Сказочник

Разведчики буквально вынырнули из этого тумана и один из них закричал: - Хуорны! Они здесь! - Назад! – закричал Гэндальф. – Отойдите назад! Никто из его спутников не был трусом и они не стали бежать, но отступили, не теряя присутствия духа. Сзади, впрочем, были такие густые заросли, что быстро уходить не получалось. Глорфиндель и Эльдарион остались рядом с Гэндальфом. Динэллон быстро оказался рядом с Неллот, которая, хоть и выполняла приказ, но медлила, оглядываясь на стоящего волшебника и его товарищей. Гэндальф поднял свой посох и лампу, и туман будто немного отпрянул от него. Волшебник произнес несколько слов, незнакомых Сэму, ему показалось, что они из того же языка, на котором Гэндальф разговаривал с хуорном. Шорох листьев стал громче, и туман снова протянул свои черные пальцы к незваным пришельцам. Вдруг поднялся ветер – хотя до этого было тихо – теперь путников окружил черный вихрь. Сэм оглянулся и вздрогнул от страха: темные пряди того же тумана подкрадывались к ним сзади. Скоро они окажутся в ловушке! Гэндальф заговорил громче, почти закричал, взмахнул посохом, на конце которого загорелся алый огонек. Но туман не отступал, и кроме шороха теперь в нем слышался треск и стук, как будто рассыпалась огромная поленница. Из тумана внизу показалось узловатое корневище и оно шевелилось, ползло, взрывая рыхлую землю. - Гори! – закричал Гэндальф и алая искра с его посоха скакнула на ползущий корень. Корень задымился, из тумана послышался вопль – полный боли и злобы. Сэм сжал руку на кинжале, страшась и оторвать взгляд от Гэндальфа, и оглянуться: он слышал сзади треск и был уверен, что их уже окружили. Он пытался не думать, каково это, когда тебя рвут сучьями на части и втаптывают корнями в землю, но не мог выбросить эти мысли из головы. Проклятый лес! Такой спокойный и тихий, обманчиво мирный, заманил их в самую чащу, чтобы здесь сожрать! Длинная ветка обвилась вокруг посоха Гэндальфа и едва не вырвала его из руки волшебника. Другая коснулась лампы и отпрянула, будто обжегшись. Злобный голос из тумана теперь кричал на том же языке, на котором разговаривал раненый хуорн. Но тут раздался громкий стук, как будто о дерево ударилось что-то тяжелое, и голос дерева снова стал нечленораздельным воем, куда более страшным, чем от огня Гэндальфа. По ветке и корню потекла черная жижа, такая же, какую они видели на полянах-пепелищах, но не застывшая, а похожая на жидкую грязь. - Черное пламя! – воскликнул Гэндальф и отступил на шаг. Он старался не соприкасаться с чародейской субстанцией. Дерево выло, его ветки ходили ходуном, оно почти выбралось из черного тумана, и теперь можно было увидеть его целиком: высокое, с толстым темно-коричневым стволом, с длинными густыми ветками, на некоторых из них уже начинали распускаться крошечные зеленые листья. Рядом с ним, как в ночном кошмаре, из тумана начали выбираться другие деревья – корни, стволы, ветки. Они, похоже, не пострадали от черного огня, но и прикасаться к своему товарищу не решались, не в силах ему помочь. Зато они тянули ветки и корни к Гэндальфу и его спутникам, приняв их, быть может, за тех врагов, что убивали лес. Гэндальф что-то выкрикивал, уперев посох в землю, но его заклинания были бесполезны. Хуорны окружали их со всех сторон, больше всего их было возле волшебника, но и сбоку, и сзади тоже подступали ожившие деревья. Сэм оглянулся и подскочил от ужаса: позади него шевелились корни и ветви, из темноты смотрели злобные светящиеся зеленым глаза… Наконец одна из веток все-таки вырвала посох из руки волшебника и отшвырнула его в сторону. Динэллон и Эльдарион ударили по ветке своими клинками, но вокруг разлетелись лишь кусочки коры, а сам хуорн не особо пострадал. Похоже, обычные лезвия, даже откованные эльфами или потомками нуменорцев, не причиняли ему большого вреда. По лесу вновь пронесся вихрь, из чащи раздавались вопли и… - Тише! – вдруг вскрикнула Беруна и удивительно быстро для своих лет оказалась рядом с Гэндальфом. - Тише, - сказала она и коснулась коры раненого хуорна. И все замерло. Ветер утих. Туман отступил. Ветви и корни остановились. Раненый хуорн наклонился к Беруне, потянулся к ней всеми своими ветками. Беруна коснулась его, что-то зашептала. Потом сказала громко: - Мне нужна помощь! К ней тут же кинулись все ее товарки с Тол Морвен, и Нэн вместе с ними. Неллот тоже приблизилась. Динэллон сделал движение, чтобы удержать ее, но Эльдарион его остановил, покачав головой. Лесной эльф подчинился, но смотрел на Неллот рядом с хуорном с явной тревогой, готовясь броситься ей на помощь в случае чего. Беруна тихо запела, и женщины подхватили ее напев. Это было похоже на шорох дождя в листьях, на птичьи трели, на жужжание пчел на поляне с цветами… И журчание ручья влилось в песню – это запела Неллот, и Сэм на мгновение вспомнил озеро в чаще леса и отражающиеся в нем звезды… Они пели долго, и весь лес замер, слушая их. Сэма охватило ощущение покоя и тихой радости. Ему было так хорошо, что хотелось свернуться калачиком на шуршащей листве и заснуть посреди этого тихого леса, который уже не казался страшным и опасным. Даже хуорны теперь были лишь деревьями, которые так давно не слышали приветного голоса, не чувствовали заботливых рук. Но Сэм боролся со сном, понимая, что до счастливого конца еще далеко, если он вообще наступит. Он стряхнул с себя счастливое оцепенение, настороженно оглядываясь по сторонам, готовый бить или бежать – как уж придется. Потом он уставился прямо на раненого черным огнем хуорна и вскоре удивленно тряхнул головой – темная жижа стала стекать с него, как будто вода, уходя в землю. Земля шипела, будто на нее попадали капли раскаленного металла, но послушно впитывала чародейную пакость. Можно было только надеяться, что она не останется в земле надолго и растворится в ее огромной толщи. Раны хуорна стали закрываться, затягиваться прямо на глаза молодой тонкой корой и вскоре уже почти ничего не напоминало, что дерево пострадало от ужасной магии. Глаза его, прикрытые сначала от боли, а потом – от тихого удовольствия, постепенно вновь открылись. Ветви задвигались, но теперь в них не было ни угрозы, ни гнева. Одна из ветвей коснулась седой головы Беруны, как будто погладила ее, и старуха, не прекращая петь, слегка улыбнулась. Последние ноты песни растворились в окружающей темноте, вместе, в один миг, как будто сговорившись, Беруна и Неллот окончили пение. Наступившая тишина вдруг оглушила, Сэм снова завертел головой, но вокруг все было спокойно – деревья застыли, и если не вросли заново в землю, то стояли на месте. Сэм вздохнул с облегчением, внезапная встреча с хуорнами казалась кошмарным сном, хорошо бы, чтобы эти лесные жители так и остались стоять здесь, как полагается нормальным деревьям, а они пошли бы дальше на поиски энтов… Но этим мечтам не суждено было сбыться, хуорн, которого лечили Неллот с Беруной, вновь задвигался, заскрипел, наклонился к женщинам. Сердце хоббита екнуло от страха – неужели опасность не миновала, неужели они не выберутся живыми из этой проклятой чащи? Он снова сжал рукоять кинжала, хотя что мог поделать этот маленький клинок там, где потерпели поражение эльфийские и дунаданские мечи? Но кинжал Сэму не понадобился: хуорн вовсе не собирался нападать, хотя и сдвинулся с места. Он поводил ветками, качнул стволом, корни его зашевелились, хотя он не стал передвигаться. Потом хуорн заговорил – на том же скрипучем языке с длинными словами и фразами, который они уже слышали от его умершего от ран товарища. Гэндальф, который все это время стоял рядом, почти не шевелясь, ответил ему. Хуорн снова заскрипел, и так они стояли, переговариваясь, довольно долго. Сэм обязательно присел бы, тем более, что под ногами расположился очень удобный корень… но уж очень не хотелось вскакивать с него, чтобы бежать. Нет уж, он постоит до самого конца, пока дело не решится! Дело решалось довольно долго, так что Сэм пару раз зевнул – очень уж долгий и трудный выдался день – когда Гэндальф, наконец, перешел на вестрон. - Госпожа Беруна, госпожа Неллот, - он повернулся к женщинам, которые так и стояли рядом, - даже не знаю, как и благодарить вас за то, что вы сделали. Теперь наша цель близка… так близка, как я смел только надеяться. Хуорны поняли, что мы не желаем зла ни им, ни энтам, ни лесу, так что теперь мы можем двигаться по Фангорну невозбранно. Но, - тут волшебник нахмурился, - лесу грозит большая опасность. Этот хуорн рассказал то же, что и тот, первый – на Фангорн напали. С орками деревья бы справились, но черные маги Врага им не по зубам. И они совсем близко отсюда, вы сами видели, как этот хуорн был ранен. И я не знаю… - тут он замолк на несколько мгновений, но потом решительно продолжил: - Нет, знаю, что мы должны продолжать свой путь. С лесной магией мне трудно совладать, слишком она отличается от моей, но вот с магией слуг Врага я знаком очень хорошо! И я смогу помочь лесу и очистить его от врагов! Думаю, тогда мы достигнем своей цели и найдем энтов. - Далеко ли отсюда маги? – спросил Глорфиндель. Он был спокоен, хотя и тоже хмурился, как и его друг-волшебник. Но то было понятно, не смеяться же, когда вокруг такое творится! - Не очень, - Гэндальф указал посохом вперед, в лесную темноту. – Они там, в полулиге отсюда. - Их много? – спросил Динэллон. - Хуорны видели пятерых… надо сказать, что по описанию они смахивают на моих старых знакомы – назгул, - Гэндальф потеребил бороду, снова нахмурившись. – Не знаю, сможем ли мы с ними справиться. Но другого выхода я не вижу. Пройти по лесу невозбранно мы не сможем, схватка так или иначе нас заденет. На самом деле, я и рассчитывал на встречу с хуорнами, потому что иначе мы бы могли блуждать здесь годами и не найти энтов. И теперь мы доказали, что не враги им… Если мы избавим Фангорн от вражьих слуг, нам помогут добраться до энтов. - Тогда нечего и думать! – горячо воскликнул Эльдарион. – Мастер Гэндальф, ведь с нами ты, да и Кольца мы можем использовать! Мы сможем их прогнать! - Хорошо бы так, Эльдарион, хорошо бы так, - кивнул Гэндальф, все не отпуская свою бороду. - Но решено – мы идем! «И то, ввязался в драку, так маши кулаками!» - подумал Сэм, но все-таки вздохнул. Вот уж не хотелось оказаться с этими Черными лицом к лицу. Готмога в Ортханке он уже видел слишком близко, и это ему совсем не понравилось. Но выбирать не приходилось. И он поплелся за остальными, но так неспешно, что скоро почти все спутники обогнали его. И то, какая польза от маленького хоббита в чародейской схватке? Пусть их маги разбираются между собой! Хуорны теперь двигались рядом с ними, полускрытые своим черным туманом. За ним почти ничего не было видно, но идти это совсем не мешало: почва стала на удивление ровной, а обычных деревьев или кустов им теперь вовсе не встречалось. Они шли как будто по большому полю без камней и рытвин. Так идти было даже приятно, и Сэм немного расслабился. Как ни страшны черные маги, а хуорны, небось, тоже не слабаки, да и Гэндальф не лыком шит, и эльфы, и Беруна с Неллот… «Чиф-ф-фык!» - странный звук, как будто мокрый шлепок, прервал его приятные мысли. Тут же взвыл от боли хуорн и Сэм понял: началось. *** Хуорны окружили их плотным кольцом, но это мало помогало: чародейная жидкость проникала в любую щель, находила себе дорогу везде. Очень скоро ее мельчайшие брызги достали и отряд Гэндальфа и это походило на самый худший оживший кошмар. Сэм слышал, как люди и эльфы кричали от боли, если на них попадали хотя бы мельчайшие брызги. А вскоре одному из дунэдайн прямо на руку упала крупная капля – и рука стала гнить на глазах, куски мяса отваливались, обнажая белые кости. Сэма едва не вывернуло от страха и отвращения. Раненый кричал от боли, к нему бросился Эльдарион со своим кольцом и обоих окутал яркий голубой свет. Крики раненого утихли, но рука его так и осталась сухой костью, даже волшебное целительное кольцо не смогло справиться с такой мерзостью. Гэндальф и его товарищи, сведущие в магии, не остались праздными. Посох мага окутало белое пламя, Гэндальф выкрикивал заклинания, и там, где белое пламя встречалось с черным, сверкали вспышки, сопровождаемые сильным грохотом. Беруна тоже произносила заклятия, медленно и нараспев, и они защищали ее саму и остальных женщин – ни одна капля черного огня их не коснулась. Лесные эльфы собрались вокруг Неллот и Динэллона. Принцесса пустила в ход чары, ее песня взлетала вверх, окутывая стоящих рядом невидимой завесой, о которую разбивалось злое колдовство. Как будто сеть из мельчайших водяных брызг, невидимых глазу, окружила эльфов, прочная, точно самая лучшая стальная кольчуга. Однако, если отряд и был в относительной безопасности, нельзя было сказать того же о хуорнах. Ожившие деревья вокруг тряслись и выли, когда черное пламя настигало их. Покрытые темной жижей от кроны до корней, они двигались все медленнее, пока не застывали, умирая. Кто-то из них рвался вперед, другие оставались на месте, но всех ждала одна и та же судьба. Гэндальф и его товарищи могли защитить себя, но только на это их и хватало. Если волшебник и хотел двигаться вперед, напасть на вражьих колдунов и прекратить страшное чародейство, то пока что ничего не предпринимал. Другие тем паче ничего не могли сделать, в конце концов, и Беруна, и эльфы всегда хотели лишь защищаться, а не нападать. Зато их враги не дремали. Черный огонь обрушивался на хуорнов и гостей леса все чаще, прилетал, кажется, уже не только спереди, но и с боков. Быть может, их хотели окружить и перебить или даже взять в плен? Сэм, судорожно вертя головой из стороны в сторону и пытаясь стать таким маленьким и незаметным, чтобы его не нашла даже малая частица черного огня, уже не знал, что из этого будет хуже. Уж и неизвестно, что решили темные колдуны, но лес впереди взревел и будто взорвался. Не отдельные залпы, а настоящая черная волна поднялась над кронами и обрушилась вниз, на незваных гостей. Сэму показалось, что на него падает само небо. Заорав, он судорожно вытащил бесполезный кинжал, красный камень которого горел, будто раскаленный уголь. Он ткнул им вперед, наугад, но черная волна отбросила его назад, и он стал падать вниз, в темноту… *** Очнулся Сэм оттого, что его трясли за плечи и не то чтобы очень ласково. Зубы у него стучали не только от тряски, но и от холода, он весь продрог, руки и ноги окоченели, спина болела. Глаза он открывать не спешил, вряд ли его ждало что хорошее. Но притворяться долго ему не дали. - Я знаю, что ты очнулся, юноша, вставай! – голос был надтреснутым, слегка дребезжащим и отвратительно знакомым. Сэм был бы рад не слышать его больше никогда, но маленького хоббита, как обычно, не спросили. - Хочу и лежу, - буркнул он довольно сварливо. – Какое вам дело, не приставайте! - Да что ты говоришь! – воскликнул голос с наигранным изумлением. – Нет, вы только подумайте! Я хочу ему помочь, спасаю от всех ужасов этого злосчастного леса, а он мне «хочу и лежу», понимаете ли. Вставай, дружок, вставай! - Никакой я вам не дружок, - сказал Сэм угрюмо, но глаза все-таки открыл. Глупо было притворяться беспамятным, если уж начал говорить. Вокруг была обычная темень, но собеседника Сэм видел довольно неплохо. Того окутывало легкое мерцание, где переливались все цвета радуги. Интересно, не боялся ли волшебник, что все обитатели леса видели его? Или он того и хотел? - Ты дружок моего старого друга Гэндальфа, а, значит, и мой! – Саруман (а это был именно он), открыто улыбался, и улыбка его была не из приятных. - Вы же говорили, что хотите держаться подальше от этого леса, - Сэм не смог отказаться от подколки. - Говорил, а как же! – Саруман не стал отнекиваться. – Только мы думаем одно, а судьба распоряжается совсем по-иному. Мне нужно было найти здесь… а, впрочем, ладно, тебе это не слишком интересно. Хотя моему другу Гэндальфу было бы интересно, очень интересно! – и он засмеялся своим дребезжащим старческим смехом. «Врал ты тогда, как и всегда», - подумал Сэм, но вслух говорить ничего не стал. Не стоит гневить волшебника без нужды, как говаривал его отец. Да и вообще от волшебников и их дел стоит держаться подальше, обычно добавлял он потом. Хотя Сэм в волшебниковы дела вляпался уже по самую макушку, чего уж теперь говорить… Сэм сел, поморщившись от боли в спине, и обнаружил, что так и продолжает сжимать в руке гномий кинжал. Но самоцвет в рукояти больше не горел, и хоббит обрадовался – похоже, враги были довольно далеко и не представляли угрозы. Но… как же Гэндальф и остальные? Кажется, он сказал это вслух, потому что Саруман переспросил: - Гэндальф? А, ну да, я помню, что он хотел попасть именно сюда… и попал, как я понимаю. И, как обычно, влез в самую гущу событий – и теперь этому не рад. А особенно не рады его спутники, я полагаю? Издевка в этих словах была бы ясна даже самому глупому хоббиту, а Сэм глупым все-таки не был. Он снова поморщился, но молчал, памятуя постоянные советы Гэндальфа держать язык за зубами, а рот открывать, если уж по-другому совсем нельзя. - Ну так и что же, друг мой? – продолжал между тем Саруман. – Где сейчас Гэндальф и что случилось? Я подозреваю… нет, я даже уверен, что здесь происходит нечто необычное и опасное, но что именно? Лес не говорит со мной. Сэм пытался сообразить, что рассказать Саруману, да и вообще, стоит ли рассказывать. Хоббиты не доверяли Хозяину, Гэндальф ему тоже не доверял. Но ведь Саруман вывел их из Ортханка и сдержал свое слово. Хотя это было ему тогда выгодно – а выгодно ли теперь помочь Гэндальфу и остальным? И что он тут вообще ищет? - А что вы хотите делать дальше? – спросил Сэм, так ничего и не решив. – Ну, если я скажу, где Гэндальф и что тут творится? - Это зависит от твоего рассказа, дружок, - сказал Саруман ласково, так разговаривают с маленькими детьми, убеждая пойти умыться. – Может, я смогу чем-то помочь… Сэм потряс головой, пытаясь привести мысли в порядок, но ничего путного не мог придумать. Не сказать – волшебник просто повернется и уйдет, бросив его в этом лесу. А Сэм не знает, что делать и как помочь друзьям. Сказать – а вдруг Саруман все-таки им навредит? Поможет вражьим слугам? Саруман тяжело вздохнул и отодвинулся. - Как хочешь, - сказал он нарочито равнодушно. – Я пойду дальше по своим делам, а ты выпутывайся, как знаешь. Сэм чуть зубами не заскрипел от злости, но, наконец, решился. - Ладно, - сказал он нехотя. – Я все расскажу. Саруман вновь придвинулся к нему с интересом на лице, и Сэм рассказал все, что произошло с ними, когда они одолели древесный заплот. Про цели Гэндальфа он умолчал, уж это точно Саруману знать без надобности. Но сказал, что в схватке им пришлось туго, и он не знает, куда он свалился и что произошло дальше, после сильного удара Черных. Саруман кивал в такт его рассказу, лицо его было серьезным и сосредоточенным. - Так-так, - сказал он, когда Сэм закончил. – Мой друг Гэндальф ввязался в серьезную передрягу. Но ему повезло! – он подмигнул Сэму и ухмыльнулся. – Ты, мой юный друг, столкнулся с тем, кто сможет вам помочь. Я уже одолевал Черных магов, одолею и сейчас. Не думаю, что здесь все Девять… да их давно уже не Девять. Саурон многое знает, но он не всеведущ, он не мог предвидеть, что Гэндальф окажется в Фангорне, тем более, ваш путь был весьма… извилист. Так что одолеть их в моих силах, в силах Сарумана Радужного! Он горделиво выпрямился, и Сэм вновь уставился на переливы крошечных радуг на его одежде. Они плясали перед глазами, мешая, как следует сосредоточиться. Хоббит помотал головой, отгоняя начинающееся головокружение. - Ладно, пойдемте, - сказал он, поднимаясь с оханьем и зубовным скрежетом – болело все тело, откуда он, интересно вообще свалился? Cаруман и не думал ему помочь, просто отодвинулся и смотрел с некоторым любопытством. Его темные глаза слегка поблескивали, как будто от предвкушения. - Только я не знаю, куда идти, - объявил Сэм растерянно, наконец поднявшись и оглядываясь. – В голове темно после всего этого… Не знаю даже… - Ты там был и запомнил это место, этого достаточно. Дай-ка руку, друг мой, - попросил Саруман и Сэм нехотя протянул ему руку. Прикосновение мага было прохладным и сухим, Сэм слегка вздрогнул, будто коснулся насекомого – не кусачего, не ядовитого, но неприятного, какого-нибудь сверчка или таракана. В ответ на его дрожь Саруман только крепче сжал его руку, может, не хотел дать ему сбежать. Радужные круги знакомо завертелись перед глазами и они провалились в разноцветную муть. *** Они вынырнули прямо посреди боя, который – к счастью или несчастью – еще не закончился. Крики и грохот оглушили Сэма, когда он, повалился на землю, не удержавшись на ногах после магического перемещения. Саруман же как будто спокойно шагнул за порог своей комнаты, он крепко держался на ногах, уж конечно, ему такие полеты были привычны. Он огляделся и шагнул в сторону, открыв Сэму вид всей схватки. И вид этот не обещал ничего хорошего. Эльфы и люди сгрудились в кучу на прогалине, везде на земле виднелись следы черного пламени, чистых, нетронутых чародейством мест оставалось не так уж много. Хуорны окружали их со всех сторон, но многие из них стояли неподвижно, сожженные злыми вражьими чарами. Песни Неллот не было слышно совсем, Беруну Сэм тоже не слышал, зато слышал голос Гэндальфа, выкрикивающего заклятия. Хоббит вздохнул с облегчением – он очень боялся, что с господином Сказочником что-то случится, тогда они все были бы обречены. Магии надо противопоставлять магию, клинки и луки, пусть даже самые лучшие, в этом бою не помогут. Сэм наконец поднялся на ноги и тут его заметили. - Сэм! – его окликнул Борондир, старый знакомец по походу в северные земли и на остров друхов. – Мы тебя совсем уж потеряли! Тут ведь такое… Как будто в ответ на его слова, вновь раздался грохот и новая порция черного огня достала одного из хуорнов, дико взвывшего от боли. Сэм краем глаза увидел, как к нему кинулись две невысокие фигуры, кажется, женские. Громкий вой немного утих, но стоны раненого продолжались, похоже, не всякую рану друаданским женщинам удавалось вылечить. - Совсем плохо? – спросил Сэм. - Да уж, нехорошо, раненых много, - покачал головой Борондир. – А это кто с тобой? – он указал на фигуру Сарумана, который пробирался прямиком к Гэндальфу. - А, ну я тут… э-э-э, решил, что помощь еще одного волшебника нам не помешает, - неуверенно произнес Сэм и вздрогнул – теперь вспыхнул белый огонь от посоха Гэндальфа. - Ну, надеюсь, - сказал Борондир не очень уверенно, провожая взглядом фигуру Сарумана, который уже подошел к Гэндальфу. Как будто по заказу, в схватке наступила передышка и новых вспышек черного пламени не было. Гэндальф стремительно обернулся и встал неподвижно, смотря на бывшего товарища и бывшего врага. Он нахмурился, но большого удивления не показал. Саруман кивнул ему в приветствии. - Я думал, что мы еще встретимся, - сказал Гэндальф. – Но что ты здесь делаешь? - Мои дела – это мои дела, - сказал Саруман. – Но что если я хочу помочь вам? - Не верю, что ты сделаешь это бескорыстно, - проговорил Гэндальф медленно. - И ты угадал, - ухмыльнулся Саруман. – Но не беспокойся, - сказал он, глядя на хмурое лицо Гэндальфа, - моя просьба будет нетрудна для вас. Ты всегда был в дружбе с энтами, а мою последнюю встречу с ними нельзя назвать приятной. А мне нужны энты – точнее, мне нужно поговорить с ними и найти кое-что. - Мы не знаем, где энты, - ответил Гэндальф, смотря на Сарумана из-под кустистых бровей. - О, не нужно тайн! – махнул рукой Саруман. – Понятно же, что вы забрались так глубоко в чащу не просто, чтобы набрать вязанку хвороста… Но все очень просто, друг мой Гэндальф, я помогаю вам, а вы – мне. Одни здесь вы можете погибнуть, хотя я вижу, что ты полагаешься не только на свою магию, - он покосился в сторону Беруны. - Но что ты предлагаешь сделать? – спросил Гэндальф. – Черные маги сильны и нам удается только сдерживать их… но не одолеть. - Я тоже мастер Колец, Гэндальф, ты же помнишь, - покачал головой Саруман. – И мое кольцо Радуг при мне. Когда я был в Ортханке, я много думал о Кольцах и их связи друг с другом. И я ведь делал свое кольцо в подражание им и добился кое-каких успехов. Конечно, лучше бы здесь были все Три, но я не чувствую Нэньи… - Нэнья не так уж далеко, но не здесь, ты прав, - кивнул Гэндальф, и Сэм понял, что он почти согласился. - Ничего, - сказал Саруман, - два других Кольца здесь и этого должно хватить. Тем более, здесь не вся Девятка. Я чую лишь пятерых. - Верно, - вновь кивнул Гэндальф. – И что же? - Мы свяжем наши Кольца, - сказал Саруман, - и направим их силу на наших врагов. Кольца не должны были служить оружием, но они исправляют Искажение в мире. А назгулы, живущие мертвецы – это Искажение. - Я уже думал об этом, - проговорил Гэндальф, - но знал, что нашей с Эльдарионом силы недостаточно. Но все равно хотел попытаться. - Тем лучше, - сказал Саруман, и Гэндальф подозвал Эльдариона, который помогал раненым. Трое – Гэндальф, Саруман и Эльдарион – встали рядом, плечом к плечу. Саруман поднял руку и вокруг нее воздух заколебался, расцвел радужным сиянием. Саруман начал говорить на языке, который иногда использовал и Гэндальф – на грубоватом, первобытном языке, переполненным могучей силой. Гэндальф стал вторить ему, и от его посоха к руке Сарумана потянулись алые лучи. Они сливались с радугами, напитывая их красным, и радуги сияли ярче, исполняясь новой силы. Воздух вокруг волшебников замерцал, от них шел ощутимый жар и легкое потрескивание. Эльдарион тоже поднял руку, в которой мерцал голубой огонек. Сначала он молчал, но потом тоже заговорил, на том же языке, что и оба волшебника. Лицо его выглядело удивленным и растерянным, как будто он совсем не ожидал такого, но он не запинался, говоря так же легко и свободно, как и его товарищи-маги. Враги, казалось, опомнились, и вновь принялись творить свои чары, черное пламя вновь взметнулось над лесом. Но, столкнувшись с радугами Сарумана, оно бессильно опадало, не причиняя никакого вреда. Саруман победно улыбнулся и его голос зазвучал громче, и оба товарища поддержали его. Фонтан радужного огня взметнулся к кронам деревьев, рассыпался искрами, вновь взметнулся вверх – и из-за черных стволов послышались крики, переходящие в вопли боли и ярости. Саруман теперь почти кричал, воздух вокруг него взметнулся радужным вихрем, загудел и от него во все стороны разлетелись радужные молнии, от которых вопли вражеских колдунов стали еще громче. И вдруг все кончилось. Радуги померкли, волшебники умолкли и привычная темнота объяла все вокруг. - Вот и все, - произнес Саруман.