Любовный треугольник.

Прожигающая изнутри боль медленно расползалась по телу белокурого, пожирая все на своем пути. Мир, который он себе построил при помощи всего трёх слов Тэхена оказался лишь скопищем иллюзий, обрушенных из-за лишь одной переписки. Внутри таилась тень сомнения, недоверия, но она не вырывалась наружу. — Каждый раз когда тебя избивали и унижали, это происходило по его просьбе, Юнги…-говорить невероятно тяжело, но нужно. — И каждый раз от меня пытались скрыть сам процесс, чтобы я «любовался» только последствиями… Ты же понимаешь, что к тебе чувтсвует Тэхён? — Ч-что он ко мне чувствует? -слегка подрагивая спросил Мин, с надеждой заглядывая в карие глаза рядом. — Ничего. Максимум, ненависть и отвращение… Из-за меня…-школьник опустил руки и отстранился. — Ким любит меня… Безответно. Это все именно из-за меня.-он отвёл взгляд в сторону, пытаясь скрыть всю боль в глазах. — Я так себя ненавижу… Прости меня… Прости.-у него была буквально истерика. Юн же сидел и не мог переварить информацию. — Я… Я не… Ты не виноват, Чонгук. Я должен был понять это ещё тогда, когда он предложил мне переспать в тот же день, когда признался и ударил меня по лицу из-за отказа, хах…-светловолосый смотрел в пол, разбито улыбаясь. На словах об ударе брюнет повернул голову к нему и импульсивно обнял, прижимая к себе. Старший дрожал, из его глаз текли слезы. Он надеялся, что это ложь, не хотел верить, но при этом верил. Слишком много было доказательств. — Тише… Я не позволю ему сделать это снова…-прижимая голову юноши к своей груди шептал он и успокаивающе перебирал волосы. — Я понимаю твою боль как никто другой… Когда твой любимый человек любит другого, да ещё и твоего знакомого, это отвратительное чувство… Дыхание Мина потихоньку приходило в норму и он прикрыв глаза лёг на Чонгуковские колени. Отстраняться от парня не хотелось совершенно, хоть это и выглядело со стороны невероятно странно. Сейчас совершенно не до этого. Хотелось получить минимальное тепло хотя бы от кого-то. — Я не виню тебя, -наконец осмелился сказать блондин. — Ты не мог ничего с этим сделать. — Моя мама всегда успокаивала меня тёплым банановым молоком и печеньем, я схожу в магазин, -вставая с кровати произнёс мальчишка и через несколько минут уже переоделся и вышел из квартиры, не дожидаясь реакции Юна. Юнги тем временем присел на излюбленный подоконник и закурил, выпуская из аккуратных губ густой дым с едким ментоловым ароматом. Глазки с лисьим прищуром цепко ухватились за темную макушку с небрежной укладкой. Что-то в этом мальчишке цепляет, однако из головы не выходит образ Тэхена, кружится там день и ночь, не давая проходу другим мыслям. Сейчас нужно было отвлечься, срочно. Перебить эти мысли другими, потому что он больше не выдержит такой жизни. — Я дома, -негромко произнёс парень, лишь чуть позже уловив причину усмешки со стороны Юнги. Блондин быстро потушил сигарету о руку, отправил куда-то за пределы окна и повернулся к хозяйничающему на его кухни Чонгуку. Его забавило это зрелище и по идее уже давно надо было сказать что-то по поводу того, что он не у себя дома, но как-то не хочется. Школьник поставил перед ним стакан с подогретым банановым молоком и тарелочку с печеньем, а затем забавно нахмурившись направился закрывать окно. — Хватит курить, Юнги~я, -с неким трепетом и наигранной сердитостью юноша погладил его по волосам и уселся на стул напротив. Мин отпил немного молока и аккуратно откусил печенье. — Вкусно, -отметил светловолосый слегка улыбаясь. — Согласен, я всегда любил вот так сидеть с мамой перед сном, -Гук улыбнулся немного устало и встал со стула, направляясь мыть посуду за собой, за одно прихватив и чужую. — А теперь ложись спать, тебе нужен отдых. Он ведь хотел забить мысли чем-то? Получить острые эмоции, ведь так? Мальчишка встал на ноги и медленно подошёл со спины к Чонгуку. Тонкая рука неуверенно легла на плечи темноволосого. Глазки-полумесяцы неспешно закрылись и пока лицо напротив размывалось в немом вопросе, он сократил расстояние между их головами до жалких миллиметров. Дрожь хрупких ресниц брюнета, мимолётное движение розового языка по своим же губам и расстояние кануло в пропасть. Юнги ощутил у себя на талии нежное прикосновение крепких рук, которые собственнически прижали его ближе к Чону.