***
— Уходи. —Прокряхтел Бран, ощущая вкус крови во рту. Она подняла его голову и встретилась со странным окутанным теплой пеленой взглядом. Он смотрел куда-то сквозь девушку. Будто не верил в реальность происходящего. — Агги, — произнес он хрипло, протянув руки к лицу, — прости, я прикрыл предательство благородными намерениями, я мог это остановить! — Замолчи, не трать силы! — Сипела Агата, борясь с желанием завопить во все горло. — Даже Бог не хочет забирать меня. — Парень усмехнулся, и тут же начал захлебываться кашлем. Глаза его наполнились слезами, как и у сестры, будто это не едкий дым щиплет глаза, а просто оба чувствуют приближение неминуемой смерти. — Да, замолчи же ты! – Нетерпеливо оборвала брата Агата. — Нам нужно выбираться! Бран, не отключайся, слышишь? – она встряхнула его за плечи. Бран, простонав от резкой боли, схватился за живот, и поддерживаемый за пояс Агатой, двинулся к выходу. Девушка все-таки заставила брата встать, закинула его руку себе на плечо, обняла за пояс, но девичьих сил на долго не хватило, она смогла вывести парня из комнаты и, по коридору, мимо старой детской и других заброшенных комнат, дотащить того до лестницы. Она что-то взволнованно твердила про то, что нужно спуститься, но через минуту замолчала, угарный газ затуманил ее сознание, и последнее, что она ощутила, — прикосновение руки и касание шершавых губ ко лбу. Испытывая ужасную боль во всем теле, Бран взял сестру на руки и начал медленно, но, верно, спускаться по лестнице. Перила были охвачены огнем, ступени шаткие. Языки пламени ярко освещали все вокруг, возмущенно трепеща. Один неверный шаг и их жизни могли оборваться. Обливаясь горячим потом, спотыкаясь и тяжело дыша, Бран ковылял вперед. Голова с трудом ориентировалась в пространстве. Шаг, второй, третий, четвертый, перед глазами все плыло, они уже были на последней ступеньке, когда — темный силуэт на фоне выразительных языков пламени вбежал в холл.***
POV Дима
Я совершенно не чувствовал страха. Инстинкт самосохранения явно дал сбой. В этот момент я думал лишь о спасении девушки. В организме начал вырабатываться адреналин, а с кровью он разносился по организму с бешенной скоростью. Я вбежал в холл, откуда, как мне показалось, услышал звук выстрела, и взору моему открылась душераздирающая картина. Бран держал Агату на руках, а сам из последних сил передвигал ногами, опираясь о стену. Огонь почти обжигал его. Один глаз залило кровью. Я, не думая, рванул к обессилившему парню. — Спаси ее, прошу. Оставь меня, — Бран передал сестру мне, а сам свалился на колени. — Хер тебе, ты тут не подохнешь! Ты должен ответить по закону. Он обреченно кивнул головой, жестом попросил, чтобы я помог ему встать, после чего его сотряс приступ кашля. Закинув Агату на одно плечо, с другой стороны, я придерживал Брана за пояс. Он был очень слаб, руки и ноги онемели. Словно деревянная марионетка на спутанных веревочках. Когда мы вышли на улицу и спустились с крыльца, я заметил, что пожарная бригада уже разворачивала пожарные рукава и подключала их к воде. К нам подбежали врачи скорой помощи и забрали у меня Брана и Агату. Я обмяк, прижав лоб к земле, вдохнул запах прелой листвы и перегноя. Остатки адреналина все еще текли в моих жилах. Я до сих пор его ощущал. Руки дрожали, туман в голове постепенно рассеивался. Повинуясь голосу, я закрыл глаза, слушал только свое прерывистое дыхание. Оно заглушало все остальное, но я медленно, подпускал к себе посторонние звуки. По листьям стучали дождевые капли, над головой шелестели листья на ветках, а позади трещал огонь. — Неужели, все закончилось?