Пустошь

      Как известно, человеку нужен человек. Так ведь не сказано, в каком качестве он нужен рядом. Иногда, достаточно родителей или друзей. А иногда коллег по работе. Стивену всегда были нужны девушки красивые, страстные, модельной внешности. Он изменял всем своим любимым. До Джины у него не было браков, она была его первой женой и одной из самых любимых женщин в его жизни, но не единственной. По непонятным причинам он не мог хранить верность одной. Слишком красивым он был. От его харизматичных шуток девушки таяли, сидя у него на коленях в клубе, попивая очередной коктейль, напичканный консервантами для вкуса и цвета. Слишком умный, от его лекций многие женщины-учёные теряли от Хименеса голову. Возможно, такое отношение к женщинам было из детства. Его мать была иммигранткой, вышла замуж, родила сына, но отец вскоре умер, когда маленькому Стивену исполнилось пять. У мамы было много мужчин, которые обеспечивали её. Её экзотическая внешность будоражила многих мужчин. Они одаривали её дорогими подарками. Стивен хорошо помнил Троя, его мать прожила с ним около четырёх лет. Трой был бандитом, оплатил колледж Стивена и просто стал для мальчика хорошим другом. Когда Хименесу исполнилось семнадцать, отчима и мать застрелили. Стивен очень горевал, он остался совсем один и начал заполнять пустоту в сердце женщинами, которые вешались на него. Всё началось со студенческого общежития, где он с одногруппниками устраивал вписки после занятий. Удивительно, но у Хименеса всегда оставалось время и на учёбу, и на девушек. В двадцать три, Стивена заметили люди из БИАВ. Главной чертой молодого студента была амбициозность и любовь к красивой жизни. Стивена тогда поймали на крючок, как ловят рыбу на приманку. В БИАВ парень познакомился с Рэми Эйвери, который был старше всего на год. Ребята быстро подружились, за работой и стали лучшими друзьями.       Он жив! Он жив! Он жив!       Джина бежала к штабу, а её сердце быстро колотилось. Так было страшно, стыдно, радостно. В девушке сейчас смешались противоречивые чувства. Нет, она не планировала возвращаться к бывшему. Слова Рикки, что Стив её давно разлюбил, но не разводился из-за работы, слишком задели самолюбие Купер. Она думала, что Рикки была права и Стив действительно давно разлюбил её.       — Джина, я набил твоё имя на пальцах. — Раздался в голове голос бывшего мужа. Джина остановилась прямо рядом с дверью штаба. Она вдруг задумалась, а нужно ли идти туда? У неё теперь есть дом, если она захочет, то больше может не появляться в штабе никогда. Зачем она идёт на эту встречу?       Чтобы разобраться с прошлым и вернуть Стивену то, что напоминает о нём. Джина поправила кепочку, которую сегодня надела специально на встречу с Хименесом. В кармане у девушки лежало обручальное кольцо, напоминающее о счастливом браке. Сделав шаг вперёд, Джина оказалась в штабе, начала искать бывшего.       — Джина! — вдруг Купер подхватили на руки и закружили в воздухе. Лишь один человек делал так.       — Рэми! — Джина улыбнулась. Её лучший друг был жив, значит и Катрин жива.       Джина и Катрин обе были переводчиками. Правда, Катрин была старше Джины на шесть лет и переводила в основном с французского. Но это не помешало девушкам стать хорошими подругами и быть на одной волне.       — Ты жива! — Рэми был рад, что его подруга жива.       — Да, а Катрин? Она с тобой приехала? — девушка улыбнулась, а вот Рэми вдруг помрачнел.       — Она умерла полтора года назад от перитонита. Я спас столько жизней, проделал столько сложных операций, но не смог вырезать жене вовремя аппендицит. — Эйвери помрачнел, а Купер расстроилась. Она немного отвлеклась от того, зачем сюда приходила.       — Сочувствую...       — Не нужно.       — Да, извини... — Джина тяжело вздохнула. — А Стивен...       — Он на втором этаже в седьмой комнате.       Джина направилась в седьмую комнату. С каждым шагом было всё сложнее и сложнее переставлять ноги. Она трясущимися руками дотронулась до дверной ручки и надавила на неё. Дверь открылась, и Джина оказалась в комнате. Стивен стоял возле подоконника. Такой же статный, красивый и сексуальный. Он обернулся. Купер увидела его большие чёрные глаза и побежала к нему. Девушка обняла его, прижавшись к его груди, а его сердце даже не ускорило ритм. От Стивена пахло тем же парфюмом, что и четыре года назад, агрессивным, с нотками мускуса и какой-то химии. Хименес обнял девушку и как-то странно вздохнул, как будто его тяготила эта встреча. Конечно, ведь он чувствовал свою вину, видел в Разведкорпусе Венеру – причину того, что отношения между супругами с треском разлетелись на маленькие осколки.       Джина на нервах разбила в день измены вазу, привезённую из Марокко. Ваза была красивая, но хрупкая, как бы символизируя их с Хименесом отношения: такие же красивые и хрупкие. Одна измена, о которой Джина узнала, стоила нескольких лет супружеской жизни. Отношения также разбились в дребезги, как и марокканская ваза, стукнувшая об стену, оставив небольшой след на обоях.       — Я рад, что ты жива, — прервал тишину Стивен, обхватил щёки девушки руками. Его руки были такими тёплыми, сильными... Джина невольно вспомнила, как эти руки обнимали её, гладили каждый изгиб её тела, властно прижимали за талию на вечерах, которые устраивали в БИАВ.       Купер заплакала. Её подводка начала стекать тонкой струёй на щёки, делая из девушки Пьеро. Со Стивеном было очень трудно находиться рядом. Ноги отказывались держать Джину. Она сжала своими руками руки Стива. Проведя пальцами по пальцам мужчины, не нашла обручального кольца!       — Папа! А это кто? — к Стивену подбежала дочка, прижавшись к нему и подняв голову на Джину. Купер сразу отпрянула назад от мужчины, смеряя девочку растерянным взглядом. Она была вылитая Рикки! Это точно Эшли!       — Да так милая, никто знакомая. — Хименес погладил дочку по голове и улыбнулся.       Знакомая? Джине стало обидно. Раз Стивен в шоколаде, у него есть дочь, Купер для него теперь всего лишь знакомая, то девушка не покажет ему, что страдала по нему.       — А ты, я вижу, кольцо до сих пор носишь, — с небольшой насмешкой сказал Хименес и посмотрел на обручальное кольцо девушки.       — А это не твоё, — откашлявшись, Джина достала из кармана второй обручальное кольцо и положила его на ладонь мужчины, а потом сняла с себя и кепку, сунув её в руки бывшего.       — Ничего себе, а я думал, что ты будешь до конца дней своих убиваться по мне, — опять на лице Стивена были ухмылки, насмешки. Джина только сейчас поняла, что бывший муж – мудак.       — У тебя слишком высокая самооценка, — Купер тоже ухмыльнулась и начала отходить назад. Она неторопливо вышла в коридор, а потом со всех ног помчалась к Эрвину в кабинет. Влетев в кабинет без стука, Купер вся в слезах подбежала к нынешнему мужу, который смотрел в окно и прижалась к нему, рыдая навзрыд.       — Джина, что случилось? — Эрвин погладил девушку по голове, всерьёз перепугавшись за неё.       — Пошли домой? — попросила Купер.       — Сейчас?       — Да.       — Подожди, тебя кто-то обидел?       — Я дома всё объясню.       — Ладно, подожди меня здесь, я скажу Майку, что уйду домой прямо сейчас. — Эрвин направился к двери, Джина села в его кресло, всхлипывая.       Такого удара по своей самооценки Джина не ожидала. Стивен застал её врасплох, довёл до истерики, хотя, по факту, ничего не сделал. Ещё и мелкая Эшли... Вот Рикки будет рада, что её отпрыск и мудак живы.       Купер с трудом дождалась Эрвина и впервые была искренне рада тому факту, что вышла за него. То, что у них там, вроде, фиктивный брак, её сейчас не волновало, главное, что это ударит по самооценке Хименеса. Как же так, после него, разбивателя женских сердец, Джина смогла выйти за кого-то другого!       — Так что случилось? Объясни толком! — Смит заметно нервничал, чуть ли не донеся Джину домой на руках. Девушке было так плохо, что она шла, шатаясь.       — Хименес…он мой бывший муж, — Купер закрыла глаза руками и начала плакать навзрыд.       Эрвина это никак не обрадовало. Они только поженились, отношения начали налаживаться и на тебе, бывший муж, объелся груш, объявился. Что теперь будет? Развод?       — Я тебя не держу, можешь...       — Ты что, дурак? — Джина открыла заплаканные глаза и всхлипнула. — Ты видел этого самовлюбленного куска дерьма?       — Нет, я понимаю, что за него ты выходила по любви, долго носила обручальное кольцо, верила, что он жив. — Продолжил говорить свою версию дальнейшего развития событий Смит, присев рядом с девушкой, которая свернулась клубочком на диване.       — Нет! Он умер для меня! — Купер свесила ноги с дивана, повышая голос. — Во всяком случае, в нём для меня умер человек. Осталась лишь бессмысленная пустая оболочка. Фантик от конфеты.       — Я понял, — мужчина на самом деле ничего не понял толком.       — Послушай, ты можешь мне сказать, что у нас есть семья, — она придвинулась к нему и сжала его руку. — Пожалуйста, для меня это важно! Скажи!       — У нас есть семья, — сказал Эрвин, не понимая зачем. Зато то, что он ревновал Джину к бывшему, мужчина понимал отлично. Особенно учитывая смазливую внешность Хименеса, рядом с которым можно было поставить табличку «Мокрый пол».

***

      Микаса сдала кровь на анализ и вернулась в штаб. Настойка, которую ей дал Дилан, помогала. Она смогла провести сутки, не чувствуя слабость. Люди из БИАВ её мало волновали. Вообще её мало что волновало, она вся была на нервах, даже попросила Венеру научить её курить, но женщина обозвала Микасу малолеткой и отправила куда подальше.       Леви вернулся через неделю. Он был уставшим. Сразу завалился спать, закрыв кабинет на ключ. Девушка целые сутки пыталась достучаться до него, но он молча сидел у себя. Наконец-то он соизволил открыть её в свою комнату.       — Чего ты стучишь в дверь? — с недовольством спросил Леви, смотря на девушку.       — Ну... Я... — Микаса замялась. — Скучала по тебе! — она прижалась к нему, решив промолчать про больницу и подозрения.       — Ты гладишь лишайных собак, — капитан погладил по спине девушки руками, подкатывая глаза. Что скрывать, он скучал по ней, ползая по окопам, выслеживая мародёров. Ещё и предстоящая вылазка, сил на неё было не так уж и много. Микаса была чем-то вроде лучика солнца в пасмурную погоду. Она умела восхищаться природой, бабочками, птичками, рекой, кувшинкой. Казалось бы – обыденность, а Микасе нравится. Она умела видеть красоту в мелочах и ценить то, что она имеет.       — Ричи не был лишайным, — Микаса улыбнулась, положив голову на плечо мужчины. Он поцеловал её в шею, опускаясь всё ниже и ниже, толкая её в сторону кровати. Микасе не очень сейчас хотелось заниматься сексом, но он решила промолчать о своих желаниях и подыграть возлюбленному.       Ночь они провели вместе. Леви гладил её по обнажённой спине, а она лежала у него на груди и рассказывала ему сказки, которые смутно помнила из детства. Хорошо, что в сказках добро всегда побеждает зло. Жаль, что в жизни так происходит далеко не всегда. Зло умеет маскироваться под добро.       Под утро Микаса ушла к себе в комнату. Ей нужно было пить настойку, да и сплетен она не хотела, поэтому последние полтора часа до подъёма провела в своей комнате. Рикки ещё не приехала домой, поэтому комната была в распоряжении Микасы. С утра вернулась Хельга, которая была удивлена появлению Хименеса, которому сразу выделили комнату и часть лаборатории Ханджи. Рэми же дали половину лазарета Хельги, но мужчина не стремился лечить кого-то и целыми днями гулял вокруг штаба, мечтательно смотря на небо. Итан и Деррик подружились с разведчиками, но ездить на байках не умели, поэтому с утра до ночи мели двор. Эшли и Элоиза, няня девочки, гуляли везде, собирали цветочки для папы и в общем-то ничего...       Всё было по-старому. Ничего нового. Правда, Эрвин был мрачным, как никогда. Он не сводил глаз с Хименеса, а Стивен часто косо смотрел на командира. Между мужчинами возникла неприязнь. Радовало, что Джина сидела дома и не появлялась в штабе вообще, а Хименес не покидал пределы штаба, ограничиваясь лабораторией, своей комнатой и прогулками с дочерью вокруг штаба.       Стивен был слишком резким, особенно с Венерой и Хельгой. Последняя поцарапала ему щёку, обзывая его мразью. Микаса спросила у Хельги, кто эти люди, врач рассказала. Челюсть Аккерман в тот момент чуть не встретилась с полом.       — Чёрт, бинты кончились! — Хельга, рассказав кто есть кто из новеньких, вдруг вспомнила, что у неё кончились бинты и перекись водорода.       — Я могла бы съездить за ними на склад, — Микаса была готова проехаться по Пустоши с ветерком, тем более самочувствие у неё было хорошее. Немного болели ноги от утренней тренировки.       — Было бы отлично, если бы ты взяла с собой Рэми. Он поможет выбрать хорошие медикаменты. — Хельга протянула подруге список с перечнем медикаментов.       — А он...       — Он не обидит тебя. Думаю, что вы подружитесь. — Лант улыбнулась, а Микаса неуверенно вышла из кабинета и пошла искать Рэми. Мужчина сидел на лавочке и читал книгу. Эйвери был красивым, правда было видно, что он уже взрослый. Он выглядел старше Стивена на много лет. На нём была светло-коричневая рубашка с коротким рукавом, коричневые штаны и кроссовки. Микаса не знала, как к нему подойти и сказать, что Хельга их послала за медикаментами. Девушка неуверенно подсела к нему на лавочку и откашлялась.       — Что-то случилось? — спросил Рэми, не отрывая взгляда от книги. У него был красивый голос не сильно грубый, но и не писклявый.       — Хельга попросила меня и вас съездить за медикаментами, — сказала Микаса, зашуршал листиком в руках.       — Вы умеете ездить на мотоцикле? — он взял из рук девушки листик и пробежался по списку глазами.       — Да, умею.       — Так, надеюсь, что вы водите хорошо. Поймите, я не хочу упасть вместе с вами с мотоцикла и сломать себе что-нибудь. — Рэми поднялся с места и оставил книгу на лавочке. Микаса пошла в гараж и выгнала из него байк. Рэми сел сзади и начал держаться за сидение, стараясь избегать прикосновений к байкерше.       Аккерман было ужасно неудобно ехать с Рэми. Он был слишком тяжелым, да и смущал девушку, но Микаса всё равно ехала на фармацевтический склад. Путь был не длинным и уже через полчаса они были на месте. Эйвери направился за нужным сам, а Микаса осталась сторожить байк. В этом районе часто разбирали мотоциклы всякие торчки, чтобы купить себе дозу, либо луддиты, которые ненавидели всю технику, портили мотоциклы, а пару раз даже убивали людей, они увозили их в те места, где бегали заражённые и кидали беднягу к ним, немного отъезжали и начинали смеяться, наблюдая как человека жрут.       Аккерман постоянно оглядывалась по сторонам. Людей не было вообще, лишь пара охранников сидела в будках возле склада. Этот склад часто подвергался нападению торчков, которые умудрялись перелезть высокий забор, найти какой-нибудь морфий и обдолбаться им от души. Иногда работники находили на складе алкашей, напившихся медицинского спирта или спиртосодержащие настойки.       Рэми вышел быстро с картонным ящичком в руках. Присев на мотоцикл, он задумался, а как быть с ящиком? Не в руках же его держать. Кое-как привязав ящик спереди байка, Микаса и Рэми поехали в штаб.       Проехав по небольшому вишнёвому саду, а потом по городу, Микаса заехала в штаб и остановилась. Рэми отвязал ящик и лично понёс его Хельге, Аккерман загнала байк в гараж и отправилась на тренировку.       Саша сидела на мягкой, зелёной траве. Она заработала растяжение связок и не могла тренироваться. Микаса, отжавшись тридцать раз, устала и не могла продолжать.       — Рядовая Йегер совсем расслабилась, я вижу, — заметил Майк. Микаса действительно последнее время очень уставала, и Захариуса это бесило и раздражало. Он считал, что многие солдаты просто отлынивают от тренировок, считая, что на вылазках им повезёт. Да, последнее время действительно везло. Зомби стало меньше, днём они были не такие агрессивные, как ночью, однако, сожрать могли с радостью и огромным удовольствием.       — Извините, просто мы с Рэми ездили за медикаментами, и я слегка вымоталась в дороге. — Оправдывалась девушка.       — Ладно, но ты часто пропускаешь тренировки. Лучше посещай их, не зли меня!       — Извините! Постараюсь!       Микаса повела Сашу в лазарет, где Хельга наложила Браус на ногу эластичный бинт и сказала не перенапрягать ногу, которая сильно болела. Аккерман помогла подруге дойти до комнаты, принесла ей в комнату ужин и пошла спать. С утра Микасе нужно было забирать анализы, но ей было так страшно услышать результат.

***

      Всё было спокойно. За окном немного похолодало. Температура опустилась до двадцати двух градусов. Микаса замёрзла ночью и укрылась под утро пледом. Сон был беспокойным, она постоянно вздрагивала, просыпалась, но не помнила, что ей снилось. Когда Микаса поднялась в полвосьмого, она чувствовала себя разбитой и уставшей. Она совершенно не выспалась, кое-как заправила кровать, оделась и направилась на завтрак. Овсянка на молоке не понравилась. У Микасы трусились руки перед предстоящим походом в больницу. Она опять не пошла на утреннюю тренировку, да и чувствовала себя сегодня плохо.       Аккерман отнесла Саше завтрак на подносе, а сама направилась в больницу на ватных ногах. Пришлось накинуть на себя куртку, так как ветер был холодным, трепал волосы и отшелушивал губы. Микаса неторопливо дошла до больницы. Возле кабинета Дилана сидело пару женщин. Конечно, в пятницу было мало народа, мужья многих проводили выходные дома и жёны хотели побыть с ними, а не ходить по больницам.       Очередь прошла быстро. Уже через полчаса Микаса сидела в кабинете гинеколога, который искал анализы девушки на своём столе. Каждая шуршащая бумажка пугала Микасу. В голове была какая-то неразборчивая каша.       — А! Нашёл! — Дилан наконец-то нашёл результаты анализов. — Как я предположил, вы беременны.       Микаса была ошарашена. Её сердце, казалось, на минуту остановилось. Она схватила листик с результатами анализами и направилась на выход. Так плохо ей не было ещё никогда. Дилан что-то говорил, но ей было сейчас плевать на него, она не поняла, как оказалась на улице. Её разум отключился на несколько минут. Она брела вперёд по полуразбитому асфальту, мимо кирпичных жилых домов, где перед окнами возвышалась песочница, по которой лазили дети и кошки. Микаса пришла в себя, как только один из детей нечаянно врезался в неё.       — Извините! — ребёнок лет восьми посмотрел на разведчицу своими большими зелёными глазами и полез на песочницу, продолжая опять играть с друзьями.       Микаса несколько минут неотрывно смотрела на детей, представляя, как их с Леви ребёнок через несколько лет сможет так же играть с друзьями в песке, стоить куличи и ждать родителей после работы, а смотреть за ним будет няня, а если денег не хватит, то Хельга наверняка согласится присматривать за аккерманским оболтусом. Микаса приложила руку к животу и улыбнулась. Предстоящее материнство перестало её пугать, наоборот. Осталось только рассказать о такой ошеломительной новости отцу ребёнка. Девушка надеялась, что Леви будет рад и на радостях побежала в штаб. У Микасы была мысля сказать отцу ребёнка о беременности после вылазки, но вдруг в этой вылазке что-то случится? Да и на байке ей теперь гонять, наверное, вредно. Какая-то паническая атака вдруг ударила по девушке. Разум кричал не рассказывать Леви ничего про ребёнка, но кто прислушивается к голосу разума, если сердце говорит совсем другое?