POV Sebastian
...Прошло более ста двадцати лет с тех пор, как я разорвал контракт с графом Сиэлем Фантомхайвом. Будучи демоном, он сам захотел идти один по бесконечному пути бессмертного. У меня поначалу были мысли убить его. Злоба не давала мне покоя. Хоть я и не выказывал своих истинных эмоций... Душу бывшего господина не поглотить, как бы сильно я этого не желал. А ещё я злился на этого выскочку Клода и его малолетнего слизняка, который только и делал, что путался под ногами. А Анна?.. Это ведь она обратила Сиэля во мне подобного, оставив меня без "ужина"... Я ненавидел её в тот момент до дрожи в коленках, до скрежета зубов, до побеления костяшек на руках... ненавидел всем своим сердцем! Хотя, я иногда задумываюсь: есть ли оно у меня на самом деле? Или это простой мотор, перегоняющий кровь по телу... У этой демонеcсы было сердце. Именно сердце, не мотор. И за это я ненавижу её ещё больше. И моя ненависть не утихла и по сей день. Я ведь так и не утолил своего голода. Я заключал контракты. Я выполнял желания людей и поглощал их души. Но, как говорится - "лучше качество, чем количество". Эти души не спасали меня. Я ослаб. Моя истинная сущность так и рвётся наружу. Мне хочется метать и крушить всё на своём пути, лить кровь не щадя никого! Нельзя. Ни в коем случае. Я - демон высшего ранга. И не могу испортить свою репутацию простым взрывом эмоций. Зимний Берлин. Обычная улица, обычные звуки, обычные люди... Воздух тяжёлый от выхлопных газов. Люди... Они не ценят свою жизнь. Создавая что-то, что упрощает их жизнь в три раза, усложняют её в пять. Я уже давно перестал этому удивляться. Белоснежные снежинки опускаются под ноги прохожим, даже не подозревая, что они сейчас же смешаются с грязью и потеряют свою привлекательность. Они живут недолгую, но красивую жизнь... Умеют летать. С чего это я сейчас вспомнил ангелов?.. Возможно потому, что они такие же чистые, белые, не осквернённые… могут летать. А падая, превращаются в нечто иное. В грязь. Печально... Проскальзывая между людьми, я сразу же улавливаю их запахи, украдкой заглядываю им в глаза и читаю их души. Ничего особенного. Я услышал музыку. Доносилась она откуда-то спереди. Мобильный? Я шагал вперёд, и музыка становилась всё громче. А слова разборчивее... "...Слёзы её одиночества прекратятся, Чтобы начаться снова... Слёзы её одиночества упадут. Ведь она живёт во лжи... Это та часть славы, которую все скрывают..." И вот музыка уже совсем рядом... как вдруг кто-то сталкивается с моим плечом и это заставляет меня развернуться на 90 градусов. Дьявол! Я сбил девушку с ног, но тут же словил её, ухватив за запястье руки. Она испуганно заглянула мне в глаза, наши взгляды встретились. Какой взгляд... Будто бы она не живая. Такие "стеклянные" зрачки. Невозможно увидеть её душу. Что за?.. А она соревнуется? Игра "Кто кого пересмотрит"? Я заворожён. Я заколдован. Не встречал подобного... и бесит то, что я не могу прочитать её душу, как души многих мимо проходящих. Кто она? — Извините! – выкрикнула девушка на «чистом» немецком и попыталась вырваться из моей цепкой хватки. Ей надоело играть? Но я не выпустил и продолжил всматриваться в её глаза, пытаясь хоть что-то рассмотреть. Тщетно. — Отпустите же вы меня, наконец!- девушка снова воскликнула и попыталась дать мне пощёчину. Я быстро среагировал и ухватил её за запястье второй, когда - то свободной руки. — Хелен! - послышался из-за моей спины полу - мальчишеский полу - девчачий голос. — Господин, что вам нужно от моей подруги?.. Отпустите её! Этот уверенный голос заставил меня выйти из транса, и я быстро отпустил девушку. — Прошу прощения. Я не знаю, что на меня нашло, - я склонился перед девушками и приложил руку к сердцу. Рыжеволосая, мужеподобная девчонка лет шестнадцати нервно шикнула и потянула подругу за собой. А я так и остался стоять на том же месте и смотреть в след отдаляющейся парочке. Эти глаза... Я снова насладился её взглядом, полным презрения и каплей испуга, когда она оглянулась. Она совсем не слушала свою подругу, эмоционально обсуждающую что-то явно обо мне. Я ухмыльнулся, оголив клыки. Нужно узнать об этой Хелен как можно больше. Она явно не обычный человек. Странная у неё аура. И энергия... Она - моя новая цель.POV Helen
Моё утро началось со звонкого кукареканья. Мой будильник имеет особое свойство убивать все песни, которые я на него ставлю. Поэтому именно петух. После долгих усилий над победой дремоты, я всё же заставила себя встать и пойти в душ. Он действительно ободрил холодной водой. Я бы даже сказала ледяной. Тёплую воду зимой часто отключают. Явно пытаются стянуть с семей как можно больше денег, при этом остаться совсем безнаказанными... Но терпение отца не вечно, так же, как не вечны ледяные наросты над моим окном, которые время от времени с грохотом обрушиваются на карниз, создавая при этом ужасный грохот, заставляющий мои уши буквально сворачиваться „в трубочку»! Спасают наушники и музыка. Коммунальщики зарабатывают и на электроэнергии. Электрическая плита, работающая всеми шестью конфорками, заставляет колёсики с цифрами вращаться с бешеной скоростью. Меня мало волнует, сколько родители платят за электричество... Но именно от этого зависят мои карманные расходы! Мне 16 лет и стиль моей жизни просто требует больших затрат! Особенно, когда я пытаюсь скрыться от всех в какой-нибудь дешёвой, мирной забегаловке за углом. Я люблю сидеть у окна и пить апельсиновый сок. Просто размышлять о людях, проходящих мимо этой кафешки... Фантазировать, о чём они сейчас думают. Хотя, зачастую, я ошибаюсь. Ведь... Хватает одного прикосновения к коже моего собеседника, и я узнаю всё о нём. Всё его прошлое и то, о чём он думает на данный момент. Я не такая как все. Это перешло мне от прабабушки, потомственной ведьмы. Моя бабушка, в своё время отказалась брать дар своей матери (а дар ли это?..) И та наложила на свою дочь что–то вроде проклятия. "У твоей внучки, дочери твоей дочери проявятся мои способности! Хочешь ты этого, или не хочешь!"— так прозвучали слова из уст моей бабули, которая была при смерти. Она выгнала всех и попросила остаться только меня, одну. И всё рассказала. Правда, я тогда была 12–летним ребёнком и ничего не поняла. И меня это даже не задело. Но спустя год, сразу после того, как мне исполнилось 13 лет, ровно в 9 часов утра (время, когда я появилась на свет) я прибежала лопать пирог. И как– то невзначай притронулась к маминой руке. Пространство вокруг меня исказилось, ноги подкосились, и я начала падать в бездну. Мне так казалось... Пребывая в обмороке, я видела тысячи картинок, смешанных между собой. Как несобранный пазл. Их много, а я одна... Придя в себя, я сразу же побежала зарисовывать все картинки. Получилось не очень хорошо. Но я смогла собрать эту, не собираемую на тот момент, мозаику. И тогда я узнала много нового. Очень много… и я впала в долгую депрессию. Ведь то, что я узнала, в итоге, меня не сильно порадовало. Вернее, вообще не порадовало. Оказалось, что мой отец не отец мне вовсе. Нас вообще ничего не связывало. Только тонкая, но очень крепкая нить дружбы. Ведь я любила этого человека, как родного отца и никогда бы не подумала, что на его месте мог бы оказаться некто совсем другой. Это меня пугало. Я спросила у мамы: "Скажи, только честно где мой настоящий папа?" Она была шокирована. Начались расспросы "откуда ты знаешь?! Кто тебе сказал?!". И никаких отрицаний с её стороны. Она всегда была честна со мной, и доверие между нами было сильнее всего вместе взятого доверия между моими подругами и мной. И в тот же вечер этот замок из песка рухнул, рассыпаясь на миллиарды песчинок... Она рассказала, что Ульрих мой не настоящий отец... и все мои тринадцать лет проживания с ним и истинного чувства любви не связывала нить родства. Но я до сих пор люблю его как настоящего отца. Он — моя опора. Моё первое мужское плечо, которое заслоняло от невзгод и ссор с новыми одноклассниками после переведения в новую школу. И я чувствовала, что всё же нас связывает ниточка родства. Хоть какая–то, но связывает... ...С тех пор я старалась не притрагиваться к людям. Просто потому, что боялась узнать о них страшную правду. И ещё страшнее узнать эту правду о близких мне человечках. Узнать, что они думают обо мне, о ком– то ещё... Ведь не всегда слова совпадают с мыслями. И, как ни крути, я стала замкнутой. Мои друзья тупо расползлись по углам. Их не стало... Они и не были друзьями, ведь думали они совсем не так, как говорили. А говорили они красиво, признаюсь честно. Сейчас мне тошно вспоминать об их "дружбе". Их прощальные слова в мой адрес прозвучали как гром среди ясного неба. Громко и неожиданно... И я изменилась ещё больше. Мои волосы, когда–то каштановые и длинные, стали чёрными, как уголь и „обрубленные" в непонятной стрижке. Будто бы парикмахер был пьян и не видел, что стриг... Но это я так захотела. Вся яркая одежда в гардеробе сменилась на чёрную, белую, красную, и синюю палитру. Нельзя теперь найти там излюбленный городскими Лолитами розовый сарафанчик или ярко–жёлтый комбинезон со смайлом на нагрудном кармане. Я изменилась. И стала значительно умнее... Но, всё же, есть минусы, которые просто так не превратить в плюсы одним взмахом шариковой ручки. Я уже смирилась... Нет больше той миленькой и доверчивой Хелен Майер... ... Сытно позавтракав, я быстро сложила в сумку учебники, перекинула её через плечо и, послав родителям воздушный поцелуй, к которому они уже привыкли, поспешила к выходу. В прихожей взглядом оценила себя и двинулась в путь. Сегодняшнее утро было прекрасным, хоть и таким обычным. Ничего не удивляло, но было предчувствие, что всё сегодня будет более чем отлично. А мелочи не волновали. Морозный ветерок безжалостно хлестал по щекам. От чего я всё глубже ныкалась в свой бордовый шарф. И среди серых и чёрных пуховиков и ватников я выделялась броским красным пальто с серебристыми лямками и застёжками. Моё любимое. Даже долгие мамины отговорки от приобретения этого сокровища не повлияли на моё решение. Так же как и сапоги того-же матово–красного цвета. Чёрные перчатки... Это мой стиль. И все уже привыкли. Мнение о начатом дне изменилось сразу же после первого урока лингвистики. Меня вызвали к доске, а я не смогла ответить... И мне «влепили» заслуженную пятёрку [от автора: в Германии самая высокая оценка—1, самая низкая—6]. Не этого я ожидала. Шестое чувство меня по-свински подвело. Но, чем глубже в лес — тем больше сосен! На перемене для ленча мой одноклассник Ян разбил окно в 11 классе и свалил это на меня! Я не ожидала. Но долго разбираться не пришлось. Все прекрасно знали, что я не хулиганка. И так не поступлю. Да и у меня было твёрдое алиби: на тот момент я перекусывала хот– догами с одноклассницами. Мне повезло, что в этой школе у меня есть люди, с которыми можно общаться по-людски. После школы я сразу же вернулась домой, а не забежала в кафе "mеine Familie". Меня заставили идти на дополнительные занятия по лингвистике (неужели они всё ещё думают, что я так просто начну разговаривать с ними?..). Вернее пригласили меня и мою одноклассницу Мирту, девушку со-взрывным характером и доброй душой. Мы с ней хорошо ладили, не подстраивались друг под друга и вели себя естественно. Она — смешная, болтливая, целеустремлённая. Я — молчаливая редко улыбающаяся, мало чем интересующая. Мы дополняли друг друга в своих чисто дружеских отношениях. И я доверяла ей чуть ли не все тайны, ведь она добра. Я вижу это, как никто другой. Сменив школьную одежду, я быстро натянула на себя чёрные джинсы и синюю рубашку с короткими рукавчиками. Снова осмотрела своё отражение, мой взор остановился на глазах. Чёрные зрачки... Такие холодные и пустые... Я что, и правда, так пуста? Разве нет во мне чего–то, что есть в той же самой Мирте, с её задорными, блестящими глазами? Наверно, нет... Наверно, всё исчезло в один миг... Неожиданно оборвав всю связь с прошлой жизнью, где я радостная шагала по набережной и держала воздушные шарики в руках. И по- детски боялась, что вот-вот я улечу вместе с ними в небо и больше никогда не увижу ни родителей, ни надоедливых сестёр-близняшек... Я бы скучала по ним. Ведь я люблю их... Из мыслей о семье меня вырвал звонкий голос рыжеволосой Мирты. — Эй! Ты чего стоишь? Я тебя уже битый час жду.... Эм... Я просто задумалась,— ну, ничего более оригинального в голову не пришло. Зато, это правда. — Хватит думать. Голова раздуется! – ухватила она меня за руку в перчатке и потянула вниз по лестнице с третьего этажа. Выйдя на широкий тротуар центральной улицы, мы быстро смешались с толпой зевак и направились к школе. Мирта стала рассказывать мне о своём брате, но я, как обычно слышала её через слово. Неожиданно у меня зазвонил мобильный. "... Слёзы её одиночества упадут вместе с дождём… Слёзы её одиночества — так никто не увидит её боли... Её слёзы упадут в глубокой ночи..." Я быстро достала мобильник из сумки. На экране высветился номер брата Мирты, Тобиаса. Я вопросительно перевела взгляд на напарницу. — Чтооо? – протянула та. – Мой телефон сломан, и я сказала Тоби, чтобы он звонил тебе... Я вздохнула и дала ей трубку, двигаясь вперёд и делая жест рукой, мол «давай быстрее». "...Слёзы её одиночества прекратятся, Чтобы начаться снова... Слёзы её одиночества упадут. Ведь она живёт во лжи... Это та часть славы, которую все скрывают..." Некто врезается в моё плечо и я, развернувшись на 90 градусов, чувствую, что земля уходит из–под ног. Но тут меня подхватывает тот же человек, что и сбил, хватая за запястье моей руки. Боже... какой красивый молодой человек... Тонкие черты лица: прямой, "правильный" нос, красивые губы. Будто бы только что сошёл с обложки глянцевого журнала о звёздах Голливуда! Никогда не видела такой идеальной красоты. Но когда я заглянула в его глаза, вся красота угасла, как утренняя звезда. Они меня испугали. В гранатовых, неестественного цвета, глазах плескалось нечто... Адское! Холодная ненависть, безразличие к жизни, тонкая грань между человеком и кем–то совсем другим... И я не могла понять, кто он. Вот бы сейчас снять перчатки и прикоснуться к нему! Я ловко зацепила перчатку за пуговку на кармане, что заставило её быстро соскользнуть с моей ладони. Сейчас... — Извините! – дёрнулась я, и недовольно нахмурила брови. Он не выпускал и всё так же пристально, выискивающее смотрел в мои глаза. — Отпустите же вы меня, наконец! – я набралась смелости и попыталась дать пощёчину. И случилось то, до чего я не додумалась ранее: он поймал мою вторую руку, и теперь я находилась в кандалах. Что же делать?.. Что же делать?! Караул кричать — не то подумают. А может и то. Но меня очень пугает его взгляд! — Хелен! – вот он спасительный маяк в море этих тёмно-гранатовых глаз... - Господин, что вам нужно от моей подруги?.. Отпустите её! – и как по команде, мужчина отпустил мои запястья, и это дало мне свободу в движениях. Я поспешно отступила к уже стоявшей рядом Мирте. — Прошу прощения. Я не знаю, что на меня нашло... – он поклонился, и это заставило меня залиться лёгким румянцем от неловкости. Толпа же! Мирта резко рванула меня с места, явно не желая что- либо выслушивать. И мы пошагали дальше... — Не знает, что на него нашло... А как же?! Ты видела его глаза? Он красивый, конечно. Но мне показалось, что он маньяк. Увидел симпатичную молодую девушку и начал приставать... – без перерыва тараторила подруга. Я не вникала в суть её разговора. Ведь я всё ещё ощущала на себе этот взгляд. И не сдержала себя: оглянулась. Идеальный молодой мужчина лет 24–26, в чёрном пальто и дьявольским взглядом из-под пушистых ресниц не сдвинулся с места. Наши взгляды снова встретились. Он ухмыляется?! Господи... Я прибавила ходу, и вскоре мне стало легче от того, что я перестала чувствовать затылком его взор. Лингвистика прошла незаметно. Меня не вызывали, что очень радовало. Я всё время думала о нём... Весь путь обратно домой. Ужин... всё время я была похожа на детектива, ломающего голову над очередной загадкой, пытающегося найти хоть какую– то зацепку. Но я далеко не детектив и нет у меня зацепок. И фактов нет... Лишь один взгляд. И сейчас, лёжа в кровати, я пытаюсь понять: кто он? Но это ведь бессмысленно. Это простой прохожий! Ну, или не просто прохожий... В любом случае мы больше не встретимся. И утро вечера мудренее... Я погасила лампу и погрузилась в сон.POV Sebastian
— Хелен Майер, 16 лет. Дата рождения 23 ноября 1996 г. Родилась в Берлине (где и проживает на данный момент со своей семьёй, состоящей из 5–и душ), 2 раза сменяла место жительства... – читал я вслух, сидя в гостиничном номере. И всё–таки интернет - хорошая штука, если уметь ей пользоваться по делу, а не виснуть днями в социальных сетях и искать приключения на свою голову... Вскрывать базы данных куда скучнее, чем промывать мозги в самом бюро. Это и быстрее, и чище, и надёжнее. — Проживает на улице Glanstrase 24; учится в гимназии Paul–Natharp–Ofaschule... Жаль, что здесь нет подробной биографии. Для этого нужно лезть в места „поглубже" обычного справочного бюро. Но зато есть родословная. Хоть что–то... Перепроверив родовое дерево дважды, я не мог поверить, что эта девчонка — потомок одной моей знакомой ведьмы Королины Флииман (пришлось поучаствовать в её смерти. Кажется в 1553–ем году). Эта черноглазая чертовка всё же смогла передать свои силы маленькой дочке. Но меня это не волновало. Это были мелочи. Конечно не факт, что Хелен удалось унаследовать какие–то способности. Но почему же тогда я не вижу её души? Почему не смог её прочесть? Я резко поднялся с кресла и мерными шагами направился к окну. Протирая линзы очков мягкой салфеткой я видел город, который не спал даже в 2 часа ночи. Любители ночной жизни только начинают чувствовать себя в полной мере свободными. Но это с какой стороны взглянуть на монетку... Ведь ночной патруль так называемой полиции тоже не дремлет. Мимо этого гранд-отеля довольно часто проносились автомобили с красно–синими мигалками и звонкими сиренами. Неоновые вывески резали в глаза своей яркостью. Мда... Эволюция двигалась довольно быстро. Бросив взгляд на небо вдалеке, я отступил от окна. Нужно достать кое–какой документ, чтобы меня приняли на работу. А примут меня обязательно и без всяких претензий. Думаю, французский язык вполне сойдёт. Что же... Приступим.