***
— Ты всё испортил! — Гонтье ткнул пальцем в сторону Уолста и продолжил раздражённо метаться по комнате, прожигая всех взглядом. — Я… Я испугался за тебя, — слова давались тяжело, глотку будто сдавили удушающее чувство вины, страх и обида. Мэтт бросал непонимающий взгляд на старшего товарища, но тот не желал даже поднимать на него глаза. Руки дрожали то ли от попыток осознания происходящего, то ли от лёгкости после увесистого оружия. — Ты! Всё! Испортил! — словно натянутая струна, голос звучал резко и громко. Ударив ладонью по шкафу, Гонтье заставил всех вздрогнуть. — Успокойся уже, — Брэд молча сидел на подоконнике, сжимая в руках чёрную балаклаву и переводил взгляд от одного парня к другому. — Все ошибаются. — Защищать его ещё будешь? Мы из-за него чуть все не попали! Никаких денег мы больше не увидим! — мужчина отчаянно рычал от злости, сжимая пальцами трясущиеся от ломки руки. Мэтт сердито посмотрел на брата, он не хотел, чтобы за него отвечал кто-то. Он хотел убить себя, или чтобы его прибил Гонтье, но, не чтобы его защищали. Адам развернулся и подошёл к нему. Встретившись глазами, он уже не отрывал своего взгляда, медленно приближаясь. — Я не хочу больше видеть тебя в банде. — Адам, он тебе жизнь спас, — Брэду явно не нравилось, во что перетекает разговор, — Если бы он не застрелил его… — Заткнись! Мне похуй! — почти истеричным тоном мужчина перебил Уолста. — Я. Никогда. Больше. Не хочу. Видеть тебя, мелкий кретин. Ты здесь не нужен, ты — пустое место. Не было бы твоего брата, я бы тебя давно в расход пустил. Развернувшись на пятках, он покинул комнату, хлопнув дверью, напоследок. Вздохнув, за ним поспешил направиться старший Уолст. Мэтт же, остался стоять на своём месте, собирая остатки мыслей. Он равнялся на этого человека, восхищался им, боялся потерять, а сейчас, тот сравнял его с землёй, и, ведь, ему действительно всё равно. Всё равно на то, что Мэтт говорил ему, о чем молчал, на то, что ради него он только что убил другого и был готов подставить себя. Все — глупые иллюзии. Подобрав свою маску со стола, Мэтт сделал несколько шагов к выходу, но уставился в зеркало на дверце шкафа. Он ненавидел человека, которого видел в отражении, теперь ещё сильнее. Теперь падать больше некуда. Уже спустя секунду на полу валялся десяток осколков. Ещё одно подтверждение, что нет ничего настоящего. Всё, что ты мог видеть — отражение твоих собственных иллюзий.***
От прошлого не осталось уже практически ни следа — чёрный быстро въедается в волосы, да и в чувства тоже. Это был уже другой человек. Не тот, кого Адам ожидал увидеть, узнав голос на другом конце провода, не тот, о ком думал, пока добирался до места первой встречи. Он сам не до конца понял, почему согласился остаться и помочь ему, спустя несколько лет и толстый слой отчуждения. Потому что больше некому? Потому что это показалось для него важным? Или лишь из-за чувства вины? Теперь разница была уже невелика, он просто молча сидел за рулём и разглядывал зияющую темноту в дверях прибрежного склада, где Мэтт пропал из видимости. Сидел и ждал, накручивая кишащее облако мыслей на собственные нервы. — Через двадцать минут просто уезжай. Брось машину где-нибудь за промзоной и поймай попутку. Не возвращайся. Взгляд на часы. Прошло уже больше тридцати. Снова гнетущее молчание. Он достал из-за пояса Глок, о котором Мэтт и не догадывался, осторожно вышел из машины. Зачем? Потом разберётся. В здании была гробовая тишина, будто упирающаяся в высокие потолки, занимающая каждый дюйм невидимым, но плотным слоем. Осторожно обходя грузовые контейнера, он натолкнулся на сидящего, прижавшись к ним спиной, Уолста. Он был совершенно один, и, еле дышал, закрыв глаза и прижимая к себе что-то под пропитанной кровью одеждой. Открыв глаза на шорох, он посмотрел на Адама, который опустился на корточки совсем рядом. Ничего не сказав, Мэтт покачал головой из стороны в сторону и вновь опустил веки. Мужчина безмолвно замер, крепко сжимая в руке оружие. Ужасно хотелось курить, но сигарет в машине не осталось — в последний вечер Мэтт курил как паровоз, а когда его пачка кончилась, он принялся за пачку Адама. Он продолжал курить, потому что каждый раз ему так было легче молчать, под вопросительными взглядами мужчины. Тот не мог понять, как Мэтт умудрился попасть в огромный круговорот проблем, и, как ему, сломленному, все ещё хватает гордости отказываться от помощи Гонтье. — Я поеду туда с тобой или без тебя. Но со мной ты не пойдёшь. Спасибо, что помог, был рядом эти две недели, — от слов веяло холодом и отрешённостью сильнее, чем от коридора наркологической больницы, где Адам провёл худшее время своей жизни. Мужчина пришёл в себя и, затормозив, пролез к задним сиденьям. Жгут плохо помогал, пятна на чехлах медленно росли. Пульса на руке уже не было, как и на второй, и на шее. Проверив всё по третьему кругу, он чуть осел, теряя дыхание. Было больно, хотя стреляли не в него.