Шипение в твоей голове

— Скажи это! — Нет… — Скажи! Азирафаэль не был готов. Его подставили! Он стоял, перебирая пальцами, и был в крайне неудобном положении. Змеиный взгляд приковал к месту, пока голос требовательно, но нежно шипел, вынуждая досадно уступать, однако у всего были пределы. Это было неудобно, неуместно, но так считал лишь сам ангел. — Ссскажжи, — Кроули шипел, почти касаясь алого уха губами. Его длинный язык мог ловко вылизать раковину, и тогда Азирафаэль бы сделал все, что у него просили. Он бы легко встал на колени, заглотил поглубже, мог бы вытрясти из демона всю сущность, если от нее что-то осталось после столь бесстыдных заявлений. Но Кроули не касался его вообще, будто они отпрыгнули на сотню шагов назад. Кроули ходил вокруг него, смотрел и часто облизывался, пока полностью обнаженный ангел не знал, куда себя деть. Если честно, ему было не столь сложно. Азирафаэль столько раз просил, чтобы его трахнули, так часто и легко признавался в любви, сам покорно раздвигал ноги, тянулся к ласкам, с благодарностью принимая их, отвечая тем же. Кроули был невыносимым, но его не волновал только секс. Ему был важен Азирафаэль — весь целиком с чувствами, желаниями и тем, что он прятал где-то глубоко внутри. Азирафаэль не спешил расчехлять свои ядовитые фантазии, лелея все, как самое ценное сокровище. Но Кроули хотел знать каждую, почувствовать, изучить. Он хотел обработать эти драгоценности, как самый лучший ювелир. Ангел не спешил делиться, даже когда попал в неловкую ситуацию. Он, абсолютно нагой, стоял под изучающим взглядом и пытался не думать, что он открытый настолько, что дальше почти некуда. А Кроули обижался, потому что его не пускали дальше. — Скажи, ангел! Ангел сжимал губы. Боялся чего-то. Этому удивительному существу, с которым их связала хитрая судьба, он доверял все на свете, но желания хотел оставить при себе. Ровно как много мгновений назад, когда Кроули вылизывал его с ног до головы, обещая чувства, которых он никогда не испытывал. И ведь не соврал, только вот Азирафаэль привык прятаться, считая это слишком личным. Кроули такого понятия не знал, потому что был уверен, что в этих сладких фантазиях личного хватит на них обоих. Гордость, в теории не существующая у ангелов, душила, как две недели назад его душила рука Кроули. Неизвестно, с чего это демон решил поиграть в удушение, но держал крепко, как надо, брал быстро, от чего голубые глаза закатывались в блаженном припадке. Его крепко держали за шею, сильные пальцы легко могли сломать её и развоплотить ангела, но демон был аккуратен, после зацеловывал появляющиеся синяки, стирая каждый. Горло болело недолго, зато оргазм накрыл крышесносный, и такой бы был сейчас, если бы Азирафаэль позволил отпустить это все. Кроули расхаживал вокруг, любуясь сочным видом. Был бы он художником, тогда целыми днями рисовал бы это тело, не отрывался ни взглядом, ни руками, ни губами. Он бы запретил Азирафаэлю носить одежду, с радостью бы поселил у себя, пряча от всех любопытных глаз. Это принадлежало ему, поэтому и мысли, в которых он ласкает ангела, он был обязан знать. Иначе для чего все это? — Я хочу, — Кроули вновь застыл, шепча над другим ухом. Он излишне громко втягивал воздух носом и, сглатывая, замирая с вытянутыми руками у живота. — Хочу касаться тебя, чтобы ты трепетал под моими ладонями, чтобы кричал мое имя, — Кроули стал дерганным и нетерпеливым, но так казалось лишь внешне, потому что ангела он не касался. — Хочу, чтобы ты забыл, как дышать, как думать, хочу, чтобы ты был заполнен мной и только мной. Азирафаэль прикрыл глаза, сокрушенный откровением. Кроули было несложно. Он ещё пару раз вздохнул запах ангела, облизнулся совсем близко к чужим губам, влажно причмокивая. Он смотрел поплывшим взглядом, как хищник, готовый накинуться, но не сделал и шага вперёд. Только Азирафаэль открыл рот, как демон отступил, сел на край кровати, осматривая его со спины. — Но я не прикоснусь к тебе, — решил Кроули, — делай все сам, раз тебе так угодно, а я буду смотреть. Ослепительная улыбка озарила его уставшее лицо. Азирафаэль вновь проиграл. Стало ещё больше не по себе, словно оголили сильнее. Мастурбация не была чем-то новым. Азирафаэль знал о ее существовании, пару раз баловался, но не считал, что в ней есть смысл для него, поскольку желал чувствовать тепло Кроули больше, чем просто разрядку. Он был слишком ангелом, чтобы заниматься таким для собственного удовольствия. Даже такой гедонист предпочитал другие способы самоудовлетворения. Но напротив сидел Кроули, сверкал глазами. Демон расстегнул пару верхних пуговиц рубашки, дразнил взглядом, языком, нетерпеливым покусыванием собственных губ. Азирафаэль понимал его: самому хотелось целоваться до одури. Кроули выглядел прекрасно, и Азирафаэль попытался представить, что было бы, если бы они поменялись местами.  — Ну же, приласкай себя. Кроули старался не касаться себя, взял Азирафаэля за руку, чтобы поставить чуть ближе, и тут же отпустил, спрятал ладони за спину. Он продолжал впитывать все эмоции, всю картину, проходясь взглядом там, где мог потрогать. Его чуть шершавые ладони могли бы сжимать бедра ангела, впиваться пальцами до боли и ярких синяков. Кроули потянул бы, сжав кожу, его на себя, врываясь резко, даже грубо. А ещё он мог бы медленно целовать его тело, удивительно нежно и мягко гладить, пока Азирафаэль не потечёт. Но он ничего не делал. Азирафаэль пытался побороть себя, показать, что тоже не прост. Чуть раздвинув ноги, он провел от головки до корня, размазывая терпкую влагу. Возбудился. Давления от плотоядного взгляда хватало для того, чтобы член крепко встал, а внизу живота приятно потяжелело. — Как ты делаешь это обычно? Покажи. Кроули продолжал направлять, жадно глотал воздух. Он подложил подушку под спину, сел удобнее, чтобы видеть все. Движения были все ещё робкие, но стоило Азирафаэлю заострить внимание на выпирающем бугорке между демонских ног, как уверенности прибавилось. Кровь кипела от каждого вздоха. Ангел обычно никак этого не делал, однако сейчас остановиться было невозможно. Он усилил хватку, держа себя уверенно, смотрел почти с вызовом, ухмыльнулся, ускоряя движение руки. Кроули прочистил горло, как-то особенно тяжело выдохнул. Кроули хотел его. Хотел потрогать. Кроули, возможно, слишком не умел терпеть и ждать, потому руки у него несильно подрагивали. Мышцы напряглись, сдавая хозяина с потрохами. Кроули хотел его, но не мог пошевелиться, зачарованно наблюдая за движением руки, а ещё ему было мало простой дрочки, от которой они оба вряд ли бы легко кончили. Нужен был больший обзор. — Сядь. Кроули говорил низко, хрипло, но мягко. Подвинулся в угол, чтобы Азирафаэль занял место в изголовье. Ангел покорно сел, ища применение рукам. Они сидели слишком близко, но недостаточно. — Согни ноги в коленях. Хочу видеть. Азирафаэль медленно развёл ноги, чуть прогнулся, после откинулся назад, открывая обзор на член, яйца и сжатую дырку. Кроули не переставал любоваться открытости, пару раз поднял руки, но тут же опустил, кладя их на свои колени. Ангел вновь неспешно приласкал себя, не опускаясь ниже, не разрывал зрительный контакт, ожидая, когда Кроули поймает его глаза, прочитает там бессловесную мольбу. Демон расстегнул штаны щелчком пальцев, выпустил свой член наружу, потому что болезненно давило. Ему казалось, что он пьяный, что разучился трезветь. Руки чесались, пока Азирафаэль трогал себя не так, как трогал бы он. — Сожми соски, — попросил демон. Азирафаэль мотнул головой, подложил ту же подушку под поясницу, чтобы сменить угол, завел правую ногу в сторону, сжимая яйца, оттягивая их. Ему нравилось, когда трогают его соски, но он оставил эту работу на Кроули, хотя зудело прилично. Зудели не только соски. Осмелев, ангел вновь ускорился и взял несколько пальцев в рот, вылизывая их, показательно посасывая. Ему нравилось и то, как реагирует Кроули. Демон коснулся себя, когда указательный и средний пальцы Азирафаэль всосал до упора, до громкого хлюпанья. Он протяжно застонал, закатил глаза, тяжело дыша, трахая свой рот тремя пальцами, специально открыл шею, чтобы Кроули видел, как двигался кадык, как напряжены мышцы. — Блять. Кроули дёрнулся, но сел обратно, разделся и принялся дрочить на скорость. Жарко. Азирафаэль старался: вынул пальцы красиво, увлажняя губы, а после опустил руку вниз. Было в этом что-то нереальное. Азирафаэль единожды представил, что будет, если Кроули сорвётся, а ангел старался, чтобы первым перешёл границу именно он. Тело требовало, ломалось, не позволяло кончить. Пальцев было мало, руки было мало. Мало. Азирафаэль едва не истерил, стонал высоко и вымученно, пытался двигаться сильнее и глубже. Походило на вой и хныканье. Походило на громкое желание сдаться, послать все к чертям, на мольбу трахнуть нормально, глубоко. Можно было не церемониться, согнуть пополам, сделать больно. Можно было целоваться, грызться и кричать. Нужно было. Кроули подлетел. Казалось, что он умеет летать, и это крошечное расстояние преодолел, распустив крылья. Только крыльев не было: была сила, которую Азирафаэль ощутил, когда его уложили на спину и обняли так нежно, что в груди что-то сломалось. Кроули много грязно ругался, легко поцеловал его в шею, в щеку, а после долго смотрел, плавно входя. Теперь стало правильно. Было достаточно совсем немного. Кроули горел, а Азирафаэль плавился, а после накрыла теплая волна, оставляя после себя приятную пустоту. Ангел не стал говорить, что и подобная программа была в его закрытом списке, наслаждался тяжёлым телом на своей груди, пока Кроули целовал его пальцы. Его фантазии должны получать выход постепенно.