Отражение тебя

Крысы. Они скреблись где-то между половицами, издавая приглушенный писк отражаемый тишиной. Она неподвижно сидела на своей половине кровати, медленно проводя пальцами по его волосам. Он беспокойно вертелся во сне изо всех сил сжимая руками грязные простыни. Ему снова снились кошмары от которых она пыталась спасти его каждую ночь на протяжении последних нескольких месяцев. — Драко? — тихий встревоженный голос долетел до его сознания сквозь пелену нескончаемого сна. — Постарайся открыть глаза. Холодная ладонь провела по лбу на котором собрались капли пота. В голове он продолжал слышать ее голос. Она кричала срывая связки. Звала на помощь, изо всех сил ударяя руками о деревянные брусья на полу. Умирая там прямо сейчас, он неподвижно лежал, понимая, что его пытаются привести в чувства, что где-то вдалеке он слышит ее реальный голос. И пытался убедить себя, что всё обязательно закончится. Каждый сон имеет конец и каждый крик когда-нибудь станет последним. — Пожалуйста, — её тихая просьба внезапно заставила окончательно очнуться. Он медленно открыл глаза, внимательно рассматривая лицо нависшее в эту секунду над ним и снова понял, что события вчерашнего дня оказались правдой. Она действительно была рядом. Она действительно снова схватила его на самом краю пропасти, даже если сейчас это не имело никакого смысла. — Не надо, — прохрипел он, инстинктивно перехватывая ее тонкое запястье и поднося его к своему лицу. — Всё хорошо. Такая мерзкая ложь, которую каждый в эту секунду осознанно пропустил мимо ушей. — Тебя заберут через час, — она не смогла сказать это в глаза. Отвернулась. Голос дрожал, а руки продолжали водить по его разгоряченным щекам, как будто пытаясь успокоить. Убедить в том, чего, увы, никогда не сможет произойти. — О чем я тебя всегда просил помнить? — он произнес это достаточно громко, кажется собрав для этого все оставшиеся силы. — Что ты любишь меня, — тихо произнесла Гермиона. — Больше... — Чем я тебя. — И не надо... — С этим спорить, — девушка издала смешок, пряча лицо у него на груди. — Я хочу запомнить тебя таким же вредным, эгоистичным и невыносимым. — В отличие от меня, у тебя эту возможность никто не забирает, — он горько усмехнулся, взглядом упираясь в противоположную стену. — Спасибо, — спустя какое-то время, еле слышно, произнесла она. — За что? — За то, что в последний год, не смотря на то, каким бы страшным он не был, я чувствовала себя по-настоящему счастливой, — она произнесла эти слова в тот момент, когда скрипнула металическая дверь и в проходе появился охранник. — На выход! — прозвучало так громко, что захотелось зажать уши, чтобы не оглохнуть. И с этой секунды все было в последний раз. Последнее — люблю. Последние осознанные прикосновения. Последние катящиеся слезы по их щекам. Его последние силы, с которыми он так крепко сжимал ее пальцы. И его последний взгляд, в котором можно было что-то увидеть. Он никогда не узнает, что день проведенный вместе в Азкабане, не имеет никакого отношения к ее связям в Министерстве. Ему так и не сообщат о том, что люди убившие его родителей, были найдены мертвыми еще неделю назад. Даже если бы была возможность, он отказался бы поверить в то, что все это сделала она. Вопреки всему. Ни на секунду не жалея о совершенных действиях. Он бы возненавидел себя, если бы узнал что его противоположность Грейнджер стала так сильно похожа на него. — Если бы у меня была сейчас возможность посмотреться в зеркало, я бы точно знала что увидела в нем тебя, — одними губами, глядя сквозь решетку в конец коридора, откуда он больше никогда не вернется. - Когда охрана придет вновь, чтобы перевести ее в другую камеру, она попросит только об одном — остаться здесь. В комнате, где он провел свои последние дни и где она собиралась просидеть остаток своей жизни, пока окончательно не сойдет с ума. Вечером сидя на кровати, она проведет пальцами по неровной каменной стене. В углу, на одном из выступов на уровне головы, почувствует неровность, как будто бы кто-то исцарапал камень гвоздем. В полумраке не будет возможности разобрать, что именно было написано, поэтому девушка начнет медленно обводить буквы, чтобы через пару минут составить слово. Одно единственное. С которым он жил все это время и которое ему хотелось запечатлеть навсегда. Он никогда не узнает, что навсегда здесь останется не только эта надпись. Это слово было — Гермиона.