Теперь и навсегда мы связаны с тобой одной судьбой

Я лежу неподвижно, словно меня привязали к этой кровати стальными тросами. Нет желания двигаться этот час который мне выделили, словно собаке перед спариванием. И я даже не хочу представлять что может быть, если это всё таки произойдёт, просто стараюсь не думать об таком. Вместо этого мысленно вырисовываю картину, как вырубаю чём-то тяжелым своего неприятеля, с просто отвратительным именем, и сбегаю или как даю ему звонкую пощёчину и гордо выхожу из этого здания, хотя нет, я бы предпочла, просто покинуть сие местечко и забыть всё это как страшный сон. Единственная надежда на то, что друзья очень скоро хватятся меня искать и то особо не радовала, потому что, знаю - этого не произойдёт. Я не следила за тем сколько времени я уже тут провела: пять, пятнадцать, двадцать минут, но по-прежнему продолжаю лежать, как ребёнок, уткнувшись в, наверно, даже не стиранные после прошлого раза простыни, и тихо всхлипываю. Я боюсь нарушить эту тишину, которая нависла в комнате, слишком глубокая и затягивающая. Со временем слёз во мне уже не осталось, которые незадолго до этого просто ручьем стекали на белоснежное одеяло в перемешку с тушью и прочей косметикой. Я лежала обессилено. Каждый вдох, больше был похож то ли на всхлип, то ли на стон. Не сразу поняла, что стала привлекать внимание мужчины, которое всё это время стоял рядом. Мое сознание отказывалось воспринимать всевозможные шорохи и звуки, даже это тяжелое и прерывистое дыхание. В какой-то момент я вовсе забыла о существовании кого-то в метре от меня, но как только я расслышала звук приближающихся шагов, тут же повернулась к нему лицом. Страх перед чем-то, а точнее кем-то, неизвестным был просто запредельным. Я не знала кто это, что он тут делает, нужно ли ему что-то от меня. Боялась, что это человек сейчас может сделать все что ему угодно, просто воспользовавшись своим положением и моей беззащитностью. А знаете, чего я больше всего боялась, посмотреть в его глаза. На удивление, он молчал. За окном утро уже по хозяйски взяло свои права и неяркими лучами пробивалось в это, и без того, светлое помещение. Теперь я могла еще лучше рассмотреть мужчину. Он был крепкого телосложения и очень высокого роста, тем самым напомнил мне крепкую скалу. Накаченные ноги прикрывались свободными синими шортами не скрывающие его достоинств, образуя складки на ткани. Мой взгляд на секунду задержался на приспущенных к низу талии шортах. Но после, сразу же продолжила без стеснения изучать оголенное тело мужчины. Достаточно плоский живот на котором вырисовывались кубики, казался мне мускулистым, хотя до идеала было совсем не близко. Волосяной покров на теле добавлял его образу мужественности, еще больше заставляя покориться его сексуальным торсом. Кажется я получала нескрываемое удовольствие от разглядывания мужского тела, словно передо мной был никто иной, как Давид Микеланджело, — эстетично-эротического. Теперь я еще лучше могла разглядеть его лицо — сосредоточенное и напряженное. Не совсем широкие скулы вовсе никак не портили черты его лица - ровные и острые - они словно выточенные из гранита. Изогнутая линия полных губ, которые сейчас были сжаты до того, что потеряли свою краску. Легкая щетины, покрывающая нижнюю часть лица и пухлые щеки, делали его брутальный образ небрежным и одновременно умиляющим. Широкий нос, хотя и не был таким, как в образах великих греческих богов, но нисколько не портил его. Но глаза... Они показались мне неживыми. Такой брутальный образ, который, кажется, с первой секунды зацепил меня - статуя с мертвыми глазами. Светло-зелёные - они будто скованы во льдах - излучали холод, которым тут же обдало всё тело. Что же произошло в жизни этого мужчины, что смогло убить огонь, блеск и жизнь в этих красивых фисташковых глазах, сковывая их в холодный плен? Но... лёд же можно растопить? Так ведь писали в детских сказках. «Она была из тех, кто верил в чудеса» Страх отступил, уступая место безразличности к своему положению и безопасности. Мужчина осмотрел меня без дольки заинтересованности, словно какой-то предмет интерьера, ну или потенциальный объект для своих утех. — Симпатично у вас тут, — начала я из далека, чтобы не коснуться темы нашего уединение. Оглянулась ещё раз вокруг, демонстрируя заинтересованность в данной теме для разговора — Светильник довольно милый, — криво улыбнулась, осмотрев осколки на полу, которые и являлись бывшим светильником. — Разве? — наигранно удивился — А я посчитал, что пора избавляться от хлама. Обстановку вот сменил, — хрипловатый голос без сомнения мне нравился. — Да, так даже лучше, — я снова улыбнулась, но уже более игриво. — Ну я считаю, что Вы заметно улучшили интерьер в этой так называемой «красной комнате»*, — мужчина усмехнулся. — А если это, как вы выразились, «красная комната», где же ваши орудия для вселенских утех? — Так мы знали с кем связываемся, поэтому все спрятали от вас, — он улыбнулся. Фальшиво? — Правильно. А то «красный»** пришлось кричать вам, а не мне, — я засмеялась. Так ли мне было весело на самом деле? Скорее нет, чем да. Кажется мы пытались друг друга отвлечь от мысли о предстоящем. — Уверены, что смогли бы одолеть меня? — Не вы первый, — с усмешкой отозвалась я, вызывая у мужчины порцию смеха. Но в следующую секунду, его лицо приняло не выражающую никаких эмоций гримасу. — Ладно, — дал понять, что тема на этом закрыта. А после молчание. Долгая пауза, во время, которой я пыталась занять себя всем, чем только можно было - рассматривала свои ноготки, которые как раз сделала за день до дня рождения, наблюдала за тем, как с каждой минутой город всё оживал, пробуждаясь ото сна, а небо сияло всеми красками и затем за мужчиной, который неподвижной стоял ко мне спиной, всматриваясь вдаль. Он смотрел в точку на небе и, казалось, что видел что-то недоступное для меня. Широкая спина не была мускулистой и не походила на идеал, сошедший с глянцевых обложек, но тем не менее, крепкая, она притягивала мой взгляд. А время всё шло. Его поведение, казалось, мне странным. Тот спор который был тут около часу назад говорил о многом. Но я сейчас вряд ли смогу собрать логическую цепочку и дать разумное объяснение тому, что я вижу и чувствую в поведение этого мужчины. Кажется, в глубине души он протестовал всему тому, что происходило с ним и этот протест душил его изнутри. Мужчина неподвижно стоял и время от времени тяжело, будто с трудом вздыхал. В эту секунду я понимала, что время утекает и скоро вернётся тот, кого меньше всего на свете я сейчас хотела видеть. Пытаясь хоть как-то развеять давящую тишину, я решаюсь заговорить. — Что здесь будет? В ответ лишь гробовое молчание. Но я буквально сразу заметила, как дернулись мышцы и напряглась оголенная мужская спина. — Я уверена, вы знаете, — сглотнула, оттого что в горле уже безнадёжно пересохло. Мужчина продолжал молчать. В этом еще не полностью освещенном помещение, я ясно чувствовала его раздражения, даже находясь лицом к его спине. Я лишь надеялась, что он отзовется на мой вопрос и даст объяснение всему этому недоразумению. Но минуты шли, а мужчина молчал. В зеркальное отражение окон я время от времени поглядывала, всматриваясь в черты лица мужчины. — Если вы молчите, то в таком случае я могу идти, — знаю, что говорить это было максимально глупо, но вдруг прокатит. Я встала и, ни секунды не задумываясь, босиком направилась к открытой межкомнатной двери. — Нет, — достаточно сухо. Тон его изменился, а голос стал еще более хриплым. Мужчина резко развернулся на месте и сделал пару шагов. — А почему? — наиграно и глупо. — Ты итак все слышала. И думаю извлекла суть своего нахождения тут, — вся вежливость куда-то улетучилась и сменилась нарочитой грубостью. — А вы вообще знаете, что это уголовное дело? — манерно отозвалась я. — Ну допустим. — Я могу на суд подать за умышленное причинение сексуального насилия против моей воли, — уверенно отчеканила я. — Подавай, — мужчина усмехнулся — Только знай, что тебе будет только хуже. Ты собственно сама подписала это чертов контракт, в котором оговариваются все пункты и снимаются все обвинения с этого ублюдка. И после твоих обвинений всё окружение узнает об этом и уж точно не будет тебя добрым словом вспоминать, — ядовито процедил мужчины. Я замолчала и уставилась на него. Глаза по-прежнему не выражали никаких эмоций, как будто были стеклянные. — Советую тебе принять это и не пытаться сбежать, он в любом случае достанет тебя. Я знаю его достаточно долго, чтобы это понять и, поверь мне, ты ему понравилась, что ещё ни разу ни с кем не случалось, — желчно выпалил он, кинув на меня свой безразличный взгляд, и отошел обратно к окну. Не подобрав слов, я безнадежно плюхнулась на кровать. Обратившись к окну, обреченно всматриваясь в даль - бесконечный поток машин на дорогах, каждая из которых куда-то спешила по своим делам и была далека от этих проблем, в которые я смогла забрести. Слова мужчины звучали как приговор -суровый и безоговорочный, въедались как ядовитый дым в мои мысли. Пелена слез, занавесом упала на глаза, размывая все очертании утреннего города. — Почему вы участвуете в этом? — мрачно откликнулась я, сдерживая подступившие слезы. Взгляд пал на образ мужчины, который сново вернулся в неподвижное положение в шагах от меня. Игнорировал мой вопрос до тех пор, пока я в истерики не начала кричать на него. — Зачем вы это хотите сделаеть? Я ведь не сделала вам ничего плохого — слезы вновь градом покатились из глаз — Так нравится делать больно людям, которые не хотят участвовать в ваших играх? — я больше не смотрела в его сторону, слишком неприятно было видеть это безразличие ко всей ситуации. — В этой жизни не всё всегда приходится делать по собственному желанию, — безмятежно изложил мужчина. Голос его изменился и стал мягче. — Знаешь, людям свойственно такая странная особенность – не дорожить тем, что у них есть. Мы можем пойти на глупые безрассудные поступки ради собственного удовлетворения или довольства и не замечаем, как совершаем что-то совершенно непоправимое, тем самым надолго или навсегда теряем то, что является самым значимым составляющим нашей жизни - свободу, которой раньше попросту не дорожили, а затем теряем всё, что имели — он слишком тяжело сглотнул, выдерживая недолгую паузу — Теперь же каждому из нас, приходиться бороться за свою возможность вернуться к прежней жизни, — мужчина все еще не подвижно стоял у окна, кажется он делает это часто. Светлая кожа его была залита золотистым светом уже выглянувшего солнца. Он сделал шаг назад, тем самым скрываясь в тени, словно боялся чего-то. — Что это значит? — я стряхнула слезы с глаз, пытаясь лучше взглянуть на мужчину. Но мой вопрос так и растворился в комнате, а из соседнего помещение послышались громкие шаги. Время вышло. — Что вы имели в виду? — повторилась я и вскочила с кровати, тем самым сократило расстояние между нами. Он смотрел на меня все тем же стеклянным непробиваемым взглядом, лицо кривила малозначительная улыбка. — Ну что? Готовы? — как только этот ядовитый голос разлетелся по квартире, мужчина отпрянул от меня и отошел как можно дальше. В помещение ворвался Хаб, мгновенно окидывая взглядом меня и моего собеседника. — Да, — сухо ответил мужчина, опустив голову, так что локоны упали ему на лицо, скрывая взгляд. Слишком много мыслей хаотично завертелись в голове. Я понимала, что мне хотели сказать про необдуманные поступки и свободу, про борьбу и возвращение к прежней жизни, но мысль о том, что это как-то связанно с этим, хоть и чужим мне человеком, вызывал во мне дикий интерес к его персоне. И это просто не давало мне спокойно отнестись к сказанному им. Теперь я поняла, что он определенно несчастен, находясь тут. И его речь, словно крик о помощи, который он ненавязчиво мне пытался донести, вызвала во мне дольку жалости. — Нет, — выпалила я, вызывая смешок у мужчины, сидевшего на кровати. — Что это значит? — Хаб уже снова возился с аппаратурой, которая была разбросана по комнате. — А то и значит, — пытаюсь тянуть время, чтобы хотя что-то придумать. И единственное... мне определенно хотелось побыть наедине с одним мужчиной, но не с Хабом, а с человеком, который что-то всё высматривал на полу. — Не дерзи, кукла! — пригрозил пальцем как будто маленькой девочке — Что ты хочешь? — Я приму все твои условия, но для начала выполни моё скоромное желание, — старалась казаться уверенной в своих словах, чтобы заставить его исполнить мою просьбу. — Ну, я слушаю, — ехидно улыбнулся, будто даже с издевкой. — Я хочу побыть с ним несколько дней в уединении, — выпалила я, тем самым ошарашив обоих мужчин. Замечая как напряглось оголенное тело мужчины, я поняла, что, скорее всего, мои слова вызвали у него раздражение, отчего я замолчала. — Ну, а я хочу тебя трахнуть и что с того? — съязвил Хаб, подойдя ко мне ближе — Если каждый будет делать, что он хочет, мир бы превратился во вселенную хаоса и разврата. — Я не прошу чего-то сверхъестественного! Всего 3 дня, — ядовито прошипела я. — Нет, он наказан, — пулей отозвался парень. — А ваши зрители любят фригидных девушек? — моя очередь язвить. — Что? — Что, — повторила я, наигранно изображаю из себя дурочку. — Это ты мне типо сейчас угрожаешь? — смотрел с нескрываемым удивлением, бегая взглядом по моему лицу. — Нет, я просто интересуюсь, — игриво ответила я, слегка улыбнувшись. Мой взгляд снова скользнул в сторону мужчины на кровати. Немного склонив голову в бок, он не отрываясь смотрел на меня, отчего все тело в секунду отдало холодком. Его взгляд - слишком пронзительный, словно пробирался глубоко в душу, пытаясь что-то понять для себя. Я откровенно говоря любовалась этим небрежным, непринуждённым образом мужчины. — Ладно, будут вам три встречи, — раздраженно пробормотал Хаб — Довольна, чертовка? — Да, — я победно улыбнулась, задрав нос в знак преимущества над ним. Снова бросила короткий взгляд на другого мужчину, который не проронив ни слова, опустил голову, спрятав взгляд за россыпью мелких локонов. — Тогда, свободна. У выхода заберешь свой телефон. А в три часа ночи тебе придет смс с точным адресом встречи. Оденься только по-приличнее, — смиренно сказал Хаб, пропуская меня к выходу. — Ладно, — я прошла к двери, но что-то во мне заставило обернуться и в третий раз кинуть взгляд на мужчину. Теперь он смотрел мне вслед и губы его тронула едва заметная улыбка. — До встречи, — я отчего-то помахала ему, делая несколько робких шагов назад, с нескрываемой неуверенностью. — Да пойдём уже! Чьи-то холодные руки резко развернули меня на месте и в секунду вывели за дверь, которая со скрипом захлопнулась, скрывая от меня силуэт мужчины.