Я ненавижу шинигами!

      Я зажмурилась. Он меня убьет, растерзает, придушит... Вот уж точно вся жизнь пролетела перед глазами всего за пару секунд. Я не хочу умирать! Но он меня прибьет, прибьет, прибьет. Я смирилась с этой ужасной мыслью и стала ждать.       Но ничего. Ни боли, ни тем более смерти не наблюдалось. Я приоткрыла правый глаз. В щелочку я увидела, как капитан смотрел на меня презрительным взглядом и пытался совладать с собой. От Рангику и Абарая я узнала, что он приверженец всех законов. Абсолютно всех. Именно поэтому в отряде вечная дисциплина. На собраниях с участием капитана всегда тихо, как в библиотеке. Ночью. И если эта самая библиотека ну очень далеко от жилых домов, площадей, рынков и так далее.       Но больше всего меня поразил один неоспоримый факт. За Кучики девчонки бегали, бегают и будут бегать толпами. О, я давно так не смеялась! Но когда Ренджи и Мацумото объяснили мне, что они не шутят, я долго не хотела в это верить. Он же самовлюбленный и бесчувственный зануда! Но они лишь на пару пожали плечами и сказали, что лишь констатируют факт. И сейчас, когда я смотрела на капитана, мне в голову пришла одна нехорошая мысль. Но я пригвоздила ее к задворкам сознания, и, наверное, не вспомнила бы о ней, если бы…       Красивый?! Так ты ведь его терпеть не можешь! Интересная ты, человек.       Опять ты? А ну вон!       Ну уж нет. Я не хочу больше жить так.       Как так?       Как раб. Как часть. Как неполноценный разум без тела и свободы действий.       Мне стало плохо, и я почувствовала, как упала на землю.       Нет! Не смей! Я тебе запрещаю.       Поздно, человек. Теперь пришло мое время.       Я прикусила язык, чтобы не закричать от боли. Признаюсь, я была неженкой. До этого момента больно мне было два раза в жизни. Первый – когда я умерла в человеческом мире, а второй – когда умер Тадоре. Flashback       - ОЛУХ! Какая к черту академия?! Не буду я шинигами, и ты не будешь!       На мой крик Тадоре лишь смеется и целует меня. Я уныло смотрю в его золотистые, полные нескрываемой радости глаза, и пытаюсь понять, как он сумел затащить меня в такую переделку.       - Я не люблю учиться, и ты об этом прекрасно знаешь, - капризно говорю я, - Да и вообще, с какого перепугу ты меня записал. Тебе я запретить не смогу, но меня-то зачем в это впутывать.       - Да ладно тебе! - Тадоре обнимает меня и встает, увлекая за собой. Мне ничего не остается, кроме как идти за ним.       Пройдя пару километров я устаю и начинаю орать, что он меня не любит, не ценит, хочет загнать в могилу, ведет черт знает куда и тому подобное. Вскоре ему это все надоедает, и мы решаем сделать остановку.       Почти сразу мы с Тадоре решаем не ставить палатку, а ограничиваемся лишь одним одеялом на двоих. Ночь теплая, сухая. Я ложусь на колени мужа и закрываю глаза. Мне хорошо. Мне давно не было так хорошо. Нет криков Дано, нет шума улиц. Тихо. Мирно. Спокойно.       - Вот бы всегда так жить, - вздыхает Тадоре. Я ничему относительно него уже не удивляюсь. Наши мысли крайне часто совпадают.       - Ага, - шепчу я и поворачиваюсь к нему лицом, - Ну и зачем тебе быть шинигами, а? Разве тебе сейчас плохо? Я ведь тута. Чего тебе не хватает, олух?       - Чего не хватает? - усмехается он, - А тебе не надоело так жить?       - Как так?       - Никак! - вдруг вскрикивает Тадоре, - Никак не жить. Ведь каждый день все время случается одно и то же. Неужели тебе не хочется чего-нибудь странного, нового, неизведанного? Того, чего в нашей жизни раньше не было? Неужели ты так боишься перемен, что готова все отведенное тебе время прожить в четырех стенах? Я знаю, мы гуляем, ходим в соседние районы. Но это не то. Сейрейтей – абсолютно новое, непонятное и закрытое для обычных людей место. Мне кажется что там совершенно другая жизнь. За этими стенами может быть что-то такое… Такое, что заставит тебя и меня наконец-то найти нормальную цель в жизни. Ведь после смерти у нас с тобой кроме любви ничего-то и не осталось.       Я шокировано смотрю на Тадоре. Это он только что проговорил такую пламенную речь?! Честно говоря, я люблю его за отношения, которые навсегда установилось между нами. Дано называет это «структура дура - идиот». И правда, мы с ним грыземся каждый день и обзываемся, и вряд ли нас можно назвать идеальной парой. Да нас и парой можно назвать с трудом! А тут... Обычно, всегда получалось так, что я говорила, а Тадоре изредка добавлял смешные и непонятные ни для кого (кроме нас, конечно) комментарии. И вдруг он выдает мне эту философско-романтическую тираду. И что это значит?       - Неужели ты так сильно хочешь стать шинигами? - я встаю и сурово смотрю на него.       - Я просто хочу перемен, - он, как и всегда, когда я злюсь, прикрывает глаза и слегка ухмыляется, - Давай уже спи.       - Гад!       - Истеричка.       На том и порешив, я укладываюсь на его колени и начинаю засыпать. Но резкий крик заставляет меня проснуться. End of flashback.       И вдруг… Все прекратилось. Голос исчез, прошла боль и щемящее ощущение в груди. Я почувствовала, что меня кто-то обнял и держит за руки. ЧТО? От испуга и осознания единственной возможной персоны, которая находилась рядом со мной и, наверное, сейчас меня обнимает, я едва не завопила. Но вскоре поняла, что это не он. Причина была проста. Он стоял передо мной и, кажется, даже не пошевелился с момента моего падения. Только выражение его лица поменялось. Теперь на нем отражалось…       Сочувствие?       Нет. Это я так головой о землю ударилась. Но все-таки, кто у меня за спиной? Я обернулась и увидела рыжую шевелюру.       - Абарай?! А ты что тут забыл?       - Ну ничего себе, - он состроил обиженную рожу, - Я тебя тут откачиваю, а ты грубишь.       - Да ну тебя! - я показала ему язык.       - Абарай, - безразличный голос Кучики окончательно выбил из меня все воспоминания, - Отведи ее в четвертый отряд, а потом приведи ко мне.       - Да, капитан.       Я смотрела ему вслед. Ну и с какого перепугу я начала вспоминать Тадоре? Почему в мой голове опять звучит чужой голос? Да и вообще, как я могла подумать о том, что это скользкий, бесчувственный Бяка красивый?! И что творится в моей голове… Ну точно, мозг женщины – потемки.       - Эй, Эрика!       - А? Что? - я посмотрела на Ренджи.       - Ты меня вообще слушала?       Я виновато улыбнулась и отрицательно покачала головой.       - Так мы пойдем в четвертый?       - Нет. Что я там забыла?       - А ты в порядке?       - А ты? - мне всегда нравилось отвечать глупым вопросом на чужой (и, по моему мнению, тоже бессмысленный) вопрос.       - Ну да, - он ответил как-то неуверенно, ожидая подвох.       - Аналогично, - я встала и посмотрела на лейтенанта, - Куда теперь? К нашему?       - В смысле к нашему?       - Ты по вечерам всегда такой тормоз? - иронично спросила я и услужливо пояснила, - К капитану нашему, к капитану. Дошло?       Он хмуро посмотрел на меня и переспросил:       - Тебе точно не надо в четвертый?       Я глянула на него, как на полного идиота, и он больше не лез. Всю дорогу мы шли молча. Лишь у самого кабинета Кучики я спросила у Ренджи:       - Он прибьет меня за ту выходку?       - Не знаю, - сказал Абарай, но вдруг он притянул меня к себе и совершенно серьезно сказал:       - Нет. Ведь ты делаешь это все из-за своего мужа.       - Кто тебе?.. - ошарашено начала я, но он меня перебил:       - Ты. Спьяну. Имени его я не знаю, да и вообще ничего не знаю. Только то, что его убил наш капитан.       - Ну ясно, - я отвернулась и поплелась в кабинет. Настроение было окончательно испорчено.       - Он тебя не тронет, если вспомнит это или ты ему напомнишь, - сказал мне вслед Ренджи.       - Не буду, - я упрямо покачала головой, - Вот если до него дойдет, то пусть делает то, что считает нужным. А если нет – пусть придумывает мне наказание!       Абарай хмыкнул мне вслед и попрощался, а я в ответ обернулась и помахала ему рукой.       Он не Мацумото. Он промолчит, я доверилась рыжему. Не знаю почему, но я ему поверила. Потом глубоко вздохнула и все-таки повернула дверную ручку.       Над моей головой в тот же момент бесшумно захлопнулось окно. Но я этого уже не видела.