Слёзы катятся рекой по щекам, а истерика не позволяет сделать даже вздоха, тяжёлым комом перекрывая доступ. Сердце стягивает от эмоций и боли, кажется, что жизнь остановилась, причём так болезненно и нестерпимо, что лишь тёплые объятия сестры, спасают от неминуемых последствий. Она прижимает меня к себе, стискивая в маленьких детских ладошках и что-то совсем неразборчивое шепчет на ухо, пытаясь меня успокоить. Я на мгновение отрываюсь от неё и заглядываю в родные чёрные глаза. А они чисты, ни одной слезинки нет на её лице, ни одной мокрой дорожки не проложены вдоль щеки, она спокойно смотрит на меня, пытаясь выдавить из себя привычную улыбку. — Всё хорошо, Хейли. — и всё же улыбка вклинивается в её состояние, предоставляя мне хоть какую-то надежду на жизнь. — Я с тобой. Она со мной, была и остаётся, всю жизнь. И кто бы мне тогда сказал, как тяжёло ей было, как она навзрыд плакала, сидя на том самом озере в полном одиночестве, не требуя никакой поддержки и помощи, которая ей была так необходима… А как ещё бывает, когда теряешь родителей? Никак. Она оставалась сильной ради меня и никогда не сдавалась, теперь и я не сдамся, пока не верну на её лице улыбку.
Странно было бы отрицать, что между сестрой и Максом ей связь, крепкая связь, которой мне возможно не понять, связь, которая помогает Мии не сдаваться и жить, хотя бы ради кого-то… Её состояние, как и ее положение в кровати не меняется. Поза эмбриона, из которой она почти совсем не выбирается, заплаканная подушка, которая не успевает просыхать и полные боли глаза… Её настроение, как американские горки: то крушит всё на своём пути, то плачет, практически не открывая глаз. Кто знает, что из этого лучше…Очередная ваза просвистела над моей головой, с жутким звоном разбиваясь о стену и тысячей осколков падая на твёрдый пол. Я терплю, молчаливо выслушивая всё то, что рвётся из ее груди. Может хоть тогда станет проще? … — Надоело! Всё! Не применяя и доли магии, эта хрупкая, как статуэтка девушка, срывает со стен картины, со столов посуду и пиная диваны, разносит всё в пух и прах, таким образом выплёскивая все свои эмоции, которым уже просто нет места внутри. Никого из ребят нет, чтобы попытаться успокоить её… хотя, наверное, даже при желании ни у кого из них это не получилось бы, учитывая порыв. — Я устала! — на секунду успокаивается, усаживаясь на пол и опираясь спиной на спинку дивана. — Устала жить… вот так. Мне повсюду мерещится Кай, я постоянно ощущаю его запах, постоянно чувствую его прикосновения и дыхание. Моя жизнь сейчас — это сплошной сон, из которого я мечтаю не выходить. Мне хорошо, вот так, с ним, я не хочу ничего менять, но каждый раз приходится просыпаться и расставаться. Почему я не могу заснуть навсегда, Хейли? Почему мне каждый раз что-то мешает? Я бы ответила, детка, обязательно ответила бы, если бы знала ответ… Молча подхожу к ней, усаживаясь рядом на пол. Даже не пытаюсь обнимать, ведь знаю, что уже через секунду новая тарелка полетит в стену, оставляя на ней свой небольшой след, который когда-то оставил Кай в сердце сестры. Полетела. Оставил… а.
от лица Мии Мы безостановочно бродили по каким-то магазинам, которым я не придавала никакого значения. Сестра постоянно что-то лепетала, а Макс вроде бы пытался поддержать разговор, но выходило у него достаточно трудно, учитывая моё нежелание общаться. Бессмысленные покупки, которые Хейли совершала лишь по-моему короткому кивку, совсем не задумываясь, действительно ли мне это необходимо, были ни к чему, да и привести к бешенному или хоть какому-нибудь восторгу не могли. По пути домой, ребята предложили заехать пообедать, видимо, слишком не желая вести меня туда, где я вновь продолжу заниматься самобичеванием и собственным уничтожением. — Детка, что ты будешь? Вопрос сестры раздался неожиданно и резко, эхом отдавая в каждом миллиметре тела. Я обернулась на звонкий голос, поднимая свои уставшие глаза на Хейли, которая выжидающе смотрела на меня. — Я не хочу есть. — коротко ответила я, продолжая утопать в собственных мыслях. «Дурные» запахи навязчиво проникали в нос, переворачивая внутри устаканившееся состояние. Было не по себе, голова кружилась, а желудок неприятно стягивало, болью отдавая внизу живота. В глазах все было размыто, силуэты медленно проплывали мимо, укачивая организм ещё сильнее. — Мясо или рыба? И вновь бархатный голос сестры, доводящий меня до предела. Неожиданный запах вновь ударил в нос. — Простите. Я быстро прикрыла рот рукой и соскочив из-за стола, практически побежала в сторону уборной, из последних сил сдерживаясь, чтобы не выплеснуть содержимое желудка наружу. Забежав внутрь, я громко хлопнула дверью, и подойдя к зеркалу, включила холодную воду, пытаясь успокоить бушующий внутри организм. Стало лучше, но ненадолго. В глазах вновь стало темнеть, а ноги непроизвольно подкосились…