***
— Ой, чёрт, — хлопнула по столу Микаса, копаясь в документах. — Что-то случилось? — Энни оторвала взгляд от своего отчёта и посмотрела на брюнетку, которая отложила в сторону ручку и пристально смотрела на часы. — Мы с Леви договорились встретиться сегодня... Короче говоря, я опоздала уже на двадцать две минуты. — Микаса покачала головой. Она совсем выпала из реальности из-за чёртового отчёта, который они сдавали чуть ли не каждую неделю. Такое ощущение, что верха питаются этими бумажками и требуют, требуют, требуют... — Так иди к нему, а не опаздывай ещё больше, — хмыкнула Энни, посмотрев в свою пустую кружку, из которой пахло кофе. — А отчёт... — Потом допишешь. Я тебя прикрою если что. — Девушка поднялась с места, желая сходить за кофе, да и спина уже затекла. — Я в долгу у тебя! — Микаса помчалась на улицу со всех ног, на ходу поправляя причёску, расчёсывая её своей пятернёй. Быстро добежав до центральной площади, где сегодня пахло булочками, рыбой и цитрусовыми, девушка увидела Леви с букетом ромашек. Мужчина постоянно смотрел на цветы, опускал их и, кажется, собирался уже уходить, считая, что она забыла про их встречу. Аккерман закрыла глаза Аккермана сзади и улыбнулась. Он тяжело вздохнул, трогая её руки свободной рукой. Он только утром вернулся с вылазки и ужасно устал. На них напали мародёры, успели убить четверых юнцов. Эрвину предстояло рассказать о потерях их родителям и отдать тела. Леви нервничал насколько хорошо с этой задачей справится нервный командир. Он опасался, что Эрвин накричит на родителей. — Извини, что опоздала. Мы с Энни собирали недавно налоги и нужно писать отчёт... Боже, такое ощущение, что главнокомандующие питаются этими отчётами. У меня уже, — она показала небольшую ямку на среднем пальце, — мозоли, ямки на пальцах. Кошмар. — А на нас мародёры напали, суки успели застрелить четверых. — Леви опустил голову. Его самого чуть не убили. Пули пронеслись прямо над его головой, звеня в ушах. Микаса опустила голову, смотря на свои руки. Эти мозоли ей казались ничем, по сравнению с работой в Разведкорпусе. Она была рада, что ушла из разведки, но теперь она переживала за Леви, что однажды его съедят зомби или пристрелят мародёры. Пару раз преступникам удавалось проникнуть в Пустошь и поубивать штук десять местных. Нужно было укреплять ворота, но... Эрена никто не видел целый месяц. Йегер попонтовался и на этом закончил. Джину тоже редко видели. Вечерами она, иногда, гуляла с Дэвидом. В парламенте не появлялась. Отчёты целой горой складывались на стол Хистории руками заботливой Джейн. Пустошь, по факту, была без правителя. Если бы не Закклай, то всё бы давно рухнуло, началась гражданская война фермеров против остальных. К слову о фермерах, они готовили бунт. Налоги стали выше, Хистория не приезжала к ним с благословением на хороший урожай, а две наглые полицейские и Райнер – приехали, забрали налоги и уехали, даже не выпив кружку молока, не похвалили товар. Фермеры – люди ранимые. Подобное наплевательское отношение к ним, выводило их из себя. Они хотели устроить что-то вроде переворота, нашли мародёров и начали приторговывать у них оружием, готовясь напомнить Пустоши о себе. — Уходи из Разведкорпуса. Я не хочу тебя потерять, — без каких-либо эмоций произнесла Микаса. Внутри неё всё сжималось от страха. Леви был единственным близким человеком для неё. Потерять его, значит потерять смысл жизни. — Нет. Моё место там, и я не уйду, — уверенно заявил Леви, как бы ставя точку в этом вопросе. Он только сейчас протянул Микасе букет ромашек и посмотрел на неё каким-то озадаченным взглядом. — Я не могу ставить любовь на первое место, извини, но создать для тебя безопасность, убив каждую мразь, которая может тебя убить, для меня важнее. — Спасибо за цветы. — Монотонно сказала Микаса, обнимая букет двумя руками. Она не понимала Леви, он же противоречил сам себе и не замечал этого. — А кто меня защитит от пьяниц, разгуливающих здесь, если ты погибнешь? — А я не погибну. — Не будь таким беспечным к жизни. — Я не беспечен! — Нет, ты беспечен! — Я понимаю, что ты переживаешь за меня. Мои вылазки для тебя сильные испытания, переживания, — Леви дотронулся до щеки Микасы и погладил её. — Я прекрасно это понимаю, но я не могу жить за воротами, наблюдая, как привозят очередные трупы. Пока я могу сделать для тебя хоть что-то полезное, я буду убивать заражённых и остальных ублюдков. Да, я не могу перебить всех, но проредить их вполне способен. Пойми, это часть моей жизни, только так я не ощущаю себя трусом, который предпочитает сидеть и ждать пока за меня это сделает кто-то другой. — Я начинаю тебя ревновать к твоей работе. — Микаса прикрыла глаза, наслаждаясь прикосновениями возлюбленного, который уже переместился рукой на затылок девушки и приподнимал её волосы вверх. — Не утрируй. Пошли погуляем полчаса, да у меня работы ещё выше крыши. Майк заболел и на мне долбанные тренировки! — Леви обнял Микасу за талию и они пошли в сторону парка, есть сахарную вату и спорить о работе.***
— Мм, вкусненько, — Эрен сидел в кабинете Хистории на большом, чёрном крутящемся стуле и хлыстал сладкое красное вино прямо с бутылки. — Глупенький, сейчас твои подданные придут, а ты в говнище. — Джина, одетая в милое персиковое короткое платье с цветочным принтом, вцепилась в бутылку, стараясь отобрать её у парня. — Это их ебать не должно. Пришли, отчитались, пошли куда подальше. Ферштейн? — Эрен положил свою руку девушке на поясницу и начал подниматься наверх рукой. Почувствовав через тонкую ткань платья застёжку от лифчика, слегка надавил на неё. Металлические крепление больновато впились Джине в спину. Хотелось ударить Йегера бутылкой, из которой он пил, но она сдержалась. — Я пойду, позову их. Окей? — Джина отпустила бутылку и выпрямилась. Она начала поправлять свою юбку, которая едва прикрывала задницу. Носить подобное барахло ей было в тягость, но Эрену нравилось так. Купер, стуча каблуками по деревянному полу, направилась в коридор, чтобы позвать подчинённых Йегера. Парень засунул в бутылку пробку и поставил её себе под ноги. От Эрена чувствовался слабый запах вина и духов Джины. Ему было в тягость сидеть тут и видеть рожи людей. Ему хотелось целыми днями сидеть в джакузи и быть наказанным. Джина вышла в коридор, шатаясь. От высоких каблуков болела спина, но Эрен запрещал их снимать. Внешний вид девушки вводил Эрвина, Стивена и остальных в шок. На глазах Купер были длинные стрелки, на веках блёстки, волосы слегка взъерошены и тоже покрыты блёстками. Платье неприлично короткое, а вырез для груди неприлично глубокий. Джине было стыдно, но а с другой стороны, она вспомнила слова Эрена: «Остальных не должно ебать, как ты ходишь.» И правда, пусть за собой смотрят. — Хорошо выглядишь, прямо помолодела, — Хименес улыбнулся, положил свои руки на плечи и поцеловал девушку в щёчку. — Не видел тебя целый месяц и ещё столько же бы не видел. — Милый, выколи себе глаза, не будешь видеть меня. — Джина фальшиво улыбнулась и погладила Стивена по щеке. — Чего мучаешь себя? — Очень смешно. — Хименес оттолкнул от себя девушку, довольно грубо. Она ударилась об стену и ойкнула. Эрвин неотрывно наблюдал за этой картиной и чувствовал кожей, что его обсуждают. Про Эрвина, действительно, ходило много слухов. Все видели, что он с Лорой таскается по рынкам, выгуливает Софию и Бриану, покупает Лоре цветы, конфеты, украшения. А Джина, напялив короткую юбку, бежит к Эрену и не выходит от него сутками. Безнравственность, блядство, позор. — Так, у Эрена сегодня болит голова, поэтому долго не надоедайте ему там. — Объявляла Джина, размахивая руками. Она выглядела то ли пьяной, то ли обдолбанной, но на самом деле была просто уставшей. Хотелось принять душ, вытянуть ноги и полежать. Эрвин первый поднялся с лавочки, стоящей напротив кабинета, с силой оттолкнул Стивена и хлопнул дверью кабинета. Ему хотелось побыстрее отчитаться и уйти, не слыша сплетен. Хименес матюкнулся и зашёл следом, ну и потом и остальные. Джина стояла возле кабинета, прижавшись спиной к стене. Дариус подошёл к ней, доставая из кармана небольшой пузырёк с прозрачной жидкостью. — Вот, будешь давать ему с утра и по одной капле в еду. Только не вздумай дать ему лекарство разом. Мы хотим вызвать лишь лёгкое помутнение рассудка, но не убивать его, — предупреждал Закклай. Он не хотел, чтобы Эрен занимал место Хистории. Навещал Райсс каждый день, запретил врачам кормить её таблетками. Хистория держалась, хоть и была в состоянии депрессии. Она знала, что творится в Пустоши, и как с ней поступил муж. — Я... Я так устала, я больше не могу! — Джина сжала в руках пузырёк и прослезилась. — Когда всё закончится... Боже, я же не смогу отмыться от этого позора... — Не начинай. Кажется, ты тоже хочешь, чтобы Хистория вернулась, так выполняй и не ной. — Закклай направился в кабинет, а Джина присела на лавочку, смотря на пузырёк. Она с нетерпением ждала, когда всё это закончится.***
Леви уже битый час гонял бойцов по тренировочной площадке. Жан уже ворчал, потому что устал. Саша бежала сзади, немного останавливаясь, Конни упал, держась за ногу, которую подвернул ещё утром, спускаясь по лестнице. Остальные смиренно бежали седьмой круг. — Всё! Восстанавливаем дыхание и идём в душ! — отдал приказ Аккерман. Ребята послушно начали поднимать руки вверх, глубо вдыхая воздух и тут же выдыхать, опуская руки. После потные разведчики направились в общий душ, а Леви ушёл к себе. На столе капитана стояла фотография в рамочке, где они с Микасой стояли возле тележки с мороженым в обнимку. Какая-то девочка-подросток с фотоаппаратом решила сфоткать их, а на следующий день принесла Микасе на работу две фотокарточки. Аккерманы на фото были серьёзные, с слегка перепуганными лицами. Леви нравилась эта фотография, особенно, что это был их первый совместный снимок. Посетив душ, Леви надел чёрные штаны, серую рубашку на шнурке, расположенным в районе груди и направился на обед. Фаршированный перец выглядел неаппетитным, подливка была бледная, наверное, повар пожалел томата. Аккерман не стал размышлять о том, кто там чего пожалел, мясом пахло, петрушка сверху лежала, рис был внутри. Отлично. Теперь в Разведкорпусе был повар, который жил среди разведчиков. Толстый мужчина, которого звали Патриком. Леви не стремился с ним познакомиться, но слышал, что Патрик раньше был шеф-поваром в каком-то дорогом ресторане. Аккерман никогда не ходил по ресторанам. Хорошо, если у него вообще была лишняя копейка в кармане до эпидемии, а то и приходилось подворовывать. Леви не знал какая жизнь ему нравилась больше. Наверное, после эпидемии. Он больше не был бандитом, был на стороне закона. У него была зарплата, заработанная честным способом. У него была семья. Да, неосознанно, но Леви считал своих коллег своей семьёй, хоть и часто пререкался с ними и обзывал. Жить в Разведкорпусе ему нравилось. Ночь была прохладной. Занавески в комнате капитана, казалось, танцевали порывистый, резкий танец, взлетая чуть ли не под потолок. Леви сидел за своим столом, включив яркую лампу. Он читал женский журнал десятилетней давности, где кто-то давал советы как затащить мужчину под венец. «Глупость!» — думал Леви, качая головой. Кто только пишет эти советы? Неужели они работают на ком-то? «Чушь! Бред!» Заставьте его скучать по вам и, по возможности, ревновать. – гласил один из советом. Леви покачал головой. Ревность – плохо. Особенно, заставлять ревновать мужчину, который может дать в морду, как Леви дал Жану. Что за бредовые советы, побуждающие устраивать мордобой? Откинув журнал в сторону, Леви подошёл к окну и высунул голову на улицу. Прохладный ветерок обдувал лицо, лохматя неровную чёлку. Аккерман тяжело вздохнул, открыл глаза и посмотрел на звёздное небо. «Где созвездия?» — подумал Леви, пытаясь "соединить" звёзды между собой, как иногда это можно сделать на коробке с детским завтраком – соеденяешь точки по порядку и вуаля, получаешь корявый рисунок. Можно так соединить между собой звёзды? Пока Леви соединял звёзды на небе, Эрвин пришёл домой. Джина сидела на кухне, копаясь в своей тарелке с салатом капрезе. Сыр моцарелла был не такой, как до эпидемии, но грех было жаловаться на вкус. Хорошо, что сыр вообще делали. Главное – без консервантов. Натуральный продукт. Ещё один плюс эпидемии – исчезновения консервантов и ГМО. Базилик Дороти выращивала на окне. У неё было очень много разной зелени на окне: петрушка, базилик, руккола, салат и кинза. Дороти покупала семена розмарина, но он как-то не прижился, а Джина его любила за хвойно-эвкалиптовый запах. — Вы кушать будете? Мясо со сладким перцем, салат? — Дороти забегала вокруг Эрвина, который присел за стол. — А может тебе пельмешек сварить? — Лора поцеловала Эрвина в щеку и небрежно оттолкнула Дороти. — Дороти, накрывай на стол. И завари мне на ночь ромашкового чаю. Я плохо сплю, — серьёзный Смит смотрел на Джину, которая молча ела, не обращая внимания на этот спектакль. — Может, массаж? — Лора обошла Эрвина и дотронулась до его напряжённых плечей. — Не надо! Иди к Бриане! Я устал! — Смит заметно нервничал, возможно, устал. Может, дело было в чём-то другом. Джина хотела побыстрее доесть и убежать в свою комнату, поцеловав на ночь Дэвида в щечку. Дороти поставила перед Джиной чашку чая с лимоном и овсяное печенье. Эрвину служанка поставила тоже самое, когда он поел. Напряжение росло, Купер не могла двинуться с места по неведомым причинам. Она смотрела на своё отражение в чае и ждала, пока он слегка остынет. — Дороти, отдохни. Я сама помою посуду, не волнуйся, — сказала Джина, посмотрев на замученную служанку. Лора часто заставляла её перемывать полы и выстирывать вещи Брианы. — Уверены? Мне не трудно помыть чашки! — Дороти с неуверенностью посмотрела на Джину. — Да. Иди отдыхай. — Девушка улыбнулась, мешая в чашке чай. Служанка покинула кухню, а Джина сделала глоток чая. Было так себе. Девушка была кофеманкой, а к чаю относилась скептически. Исключением были травяные чаи, но Дороти заваривала только зелёный чай, говоря, что он тонизирует. Лоре не давало покоя то, что Эрвин и Джина сидят наедине и пьют чай. Блондинка нарезала круги по спальне, одетая в красивую шёлковую ночную бордового цвета. Дочку она уложила в детской. Дэвид ей мешал, да и София тоже. Лора не планировала воспитывать чужих детей и хотела поскорее выйти замуж за Эрвина, но тот тянул с разводом. Джина подошла к раковине и начала мыть тарелки. Эрвин подошёл к ней сзади, подставляя кружку и тарелку от печенья в раковину. Купер молча помыла посуду и начала вытирать руку кухонным полотенцем. Вдруг она почувствовала, что руки Эрвина беспардонно опустились на её бёдра. Лимонные шорты и фиолетовая майка на бретельках неплохо очерчивали фигуру девушки. Руки Смита начали подниматься выше и остановились у грудей, слегка сжав их. Он прижался к девушке всем телом, вдыхая такой родной кокосовый аромат её влажных волос. — Ты... — начала Джина на выдохе, прикрывая глаза. — Охуел что ли? — Чего ты ломаешься? — Эрвин развернул девушку к себе лицом. Одной рукой начал прижимать к себе за талию, а другой водил по волосам, откидывая их назад. — Тебя Лора в спальне заждалась. Тебе пора стонать и скрипеть кроватью, — с обидой в голосе сказала Джина. — Я не люблю Лору... — Ты никого не любишь! — она ударила его по щеке, а потом схватила за воротник его белой рубашки, которая была мятая и неглаженая. Дороти не успела погладить, а Лора не умела. — Это неправда! — он подхватил её за талию и посадил на столешницу, гладя по щеке. — Я люблю, — Эрвин коснулся губами губ Джины, — не только себя. — А кого... Ещё? — Джина обняла его за шею, притягивая к себе. — Кого-то, — темнил Смит, раздражая этим девушку. Он поцеловал девушку ещё раз, но на этот раз углубил поцелуй. Джина ответила на поцелуй, торопливо расстёгивая пуговицы на рубашке мужа. — Знаешь, — расстегнув рубашку, начала Купер, — я не собираюсь стоять в очереди за хреном. Так что, — она чмокнула Эрвина в щёку и спрыгнула со столешницы, — бывай! — девушка послала мужчине воздушный поцелуй, упорхнула в детскую, чмокнула Дэвида в щёчку и направилась в спальню. — Ты сама, — Эрвин перехватил Джину возле её спальни и прижал к стене, жадно целуя в шею, — бегаешь к этому малолетнему идиоту. — Я не сплю с ним! Лишь наказываю его. Всё, — Купер оттолкнула настойчивого мужчину от себя, — отвали. Иди к Лоре и трахай её. Меня оставь в покое и подай уже на развод. — Джина хлопнула дверью в свою спальню, а Эрвин спал этой ночью в зале на жёстком диване. Лора начала воспринимать Джину, как соперницу, а Смита расценивала, как трофей, на которого у Купер было, на данный момент, больше прав. Цель Лоры была вынудить Эрвина подать на развод.