Graves He Left Behind

Последнее, что Персиваль помнил, это как он проснулся, сам не понимая, где. Он лежал на холодном каменном полу, его лихорадило, а как только он попытался встать, скрутило от приступа рвоты. Однако вышла из него только желчь. Было темно, голова раскалывалась, и он едва смог изучить помещение, в котором был заперт, — небольшая комната без какого-либо источника света, похожая скорее на подвал. Грейвз не помнил, сколько времени потратил на размышления, но они хоть немного отвлекали от болезненных ощущений. Первой была озлобленная мысль о том, что в конце концов можно было применить хотя бы банальное Эпискеи, раз уж неизвестные похитители не хотели тратить на него лечебные зелья! Так Персиваль обнаружил, что немного разбирается в зельях и заклинаниях… ну, или хотя бы помнит базовую учебную программу Ильверморни. Уже что-то. Проблема была в том, что помимо этого он помнил не так уж много вещей. Помнил американское магическое законодательство, боевые заклинания и что пачка «Lucky Strike» в Нью-Йорке стоит пятнадцать центов. Почти никаких имен и лиц. Зато он знал, что не нужно паниковать, и, окончательно придя в себя, действовал как по инструкции: удостоверился в отсутствии при себе палочки, осмотрел помещение на наличие выходов, а свое тело — повреждений. Последних оказалось не так много, как он думал сначала. Ноющая боль в мышцах, скорее всего, была лишь следствием продолжительного неподвижного лежания на холодном камне, а тошнота и головокружение появились от шока и голодания. Кажется, с ним подобное происходит не впервые — или же его как минимум к этому готовили. Персиваль подумал, что встать и осмотреть дверь было бы рационально — он не настолько плох, чтобы не справиться с этим, а если ему повезет, то на ней хотя бы не окажется магических блоков… Но дверь вдруг распахнулась сама, впуская за собой освещенных тусклым люмосом женщину и мужчину. Оба вошедших выглядели как будто неправильно в этой обстановке. Одетая в изящное изумрудное платье моложавая брюнетка и стоящий чуть сзади нее мужчина в черном, держащийся как хозяин положения. За ними вошло еще несколько человек и те тенями встали за их спинами, ничего не делая и даже не подходя достаточно близко, чтобы можно было разглядеть их лица. «Секта какая-то», — скептично подумал Персиваль. Грейвз вскочил на ноги и даже сумел удержаться в этом положении, хоть в глазах и потемнело. Женщина опасливо нахмурилась и ткнула концом своей палочки ему чуть ли не под нос, а мужчина почти дернул плечами и внимательно посмотрел в лицо Персиваля. — Так ты выжил, — тихо и размеренно сказал он. Грейвз моргнул, не зная, как еще реагировать на подобные заявления. — Кто вы? — твердо спросил он. — И что вам от меня надо? Брюнетка обернулась и вопросительно посмотрела на спутника, но тот не обратил внимания на нее, вместо этого мягко положил руку Грейвзу на плечо, как бы успокаивая. — Персиваль, послушай меня, хорошо? — вкрадчиво начал он. — Тебя не должны были здесь бросать. Все виновные в этом уже наказаны. Они решили, что ты мертв и… Грейвз дернул плечом, стряхивая руку. — Я понимаю, как ты себя сейчас чувствуешь, поверь, но подумай о том, частью какого великого открытия ты стал. Эта вещь… Ты можешь спасти весь магический мир. — Что?.. О чем вы? — Ты помнишь меня, Персиваль? Я Геллерт Гриндельвальд, — серьезно спросил тот. — Помнишь, кто я и почему ты в Нурменгарде? — В Нурменгарде?.. — Да. Ты ведь помнишь, что такое Нурменгард? Голос Гриндельвальда звучал мягко и даже отчасти ласково, но Персиваля едва не передернуло, когда он посмотрел Геллерту в глаза. Как будто бы сама тьма смотрела на него оттуда. Сердце билось все чаще, как бы Грейвз не старался убедить сам себя, что это лишь причудливая игра света и тени. Или, возможно, какая-то темная невербально-беспалочковая магия?.. Слишком сложно, чтобы это было подвластно обычному магу. Но Геллерт Гриндельвальд — такой ли обычный? Персиваль вздрогнул, отстраняясь. Его наполняла неясная тревога, которую он ощущал — почему-то — физически. В помещении как будто стало еще темнее, чем было минуту назад, и он ощутил колебания потоков энергии вокруг себя. Наверное, со стороны это казалось менее абстрактным, потому что женщина и несколько мужчин, стоявших сзади Гриндельвальда, достали палочки и направили их на него, готовые атаковать. Что он им сделал? Или, может быть, это что-то сзади него? Персиваль паниковал, и магия вокруг все сильнее концентрировалась, как будто увлекая его вовнутрь себя, защищая и оберегая. Откуда это взялось, Грейвз не понял и сам, он просто вдруг осознал простую вещь: он не должен бояться этого, оно — на его стороне. Кажется, спокойствие из всех присутствующих сохранял только Геллерт, который все так же стоял ровно с руками, сцепленными за спиной. Но присмотревшись, Грейвз понял, что тот просто пытается не выглядеть агрессивным… И все же он тоже боится Персиваля. Грейвз сощурился, злобно оглядываясь вокруг. Кто-нибудь уже скажет ему, что не так?! — Петрификус Тоталус! — внезапно выкрикнул один из безликих мужчин дрогнувшим голосом. Заклинание нарушило хрупкую тишину. Оно отрикошетило от Персиваля, как будто отбитое кем-то. Чем-то, понял вдруг он. Эта магия, она защищала его. По нелепой случайности отрикошетившее заклинание полетело в Гриндельвальда, стоявшего все так же прямо и показательно спокойно. Геллерт отбил заклинание так молниеносно и точно, что не оставалось сомнений: за спиной он все это время сжимал палочку в руках. Конечно же. Даже он, даже он! И почему Персиваль так сильно злится именно на Гриндельвальда, если абсолютно ничего о нем не помнит? Но злость, — иррациональная, животная, — нарастала с каждой секундой, и вдруг — вырвалась. Мигрень прошла. Прошла и тяжесть в мышцах. Слабости и изнуренности тоже как ни бывало… Сила. Все, что Персиваль чувствовал — это сила. Сила, которая нарастала, усиливалась с каждой секундой, и…