***
Нерисса покинула квартиру уже вечером, Фобос только проводил ее взглядом, но не стал задавать вопросов, так как ведьма уже сказала ему, куда и для чего уйдет сегодня. Женщина шла по уже почти полностью растаявшему снегу. Ближе к вечеру солнце решило пожалеть последний оплот зимнего времени года и скрылось за тучками, что еще днем казались облаками, которые чисто символически выпускали из себя тающие на лету снежинки. Остатки снега неприятно хлюпали под ногами, но Нериссе было все равно. Вокруг то и дело сновали прохожие: влюбленные парочки, девушки с букетами цветов и игрушками. Фокслер же предпочла погрузиться в собственные размышления, как только зашла на тихую территорию парка, где иногда попадались уличные музыканты и торговцы всякими валентинками и прочими безделушками, которые были связаны с нынешним праздником. Со стороны могло показаться, что брюнетка просто бесцельно бродит одиноко по парку, однако это было не так, она пришла в людное место, чтобы спокойно подумать. Ведьма тяжело вздохнула, зажав пальцами переносицу и чуть зажмурившись. Ей было куда проще придумать экстренный план спасения из сложной боевой ситуации, нежели разобраться в собственных чувствах. В голове мелькнула шальная мысль, что: «сейчас не время думать об отношениях, и лучше подумать о Рафаэле и его работодателе Виллиане», но потом она решила, что имеет право расставить все в своей голове по полочкам. Порядок был ей уже жизненно необходим хотя бы для того, чтобы ее ничего не отвлекало, чтобы чувствовать себя на плаву. А подумать было о чем: «Что ж… передо мной весьма непростой выбор. С одной стороны, есть Артур: добрый, вежливый, веселый, порядочный, искренний. А с другой — Фобос: иногда наглый, несколько эгоистичный, самовлюбленный и порой бесящий меня как только можно… при этом не лишенный и положительных черт… и оба мне по-своему нравятся. Так! Артур. С ним мне легко и комфортно, он всегда готов выслушать, даже несмотря на то, что я не могу сказать ему всей правды… он веселый и никогда не предпринимал попыток меня разозлить… и все же он не знал меня настоящую… ровно как и Джуллиан первые пару лет нашей совместной жизни. Но даже с бывшим я могла быть собой, хотя бы как ведьма, ведь меридианца не пугает магия, для него в этом нет ничего отталкивающего. С другой стороны, Фобос. Он является тем, кому я могу свободно показывать себя настоящую. Фобос без особого труда может поддержать со мной беседу, он начитан и образован. Он один из первых мужчин в моей жизни, кто может по достоинству оценить мой порой черноватый юмор, его нисколько не отталкивает моя стервозность, и наши взаимные пикировки меня всегда веселят, даже несмотря на то, что в эти моменты он меня немного бесит. Будучи изначально моим недругом, он сумел то ли измениться, то ли показать другую свою сторону. В отличие от других мужчин в моей жизни, этот человек действительно многое сделал, чтобы помириться со мной и понравиться мне. В частности, он оказался на удивление заботливым, когда это нужно. Да, порой эта забота проявляется в немного саркастичной манере, но это же Фобос, каков он есть. И, как ни противоречиво, эта сторона его заботы не отталкивает. Ему хватает то ли терпения, то ли внутренних сил выдержать мои подколки, он странным образом находит подход ко мне, даже когда я злюсь. Фобос внимателен, находчив и способен на проявление таких чувств, которых я от него не ожидала. У нас есть различия, как и у всех людей, на почве которых мы порой начинаем спорить, но в то же время… мы похожи. Не скажу, что мы смотрим на мир одним взглядом, но в чем-то у нас возникают точки соприкосновения, и этого, как ни странно, хватает. Из всего этого выходит, что мне комфортно и с ним тоже, просто это комфорт иного толка. С ним я могу быть собой, и, судя по последним событиям, это тот человек, который может меня понять, принять такой, какая я есть, и на помощь которого я могу рассчитывать. Что мне мешает, так это подспудное чувство настороженности. Мне кажется, я все еще жду от него ножа в спину… хотя мозгами-то я понимаю, что ему это в любом случае даже не выгодно, не говоря уже о том, что человек, который так заботится, при том что его не просили об этом, вряд ли станет намеренно причинять вред». Спустя минуту она была готова признать, что запуталась в своих собственных мыслях: «Что ж… раз я не могу толком ни в чем разобраться, попробую поразмышлять с опорой на советы родителей. Проблема в том, что и они нередко противоречили друг другу в том, что касается отношений. Мама всегда говорила, что любовь — это болезнь сердца, и именно поэтому нужно всегда в первую очередь думать головой. Всю свою сознательную жизнь я следую именно этому правилу — думать головой, чуять нутром, а чувства не в счет… и, кажется, я таким макаром разучилась толком слышать голос сердца… любовь… я даже не уверена, что я ее по-настоящему познала в отношении мужчин. В моей жизни было лишь четыре человека, которых я именно любила: Дэниел, Кесседи, папа и сын. И всех четверых я по разным причинам потеряла на какое-то время. Дэниел умер от рук родителей первого мужа. Кесседи погибла по моей вине из-за несчастного случая на дуэли, я воскресила ее, но это ничего не меняет. Сын отдалился от меня на долгое время, и только сейчас мы пришли хоть к какому-то перемирию… А папа исчез вместе с матерью, как только матушка выдала меня замуж. Как ни странно, папа из этих четверых мне ближе всего… я не причиняла ему вреда, не была причиной его страданий, и он не отрекался от меня. А что говорил о чувствах он?.. Кажется… да, точно, вспомнила: «мы всегда хотим любить головой, но любим-то мы сердцем, а оно никогда не ошибается, если его слушать». Слова отца прозвучали в ее голове именно его голосом… таким родным и совершенно далеким. Брюнетка остановилась, ей весьма отчетливо захотелось переместиться в квартиру, взять флейту и переночевать в их старом особняке. Ведьма сама не понимала, почему на нее иногда накатывает это до боли в груди знакомое, неприятное, холодящее изнутри, липкое чувство одиночества. В последнее время она частенько задумывается о своей жизни и смысле ее существования… скорее всего, потому что в нынешней ситуации ее жизнь могла оборваться в любой момент: «Да, я сильная, выносливая, могущественная… но не бессмертная… Виллиан беспощаден, он убьет меня, едва представится шанс. Что ж… вернемся к главному вопросу… у меня три пути! Отвергнуть обоих и идти дальше, ведь чувства не в счет; рискнуть, возможно, пожалев об этом, и дать шанс этому белобрысому прохвосту или окончательно отвергнуть князя и прожить какое-то время с Артуром? Пожалуй, оставаться одной будет проблематично…» Женщина повернула за угол, вспоминая недавние слова князя: «Выбор за тобой, Нерисса, но пока ты во мне нуждаешься, я буду рядом». Нерисса мысленно прокрутила в голове, сколько за последние два месяца этот мужчина действительно оказывался рядом с ней, когда она нуждалась в поддержке, но не собиралась просить помощи. Как он отвлек ее от мыслей о Джулиане, как поймал, не дав рухнуть на пол с высоты, как предлагал переночевать под своим присмотром на вражеской для них обоих территории, как обнимал, когда это было нужно, останавливал, не давая ступить на скользкий лед. Да, он в большинстве из этих моментов словесно бесил ее, но он действительно был рядом и делал то, что нужно. Начав рассуждать над своими отношениями с Артуром, она пришла к выводу, что: «хоть мне и хорошо рядом с ним, но нас не связывает вместе так много испытаний и этой чертовой правды. Пожалуй, мне стоит порвать с ним такие отношения, надеюсь, что хоть в этот раз получится разойтись по-человеч…» Нерисса замерла, так и не сделав следующий шаг. Ведьма уловила боковым зрением знакомый силуэт. — Артур? — шепот сорвался с ее чуть задрожавших губ. Она смотрела, как Артур стоит у выхода из парка и разговаривает с какой-то женщиной в весьма не дружеской позе, ведь он держал ее за талию и чуть ли не за поясницу притянул к себе. — Похоже… без ножа в спине мне опять не удалось обойтись… — безжизненным тоном произнесла Фокслер, смотря на то, как эта парочка целуется. Не желая больше этого видеть, она ускорила шаг и попыталась проскочить мимо них незамеченной. Женщина уже успела повернуть на тротуар, когда услышала голос Артура. Что-то избитое и знакомое сорвалось с его губ. «Ты не так поняла… это не то, что ты подумала… Ха! До чего избитые фразы, а главное, абсолютно тупые… как еще я могла это понять? Что еще можно было подумать?! Или он думает, что я слепая? Или тупая? И такая сволочь пряталась за маской воспитанного джентельмена?! Ирония, какая же это жестокая ирония! Обманувшая, была так же обманута… вот только я боялась, что мой сын останется без матери, ибо его мать заберут и посадят в ту дыру, из которой она чудом и большой ценой спаслась… А у него какая причина?! Разонравилась? Почему не сказать, черт возьми, прямо?! Встретил другую, и у нее больше свободного времени?! Ну так скажи! Расстанься с бывшей и иди на все четыре стороны!!! И из-за этого человека я ломала только что голову?!» — Стейси, постой! — донеслось совсем рядом, кто-то ухватил ее за руку. — Иди к своей женщине, а меня не трогай! — воскликнула Фокслер, выдергивая руку и ускоряя шаг. — Все кончено, Артур, спасибо! За еще один урок о том, сколько мужчин видят во мне просто игрушку или навязанную чувством долга женщину. Спасибо!!! — вскоре она поняла, что за ней уже и не идут, и сбавила шаг. До двери своей квартиры Фокслер шла как на автопилоте, ноги словно существовали отдельно от нее. В голове возникла неприятная пустота, словно она опустила ее в воду и теперь ничего не слышала и не видела. И пускай она решила расстаться с ним до этого инцидента, боль где-то внутри все равно была сильной. Вынырнуть из этого состояния она смогла только тогда, когда увидела перед собой дверь своей квартиры. Только сейчас Нерисса ощутила, что ее скулы и щеки стянуло от слез. «Наверное, и тушь потекла…» — как-то отстраненно подумала женщина. Она простояла перед дверью еще несколько минут, после чего открыла ее и вошла в свою квартиру абсолютно опустошенной. Услышав сладостные женские стоны из гостиной, она горестно усмехнулась и принялась снимать уличную одежду. — Так, это еще что? Пять минут назад в этом говорящем прямоугольнике просто говорили… — послышался негодующий голос князя, вслед за которым последовал звук выключения телевизора и стук пульта о столешницу. Такая реплика почему-то показалась ведьме даже забавной. Пройдя к шкафу с алкоголем и бокалами, Нерисса взяла бутылку текилы и налила в стакан, тут же залпом его осушив. Терпкий вкус слегка обжег язык и горло, но это ощущение было для ведьмы лишь мелким раздражителем. Вслед за первой порцией пошла вторая, третья, а затем ее руку остановил подошедший князь. — Нерисса, ты вроде вышла проветриться и подумать, но, похоже, это тебе на пользу не пошло, — отметил мужчина, глянув на бутылку и остановив свой взгляд на лице ведьмы. — Тебе какое дело?! Отстань! — огрызнулась та, выдернув руку и налив еще стакан. — Нерисса, скажи мне… — начал было князь, но его прервали. — Что сказать?! Что ты хочешь от меня услышать?! — зло проворчала ведьма, выпивая залпом еще алкоголя. — Нерисса, что случилось?.. — спокойно спросил Эсканор, без особых усилий отбирая стакан и беря эту же руку в свою. — Это не важно… — сказала ведьма и глотнула уже с горла. — Это не выход, Нерисса, алкоголь в таких количествах и за раз до добра не доведет, — предупредил Фобос, хмурясь от вида потекшей туши на ее щеках и гадая, что послужило причиной такому виду и поведению. — В редких случаях это, черт возьми, самое лучшее решение, — буркнула брюнетка, делая еще один глоток. — Нерисса, остановись и скажи, что произошло, — немного тверже произнес князь, отставляя стакан назад и отбирая уже бутылку. — Мы с Артуром… расстались… — фыркнула женщина, не смотря в сторону Эсканора. — И это повод напиться и залиться слезами? — в некотором недоумении уточнил мужчина, изгибая бровь. — Я сама решила с ним расстаться… — дополнила женщина. — Тогда я совсем не понимаю, в чем вообще суть проблемы, ты можешь не ходить вокруг да около?.. — уже совсем не понимая причин происходящего, но интуитивно догадываясь, пробормотал князь. Ведьма вырвала у него руку и забрала назад бутылку, сделав еше пару глотков. Князь, смирившись, предпочел не повторять пока что попыток остановить ее. — Проблема в том, что я хотела в кои-то веки расстаться по-хорошему… без боли… но… видимо, судьба у меня такая… что большая часть мужчин видят во мне игрушку! Меня нормально: бить, насиловать, а в данном случае делать меня промежуточной между первой и еще фиг знает какой по счету! — женщина швырнула недопитую бутылку в стену и, взяв новую, пошла прочь в сторону ванной комнаты, слезы сами потекли из глаз. — Нерис… — успел произнести Фобос, но его прервала Нерисса, крикнув ему: «Отстань!..» — и хлопнув дверью ванной комнаты. Взмахом руки устраняя последствия разбитой об стену бутылки, Эсканор вздохнул и предпочел пока оставить ее одну. Несмотря на внешнее спокойствие, внутри мужчина негодовал. Понять Нериссу теперь было действительно проще. И хотя данный поступок гарантировал, что Артур исчез из ее жизни, князю совсем не хотелось, чтобы расставание закончилось чем-то настолько болезненным для Нериссы. Самого же Артура Фобосу хотелось сбросить в яму теней собственноручно, но увы… Никакой ямы и в помине нет, к тому же, если Нерисса захотела его покарать, скорее всего, тот не придет на свой следующий урок. А если нет, то это ее право. Открыв портал, мужчина перешел на Меридиан, вернувшись уже через пятнадцать-двадцать минут. Поставив сваренное за это время зелье в тумбочку к остальным, Эсканор направился в гостиную. Нерисса уже перебралась туда и снова пила из бокала, хоть и не так активно. Вид у нее был, скажем прямо, разбитый. — Это уже вторая или третья? — тихо уточнил Эсканор. Фокслер, стремясь поскорее уйти от этой реальности, выпила почти весь остаток бутылки. Князь, так и не услышав ответа, вздохнул, вышел из гостиной и посмотрел на полку с алкоголем. Там действительно отсутствовало только две бутылки из семи. Когда он вернулся, Нерисса все так же сидела и смотрела в никуда красными от слез и алкоголя глазами. Фобос осторожно сел рядом с ней на диван и слегка приобнял за плечо. — Очередная ошибка в моей паршивой жизни… я же тебя не целовала, а эти двое прям… агрх!!! — она схватила бокал и швырнула его в стену. — Было бы плевать, если бы такое случилось со мной в первый раз! В моей жизни было три мужчины, одного убили, два изменяли, — бутылка полетела вслед за стаканом. — И я таки получила опять старый добрый нож в спину, только не от того, от кого ожидала! — Либо у тебя зуб на эту стену, либо… — Фобос вздохнул, понимая, что ведьма обожглась так далеко не в первый раз. Нериссу стало совсем уж жалко, когда она горько усмехнулась и, похоже, совершенно безотчетно прислонилась к боку князя, положив голову тому на плечо. — Не умничай, я и так знаю, что ты так-то умный мужчина, — фыркнула Фокслер. — И, хоть это и до сих пор удивляет, заботливый… — Поначалу это было нужно, потому что ты нужна была целой и невредимой для миссии… потом мне просто стало небезразлично твое состояние, — хмыкнул Эсканор. — Ты многое для меня сделал за последнее время… даже слишком, как мне кажется, — продолжила признаваться ведьма. — Все объяснимо, — пробормотал князь, поглаживая ее плечо. — Возможно, ты единственный мужчина, который меня знает настолько хорошо, и все равно я тебе нравлюсь… А, возвращаясь к этому лицемеру… С одной стороны, я понимаю, почему Артур так сделал, но все равно… это подло, как по мне… — пробормотала ведьма, чувствуя, что разум начинает совсем затуманиваться и мысли разлетаются в разные закоулки сознания. Эсканор же, в свою очередь, предпочел позволить ей выговориться хотя бы в пьяном состоянии. — Согласен, — честно ответил мужчина, мысленно отмечая, что для человека, выпившего практически две бутылки крепкого алкоголя на голодный желудок, она еще ведет себя вполне адекватно, по крайней мере, говорит разборчиво и по делу. Однако все это, помноженное на тепло в квартире, в итоге привело к весьма неожиданному для него повороту. — Нерисса? — Фобос изумленно вскинул брови, когда ощутил поцелуй на своей шее. Женская рука мягко провела по его груди, даже через рубашку ощущая накаченное тело князя. Затуманенный рассудок уже никак не хотел мешать не слишком давно возникшим, но подавленным желаниям. Однако разум самого мужчины был трезв. Осторожно отстранив женщину от себя и услышав недовольные бормотания, он подхватил ее на руки и перенес на кровать, не дав ей потянуть себя следом. — Нет, душа моя, ты пьяна, и по пьяни я с тобой «спать» не буду, прости, — он ловко завернул ее в одеяло и лег рядом, обхватив со спины. Нерисса такому повороту была не очень рада. Извернувшись, она прижалась к его груди лицом и, разочарованно вздохнув, быстро уснула. — Зато завтра не будешь жалеть о своем поступке, — тихо хмыкнул мужчина, заклинанием убирая следы потекшей туши и прочей косметики с ее лица. Высвободив женщину из кокона, он расправил одеяло и снял с нее обувь, после чего покинул спальню женщины.***
Проснувшись, ведьма несколько удивилась своему нахождению в спальне. Голова немного гудела, но недостающие воспоминания уже возвращались к ней. Вздохнув, Нерисса перевернулась на другой бок и удивленно уставилась на свою тумбочку. На ней, очевидно, Фобос оставил в какой-то момент стакан воды, склянку с зеленым зельем, записку и зачарованную розу с черным стеблем, шипами и листьями, но нежно-голубым бутоном. К самому цветку также прилагалась записка. Фокслер мотнула головой, крепко зажмурившись, но когда посмотрела на тумбочку еще раз… ничего не изменилось. — Неожиданно… — пробормотала ведьма, вспоминая, что делала вчера под влиянием бьющей ключом ненависти, помноженной на крепкий алкоголь. Взяв в руки сначала записку, женщина начала читать ее, при этом иногда поглядывая на упоминаемые предметы. «Здравствуй, надеюсь, что тебе уже легче, чем было вчера. Можешь не переживать, я присматривал за тобой, пока ты не проснулась. Да, с помощью магического зрения, не оставлять же тебя в таком состоянии одну. Рядом со стаканом воды — зелье от последствий большого количества алкоголя, сам не пробовал, поэтому не могу сказать, стошнит тебя от вкуса или нет. Нет, это не сарказм. Выпей его и запей водой, в любом случае будет легче». Дочитав до этого момента, женщина усмехнулась, несколько удивляясь тому, что он весьма близко угадал возникающие при прочтении вопросы. Выпив жидкость, она не почувствовала никакого вкуса, но голова почти сразу начала приходить в норму: гудение прошло, и сосредоточиться стало намного проще. Запив это водой из стакана, ведьма продолжила чтение, даже не догадываясь, что еще уготовил ей с самого утра Фобос. «Вчера вроде как был праздник дурацких подарков тем, кто человеку небезразличен, надеюсь, что этот цветок тебе понравится и хоть немного поднимет тебе настроение после вчерашнего». Немного грустная улыбка тронула ее губы, когда она дочитала до конца. Фобос во всем Фобос, но все же такое начало дня действительно скрасило утро, которое Нерисса уже успела наречь паршивым. Скинув одеяло с себя, женщина встала с кровати, обулась в домашние балетки и прошла к шкафу. Переодевшись в свободные зауженные брюки и рубашку на пуговицах, она вернулась к тумбочке и взяла в руку розу. Ее цвет навеял весьма теплые воспоминания, а сладковатый запах странным образом успокаивал. Отцепив от нее листок, явно вырванный из блокнота князя, с которым тот почему-то стал ходить, женщина незатейливо вплела цветок в волосы и принялась за чтение. Дочитав до конца, она выронила его из рук. Сам текст послания почему-то звучал в голове именно голосом князя: «Я не знал, что такое любовь, И не верил, что так бывает, Ты как яд — отравляешь кровь, Но об этом никто не узнает. Твои зеленые глаза — душа, Вальса белое молчанье, И ежедневная стена Вероятного прощанья. Черный шелк твоих волос Опьяняюще прекрасен. Каждый день — один вопрос, Но ответ, увы, не ясен… Как ты в душу закралась И моей душою стала? Белой молнией внеслась В жизнь мою… и там запала… Я всегда любил алые розы И их острые очень шипы. И опасные, дикие грозы, И все это, конечно же, ты. По-другому быть уж не может. Просто без суждений вздорных… Сердце позабыть не может: Зеленых, чёрных, белых, алых. «Как четыре стороны Одного того же света, Я люблю — в том нет вины — Все четыре этих цвета». Нерисса еще несколько секунд смотрела на лист на полу. В голове творился настоящий сумбур. — С каких пор… он пишет стихи?.. — пробормотала женщина, тем временем намного больше впечатляясь вложенным в них смыслом. — Что ж, если его план в том, чтобы отвлечь меня от прочих мыслей, то он удался… — пробормотала с немного неуверенной улыбкой ведьма. Решив, что лучше всего будет пойти и поговорить с ним уже нормально, а не как вчера, Нерисса вышла из спальни и прошла в гостиную. Мужчина стоял у окна, рассматривая открывающийся пейзаж; солнце уже давно встало. — Спасибо за то… чего вчера не сделал… ну, или мне не позволил, — с трудом выговорила Нерисса, впервые чувствуя перед князем некую неловкость. — Было бы за что, — усмехнулся мужчина, пожав плечами и обернувшись в ее сторону. — Я не сплю с пьяными женщинами, особенно если они могут об этом пожалеть наутро. — Очень красивые стихи… давно ты их написал? — немного тише спросила женщина, при этом усилием воли не отводя взгляд. — Начал с месяц назад, закончил за эту ночь, — хмыкнул мужчина. — Раньше никогда таким не занимался, но это отвлекает от негативных мыслей. Возможно, из-за того, о ком они. — Да уж, после последних восьми часов твоя фраза «я тоже тебя люблю» не воспринимается как шутка, как бы я ни старалась, — хмыкнула ведьма, все же отведя взгляд в сторону. — Ну, доля шутки в той реплике была, но правды больше, — саркастично признался князь. — Я смотрю, другой мой подарок тебе тоже пришелся по душе? — спросил мужчина, подходя ближе и чуть касаясь пальцами голубого цветка в волосах Фокслер. — Мне нравятся розы, как, впрочем, и тебе… — ответила женщина, чуть нахмурившись. — Немного иронично, что она нежно-голубого цвета… — Почему? — изгибая бровь, уточнил мужчина. — В детстве и юности… я очень любила этот цвет… но потом я изменилась, и мои вкусы следом, — пояснила ведьма, возвращаясь взглядом к князю и видя его уже в паре шагов от себя. Нерисса застыла, смотря на мужчину с толикой неуверенности. Вчера под действием алкоголя она сказала, пожалуй, все то, что было бы уместнее сказать здесь и сейчас. А говорить о том, что неуверенность продиктована страхом на фоне вчерашнего ножа в спину, сделать шаг в неизвестность, снова кому-то довериться, пусть даже человеку, которому ты настолько небезразлична, она сочла неправильным. — Нерисса, как я к тебе отношусь, думаю, ты и так знаешь. Как ты ко мне относишься, я знаю не меньше. Поэтому, если не знаешь, что сказать об этом… скажи лучше, что еще тебя заставляет стоять с таким видом, будто вместо меня тут стоит плаха какая-то? — усмехнувшись под конец реплики, спросил князь. — Честно? — как бы невзначай уточнила ведьма. — Ну, это как хочешь, я-то с тобой честен, — хмыкнул князь. — Честнее многих… — пробормотала Нерисса. — Возможно, но только с тобой, остальные такого отношения не достойны, — уверенно заявил мужчина. — Что-то в тебе никогда не изменится, — усмехнулась Нерисса. — Что есть, то есть. Так ты ответишь на мой вопрос сегодня? — изгибая бровь, спокойно спросил князь. — Ладно… то, что случилось вчера… я, кажется, это уже говорила… это не причинило бы мне столько боли, если бы это было в первый раз. Но, черт возьми, все мои отношения, кроме самых первых, кончаются изменой. Я от этого уже устала, Фобос, я не хочу проходить через это снова… и я не знаю, что ты можешь сделать, чтобы это как-то исправить… Я не утверждаю, что жду от тебя подобного, но… все же я не жду этого сейчас, а не в перспективе, — чуть подрагивающим от волнения, но при этом напористым голосом ответила женщина. Пускай рана, нанесенная Артуром, затягивалась быстрее, чем могла бы при ином раскладе, но все же этот удар пошатнул веру женщины в то, что ей вообще может повезти с мужчиной. Сейчас она бы рада выкинуть этого человека из головы и забыть все-все встречи, как какой-то дурацкий сон, но вот решиться на новый шаг… было очень сложно. Даже несмотря на то, что поступок Артура никак не умаляет того, что сделал и какую значимость в ее глазах приобрел Фобос. Эсканор молчал с минуту, обдумывая все сказанное и приходя к выводу, что хорошо понимает ее чувства. Ее чисто по-человечески было несложно понять, а у князя был еще и личный пример, хоть и иного характера. Сколько раз он пытался получить свое на Меридиане? Снова и снова он шел к этой цели, но каждый раз все кончалось тюрьмой. И что он в итоге сделал? Вырос над своими амбициями и оставил эту цель, начав поиск новой. Ну… сколько можно биться головой о запертую на семь замков дверь? Мужчина понимал, что Нерисса так же относится сейчас к отношениям с мужчинами. Столько раз она выстраивала или пыталась выстроить хорошие отношения с мужчиной, которые тот ломал, и всегда это кончалось одинаково. Сейчас она ставила вопрос ребром, и князь видел по ее выражению лица, что этот вопрос не только внешний, но и внутренний. Под вопросом была попытка на еще одни отношения. Он прекрасно понял, что сейчас, если он ничего не сделает такого, что даст ей уверенность в этом деле, то, вероятно, она поступит со своими чувствами к нему так же, как он со своими амбициями, поступит так же с ним и, возможно, с последующими мужчинами, как он поступил с Меридианом. Бросит это гиблое дело. Решение пришло само собой. Но такой шаг, хоть сомнений князь насчет своих чувств к Нериссе не испытывал, был очень серьезным. Однако именно это могло дать ведьме ту гарантию, которая ей теперь попросту необходима. Он знал, что сдержит свое слово, так как дает его не кому-нибудь, а именно ей и только ей. На эти раздумья у Эсканора ушло не больше минуты, но шаг в ее сторону он сделал уже без всяких сомнений. — Нерисса, если ты решишь отказаться от моего предложения, я тебя пойму, как понимаю, почему тебе нужна какая-то гарантия верности с моей стороны. Сейчас я прошу тебя выслушать меня и не перебивать, договорились? — Фобос выглядел и говорил совершенно спокойно и уверенно, что, как ни странно, и на саму Нериссу подействовало успокаивающе. Женщина лишь кивнула в ожидании того, что он скажет, и пока не понимая, как это может избавить ее от сомнений на волнующий ее вопрос. — Мы уже с тобой прошли через многое, и лично я ни капли не сомневаюсь в том, что второй такой, как ты, я уже не встречу. Банально? Да. Но я не влюбчив, иначе хоть кого-то до тебя, да полюбил бы за столько лет. Но нет, меня угораздило полюбить тебя. Ты ценишь честность. И вот тебе честный ответ: я вполне переживу, если ты решишь не начинать со мной романтических отношений, жил без тебя раньше и так же дальше буду… вот только знаешь, что означает это «так же»? Это та же пустота внутри, которую раньше худо-бедно наполняла власть — которой, нет смысла скрывать, я все еще хочу, а ты сумела ее заполнить, просто находясь рядом. Иногда ты злишь меня, бесишь, нервы треплешь — назови меня тайным мазохистом, но мне это нравится, мне нравится порой видеть тебя злой, даже когда я тому виной. В иные промежутки времени ты становишься очень привлекательной, и я не о внешности. Ты умная, образованная женщина, способная поддержать разговор и быстро учиться новому. С тобой попросту не бывает скучно, я порой не знаю, что ты сделаешь в следующую секунду. Ты действительно кошка по своему характеру: ласковая и заботливая, когда это нужно и, полагаю, когда сама этого хочешь, но опасная и властная, если тебя разозлить. То спокойно стоишь в объятиях, позволяя себя погладить, то когти выпускаешь, то словно сама по себе, и не трогайте меня просто, — Нерисса слушала его и с каждым словом понимала, насколько князь ее уже знает. На сравнении с кошкой женщина не смогла сдержать усмешки, зная, что это правда, только никто до него толком не понимал, почему она превращается именно в это животное. И все же все это лишь говорило о том, что он ее знает и принимает ее такой. — Нерисса, другие женщины меня уже просто не интересуют. Мы не выбираем, кого любить, это случается по тем или иным причинам, и спорить с собой нет никакого смысла. Я более чем уверен, что мы еще не раз будем спорить и ссориться, потому что мы разные. Но вряд ли найдется причина порвать друг с другом, потому что мы похожи. Если ты мне откажешь, я буду искать в дальнейшем что-то наподобие тебя, только чтобы оно было моим. Но… — внезапно едва уловимая расслабленная улыбка исчезла с его лица, — если ты согласишься быть только моей, то я буду только твоим, пока мы не решим вдруг расстаться, однако, пока это правило взаимной верности действует, я никогда не предам тебя, и в этом я тебе клянусь, — на этих словах ведьма вскинула брови и чуть не обронила челюсть, не веря собственным ушам. — «Клянешься?.. В таком?.. Вот уж чего не ожидала…» — только об этом Фокслер успела подумать, прежде чем князь продолжил. — Клянусь не своей магией, титулом, вещью, что мне не принадлежит, нет, — мужчина набрал в грудь побольше воздуха, понимая, что сам выбирает этот путь и не жалеет об этом. — А собственной жизнью. Единственные два условия, при которых эта клятва потеряет силу: обоюдное и оговоренное решение расстаться, а также смерть одного из нас. Нерисса так и застыла с приоткрытым от изумления ртом. Таких больших глаз князь давно ни у кого не наблюдал. Очевидно, такое заявление ввергло женщину в шоковое состояние, не хватало только звука разбившегося вдребезги представления о князе и его клятвах. Фокслер прокручивала в голове его слова и так, и эдак, но не находила причин сомневаться в том, что такая клятва — скажем прямо, железобетонная гарантия. Оставалось поверить, что князь действительно на это пошел и сказал то, что сказал. — В чем дело, душа моя? Лишилась речи? — тихо спросил мужчина, снова улыбнувшись и одним пальцем подняв ее подбородок, чтобы пораженная до глубины души ведьма не стояла с приоткрытым ртом. — Я… не знаю, что и сказать… Как-то слишком много всего… за последние часы… — с трудом выговорила женщина и даже дернулась, когда раздался звонок на ее телефоне, что так и остался на столике в гостиной. Нащупав аппарат, она, не глядя на экран, приняла вызов, все еще смотря на несколько напряженно ждавшего ее ответа князя. — Алло? — тихо произнесла женщина, приложив телефон к уху, и, едва услышав голос Артура, нахмурилась. — Заткнись и слушай адрес: иди туда, где лошадь не пройдет. Не слушая дальнейших слов, смысл которых до нее не особо доходил, она сбросила трубку и положила телефон назад, так ни разу и не отведя уже не такой изумленный взгляд от князя. — Он все утро звонил, — хмыкнул князь. — Да пошел бы он на Кондракар, — пробормотала женщина. — Да уж, только у нас с тобой «Кондракар» — это ругательство, — усмехнулся мужчина. — Нерисса, я не хотел тебя торопить, но все же… Вряд ли ты бы не хандрила весь день, не переключив внимание на что-то другое, и… я не вижу смысла и дальше тянуть, свои слова я назад не возьму, а вот хоть какой-то ответ услышать все же хотелось бы. — Я в шоке… и… даже не знаю, как выразить, что я думаю на этот счет… словами, — ведьма усмехнулась временной потере красноречия. Ведьма не могла сказать, что это все не вовремя, поэтому такому неожиданному заявлению с утренним сюрпризом она, пожалуй, была даже рада, по крайней мере, все прочие мысли действительно были вытеснены. Что не менее важно, Фокслер понимала, что вряд ли сыщется еще один мужчина, который будет давать ей такую клятву, только чтобы она была спокойна за верность с его стороны. Никто и никогда не делал для нее подобного, и Нериссе даже казалось ироничным, что этим человеком оказался… Фобос. Эсканор сделал просто все и даже больше, чтобы добиться от нее взаимности. Да, сейчас все казалось каким-то резким, но в то же время, учитывая все обстоятельства, это казалось неважным. Что ж… Фобос умел добиваться своего… А то, что в этой клятве стоит условие верности и с ее стороны, априори не могло помешать ей согласиться на это, так как она умела быть верной даже тем мужчинам, которые этого не ценили. А Фобос был не из тех, кто совсем не ценит верность. — Я могу судить и по поступкам: не можешь сказать, дай знать по-другому, — предложил мужчина, чья ухмылка стала несколько нервной. — Обними, например, и я сочту это за согласие или что ты подумаешь над этим. — Обнять?.. Ну, может быть, потом, — хмыкнула женщина, все же решаясь сделать то, что не позволила себе пару дней назад. Князь уже было начал раздумывать над тем, как это расценивать, когда его схватили за рубашку и притянули к себе сильные женские руки. Нерисса остановилась на какое-то мгновение, застыв в миллиметрах от губ мужчины, прежде чем наконец-то поцеловать его. Фобос усмехнулся сквозь поцелуй, на всякий случай обхватив ее за талию и прижав к себе. Ощущения были такие, будто по телу пропустили электрический ток, и все, что не имело отношения к этому моменту, временно потеряло всякий вес и смысл. Их прошлая ненависть друг к другу, Артур, Рафаэль, Виллиан, защита стражниц — все это отошло на второй план. Маги буквально не могли и не хотели думать о чем-то еще, кроме того, что сейчас они чувствуют себя до глупого счастливыми, просто держа друг друга покрепче и целуя, вместо тысячи слов, которые еще могли бы сказать. Нерисса чувствовала себя птицей с подбитыми крыльями, которую решили взять на руки и позволить восстановиться, находясь в безопасности. Как бы ни были сильны люди, пусть даже враги трепещут перед ними, но нет оружия сильнее, чем любовь. Не так страшна рана от клинка, как боль разбитого сердца, которую каждый пытается заглушить по-своему. Так Нерисса заглушила ее алкоголем, но не исцелилась, боясь вручить склеенные кое-как осколки еще в чьи-то руки. Любовь — это слабость, человек ради нее готов пойти на любые жертвы, сделать то, чего не сделал бы при иных обстоятельствах. Так Фобос пошел на клятву собственной жизнью, а Нерисса уже не смогла не ответить на его поступок взаимностью, снова вручая сердце в другие руки, но уже не боясь, что его разобьют с той же силой. Любовь — самая сильная и светлая магия в мире. Она исцеляет, когда любят двое, даже если любовь эта кажется возникшей из ниоткуда, у нее всегда есть причины прийти к людям.