***
Леви и Микаса шли по городу. Когда они ещё могут погулять по столице и поесть мороженое? Леви купил два эскимо. Давно он его не ел, всё как-то то не хотелось, то денег с собой не было, то времени. Микаса с радостью взяла эскимо и начала его есть. — Через месяц вылазка, — как-то с недовольством сказал Леви. — Вместе поедем? — Микаса чувствовала себя счастливой рядом с Леви. Её даже не смущал тот факт, что она выше своего мужчины. Плевать было на стереотип, что он должен быть выше, чем она. — Наверное. Свернув с главной улицы, Аккерманы дошли до небольшого парка, где гуляли жители с детьми и с собаками. Микаса хотела бы завести себе собаку, чтобы она ждала её с вылазок, виляла хвостом и облизывала руки. Микаса улыбнулась и подошла к статной женщине в фиолетовой панамке, которая гуляла с непослушным ретривером. — Фу, Ричи! Нельзя! — говорила женщина, ругая пса, а он радостно вилял хвостом и гавкал на людей. — Ой, какой милый пёсик, — Микаса, как ребёнок, подошла к ретриверу и присела на корточки. Ричи подскочил и съел эскимо с палочки. — Простите этого бестактного пса! Я куплю Вам новое эскимо! — великодушно извинялась женщина в панамке, оттягивая пса от Аккерман, но Ричи уже облизывал лицо разведчицы и махал хвостом. — Да не надо. Ваш пёс такой хороший! — Микаса погладила собаку по мягкой, шёлковистой золотистой шерсти. Леви был недоволен этим. Собак он не любил. Считал их блохастыми переносчиками заразы. Даже самая маленькая собачка вызывала отвращение. Что хорошего в этом зверье? Гавкают, воняют, раздражают. А люди, как идиоты, кидают палку и радуются, когда их псина приносит палку назад. Да и кошки такие же, но меньше воняют. У Ричи из пасти капали слюни от жары. Руки Микасы были все в слюнях, и Леви брезгливо отвернулся от девушки, выглядя обиженным. Брюнетка подошла к колонке и помыла руки. Леви до сих пор был недоволен и отказался общаться с девушкой. — Леви, это глупо! — девушку напрягал игнор в её сторону. В конце-концов это выглядело смешно. Что за обидки? Взрослый мужчина, а занимается ребячеством. Капитан продолжил молчать, демонстрируя всем своим видом обиду. Его руки были скрещены на груди, глаза безразлично смотрели вдаль, он шёл вперёд, не замечая никого вокруг. Дойдя до общежития, Леви забежал в комнату, где ночевал, схватил свои вещи и резко направился в штаб. Микаса поехала за ним, чтобы поговорить. Ей как-то было нехорошо. В глазах всё плыло, а руки немели. Девушка проехала полчаса и остановилась. Воздуха вдруг стало не хватать. Брюнетка присела прямо на траву и начала водить руками по векам, слегка надавливая на них, по лбу и сжимать руки в кулаки, дабы они перестали неметь. Просидев на траве минут двадцать, Аккерман стало легче. Она опять залезла на байк и быстро помчала. В глазах не темнело, не плыло – хороший знак! Надавив на газ, девушка устремилась в сторону штаба, думая, что ей всё-таки стоит посетить лазарет и проверить здоровье. Скоро вылазка, которая станет первой для Армина, и Микаса не может подвести друга, она должна быть рядом с ним, защищать его, помогать и поддерживать. Аккерман не простит себя, если не поедет с ним. Мимо мелькали деревья, дома, люди. Ветер шумел в ушах от быстрой езды, черные волосы красиво развивались на ветру. Микаса, правда, пожалела, что не повязала бандану. С ней девушке не так сильно задувало в уши и волосы не мешали вождению. Микаса очень нравилось кататься на байке. Он у неё был обклеен наклейками, которые она с подругами нашла в заброшенном супермаркете. Сам байк был чёрный, матовый. Удобная, но немного жесткая сидушка и удобные рукоятки. Справа – газ и передний тормоз, слева – рычаг сцепления. Немного повернуть правую ручку на себя – прибавляется скорость. Замок зажигания находился на передней панели, Микаса знала свой байк просто, как свои пять пальцев. Весила её железная коняшка целых двести килограмм! Бензина ел экономно. Рикки установила ей бензобак побольше и топлива хватало надолго. Заехав в гараж, Микаса направилась искать Леви. Некоторые разведчики уже бегали по штабу, вытирали пыль, готовили ужин или просто отдыхали. Жан и Марко занимались стиркой постельного. Аккерман прошла мимо них и направилась в кабинет Аккермана, но его не было на рабочем месте. Странно. Немного постояв возле запертой двери, Микаса пошла помогать Марко и Жану засыпать порошок в стиральную. — Почаще бы в штабе свадьбы были, хоть вкусняшек поели, — улыбнулся Жан, захлопнув дверцу машинки. — Да, ты прав. Было много салатов и морепродуктов. Да и выпивки было на любой вкус. — Марко согласился с другом, вытаскивая из другой машинки чистые простыни. — Я повешу, — буркнула Микаса, уже схватившись за оранжевый большой таз, в который было сложено бельё. — Я донесу, не волнуйся, — Марко улыбнулся, поднимая таз. Девушка кивнула и направилась к верёвкам. Марко подавал, а Микаса развешивала. Перекинув через верёвку наволочку, у девушки вдруг начала уходить земля из под ног. Марко подхватил её, смотря обеспокоенным взглядом. — Микас, тебе плохо? — поинтересовался парень, придерживая брюнетку за плечи. — Мне? — по вискам девушки стекали капельки пота, а её щеки покраснели. Она чувствовала, что весь её затылок промок насквозь, да и спина вся была мокрая. Белая рубашка прилипла к спине Микасы. — Я просто сплю плохо, вот... Вот и чувствую себя плохо. — А, ну сходи поспи. Может, мне отнести тебя на руках? — предложил Марко. — Да нет, не нужно. Я сама дойду. Спасибо. — Аккерман поплелась в сторону штаба. Ей действительно очень сильно хотелось спать, да так сильно, что ноги уже не слушались и немели. Микаса с трудом добралась до своей кровати, скинула штаны, рубашку, лифчик, надела вместо этого жёлтую футболку и легла на кровать. Перевернувшись на бок, положив руки под подушку, девушка погрузилась в сладкий мир Сновидений. Этот сон был ей необходим. Он должен был расслабить её, привести в порядок, а потом она хотела сходить в душ, чтобы обновиться окончательно. На окне была солнцезащитная плёнка, поэтому в комнате не пекло так сильно. Да и солнечные лучи были не яркими. В комнате царил полумрак.***
Джина удивилась, смотря на невзрачный домик, куда её привёз Эрвин. Домик был двухэтажным, кирпичным. К нему была пристроена веранда, выкрашенная в тёмно-зелёный. Джине сразу захотелось разобрать веранду, которая не подходила к дому, да и девушка считала, что это не нужно. Прямого входа в дом будет достаточно. — Это... Почему мы приехали не в штаб, а сюда? — слегка возмутилась Джина. — Потому что это наш новый дом. Мы не можем теперь жить в штабе, да и Дэвиду так будет лучше. — Эрвин направился в дом, за ним неуверенно поплелась Джина, а следом и Дороти с Дэвидом на руках. Внутри дом был небольшим: зал, кухня, небольшой коридорчик и ванная комната. На втором этаже было три спальни: одна большая, одна оборудованная под детскую и одна гостевая, в которой должна была жить Дороти. Джина прошла в зал. Ничего необычного: диван, два кресла, камин, сервант и обеденный стол с шестью стульями. Обои в зале были светло-зелёными. На кухне был небольшой круглый столик тёмного цвета, плита, раковина, холодильник и угловой шкаф для посуды. В коридоре при входе стоял комод для обуви с большим зеркалом над ним. Купер направилась к деревянной лестнице и начала подниматься наверх. Напротив двери была дверь в спальню с большой кроватью. Туалетным столиком и шкафом. В этой спальне имелся узкий балкончик. В комнате преобладали светло-бежевые тона, очень приятные к глазу. Рядом со спальней была детская, очень маленькая. Джина не стала её тщательно осматривать, а в комнату Дороти и вовсе не пошла. Джине не хотелось жить вот так, изображая счастливую жену. Всему был предел, и сейчас Купер чувствовала, что всё должно быть по-другому. Не так. Она ощущала себя бездарной актрисой, которая неумело играла свою роль на сцене театра абсурда. Девушка спустилась вниз, стукая каблуками по деревянным дощечкам. Солнце светило в окошко возле лестницы, Джина зажмурилась от яркого луча и пришла в зал. Дэвид ползал по овальному мягкому светло-зелёному ковру, катая машинки, Эрвин сидел в кресле, задумавшись. Из кухни слышался звук кастрюль и тихие напевания веселой песенки от Дороти. — Довольно милый дом, но я хочу жить в штабе, а не здесь. Мне байк негде оставить. — Высказалась Купер, присаживаясь в свободное кресло. — Отсюда до штаба пятнадцать минут пешком. Твой байк будет стоять там или же можно выкинуть из сарая весь хлам и оставлять мотоцикл там. — С лёгким раздражением в голосе говорил мужчина. — Хорошо. Это будет удобно. Мне спокойнее, когда мой байк рядом со мной, — Джина улыбнулась, пытаясь разрядить обстановку, хотя сама была вся в напряжении. Она заметила, что на подоконниках стояли живые цветы в горшках. Мельком она заметила их и в спальне, решив убрать их на веранду, либо в зал, если на них останется место. — Надеюсь, что конфликт исчерпан? — Эрвин покосился на девушку, ожидая очередной придирки. — Не думаю, что это было конфликтом. Скорее выражением недовольства и удивления. Я-то ожидала оказаться в штабе, потрепаться с девчонками, а ты меня сюда притащил. Кстати, ты много Дороти платишь? — Купер обладала странным талантом перескакивать с одной темы на другую. — Давай финансовыми вопросами буду заниматься я, а ты займись чем-нибудь другим, например, Дэвидом и домом. — Ага, решил из меня сделать курицу-наседку в засаленном халате? Нет уж, я хочу ездить на вылазки и сражаться с зомби, колеся по пустынным городам на своём байке. — Возмущению Джины не было предела. — Я и не говорю, чтобы ты была домохозяйкой. Ты просто заводишь скандал на пустом месте, — Эрвин поднялся с кресла и направился в коридор. — А ты куда? — девушка тоже выбежала в коридор. — Я приму душ перед обедом, а потом мне нужно в штаб. — С недовольством буркнул Смит, скрываясь в ванной. — Злой он сегодня какой-то, — Джина развернулась и посмотрела на Дэвида, который сполз с ковра и покатил машинку под стол. — Подожди, сейчас же стукнешься лбом обо что-нибудь, а виновата буду я! — девушка достала ребёнка, который умудрился заползти под стул. Дэвид заплакал, так как одна из его машинок заехала под стол, а Джина не дала ему доползти до неё. Девушка поставила ребёнка на пол и сама полезла за машинкой под стол, стукнулась макушкой об стол, когда вылезала назад. Дэвид успел подползти к приёмной матери и схватить её за подол платья с нетерпением смотря по сторонам в поисках игрушки. Он перестал плакать, что-то лепетал и тянул руку к машинке. — Чёрт! Больно! — Джина села на задницу, держась за макушку. Дэвид попытался встать, но упал на колени к девушке, непрерывно акая и протягивая руки к машинке. Купер отдала ребенку игрушку, и он пополз в сторону ковра, кинув на него машинку. — Ты в душ пойдёшь? — в зал заглянул Эрвин, волосы которого были мокрыми и слегка растрёпанными. — Да, — Купер поднялась с пола и направилась в душ. Перед обедом ополоснуться прохладной водой самое то. Надев после душа домашние синие шорты и светлую футболку с надписями, девушка вернулась в зал. Возле стола стоял стульчик для Дэвида, Эрвин читал газету, Дэвид ковырялся в носу, а Дороти накрывала на стол. — Хозяйка, обед будет готов через пять минут! — засуетилась служанка. — Не называйте меня хозяйкой, пожалуйста, зовите меня Джиной. — Купер подняла Дэвида на руки и понесла его на стульчик. — Ой, неудобно... Это неприлично... — Дороти растерялась. Ей было в радость называть женщин, у которых она работала, хозяйками. — А мне неудобно, когда ко мне обращаются так: Хозяйка, — Джина поморщилась, присев за стол. — Ладно… Джина. Обед почти готов, — женщина ушла на кухню. Эрвин отложил газету и тоже присел за стол. — Надеюсь, это не будет считаться неприличным, что Дороти будет обращаться ко мне по имени? — поинтересовалась Купер, ругая Дэвида за плохие манеры. — Думаю, что нет. Но если к нам придут гости, то будь добра терпеть, что к тебе будут обращаться так, как того требует этикет! — спокойно ответил командир, но было видно, что он чем-то раздражён. Возможно, понял, что поторопился с женитьбой и усыновлением? Дороти принесла плов для приёмных родителей и кашу для Дэвида, а сама пошла есть на кухню. Дэвид схватил ложку и набрал немного каши, но обляпался весь и начал плакать. Джина, сделав пару вдохов, взяла у ребёнка ложку и начала кормить его, в перерывах обедая сама. Что-то семейная жизнь не заладилась с первых суток.