Неделимые

      — КОГТЕВРАН!       Что?       Нет, нет, нет!       Так не пойдёт!       Райан в ужасе распахнул глаза и судорожно сжал сиденье табурета. Какой Когтевран, его место в Гриффиндоре, рядом с Гарри! С Гарри, а не среди кучи назнакомых лиц!       Чёрная стена перед глазами исчезла — профессор Макгонагалл стянула Шляпу — и Райан с замиранием сердца взглянул на брата. Тот был ошеломлен не меньше него и, сидя за столом, до побеления костяшек сжимал в кулаке золотую вилку. Несколько секунд они смотрели точно друг на друга, а затем Райан отвлёкся на звук аплодисментов; хлопали сидящие за вторым слева столом. Их овации были не столь бурные, какими наградили Гарри, но не менее дружелюбные. Наверное, Когтевран не то место, где принято много шуметь. Хоть что-то радостное.       — Райан? — тихо позвала профессор Макгонагалл, и мальчик взглянул на неё огромными от страха глазами. — Иди к своему столу. Никто тебя не съест.       Да лучше б съели! Прямо здесь и сейчас, на виду у всех, кто был в Зале. Наверное, трудно понять такой сильный страх, вызванный отдалением от брата, но Райан никогда не был общительным и коммуникабельным, и множество людей, которых он совершенно не знал, повергало его в настоящий ужас. Он и к Ханне с Диланом долго привыкнуть не мог; что уж говорить о целом замке!       Сглотнув, Райан осторожно слез с табурета и неуверенно зашагал к столу Когтеврана, аплодисменты за которым ещё не стихли. Глаза, будто прикованные, снова метнулись к гриффиндорскому столу. Рэй заметил, как Гарри с поджатыми губами наблюдал за ним, что-то прикидывая в уме, а после вдруг тряхнул головой, широко улыбнулся и громко захлопал. Сидящие рядом смотрели на него как на ненормального, но тут неожиданно к Гарри присоединились близнецы Уизли, поднявшиеся со своих мест. Они аплодировали и свистели, единственные на всём факультете, и лица их не выражали ни капли сухости и разочарования, которые так боялся увидеть Райан. Приободренный их поддержкой, мальчик расправил ссутуленные плечи и, быстро дойдя на своего стола, сел на край скамьи.       Распределение продолжилось своим чередом. После Райана по списку шёл Драко Малфой, которого, не размышляя ни секунды, Шляпа отправила в Слизерин. За ним следовали Лили Мун и Теодор Нотт.       — Ты ведь Райан, да? — спросил вдруг кто-то мягким приятным голосом.       Рэй оторвался от созерцания своего отражения в золотой тарелке и поднял голову. Говорил сидевший напротив него симпатичный мальчик с вьющимися каштановыми волосами и чуть вздернутым носом; у него была белая, с небольшим румянцем кожа; он дружелюбно улыбался, и синие миндалевидные глаза изучающе разглядывали Райана.       — Да, — немного настороженно ответил Рэй. Чем же он успел привлечь внимание? — А что? Прости, я не знаю твоего имени.       Мальчик улыбнулся чуть шире, обнажив белый ряд зубов, привстал и протянул через стол к Райану ладонь для рукопожатия.       — Я Терри Бут. А ты Райан Макконли. Приятно познакомиться.       Речь мальчика была необычно красивой и грамотной; он не тараторил, а говорил с паузами и расстановками, делая логичные и уместные ударения. Райан неожиданно для себя улыбнулся в ответ, будучи не в силах сопротивляться такому обаянию. Этот мальчик прямо-таки располагал к общению!       — Взаимно, — сказал он и, вытянув руку, пожал ладонь Терри; та была сухой и тёплой. Отстранившись, Райан взял в руки вилку, повертел её, чуть помялся и всё же спросил: — Скажи, а Когтевран вообще как? Ну, в смысле, здесь хорошо? Или ты не знаешь?       Терри выгнул чётко очереченные брови и вновь улыбнулся. Он много улыбается, отметил Райан.       — Я даже не знаю, что тебе сказать. У меня вся семья училась в Когтевране, — пожал плечами Терри, а затем сложил руки на столе и пальцами стал водить по краям тарелки. — Тяжело мыслить объективно, когда с детства тебе навязывают чужое мнение.       Райан непонимающе нахмурился, и Терри пояснил:       — Моя семья. Они считают, что Когтевран самый достойный факультет Хогвартса.       — О, — промямлил Райан и опустил глаза в тарелку. Ему показалось, что на ней налипло что-то грязное, и он осторожно поскреб позолоту ногтем. — А ты? Ну, сам ты как считаешь, какой факультет лучше?       Терри не ответил, и Райан взглянул на него исподлобья. Судя по отрешенному выражению лица, тот всерьёз задумался над этим вопросом.       — Я не знаю, — вздохнув, признался Терри. — Мне всегда говорили, что самый лучший — Когтевран. А я верил, пока вдруг не задумался: что если я попаду, допустим, в Пуффендуй? Как мама с папой отреагируют? Что скажут остальные родственники? — Он провел рукой по волосам, а после подпер ею подбородок. — И тут я понял, что факультет не определяет сущность человека, его достоинства и пороки. Все мы разные, и нельзя судить о каждом, опираясь на какие-то общие критерии. Так что, когда я стоял там, ожидая своей очереди, — он кивнул в сторону, где стояла группа нераспределенных первокурсников, — я совсем не боялся. Мне было безразлично, куда меня отправят; я был бы доволен любым решением Шляпы.       Райан так заслушался, что даже не сразу понял — Терри закончил с ответом на вопрос и ждал его реакции.       — Да, ты прав, — кивнул Райан, глаза его метнулись на гриффиндорский стол. — И в правду, какая разница, на каком ты факультете?       — Ты хотел в Гриффиндор? — невозмутимо поинтересовался Терри, поправляя школьный галстук, который сразу после распределения окрасился в синий и бронзовый.       Райан открыл рот и тут же его закрыл. Что ему сказать? Что он такой трус, что без брата даже шаг боится сделать? Или что его пугают незнакомые люди, опасности от которых, если мыслить здраво, ждать совсем не стоит?       Рэй покачал головой:       — До сегодняшнего дня я ничего не знал о факультетах; даже не подозревал, что нас будут разделять. Мне было неважно, куда меня отправят.       — Ты хотел, чтобы ты с братом (Гарри, да?) жили вместе? — догадался Терри.       — Да, — выдохнул Райан. — И да, его зовут Гарри.       Терри улыбнулся и вдруг, бросив взгляд на профессора Макгонагалл, задумчиво изрёк:       — Что-то к нам мало кто идёт.       Заинтересованный внезапным наблюдением товарища, Райан повернулся к преподавательскому столу. Шляпа уже распределила Паркинсон, девочек-близнецов Патил (одна из них отправилась в Гриффиндор, вторая — в Когтевран, совсем как Райан и Гарри) и сейчас размышляла над судьбой Салли-Энн Перкс. Наконец, Шляпа вынесла вердикт, и довольная девочка побежала к столу Пуффендуя.       На следующей фамилии Макгонагалл вдруг споткнулась и посмотрела на директора Дамблдора. Тот непонимающе поднял брови, затем нахмурился, переглянулся с другими преподавателями и коротко кивнул профессору Макгонагалл. Та прочистила горло и объявила менее уверенно, чем раньше:       — Захария Смит!       Тот черноволосый профессор с крючковатым носом, настороживший Райана, вскинул голову от стола и впился взглядом в Минерву Макгонагалл, а затем в мелкого белобрысого мальчишку, который, спотыкаясь, подошёл к табурету. Взгляд мужчины стал таким пугающим, страшно презрительным, что Райан невольно поежился. С таким точно спорить нежелательно.       Что там такое произошло? И заметил ли кто-нибудь ещё эту заминку? Райан осторожно повернулся к Терри; тот озадаченно хмурился, между его бровями залегла неглубокая складочка. Значит, заметил.       И, судя по всему, не он один. По всем столам прошёл взбудораженный гул, многие повскакивали со своих мест; отовсюду слышался удивлённый шёпот. Никто уже не наблюдал за распределением, и Захария Смит без всяких аплодисментов направился к столу Пуффендуя.       — Что случилось? — нетерпеливо спросил Райан у задумавшегося Терри.       Тот коротко вздрогнул, пару раз моргнул и посмотрел на Райана.       — Ты магглорожденный, я так понимаю?       — Ну да, — растерялся Рэй. Профессор Макгонагалл во время похода по Косому переулку назвала его и Гарри именно этим словом.       Терри кивнул самому себе. На его лице было написано: «Я так и знал».       Быстро взглянув на стол преподавателей, Терри склонился вперёд, тем самым приблизившись к Райану, и заговорил:       — В этом году в Хогвартс должен был поступить Гарри Поттер. — Райан широко распахнул глаза и тут же, как и Терри, склонился к столу. А вот отсюда поподробнее, чуть не потребовал он. — Но, как видишь, его нет в списке первокурсников. И судя по реакции директора, он сам такого не ожидал.       — Гарри Поттер? — скептически переспросил Райан, а сам чуть сдвинулся вправо, чтобы лучше видеть гриффиндорский стол, и отыскал глазами Гарри. Тот сидел неподвижно и пустым взглядом смотрел точно перед собой. С двух сторон его окружили близнецы Уизли и что-то быстро и настойчиво ему разъясняли, не обращая внимания на то, как стремительно бледнеет лицо их слушателя.       — Да, именно. — Терри кивнул. — Мальчик-который-выжил.       Райан моргнул и перевёл непонимающий взгляд с Гарри на Терри.       — В каком смысле «выжил»? — спросил он; голос едва не срывался на нетепеливый крик. Что, чёрт возьми, происходит? Почему приезд в Хогвартс Гарри Поттера — которого сейчас звали Макконли — здесь так ждали? Откуда о нем вообще знают, о сиротке из приюта? И почему никто не озаботился им, Райаном? Они ведь близнецы как-никак.       — Гарри Поттер у нас вроде национального героя, — спокойно пояснил Терри, благоразумно игнорируя дикий взгляд Райана. — Чуть больше десяти лет назад в Британии появился злой волшебник, Тот-кого-нельзя-называть. Он выступал за чистоту крови и убивал магглорожденных. — На этих словах Терри поморщился, явно не согласный с мнением этого волшебника. — Он был настолько сильным, что остановить его не мог никто. Началась война. Тот-кого-нельзя-называть набирал сторонников. Однажды, тридцать первого октября тысяча девятьсот восемьдесят первого года он пожаловал в дом Поттеров.       Райан судорожно втянул воздух, осознав, что уже долгое время не дышал. В его душе не было ни капли сомнения, что те Поттеры — родители его и Гарри. В конце концов это не может быть простым совпадением.       — А Поттеры… — Райан помялся. — Они были волшебниками?       — Да, — кивнул Терри, — Джеймс Поттер был чистокровным, а его жена, Лили Поттер — магглорожденной.       — Получается, их дети?..       — Гарри Поттер должен быть полукровкой, — предугадав вопрос, ответил Терри.       Гарри Поттер. Только лишь он и никто больше. Интересно, почему никто не помнил о Райане?       — Неужели у Поттеров был только один ребёнок? — спросил он с плохо скрываемым негодованием.       Терри нахмурился.       — Нигде не упоминается, что у них ещё кто-то был. — Его голос зазвучал неуверенно. — Если у Гарри Поттера и есть брат или сестра, его родители держали это в тайне. Точнее, не сами родители, а те, кто опекал Гарри все эти десять лет.       — Опекал? — неожиданно сухо переспросил Райан. Он ещё слишком хорошо помнил годы, проведённые в стенах приюта.       — Ну кто-то же должен был о нем заботиться, — пожал плечами Терри. — Кстати, ты так и не дослушал конец истории.       — Это ещё не всё? — удивился Райан, а Терри тем временем продолжил рассказ:       — Той ночью Тот-кого-нельзя-называть заявился в дом Поттеров. Свидетелей не было, но всем известно, что он убил Джеймса и Лили Поттеров и хотел убить Гарри, но что-то пошло не так. Заклятие отскочило от лба Гарри и попало в самого Того-кого-нельзя-называть. Он исчез, и война прекратилась; а Гарри стал первым в мире человеком, выжившим после смертельного заклятия. Поэтому он так знаменит.       — Ничего себе, — ошеломленно выдавил Райан и громко сглотнул. Новая информация просто не укладывалась в голове.       — Ещё в книгах пишут, что на лбу Гарри осталась метка от отскочившего заклятия. — Терри почесал кончик носа. — Это шрам в виде молнии.       Что?       Рука Райана машинально метнулась к волосам. Шрам-молния, чёрт побери! Шрам, который с детства был у Гарри и который затем он сделал брату.       Позже Райан сам поражался, как он умудрился сидеть ровно, а не стечь бесчувственной лужицей на пол Большого зала. В голове была каша бессвязных мыслей. Родители-волшебники, злой маг, убивший их, знаменитость Гарри и непонимание от того, что никто не знает о Райане — всё это разом обрушилось на мальчика и пригвоздило к скамье тяжеленным грузом.       Мир вдруг покачнулся, потолок дрогнул и завибрировал. Райану стало тяжело дышать и он кое-как растянул тугой узел галстука.       Терри тактично не вмешивался и наблюдал за распределением, за что Райан был ему крайне благодарен — его самоконтроля вряд ли бы хватило на продолжение беседы.       Вскоре распределение подошло к концу, и последний в списке Блейз Забини направился к столу Слизерина. Профессор Макгонагалл скатала свой свиток и вынесла из зала Волшебную шляпу.       Райан всего этого почти не видел, ровно как не слышал и приветственную речь директора Дамблдора. Отмер он лишь тогда, когда ранее пустой стол наполнился множеством блюд и стал изобиловать едой. Здесь было всё, начиная курицей, отбивными и сосисками и заканчивая варёной картошкой, морковкой и мятными леденцами. От аппетитных запахов желудок сжался и заурчал, и только сейчас Райан понял, насколько проголодался. Казалось, купленные в поезде сладости он съел не несколько часов, а несколько веков назад.       Райан проследил за тем, как Терри наложил себе куриных отбивных и риса, и последовал его примеру.       Постепенно за всеми столами завязывалась беседа, стол Когтеврана не стал исключением. Подумав об этом, Райан поднял голову и осмотрел своих софакультетников. Увиденное доставило ему какое-то непонятное удовлетворение: никто не шумел, не говорил громко, не старался привлечь к себе внимание; общались небольшими группами, а не все сразу. Взгляд скользнул к гриффиндорскому столу. Гарри сидел в окружении Фреда, Джорджа и ещё одного рыжего мальчика — наверное, Рона, близнецы о нем упоминали — и выглядел вполне довольным. И только Райан, знавший Гарри как облупленного, заметил скованность его движений. Видимо, и он уже наслушался историй о Гарри Поттере.       — Терри, — переместив взгляд на него, позвал Райан. Терри приподнял брови и вежливо улыбнулся. — Ты говорил, что вся твоя семья училась в Когтевране.       Улыбка Терри стала шире.       — Говорил, — спокойно подтвердил он. — А что?       — А они у тебя все волшебники?       — Да, мы чистокровные. Только не такие, как те же Малфои. — Райан непонимающе нахмурился, и Терри незаметно указал рукой на слизеринский стол. Райан обернулся и в ту же секунду напоролся на холодный взгляд серых глаз. На него в упор смотрел белобрысый мальчишка, его лицо было бледным, как у трупа или вампира. — Моя семья не поддерживала Сам-знаешь-кого.       — А Малфои, значит, поддерживали? — полюбопытствовал Райан, украдкой опять взглянув на Драко Малфоя.       — Они были его главными сторонниками. По крайней мере, так все считают, — фыркнул Терри.       Райан улыбнулся.       Когда все насытились, первые блюда сменились десертами. Чего здесь только не было! Торты, пироги, пирожные, шоколад, печенье, пудинг и очень, очень много фруктов. Вдоль всего стола вытянулась цепочка графинов с соком, компотом и чаем — бери, что хочешь.       Райан с энтузиазмом положил себе большой кусок шоколадного торта и налил целый кубок чая.       — Чай будешь? — учтиво спросил он Терри, держа графин на весу.       — Да, пожалуйста. — Терри придвинул к нему свой кубок, и Райан наполнил его почти до краёв. На тарелке Бута чинно лежал кусок яблочного пирога.       — Можно у вас графин взять? — неожиданно спросила сидящая рядом девочка с каштановыми волосами (Лайза Турпин, как позже выяснилось). У неё было симпатичное круглое лицо, распущенные волосы она убрала с помощью чёрного ободка.       — Да, разумеется. — Терри поставил графин перед девочкой и обаятельно ей улыбнулся. В тот момент произошло нечто странное, в воздухе повисло напряжение. Лайза завороженно смотрела на Терри, а он на неё. Когда она наконец опомнилась и взяла графин, то чуть не пролила на себя весь чай и густо покраснела.       Райан фыркнул в кубок — ну и Терри, само очарование! Бут невозмутимо отвернулся от Лайзы и продолжил есть пирог, но Райан видел, как подрагивали его губы от еле сдерживаемой весёлой улыбки.       Совсем скоро ужин подошёл к концу, и Альбус Дамблдор, поднявшись со своего трона, заговорил. Он объяснил, как следует вести себя на переменах и настоятельно попросил не посещать Запретный лес (при этом он так взглянул на близнецов Уизли своими сверкающими глазами, что Райан не удержался от улыбки).       — И наконец, — продолжил директор, — я должен сообщить вам, что в этом учебном году правая часть коридора на третьем этаже закрыта для всех, кто не хочет умереть мучительной смертью.       Кое-кто в Зале рассмеялся — Райан же промолчал. Нет, он не воспринял слова Дамблдора буквально. В конце концов он не допустил бы, чтобы студентам грозила опасность. Скорее всего в запретной части школы будут проводиться какие-нибудь опыты или исследования; такой вариант показался Рэю вполне логичным.       Перед тем, как отпустить студентов по своим гостиным, директор предложил всем спеть школьный гимн. Каждый пел на свой любимый мотив: одни пели громко и быстро, другие же тихо и медленно. Из всех выделились близнецы Уизли. Они пели громко, медленно и торжественно, как похорнный марш, и, как следствие, закончили петь последними. Наблюдая за ними, Райан беззвучно смеялся; плечи его тряслись. Гарри же, который сидел рядом с близнецами, вообще покраснел от сдерживаемого хохота и прятал лицо в ладонях.       И вот, наконец, пир закончился. Глаза Райана уже слипались, и он вытаращил их, чтобы не заснуть прямо на ходу. За каждым столом, кроме когтевранского, он заметил привидений; некоторых из них он видел в комнате, где первокурсники ждали профессора Макгонагалл. Удивительно, но тогда она предстала перед Райаном и Гарри строгой и требовательной и совсем не походила на ту себя, которая принесла им письма.       — Ребята, когтевранцы, все сюда! — звал их к себе высокий черноволосый парень с закатанными рукавами школьного свитера и значком старосты на груди. Рядом с ним стояла кудрявая темнокожая девушка и внимательно читала какие-то бумаги.       Райан дёрнул Терри за рукав мантии, и они поспешили к старостам.       — Итак, ребята. — Парень улыбнулся. Бросив взгляд на свою напарницу, изучавшую бумаги, он вздохнул и выдернул у неё из рук исписанные мелким почерком листы. Девушка посмотрела на него с очаровательным возмущением, на что парень указал глазами на столпившихся первокурсников. — Ребята, — повторил он с улыбкой, — меня зовут Роберт Хиллиард.       — А меня Элизабет Гордер. — В её голосе звучало раздражение на выходку Роберта, но в целом она говорила вполне дружелюбно. — Мы — старосты Когтеврана, и нам поручено показать вам нашу гостиную и рассказать об обычаях факультета.       — Будьте добры, выстройтесь в колонну и следуйте за нами.       Роберт первым повернулся и танцующий походкой направился к выходу из Большого зала. Элизабет прищурилась и попыталась выхватить у него свои бумаги, но Роберт, будто только этого и ждал, вовремя вскинул руку и отпрыгнул к дверям. Когда он на мгновение обернулся, на его лице Райан увидел выражение радостного, ехидного триумфа.       Элизабет покраснела и, кажется, тихо выругалась.       Как-то так получилось, что в Когтевран попало ровно четыре мальчика и четыре девочки. Все выстроились в колонну и пошли за старостами. Многие студенты ещё не спешили уходить из Большого зала, поэтому в замке было тихо.       Райан так устал от насыщенного событиями дня, что еле передвигал ноги. Он даже не удивился, когда в коридорах «живые» портреты начали тыкать в первокурсников пальцами; на его лице не отразилось ни грамма изумления, когда старосты провели их через потайной ход в стене, который выглядел как обычный гобелен.       — Наша гостиная находится в башне Когтеврана, — мимоходом рассказывала Элизабет. — Она одна из самых высокий, уступает по высоте только Астрономической и гриффиндорской.       «Ага, — отметил для себя Райан, — значит, Гарри тоже будет жить в башне.»       Вход в гостиную располагался в западном крыле пятого этажа. Первокурсники, возглавляемые Робертом и Элизабет, прошли ярко освещенный факелами коридор, где не было окон, поднялись по винтовой лестнице и оказались перед дверью, у которой не было ни ручки, ни замочной скважины: сплошное полотно из старинного дерева и бронзовый молоток в форме орла.       — Ну вот мы и пришли, — торжественно объявил Роберт. — В отличие от других факультетов нам не требуется пароль для входа в гостиную. Нам достаточно решить одну загадку.       Райан искренне его не понял, но тут Роберт взялся за молоточек и дважды ударил им о дверь. Приятный глухой звук, раздавшийся от соприкосновения металла и дерева, прокатился вниз по лестнице.       А затем зазвучал низкий таинственный голос. От неожиданности Райан чуть не подпрыгнул.       — Чем больше из неё берёшь, тем больше она становится.       Вот как! Кажется, Райан знал правильный ответ.       — Яма, — легко сказал Роберт, и дверь отворилась. Он оглядел первокурсников и довольно сощурился. — Каждый раз загадки разные, так что попасть в гостиную с заготовленным заранее ответом не получится. Но если ты настоящий когтевранец, то с лёгкостью дашь ответ. Признайтесь, ведь все догадались насчёт ямы?       Все первокурсники, в том числе и Райан, промычали в знак согласия.       — Думаю, можно показать им гостиную, — предложила Элизабет, но Хиллиард сделал вид, что её не услышал. Гордер вспыхнула и от души шлепнула парня по плечу. — Роб!       Роберт раскатисто рассмеялся и ловко распахнул дверь, по-джентльменски пропустив Элизабет перед собой. Та гордо хмыкнула и скользнула в гостиную, умудрившись таки выхватить свои бумаги из руки Роберта.       Нестройной цепочкой первокурсники вошли за ними.       Гостиная оказалась просторным круглым помещением с ванильного цвета стенами; темно-синий потолок, подражавший звёздному небу, сходился куполом. Стены прорезывали изящные арочные окна с синими шелковыми занавесями. Здесь вообще было много синего: толстые синие и белые ковры, устилавшие светлый деревянный пол, синие диваны, кресла и пуфики, хаотично разброшенные по гостиной. Вдоль одной стены тянулись деревянные стеллажи, до отказа забитые книгами, а рядом стояли рабочие столы из того же дерева и стулья с высокими спинками. На таких удобно не развалиться, подумал Райан. У одной из стен располагался красивый белый камин, в котором тихо потрескивали поленья, охваченные рыжим пламенем. Каминная полка была заставлена золотыми, серебряными и бронзовыми кубками, а также «живыми» фотографиями факультета и сборной Когтеврана по квиддичу — позже Райан узнал, что такие снимки называются колдографиями.       Справа от входа в гостиную стену прорезывала арка, но куда она вела, было неясно. В нише напротив неё стояло достояние всего факультета — мраморная статуя женщины, голову которой венчала великолепная диадема.       — Кандида Когтевран, — благоговейно прошептала Падма Патил, черноволосая и кареглазая девочка, имевшая индийские корни.       — Кхм, — кашлянул Роберт, привлекая к себе внимание. Каким-то образом он успел незаметно пройти в центр гостиной и сесть на подлокотник глубокого синего кресла. Элизабет же прошла в нескольких шагах от него, изображая обиду, выдвинула из-за стола стул, развернула его и чинно уселась, закинув ногу на ногу. В руках она держала свои драгоценные бумаги. Райану даже стало любопытно, что там такое написано.       Хиллиард вновь кашлянул и наконец заговорил:       — Итак. Мы с Элизабет поздравляем вас с поступлением в Когтевран. — Он искоса взглянул на девушку и усмехнулся. — Без всякого хвастовства хочу сказать, что на нашем факультете учатся умные волшебники и волшебницы. Это факт, — добавил Роберт и улыбнулся. Он явно гордился принадлежностью к этому факультету.       — Другой интересной особенностью Когтеврана является то, что наши ученики — настоящие индивидуальности, — подхватила Элизабет. — Некоторых из них можно даже назвать чудаками. Но зачастую гении не идут в ногу с обычными людьми, и в отличие от некоторых других факультетов мы могли бы сказать, что на наш взгляд у вас есть право носить то, что нравится, верить в то, во что хотите и говорить то, что чувствуете.       Райан неожиданно для себя почувствовал облегчение. И это при том, что ранее он не ощущал никакой тяжести.       В этот момент Рэй окончательно уверился, что Шляпа сделала правильный выбор. Ему здесь нравилось. И Гарри наверняка чувствовал себя также комфортно в Гриффиндоре — этот факультет был шумным и очень дружным, как раз в его вкусе. К тому же там учились Фред и Джордж, так что он в любом случае не останется одинок.       — Кстати говоря о чудаках, — воодушевился Роберт, — вам понравится декан нашего факультета, профессор Филиус Флитвик. Люди часто его недооценивают из-за того, что он действительно крошечный и у него писклявый голос, но он самый лучший мастер заклинаний из ныне живущих.       В голосе Хиллиарда звучали неподдельные уважение и восхищение. Элизабет нежно улыбнулась:       — Дверь его кабинета открыта каждому когтевранцу. Если есть какая-то проблема и у вас действительно скверно на душе, то он угостит вас вкусными маленькими кексами, которые он держит в банке в ящике стола, и заставит их немного потанцевать для вас. По-правде сказать, стоит сделать вид, что у вас не все в порядке просто для того, чтобы увидеть джайв в их исполнении, — засмеялась она, и Роберт подхватил её смех.       Райан подумал, что как-нибудь обязательно заглянет на чай к профессору — не зря ведь его так нахваливают. Он украдкой взглянул на Терри; тот улыбался, думая о чём-то своём.       — Что касается наших отношений с другими факультетами: вы, наверно, слышали о Слизерине. — Взгляд Роберта стал удивительно серьёзным. — Не все они плохие, но лучше быть начеку, пока вы не узнаете ученика Слизерина достаточно хорошо. Согласно их давним традициям, они делают всё возможное, чтобы победить. Поэтому будьте внимательны, особенно на матчах по квиддичу и экзаменах.       В памяти Райана незамедлительно всплыло холеное лицо Драко Малфоя, и он поморщился.       — Ну, наверное, это всё, — неуверенно сказал Роберт и посмотрел на Элизабет.       Она задумалась.       — Вроде всё… Ах, да! — Элизабет всполошилась, вспомнив что-то. — Привидение нашего факультета — Серая Дама, — сказала она. — Остальные ученики считают, что она никогда не разговаривает, но она не прочь поговорить с когтевранцами. Её помощь особенно полезна, когда вы что-то потеряли или потерялись сами.       — Если Серая Дама не изменит своим традициям, вы сможете увидеть её завтра утром, — добавил Роберт, быстро взглянув на часы над камином. — Вот теперь точно всё. Вам пора по спальням.       Элизабет встала со стула и подошла к единственной в гостиной арке. Первокурсники послушно двинулись к ней.       За аркой оказался небольшой закуток, вправо и влево из которого вверх уходили винтовые лестницы. Стены внутри освещались горящими факелами.       — Комнаты девочек слева, мальчиков — справа, — сказала Элизабет. — Занятия начинаются в девять утра, завтрак с восьми. Вставайте во сколько хотите, но чтобы на уроки не опаздывали! — пригрозила она. Затем улыбнулась, пожелала им всем спокойной ночи и вернулась обратно к Роберту.       Дверь в гостиную хлопнула, и раздались новые голоса — из Большого зала стали возвращаться другие студенты.       Переглянувшись между собой, мальчики и девочки факультета Когтевран разделились и потопали каждый к своей спальне. Райан, Терри и их сокурсники шли молча. Две первые комнаты занимали второй и четвёртый курсы; на третьей двери была прикреплена табличка с надписью «1 курс».       Терри посмотрел на Райана и их соседей и толкнул дверь.       Спальня неуловимо напоминала собой гостиную: тот же светлый деревянный пол, устеленный мохнатым синим ковром, те же ванильные стены и расписанный звездами потолок. Арочные окна наполовину были зашторены синими занавесками, за стенами уютной комнаты уже была непроглядная ночь. В спальне стояло четыре кровати, накрытых шелковыми, пуховыми одеялами небесно-голубого цвета. У каждой кровати стояли деревянная тумбочка со светильником и небольшой шкаф под одежду.       Возле двери примостились четыре чемодана и рюкзаки, некогда оставленные в поезде.       Все настолько устали и обленились, что разговаривать не стали и молча переоделись в пижамы. Соседями Райана помимо Терри стали Майкл Корнер, черноволосый кареглазый мальчишка, который привёз с собой в чемодане две стопки толстенных книг, и Энтони Голдштейн, мальчик с короткими светлыми волосами и голубыми глазами. Энтони вёл себя очень тихо и отстранённо, будто в спальне, кроме него, никого и не было.       Наблюдавшие за ним Райан и Терри, занявшие кровати по соседству друг с другом, переглянулись и одинаково пожали плечами. Через несколько минут все забрались по кроватям и потушили свет.       За стенами Хогвартса тихо завывал ветер, он успокаивал не хуже колыбельной. Райан настолько вымотался, что спал без сновидений.