POV СССР
Темнота. Вокруг только темнота. Хотя, я просто не раскрыл глаза. Мне немного боязно их открывать. Я решил немного помедлить и понять, где я и что я. Всем телом я ощущаю лишь слабость и холод. Лежу я на чем-то холодном. Скорее всего это снег. Он неприятно пощипывает мою кожу там, где она с ним соприкасается. Прислушиваюсь. Слышу свое сердце, свое дыхание и ветер. Он воет и страшно колышет высокие деревья вдали. Я слышу еще один звук. Это слабые хрипы и стоны. Совсем тихие, но близкие. Видимо я здесь не один. Я решился все же открыть глаза. Вокруг меня снег, снег и снег. Вижу я размыто, поэтому часто моргаю, стараясь снять пелену с глаз. Я определенно на возвышенности. Я повернулся на другой бок, рядом со мной, в метрах пяти, темная фигура. Только сейчас я почувствовал на своей руке нечто тяжелое, холодное. Это оковы. С цепью.Металлический "браслет" плотно сидел на моем запястье. Цепь идет прямо к темной фигуре, что так слабо стонет и пытается подняться. Я снова падаю в снег. Откуда же могут взяться силы? Я помню только то, как я умер. Каким я жалким тогда был перед смертью. А ведь я чувствовал, что она идет и никак не смог этому помешать...Помню как четверо моих детей, которые были ближе всего ко мне, стояли надо мной.Старший Россия, весь в меня. Добрый и солнечный Украина. Дружелюбный и милый Казах. И такая..Всегда веселая и радостная Беларусь. Они кричали,дергали меня, звали. А я лишь смотрел на них, моргал, улыбался. Я тогда ничего не слышал, даже сердца своего. Жизнь моя проносилась перед глазами. А последние годы так и вовсе незаметно, словно пуля, проскочили. Они были тяжелы и серы для меня. Иногда Россия поддразнивал, что мне просто не хватает борьбы. Но нет. Были войны разные и борьба, но они не особенно-то будоражили мою кровь. Мне не хватало чего-то, но я и сам не понимал чего. Возможно страсти. Скорее всего её. Детей я безумно любил и проводил с ними много времени. Как с родными, так и с приемными. Но это было не тем.. Под конец своей жизни я чувствовал ужасную слабость, ломало тело, был этот лихорадочный кашель. Как будто в мои легкие засыпали немало песка. С кило или больше. Энергия утихала день за днем. И вот я умер. Темнота. Смерть. После нее я помню только бесконечные пытки. Наверное, это был мой личный ад, ибо я прочувствовал всю свою жестокость на своей шкуре несколько раз. Голод, репрессии и прочая несправедливость. Я не был идеальным. Возможно, просто великим был. Меня побаивались все. Даже США и Великобритания. А с моей смертью.. Интересно, что стало. И что получается теперь? Я воскрес? Ведь я точно умер. Я помню..Это не похоже на очередную пытку..Кому это нужно, воскрешать меня? Детям? Вопросы роем пчел жужжали в моей голове, а она и без того болела. Я начал ощущать внутри себя некое чувство или даже желание. Желание жить? Мне просто хотелось разобраться и все понять. Я хочу увидеть детей. Я, пусть и тяжестью, но все же поднялся на колени с помощью рук. Я поднял взгляд на того, кто прикован со мной. Он также смотрел на меня, только оскалился, узнав меня. И я его узнал. Только сейчас узнал. Сердце на миг стало жидким, ускользнуло прямо в глубину души и осело там. Странные эмоции сейчас терзали меня: злость, ненависть, удивление, страх. Ну а как же. Когда ты видишь перед собой своего лютого врага, который, похоже, как и ты, воскрес из мертвых. Что ж. Похоже, это все-таки пытка. - Рейх?! - то ли прорычал, то ли крикнул я ему, спрашивая, хотя все уже ясно нам обоим. - Союз. - тихо сказал он, обнажая клыки. Я с яростью кинулся на него. Ненависть придает сил, она греет кровь, отчего та кипит и стучит в висках. Мы катались в снегу, он лишь только шипел и старался увернуться от меня. Я ударил его по носу и из того хлынула алая кровь. Еще удар, еще и еще. Я бил без памяти, неосознанно, можно сказать, на "автомате". Только сейчас я заметил, что он не сильно сопротивляется. Мои руки потянулись к его горлу. Я начал душить его без какой-либо жалости, ведь он принес мне столько боли. Да и не только мне. Воспоминания об ужасах войны всплывали перед глазами. Я отмахивался от них как мог. Много лет прошло, а рана так и осталась открытой. Она никогда не заживет и будет болеть. Мой враг задыхался, его тонкие руки схватились за мои, стараясь оттянуть их. Я ощущал его тонкие холодные пальцы. Сейчас они были особенно омерзительны для меня. Я все вдавливал его в землю. Вдавливал. Душил. Мои зубы скрипели от злости, а враг брыкался в попытках вырваться. Я посмотрел ему в глаза и тут что-то кольнуло меня в груди. Глаза потухшие и без животной злости. Такие я никогда не видел.Вернее видел, но очень давно. Мне стало больно. Эхом эта боль пробежалась и по голове, я начал вспоминать то, что хотел бы забыть. Я отпустил его, отдалился настолько, насколько позволила цепь. До меня дошло, что если я убью его, то мне придется тащить это гадкое тело за собой. Не очень хочется. А отрезать ему руку, увы, нечем. Немец тяжело дышал, лежа на снегу. Я тоже пытался отдышаться, но не от попытки придушить немца, а от боли нахлынувших юношеских воспоминаний. Я покосился на немца. Кровь стекала по его щекам прямо на снег, от чего тот "прожигался" и таял, окрашиваясь в алый цвет. Его фуражка лежала в паре метров от него, снег уже успел ее присыпать. На нем была эта привычная мне, давно знакомая, черная форма с крестами и орлами. На таком морозе он в ней долго не протянет. Я мог бы и не марать руки. - Что? Не хватило сил прибить меня? - тихо спросил он, вытирая лицо и нос от крови. Его взгляд был обращен в светло-серое небо. Голос был каким-то усталым и равнодушным. Однако он был сейчас похлеще любых ударов, которые я бы мог от него получить. Все же этот голос я не слышал очень давно. - Хотя... - Рейх сделал паузу, ибо приподнялся, чтобы осмотреть меня, - Нет, тебе просто не хочется волочить мой труп. Все вы русские бросаетесь в бой, не подумав ни о чем. Зато смело, хах. Нацист повалился обратно в снег. Он издавал звуки, похожие на смех. Да, покоцал я его знатно. Но хоть живой, скотина. Не придется нести. - Советский Союз - дрисня. - сказал Рейх, во всю улыбаясь, хотя это больше было похоже на оскал. Сейчас он старался спровоцировать меня. Ему что? Не хочется жить? Хотя то, с какой силой он пытался вырваться из моих рук, пока я душил его доказывает обратное. Внутри меня заново закипала злость, я поднялся и тут же схватил его за грудки, приподнимая над землей. Он был необычайно легким. - Как только мы освободимся - я убью тебя самым жестокими методами...От твоей немецкой туши и мокрого места не останется. - прошипел я ему в лицо, небрежно выпуская из рук. Тот же упал в снег , болезненно выдохнув. - Ох, вот уж нет. Никуда я не пойду. - Рейх присел прямо на снегу. Он не собирался никуда идти, судя по всему.Он осторожно потянулся к фуражке, чтобы снова погрузить ее на свою голову. Я, фыркнув, отошел и постарался оглядеться. Вдали были скалы, и лес. Нужно идти туда. Выживать на открытой местности такая себе перспектива. А там можно укрыться хотя бы от ветра. И, возможно, метели. Скорее всего, ее не придется долго ждать. - Пошли, псина сутулая. - Я потянул цепь на себя, однако он продолжил сидеть, неподвижно. Странный. Раньше бы взбесился из-за любого оскорбления, а теперь. - Nein. Я разозлился и потянул цепь сильнее, тот лишь рухнул в снег. - Пошли, кому говорят?! - я ударил его ногой в живот. Тот сложился пополам, все еще улыбаясь. Однако потом он закашлялся, приподнимаясь. Его ледяные глаза уставились прямо на меня, я незаметно вздрогнул. - Не пойду. Смысл? Как только дойдем - убьешь. Не буду идти - убьешь. Какая разница? Давай лучше сейчас. Прошу. - Рейх расправил руки в стороны, давая понять, что ждет ударов с моей стороны. Я опустил руки, цепь упала в снег. Он все же прав. У Рейха не было ни одной причины, чтобы идти. А идти куда? Неведомо куда. Я просто рассчитывал найти хоть какую-то жизнь. Её признаки. Выяснять где я. Мы. Сколько вообще времени прошло? Я приблизился к нему. На лице моем само собой образовалось отвращение и некая брезгливость. - Что ж, немец. Клянусь, что не убью тебя в оковах, и после их снятия, я так же сохраню тебе жизнь. С тебя я жду того же. Он молча смотрит на меня и просто медленно кивает, принимая такое предложение. Я надкусываю палец до крови и смазываю ею ладонь. Сделка с кровью - крепче любых других. Нацист проворачивает тоже самое. Ему-то, с его острыми клыками, это было не проблемой. Мы пожимаем друг другу руки. Наша кровь на ладонях смешивается. Договор в силе. - Надеюсь не будет как с прошлым договором? - спросил я, ибо не могу до конца доверять ему после того, как он предал меня. От этих воспоминаний все внутри болезненно сжалось. Мы не всегда были врагами. От этого и больно. - Союз. Задумайся. Мы оба умерли и не имеем уже никакой важности и власти. К тому же тащить твое тело будет весьма проблематично. Да и не хочется мне тебя убивать.. - последнюю фразу он произнес особенно грустно. Его собственная смерть так изменила ? Откуда такие перемены? Во время войны он только и хотел, что убить меня, размазать по стенке и выпустить кишки. Истерзать каждый кусочек моего тела... Я вздохнул и пошел вперед, в сторону скал и леса. Нельзя медлить. Скоро стемнеет и им настанет конец. Я потянул цепь, вынуждая немца встать. - Пошли, гнида, нечего тут сидеть. Я осторожно вытер руку об шинель и посмотрел на немца. Тот бодро встал и приблизился ко мне. - Знаешь что, Союз? - он обошел меня кругом разглядывая. - Что? -Раздраженно выдавил я, не сводя с него глаз. Рейх загадочно улыбался, обнажая свои клыки. - Если природа не дала мне кучи мышц, это не значит, что она обделила меня мозгами. - С веселыми нотками в голосе процедил немец и что есть мочи потянул цепь на себя, отдаляясь. Мои ноги тут же сошлись вместе, затянутые цепью. - Черт! - Крикнул я, упав в снег. Это все было уловкой. На таких уловках он и выживал, подлец. - Ты что совсем страх потерял, нацист?! - Нервы-нервы, Союз. Мы теперь союзники, ты не мог бы проявлять хоть какое-то уважение? - Ишь чего захотел! О каком уважении может идти речь?! После всего, что ты натворил. Повисло молчание. Рейх ослабил цепь со своей стороны, позволив мне выпутаться. Я тут же вскочил и приблизился к нему вплотную. Сейчас я был похож на хищника, что готов растерзать свою добычу. Но он был спокоен и просто подался вперед, в сторону леса и скал. Все же оскорбления его задевают. Он просто выжидал момент, чтобы отомстить мне и препадать урок. - Не теряй время, Совет. - Нацист чертов... -Пробубнил я и пошел вперед, намеренно задевая его плечом. Мы молча шли. Отстраненно. Я подумал, что не буду лишний раз оскорблять его, с целью избежания лишних конфликтов. Сейчас нам нужно быть командой. Да, от одной мысли об этом передергивает. Только сейчас я начал размышлять о том, что вся ситуация странная. Два злейших врага воскресли вместе. Скованные одной цепью. Металл был какой-то непонятный, я не смог определить его происхождение. Возможно, это какой-то сплав, но таких я прежде не видел. Я заметил, как мы приблизились к скалам. Они не были голыми. На них была какая-то растительность и хвойные деревья. Все они были густо усыпаны снегом, казалось, что если притронешься к ним, то вся эта снежная шуба рухнет с грохотом вниз. Настолько это было хрупкое и потрясающее зрелище. Место очень красивое все же. Напоминает северные русские леса. Я огляделся. В одной из скал была выемка, или даже углубление. Чем-то напоминает пещеру. Ну, не пещера. А так. укрыться от хищников и ветра вполне можно было бы. Да только одно "но". Мы скованы. Я посмотрел на Рейха. Тот тоже стоял и смотрел на это углубление в скале, прикидывал. - Не заберемся мы туда. Вернее ты. Мне туда твой зад не затащить. - пробубнил я. Он пожал плечами и хмыкнул, подаваясь вперед. Мне пришлось последовать за ним. Что ж, понаблюдаем. Мы приблизились к скале. Он, недолго помявшись, прыгнул прямо на скалу, и шустро, быстро взобрался на пару метров ввысь. Не Рейх будто, а пума. Я изумленно смотрел на него снизу, шипел от досады. А он, подразнивая, потянул на себя цепь. - Ну и чей зад нужно тащить? - Он осуждающе приподнял бровь , а его лицо было украшено хитрющей улыбкой. - Не знал я, что ты так умеешь, немец. - Процедил я и забрался следом. - Ты многого обо мне не знаешь. - Тихо ответил он. Вскарабкались мы быстро. Углубление было достаточным, чтобы вместить нас обоих. Оно чудесно укрывало от непогоды. Я присел на землю и по привычке похлопал себя по карманам. Каким было мое удивление, когда я обнаружил в кармане зажигалку и пачку сигарет. Немец тоже изумленно покосился. - Тебя со всем этим похоронили что ли? Я и не знал, что ты куришь. - брезгливо скривился он. Немцы осуждали это дело. И сам Рейх, очевидно, тоже. - Ты многого обо мне не знаешь. - Повторил я его же фразу и закурил. Дым приятно согревал легкие изнутри. Я выдохнул облачко табачного дыма прямо в лицо своему недругу. - Аbscheulich (Отвратительно). Немец закашлялся, а я лишь улыбнулся. Так ему и надо. Было бы неплохо развести костер, раз уж судьба преподнесла мне такой подарочек. Я и немец собрали палки, ветки и прочее, что могло служить бы топливом для нашего костра. Получилось достаточно много. Я разжег костер. Немец сразу приблизился к нему, пытаясь согреться. Я сидел чуть поодаль. Русским не так уж и страшен мороз, я привык. А вот этой псине холодно. - Давай спать. - Сказал я, укладываясь недалеко от стенки, подальше от Рейха. Тот же не желал далеко отодвигаться от костра. Он осторожно расположился у огня и сжал все, что только можно было сжать, дабы согреться. "Заболеет ведь. Немудрено". Вскоре он провалился в сон, а мне все не спалось. Я смотрел на своего врага. Спящим он не казался мне таким уж мерзким и страшным. Он тихонько трясся от холода и периодически вздрагивал, бубня что-то по немецки. Я прислушался и понял, что тот вымаливает у кого-то прощения. Он лихорадочно ворочался и чуть ли не выл. Я скинул с себя свою военную шинель. Мне было не так уж и холодно. Я укрыл ею Рейха и только тогда его перестало кидать в разные стороны и он перестал бубнить. Он зарылся носом в рукав моей шинели и смирно засопел. Теперь нужно дожить до утра. А там раздобыть что-нибудь пожевать. Желудок предательски ныл.***
СССР вскоре все же уснул. Сидя. Недалеко от огня. Лепестки же огнива, ласкали воздух, выплясывая красивый медленный танец. Огонь иногда подрагивал и трещал. Все было спокойно. Только метель выла снаружи...