The Art Of Baking

Джонни знает, что в последнее время Тэн всё чаще и чаще копается в твиттере, но ничто не могло подготовить его к словам: «Джонни-хён, что такое... Кремовый пирог?» Джонни давится собственным вздохом. Сейчас семь утра, и они сидят за кухонным столом в общежитии 127; Джонни потягивает кофе, Тэн достаёт ноутбук, чтобы переключаться между просмотром своего нового видео с танцевальной практики и погружением в глубины твиттера. На лице Тэна нет и намёка на озорство, а в невинных глазах читается подлинное любопытство. Именно в этот момент Джонни понимает, что у него есть два варианта: ответить Тэну прямо и объяснить, что речь идёт совсем не о выпечке, или уходить от вопроса как можно дольше. И поскольку Джонни трус, он выбирает последний вариант. – Где ты это услышал? – спрашивает он, осторожно ставя кружку обратно на стол. Тэиль находится в пределах слышимости, пока копается около холодильника в поисках завтрака, но Джонни знает, что ему ещё далеко до того, чтобы даже пытаться распознавать английский. – Я сидел в твиттере, и кто-то написал "Джонни должен сделать Тэну кремовый пирог", – объясняет парень, и Со почти жалеет его. Тэн слишком наивен, однако тем лучше для его же блага. – Я просто не понимаю, почему они хотят, чтобы ты готовил мне еду? Ты не так уж и хорош в этом, знаешь ли. Иисус, блять, Христос. Джонни прочищает горло, игнорируя маковый цвет, который наверняка уже готовится проступить на его щеках, и осторожно говорит: – Я без понятия, чувак, ты же знаешь, фанаты... Они такие. Тэн всё ещё хмурится, как будто он слишком тщательно обдумывает это. – Так ты сделаешь это? – Сделаю что? – Ты сделаешь мне кремовый пирог? – не моргая, произносит младший. Ладненько. Итак, член Джонни заинтересованно дёргается, как только слова вылетают из рта Тэна, и старший сидит там уже практически со стояком в спортивках, чувствуя себя самым мерзким извращугой на планете, но по-прежнему не хочет объяснять. – Не думаю, что это хорошая идея. – Но Джонни, – ноет Тэн, и Джонни должен был догадаться, что этот настойчивый говнюк провернёт нечто подобное. Тэн не принимает ответ "нет", когда дело касается старшего. – Что если я хочу кремовый пирог? – Э-э… – раздаётся вдруг чей-то голос. Джонни отчётливо ощущает, как душа покидает его тело, когда он оборачивается и видит Марка, стоящего в дверях кухни с до смешного огромными глазищами. Джонни правда интересно, что он должен сказать. Почему-то кажется, что «Привет, Марк, если ты присмотришься поближе, то сможешь увидеть, как я потею и пытаюсь спрятать собственный стояк, пока мы тут болтаем, потому что Тэн просит меня в него кончить, и теперь я действительно хочу натянуть его на свой член, но знаешь, ты не стесняйся, не обращай на нас внимание и не забудь покушать, потому что ты всё ещё растущий организм» не совсем прокатит. – О, приветик, Марк, – говорит Тэн, избавляя Джонни от необходимости что-то придумывать. – Почему все эти фанаты хотят, чтобы Джонни испёк мне кремовый пирог? Это американский сленг или что-то в этом роде? – Через секунду он задумчиво добавляет: – Хотя ты даже не американец… Марк смотрит на Джонни с выражением, буквально умоляющим получить хоть какое-то объяснение того, какого чёрта тут творится. Джонни же просто пожимает плечами и делает ещё один глоток кофе. – Я не думаю, что они хотят, чтобы он что-то испёк, – наконец говорит Марк, краснея. Джонни допивает остатки кофе и встаёт, чтобы поставить чашку в раковину. – Может, стоит просто в интернете поискать? – советует он Тэну, прежде чем пройти мимо Марка и практически сбежать в свою комнату. Кровать Тэёна пуста, но она идеально заправлена. Прежде чем уйти в студию, он также прибрал постель Джонни, расправил простыни и аккуратно сложил одеяла. Со ощущает острый укол вины из-за того, что тут же плюхается на них и всё портит, но у него так мало выходных, что бездельничать он собирается до отказа. Только вот бездельничать особо не получается, когда приятный голос Тэна снова и снова разливается где-то на затворках сознания. Сделаешь мне кремовый пирог? Вау, Джонни действительно нужно больше времени наедине. Простой вопрос не должен был так сильно его возбудить, но из-за постоянного копошения Тэёна в их комнате становится немного трудно найти время, чтобы передёрнуть. И из всех возможных вариантов именно Тэн. Тэн, которому Джонни доверяет во всём, кто первым узнал, что Джонни, вообще-то, тоже играет за голубую лигу. Тэн, который поцеловал его в качестве эксперимента, потому что Джонни был слишком растерян, когда впервые оказался в Сеуле. – Всё просто, – говорил Тэн, когда ни один из них не удосуживался общаться на корейском, когда волосы Джонни ещё имели естественный чёрный цвет. – Попробуй поцеловать меня, и если тебе понравится, то, вероятно, ты по мальчикам. Итак, они разделили один короткий, неуклюжий поцелуй под резким светом ламп танцевальной студии посреди ночи, когда все остальные ученики уехали, и Джонни признался: – Думаю, я определённо по мальчикам. Это был далеко не классный поцелуй. На самом деле, это, возможно, один из худших поцелуев, которые у Джонни когда-либо были (включая и тот, который состоялся после его возвращения домой на втором году обучения, за мусорками у кафетерия, потому что они не могли найти никакого другого места). Оба потные после танцевальной практики, губы Тэна потрескавшиеся, ведь он никогда не пьёт достаточно воды, но почему-то сердце Джонни начало как бешеное колотиться в груди. Они никогда не обсуждали произошедшее, в основном из-за того, что Джонни слишком запутан всем этим, чтобы подумать немного сверх нормы. Тот случай превратился во что-то вроде байки для вечеринок, типа эй, помнишь, когда мы целовались, и я подумал, что у меня на тебя странный гейский краш, хаха. Только вот, может быть, у Джонни действительно странный гейский краш на Тэна, и всё это просто блин один большой хаос, потому что Джонни о своей голубизне как-то особо и не задумывается, в то время как Тэн практически выставляет её напоказ. У Джонни никогда не хватало уверенности, и теперь он действительно просто хочет трахнуть Тэна и, возможно, даже пригласить его на ужин и по-дурацки поцеловать, потому что вау, у Джонни действительно огромный гейский краш на младшего. У Джонни внутри бушует так много беспорядочных, сложных чувств, что ему хочется закричать. Он всё ещё вязнет в болоте самобичевания, когда со стороны двери доносится тихий стук, и хотя он хочет, чтобы этот кто-то просто свалил, он знает, что стучать будут, пока не сломают дверь, потому что именно так всё и работает в этом общежитии. – Заходи, – стонет он из своего одеяльного кокона. Эх, вот бы он мог стать отшельником хоть на один единственный день. Марк заходит в комнату, нерешительно глядя в сторону кровати старшего. Боже, будто Джонни додумался бы дрочить при нём прямо вот так, в открытую. За кого Марк вообще его принимает? – Хэй, чувак, – Ли нервно смеётся, словно предпочёл бы быть где-нибудь ещё вместо этого общежития, – в общем... Тэн на кухне порно смотрит. Я подумал, что ты должен знать. – И? – Без наушников. У Джонни точно будет аневризма. Он неохотно садится на кровати, и Марк говорит: – Чувак, ты должен был просто сказать ему, что такое "кремовый пирог". – Ты тоже мог сказать ему, что это, – возражает Джонни, проходя мимо младшего мальчика. – У тебя есть три секунды, чтобы свалить отсюда, Марк Ли, если только ты действительно не хочешь увидеть мой член. Марк издает такой звук, будто он подавился, и поспешно уходит из комнаты. Джонни крепко сжимает губы, собирает всё свое мужество и топает до кухни. Тэн, держа подбородок на кулаке, свернулся в кресле так, как Джонни с его ростом остаётся только мечтать. Он пристально наблюдает за тем, как растягивают какую-то порно-актрису, словно это самая интересная вещь в мире, и не менее пристально наблюдает за членом, который в неё входит. Джонни уже чувствует, как заносит свой адский молоточек головная боль в виске. Тэн, в свою очередь, смотрит на него с сияющими глазами. – Хён, я нашёл целую кучу видео в разделе "кремовый пирог"! – произносит он с огромной улыбкой на лице. Джонни захлопывает ноутбук одной рукой, тут же прерывая наигранные непристойные стоны, звучащие из динамиков, и на одном дыхании подхватывает Тэна за согнутое колено и талию, быстро поднимая младшего. Тэн визжит как потерпевший, пока Джонни уносит его с кухни, и зовёт подмогу: – Донхёк, помоги, меня пытаются похитить! – Не могли бы вы в следующий раз заниматься этим в своём личном общежитии? Ну, или по-крайней мере найти порно получше? – кричит Донхёк в ответ. Тэн раздражается, скрестив руки на груди, словно наказанный ребенок. «Предатель», – шипит он себе под нос. Джонни ногой захлопывает дверь за собой и бросает Тэна на кровать. Младший хмурится на него. – Это было в образовательных целях. – Ты не можешь смотреть эту херню на полной громкости, да ещё и посреди общежития, – вздыхает Джонни. – У нас здесь есть несовершеннолетние. Тэн смотрит на него, явно не впечатлённый. – У нас есть несовершеннолетние в каждом общежитии. Справедливо. Однако Джонни – Ответственный Взрослый, поэтому он подпирает руками бока и начинает: – Тэн, ты же знаешь, что не можешь про... Тэн подскакивает, прежде чем Джонни успевает закончить, обхватывает руками шею старшего и тянет его на кровать. Джонни достаточно крепкий, чтобы, возможно, сопротивляться, если бы захотел, но Тэн застаёт его врасплох, притягивая к матрацу. В одно мгновение Джонни оказывается на кровати, Тэн держит его руки над головой, используя обе свои, потому что одной недостаточно, чтобы обхватить запястья Джонни. Если бы старший не был так напряжён, он бы посмеялся над тем, как это мило. – Слушай сюда, Со Ён Хо. – Все три слога растянуты. Джонни практически дрожит. Тэн наклоняется близко, надувает щёки и выдыхает ему в лицо. Это заставляет Со зажмуриться и изогнуть шею, чтобы отвернуться в другую сторону. – Неужели ты думаешь, что мне нужно было смотреть какое-то сраное порно? Что я не мог просто загуглить? Джонни плотно сжимает губы. Его последняя клетка мозга работает сверхурочно, пытаясь понять, о чём, чёрт его побери, вообще говорит Тэн. Младший достаточно эксцентричен, так что даже если бы он в открытую смотрел порно, это не было бы настолько неожиданно. – Я не понимаю, – произносит он, чувствуя себя самым большим тупицей в мире. – Сядь, – резко говорит Тэн, отпуская его руки и откидываясь назад. Джонни садится, все ещё пребывая в замешательстве. Они сидят напротив друг друга, скрестив ноги, и Тэну требуется минута на размышление, прежде чем он говорит: – Я пытаюсь сказать, что я не возражал бы, если бы ты... Возможно… Сделал это со мной. – О, – выдаёт ошеломлённый Джонни. Он обрабатывает информацию примерно ещё секунду, после чего его глаза шокированно расширяются. – О. Тэн вздыхает, ползёт вперёд к коленям Джонни и садится на них, упругими бёдрами сжимая старшего вокруг талии. Для кого-то, кого Джонни всегда считал довольно тощим, у Тэна охренеть какие упругие бёдра. Джонни, однако, не жалуется, особенно когда сжимает их и притягивает Тэна ближе. Тэн обеими ладонями обнимает лицо Джонни, и старший должен посмотреть вверх, чтобы встретиться с ним взглядами под этим углом. Тэн всё ещё держит его лицо в руках, и Джонни краснеет от смущения. Таец слишком хорош в этом. С минуту Тэн просто прижимает ладони к щекам Джонни, заставляя старшего смотреть на него снизу вверх, и это, возможно, самое волнующее, что он когда-либо делал, потому что Тэн просто смотрит, пока его большие тёмные глаза впиваются во взгляд Джонни. – Ты покраснел, – говорит таец, изгибая уголки губ в дразнящей улыбке. – Настолько сильно смутился из-за всего этого? Или... – добавляет он в качестве запоздалой мысли, проводя языком по нижней губе. Джонни следит за этим движением глазами. – Так взволнован потому, что ты представляешь, как делаешь это со мной? Губы Джонни невольно выдают его дрожащее неровное дыхание, а глаза Тэна тут же загораются озорством. – И то, и другое, – наконец говорит старший. Сердце Джонни стучит ещё чаще, когда Тэн наклоняется, пока их не разделяет пара сантиметров. – Расслабься, – напоминает таец, и его губы касаются губ Джонни при каждом слове. – Это всего лишь я. Тэн говорит всего лишь я, как будто он не знает, что это и является для Джонни самым пугающим. Тэн всегда был вне досягаемости, ровно на голову выше того, что на его уровне. Джонни по всем стандартам довольно неплох, но именно Тэн делает его руки липкими от пота, заставляет нервы разъедать его внутренности и голову просто-напросто отключаться. Закрыв глаза, Джонни придвигается совсем немного, осторожно прижимая их губы для поцелуя. Джонни думал о том, что хотел бы изменить тот неумелый, тайный первый поцелуй, который они разделили так давно, если бы ему только дали ​​возможность. То было неопытным, застенчивым столкновением губ. А это – фейерверк, который взрывается у Джонни за веками, его сердце стучит где-то в горле, когда Тэн издаёт тихий стон и наклоняет голову, чтобы углубить поцелуй; его язык скользит по самому краю рта Джонни, заставляя его раскрыться ещё больше. Затем Тэн тянет Джонни за волосы, и Джонни вздрагивает под ним, наполовину от боли, наполовину от удовольствия, сильнее сжимая руки, которыми он обвил младшего. Тэн отрывается первым, его щеки вспыхивают тёплым розовым цветом, который прекрасно смотрится на загорелой коже, и он говорит: – Теперь понял? Джонни всё ещё немного в шоке от поцелуя, и его мозг отказывается работать должным образом. – Ты бы разрешил мне кончить в тебя. Он слишком поздно понимает смысл слов, которые только что сказал, и его нижняя челюсть падает, выражая удивление парня своей собственной наглости. Прежде чем он успевает извиниться, Тэн кусает губу и смотрит на свои колени. – Ты... В общем-то, прав. Джонни опасно близок к нервному срыву, когда Тэн соскальзывает с его колен и косится на старшего. – Подожди, – говорит он, – я сейчас вернусь. Он выскакивает из комнаты, и Джонни остаётся сидеть в своей спальне в одиночестве, уже готовый запаниковать, потому что Тэн только что поцеловал его, даже прежде чем старший бы успел смириться со своим Большим Гейским Крашем, а теперь Тэну надо пойти сделать… что-то. В течение одной ужасающей секунды Джонни представляет, что Тэн не вернётся, Тэн вообще сожалеет об их поцелуе, и Со нужно сделать несколько глубоких вдохов, чтобы успокоиться, потому что это Тэн и он бы так никогда не поступил. Тем не менее, его плечи с облегчением опускаются, когда Тэн проскальзывает обратно в комнату, а карман его толстовки выпирает от бутылки знакомой формы. – О, – заторможенно выдаёт Джонни, – ты принёс смазку. – Ты не поверишь, где я нашёл это, – весело говорит Тэн, вынимая полупустую упаковку из кармана. – Ящик для носков Юкхэя? Я с него помираю... Как он пикапит людей, если без запинок два слова связать не может? Тэн бросает смазку на колени Джонни (он еле успевает отбить упаковку, чтобы спасти собственный член, потому что ой, чёрт возьми) и продолжает: – Знаешь, что ещё я увидел? Презервативы с ароматом вишни. Ты только представь... Бля, кто знает, какие ещё штуки с разными вкусами у него там есть. Попытка стереть из головы мысли о том, какие презервативы любит Юкхэй, у Джонни занимает секунду, а затем парень сталкивается с тем фактом, что он, вероятно, не сможет избавиться от этого до конца своей жизни. Тэн запрыгивает обратно на кровать, хватает его за плечи и тянет для очередного поцелуя, на этот раз глубже. Рот Тэна ощущается до чёртиков правильно, их губы соприкасаются снова и снова, и в животе разливается приятное тепло, когда Тэн прижимает руку к изгибу челюсти старшего, чтобы держаться к нему ещё ближе. В голове у Джонни по-прежнему царят беспорядок и нервозность, но, к счастью, его тело действует инстинктивно; руки спускаются вниз самостоятельно, ладони приходятся по бёдрам Тэна, а затем опускаются ещё ниже, чтобы обхватить его задницу, немного сжимая. Тэн тихо стонет в поцелуй, и Джонни не может не сделать так снова в надежде услышать этот звук ещё раз. Тэн отстраняется, делая небольшую паузу, чтобы быстро сбросить свою рубашку, кидая её через голову на пол. Рубашка Джонни отправляется туда же, за ней следуют штаны, а потом он просто сидит в трусах, чувствуя себя будто бы застигнутым врасплох. Тэн тут же произносит: – Ничего такого, что я не видел раньше, там нет, не волнуйся. И начинает тянуть за резинку его брифов. Это правда, что они видели друг друга голыми раньше – все они видели. Это неизбежно, ведь они тренировались вместе и жили вместе уже очень долго, но такое никогда не происходило в подобном контексте. Тэн медленно стягивает трусы Джонни, и его член тут же поднимается к животу, смущающе твёрдый, – губы Тэна изгибаются в улыбке. – Интересно, – не предвещающим ничего хорошего тоном говорит он. – Что? – спрашивает Джонни, чувствуя, как лицо заливает краской. С его членом что-то не так? Тэн оставляет поцелуй на его ключице, ведёт губами по шее к линии челюсти, затем щёлкает языком по раковине уха Джонни и шепчет, обжигая дыханием: – Ничего, хён. Просто я очень сильно хочу тебя. Руки Джонни дрожат, пока он открывает крышку тюбика со смазкой, наливает немного в ладонь и сразу же морщится, когда случайно выливает слишком много, из-за чего жидкость сквозь пальцы стекает на простыни. Тэн мрачно качает головой. – Тэён-хён убьёт тебя за испорченную кровать. – Это жертва, которую я готов принести, – отвечает Джонни так же серьёзно. Тэн плюхается на спину, вылезает из своих спортивных штанов и бросает их через кровать, как до того сделал с рубашкой. – Ты знаешь, что действительно доведёт Тэёна, – поддразнивает он. – Если мы трахнемся на его постели. – В следующий раз, – обещает Джонни, замирая из-за собственных слов. В следующий раз. Потому что следующий раз будет. Тэн улыбается ему; эта улыбка сверкает озорством, и Джонни понимает, что, возможно, он действительно будет, а может, и ещё разы после следующего тоже. Господи боже, для Джонни это всё настолько слишком, что в голове не укладывается, когда перед ним лежит Тэн, одетый в одни только боксеры, а его бедра упругие, мускулистые и такие чертовски отвлекающие. Затем Тэн стягивает и боксеры, и вот он голый, и Джонни тоже голый, и они просто смотрят друг на друга, как будто впервые видят. В некотором смысле, так оно и есть, он впервые видит Тэна в этом свете. Он никогда не осмеливался думать о младшем, как о ком-то помимо объекта платонической любви, но теперь, когда он такой раскрытый перед ним, Джонни думает о том, насколько же велик потенциал их отношений. Джонни прижимает средний палец к отверстию Тэна и закусывает губу, – его одновременно обуревает миллион беспокойств. Его ногти не слишком длинные? Он использует достаточно смазки? Будет ли младшему больно? Но затем Тэн хватает его за запястье, глядя на парня тёмными, полными искренности глазами. – Я доверяю тебе, – спокойно говорит он. Джонни медленно вводит в него палец, и это отличается от всего, что он когда-либо чувствовал раньше. Тэн сжимается вокруг его пальца, напрягая мышцы, а затем постепенно расслабляется, и палец легче проскальзывает между стенок. Довольно скоро Джонни добавляет второй, и Тэн резко выдыхает, вжимая плоский живот; старший не может удержаться, чтобы не нажать на напряжённые мышцы, пробуя их на ощупь. Тэн хихикает, отбивая его руки. – Щекотно, – бормочет он, после чего стыдливо отводит взгляд. Джонни, вероятно, тратит больше времени, чем необходимо, трахая Тэна одними только пальцами, но он хочет быть абсолютно уверен, что младший растянут настолько, что ему не будет некомфортно. Он не понимает, что Тэн, на самом деле, получает удовольствие и от этого, пока не замечает его напряжённое выражение лица и резко поднимающуюся и опускающуюся грудную клетку. – Тебе… Хорошо? – нерешительно спрашивает Со. – Ужасно, – стонет Тэн, и когда Джонни собирается высунуть пальцы, он хватает запястье старшего, толкая их обратно, со словами: – Ни за что не останавливайся. В конце концов, Тэн снова берёт Джонни за запястье, тем самым прерывая его, и бормочет: «Ладно, хватит уже, иначе я и правда кончу от этого». Джонни даже не знал, что это возможно, – он тут же делает в голове пометку, чтобы попробовать довести Тэна одними пальцами в другой раз. Когда Джонни убирает руку, Тэн смотрит на него широко раскрытыми глазами, с доверием и неприкрытым влечением; старший снова начинает нервничать. До сих пор всё было прелюдией, но теперь это действительно серьёзно. Сердце Джонни справляется не без труда. В первый раз, когда он пытается войти в Тэна, его член проскальзывает через всю смазку и промахивается, и Тэн хихикает, пока старший не хмурится на него. Раньше Со делал это только с девушками. Это поистине неизведанная территория. – Не торопись, – говорит Тэн, пряча улыбку за рукой. Затем более серьёзно добавляет: – Знаешь, всё правда в порядке. Нам незачем спешить. – Ну ладно, – бормочет Джонни, крепко сжимая свой член (боже, он действительно не хочет снова опозориться) и прижимая головку к узкому отверстию Тэна. – Я верю, что ты будешь нежен со мной. Таец усмехается, выгибаясь, чтобы снова запустить пальцы в шевелюру старшего, и мягко тянет. – Сказал тот, кто в два раза больше меня. Во второй раз, на удивление Джонни, у него всё-таки получается. Секунду назад он отпускал шуточки о своём чувствительном сердце, а в следующую – головка его члена окутана невыносимо тугим жаром, стенки Тэна раздвигаются под его напором, и таец стонет, изгибаясь на кровати: – Предупреди меня в следующий раз, боже! Тэн болезненно сжимает пальцы в его волосах, настолько, что корни начинает покалывать, и Джонни вдруг обнаруживает, что он вроде как наслаждается этой тупой болью, противостоящей захлёствающему удовольствию. Тэн очень узкий, но Джонни двигается как можно медленнее, по сантиметрам входя в младшего, и таец отпускает его волосы; руки соскальзывают вниз, чтобы сжать бицепс Джонни, и он непроизвольно царапает одну из вен, которые выделяются на его коже, ногтём большого пальца. – Ты можешь двигаться немного быстрее, – наконец говорит Тэн с подозрительно красным лицом. – Я выдержу его. – Не сомневаюсь, – бормочет Джонни, не задумываясь. В тот момент, как слова вылетают из его рта, он широко раскрывает глаза от удивления. Легко дразнить Тэна, когда они в повседневной обстановке, но сказать что-то настолько бездумное в такой момент – Джонни чувствует себя ужасно глупым. Тэн только ухмыляется. – Я не о себе волнуюсь, детка. Это ласковое обращение пускает по телу Джонни дрожь желания, согревает его от живота до кончиков пальцев, где они сжимают бедра Тэна. Выражение лица младшего – призыв к действию, открытый вызов, и Джонни знает, что, по-крайней мере, здесь он сможет обойтись без ошибок. Он доходит до конца, и Тэн громко, протяжно стонет, сжимает бицепсы старшего так сильно, что оставляет на них жгучие полумесяцы от впивающихся ногтей. – Ты беспокоишься обо мне?– спрашивает Джонни с дразнящей улыбкой. Он делает глубокий вдох, и это немного помогает ему справляться. Это всего лишь Тэн. Тэн, которому он доверяет больше всего на свете. Тэн, который смотрит порнуху на полную катушку под угрозой его собственного позора только потому, что хочет переспать с Джонни. Тэн слегка прищуривается. – Ты меня дразнишь, – обвиняет он. – Ты на самом деле не так уж и нервничаешь, а? Он протягивает руку между ними, прижимает её к груди Джонни, и старший собирается мягко напомнить ему, – «там нечего хватать», – но затем он понимает, что Тэн хочет почувствовать его сердцебиение, и это, по ощущениям, заставляет его пульс остановиться. – Здесь, – выдыхает Тэн с блестящими от радости глазами, – я знал это. Я заставляю твоё сердце биться чаще. Джонни вошёл в него по самые яйца, и он правда хотел бы, чтобы этот разговор состоялся в любое другое время, нежели чем когда он старается изо всех сил, чтобы не кончить слишком рано; старший стискивает зубы, пытаясь не сорваться и не вдалбливаться со всей дури в плотный жар вокруг его члена. – Ты прав, – соглашается он, потому что так оно и есть. Тэн заставляет его пульс сбиваться без особых усилий. Как только они начинают, однако, дело идёт куда проще. Джонни размеренно вколачивается в тайца, и младший дёргается, сильно кусая нижнюю губу, чтобы заглушить рвущиеся стоны; с каждым медленным толчком бедёр Джонни Тэн издает резкий вздох, тихо хныкая, когда тот хватает его за лодыжку и оттаскивает её от своего тела, шире раздвигая ноги парня. Вначале Тэн был настолько уверен в себе, а Джонни был чересчур трясущимся и нервным, но теперь таец медленно растекается под ним с каждым толчком бёдер, хватаясь за плечи Джонни, выдавая бессвязное сочетание тайского, английского и корейского, что Джонни едва бы расшифровал, даже если бы был в состоянии сосредоточиться; единственное логичное слово, которое он улавливает, это задушенный вздох «пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста», и это заставляет парня совершенно потерять голову. Джонни медленно трахает его, каждый толчок будто тянет младшего вверх по кровати, и каждый раз Тэн вскрикивает сломанное «ах», его ногти царапают руки Джонни, и Со уверен, что позже на них появятся красные следы, но он не может париться об этом ещё меньше, когда жалящее ощущение такое чертовски приятное. Джонни провёл своё исследование. Он знает, что если сделает всё как надо, то Тэну будет намного легче дойти до черты. – Скажи, что ощущается особенно хорошо, – говорит старший. Тэн сильно прикусывает губу, почти застенчиво глядя на него: – Всё, – бормочет он в конце концов, – потому что это ты. Всё, что ты делаешь, доставляет удовольствие. Джонни почти кончает прямо в ту секунду. Тэн выглядит так мило, когда он взволнован, его щёки вспыхнули на оттенок темнее, чем всё остальное лицо, брови сжаты вместе, его ресницы трепещут, и он пытается смотреть куда угодно, только не на лицо Джонни. – Перестань пялиться на меня, – хнычет младший. – Это смущает. Джонни выходит из ступора и наклоняется, соединяя их губы в беспорядочном поцелуее, который прерывается каждый раз, когда их тела смещаются друг против друга. Тэн вдруг резко дёргается, издавая самые непристойные стоны, которые когда-либо слышал Джонни. После такого то порно, которое таец смотрел на своём ноутбуке ранее, кажется дешёвой пародией на фильм для взрослых. – Там, – прерывисто выдыхает Тэн, – там хорошо. – Я думал, что хорошо было всё и везде, – Джонни не может сдержать издёвки, но Тэн шлёпает его по груди и требует «там, хён», и решимость Джонни дразнить мгновенно улетучивается. Джонни жёстко вбивается в него, и стоны Тэна становятся громче с каждым толчком его бедер, из-за чего голос уже хриплый и неровный. Дыхание Джонни тоже становится прерывистым, а лёгкие жаждут воздуха. – Кончи в меня, – Тэн почти всхлипывает, – в меня, внутрь, пожалуйста, – и ногой обвивает Джонни за талию, его пятка вонзается в бедро Джонни, подталкивая его входить глубже. Старший отпускает остатки своего самообладания на все четыре стороны, теряясь в сладкой боли от невообразимого удовольствия. Джонни кончает, выдыхая имя Тэна, и таец громко стонет, выгибаясь, когда член старшего дёргается внутри него, изливаясь тёплым потоком. Руки Джонни подгибаются под ним – он едва успевает отодвинуться, чтобы не раздавить крошечное тело Тэна своим, вставая на локти. Внезапно их лица становятся намного ближе друг к другу, и Тэн смотрит полуприкрытыми глазами. – Вау, – шепчет он, задыхаясь. Джонни немного наклоняется, мягко проходясь губами по губам младшего, и тихо повторяет: – Охренеть какое вау. Ему требуется немного времени, чтобы дать своему сердцу восстановить ритм; его член выскальзывает из Тэна, когда он поднимается, чтобы сесть, и это заставляет тайца охнуть от дискомфорта. – Я могу тебе помочь? – спрашивает Джонни, когда его глаза уже смотрят на покрасневший член Тэна между его ног. Чуть ниже из тайца сочится молочно-белая сперма Джонни, и Со следит за тем, как она медленно стекает вниз по изгибу ягодиц к кровати. Тэн жестикулирует, давая понять мол делай что хочешь, и кладёт руки на живот. – Если думаешь, что справишься, – добавляет он насмешливо. Джонни никогда не дрочил другому парню прежде, но он полагает, что схема примерно такая же, как если делать это себе, поэтому пробует то, что ему нравится, – потирает большим пальцем головку члена младшего, и Тэн вздрагивает, выгибаясь под ним. Джонни требуется несколько минут, чтобы приноровиться, но довольно скоро Тэн хватается за его предплечья, откинув голову назад и выставляя длинную шею. Джонни замечает, что ему нравится наблюдать за реакцией Тэна даже на самые незначительные действия. Когда Джонни сжимает кулак и твёрдо скользит по длине чужого члена, Тэн хнычет, шепча его имя. Когда он потирает большим пальцем по нижней части, Тэн запрокидывает голову, бормоча что-то на тайском, чего бы Джонни не мог понять, даже если бы захотел. Наконец, Тэн выкрикивает его имя, испускает крошечный, отчаянный и едва слышный вздох, а затем издаёт нечто похожее на всхлип; его член дёргается в ладони старшего, и младший кончает, выгнувшись на кровати, крепко сжимая руки Джонни. И теперь у Джонни сперма на пальцах. Чужая сперма. Ему кажется, что происходит что-то неземное, будто бы это не с ним и не здесь, когда подносит руку ко рту. Джонни так любопытно, какая же она на вкус, с тех пор, как он понял, что ему нравятся парни; пробовать свою собственную не хочется, потому что это отвратительно даже для него- Тэн, закусив губу, наблюдает, как старший неуверенно кладёт один палец в рот и тут же кривится от горького вкуса. «Боже мой», – ворчит Джонни, вытирая остатки с пальцев о простыни. – Если бы я знал, что ты собираешься сделать это, я бы питался лучше на этой неделе, – застенчиво бормочет таец. – Если бы я знал, что мы собираемся сделать это, на этой неделе я бы наверняка словил инфаркт. Тэн разражается смехом, перекатываясь на бок, чтобы можно было полностью видеть Джонни. – Я серьёзно, – хмурится старший. – Ты знаешь, как долго я хотел тебя поцеловать? Практически с того первого раза. – В зале для тренировок? – опухшие от поцелуев губы раскрываются, образуя удивлённый кружок, и Тэн снова произносит: – Серьёзно? Так долго? Тогда я даже не был милым. – Ты всегда был милым. – Джонни говорит слова серьёзно, но через секунду после того, как они покинули его рот, он ощущает смущение и наклоняет голову, гипнотизируя свои колени. Тэн садится с некоторым усилием, морщась, когда его суставы хрустят. – Ты хоть представляешь, сколько усилий я приложил, чтобы ты понял, что нравишься мне? Посмотри, как далеко я зашёл этим утром. Я почти травмировал бедного Марка. Джонни открывает рот, чтобы ответить, когда из-за стены, к которой прислонена его кровать, раздаётся голос. – Нет уже никакого "почти". Я могу с уверенностью сказать, что травмирован.