Сказочник

Келеборн проснулся рывком, внезапно. Сон ускользал, развеивался в свежем утреннем воздухе. Что ему снилось? Что-то белое, заполнившее все пространство вокруг… Туман? Белое, серебристое, золотое… Клочья белого… тумана? Или одежд? Золотые … лучи? Цветы? Волосы? Нет. Нет. Лучше не думать об этом. Не бередить рану – внешне зажившую, но внутри полную боли. До конца она не заживет никогда. Никогда. Но такой сон не снился ему уже очень долго. Почему – сейчас? Келеборн оперся о древесный сук, приподнялся. Ветки под ним, сплетенные в подобие пола, подрагивали, но Келеборн не боялся. Ему ли, кого древесная колыбель качала с рождения, кто вырос среди сумрачных деревьев-великанов, что были и стенами, и крышей родного дома, бояться упасть вниз? Всегда он жил в лесах, всю свою долгую жизнь. Нельдорет, Лориэн, и вот, наконец, Фангорн. Фангорн, лес древний, как Нельдорет, чудесный, как Лориэн, и опасный. Очень опасный. Но те страшные твари, что обитали в нем, жили сами по себе, не подчиняясь никому – даже Саурону, и потому этот лес был безопаснее, чем многие другие земли Средиземья. Об опасностях этого леса много знал Келеборн, и многое мог бы сказать Трандуил. Трандуил – некогда лишь союзник, лишь король далекого северного леса. Теперь он для Келеборна был не только союзником, но другом, товарищем, братом. Ему пришлось уйти с севера, ведь Лихолесье перестало быть для него домом. Немирное даже в спокойные времена, теперь оно было ужасом северных земель. Чудовищные пауки захватили весь лес, а с ними пришли такие твари, что содрогались даже те, кто видел некогда бестий Древних Дней. Трандуил сражался долго, но и ему пришлось отступить. С немногими оставшимися в живых он бежал на юг, где встретил Келеборна и его галадрим. Вместе они ушли в легендарный Фангорн, опасный Фангорн, но Фангорн, еще не покорившийся Саурону. Не покорившийся – ибо он был страшен даже для орков. Но галадрим, лесной народ, и владыка их, Серебряное Древо*, смогли договориться с лесом. Даже с дикими хуорнами, опаснейшими созданиями, не слушавшими никого с тех пор, как уснули энты. Мысль о сне напомнила Келеборну о его внезапном пробуждении. Сон… Если не давать волю чувствам, если оценить его лишь холодным разумом – какова будет разгадка? Ответ единственный – Кольцо. Белое Кольцо Воды, Нэнья, сокровище и проклятие. Когда Галадриэль погибла, умерла на его руках, убитая проклятым Врагом, Келеборн, обезумев от горя, вопреки ее последней воле едва не вышвырнул ее Кольцо, проводник гибельного приказа Саурона, в огромный костер, в который тогда превратился Лориэн. Но он сдержался. Само Кольцо не виновато. Это драгоценная вещь, хранившая Лориэн веками. И это страшное оружие, которое не должно попасть в руки Саурона. Никогда. Справившись с гневом, Келеборн сохранил Кольцо – единственную память о любимой, не считая пряди ее волос, подаренной ему еще на заре их супружества, в Дориате. Келеборн никогда не надевал Кольцо, памятуя об опасности. Но он всегда хранил его при себе, не доверяя тайникам. Иногда он брал его в руки, разглядывал. Может, стоит взглянуть и сегодня? Келеборн поудобнее устроился на огромной ветви и вытащил Нэнью из поясной сумки. И тут задохнулся от изумления – Кольцо едва заметно светилось, мерцало, алмаз рассыпал вокруг крохотные цветные искры. Такого никогда не бывало! Не бывало после смерти Галадриэли. Да, на ее пальце Кольцо могло сиять, как утренняя звезда Эарендиля, но после гибели хозяйки драгоценность угасла, ведь она брала силу у своей владелицы. Келеборн многое знал о Кольцах. Немало рассказала ему Галадриэль, а иное они узнали вместе, изучая магическую вещь. Что-то странное случилось с Кольцом. Келеборн нахмурился. Не Саурон ли пробудил его к жизни? Неужели он нашел способ влиять на кольца даже тогда, когда оно не связано ни с каким владельцем? О, тогда им грозит страшная опасность! Эльф едва не швырнул Кольцо на землю, будто оно его обожгло. Но нет, нет… Нельзя поддаваться порыву. Кольцо не казалось опасным, скорее, наоборот. Келеборн прислушался к себе. Он вспоминал былую радость, исчезнувшее счастье… зла и опасности в этих грезах не было, не чувствовал он и лжи, скрытый яд которой питал магию Врага. Что-то не так… но это «что-то» говорит о надежде, а не об отчаянии! Не надо сидеть здесь и бесплодно тратить время. Надо посоветоваться с друзьями. Келеборн раздвинул плотную хвою, окутывавшую его древесное ложе покровом, который не пропускал ветер и дождь, и легко соскользнул к подножию темного ствола. Здесь, внизу, было темно, густые ветки, обросшие хвоей, не пропускали даже того слабого света, что лился с покрытого вечными тучами неба. Но и снег почти не проникал сюда, под деревьями его было совсем немного. Древесное жилище Трандуила располагалось совсем недалеко, едва ли в двух десятках фарлонгов от дерева Келеборна. Это место было безопасным, самым безопасным в опасном Фангорне, но Келеборн по привычке шел осторожно. Потеряешь такую привычку – потеряешь жизнь. Дом Трандуила был большим, кроме сплетения ветвей высоко на стволе был и деревянный настил. Все верно, ведь Трандуил жил не один, как это выпало Келеборну. Келеборн вздохнул, отогнав невеселые мысли, и дернул за одну из низких ветвей. Жители древесного дома по дрожанию ветки узнают, что к ним пришли гости. Ветви наверху раздвинулись, между ними появилось белое лицо. Тихий голос назвал Келеборна по имени и пригласил войти. Услышав приглашение, Келеборн стал быстро карабкаться по стволу. Лесному эльфу не нужны были лестницы и даже удобные ветки, он взбирался вверх почти так же легко, как шел по ровному месту. Жилище на дереве не было обширными каменными чертогами Лихолесья, далеко уступало оно и древесному дому Галадриэли и Келеборна в Лориэне. Но сейчас эльфам было не до роскоши былых времен – речь шла о выживании всего народа. И хотя для эльдар была открыта дорога на Запад, мало кто из лесных жителей отправился туда. Трудно было бросить любимую землю, не хотелось быть пришельцами, пусть даже зваными, в чужом краю. А многие – слишком многие – поклялись не уходить из Средиземья, не отомстив за родных и друзей. Проклятый Саурон забрал слишком много жизней. И не только Саурон. Келеборн добрался до древесного дома, отодвинул полог из легкой ткани, цветом и невесомостью похожей на сухие листья. Белая фигура выступила из полумрака жилища, и ему вновь показалось, что он видит белый туман. Но нет, нет – это всего лишь рукава платья женщины, стоявшей перед ним. То была Ластиэ, жена Трандуила. Кивком она приветствовала гостя, рукой указала внутрь дома, сама отступив на шаг. Длинные рукава ее всколыхнули воздух, подол стелился по земле, будто снежная поземка… Трандуил не спал. Он встретил друга в древесном кресле уже полностью одетым. Его лицо – суровое, жесткое, застывшее в старом горе – было повернуто прямо к гостю. В глазах стоял немой вопрос. Келеборн поприветствовал хозяина и рассказал о загадочном сне и странном свечении Кольца. Трандуил, выслушав его, молчал, склонив голову к плечу. - Может быть, это Враг добрался до Кольца и сумел завладеть им? – наконец сказал он. Келеборн медленно покачал головой. - Я думал об этом, - ответил он, - но я не чувствую тени злой воли, что ощутил в прошлый раз, когда… - он не стал продолжать. Трандуил кивнул головой в знак того, что понял. - Если это не Враг, то кто же? – задумчиво произнес Трандуил. Келеборн повернулся к Ластиэ. - Я думал, может быть, ты поймешь что-то… - он порылся в поясной сумке и достал магическую драгоценность. Кольцо пригасло, но все еще испускало слабый свет. Ластиэ, взглядом попросив дозволения, взяла его в руки и долго рассматривала. Потом покачала головой. - Я лишь бледное подобие моей матери, что училась у великой Владычицы Мэлиан, - сказала она. – И могучей госпоже Галадриэли я тоже не ровня, но… - она ненадолго замолчала и наконец произнесла: - Однако я тоже не чувствую здесь зла, той великой тени, что распростерлась сейчас над всем Средиземьем. Но в чем причина этого света, я понять не могу. - Интересно, что сталось с другими Кольцами? – задумчиво спросил Трандуил. - Я очень давно не получал вестей от родичей с Севера, - ответил Келеборн. – Прошло уже много лет… Я боюсь открывать свой разум для общения без слов, ведь Саурон всегда ищет то, на что когда-то предъявил права – Кольца Келебримбора. Вестников из эльфов я посылать не смею – слишком далек и опасен этот путь. Да вы не хуже меня знаете, - он вздохнул. Трандуил сплел пальцы. - У нас нет иного выбора, как ждать, - подытожил он. Ждать, что будет дальше, может, Кольцо подаст иной знак. - Может быть, - согласился с ним Келеборн. – Ластиэ? - Я думаю так же, как мой муж, - сказала женщина. – Ждать. - Хорошо, - Келеборн постарался прогнать мысли о Кольце и вернуться к насущным делам. – Нет ли новых вестей от стражи? – спросил он у Трандуила. Тот жестко усмехнулся. - Есть, но не такие уж важные. Все, как обычно. Стражи увидели отряд орков недалеко от границы и заманили их в чащу. И там… ну ты знаешь. - Деревья получили свое, - кивнул Келеборн. - Да, во всех смыслах. Один хуорн погиб, орки изрубили его топорами, но остальные убили пришельцев и получили свою пищу, - Трандуил дернул углом рта. – Как же я всех их ненавижу… Хоть бы они уничтожили друг друга – и тогда бы моя месть свершилась. Теперь хуорны будут спокойны. Лес успокоится. - Успокоится или нет – все равно, - горячо заговорил Келеборн. – Мы застряли здесь, как в ловушке. Что толку говорить о мести, если самое большее, что мы можем, перебить пару десятков орков! Они множатся с такой быстротой, что Саурон и не заметит этой потери! А если гибнет хоть один эльф – это невосполнимая утрата. - Что же ты предлагаешь? – пожал плечами Трандуил. – Мы не один раз говорили об этом и всегда приходили к одному: мы ничего не можем сделать. Иногда и я думаю: что толку в наших клятвах мести, если мы не в силах их выполнить? У нас нет сил, нет могучих союзников, чтобы победить Врага… - Есть Кольцо, - сказала Ластиэ. - Кольцо, - горько усмехнулся Келеборн. – Кольцо, из-за которого погибла моя жена. Кольцо, которое мы не можем уничтожить и боимся использовать. Толку от него не больше, чем от простой безделушки. Он вновь вытащил Кольцо и положил на ладонь. Все трое, не отрываясь, смотрели на драгоценность, чье мягкое белое сияние завораживало и успокаивало. Вдруг из Кольца вырвался сноп яркого белого сета, озарив все вокруг. Эльфы отшатнулись. Ластиэ заслонила лицо рукой. В белом свете вдруг появилось чье-то лицо, напряженное, бледное, сосредоточенное. Эльф… да, точно, это был эльф, смотрел прямо перед собой. Внезапно он закричал, испуганно и предостерегающе, и тут перед ним появилась морда чудовищного волка, чьи глаза полыхали красным огнем. Зверь бросился на эльфа и тот опрокинулся назад. «На помощь!» - услышали они истошный крик. – «На по…» - крик оборвался. Видение рассеялось, Кольцо почти погасло. Келеборн был бледен, как полотно. «Эльрохир», - только и прошептал он. *** Поднявшийся на ноги Эльаран едва не бросился вниз через перила, вслед за старым Сэмом, и только железная хватка Эльрохира удержала его. Эльрохир толкнул племянника вперед, не выпуская руки, и так, вместе, пригнувшись, они вернулись на башенку. Эльдарион, оторвавшийся от арбалета, с тревогой посмотрел на них. - Где Сэм? – быстро спросил он. - Боюсь, что… - громкий сигнал рога не дал Эльрохиру ответить. Тут же за стеной раздался дикий вой и громкие вопли. Эльрохир выглянул в бойницу. - Они идут на приступ, - сказал он через десяток мгновений, повернувшись к Эльдариону. – Очень много, больше, чем до этого. Сейчас здесь будет жарко. Эльрохир выглянул внутрь, во двор. - Сэму уже помогают, - сказал он. – Я надеюсь, что… - Дядя… - раздался тихий голос. Только сейчас Эльрохир обратил внимание, что все еще держит Эльарана за руку. - Быстро вниз! – приказал он племяннику, и лицо его было таким, что Эльарану захотелось оказаться с троллем один на один – только бы не видеть дядю. – Помоги Сэму. И если я еще раз увижу тебя на стенах, то прикажу связать и засадить в погреб. И ты не выйдешь оттуда до конца осады. Понял? Бледный как полотно мальчик кивнул и поспешил выполнить приказ. Спустившись, он огляделся в поисках Сэма, надеясь на чудо. Но чуда не произошло. Эльаран увидел распростертое тело старого хоббита на земле неподалеку от ворот. Рядом с ним хлопотала немолодая женщина, белая повязка на ее руке говорила о том, что она ухаживает за ранеными. Женщина склонилась над хоббитом так, что Эльарану была видна только его голова. Эльаран бросился к ним. Он узнал женщину в лицо, но не по имени. - Что с ним? – только и выдохнул мальчик, опустившись рядом с телом на колени. - Плохо, - сказала она, ощупывая голову Сэма, всю в крови. Женщина чуть сдвинулась с места, и Эльаран едва не закричал в голос – из груди хоббита торчали три черные стрелы. - Ничего… - сказала женщина. Эльаран не понял, что она имела в виду, то ли «ничего, все обойдется», то ли «ничего хорошего не жди». – Помоги-ка мне. Господин Сэм, хоть и мал ростом, но тяжеленек будет для меня одной. Она осторожно подняла с земли голову Сэма, Эльаран ухватился за ноги. Вдвоем они понесли хоббита к большому дому, где помещали всех тяжелых раненых, которым требовался особый уход. Им встретилось несколько женщин, которые при виде их ноши ахали и вскрикивали. Старого Сэма Гэмджи многие знали и любили. Раненых было немного, жители Тэламара редко попадали под удар. Поначалу многие страдали от пожаров, но сейчас осажденные научились быстро с ними справляться, закидывая горящие здания снегом. Сэма уложили на одну из кроватей и позвали целителя. Он пришел быстро. Это был эльф, эльфы всегда были лучшими целителями, чем люди. Эльф нахмурился, едва только увидел Сэма. Он ощупал его голову, потом взялся за грудь. Эльарана не выгнали, забыв о нем в суматохе, и мальчик забился в угол, чуть не плача. Он удивился, почему целитель первым делом не вытащил стрелы, но тут ему в голову пришел ужасный ответ. - Я ничего не могу сделать, - сказал наконец целитель, и у Эльарана все оборвалось внутри. – Я бессилен здесь. Помочь может разве что чудо… - Кольцо! – закричал Эльаран так громко, что целитель вздрогнул, а одна из его помощниц, дернувшись, едва не опрокинула таз с кровавой водой, которой умывали раненого. – Я сейчас! Он оттолкнул еще одну женщину, загородившую ему дорогу (о, простите, но я очень спешу!) и помчался обратно к воротам, воздух прочерчивали стрелы и дротики, за стенами слышались вой и крики, но Эльаран ни на что не обращал внимания. Он взлетел на башенку, как птица. Эльрохир обернулся на шум. - Ты! – воскликнул он с искаженным от гнева лицом. – Я же сказал! - Там, - выдохнул Эльаран, - Сэм! Умирает! Эльдарион! Кольцо! Ну пожалуйста! – он вцепился в рукав растерянного Эльдариона и попытался сдвинуть его с места. Стена вдруг вздрогнула – снизу в нее ударило сразу несколько тяжелых копий. Эльдарион переводил взгляд с Эльрохира на Эльарана, который продолжал тянуть его за руку. Эльрохир раздумывал недолго. - Иди вниз, Эльдарион! Помоги Сэму, если… - тут он оборвал фразу. – Мы справимся и без тебя, Сэму ты нужнее. Эльаран просиял. - Спасибо! – закричал он. – Теперь можете сажать меня в погреб! Только я сначала пойду к Сэму, ладно? – он умоляюще посмотрел на дядю. - На этот раз обойдемся без погреба, - усмехнулся Эльрохир. – Ты поступил как должно. Идите, и быстрее! Да пребудет с вами милость Валар! Братья быстро спустились, почти скатились вниз по лесенке, и помчались к дому раненых. Когда они влетели в комнату, у Эльарана перехватило горло. Сэм лежал неподвижно, с восковым лицом мертвеца. Сиделка хотела загородить им путь, но, увидев сына Арагорна, отступила. Эльдарион кинулся к хоббиту и нащупал у него пульс. По облегчению на его лице Эльаран понял, что Сэм еще жив, и громко выдохнул. Эльдарион взялся за стрелы. - Я думаю, он умрет, если их вытащить, - раздался негромкий голос со стороны. Оказалось, они не заметили давешнего целителя, который присел на один из стульев у стены. - Но нельзя же их так оставить, - ответил ему Эльдарион и замолчал, раздумывая. – Сделаем вот что, - сказал он наконец, - вытащим стрелы и я тут же обращусь к помощи Кольца. Я изучал его и кое-что узнал. Думаю, я смогу что-то сделать. Хотя бы попытаться… - он нахмурился. -Хорошо, - сказал целитель. – Все равно ничего другого нам не остается. Стрелами займусь я, - сказал он, вставая. Эльдарион сунул руку в сумку на поясе и вытащил Вилью. Кольцо неярко светилось мягким голубым огоньком. Эльаран, глядя на него, почувствовал облегчение и успокоение. Кольцо поможет, конечно, поможет. Разве не встал благодаря ему сам Эльдарион со своего ложа болезни, которое едва не превратилось для него в смертное ложе? Эльдарион взял Кольцо и сосредоточился. Целитель подошел к Сэму, ожидая знака начинать. Сын Арагорна несколько раз глубоко вздохнул, закрыл глаза. Сейчас он смотрел в Незримый Мир, и глаза ему были не нужны. Некоторое время он стоял спокойно, затем кивнул эльфу: - Вытаскивай. Тот взялся за древко первой стрелы, с силой дернул. Раз! Два! Три! Вот и все. Раненый охнул, на груди у него показалась кровь. Кровь запузырилась и на губах. Эльдарион заговорил, сначала тихо, потом все громче. Это был не вестрон, не синдарин, а древний квэнья, язык мудрости и магии. Эльаран прислушался, но разобрал далеко не все – он куда охотнее тренировался с мечом и луком во дворе, чем сидел в доме за старыми свитками. Кровь перестала течь, и сердце Эльарана радостно забилось: получилось! Сейчас Сэм откроет глаза, встанет и все будет по-прежнему… Но голос Эльдариона вдруг стал напряженнее и громче. Лицо его исказилось, по лбу тек пот, хотя в комнате было не так уж жарко. Эльаран встревожился: что-то пошло не так! Ох, неужели… Эльдарион перешел на крик, но говорил он очень быстро, Эльаран ничего не мог разобрать, кроме одного слова – «вернись», которое Эльдарион повторял снова и снова. - Вернись! – выкрикнул Эльдарион в последний раз и пошатнулся, едва не упав. Целитель поддержал его. Кольцо едва-едва светилось. Эльаран испуганно смотрел на него, потом взгляд его метнулся к Сэму. Сердце мальчика упало. Сэм лежал белый, неподвижный, вытянувшийся… Эльдарион открыл глаза и глубоко вздохнул. Выглядел он неважно, бледный, с каплями пота на лбу, дышал тяжело и хрипло. Он смотрел прямо перед собой, губы его дрожали. Целитель принялся ощупывать Сэма, и лицо его окаменело. - Все кончено, - сказал он тихо. - Я не смог, - прошептал Эльдарион, и на глазах его выступили слезы. – Я звал его, звал… но он ушел слишком далеко. Слишком. Он ушел за Круги Мира, и нам не догнать его. *** Хоронили старого Сэма Гэмджи поздно ночью, когда атакующие, наконец, угомонились. Многие жители Тэламара собрались, кроме разве что стражей на стенах, матерей с маленькими детьми, больных и раненых. Обычно тэламарцы хоронили умерших на одной из больших полян в лесу, но сейчас туда было не добраться. И Сэма решили похоронить недалеко от его дома, в укромном месте под двумя раскидистыми дубами, где он любил сидеть в хорошую погоду. Эльаран был так поражен горем, что не видел и не слышал почти ничего, позже у него в памяти остался только снег, засыпавший маленький каменный курган, когда все было кончено. Кончено… Когда отец повел его к себе в комнату, Эльаран шел за ним спокойно, даже не испугавшись. Хоть бы отец наказал его как-нибудь. Хоть бы поскорее все кончилось. Элладан сел за большой дубовый стол, за которым читал или разбирал чертежи и карты, а иногда и обедал в одиночестве. Кивком он указал сыну на стул. Эльаран сел, низко опустив голову. Со времени, когда умер старый Сэм, он не смел смотреть никому в глаза, кроме разве что матери. А уж отцу и дяде – тем более. Отец молчал, и Эльаран чувствовал, как это молчание тяжким грузом ложится на его и так неподъемную вину. Скорее бы его наказали и все бы кончилось! Наверное, даже весть о собственной казни Эльаран принял бы сейчас с облегчением – только не молчание! Наконец Элладан заговорил: - Нет, я не буду наказывать тебя. Мальчик вздрогнул: отец будто прочитал его мысли! Впрочем, сейчас это было нетрудно. - Я не буду наказывать тебя, - повторил Элладан, - потому что ты уже достаточно наказал себя сам. Посмотри-ка на меня. С огромным трудом, будто пытаясь поднять гору, Эльаран выполнил приказ. Но, вопреки ожиданиям, в глазах отца он увидел больше печали, чем гнева, больше поддержки, чем осуждения. Элладан кивнул, будто отвечая собственным мыслям. - Да, Эльаран, ты все почувствовал и все понял. Ты больше не сделаешь той ошибки, что совершил, хотя, может быть, сделаешь много других. И запомнишь, что иногда даже чудо не способно спасти. Эльаран проглотил огромный ком в горле. - Я не буду больше… таким, - тихо сказал он. - Все верно, мальчик мой, - кивнул Элладан, - одно дело – слушать легенду о великом герое Турине, и другое – чувствовать то же, что и он чувствовал, совершая свои роковые проступки. Но ты – не Турин, на тебе не лежит проклятие. Ты – человек и совершаешь ошибки, свойственные человеку, тем более, что ты еще не вырос… И не только человеку, всем говорящим, даже мудрые из мудрых эльдар ошибаются, даже Великие Владыки Запада способны ошибиться. Но все это ты уже понял и принял. Пусть твое горе и твоя вина переродятся в печаль, в грустное воспоминание, а потом – и в мудрость. Но не позволяй горю и вине поглотить себя. Не думай об этом постоянно, чтобы не сломаться под тяжестью проступка. Живи и дальше, и будь достоин этой жизни. Думаю, старый Сэм хотел именно этого. Долго сдерживаемые слезы хлынули из глаз Эльарана. Элладан, поднявшись, подошел к нему и обнял. И они вместе оплакали старого верного друга. *** Сэм Гэмджи, уходя из Средиземья, будто забрал с собой удачу Тэламара. Дела последнего свободного поселения эльфов и людей на севере шли все хуже. Враги бросались в атаку волна за волной, и число их как будто не уменьшалось, хотя поле перед частоколом было усеяно вражескими трупами. Тэламарцев гибло немного, но каждая такая утрата была невосполнима. Так прошло несколько недель, заканчивался первый месяц зимы. Лица Глорфинделя, сыновей Эльронда и Эльдариона становились все мрачнее. Как-то раз они собрались в большом каминном зале, увешанном мехами, где некогда Глорфиндель и сыновья Эльронда часто сидели втроем, говоря о делах Тэламара и Средиземья. Первым начал говорить Глорфиндель, самый старший: - Люди и эльфы устали. Как долго мы сможем сдерживать натиск? Враги становятся все злее, число их растет. Разведчики говорят, что откуда-то постоянно приходят свежие отряды. - А нам помощи ждать неоткуда, - задумчиво сказал Элладан. – Разве что Гэндальф… - Да, он может появиться в самый трудный момент, когда его никто не ждет, - слегка улыбнулся Глорфиндель. – Но рассчитывать на это нельзя. Даже если с ним и с другими ничего не случится в дороге, дела могут задержать их. - А дерево все же поддается напору, - сказал Эльрохир. – Это не камень… Рано или поздно наши деревянные стены не устоят. - И не будем забывать о припасах, - добавил Элладан. – Ни одна крепость не устоит перед голодом. - Припасов достаточно, - ответил ему брат, - мы же готовились к зиме. - А если осада продлится долго? – возразил Элладан. - О припасах подумаем позже, - остановил начавшийся спор Глорфиндель. – Я же пока думаю о мечах и воинах. - Все равно у нас нет иного выбора, кроме как держаться и сражаться, - пожал плечами Элладан. – О чем еще говорить? - Я думал… о Кольце, - Глорфиндель пытливо посмотрел на Эльдариона. Юноша, до сих пор молча слушавший, вскинул голову. - Я не смотрел на него с тех пор, как пытался спасти Сэма, - сказал он. – Но чем Кольцо может помочь? -Не знаю, - задумчиво сказал Глорфиндель. – Может, знает Гэндальф, но его здесь нет. Просто я подумал… подумал, что это единственная вещь, которой не учитывает Саурон. Он уверен, что наши Кольца находятся под его контролем, но, похоже, это не так. - Как это могло произойти? – спросил Эльрохир. - Это не так уж важно, - ответил Глорфиндель. – Важно, что это произошло. Эльдарион, - обратился он к юноше, - тебе нужно попытаться овладеть Кольцом в полной мере. - Я попытаюсь, - кивнул тот. - А в остальном – Элладан прав, - подытожил разговор Глорфиндель. – Держаться и сражаться – вот и все, что нам остается. *** Но принять решение оказалось легче, чем его выполнить. Дела в Тэламаре шли все хуже. Враги становились все смелее и злее, они кидались на деревянные стены, готовые крушить их топорами и мечами, грызть зубами, если понадобится. Защитники держались все так же доблестно, но усталость и подкрадывающееся отчаяние давали о себе знать. Атака следовала за атакой – и мечи в руках тэламарцев опускались от утомления, а стрелы летели не так далеко. А однажды случилось и нечто ужасное. Орки часто использовали горящие стрелы, чтобы поджигать деревянные стены и дома. Тэламарцы тушили их, как могли, благо выпал глубокий снег, которым можно было закидать разгорающийся огонь. Но теперь некоторые стрелы были пропитаны каким-то особым веществом, которое позволяло огню гореть, даже если его заливали водой. От разгоревшихся пожаров очень страдали стены, а однажды целый ливень горящих стрел обрушился на амбары с зерном, стоявшие не так далеко от частокола. Огромный костер, в который превратились амбары, едва удалось потушить. Хлеб превратился в обугленную спекшуюся массу. Призрак голода навис над Тэламаром. *Перевод имени Келеборна.